40k способов подохнуть. Том 3 [Hydra Dominatus] (fb2) читать онлайн

40k способов подохнуть. Том 3

Глава 65

«В жизни — война. В смерти — покой. В жизни — позор. В смерти — искупление.»

— Последние строки литании самопожертвования, декларируемые гвардейцами Корпуса Смерти перед атакой

Ветра варпа разрывали мироздание, но в этот раз не тревожили ни будущего, ни прошлого. Тзинч от меня ничего не потребовал, лишь пожелал проучить за всю проявленную ранее дерзость, легкомысленность и надменность. Так сказать Бог показал свою истинную натуру, которую пытался скрывать до тех пор, пока моя глупость была необходимостью для последующего прохождения цикла жизни Мордреда.

Получил ли я какую-то ценную информацию и помогли ли мои действия взглянуть на ту ситуацию под иным углом? На самом деле этого понять я не мог, ведь оба исхода могли вызвать безумие Тзинча. Однако один факт оставался неизменным. В тот день чужая ослепительная воля что-то скрыла от Тёмных Богов, будь позорное грехопадение или же начало тайного плана, исход которого пугал Тзинча неизвестностью. И желаемого результата переигровка прошлого с разными вводными данными для выяснения всего спектра возможного будущего не дала.

Так или иначе моя душа едва не была разорвана в клочья. Тзинч не переместил меня аккуратно в новое тело, он словно бросил меня в бушующий океан со скалы, пинком отравив побитого котёнка в варп. Из-за этого мои психические раны оказались настолько ужасны, что разум оказался обнажён и крайне уязвим. Одна случайность отделяла меня от того, чтобы я стал марионеткой случайного существа в варпе.

А вот неслучайное существо не могло подчинить меня. Речь о Птичке, которая тоже подверглась гневу и почти не подавала признаков жизни. Слабо дыша и впитывая сущие крохи энергии, она молчала и пыталась восстановиться. Невероятно болезненным был этот процесс и сравнить его можно было только с болью, что испытал прошлый владелец тела, в которое я попал.

Боль настолько сильная и невероятная, что она даже начала принудительно блокироваться мозгом вместе с воспоминаниями. Ремень, батарея, смерть. Юноша не пытался показушно себя порезать, он не искал лёгких способов и был доведён до максимального отчаяния, которое в результате в один из дней вырвалось наружу и всем своим давлением окончательно и бесповоротно сломало его волю и душу. Без лишних слов он молча отправился сюда, потому что не мог больше выдержать ни минуты.

Он не стал искать люстру, ему не нужна была верёвка или мыло, при таком сложном случае в целом мало что могло ему уже помочь. Он умер нет от нехватки кислорода, а от того что ремень перекрыл доступ крови в мозг. В любой момент у него была возможность всё исправить, одуматься и снять затяжку на шее. Но ему было уже плевать, он не боялся смерти, он боялся жить дальше. И страх этот был настолько сильный, что затянувшаяся депрессия просто убила инстинкт самосохранения.

Трясущимися руками я снял ремень, стараясь вообще не думать о том как так получилось. Юноша, совсем молодой кадет, ему бы ещё жить и жить, а вот как порой бывало. И ведь Лекс тоже так-то убил себя, но он хотя бы сделал это на хорошей ноте, в момент лучшего момента своей жизни, а это… это была какая-то жесть. Такого отчаяния я не чувствовал даже от последователей Нургла.

— Бр-р-р… — меня пробила дрожь, но я уже бежал по тёмным коридорам, следуя интуиции.

Мне еле удалось успеть к построению, после чего я занял своё место среди других кадетов. А затем полковник начал произносить речь:

— Сегодня вы отправитесь на поверхность! Вы будете рыть траншеи под радиоактивным дождём, проводить разминирование древних территорий, учиться выживать в условиях нашего мёртвого мира! Скажу прямо, многие из вас не переживут этого! Скорее я бы даже сказал, что никто из вас этого не переживёт! — полковник говорил громко, но при этом никаких эмоций в его голосе не было. — У вас самые худшие результаты и проблемы в вашем кадетском корпусе появились ещё на первых стадиях обучения! Поэтому было решено сделать вашу роту экспериментальной! Те из вас, что отличаться, смогут перейти в другие формирования и после стать гвардейцам, что умрут за наших грехи во имя Император! Сломавшихся в процессе использования самых радикальных и экспериментальных методов обучения заменят другими худшими кадетами из других корпусов. На самой печально известной роте начнётся использование этих методов, при перспективах методы будут переноситься на другие роты! При отсутствии… погибшие так или иначе послужат Императору хотя бы в этом. Повторяю, это будут крайне жестокие методики даже по меркам Мёртвого Мира! ШАГ ВПЕРЁД, КТО ХОЧЕТ УЙТИ ПРЯМО СЕЙЧАС И ОТПРАВИТЬСЯ НА ВОЕННУЮ ФАБРИКУ!!!

Но никто не сделал шага, ведь мечтой каждого мальчика Крига была служба в армии и становлении гвардейцем, чтобы спасти свою душу и память своих предков. За грехи своего мира Криг лил кровь и единственной целью их существования была смерть во имя Его. Они жили не ради победы и славы, ни ради человечества, а ради доблестной смерти и искупления.

И даже сейчас, после прямого называния нашего кадетского корпуса худшим, никто не сдвинулся с места. Пусть командование начнёт испытывать на них убийственные добавки или наркотики — всем будет плевать, ведь с самого рождения этих детей обрабатывали идеологически, психологические и физически. Даже если по каким-то причинам у них не получилось стать лучшими среди своих, это не отменяло того факта, что с невероятным рвением каждый из этих юнцов прыгнет грудью на мины, если таков будет приказ.

— ОТЛИЧНО!!! — проревел полковник Крайзер. — НАЛЕ-ВО!!! ПРИНЯТЬ ПОХОДНОЕ ПОСТРОЕНИЕ!!!

По каким-то причинам у этих кадетов возникло множество проблем. Такое бывало, ведь система не была совершенной, однако целью командования было изучение этой ошибки. Педантичность Крига не могла закрыть глаза даже на одного дефективного из тысячи идеально обученных солдат. Должна была быть стопроцентная успешность, ведь каждая ошибка — ещё одна рана для Империума и боль для Любимого Всеми.

И поэтому даже тех, кто пока что не дотягивал до необходимого уровня качества и кто вряд ли дотянет до них в будущем, всё равно обучали, попутно используя те методы, которые даже в Криге считались слишком… жестокими. Ведь даже кадет, который не сможет стать гвардейцем, всё равно пригодится в процессе обучения других кадетов. Ну и конечно же не обходилось без опасных генетических экспериментов, о которых даже Терра предпочитала не говорить, ведь они нарушали законы.

Но почему же? Почему же сама Святая Терра позволяла какому-то миру нарушать закон? Потому что Криг являлся стратегически важной планетой, на крови которой во многом держался весь Империум. Однако было так не всегда.

— В 433.М40 подлые предатели, зажравшиеся лидеры и обезумившие от власти автократы окончательно и бесповоротно пали в ересь! — пока мы шли по гигантскому коридору всем кадетским корпусом, из громкоговорителей постоянно звучали либо молитвы, либо идеологические поучительные истории, слушая их каждый день солдат превращался в идеальный инструмент войны или ломался, после чего утилизировался. — Вопреки воли народа, в тайне от всех, они перестали платить десятину, вкладывали деньги в собственную оборону, а затем объявили независимость! Гнусные предатели и еретики!

С удивлением я обнаружил, что несмотря на невероятную душевную слабость отголоска души прошлого владельца, механическая память была чудовищная. Я маршировал идеально, нога в ногу, словно бы делал это всю жизнь. Вечная муштра довела рефлексы до предела этого юноши, забранного в кадетский корпус ещё в детстве.

— Лишь присутствовавшие на Криге Адептус Механикус и Адептус Арбитрес оказали серьёзное сопротивление, ведь они служили лишь Священной Земле, Святой Терре и Императору, но не жиреющим планетарным правителям! Но их было мало и сохранить верность смог лишь один город-улей — Феррорград! Десятки миллиардов населения впадали в ересь, но там, в Феррограде, полковник Юртен и его 83-й полк быстро перехватили инициативу, взяв власть в свои руки путём решительного военного переворота! Они герои Крига, кто в день великого мрака смогли найти путь к свету! Помыслы их были чисты и души сияли огнём во тьме! — под жуткий церковный хор разносился голос из рупоров пропаганды и даже на мгновение стало будто бы тише в военных цехах: все слушали эту историю тысячи раз, но каждый был словно первый.

Мы же продолжали маршировать и вот уже мы вышли из просторного туннеля в туннель ещё более огромный, в сотню метров шириной. Там к нам присоединилась уже техника, всё это были не гвардейцы, а кадеты, которые не лишились имён и пока что не заслужили право отправиться умирать на другие миры во имя Императора. Но в скором времени это изменится и те кто выживут, порой в вовсе не учебных сражениях между собой, те станут ещё сильнее и возможно станут теми, кем они должны стать ради прощения своих грехов.

— Вся планетарная оборона оказалась в руках подлых еретиков! Десятки миллионов забывших о своём долге солдат окружили лояльные Терре силы! Они оказались разделены и окружены, жестокая осада должна была сокрушить последние очаги сопротивления! Полковник Юртен понимал, что его сил не хватит для защиты, но с самого начала он знал, что ему ответит лорд-командующий сегментума! — голос и музыка словно пытались погрузить каждого в транс, и получалось это весьма хорошо, ведь монументальность происходящего поражала меня до глубины души: мрачный антураж подземного города, десятки тысяч марширующих нога в ногу солдат и гул техники рождали в разуме каждого понимание причастности к чему-то великому. — Для прорыва планетарной обороны многомиллиардного мира-улья требовался флот ужасающей силы! Собрать такой для прорыва и деблакады лояльных Империуму сил было невозможно! И поэтому вскоре полковнику Юртену был отдан приказ, настолько же простой, насколько невыполнимый!

Под хор и вой рупоров мы уже проходили через один из подземных городов. Дома и крепости свисали прямо с потолка, гигантские фабрики работали круглые сутки, среди них ходили гиганты из металла, перенося тяжеленые грузы и никто не смел отдыхать. Звенели колокола в готических храмах и отовсюду на нас смотрели многочисленные горожане, видя в нас спасение всех проклятых душ.

Ради достижения этой цели Криг поставил на поток не только производство солдат, но и всего необходимого для них снаряжения начиная с лазганов и заканчивая танками. Не видя солнца рабочие вкалывали порой круглые сутки, ведь это была их единственная возможность заслужить прощение за грех предков. Но никто не жаловался и добровольно стремился перевыполнить план.

— АТАКОВАТЬ ВРАГА, СОКРУШИТЬ ЕРЕСЬ И ОДЕРЖАТЬ ПОБЕДУ!!! — словно громом разразился другой голос, заглушив даже хор и озвучив краткий приказ отданный полковнику Юртену. — ДА ПОМОЖЕТ ВАМ ИМПЕРАТОР!!!

И гул сирен смешался со звуками тысяч взрывов, разрывая барабанные перепонки всех жителей Крига, каждый чувствовал вибрацию и даже глухой не мог забыть о том, что случилось в темнейшей из дней. Казалось что сама земля задрожала, но это было лишь наваждение вызванное рассказом, хотя в сердцах многих весьма закалённых психически кадетов всё равно что-то ёкнуло от нескончаемого гула сирен воздушной тревоги. Ведь в тот день Криг умер, умер чтобы родиться вновь.

В один момент всё подконтрольное Юртену атомное оружие взлетело в небеса. Мегатонны взрывались вокруг Феррограда, уничтожая всех врагов Императора и их крепости. В праведном огне сгорали еретики и те, кто по глупости не смог разглядеть в них предателей. За считанные мгновения поверхность мира была уничтожена, цунами сносили города, невероятные бури разрушали климатические купала, а земля содрогалась от невероятной мощи, ведь в ответ по Феррограду тоже стали наноситься удары атомным оружием.

Миллиарды погибли в первые часы гражданской войны, но ещё больше погибнут после, ведь исполнение приказа займёт пять веков.

— Пять веков непрекращающейся войны! Война с самой планетой, построение новых городов и выживание под землёй, жестокие бои с предателями и невероятная жертва за то, что в день великого мрака лишь один полк Крига сохранил верность Терре! Однако этот полк стоил тысячекратно превосходящих сил противника! Ведь на его крови и жертве продолжилась борьба, которая была доведена до своего неизбежного итога! ПРИКАЗ БЫЛ ВЫПОЛНЕН!!! — и вдруг хор исчез, а голос говорил уже без какого-либо сопровождения. — В 949.М40 в лоно Империума был возвращён Криг. У нашей планеты накопились долги и даже ужасное состояние планеты не являлось оправданием не платить их. Департаменто Муниторум возложил на Криг новую десятину, запросил один полк, однако какого же было их удивление, когда Криг предоставил для немедленного развёртывания двадцать полков — все сформированные, обученные и экипированные, и каждый командир просил направить его в самую опасную зону боевых действий! С того самого дня Криг поставляет десятки полков ежегодно, а солдаты наши столь же непреклонны, как и заводские конвейеры, создавшие для нас оружие! И столь же безжалостны, как и наш радиоактивный мир, судьбу которого мы написали собственными руками, покрытыми кровью и атомным прахом.

— Раз, два! — и наша рота остановилась, встав в самом конце гигантской колоны, которую постепенно поднимали на поверхность монструозные лифты.

Так начались невероятно жестокие тренировки, которые заставляли каждого находится на пределе своих возможностей и отодвигать границу собственного потенциала всё дальше. Речь шла не только о физических параметрах, которые усилялись различными добавками в пищу и генетическими экспериментами, но и о психических. Разум каждого Крига должен был превратиться в закалённую сталь. И он превращался, треща по швам и ломаясь, но превращался.

Однако несмотря на всю жестокость и беспощадность, процент суицида был ниже, чем в армии моего родного мира. За всё время прошлый владелец тела был таким единственным и дело тут было скорее в особенностях самого владельца тела. Ведь каждому жителю Крига вбивали в голову одну мысль: смерть во имя Императора — главная задача для каждого. Только умерев во имя Его, можно заслужить окончательное успокоение и лучшую жизнь в загробном мире подле Золотого Трона.

И пусть порой военная машина выдавала сбои и из тысячи солдат находился один, которому не суждено было достичь невероятно высокой планки качества, но даже тогда его не утилизировали и не выкидывали, просто отправляли на те же военные заводы. Каждому находилось применение и никто не смел собственноручно лишить Императора собственной жизни.

Но при всём этом процент смертей во время обучения зашкаливал. Радиоактивная поверхность Крига была крайне опасным местом, а тренировки были призваны искоренить всю слабость из-за чего ранения являлись нормой. И всё же несмотря на титаническую нагрузку, на то что за месяц обучения я тринадцать раз потерял сознание из-за нехватки кислорода из-за постоянного ношения противогаза, я продолжал переть вперёд и даже не думал о следующем перерождении, зубами цепляясь за эту жизнь.

Когда мои ноги отказывали и я чисто физически не мог встать, из-за чего моим товарищам приходилось меня даже тащить, то я всё равно старался сделать всё, чтобы восстановиться за ночь. Из-за ранений полученных от Тзинча мой псайкерский потенциал упал фактически до нуля и я только сейчас понял, как много давал мне варп и как сильно он повышал мою физическую силу, выносливость, ловкость. Это было неприятно, как и постоянная грязь в сапогах, холод и аура смерти, ведь каждый день происходили несчастные случаи.

Но я терпел и стойко переносил лишения, адаптируя свой разум и сосредотачиваясь лишь на исполнении приказа. Пусть выходило у меня это хуже всех, но я полз по грязи под колючей проволокой, дыша и хрипя словно туберкулёзник и почти ничего не видя из-за запотевшего противогаза.

— НИЖЕ ГОЛОВЫ!!! — кричал полковник Крайзер, перекрикивая пулемётные очереди, свистящие над нашими головами.

Адская полоса препятствий, двести метров ползком в грязи, затем марш-бросок с перебежками между укрытиями и работой в паре, после бросок гранаты в бункер врага с криком «ЗА ИМПЕРАТОРА!!!», далее рытьё личного окопа из положения лёжа с помощью пехотной лопатки, норматив на минирование, где нужно закопать противопехотную и противотанковую мины, при этом скрыть её настолько хорошо, чтобы следующие бойцы, сдающие норматив разминирования, подорвались нахрен. Затем рывок в сторону имитации вражеской траншеи, пока в пятидесяти метрах от вас будут вести прицельный огонь союзные миномёты, ошибка которых будет стоить сразу несколько жизней. Каждый элемент был пропитан колоссальным стрессом, чтобы сделать бойца устойчивым к любым потрясениям.

Это был ад, в котором делалось всё, чтобы сломать личность солдата, если та каким-то образом дожила до этого момента, а затем сделать разум крепче стали. И даже просто физически держаться в таком темпе было невероятно сложно, но какие-то сущие монстры, так-то мои ровесники и такие же юноши, умудрялись ставить рекорды даже в таких и без того казалось бы невыполнимых нормативах.

В очередной раз я начал отставать от остальных, что не осталось без внимания Крайзера, который никогда не отсиживался в штабе и даже во время радиоактивного дождя стоял где-то недалеко, весь покрытый грязью и пылью родного мира, и следящий из первых рядов за тем, как назначенный под его контроль кадетский корпус проходит обучение.

— Как это понимать, боец⁈ Почему ты вечно отстаёшь⁈ Неужели Император не достоин большего рвения⁈ Ты не справляешься! У тебя худшие результаты во всей роте! Каким хреном ты вообще прошёл отбор⁈

— Не могу знать! — отвечал я, крича из последних сил, но всё равно глухо звучал мой голос из противогаза из-за чего терялся в грохоте миномётных залпов и стрельбы пулемётов.

— Не можешь знать⁈ Так может мне отправить тебя в тыл⁈ Или же… — внезапно полковник Крайзер выхватил свой пистолет и приставил ствол моему лбу. — Утилизировать тебя как бесполезного⁈ Без рвения ты и со сборкой лазгана будешь справляться хуже других! Зачем тогда тратить на тебя ресурсы и время⁈ ЗАЧЕМ ТЫ ЗДЕСЬ, КАДЕТ⁈ ТЫ ЖЕ САМ ВИДИШЬ, ЧТО НИЧЕГО НЕ МОЖЕШЬ И ВСЁ РАВНО УПОРНО БЬЁШЬСЯ ГОЛОВОЙ О СТЕНУ!!! НЕУЖЕЛИ В ТВОЁМ СЕРДЦЕ ПОЯВИЛАСЬ ГОРДЫНЯ, СВОЙСТВЕННАЯ ПРЕДАТЕЛЯМ, ЧТО УНИЧТОЖИЛИ НАШ МИР⁈ ОТВЕЧАЙ!!!

— НИКАК НЕТ!!! Я НАХОЖУСЬ ЗДЕСЬ, ПОТОМУ ЧТО ЗНАЮ, ЧТО ВЫ МОЖЕТЕ НАУЧИТЬ МЕНЯ УБИВАТЬ ЕРЕТИКОВ, КСЕНОСОВ И ДЕМОНОВ!!! НАУЧИТЬСЯ ДЕЛАТЬ ЭТО ВО ИМЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА МОЯ ВЫСШАЯ ЦЕЛЬ, РАДИ КОТОРОЙ Я ГОТОВ НА ВСЁ!!! И Я ГОТОВ РАССТАТЬСЯ С ГОЛОВОЙ ПРЯМО ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС, НО НЕ ЛИШИТЬСЯ ЭТОЙ ВОЗМОЖНОСТИ!!!

Я пытался сформулировать свою мысль с учётом идеологии Крига, однако в конечном итоге искренность всё равно подавила всё остальное и ответ получился таким, каким получился. Сил, как физических, так и волевых, на враньё или лицемерие просто не оставалось. Впрочем, даже не совсем примерный по меркам Крига ответ более чем удовлетворил Крайзера, который молча вернул оружие в кобуру и направился к другим «отличившимся» кадетам.

Ведь в моём ответе так или иначе было то, что крайне важно для любого криговца и чего во мне было даже больше других, что Крайзер сразу заметил. Речь о невероятной ненависти к врагу, которого я всем сердцем желал сокрушить и поэтому всё это терпел. И пусть Тзинч думал меня таким образом наказать и сломать, но лично я видел в этом перерождении возможность стать тем, с кем даже демоны боятся встречаться.

И Корпус Смерти Крига был лучшим местом для достижения этой цели.

* * *

https://author.today/work/333277 — пока ждёте проду, рекомендую свой новый фанфик. За выход проды здесь не переживайте.

Глава 66

— Как много теории… — недовольно прошептал я, пытаясь сквозь вечно запотевшие стёкла противогаза прочитать очередную памятку.

— Я чё, ботан какой-то читать всё это, Боже-Император, спаси и сохрани, — вздыхал я, ведь всё это я должен был уже знать наизусть, но из-за перерождения часть памяти была потеряна и теперь меня ждали дисциплинарные наказания, а также стремительное повторение пройденного материала.

Хотя всё было не настолько плохо, ведь что-то в памяти да осталось и прямо уж с нуля я всё это не зубрил. И да, речь шла про зубрение, нужно было уметь повторить всё написанное слово в слово, а младшие командиры, уже набранные из числа кадетов и выполняющие эту роль, имели право любого посреди ночи разбудить и спросить материал. И это не шутка, так реально делали, пусть и не очень часто. Ну и конечно же любая ошибка применения лазгана призывала из самых тёмных глубин полковника Крайзера, который испепелял тебя взглядом и заставлял десять раз пересказать одно и тоже, после чего спрашивал:

— ЧТО ТУТ СЛОЖНОГО⁈ Я РАЗВЕ ПРОШУ СОБРАТЬ ТИТАНА⁈ РАЗБЕРИ И СОБЕРИ ЛАЗГАН ЗА МИНУТУ!!! ЗА!!! ОДНУ!!! МИНУТУ!!! ВЫПОЛНЯТЬ!!! — голос полковника стоял в ушах постоянно и приходил в кошмарах.

Что же касалось обучение владению оружия, очень большое внимание уделялось штыковому бою. Согласно доктрине Крига солдату была не столь важна меткость, ведь использовался массированный огонь на ходу, под прикрытием тяжёлой техники для прорыва обороны и влёта во вражескую траншею с двух штыков и пехотной лопатки в зубах. Хотя стоило понимать, что все запросы Империума касательно нормативов подготовки Криг выполнял на все сто или двести процентов, так что и меткость была на достойном уровне.

Так или иначе несмотря на тупость, бездарность и дегенеративность полковник Крайзер был намерен превратить каждого кадета сначала в человека, а затем уже в гвардейца и если сложатся звёзды, то и в героя, что станет достоин внимания самого Императора. Правда пока что один из солдат снова забыл сделать то, что был обязан. А именно проверить предохранитель лазгана перед его разборкой.

Да, в боевое положение его не переводили ни в какой из моментов, как и батарея была разряжена, однако не солдатского ума дела что там разряжено, а что нет. Есть устав и только ему ты следуешь в свободное время от исполнения прямых приказов.

— ТУПОГОЛОВЫЙ САМОУБИЙЦА!!! КРЕТИН!!! — уже орал полковник, который одновременно следит за всей ротой, часть которой упражнялась в стрельбе, а другая заучивала сборку лазгана до бессознательного уровня.

На самом деле полковник Крайзер отличался от других офицеров, в частности подготовкой занимались инструкторы в ранге подполковника, в то время как полковники появлялись как правило для проверок. Но Крайзер был исключением, ведь как никто другой понимал важность личного присутствия. На поле боя он всегда размещал штаб на передовой, а порой и вовсе принимал личное участие в боевых действиях. Так и тут он делал всё то, что не могли сделать менее опытные офицеры.

И стоит отдать должное, он действительно идеально разбирался в своём деле и даже спустя десятки ранений, несмотря на свой преклонный возраст, Крайзер мог урыть любого из кадетов в каждом из нормативов. Более того, когда мы проводили марш-броски через радиоактивную пустошь, то он порой бежал наравне с нами, на своих двоих. Благодаря этому сержантский костяк учился тому, что значит быть командиром.

Так на одной из тренировок мы пробежали двадцать километров в полном обмундировании, после чего был приказ окопаться. Наверно в этот день и случился переломный момент. Тяжёлые тренировки, смерти слабейших и замена их на новых бойцов, загадочные добавки и просто время сделали своё дело. Мы справились на десять минут раньше, чем ожидал Крайзер.

Пыхтя как тварь, я уже не чувствовал запаха собственного пота, как и вонь планеты меня не волновала. Я слишком устал и не понимал что происходит. Сначала я повернул голову налево, где стояли другие кадеты и тоже впали в ступор, затем направо, где всё было точно также. Идеальной ровный прямоугольный участок траншеи, угол проходил ровно под девяносто градусов, что было довольно тяжело сделать и многие поэтому не запаривались над ровностью. Однако каждый криговец знал, что ударная волна — это… как бы волна, которая лучше погасится если поворот в траншее будет идеально ровным.

Мы подготовили наши блиндажи, кадеты с тяжёлым вооружением оборудовали свои огневые позиции, были вырыты даже «лисьи» норы для миномётов и артиллерии небольшого калибра, которой у нас не было, но по раз было свободное время, то устав говорил готовить и их, ведь в любой момент всё может стать не просто плохо, а очень плохо и тогда на наш участок пришлют подкрепления. К слову, за моей спиной уже находились ещё два эшелона обороны, которые вырыли другие роты.

И в этот момент мозг каждого солдата впервые за долгие месяцы столкнулся с тем, что приказ был выполнен, а новый не поступил. Подобное казалось невозможным и вызывало шок, хотя тот же устав предусматривал подобное, как и психологический и физический отдых. Только из-за низких показателей нас гоняли как проклятых даже по меркам Крига.

В полной тишине мы так и стояли на своих местах в траншеи. Никто не пытался заговорить, ведь мы толком и не знали друг друга. Да и после тренировок как-то… пропадало желание говорить в принципе. Ведь светская беседа не помогала исполнить приказ, разве в ней был смысл? Поэтому примерно треть кадетов достала из своих рюкзаков памятку гвардейца, полное название которого звучало как «Вдохновляющая памятка имперского пехотинца».

В этом букваре было всё, что должен знать каждый гвардеец. Книжка простая, даже дурак поймёт каждое слово, там было всё, начиная от того как нести караульную службу и заканчивая описанием врагов и их боевых единиц. Криг выпускал немного иную версию, дополненную и расширенную, что порой не нравилось Терре, однако компромиссом стало то, что Криг ограничился дополнениями и рекомендациями, оставив почти весь оригинальный текст.

Только вот достали эту книжку лишь треть солдат, что довольно показательно. Многим уже сейчас произведение казалось спорным и… в какой-то мере не нужным? Большинство информации криговец заучивал до бессознательного исполнения, ему не нужно было повторять этот материал. Молитвы тоже все знали наизусть. Кроме того памятка была полон какой-то странной пропаганды, которая не удовлетворяла большинство гвардейцев в целом, так ещё и для фанатиков из Крига тоже казалась… неуместной в силу недостаточного фанатизма. Не рыба, не мясо.

Так или иначе пятнадцать минут прошли довольно быстро и вдруг на тёмном небе засиял сигнальный огонь. С секунду мы все смотрели на небо, после чего наконец-то раздался приказ.

— В УКРЫТИЕ!!! — завопили командиры, после чего прямо по нам начали вести огонь из артиллерии.

Наши же союзники тренировались в меткости, а мы сейчас проходили жестокую проверку собственных укреплений. Земля тряслась не очень сильно, но порой снаряды залетали и в траншеи. Стреляло по нам не так много орудий, концентрация огня также была довольно низкой, да и мы же прятались в блиндажах. Однако шанс того, что снаряд прилетит прямо в проход твоего блиндажа, никогда не был равен нулю.

— ЗАНЯТЬ ПОЗИЦИИ!!! — едва затих огонь, командиры уже отдали новые приказы и мы встали у траншей, готовясь отразить потенциальную атаку.

Её мы не дождались, а уже через считанные мгновения началось обучение наших квартирмейстеров. Полковая организация Крига отличалась от других полков. В частности у нас имелась крайне необычная и уникальная должность — квартирмейстер. Квартирмейстер заменял боевых медиков, которые были в большинстве полков Имперской Гвардии. Их роль была проста и крайне важная для доктрины Крига и корни появления квартирмейстеров происходили прямиком из гражданской войны.

Дефицит ресурсов, в том числе снаряжения и медицины, превращал лечение солдат в роскошь. Серьёзно раненые не рассчитывали получить медицинскую помощь и квартирмейстер добивал их, после чего стремился восстановить их снаряжение. Это называлось почётной полевой казнью или «милосердием Императора». Но если можно было быстро вернуть в строй солдата или же он мог сам отступить в тыл, то в таком случае оказывалась первая помощь. Набирались квартирмейстеры из самых смышлёных и психически устойчивых. Добивать своих дело непростое и лишь истинно верующий в Императора и свою миссию сможет справиться с такой ношей.

И сегодня у нас было пять трупов и двадцать семь раненых. Из этих двадцати семи добить пришлось двоих, а остальные отказались уходить в тыл. Затем началось ночное разминирование, где мы ползали по грязи, подбираясь к имитации позиций противника. С той стороны по нам вели огонь на подавление другие кадеты, которые не ставили целью нас убить, ведь после успешного разминирования мы сразу устанавливали и мишени. Огонь они вели довольно точно, но порой и тут пуля-дура находила не самого везучего кадета.

Умереть можно было в любой момент и из-за таких вот случайности. И многие умирали, пока другие окончательно превращались в машины, для которых смерть товарища — ничто. Как и страх смерти был с нами всегда, черепа на форме, вечная тьма и постоянные выстрелы… мы жили в аду и привыкали к нему, подобное окружение становилось нормой и пошатнуть наш боевой дух становилось невозможно. А если вдруг офицерам казалось, что боевой дух низок, то приходил проповедники и вдохновляющей речью напоминали о нашем долге и искуплением в смерти.

Это была лютая жесть, от которой я старался абстрагироваться. Ни слову пропаганды я не верил, стараясь концентрироваться только на процессе исполнения приказов и не позволяя идеологам вклиниться в мой разум больше нужного. Из-за этого я вообще в какой-то момент перестал говорить и провёл в молчании долгие три месяца. Но каждый день этих тренировок превращал меня в настоящую машину для убийств. И эти навыки… они закреплялись настолько прочно, что даже перерождение их так просто не сотрёт. Если так пойдёт и дальше, то они практически полностью станут неотъемлемой частью меня.

Ксеносы, предатели, демоны — мне не нужна была магия, чтобы победить их. Мне не нужны были могучие артефакты и проклятые мечи. У меня был лазган, осколочные гранаты и пехотная лопатка. Этого более чем с лихвой хватит для уничтожения любых врагов человечества. Ведь победу определяло не оружие, а воля. Воля заставляла палец нажимать на курок и убивать. Тот чья воля была сильнее и побеждал. Такова была основа доктрины Крига, ставя во главе боевой дух и дисциплину.

— ВСПЫШКА СПРАВА!!! — скомандовал Крайзер на очередном маршброске.

И вся наша колонна тотчас легла лицом влево, закрывая затылки руками. Даже атомное оружие не было всесильным. Подобная мощь пугала, но один полк Крига насчитывал двести тысяч солдат, которые не будут стоять в одной точке. Даже неожиданный удар не сможет убить всех, а если в запасе будет пять минут времени, то окопы скроют солдат от ударной волны.

Снова началось рытьё, в этот раз оно продлилось долгий месяц. Как только мы создали три необходимых эшелона обороны и оборудовали траншеи всем необходимых, началась атака в условиях концентрированного вражеского огня и невообразимой прочности укреплений, а также отсутствием у нас достаточной огневой мощи для сокрушительного штурма одним массированным наступлением.

В любом нормальном полке ждали бы подкрепления, но наш приказ был — захватить сеть тактически важных высот и закрепление на них, с попутным уничтожением живой силы противника. Самого противника не было, а целью было оттачивание одной из тактик. Ночью, слушая миномётные и артиллерийские обстрелы других кадетов, мы рыли траншеи в сторону врага.

Метр за метр, боясь высунуться, мы рыли без остановки, даже когда шёл радиоактивный дождь или кому-то из кадетов отрывало пальцы очередной миной. А мины были повсюду, как и невзорвавшиеся снаряды. За пять сотен лет гражданской войны вся поверхность Крига стала одним огромным минным полем, которое ещё не скоро удастся очистить хотя бы от десятой части опасных боеприпасов.

— Нет, я ещё могу держать лазган! Отпустите! — кричал очередной бедолага, которого тащил квартирмейстер с помощником.

Его пришлось связать, ведь он хотел продолжить обучение и заслужить прощение для себя, своих предков и своей семьи. Он очень хорошо помнил как гордился его отец, узнав что его сына, едва научившегося говорить, сочли пригодным для обучения в Корпусе Смерти. Как и потом он ещё три раза встречался с родными за почти пятнадцать лет обучения. Он был героем для них, пусть они и не знали, что в результате его поместили в самый худший кадетский корпус, будущее которого было туманно.

Но теперь его вероятно отправят на гражданку. Пальцы можно было бы заменить на протез, но париться ради кадета из корпуса с низкой эффективностью… командование уже дало каждому шанс, позволив доказать свою эффективность во время учений на поверхности, этот кадет ошибся и совершил ошибку при разминировании. Он свой шанс потерял и отправится выслуживать прощение другим способом.

Тем временем я кажется начал постигать всю сокрытую в лопате силу. У меня их было две, одна большая и личная пехотная лопатка. Обе были хороши, их потенциал был безграничен. Я не понимал почему ей было посвящено меньше абзаца в Памятке Гвардейца, ведь она давала каждому солдату столько, сколько не мог дать ни лазган, ни тяжёлый болтер, ни танк и даже не Титан. Это был апофеоз технического развития всего Человечества, на ней держался весь мир и она была способна на всё.

Так, в очередной раз с удивлением обнаружив, что мы закончили раньше, чем планировалось. Я достал буржуйку из своего вещмешка и принялся разогревать свой сухпаёк. Очень быстро мои странные действия привлекли ещё двух кадетов, которые с непониманием смотрели на меня. Сухпаёк не нужно было разогревать, биомасса в тюбиках была пригодна к употреблению при любой температуре, за исключением опасной. Воду тоже никто не кипятил, на Криге такая очистка бессмыслен.

— Что ты делаешь? — всё же не выдержав, ко мне подошёл один из кадетов и слегка опустил голову, смотря на меня сверху вниз через свой противогаз.

— Разогреваю эту жижу, — пояснил я и пожал плечами.

— Зачем?

— После этого она не такая противная. Зачем давиться ей лишний раз, если у нас есть свободное время и возможность этого не делать?

Кадет ненадолго завис, ведь искать ответы на вопросы его не учили, как и меня и большинство кадетов, которые станут обычной пехоты. Думать своей головой это вон, к офицерам, к квартирмейстерам, к инженерам, к всадникам смерти или к смотрителям, они же сержантский костяк и младшие командиры. А если вдруг рядовой начинал думать своей головой даже после всего пройденного… ну на самом деле это и становилось причиной его повышения. Ведь потомственной аристократии на Криге не было и каждый действующий офицер проходил путь от рядового, демонстрируя свою эффективность и способность мыслить независимо, если конечно это было здравое независимое мышление.

Но большинство конечно было куда проще, хотя как знать, может быть именно вот этот, подошедший ко мне кадет, в роковой час лично поднимет силовой меч павшего офицера и начнёт командовать, осознав, что либо он это начнёт делать, либо все нахрен сдохнут. В общем, война и поступки расставят всех на свои места в иерархии.

— А это что? — через минуту кадет удивился ещё сильнее, когда я достал из своего мешка солонку.

— Соль.

— Нам не выдают соль.

— Я попросил на полевой кухне сам. Выдали.

— И зачем она тебе?

Вместо этого я закатил глаза, чего из-за противогаза видно не было и просто посолил разогретую жижу. Впрочем, кадет и сам всё понял, как и то, что его вопрос был глупым.

— На, попробуй.

— Радиоактивный уровень…

— Здесь в норме, еду я проверил и сам можешь тоже проверить, если не веришь. Делаю я так не в первый раз, оно того стоит.

Но кадет продолжал стоять и смотреть так, будто бы я пытался сломить его волю и заставить предать Императора. Это конечно утрирование, ведь за одно подозрение в подобном он бы попытался убить меня на месте, но всё же ломался он долго. Правда в конечном итоге всё же сел рядом и достал свой котелок с ложкой.

— Ну и как?

— Действительно лучше, — согласился тот, после чего достал уже свой сухпаёк и начал проводить те же операции, что и я.

Любопытство других тоже взяло верх, ведь если один кадет делающий что-то странное просто привлекал внимание и выделялся, то два кадета… это было что-то ненормальное, фактически аномалия. С другой стороны, случайностью подобное также не являлось и за всем внимательно следил Крайзер, который специально составил план с учётом появления в нём свободных минут.

Криговцы были лучшими солдатами, но им также было необходимо знать тех, кто будет сражаться с ними. Речь не о именах и прошлом, его в скором времени заберут, дав лишь номер тем, кто пройдёт заключительный этап обучения. Но и боевым сплочением это тоже нельзя назвать, ведь доктрина Крига из-за жёсткости своего обучения не нуждалась в подобном. Каждый солдат вне зависимости от ситуации будет сражаться и умирать за Императора даже если его поместить в полк состоящий исключительно из предателей.

Дело скорее опять же в необходимости наметить среди личного состава кадры, которые уже сейчас имеют потенциал на становлением чем-то большим, чем простым пехотинцем. И уже сейчас составлялись списки, ведь кого-то из сержантов скоро сместят, посчитав что они не справляются с обязанностями. Кто-то может и вовсе умереть по воле случая. Кто-то сто процентов умрёт в первом бою. Замены нужны всегда и поэтому работа с кадрами неустанно шла в каждом полку Имперской Гвардии и уж тем более в Криге, где заменять солдат приходилось постоянно и в огромных количествах.

Ну и конечно же стоило понимать, что несмотря на всё пройденное каждый солдат всё равно останется человеком. И даже самый прожжённый криговец будет нуждаться в общении, пусть эта нужда и будет составлять пятнадцать минут в месяц, где будет произнесено десять слов на двух собеседников. Этот минимум Крайзер решил дать кадетам, которые становились лучше и повышали свои показатели по нормативам, но которые в то же время стали ломаться куда чаще.

А скоро станет всё ещё хуже, ведь командование передало Крайзеру новый приказ, в котором было определено будущее этого кадетского корпуса. Время подходило к концу, необходимой планке качестве соответствовали лишь пять рот из всего корпуса, ещё две роты будут сформированы отдельно из тех кадетов, которые были лучшими в своих отделениях. Остальные же… остальные же должны будут заслужить прощение Императора другим способом.

И речь, к сожаленью или к счастью, не об отправке на гражданку.

Глава 67

— Это правда? Им не выдают дымовых гранат? — удивлённо спросил Криворукий после чего едва не уронил памятку в траншейную грязь.

— Я слышал, что дымовые гранаты в обычных полках выдают только сержантам, — едва слышно ответил Тихий.

— Один человек с дымовыми гранатами на отделение из десяти солдат? — даже как-то слегка шокировано спросил уже я. — Как-то, странно. Но это всё же рекомендация и необходимый минимум. В нашем дополнении всё недостающее есть, наверное на отдельных мирах их тоже пишут и следовательно солдаты там могут получать как более лучшее, так и худшее снаряжение.

Очередной приём пищи сопровождался излюбленной темой практически всех гвардейцев. Обсуждением Памятки, которая редко обновлялась и была полна спорных моментов, а порой использовалась солдатами как туалетная бумага. Так что мы, нашим отделением, сидели и недовольно, даже с некоторой надменностью, выделяли то, что считали неправильным. Начиная об отсутствия дымовых гранат, необходимых в любом наступлении, и заканчивая критикой массированного наступления, которое считалось не лучшей тактикой из-за больших потерь. Ведь если бы все вели войну так как это делал Криг, у-у-у, тогда бы зажили. Недолго правда.

И хоть я понимал, что в целом Памятка была правильной и что солдат действительно нужно ценить, ведь если они кончатся, то война будет проиграна. Однако опять же на Криге к этому относились мягко говоря иначе. А пугало меня то, что я это понимал, но и сам уже ехидно оскаливался читая то, что шло вразрез с принципами, которые в меня забивали идеологи. Я понимал что со мной делают, знал даже как это делают и имел представление зачем это делают, однако всё равно порой не мог этому сопротивляться. Правду говорят, окружение во многом формирует личность и либо заставляет тебя меняться, либо ломает и выплёвывает из системы, против которой ты решил пойти.

К слову, об именах или вернее странных прозвищ. Технически, имена у кадетов никто не забирал, номера будут присваиваться только после становления гвардейцем, то есть после прохождения всего обучения. Однако из-за множества наших косяков Крайзер уже многим раздал позывные. Криворукий своё получил из-за проблем с нормативом по сбору и разбору лазгана. Тихий почему-то был замкнут больше других и не мог громко орать, чтобы его было хоть как-то слышно из-под противогаза.

Ну а моё прозвище было пожалуй самым обидным и его я получил, вернее получил прошлый владелец тела, ещё в первые месяцы обучения. Ущербный, так меня прозвал даже не Крайзер, а сами товарищи, не из-за желания как-то задеть, просто… так было на самом деле. Что не норматив, то отличался я. И хоть со временем обучение начало давать результат, но клеймо это видимо останется со мной до очередной смерти или до становления гвардейцем. И после учений на поверхности мной был проделан огромный пласт работы над собой и хоть я не стал примерным кадетом, но зато мог себя назвать нормальным таким середнячком. Середнячком в контексте нашего «особо» корпуса и ещё более «особой» роты, но всё же.

На самом деле это было удивительно. Из-за меня наша рота прошла через столько коллективных наказаний, что трудно себе представить, как так получилось, что меня с говном не съели. Видимо дедовщина на Криге была невозможна даже в теории, как и какая-нибудь драка в казарме. Оно и понятно, ведь даже за меньшие дисциплинарные проступки наказывали невероятно жёстко, а уж за драку, что уж там, за один странный синяк могли… ух, таким знаниям лучше не покидать Крига, как и информации о том, каким образом Криг держит показатель рождаемость на столь высоком уровне, позволяющим ежегодно отправлять на смертьмиллионы солдат во все уголки галактики.

Кроме того стоило и понимать, что любая драка — потенциальная смерть из-за, например, разбитого затылка в момент неудачного падения на спину. И какой же должен быть повод, чтобы кто-то из кадетов намеренно и осознанно принял участие в том, что может закончиться как для него, так и для его товарища не просто смертью или инвалидностью, а тем, что он не сможет исполнить свою высшую цель? Это как и чем нужно разозлить криговца, чтобы тот пошёл на подобное? Поэтому драки в кадетских корпусах возможных только в самом начале в силу глупости и гормональной нестабильности, однако даже это случалось невероятно редко.

Так или иначе перерыв на приём пищи был завершён и наша многословная беседа подошла к концу. Требовалось идти на захват очередной высоты, очередного создания укреплений, а затем ожидания наступления врага. Разминирование было проведено, но первой вперёд всё равно поехала техника с огромными ковшами. Вслед за ней вперёд пошли мы.

В этот раз нашему отделению передали миномёт. Технически мы были просто пехтурой, однако базу учили все. Каждый кадет был обязан знать весь список вооружения начиная от плазменных ружей и заканчивая тяжёлым болтером. Всё же солдаты имеют свойство быстро умирать, а уж пулемётные и миномётные гнёзда и вовсе являются приоритетной целью.

Поэтому сегодня у нас есть специальное отделение с опытными пулемётчиками, а завтра пулемётчик уже ты. И поэтому хотя бы пятьдесят выстрелов на расчёт проводилось, на пулемёт же количество выстрелов приравнялось к тысяче на расчёт. Это была ежегодная нижняя планка, в то время как отдельные кадеты могли совершать в разы больше выстрелов.

Огромная промышленная мощь Крига позволяла проводить такие тренировки, а сами полки Крига благодаря этому достигали огромной эффективности на поле боя. Впрочем, некоторые считали подобное нецелесообразным, считая что простому солдату хватит и тысячи выстрелов в целом, зачастую с одного лазгана, а остальное уже приживётся с опытом. А если не приживётся, то и ресурсов не так много на него потратили.

Что же, в таких вопросах всё решали сами планетарные губернаторы, которые и создавали эти полки. Ну а Империум уже решал кто из них эффективнее в тех или иных ситуациях. Так или иначе любой гвардеец являлся довольно универсальной и взаимозаменяемой единицей, которая не будет спрашивать «А где тут предохранитель?», когда ему дадут в руки огнемёт, мельта-пушку или приставят к роте огневой поддержке. В этом плане, несмотря на свою архаичную тактику массированного наступления, Криг являлся во всех смыслах крайне профессиональной армией.

Вот мы с отделением уже заняли свою позицию, быстро вырыли укрытия для себя, разместили миномёт, начали укрепляться с помощью мешков. К слову, каждый криговец всегда носил с собой минимум пять мешков для песка или земли. Далее мы углубляться под землю, на всякий случай. Приказ был «занять позицию, установить огневой контроль местности и укрепляться». Первые два пункта мы выполнили, а укрепляться можно было бесконечно до следующего приказа.

— Контакт, — раздался голос Криворукого по воксу. — Враг.

Тут же мы заняли позиции для обороны, а наш сержант уже вовсю обменивался информацией через бокс-вокс, здоровенный ранец, который наше отделение таскало с собой. Не все отделения имели такую штуку, но у нас был миномёт. А миномёт, как и артиллерия, штука такая, что она либо стреляет через полминуты после донесения разведки, либо промахивается. И хоть снарядов у Крига хоть жопой жри, но связь между разведкой и артиллерией была молниеносной, проходя через одного офицера или же перемещаясь напрямую.

— В нашей униформе, кадетской. Так точно. Повторите. — повторил в трубку сержант, после чего принялся внимательно слушать приказ. — Так точно.

После этого офицер положил трубку и подошёл к нашему расчёту, ещё раз посмотрел через оптику на кадетов, что двигались в нашу сторону в походном построении. А затем был отдан приказ:

— Открыть огонь по противнику.

Признаться, я от такого приказа оказался шокирован. «Неизвестного» врага на Криге быть не могло, вся планета находилась под нашим контролем. И эти «неизвестные» носили нашу форму. Это точно были кадеты, которые то ли заблудились, то ли ещё по каким-то причинам оказались там, где не должны были находиться. Однако несмотря на всё это понимание мои руки уже загружали мину.

Хлопок и мина полетела по дуге к врагу. Вспышка, грязь и пыль поднялись в воздух, после чего тут же вылетела следующая мина. Ещё одна, вторая, третья. В какой-то момент нам подключились и другие миномётные расчёты, называемые «блуждающими» и действующими немного автономно от фронта, что было порой крайне необходимо даже для Крига. Ведь хоть полки Крига и воевали монолитным строем, однако сила доктрины Крига заключалась в постоянном и неостановимом наступлении на врага, дабы сокрушить его во что бы то ни стало.

И вот такие блуждающие миномёты были мобильнее и быстрее, поэтому если враг начинал бежать, то они не давали ему и шанса закрепиться на следующих рубежах, несмотря на медлительность массированного наступления, являющейся цельной и неповоротливой машиной. Поэтому они открыли огонь чуть раньше нас, ведь им требовалось переместиться и закрепиться, что они довольно быстро и сделали.

Через некоторое время застрекотали пулемёты и где-то из тыла начал вести огонь танк, выехавший на позицию. Меньше чем за десять минут мы полностью уничтожили отряд «неизвестных» в количестве пятидесяти семи единиц пехоты. От осознания сотворённого меня бросило в дрожь, ведь вскоре мимо нас квартирмейстеры пронесли тела. Это точно были кадеты, вернее… их изуродованные концентрированным огнём останки.

Но состояние аффекта прошло уже через минуту, ведь поступил новый приказ. И транслируемый с некоторой задержкой голос самого Крайзера пронёсся по всему воксу нашего кадетского корпуса. В моменте он был услышан несколькими десятками тысяч кадетов, а также тысячами опытных офицеров, контролирующих процесс обучения.

— Враг наступает с запада! Приказываю вам встать на его пути и не дать ему прорваться до входа в заводской сектор АР-4125!

— С запада? Проклятье, он же идёт нам во фланг. Как так получилось? — прошептал Тихий себе под нос и никто кроме меня его не услышал.

Но Тихий был прав, каким-то образом враг оказался в упор к нам, так ещё и куда-то делился другой кадетский корпус, который находился слева от нас, имитируя сражение в составе полноценного полка численностью в более чем двух сотен тысяч солдат. К слову, также стоило понимать, что гвардейский корпус Крига состоял из полков, которые в свою очередь могли быть разного размера, но перед отправкой на войну Криг собирал в одному полку двести тысяч человек, в то время как кадетские корпуса составляли куда меньше единиц личного состава и их нельзя было путать с гвардейским корпусом.

Так или иначе, весь наш корпус начал менять позиции. Враг был уже близко, а у нас не было даже минимальной линии укреплений, ведь мы готовились встречать врага с севера, фронтом двигаясь в его сторону. Наши фланги должны были прикрываться союзниками, таким образом все наши планы разрушились и приходилось быстро адаптироваться к стремительно меняющейся обстановке.

— Танковая колонна. Тринадцать единиц техники, до трёх сотен пехоты, двигаются прямо на нас, — доложил Криворукий, внимательно глядя через оптику на горизонт. — Наш миномёт такого не…

И тут же снаряд взорвался прямо перед нашими укреплениями, разорвав реальность грозным громом войны. Криворукий тут же упал на спину, выронив оптический прибор и закрывая окровавленный противогаз рукой. Также ударная волна сбила с ног ещё одного солдата, тоже ведущего наблюдение.

— Готовиться к обороне! Миномёт, наводись! — уже кричал сержант. — Нам приказано держать оборону! Гранаты, готовь!

Я посылал одну мину за другой, без остановки в ответ изрыгал мины наш миномёт и лишь благодаря занятой высоте вражеские танки не могли сравнять нас с землёй. А наши мины хоть и не могли поразить бронетехнику, но идущую за ней пехоту — вполне.

Недолго на земле лежал и Криворукий, поднявшись на ноги и сжавший в руках лазган. Осколок пробил его противогаз и теперь торчал из него. Но даже лишённый одного глаза, он всё равно принял позицию и начал готовить гранату к броску. Противник кажется знал что у нас нет противотанкового вооружения, а также о том, что мы не минировали фланги. И он пёр напролом, не боясь ничего.

И вскоре вспышки лазганов начали звучать совсем рядом. Наш миномёт стрелял почти без остановки, заканчивая израсходовать весь свой боезапас. Вниз по склону полетели оборонительный гранаты, чьи осколки были способны поразить цель даже на расстоянии двух сотен метров, из-за чего бросать их можно было исключительно из укрытия.

Рвалась плоть и кричали кадеты, готовые исполнить поставленный перед ними приказ. И во всём этом безумии никто не задавал вопросов, будто бы не имело никакого значения на кого они нападают или от кого защищаются. Все были готовы убивать даже собственных товарищей, ведь сегодня он твой друг, а завтра хаос захватит его разум и тело. Единственное имело смысл во всём этом хаосе — искупление собственного греха через смерть во имя Императора.

И грозно гудел тяжёлый танк «Махарий», двигаясь в третьей линии наступления врага. Своими гусеницами он рвал плоть павших кадетов и изрыгал потоки ревущего пламени. Его приближение уже отзывалось жаром в нашей траншеи, предрешая наше будущее. Несмотря на свою дешевизну и простоту, именно он начал распространяться в Криге, который пусть и хотел использовать самое лучше, но снабжение просто не могло покрыть невероятные потери в подобной технике.

Гибельные Клинки долго ещё применялись Кригом, являясь излюбленным типом техники, однако всё же именно «Махарий» совсем скоро полностью вытеснит всю тяжёлую технику на базе ходовой «Гибельного Клинка». Ведь количество пехоты росло куда быстрее промышленной мощи. И в столь тёмный час Империум мог лишь удешевить производство. Оставалось лишь надеяться, что лазганы не заменят на копья с таким подходом, но криговцы такими вопросами не задавались, их это не волновало.

— ЗА ИМПЕРАТОРА!!! — раздался клич штурмовиков, рвущихся на наши укрепления.

Здесь и сейчас решалось то, кто из солдат лучше проходил обучение. В жестокости своего обучения Криг не знал равных, но и эффективность его зашкаливала. И во время бесчеловечных учений командиры сталкивались лицом к лицу кадетов, заставляя их сражаться насмерть. Не просто обстреливали их позиции или имитировали врага, а именно что заставляли убивать ради победы.

Миномёт наш перестал стрелять, но я уже занял позицию и был готов к обороне. Высовываться было опасно, ведь то и дело нас подавляли тяжёлые пулемёты бронетехники. Поэтому даже высунуться было равносильно смерти. Но как только раздался клич, то я приготовился к жестокой схватке.

Сидя под траншеей, я лишь ждал когда враг покажется, чтобы навязать штыковой бой.

— ВО ИМЯ Е… — кадет оборвался на полуслове и упал лицом в грязь траншеи рядом со мной.

Я же слышал грохот сапог и мгновенно прижался к стенке траншеи, попутно укрываясь телом павшего врага. Полетели гранаты, огненные потоки залетали в траншею, то и дело гремел тяжёлый калибр и я чувствовал как всё большей чужой крови обливает меня, а осколки прошивают бронежилет павшего кадета насквозь, стукаясь о мою грудную бронеплиту.

Но даже когда я оглох от взрывов, а руки затряслись от боли, то моё сердце продолжало биться. Я был жив и скинув с себя горящий труп в лежачем положении вскинул свой лазган, открыв огонь по залетевшим на позицию миномётного расчёта врагам. Мощность была вставлена на минимальную, а целился я преимущество в ноги.

Врагов было много и единственным шансом выжить или просто обезвредить как можно больше врагов была стрельба по незащищённым частям тела. На полной мощности с такого расстояния я мог пробить броню одного и поймать перегрев. Но стреляя очередями по пять выстрелов я разил ноги, заставляя их падать и кричать от боли. Горелая плоть била в ноздри, а я стрелял и стрелял, даже не думая о том, что убиваю таких же как я. Не задаваясь вопросом зачем и почему.

Был только враг и только он, ведь так сказал мой командир.

Глава 68

Ярость и гнев всегда были в человеке. Они всегда есть и будут, ведь являются частью эмоций и чувств, благодаря которым человечество как вид смогло не просто покинуть колыбель, но и стойко перенести невероятное количество бед, как пришедших изнутри, так извне.

В свою очередь ярость и гнев не могли копиться долго, должно было быть нечто, куда эти чувства можно было выплеснуть. И для солдата Крига, загнанного в круговорот жестоких тренировок, а после в круговерть кровавых битв, лишь враг мог стать по-настоящему эффективным методом. И хоть способность к проявлению этих эмоций и чувств убивалась, дабы уничтожить иные качества, гнев и ярость направлялась как молитвами, так и уставом.

А когда доходило до дела, то потерявший всякий страх к смерти гвардеец Корпуса Смерти, превращал не просто в холодный и точный инструмент, но и сгусток невероятного рвения, которого можно было достичь лишь с помощью одновременного использования тотальной индоктринации и религиозности. И всё это снизошло на меня словно разразившийся средь бела дня град.

Каждый из нас был проектом Крига, в каждого из нас закладывали тысячи и миллионы предпосылок, что должны были сыграть свою роль в этот момент. И поэтому даже с разорванными ногами кадеты ползли и устрашающе вопили, даже вдыхая радиационную пыль через расплавившийся противогаз, они не оставляли попытки выполнить приказ и казалось даже смерть здесь проигрывала, ведь ничто не могло сломить тех, кого сломали сотни раз раньше и из осколков создали пугающее совершенство.

— ПЕРЕ… КОНТР… ПЛЕНИЕ!!! — прерывистый голос донёсся из вокс-ранца, лежащего рядом с телом сержанта.

Точечно вёл стрельбу Тихий, работая из-за угла блиндажа, к которому отступил. Он добивал тех, кого я обездвижил и в это же время, добравшись до НЗ и вскрыв ящик с гранатами, метал осколочную смерть Криворукий. Он даже не выглядывал из траншеи и просто соединял запал и взрывчатку, выдёргивал чеку и отправлял гранаты в сторону врага.

Наша оборона дрогнула, потеряла целостность, но и штурмовая группа подошла к концу, дав мгновение на передышку. Лишь мгновение, ведь к нам уже мчался новый отряд, не давая возможности ни перегруппироваться, ни на зализывание ран. Бесконечная война на истощение, так воевал Криг не щадя ни техники, ни пехоты.

Батарея лазгана истощилась после третьего выстрела в упавшего, но не потерявшего желание меня убить врага. Так много трупов было вокруг… за эти жалкие крохи территорий столько погибло. И ведь вне зависимости от итога они так и останутся принадлежать Кригу и Империуму, что превращало происходящее ещё в большее безумие. Но хор стали и огня снова заревел над моей головой.

«Махарий» был всё ближе и казалось ничто не могло его остановить. Сквозь рёв его двигателя я уже слышал грохот сапог нового штурмового отряда. Но хоть и погиб сержант, но последние наиважнейшие сведенья он отдать успел передать. Враг был в упоре, позицию удержать было невозможно, а значит из этой ситуации был только один выход достойный настоящего солдата и уж тем более будущего гвардейца.

Свист десятков снарядов стремился уничтожить боевой дух врагов, идущих в наступление врагов. И если бы мы сражались не против таких же как мы, то может быть наступление и захлебнулось в этот момент. Но даже когда снаряды разорвали гусеницы танка, а затем градом начали разрывать броню, когда прямое попадание пробило командирскую башенку и разорвало экипаж… то сквозь взрывы, перепрыгивая через труп товарищей, в бой продолжали идти волнами все остальные.

При всём этом наступление не было идеальным. Некоторые в этот момент сломались, другие очень странно себя вели, тогда я ещё не понимал в чём именно была проблема, списал всё на то, что командование просто столкнуло недостойных с целью сократить их численностью и прямым боем дать выжившим бесценный опыт, которые сделает их достойным права называться гвардейцем. Да, такое жестокое сражение выходило за многие рамки, но порой приходилось прибегать и к таким методам. Впрочем, даже командование было удивленно подобному приказу и лишь высшее руководство знало или пока что догадывалось о настоящих причинах случившегося.

Так или иначе мне о таком думать было некогда, ведь прямо в траншею ко мне залетел враг. Именно залетел, чтобы ни секунды больше не находится на открытой местности, по которой лупила наша артиллерия. Сразу же он перегруппировался, попробовал навести на меня ствол, но было поздно.

Я мгновенно сделал к нему рывок, попутно выбросив лазган, к которому я из-за не успел примкнуть штык из-за неожиданной атаки и после работы за миномётом. Досадная оплошность, впрочем, Криг обучал своих гвардейцев крайне жестокой и по некоторому мнению невероятно кровожадной тактике ближнего боя. Из-за этого враги даже не пытались брать в плен, ведь оставшись без лазгана, без гранат и без штык ножа, Криговец всё равно бросался на противника, так ещё и зачастую побеждал тех, кто орудовал примкнутым штыком.

Отработанным рефлексом я просто схватил ствол лазгана и отвёл его в сторону, после чего посмотрел прямо в чёрные от грязи стёкла противогаза. А затем моя пехотная лопатка и заточенная с рубящей стороны, с мерзким хлипом вонзилась в плоть между плечом и шеей. Тут же хлынула горячая кровь, я начал валить врага, а затем нанёс ещё один удар, в этот раз уже точно в шею, превратив ту в месиво.

Я уже убивал людей и пока что ничего принципиально сложного в этом не видел. Однако так или иначе в процессе обучения мной был получен крайне полезный опыт. Я не только научился убивать врагов всем доступным гвардейцу вооружением, но ещё и всё лучше понимал предел возможностей собственного тела. Без учёта той проклятых даров, что могли быть подло отняты в любой момент и… в результате Тзинч это и сделал.

Где-то в этот момент в голову пришла эта мысль, когда я подобрал лазган поверженного врага и перебежал к блиндажу, где изредка отстреливаясь, оборону держали Тихий и Криворукий. Тзинч же мог забрать и моё бессмертие. Хотя в это трудно было поверить, ведь если он действительно хотел превратить мою жизнь в ад, то именно бесконечные перерождения могли сделать это лучше всего.

Тяжела была цена прорыва для врага, ведь подготовится ему тоже никто не дал. В это же время первые наши отделения, что встали на его пути, заставляли его платить невероятно огромную цену за наступление. Остальные же силы уже перегруппировывались, попутно не давая прорваться к стратегической цели. Враг пёр тремя мощными кулаками, два из которых брали нас в клещи, а ещё один по широкой дуге обходил нас севернее.

И если первая штурмовая группа была полностью уничтожена, вторая захлебнулась из-за нашего сопротивления, а третья пала под огнём артиллерии, то бойцы четвёртой волны уже наступали по всей длине нового фронта. Мы же не обладали достаточным количеством артиллерии, чтобы превратить их фарш до подхода. Признаться, ни одна из армий, не способна на подобное. Для массированного обстрела артиллерия обычно свозится на участок фронта, куда планируется бросить полк на прорыв. И нет той промышленности, что могла бы обеспечить солдат таким количеством пушек, чтобы вести столь массированный обстрел по всей ширине фронта.

Вероятно прямо сейчас командование уже определяло более важные участки и скоро мы лишимся огневой поддержки. Но так или иначе никто не думал о бегстве. И без лишних слов Криворукий уже пополз к трупам, дабы поживиться гранатами, которые возможно не успели пустить в ход те или иные бойцы. Кроме того он успел разрядить все свои батареи и нужда в них тоже была высокая. Ведь задача любого криговца не просто умереть во имя Его, а сделать это достойно, сделав всё возможное и невозможное ради сокрушения врага.

И сражение это было невероятно яростным, настолько, что оно затмевало многие другие битвы по всей галактике. В кровавой войне мы уничтожали друг друга, оказавшись по разные стороны траншеи, и свет наших душ сиял одинаково ярко. Каждый из нас сражался за ту Святую Истину, ценность которой была превыше жизни. И поэтому пламя войны горело невероятно сильно, ведь каждый из нас считал, что он прав.

Панический страх начал веять на задворках души, но его в зародыше душил плотно прилегающий противогаз. В порыве стремления исполнить приказ мы пытались найти искупление, поэтому и не смолкнут орудия, всё больше прометея будет сжигаться и сколько бы не погибло сегодня, ещё больше погибнут после, чтобы пролить кровь тех, на кого укажет Его перст.

Словно в жутком кошмаре над нами уже закружила даже авиация. Каким-то чудом мы умудрились продержаться, хотя чуда как такового в этом не было. Благородные кадеты, всадники смерти разрезали второй штурмовой кулак врага своим контрнаступлением и посеяли смуту в рядах врага, ослабив их и дав возможность на сокрушительную атаку уже наших танковых рот. За всем этим в бой были брошены прибывшие подкрепления, перегруппировавшиеся и выгружающиеся из грузовиков.

Началось полномасштабное контрнаступление, где быстро выяснилось, что наш корпус вдруг оказался… не самым и худшим. И чем дальше мы продвигались, тем большее смятение пыталось охватить наш разум. Мы видели… видели кадетов, которые напоминали живых мертвецов. Они смотрели на нас и даже не пытались убить, словно бы смирились с участью или потеряли всякую волю. Другие же были яростные настолько, что бежали на нас с пехотными лопатами, хотя в их подсумках потом находили как и батареи для лазганов, так и гранаты.

Что-то явно было не так. И хоть я готов был закрыть глаза на очень многое, как и задавать вопросы у меня не было никакого желания, ведь интересовали меня только знания, способные сделать из меня безупречного солдата, способного выжить в самом аду, но это было слишком. Мне это не нравилось, а привитая общением с Тзинчем мнительность заставляла искать ответы и делать предположения уровня «Криг впал в ересь и решил сам себя уничтожить, снова».

Ну или конечно нас всех решили «списать» как дефективных, но справедливости ради разве наш уровень был настолько плох, чтобы выбрасывать словно мусор? Потерь в этом сражении станут невероятно большими, возможно от нас всех останется меньше трети. Стоит ли подобное того? А сколько техники уже потеряно?

Нет, я отказывался верить, что всё было исключительно ради того, чтобы списать лишних. Были способы сделать это иначе, например не выдав худшим противотанкового вооружения. Тогда бы и важные кадры получили бы тот бесценный опыт, при этом не понеся непоправимых потерь. Что-то было не так и чем больше вопросов я начинал задавать, тем сильнее во мне начинало загораться желание докопаться до правды.

— Хреновый из меня криговец получается, — выдохнул я на последнем рывке и нырнул в воронку от снаряда.

Она была около семи метров в глубину и наверное где-то двадцать в ширину. Довольно огромная и непростреливаемая. Вслед за мной в неё нырнули и Криворукий с Тихим, а также ещё взвод прибывшего подкрепления. Мы шли в наступление, не давая врагу опомниться, перегруппироваться и шанса выжить. Война переходила в фазу тотального уничтожения, в какое-то истребление, но никто не давал приказа остановиться, как и враг что-то не спешил сдаваться.

— Они окапались! Успели зарыть танки! — кричал командир взвода, под командование которого присоединились и мы. — Связки гранат подготовлены⁈

— Так точно! — хором ответило пятеро бойцов, демонстрируя грозное оружие, способное пробить даже броню танка, только бы добраться.

— Отлично! В АТАКУ!!!

И с рёвом в первых рядах помчались мы, дабы грудью взять те выстрелы, которые принадлежали бойцам с гранатами. Никто не спрашивал по каким причинам пехоту решено было бросить на танки без даже ручных гранатомётов или чего помощнее.

Застрекотали тяжёлые болтеры, начали разрывать бомбы, мины и снаряды, поднялся жуткий ветер, который беспорядочно гонял наши и чужие дымовые завесы. Дрожала земля и напевала свой смертельный мотив канонада, с которой сливались крики агоний и вспышки лазганов, образуя всё в уродливую симфонию войны, где смерть любому могла показаться искуплением и освобождением от мирского ада.

Одним за другим падали подкошенный пулемётами бойцы, захлёбываясь в своей крови. Самые везучие могли рассчитывать максимум на то, что не упадут лицом в грязь, а остальные продолжали бежать и вести огонь на ходу, подавляя врага, который до сих пор пытался наступать на нас и из-за этого не успел подготовить линию полноценной обороны. Многие враги вели по нам огонь из личных окопов, зато танки, гады, успели закопать.

— ВПЕРЁД!!! ЗА МНОЙ!!! — как и полагается наш командир бежал в первых рядах, готовясь положить и свою жизнь ради того, чтобы пять ключевых кадетов добрались до своей цели.

Командир тоже был кадетом, такой молодой, не познавший даже девичьего тепла, он был выше любого из людей в этот момент. Он встал даже выше самой смерти, без страха гордо возвышаясь над полем боя и привлекая к себе невероятно много внимания. Прямо на моих глаза выстрел тяжелого болтера буквально взорвал его голову, разорвав даже шлем.

— ВПЕРЁД!!! — тут же в крик сорвался и другой кадет, поняв замысел павшего командира: крик молчаливых криговцев привлекал внимание лучшего всего, делая целью кричащего.

Закричал захотел и я, но в этот момент тот кадет, что закричал первым после командира, вырвался вперёд меня, видимо открывший в себе второе дыхание. Он рванул словно молния, а затем один из снарядов разорвался прямо под его ногами, отбросив ударной волной и меня на спину. С хрипом я попытался встать, почувствовав как что-то теплое растекается по мне. Бронежилет выдержал осколки, но встать сразу не получилось. Меня знатно оглушило и вероятно переломало, хотя боли я пока что не чувствовал от слова совсем.

В этот момент я понял, что я тот ещё везунчик. Ведь упал я на спину, а не лицом в грязь. Жаль, что неба не было видно. Криг был как в целом мёртвым миром, так ещё и промышленность работала постоянно и разумеется всё лишнее выбрасывалось на поверхность. Плюс активные боевые действия тоже делали небо ещё более чёрным. Однако в некоторых местах можно было увидеть странные проблески.

Нечто странное я почувствовал, лёжа на спине и смотря в небо, пытаясь разглядеть за тьмой бесчисленные звёзды. Как вдруг нечто зашевелилось в моей душе, заверещало и встревожилось. Это была Птичка, которая вдруг начала активизироваться. Это была хорошая новость, ведь к ней я уже привык, однако с другой стороны… Криг ненавидел всё что связано с варпом. Как только узнают о моей психической активности, то меня будет ждать мгновенная утилизация. Никаких боевых псайкеров здесь не было и не будет, договориться о подобном тоже невозможно, никто на Криге даже слушать подобного не станет, что уж говорить про обсуждения.

— Чего ты так встревожилась?

— Это кошмар! Кошмар! — раздался её голос внутри меня, а затем она тут же постаралась спрятаться и закрыться, словно боялась что её обнаружат.

Неужели она испугалась этого мира? Хотя и сам я фибрами своей души чувствовал нечто странное. Происходило нечто… грандиозное и масштабное, что сейчас ощущал каждый обитатель галактики. Это был действительно кошмар, а чего-то подобного не происходило более десяти тысяч лет. Отголосок этого чувствовался даже мной, здесь, в десятках тысячах световых лет от места происходящего, от того, что в миг поставило весь Империум на колени, приблизив его к окончательному падению даже ближе, чем это было во времена Ереси Хоруса.

Случился истинный кошмар и мрак сгустился даже в вечной тьме далёкого будущего, где не осталось ничего кроме бесконечной войны.

Глава 69

Я слышал надорвавшийся крик и жуткое молчание, что поглотило в этот момент даже грохот орудий и пулемёт. Так больно было слышать его, вопившего в казалось бы нескончаемой агонии. В тот момент он уже был мёртв и сознание затухло, лишь кровавая пелена окутала его разум и нескончаемый холод проникал всё глубже в его душу. Пробудившиеся лишь в последний момент инстинкты заставляли его бросать этот клич без слов, ему нужна была помощь, это был единственный шанс выжить и сделать всё то, ради чего его создала природа.

И от того было ещё страшнее, когда этот крик надорвался и затих, ведь ничто уже не могло помочь ему. Он умер за чужие цели и надежды на проклятой земле своего мира, в этой ненавистной скотобойне. Почему мы были здесь? Я даже на мгновение забыл это, продолжая лежать в грязи, оглушённый ударной волной, пока в небе что-то сияло за чёрными тучами. Но постепенно возвращалось понимание и звон в ушах стихал. Криг делал то, ради чего его создали, делая из нас тех, кем мы должны были стать.

Я заставил повернуть голову набок, начав оглядывать местность. И сразу же увидел торчащие наружу рёбра, кадет лежал в пяти метрах от меня, прочно сжимая связку из гранат. Этот образ будет ещё долго преследовать меня во снах, не давая забыть весь этот ужас. Но даже он померкнет в грядущем будущем, ведь всё это было лишь прелюдией перед истинным кошмаром, к которому нас готовили.

Перевернувшись на живот я начал ползти, пользуясь изуродованным ландшафтом, полным неровностей и укрытий из груд тел, воронок и разбитой техники. Я пол вперёд и затем начал лопаткой рубить кисть кадета. Он не хотел отпускать рукоять даже после смерти.

Но несмотря на то, что эта атака захлебнулась, в бой уже шла новая волна и вместе с ними выжившие встали снова. Поняв, что прорваться просто невозможно, затаившись среди тел, вколов себе убойные дозы обезболивающего мы ждали лишь ошибки от тех, кто посмел счесть нас уже мёртвыми. И вот раздался клич и выждав лучший момент я вскачил и со всех ног рванул к цели до которой оставалось каких-то пятьдесят метров, цена которых была высока, но могла быть ещё выше в десятки раз.

В этот момент где-то раздобывший гранатомёт Криворукий сумел попасть прямо в траншею, что прикрывала фланги окопавшегося танка. Пулемётный расчёт во всю строчил по скоплению пехоты, слишком поздно замечая меня. Ещё один вражеский кадет высунулся из траншеи с другого фланга, но через мгновение не снаряд, а целая мать его авиационная бомба взорвалась в его траншеи и ударная волна буквально подбросила его тело в небо метров на двадцать.

Он буквально летел переломанным мешком через поле боя словно какая-то кукла. Расскажи мне кто нечто подобное, я бы в это не поверил, но война… на ней порой доводилось видеть и нечто более невозможное, такое о чём никогда не покажут в фильмах или не напишут в художественной литературе, ведь такое нужно было увидеть, чтобы начать в это верить. И Бог-Император свидетель, отправляющиеся в полёт тела из-за многотонных авиационных бомб были малой частью того грядущего безумия.

Сердце моё бешено колотилось, весь мир был против меня, даже ландшафт пытался сломать мне ноги или хотя бы вывихнуть лодыжку. Но тела передо мной разминировали путь, храбрость и отчаянность союзников защитила меня от шального выстрела. Никакой удачи, лишь выносливость и скорость, град артиллерии и жертвы других позволили мне добраться до танка на расстоянии пять метров и совершить бросок.

Под адреналином я превзошёл самого себя. Связка была крайне тяжёлой, пять гранат, более трёх килограмм веса, далеко не все гвардейцы могли позволить себе бросить себе такую бандурину на десять метров, а уж точно бросить в гуще боя… тут даже криговцам с их тренировками требовалось отличаться среди всех других, либо сокращать дистанцию.

Но себя я недооценил и поэтому бросок выдался куда более мощным и эффективным. Пять кумулятивных струй поразили двигатель и вызвали пожар внутри, но даже в аду экипаж успел выстрелить ещё два раза осколочнофугасными, прежде чем случилась детонация боекомплекта и ударная волна с жутким взрывом вырвала башню, попутно сбив и меня с ног.

И только я упал, как тут же вскачил на ноги и шатаясь побежал к единственной возможности выжить. Надо было пробиться до траншеи и отбить её у врага, ведь нахождение на фактически открытой местности ничем хорошим не закончится. Прямо там сейчас тоже царил хаос, то и дело прилетали мины и снаряды, уравнивая всех кадетов вне зависимости от их личных качеств. В фарш превращались все и никакой справедливости в этом искать не стоило, лишь случай определял то проживёшь ты дольше других или нет.

Всё оружие я успешно просрал, ведь не верил в то, что даже добегу до танка. Поэтому чужой и полуразряженный лазган так и валялся где-то в грязи, а я снова взялся за пехотную лопатку. Кроме неё у меня ничего не осталось, впрочем, это уже куда больше, чем порой можно было надеяться.

Взгляд мой лёг на трупы, разорванные осколками. Разорванные шеи, изуродованные головы, хлыщущие из тазобедренных артерий потоки крови… некоторые кадеты уже были мертвы, но ещё не понимали этого. Их тела причудливо сгибались в жутких судорогах, будто бы они возвращались в сознание пытались встать и в ту же секунду теряли сознание снова. Они даже не кричали и лишь один из кадетов хрипел. Его тоже знатно порешетило, но он стянул жгутом свою ногу и опёршись плечом на край траншеи уже начинал целиться, направляя дуло своего лазгана на меня.

В этот момент и решалось чего стоит солдат, а также становилась видна вся важность суровой подготовки Крига. Страх чувство крайне сильное и невозможно предугадать своего поведения, если ты не сталкивался с ним раньше. Как правило люди делятся на три типа. Первые впадают в ступор, это не дефект, наоборот, эволюционный механизм прошедший через сотни тысяч лет. Замереть, не двигаться, стать незаметным и даже не дышать, чтобы хищник прошёл мимо.

Вторые сразу начинают бежать от угрозы, что тоже весьма эффективно и таких людей как правило куда больше первых, что опять же даёт право делать некоторые выводы. Однако меньше всего третьих людей, которые начинают атаковать угрозу. Именно по этой причине в армии нужны мужчины, ведь зачастую к третьему типу относятся именно они, ведь их биологическая роль — умереть за своё потомство.

И благодаря строгому отбору, а также тренировкам среди кадетов были люди только третьего типа. При виде угрозы ярость и гнев заставляли уничтожать всё на своём пути, подавляя инстинкт самосохранения. Идеальный солдат, который думает лишь об уничтожении врага и не мечтает вернуться домой.

В этот же момент я вдруг почувствовал нечто, что было мне несвойственно. Палитра эмоций и чувств была крайне странной, что ещё сильнее укрепило мои худшие подозрения. Странные добавки в пище, странно ведущие себя кадеты из этого корпуса, невероятно высокая рождаемость и сам факт того, что приходилось выживать на планете, прозванной мёртвым миром — всё это говорило о том, что генетическое вмешательство являлось необходимостью и условием выживания.

Страшно было даже представить через что проходили женщины этого мира, чтобы удовлетворить запрос государства в юношах, которые ещё до своего совершеннолетия отправятся погибать на другие миры за чужие идеалы и веру в лучшее будущее.

Серия вспышек озарила траншею, но руки кадета тряслись из-за тремора, он нетвёрдо стоял и шатался из-за ран, кроме того я двигался вперёд и в последний момент постарался согнуться в три погибели. Раскалилась докрасна моя лопатка, принявшая одно из попаданий, ещё одно опалило шлем, но убить меня враг не смог.

Собравшись с последними силами он громко захрипел и нанёс удар штыком, но я легко отбил его своей лопаткой, а затем переведя инерцию удара обрушил её раскалённое лезвие на его бедро, где не было никакой защиты. Разорвался его жгут, с ещё большей скоростью захлестала кровь, но даже несмотря на столь болезненный удар кадет не потерял сознания.

Последней его попыткой было сорвать с моего лица противогаз, но без особого труда я повалил его на землю, а затем ударом ноги начал мясить его рожу. Хрустело стекло, плескалась кровь, всё больше ударов приходило на шею, а в какой-то момент даже хрип затих, сменившись звуком дождя.

Одна за другой капли летели к земле, их становилось всё больше, начинался жуткий ливень. Грязь смешивалась с кровью, траншеи начало затапливать и размывать. Квартирмейстерам предстоит много сложной работы, чтобы спасти хоть что-то в этом аду. Но были и те, кому приходилось даже хуже чем нам.

Переведя взгляд в конец траншеи я увидел там кадетов из своего корпуса. По знакам отличия сразу удалось понять, что это штурмовая бригада. Их бросили в самый ад, связав боем лучшие подразделения врага. Не считая потерь они просто прогрызли брешь и затем начали продвигаться всё глубже и дальше. Их задачей было посеять хаос везде и умереть в процессе. Именно среди них было больше всего гренадёров, всадников смерти и боевых инженеров. Шлейф химического оружия следовал за ними, а полевая артиллерия была представлена только в виде самоходок.

В этом бою они лишились восьмидесяти процентов личного состава, но благодаря этому операция прошла успешно и потери оказались меньше ожидаемых. Хотя стоило также понимать и то, что многие наши враги были… странными и сломанными. Впрочем, в скором времени бой был завершён и наш корпус встретился с ещё одним, который оказывается атаковал с другого фланга.

В общей сложности два наших корпуса могли насчитывать до ста тысяч кадетов. Довольно грозная сила, но в процессе занятия вражеских позиций мы выяснили то, что врага было раза в два больше. Добраться до оставшихся выживших мне не удалось, ведь далеко вперёд ушли штурмовые бригады, а сама битва превратилась в бойню. Организация была разрушена, подразделения врага были изолированы друг от друга, сопротивление враг пытался оказывать, но штурмовые бригады просто пёрли вперёд, развивая своё наступление и не давая даже шанса на перегруппировку.

Остальная пехота едва успевала за ними, проводя точечные зачистки укрытий и добивая выживших. Порой мы даже не вступали в прямой бой, давая технике разобрать очередной блиндаж. Стало предельно понятно почему командование решило провести подобное. Эти кадеты, наши враги, действительно не могли стать криговцами. А из двух корпусов, что провели эту операцию, собрали один, качество и эффективность которого сильно возросла.

Но не было радости победы, как и в целом понимание и радость того, что мы справились с задачей, продлилась едва ли несколько минут. Все силы были брошены на восстановление линии фронта, рытьё укреплений и помощь квартирмейстерам, ведь трупов было очень много и всё снаряжение требовалось пустить на очередной круг использования.

— Твои новые сапоги, Ущерб, — без эмоций произнёс Тихий, после чего протянул мне пару сапог. — Меня повысили до квартирмейстера за хладнокровие и высшую психическую устойчивость.

После этого он развернулся на пятках и ушёл выполнять следующую задачу. Наверное большинству подобное показалось бы крайне невежливым или даже грубым, однако за столько месяцев на Криге я уже понимал, что эти слова были невероятным проявлением внимания и товарищества. Особенно для Тихого, который несмотря на свою немногословность всё решил уведомить нас о том, что его повысили. Что же, я был за него рад, квартирмейстер из него выйдет хороший, да и раздел с молитвами в Памятке был его любимым. Он действительно сможет провести павших в последний путь и при этом не сойдёт с ума.

Я же начал менять свои сапоги. Они были весьма надёжными и даже до сих пор справлялись со своей задачей. Однако всё же у меня начался зуд на ступнях, а значит каким-то образом кислотный дождь достигал кожи. Сразу же в глаза бросился странный шов на пятке. Такой был только на тех парах, которые сняли с трупа и починили. Любой другой гвардеец за такое плюнул бы в рожу командира, но я лишь молча одел то, что дали. Подобное отношение для Крига было нормой.

— Хорошая битва, я многому научился, — вдруг этой информацией со мной решил поделиться Криворукий, которому заменили противогаз, шлем и броню: ему нехило досталось, но он вернулся в строй, хоть и находился сейчас под действием обезболивающего, не очень мощного, чтобы не убить нервную систему.

— Нормально себя чувствуешь? — спросил я, слыша изменения в хрипящем противогазе.

— Да, отлично, — соврал Криворукий, ведь боялся, что кто-то подумает о том, что он не может справляться с поставленной задачей: его бы не убили, нет, просто отправили на некоторое время в тыл, ведь раз он стоит на своих ногах, то раны не такие уж и серьёзные, да и боевые действия прекращены. — Как думаешь, я смогу стать гренадёром?

— Если проживёшь достаточно долго.

Криворукий кивнул, после чего продолжил смотреть куда-то вдаль, где в скором времени появится новый враг. Пока что командование приказа не отдало, но он точно появится, пусть даже в качестве макетов. Хотя Криворукий предпочёл бы ещё раз посражаться с другими кадетами, ведь после пережитого теперь искренне считал, что это лучший способ обучения, ведь он стал куда лучше.

Что же касается его желания статья гренадёром… от него мне стало не по себе. Для справки: потери среди гренадёров всегда более восьмидесяти процентов, им даже шлема особые выдают, с черепом, этакий знак признания своей смерти. Но для Крига это почётная привилегия и лучшая возможность искупить вину. Кроме того, гренадёры хоть и являются в одном статусе с обычной пехотой, но уважаются другими солдатами и в теории те двадцать процентов выживших когда-нибудь смогут стать смотрителем, а смотритель это и есть сержант, просто в Криге их так называют. Сержанты командуют всем, что меньше роты, ротой — капитан, а из рот уже состоят полки, которые управляются высшим офицерским составом.

Также важно было понимать, что под ротой подразумевалось отделение размер которого был более семи сотен человек. Как и то, что даже такой размер порой не мешал многим полкам расти вширь и дальше. В целом, любые полки при формировании могли быть любого размера, по началу несколько тысяч человек. Дальше же они начинали расти, в том числе и во время военных действий, соединяясь с теми полками, что было решено расформировать. И какого-то предела не было, а некоторые полки, в том числе полки Корпуса Смерти, вообще стремились иметь как можно больше солдат в каждом подразделении и если была возможность, то роту могли сделать даже кудабольше.

Однако всё ещё мне не давало покоя небо, а именно волнения в варпе. Многие другие тоже чувствовали как в одно мгновение изменилось чуть ли не всё. Не было сомнений, в этот момент Хаос праздновал свою победу и как знать, может быть происходящее было связано с тем, что Тзинч из-за своей очередной паранойи потерял хватку в самый неудобный момент, допустив создание тех событий, которые не должны были случаться.

Так или иначе мы прошли боевое крещение, а значит в скором времени должны были стать гвардейцами. Это был лучший момент, хотя кажется о том, что скоро приедет Крайзер и выдаст нам полковое знамя, мечтал только я. Остальные продолжали заниматься своими делами и готовы были копать траншеи Крига до самой смерти. Мне наверное тоже следовало меньше думать.

И всё же именно размышления в конечном итоге позволили мне начать понимать масштаб происходящей катастрофы. Именно лишь начать понимать, ведь всё случившееся, начиная со странных кадетов и заканчивая творящимся в безумии варпом, были лишь отголосками беды, в круговорот которой нас уже затянуло по шею.

Глава 70

Время шло, а ситуация становилась всё более странной. Пока варп сходил с ума, наш фронт остановился, укрепился и… продолжал стоять. Мы продолжали рыть траншеи, укрепляли позиции ещё лучше, но вот уже прошла неделя и никакого учебного боя, никакого приказа занимать новые позиции. Казалось, что учения действительно остановились, по крайней мере у нас уж точно.

Одним за другим капитаны рот отправлялись к Крайзеру, запрашивая новый приказ, но получали один и тот же ответ, который передавали уже сержантам:

— Удерживайте позицию, — повторил сержант нашего отделения в очередной раз.

И мы её удерживали только вот… заняться было совершенно нечем, а волнения в варпе, странные слухи и собственные мысли деть было теперь некуда. А всем известно, что безделье — суть ереси. Как только ты ничем не занят, то сразу же свой ход делают силы Хаоса. И вот уже наши сержанты просили провести практическое разминирование или минирование, начать рыть следующие эшелоны обороны, ведь в конце-концов кадеты обязаны тренироваться. Но приказ был повторён.

— Удерживайте позицию, — через ещё неделю повторил сержант.

После этого донимать Крайзера никто не смел. И в свою очередь на мне безделье начало сказывать в самом начале. Я делал то, что не должен был и думал-думал-думал. Понимали ли командиры, что думать начнут и другие кадеты? Пусть даже чуть-чуть. Да, понимали. Заняли ли они чем-то нас? Нет. Почему? Некомпетентность? Исключено. Рациональная причина? Да. Какая? Какая может причина не давать кадетам тренироваться, когда они должны это делать? Они должны быть полны сил и находится в полной боеготовности. Для чего?

И вот тут уже начинался простор фантазии.

— Что прикажете делать? — спросил Криворукий у сержанта, который сам находился в некотором смятении, ведь жизнь без приказа казалась… смертью. — Нет, я могу стоять и смотреть на горизонт хоть вечность, но… это разве искупит вину нашего мира?

— Не твоего ума дела, что искупит нашу вину, а что нет, — тут же сержант жёстко оборвал Криворукого. — Я сам знаю не больше вашего, сказано удерживать позиции, значит удерживаем.

— Готовьтесь к новой битве, в которой никто не выживет, — буркнул я, но достаточно громко, чтобы быть услышанным ближайшими кадетами. — Скоро нас бросят в пекло.

— Слишком много инициативы для даже не гвардейца, — рыкнул сержант, подойдя ко мне.

Как иронично, ведь он тоже не был гвардейцем. Однако я всё же заткнулся, ведь требовалось уделить время своим мыслям, что лились неостановимым потоком. Снова начала просыпаться паранойя, в каждом действии казалось сверкало радужное оперение демонов Тзинча.

Криг являлся стратегически важным миром, который стоил сотни других миров. Его полки были вечной костью в горле Хаоса, ксеносов и предателей. В варпе что-то началось, что уже начало влиять на всю галактику, в этом сомнений у меня уже не было. А что мешало врагу попробовать нанести удар по Кригу? Да, звучит как сущее безумие, нападать на подобный мир. Но… врагов у Империума много и многие из этих врагов не станут нападать в лобовую. И оставалось надеяться, что Криг был столь же несокрушим для врага внутри, как и для врага извне.

В этот же момент действовать начал сам Крайзер, который знал немного больше, но в целом также был в смятении. Его чутьё вопило без остановки, а те сведения, что уже доносились с других миров… Это было началом конца, а внезапные проблемы внутри Крига смогли даже испугать матёрого полковника.

Крайзер даже покинул штаб и лично начал проходить по траншеям, устраивал неожиданные встречи с личным составом, внимательно изучал каждого кадета. Он знал наизусть личные дела каждого, кто выделялся больше нужного. И вот уже своей тихой походкой, в сопровождении пяти телохранителей и комиссара, он начал идти по нашей траншеи. Подобное не было особой редкостью, ведь любой криговец был когда-то рядовым и поэтому пропасть между командованием и рядовыми отсутствовала.

Стоит также заметить, что этот комиссар, как и любой, не входил в иерархию Имперской Гвардии и подчинялся напрямую Комиссариату Департаменто Муниторум. То есть комиссар не был криговцем и его присутствие здесь уже могло многое значить. Очень многое, как и его невероятно напряжённое лицо.

— Кадет Юртен, — рявкнул Крайзер, остановившись рядом со мной и обращаясь ко мне по имени.

— Я!

— За что ты сражаешься⁈

— За Императора! За Человечество! За право встать подле Трона Его! За возможность смертью заслужить прощение! За почётный долг сложить голову во имя тех, кому ещё есть на что надеяться!

Я прямо чувствовал взгляд Крайзера, полковник будто бы смотрел прямо в мою душу. Наверняка он сейчас анализировал каждое слово, а также в каком порядке были сказаны эти слова. Ему не нравилось абсолютно всё и всё же спустя паузу он повернулся на комиссара.

Тот в свою очередь никак не отреагировал, ему нечего было сказать. И недовольно захрипел Крайзер снова повернулся ко мне и задал крайне неожиданный вопрос:

— Почему вы здесь, кадет Юртен⁈

— Потому что нам приказано удерживать позиции!

— Не помню, чтобы в нашей учебной программе был уход от ответа, Юртен! Почему, вы, здесь⁈

Крайзер едва ли видел даже мои глаза через свой и мой противогазы, однако он будто бы чувствовал каждую мою эмоцию. Или же это был просто блеф, попытка вывести очередного кадета из себя, но так или иначе Крайзер обладал слишком мощной аурой и его приказу было невозможно не подчиниться. Поэтому уже в следующую секунду я выложил все своё предположение, успокоив себя тем, что это же так или иначе прямой приказ высшего командования:

— Потому что на нашей планете проблема для устранения которой может понадобится наш корпус! Мы не тратим силы на рытьё траншей, значит нас перебросят на другой участок, где уже подготовлена оборона или же нам будет приказано нападать!

В этот момент я уже готов был поклясться, что Крайзер задаст следующий вопрос, к которому мой ответ идеально подходил. Однако подумав две секунды, Крайзер развернулся и пошёл дальше по траншее, прервав допрос столь же неожиданно, как и его начал.

— Даже кадеты уже всё понимают, комиссар Рант, — недовольно говорил Крайзер, двигаясь к следующей цели.

— Само ваше подразумеваемое предположение может стать причиной казни на месте, полковник, — отвечал Рант, но скорее не споря, а подсказывая Крайзеру, удерживая его мысли от опасного пути. — Неужели вы думаете найти ответ здесь, среди ваших кадетов?

— Нет, комиссар Рант, я всем сердцем желаю его не найти. Однако если существует хоть малейшая вероятность… я лично проверю всех, кто так или иначе попал под мой взор. Каждого.

— И чем же привлёк ваше внимание этот кадет? Если не секрет, не подумайте, я не пытаюсь совать нос в дела Крига. Просто… любопытство, — произнёс Рант, который должен был просто проверить очередной идеальный полк Корпуса Смерти и оказать содействие его командованию в дальнейших битвах, но вдруг тут началось всё это безумие, где высшие эшелоны хранили мрачное молчание.

— Юртен? — Крайзер издал странный хрип, будто бы хмыкнул под своим противогазом, заменившим ему лицо ещё сорок пять лет назад. — Этот мальчик был той ещё занозой с первого дня своего обучения. Так слёзно умоляла его мать, пытаясь достучаться до тех, кто отказался от своих сердец. Однако всё же что-то заставило взять мальчика в кадеты, чтобы он получить право заслужить сражаться за Императора и умереть до двадцатилетия. Она хотела всего лучшего для своего ребёнка, как и любая мать.

От таких слов Ранту стало слегка не по себе. Криг всегда был мрачным местом, но многие даже не представляли насколько. Даже среди матёрых комиссар, что одним своим видом могли заставить встать бегущих юнцов в глухую оборону, ходили такие слухи, которые пугали их самих. Воистину тёмные времена наступили, раз Империум стал нуждаться в подобной силе.

С дисциплиной у Крига не было никаких проблем, они никогда не бежали и от того приставленные к ним комиссары с ужасом понимали, что им приходится выполнять совсем иную роль. Им приходилось сдерживать детей этих мёртвого мира, ведь в своей ярости и ненависти к врагу, в стремлении победить и заслужить право вернуть имя, они отказывались отступать даже когда этого требовала стратегия. Пока комиссары других полков вставали за спины гвардейцев и не давали тем бежать, комиссарам определённым в Корпус Смерти приходилось вставать перед гвардейцами Крига, чтобы те не пошли в штыковую на легион титанов.

Из-за этой причины в высшем командовании всей Имперской Гвардии практически не было выходцев с Крига. Мало того что даже высшие офицеры Корпусов Смерти порой могли идти в атаку с рядовыми из-за чего смертность зашкаливала даже среди них, так ещё и в случае выживание, при огромном стаже, этот офицер оставался попросту непригодным для командования силами Имперской Гвардии в галактическом масштабе.

Ему можно было доверить полк, может быть целый корпус, но давать ему командование объединённых сил или делать советником при очередном крестовом походе для покорения зазнавшегося вольного торговца… нет, даже высшее командование Крига как правило попадало в распоряжение более сдержанных командиров. Впрочем, самих криговцев это вообще не волновало. Более того, некоторых это даже радовало, ведь даже командир целого корпуса мечтал однажды умереть в бою с доблестью и честью, а не стать какой-то штабной крысой или, Боже Император упаси, членом совета лордов Терры, если уж заглядывать так далеко.

Всё дело в фанатизме. И поэтому Ранта откровенно пугали наводящие предположения Крайзера. Его намёки можно было подтянуть под обвинение части высших офицеров в предательстве. Предательство на Криге! Даже думать о таком было нельзя, а уж говорить вслух… подобные слова могут и Императора заставить упасть с Золотого Трона. Однако некоторые факты оставались неизменными, как и Крайзер не был сумасшедшим. Рант уже хорошо узнал его и лично сделал запрос, чтобы именно полковник Крайзер возглавил новый полк и отправился к исчезнувшим звёздам. В конце-концов он это заслужил.

И всё же, сколь бы Крайзер не был близок к правде, его руки были связаны высшим командованием и всё что он мог — обезопасить то, что находилось в его власти. Так собирался поступить и Рант, который хоть и не был криговцем, но в преданности Человечеству и Императору он тоже не знал границ.

Хоть и границы эти были совсем другие, как и у всех кто служил на благо Империума.

* * *

Криг, одна из секретных лабораторий под одним из подземных городов.

Пока на поверхности гремели непрекращающиеся учения, а по подземным туннелям бегали кадеты, ловя крыс-мутантов для тренировки своей ловкости и желудков, где-то на засекреченном объекте ситуация вышла из-под контроля. Никто так и не смог понять как именно случилось ужасное, однако едва об этом стало известно высшим чинам, то они тут же бросили лучшие силы на изоляцию объекта, а также начали подготовку к тотальной зачистке.

В это же время расположенные гарнизоны в числе пятнадцати тысяч гвардейцев выигрывали время, но с каждой секундой всё лучше понимали, что не могут даже в теории справиться с задачей. Время ценой своих жизней было — единственное, что они могли дать Кригу.

Криговцев не выращивали в пробирках, как и никакого клонирования на Криге не практиковали. Всё это лишь грязная ложь еретиков и предателей. А также глупцов и дилетантов, которые неумышленно вредят распространением подобных теорий. Как вообще можно предполагать подобное? Этого высшее командование Крига никогда не понимало, ведь были куда лучшие способы увеличить количество людского ресурса.

О масштабности генных исследований Крига говорить можно было невообразимо много и долго. Суровый мёртвый мир, кругом отравленная вода, ужасного качества воздух… нормальный человек не выжил бы даже в этих подземных городах. Его иммунитет бы сдался, он бы болел без остановки, испытывал дефицит чистого воздуха и просто существовать для него было бы невообразимо сложно.

С чувством вины и верой в искупление пять веков население планеты несло тяжкое бремя. Они быстро начали меняться, это требовал мир. В свою очередь изменения были хаотичными и порой больше вредили, чем помогали. Сначала была селекция, грубая и жестокая, даже по меркам Империума, что ненавидел мутантов. Отклонения формы черепа на миллиметр уже становилось причиной либо для утилизации и переработки в питательную биомассу, либо добровольно-принудительной отправкой на смертельно опасные производства.

И в те ужасные времена, когда на двух солдат порой была лишь один лазган, почти все производства были смертельно опасными. Некогда было думать о технике безопасности, для продолжения дела полковника Юртена нужно невообразимо много вооружения.

Однако такая система не была эффективной и постепенно начали внедрять более продвинутые способы. Повлиять на ребёнка можно было ещё до зачатия, через его мать. Также процесс контролировался во время всей беременности. Это помогало как сохранить жизнь матери даже в случае тяжёлых родов, так и сделать ребёнка куда более сильным, повысив его шансы на выживание. И всё это было дешевле и эффективнее какого-то там клонирования.

И всё же идея клонов всё равно жила внутри Крига. Отбирались лучшие гены, они изучались и порой учёные дерзко и нагло вклинивались в шедевр дарованный природой. Вырезать одно звено, заменить другим… звучит просто, но и сами учёные знали, что это не так. Никто точно не знал, как и на что повлияет добавление даже малого гена. Знали и делали, ведь цель оправдывала средства. Чёртовы прагматики.

Всё усложнял тот факт, что делалось это в тайне от Империума, который прекрасно знал чем подобное может закончиться. Генетика штука сложная, речь даже не о создании подобия астартес, генетика просто очень сложна и требует огромного количества интеллектуального ресурса, технологий и оборудования. Но Криг пытался и шёл к своей цели, а в какой-то момент видимо зашёл за рамку… или нет… трудно сказать, ведь никто толком ещё не понимал, что случилось.

Одно дело когда вдруг один из кадетов становился слишком буйным. Такое бывало, даже здоровый человек рождённый без вмешательства извне, может в один день сойти с ума. Или стать апатичным. Таких устраняли, делали выводы, вносили коррективы. Масштабы таких экспериментов были малы, ни в коем случае не допускалось, чтобы один из таких экспериментов покинул Криг. За каждым следили.

А тут с ума сошла целая лаборатория, из которой хлынул поток буйных. В довесок к этому охрана продемонстрировала крайне низкую эффективность, как и гарнизоны просто выигрывали время. Хотя всё проектировалось таким образом, чтобы гарнизон мог уничтожить всё быстро. На крайний случай имелся даже ядерный заряд, но тут недалеко был город и детонация будет вызвана только при условии невозможности взять ситуацию под контроль.

Что-то было не так и держащий оборону сержант со своим взводом не мог понять что именно. Как вдруг на его позиции обрушился шквальный огонь и стал слышен крик. Через считанные мгновения был открыт ответный огонь и начался лютая бойня. Противник стремился сблизиться и это были явно не безумные солдаты, которые порой не могли пользоваться оружием. Это были…

Внезапное осознание снизошло на сержанта. Прямо на его позиции на перекрёстке подземного коридора бежали другие криговцы.

— СТОЯТЬ!!! ПРЕКРАТИТЬ ОГОНЬ!!! — вдруг неожиданно даже для самого себя проревел сержант. — СТОЯТЬ!!!

Но бой не остановился и началась штыковая мясорубка. Криговцы убивали друг друга, они сражались как равные, что ещё сильнее убедило сержанта в неправильности происходящего. И вдруг на него словно снизошло благословление самого Императора, а если быть точнее то он вспомнил одну из историй, что рассказывал идеолог. История из гражданской войны, когда Архивраг стравил товарищей, убедив обе стороны в том, что их предали те, кому они подставляли ранее спину.

Бой был невероятно жестоким и всё же сержанту удалось удержать позицию. Правда он остался один, истекающий кровью и сжимающий свою саблю. Один из врагов ещё дышал, к нему и подошёл сержант, склонившись над ним:

— Что вам сказали? Вам сказали, что мы предатели? — тихо спросил сержант, который мог бы стать и капитаном, благодаря сохранённой способности мыслить самостоятельно.

— Что? — со странным хлюпаньем из-за пробитого лёгкого спросил солдат и начал хрипеть, затем откашливать кровь. — Часть буйных захватила оружейную, взяла форму… вы не…

— Эх, какая досада… — вдруг из тени раздался голос и прямо будто из воздуха появился неизвестный, уже вскинувший свой лазпистолет. — И всё же любой просчёт это ещё больший простор для возможностей.

Два точных выстрела добили и павшего, и сержанта. А через считанные мгновения облик неизвестного начал меняться, затем он прочистил горло и озвучил свой новый голос, внимательно изучил отражение на лезвии подобранной сабли. Оставалось лишь забрать форму сержанта и встретить вовремя прибывшее подкрепление, после чего уведомить их о выполнение поставленной задачи.

Операция провалилась, всё же Криг сделал очень много выводов после гражданской войны. Впрочем, выводы сделал и неизвестный, быстро адаптируясь к стремительно меняющейся ситуации, из которой он обязан был выжать максимум.

Глава 71

— ОКРУЖИТЬ ВЫХОД ТВЛ-182, ОКОПАТЬСЯ И УНИЧТОЖИТЬ ЛЮБОГО, КТО ВЫЙДЕТ ИЗ НЕГО!!! — в самый неожиданный момент раздался приказ.

И тут же весь наш корпус выдвинулся на позиции, до которых было едва ли двадцать километров. Все только этого и ждали, поэтому меньше чем через час солдаты уже окапывались, а орудия были пристреляны и ждали лишь возможности обрушить весь свой гнев на врага. Примерно в этот момент даже самые твердолобые поняли, что дело запахло жареным.

Я же сложив два плюс два уже готовился сражаться как минимум с ордой демоном, как максимум идти в штыковую на демон-принца. Однако прошёл час прежде чем до нас донесли новую информацию. К нам направили ещё два кадетских корпуса, а также переправили на этот участок целый полк, который встал за нашими спинами. То есть нам либо давали возможность отличиться, либо боялись измены.

Измены можно было бояться на основании того, что среди нас тоже были странные бойцы, как те которых мы недавно перебили.

— Сука, — прошипел я, оглядываясь на Криворукого. — А может он дефективный?

Ведь разве нормального криговца назовут Криворуким? Он же явно какой-то не такой. А сколько он лазганов при чистке сломал? Вспоминались мне и кадетский курсы, когда этот придурок гранату в строй кинул, развернувшись в момент броска на сто восемьдесят градусов. Это конечно был макет, но всё же. Он вполне мог быть жертвой генной инженерии.

Или же ей мог быть я? За все эти месяцы обучения на поверхности никто не пытался себя убить, несмотря на то, что эти испытания были в разы хуже обучения под землёй. Может моя психика была какой-то не такой? Вдруг у меня сейчас поедет кукуха и я начну палить во всех подряд?

— Нет, это всё бред, — произнёс я, стараясь успокоиться. — Хватит, я не паранойик. Никаких оснований считать… бляха…

Поступил приказ и наши артиллерийские батареи открыли огонь. В этот момент наши лазганы уже смотрели в сторону выхода ТВЛ-182, а через считанные минуты показался враг. Жуткая биомасса двигалась в нашу сторону, ведя за собой ветра чумы. Но никто не почувствовал запаха отчаяния, ведь сила Нургла сливалась с аурой Крига. Струи огня хлынули потоком в сторону врага, застрочили пулемёты и без остановки гремели танки. Демон, ксенос, предатель или даже товарищ — Корпуса Смерти могли уничтожить любого, если был дан приказ.

И очень быстро выяснилось, что первая волна была лишь прелюдией. Всё больше тварей Нургла выбиралось из выхода, а некоторые из них начинали рождаться прямо в воздухе из ядовитого газа, ставшего настолько плотным, что не удавалось вести прицельного огня. Впрочем, с такой плотность стрельбы от нас этого и не требовали.

Без слов и предупреждения я резко сел, спрятавшись в траншеи, после чего начал менять батарею лазгана. Никаких криков «ПЕРЕЗАРЯЖАЮСЬ!!!», ведь у нас тут на каждые три метра по бойцу. Огонь вели по готовности, перезаряжались сразу же, максимально быстро и снова начинали стрелять. Ни на мгновение не утихал рёв тяжёлых болтеров, а от выстрелов лазганов даже будто бы температура стала повышаться.

Однако вскоре чумная завеса начала подбираться к нам всё ближе и ближе. И неожиданно для всех из плотного ядовитого тумана донёсся звук одиночных выстрелов. Работал болтер и работал точно, выцеливая кадетов с опасным вооружением.

— Чумной десант, — мгновенно понял я, а сразу после этого справа от меня взорвалась голова стрелка за пулемётом.

Тут же его напарник попытался заменить товарища и болт вошёл прямо в его висок, разорвав и его череп. Два выстрела, два трупа. В таком хаосе на подобное способен был лишь космодесант, а значит враг мало того что сумел проникнуть в ряды Крига, так ещё и совершил обряд призыва Гвардии Смерти.

— Дерьмо, — ругнулся я и мгновенно переместился к гнезду, так как был ближе всех к нему.

Думать было некогда, каждая секунда молчания столь грозного оружия — увеличивающийся счётчик потерь Империума. Едва мои руки коснулись тяжёлого болтера, как я тут же спустил гашетку, зажимая в ядовитый туман, где постоянно мелькали тени. В момент когда болты прорезали дым и взрывались я мог видеть жуткую орду, которая несмотря на шквальный огонь пёрла неостановимым потоком в нашу сторону.

И хоть эта позиция была на прицеле космодесантника и выживанием моё должно было продлиться едва ли больше пяти секунд, однако каким-то образом я продолжал жить и стрелять. А причиной тому оказался прорыв Чумного Десанта, который уже начал резню в траншеях, рубя налево и направо кадетов, чьи дела мутировали и разлагались, становясь топливом для новой жизни.

Позиции левее нас оказались разбиты и их командиры даже не успели об этом доложить. Однако командовал кадетами не абы кто а полковник Крайзер, который готовился к самому худшему и мгновенно понял, что происходит. Жестокие и бесчеловечные приказы не заставили себя ждать, второй эшелон стоял насмерть, получив приказ ни шагу назад. Даже в ужасно невыгодных позициях ценой тысяч жизней они сдерживали наступление, а комиссар Рант с ужасом взирал на то, как потери лишь возрастают. Вот-вот первый эшелон падёт и всех кадетов перебьют. Ему сразу не нравился план командования Крига, но Рант не обладал достаточной властью или харизмой, чтобы переубедить высших офицеров.

— Да чтоб вас всех… — ругнулся, слыша как слева от меня то и дело раздаются одиночные выстрелы болтера.

Что уж там, боковое зрение уже улавливало и характерные вспышки, а также свист осколков. Ублюдки уже проводили зачистку, начав разрезать наш фронт на сотни мелких кусков, которые после раздавит орда бесполезных и смердящих, но превосходящих нас в численности демонов.

— А НУ ПОМОГИ МНЕ!!! — рявкнул я, резко хватая за плечо бегущего на левый фланг кадета, который уже обвешался гранатами и готов был отправиться к подножию Золотого Трона. — ПОМОГИ СДВИНУТЬ ЭТУ ХЕРНЮ!!! ЖИВО!!!

Смекнув, что я задумал и мысленно осудив меня за нежелание броситься на врага в штыковую, кадет всё же не стал спорить и вдвоём мы довольно быстро сдвинули мягко говоря не очень эргономичный болтер. С грохотом, ломая ровный борт траншеи, он чуть было не свалился на ногу помогающего мне кадета, но всё же обошлось без травм. В свою очередь кадет тут же побежал на смерть, а я улёгся прямо в траншее.

Этот тяжёлый болтер очень напоминал пулемёт Максим и тоже имел станок, на котором его можно было удобно перемещать. Только колёса сняли, за ненадобностью. Так что стрелять с него можно было и из положения лёжа, так что заняв позицию я уже только и ждал появления врага в другом конце траншеи.

— Ну давай-давай, покажись на секундочку… — шептал я, пока за углом мерцали вспышки и ревел цепной меч.

Затем раздался взрыв, весьма мощный, это подорвался кадет, но судя по ещё двум одиночным выстрелам, чумной десант не дал бедолаге подобраться слишком близко. А затем всё вдруг затихло, секунда, вторая… третья…

— Пиздец, — вдруг холод коснулся моего затылка и предчувствие смерти охватило душу.

Огромная тень нависла прямо надо мной. Чумные десантники хоть и приняли дары Нургла, но они были даже сильнее обычных астартес. Дары Нургла, демоническая природа, огромная выживаемость и как следствие огромный боевой опыт… они были крайне опасным врагом, который мог перенести всё то, о чём большинство и помыслить не могут. Конечно и минусы у них тоже были, как например уязвимость перед неприкасаемыми. Жаль, что я таковым не являлся.

И вот уже палец чумного космодесантника должен был нажать на гашетку, как вдруг он резко встал полубоком и открыл огонь в сторону нашего второго эшелона обороны. Но было слишком поздно, ведь грохот копыт усиливался с каждой секундой и болты в магазине космодесантника подошли к концу после поражения нескольких приближающихся целей, коим не было числа.

На чудовищной скорости Всадники Смерти начали пересекать нашу траншею, а один из них ловко нацелил своё кавалерийское копьё на слишком высокого космодесатника. Наконечник с кумулятивным снарядом должен был угодить в голову и лишь реакция спасла последователя Нургла от мгновенной смерти. Под чудовищным давлением с громким хлопком струя расплавила плечо, повредив ржавую силовую броню и отбросив космодесантника к стене траншеи.

В это же время я перевернулся на спину и уже достал из подсумка гранату, расправил чеку и вырвал её, но перед моим броском ещё одно копьё взорвалось рядом с головой космодесантника. Кавалерийские копья были очень длинными, однако всё же второй удар промахнулся, хотя и этого оказалось достаточно, ведь шлем космодесантника оплавился, обнажив внутренности его черепа. И при всём этом урод ещё был живым, если конечно последователей Нургла можно называть живыми.

Бросив под его ноги гранату я быстро отполз и подобрал лазган с тела одного из товарищей, после чего разрядил всю батарею прямо в череп. Космодесантник пытался сопротивляться, но крайне вяло. Кроме того болтер он так и не перезарядил, а я в упор даже не планировал подходить. И если моя осколочная граната слегка поцарапала броню, то вот выстрелы в бреши после двух ударов копья окончательно прожарили чумное мясо, изгнав предателя туда, откуда он пришёл.

Крайзер командовал резко и беспощадно. Его мало интересовала тактика, его планы имели стратегический масштаб и ради их реализации он готов был пожертвовать десятками тысяч кадетов. Неожиданные контратаки начали проводить по всей длине фронта, но в тех местах, где враг сумел продавить первый эшелон, штурмовые бригады действовали особенно рьяно, стремясь отрезать прорвавшихся противников от других. Была поставлена главная задача — разрезать силы врага и всё делалось только ради этого, невзирая на потери.

Одним за другим Всадники Смерти вклинивались в ряды врагов, начиная сеять там хаос. Взрывались плазменные наконечники, метались гранаты и когда копья выходили из строя, то в ход шло дополнительное оружие. Безумные боевые скакуны топтали врагов и под копытами разлетались черепа. Ничто не могло их остановить, а в это же время гренадёры возвращали позиции на первом эшелоне, подрывая себя и врагов.

Массовое применение оружия огнемётного типа и мельта-орудий создавало круг из пламени, в которое шли исчадия варпа. Подобные вспышки случились в сотне местах, как в городах, так и на заводах и лабораториях. Однако никакого успеха враг добиться не смог. Все призывы были сделаны исключительно диверсантами, которые так и не смогли найти поддержки среди населения. Кроме того жестокие меры командования быстро взяли ситуацию под контроль. Выжигались целые районы, вместе с населением, лишь бы не дать распространиться заразе. А люди, что жили в этих районах… они тоже брали в руки оружие и с радостью принимали участь мучеников.

Благодаря подобным мерам амбициозная операция врага не сыскала даже тактического успеха. Да, потери были, но среди военных они не достигли даже полумиллиона, а потери гражданских тоже были меньше миллиона. Для Крига подобное было каплей в море. Кроме того планетарный губернатор среагировал мгновенно и давно заметил нечто странное. Именно благодаря его действиям, контрразведывательной борьбе и жёстким мерам были вскрыты шпионы, которым не оставалось ничего другого, как начать воплощать этот план прямо сейчас.

И пусть Хаос сегодня праздновал победу, разрушив главный оплот и разделив целую галактику на две части, отрезав половину Империума от света Астрономикона, но попытавшись сломить Криг… они очень сильно ошиблись. Сам факт этой наглости повысит производительность труда на десятки процентов, а с конвейеров в течении года сойдут десятилетние нормы вооружения. Ведь любое действие рождало противодействие.

— Почему болтер в траншее⁈ Верни его на позицию, кадет! — рявкнул прибывший сержант, после чего тут же сам и помог это сделать, а пока я стрелял, он же подготовил очередную коробку болтов для перезарядки. — Сейчас попрут с ещё большей силой, но нас им не взять!

Гул двигателя «Горгоны» раздался позади.

Она уже высадила пехоту под грохот стабберных пушек, начав медленно откатываться обратно.

— ПОКАЖИТЕ ВРАГУ, ЧТО ТАКОЕ ВОЙНА!!! — кричал сержант гордо стоя рядом с бойцами и ведя точную стрельбу по самым близким целям из траншейного ружья.

Однако после нашей контратаки враг уже не смог отбить позиций и прорваться оказавшимся в окружении силам. Хоть бури варпа и разрывали галактику, но Криг находился довольно далеко от эпицентра безумия. Как и опять же диверсанты не смогли создать нужной почвы для полноценного демонического восстания. В какой-то момент демоны до нас уже даже не добирались.

Артиллерия продолжала работать без остановки, системы залпового огня выжигали сотни квадратных метров и просто никто и ничто не мог выжить в этом аду. А в скором времени враг и вовсе оказался между молотом и наковальней, ведь под землёй их тоже окружили, а в туннелях выжигалось всё, поднимая температуру до невероятных цифр. У них был выбор: остаться в печке в туннелях или быть разорванными градом всевозможных калибров на поверхности.

Мы же даже не шли в атаку, ведь в этом не было смысла, ведь враг так прекрасно горел в праведном огне. В скором времени замолчали орудия и десять штурмовых бригад провели финальную зачистку, дабы лично убедиться, что от врага не осталось даже праха. Так и было, ведь большая часть противников имела демоническую природу, так что зола и прах оставались только после уничтожения всякой дряни, выбравшейся из лабораторий.

А затем прямо там нам приказали покинуть свои траншеи и построиться. Взобравшись на танк «Махарий» Крайзер грозно оглядел всех кадетов, многие из которых были покрыты кровью товарищей или измазаны в пепле и грязи. Уставшие и вымотанные, они готовы были повторить всё столько раз, сколько бы потребовалось.

Многие из кадетов перед ним не должны были пройти этот путь, однако вопреки всему они вырвали это право собственными зубами. Без тени сомнений они убивали друг друга, не спали днями и ночами, словно роботы разминируя поверхность родного мира. Ещё будучи детьми они жрали сырых крыс и пили мёртвую воду, учась выживать в жестоких подземных городах.

Их кожа была болезненной и никогда не видела света, но их физические показатели были выведены до максимума. В их душах никогда не было надежды и пока другие ходили в школу, заводили друзей и радовались подростковой жизни, они уже могли в рукопашной схватке голыми руками разорвать взрослого мужчину, что был выше их и массивнее их. Когда юноши блаженных миров находились на седьмом небе после своего первого поцелуя, своё семнадцатилетние криговцы встречали здесь, по колено в траншейной грязи, уже как год не снимая противогазов.

Они не помнили своих лиц, не знали счастья и радостей, не желали тратить лишних сил на слова и многое человеческое стало им чуждо. Взамен же они стали выше всех других, оставив позади животных, что были ведомы инстинктами. Именно животных, коими и было большинство людей. Но эти кадеты… они не только стали идеальными солдатами, но и смогли показать одну из сторон, означающих становление Человеком.

Каждый как один был выше этих инстинктов. Это вовсе не означало, что они стали бесстрашными или потеряли способность любить как таковую. Нет, это означало то, что они могли поставить перед собой цель и гарантировать то, что эта цель будет выше страха смерти и стремления оставить потомство. И хоть в то же время фатализм и чувство вины сильно их ограничивало и двигало назад на задуманном Богом Императором пути человечества как вида, но всё же Криг был наглядным примером важности высшей цели и жертве, которую ради неё нужно отдать.

Пауза растягивалась и стоящему подле танка Ранту стало не по себе. Сейчас был лучший момент для речи, но вдруг комиссар всё понял. Здесь больше не было кадетов, лишь гвардейцы Корпуса Смерти, которые не нуждались в поощрении, наградах и воодушевляющих речах. Они только что уничтожили врага и все как один ждали лишь одного своего командира: нового приказа.

— Принять походное построение! Вы отправляетесь к точке входа ТВЛ-181 для временного размещения в воинских частях 181−15, 181−16, 181−17! Также каждый из вас пройдёт процедуру получения номера и осмотров служителей Департаменто Муниторум! После вы получите собственное полковое знамя и присоединитесь Неодолимому Крестовому Походу! Кадия пала, Империум расколот на две части, демоны и ксеносы терзают наши миры, но вы покажете врагу, что такое гнев Человечества!

И дав отмашку, колонны начали выдвигаться к точке входу в подземный город, пока сам Крайзер и командиры провожали взглядом тех, кто уже дважды доказал свою пригодность для становления гвардейцами.

— Почему вы не сказали им о том, что Робаут Жиллиман вернулся и что он поведёт Неодолимый Крестовый Поход? — поинтересовался Рант, но довольно быстро и сам нашёл ответ.

— Потому что для них это неважно, — ответил Крайзер, провожая взглядом уходящие колонны и в душе радуясь, что ему тоже позволили снова покинуть Криг.

* * *

https://boosty.to/hydra_dominatus/posts/4f47edf9−24dc-41cf-b495−41a069cfd4fa — тут проходит голосование для платных подписчиков, которые выбирают какой фанфик получит главу вне очереди. А ещё там уже 106 глава вышла и в самом разгаре четвёртый том. Так что если не хотите, чтобы у вас отжали главу, то можете встать в один ряд с теми, кто будет отстаивать это право. Хотя я почти уверен, что там разберутся и без вас, потому что баланс сил явно в пользу этого фанфика, ведь он просто дольше существует и большинство платных подписчиков подписались только ради него.

Впрочем, может быть кто-то из вас захочет поддержать подпиской или просто закинуть рубль за уже два написанных тома на чай.

Глава 72

«Именем Его, я, Робаут Жиллиман, лорд-командующий Империума, сын Императора Человечества, объявляю о начале Неодолимого крестового похода! Предатели, мутанты, демоны — знайте, что мои армии идут за вами и несут гибель вашему жалкому роду. Галактика принадлежит нам!»

— Робаут Жиллиман объявляет о начале Неодолимого крестового похода

В самом начале Неодолимого крестового похода из Солнечной Системы выступили сотни войсковых групп, собранных в могучие флотилии. Крупнейший флот «Примус» способный мгновенно сокрушать целые миры направлялся лично Робаутом Жиллиманом и на его плечах лежало самая главная задача — принести стабильность разорёнными системам Империума Санктус.

Флот «Секундус» отправился Дорогой Мучеников к самому Оку Ужаса с целью провести контрнаступление и выиграть время для всего Империума, пока тот будет восстанавливаться. Но самым первым точку сбора покинул флот «Терциус» и тут же устремился прямо в бой, одерживая одну победу за другой, сразив встреченных кхорнитов и начав проводить разведку в тёмных глубинах Сегментума Пацификус.

Конечной его целью должна была стать система Лессира. Первоначально эта система являлась главной целью флота Квинтус, но из-за задержек флот Терциус добрался раньше и приступил к сокрушению захватчиков. Однако в это же время в агонии содрогался весь Империум. Многие миры осаждались демоническими ордами и с какой бы самоуверенностью не сражался Робаут Жиллиман, но масштаб проблемы был невероятно огромен. Требовалось сделать невозможное, чтобы собрать воедино хотя бы часть Империума.

Кадия разрушена, Око Ужаса сходило с ума, Империум разделён на две части, вторая половина прозванная Тёмным Империум находилось в Вечной Ночи. И хоть Робаут Жиллиман вернулся, но это лишь ещё сильнее оживило варп. Его братья-предатели никуда не делись и тоже строили свои личные планы, совершенно не боясь очередного крестового похода.

И в это тёмное время мобилизовались все силы. Одним за другим создавались флоты, ещё больше войсковых групп покидало Терру, как и Криг играл в этом крайне важную роль. Мир Смерти даже не пошатнулся, стойко пережив самый тёмный час галактики, а десятки его полков уже направлялись к различным войсковым группам в качестве подкреплений. Командование Крига же уверило Терру, что сделает ещё больше, попросив взамен лишь одно: вернувшиеся в лоно Империума миры-кузницы должны будут увеличить поставки тяжёлой техники. Правда в этой же просьбе Криг уверил, что новые полки готовы сражаться и без техники.

Так или иначе войсковая группа «Ярость Махария», входящая во флот Терциус уже пробивалась в Сегментум Темпестус и проходя в относительность близости к Кригу, к ней были присоединён Корпус Смерти, состоящий из двенадцати полков, составлявших более полутора миллиона гвардейцев, готовых поставить на колени любого, на кого укажет рука командира группы «Ярость Махария», Виктора Кроуна.

Сотни кораблей, миллионы гвардейцев, инквизиторы и ордена космодесанта — Робаут Жиллиман объединил всех своим появлением. Этого Империума не хватало больше всего, сильной руки, которая принудит забыть былые распри и заставит всех сражаться ради одной конкретной цели. Благодаря этому у Империума действительно появилась надежда, несмотря на падение Хаоса и Великий Разлом (на высоком готике Цикатрикс Маледиктум).

Время проведённое в пути не было скучным, хотя и чего-то запоминающегося мне было трудно припомнить. Просто что не варп-прыжок, то очередная битва с демонами. Варп до сих пор сходил с ума и хоть мы были довольно далеко от Великого Разлома, но Боги Хаоса будто бы лично пытались разорвать каждого, кто смел хоть на мгновение появляться в поле их зрения. Изнурительные бои стали нормой для флотов, но даже несмотря на эти трудности, ведомые Астрономиконом и Волей Бога Императора экипажи сражались раз за разом во время перелётов, а затем уже на планетах, захваченных хаосом.

Во многом благодаря именно Кригу удавалось без особых проблем противостоять демоническим угрозам. Даже я, несмотря на пробудившуюся Птичку и повышенную уязвимость к варпу, с удивлением обнаружил, что тренировки на Криге дали о себе знать. Я закалил тело и характер, превратил свой разум в монолит из пластали, что в свою очередь положительно сказалось на психической устойчивости. Проще говоря, воля моя стала куда сильнее и исчадиям варпа стало труднее меня сломить.

И пусть милость Тзинча улетучилась и его тень больше не укрывала меня, но в подобном я не нуждался. Даже если найдётся слишком сильный враг, то мне хватит силы подорвать себя гранатой. И пусть я всё равно недостаточно силён, чтобы противиться по-настоящему жутким тварям варпа, но теперь меня будет легче сломать, чем подчинить. Поэтому пережитое того стоило, хотя и что-то пришлось отдать взамен, ведь фатализм и мрак Крига проник слишком глубоко.

— 226-ой, ваш новая униформа, — прохрипел интендант, выдавая мне новый комплект одежды, которая изрядно потрепалась в последнем сражении. — И новый бронежилет.

Определён я был в 215-ый полк, который являлся пятым в нашем корпусе. Первым являлся 211-ый, а 222-ый — двенадцатым. Обращались ко мне по первым трём цифрам, которые обозначали номер внутри роты. Мой полный номер был куда длиннее, туда входил номер нашей роты, её тип, затем добавлялся номер полка, нулями заполнялись пустоты, а также ещё некоторая информация по большей части необходимая скорее Департаменто Муниторум. Но в целом, внутри роты обращались просто по номеру 226, да и в других случаях обращались тоже кратко по первым цифрам. Также вся информация находилась на униформе и была всегда на виду. Поэтому никакой путаницы не было.

И едва я переоделся, как сразу же наш корабль начал выходить из варпа. В это же время мы уже заняли свои позиции в "Пожирателях, пафосно названных транспортных шаттлов, которые располагались в Цетацеусах, ещё больших транспортных кораблях, аналогах боевых барж космодесанта, только без огромной боевой мощи и десантныхкапсулах. И как только флот вышел, то наш корабль начал неспешно выдвигаться в сторону очередного мира.

Вперёд вырвались крейсера, стремясь уничтожить станции на орбите, эсминцы навязали неудобный врагу бой, а в довершении издали давал свои залпы гордый линкор. Очередной мир будет очищен и ничто не остановит «Ярость Махария». И пока космодесант по большей части был задействован для установления полного контроля в космосе, проводя абордажные операции, нас уже начали высаживать на самой планете, пока орудия кораблей подавляли планетарную оборону.

В полном молчании мы сидели в «Пожиратели», при чём сразу в бронетранспортёре модели «Горгон», ведь места тут было более чем достаточно. Никто даже слова не обронил, казалось даже, что все кадеты просто перешли в режим ожидания. И хоть лично я продолжал размышлять то над тем, то над другим, но вот что-то мне подсказывало, что другие действительно не думали. Или же…

Я поднял голову и посмотрел на своих товарищей. Я даже не знал их имён, ведь многие из них были из других рот или даже кадетских корпусов. Только номера на их униформе были всегда на виду. Интересно, а о чём они действительно думали? Может быть мысленно молились о том, чтобы их бросили в штыковую на титанов хаоса или хотя бы на роту Пожирателей Миров?

— Мне как-то не по себе, — внутри меня раздался тихий голос Птички, которая старалась не отсвечивать ни в варпе, ни в физическом мире.

— Совсем всё плохо в Имматериуме? — тоже мысленно спросил я.

— Нет, дело даже не в этом, а в… в этом окружении. Всё серое и пустое. Все люди которых мы встречали раньше были полны чувств и эмоций, а здесь… здесь лишь чувство вины и ничего более. В них нет страха за себя, они не переживают за оставленные семьи, не думают о будущем, в них нет сомнений или каких-то терзаний. Нет какого-то контраста, что делает живых… живыми. Ты тоже становишься серым. И надеюсь ты понимаешь, что это плохо.

Я ненадолго замер и задумался над словами Птички, но наш шаттл тряхнуло, загудел двигатель «Горгоны» и в скором времени началась высадка. Наш бронетранспортёр пришёл в движение и впервые тёплые лучи звезды упали на нашу роту. Но никто не поднял головы, чтобы посмотреть на чудо, ценность которого многие не понимают, а кто-то просто уже лишился даже возможности понимать.

Планет в этой системе было несколько, как и наша войсковая группа была довольно крупной. Однако главные силы сосредотачивались на этой планете, где располагался город улей. Наш Корпус уже начал закрепляться и рыть траншеи, как с помощью лопат, так и с помощью специальной техники. Крайзера никто не заставлял спешить, как и в целом к спешке относились отрицательно. И всё же все наши полки молниеносно выполняли приказ за приказом.

Закрепившись на позициях, мы начали ждать пока силы наших союзник сделают тоже самое. Однако уже совсем скоро командующий Корпусом выбрал новую стратегическую цель и оставил в тылу лишь три полка, начав проводить свою личную операцию по захвату и окружению крепостных укреплений культистов Хаоса. Эта операция была оценена комиссаром Рантом как рискованная, но неожиданно получила одобрение инквизитора Георга, представляющего Ордо Малеус. К тому же три полка более чем обеспечили целостность фронта, прикрывая фланги союзников.

Остальные же девять полков начали продвижение вперёд, смыкая тиски и разбивая не успевшие перегруппироваться силы, зачищая проклятые поселения и равняя с землёй всё на своём пути. Лишь окружив позиции предателей Крайзер и другие офицеры Крига слегка успокоились, но благо им хватило благоразумия не идти в атаку. Ведь фронт нужно было выровнять, дождаться союзников, а также защититься от контрнаступления врага, который уже наметил взгляд на образовавшийся выступ.

Комиссар Рант опасался того, что если силы гарнизонов крепости пойдут на прорыв и в этот момент нападут войска врага из города-улья, то Криг может понести не нужные потери и подставить всех. И основания так считать действительно были, ведь важно понимать, что под окружением крепости подразумевалось окружение десятков тысяч квадратных метров, полных бункеров, траншей, ДОТов, мелких населённых пунктов и самой крепости на сто тысяч гарнизона, а также по меньшей мере миллионной группировки, рассредоточенной по всей этой территории.

Это была очень серьёзная сила, даже с учётом того, что от снабжения крепость оказалась отрезана, а сами культисты не могли похвастаться столь же качественным и обширным вооружением, как Имперская Гвардия имеющая в довесок орбитальную поддержку. Но ведь и впереди ещё был целый Неодолимый Крестовый Поход, терять даже треть личного состава было нельзя. И комиссар Рант делал всё, сдерживая порывы Крайзера, считавшего что ценой ста тысяч криговцев он легко возьмёт крепость за неделю даже одним своим полком.

С другой стороны, времени у Империума было мало, угрозы надвигались со всех сторон и Робаут Жиллиман прямо сказал, что нужно восстанавливать Империум как можно быстрее. Если ждать пока флот поймает и уничтожит все вражеские корабли, полностью подавит и уничтожит планетарную оборону, после начнёт орбитальную бомбардировку, которая тоже может занять месяцы, так ещё и в процессе уничтожит всю промышленность этого мира… в общем надо было достигнуть золотой середины, которую умело описал комиссар Рант:

— Нужно начинать действовать как только нам выделят роту космодесанта. Это будет совсем скоро, как только будет захвачена или уничтожена главная орбитальная станция.

Поэтому следующие три дня превратились для нас в скучную рутину. Грохот артиллерии, редкие перемещения вперёд и занятия уничтоженных опорных пунктов отступившего врага, обустройка этих опорных пунктов и снова ожидание… это испытание было самым сложным за всю историю нашего полка и кадетского корпуса.

Нам просто не давали пойти в бой, заставляли ждать чего-то. Мы не видели врага слишком долго, у Криворукого даже началась депрессия, он перестал говорить! Хотя он вроде и до этого не особо был разговорчивым. Но всё равно, я так-то должен был закалять свою волю в невыигрываемых сражениях, а тут ересь какая-то началась.

— 226-ой, кажется я… я умираю… — произнёс Криворукий, глядя в сторону врага, который находился в нескольких километрах и не пытался вести контрбатарейной борьбы. — К такому меня не готовили…

Я видел как ослабли ноги Криворукого, которые слишком долго не бежали на пулемётчиков врага, как пальцы обессилено сжимали ремень, переведённого в походное положение лазгана. Не в боевое… в походное… он висел так уже пятые сутки, с момента той резни с прорвавшимися демонами. Но даже в нём Криворукий не успел увидеть врага, ведь я добежал до них быстрее. Теперь меня за это мучала совесть.

— Крепись, 233-ий, скоро судя прилетит Чёрный Легион.

— Не ври мне, 226-ой, этот придурок Аббадон с тринадцатого раза еле-еле дальше Кадии смог пройти. Никакого Чёрного Легиона не будет. Чтобы эти чёртовы штабисты с Терры жили вечно и никогда не смогли погибнуть ради Бога Императора!

— Тише-тише, придёт ещё наш час, — положив руку на плечо Криворукого, сказал наш сержант, исполняя свой долг, хотя и сам уже начал терять веру.

— Командир, а можно… ну того… по-быстрому, туда и сюда, быстренько возьмём пару опорников и обратно. Никому не скажем.

— Нельзя, 233-ий, нельзя. Таков приказ, а значит Бог Император хочет этого. Будем стоять и ждать.

— Но тогда же прилетит космодесант! Опять будет огнём поддерживать, как это было на прошлых мирах! Зачем нас вообще сюда отправили? Наверняка сотни миров пылают и нуждаются в нас, а мы тут стоим. Любой другой полк могли поставить, а не нас.

Это была настоящая трагедия и даже птичке стало дурно. Чувство вины выросло в разы, так ещё и звезда ярко светила, грязи в траншеях не было, как и противогазы… вот сейчас будет жёстко… разрешалось снимать. Я не понимал почему нас отправили сюда, Криворукий не понимал, сержант наш не понимал, Крайзер не понимал, никто не понимал, кроме разве что Виктора Кроуна, который уже получал тревожные доклады разведки.

И пожалуй худшей новостью для любого командующего была та, после которой приходило понимание, что в грядущей битве без полка Крига не обойтись. Но чем дольше флот находился в системе, тем больше информации получали агенты Георга. Всё свидетельствовало о том, что этот мир не просто стал местом обитания Хаоса, а представлял некую пока что непонятную ценность.

Обманчиво слабые культы обладали слишком обширными планами, опасными артефактами и готовили обряд, прелюдию которого уже улавливали псайкеры. Кроме того Георг рассказывал о дурном предчувствии и некоторые странные действия противника на фронте, например очень удачные перегруппировки в последний момент, могли говорить о том, что в наших рядах были предатели.

Также крайне странные слухи начали приходить из других систем, где заметили корабли подлых ксеносов. Тёмные фрегаты нападали на торговые суда, а порой даже нападали на военные конвои. И это не походило на обычный грабёж, скорее на серию точных и пока что не понятно как связанных ударов. Складывалось впечатление, что ксеносы искали нечто очень важное для них. Хотя планетарных губернаторов и командующих больше волновало то, что в процессе таких рейдов в рабство угонялись миллионы людей.

Тучи сгущались над всем Неодолимым Крестовым Походом и войсковая группировка «Ярость Махария» не была исключением.

* * *

Собственно, как вы можете заметить, сегодня вышло две главы сразу 72-ая (эта) и 73-ая (которую вы вероятно начнёте читать дальше). Случилось это не благодаря чуду и не из-за доброты душевной жадного автора-капиталиста. А благодаря читателю Владу Ткаченко, который проспонсировал ночную проду и благодаря ему 108-ая глава вышла вне очереди, а вместе с ней вышла и глава вне очереди для АТ.

В связи с этим я также позвонил куда надо, договорился с нужными людьми, обкашлял вопрос в администратуме, обговорил нюансы с Робаутом Жиллиманом и в конечном итоге…

Для поддержания эффективности крестовых походов каждый гражданин Империума теперь может получить сороритку-жену. Заявку на получение можно оставить по номеру *данные удалены* или же на госуслугах.

Её зовут зовут София, но если вы купите ей парные пиломечи, то для вас она станет кем угодно. Любит крестовые походы и запах прометия по утрам. Из инквизиции её выгнали за слишком радикальные взгляды по отношению к врагам Человечества, собственно поэтому и решено было передать её в качестве телохранителя почётному гражданину Империума. Кормить трижды в день, давать убивать еретиков — дважды. За бронёй и оружием следит сама. Возврату не подлежит. Рекомендуем не упоминать при ней Гога Вандира.

Глава 73

Полевой штаб Корпуса Смерти находился в десяти километрах от линии фронта. Каждую секунду полковник Крайзер был на связи со своим полком, а также принимал участие в собраниях, на которых присутствовал и командующий Корпусом. При всём этом присутствовал и комиссар Рант, а также ещё несколько важных лиц и офицеров Империума, не являющихся криговцами.

— Доклад принят, — скупо бросил командующий корпуса, после чего в штабе нависла гнетущая тишина.

В систему Оранхелия вошли корабли ксеносов, прямо сейчас шёл космический бой, в котором пришлось задействовать освободившиеся силы космодесанта. Друкхари, тёмные эльдары, они были крайне опасным врагом, но зачем они помогали культистам? Ответ был очевидным, а вопрос — с подвохом. Скорее всего друкхари и культисты имели одну цель, достижение которой сделало их конкурентами. А Человечество опять ничего не понимало.

Надеяться можно было разве что на Георга, чьи агенты копали так глубоко, как могли. Однако в любом случае Корпусу Смерти теперь не стоило ждать поддержки астартес. Кроме того, за время ожидания враг сумел перегруппироваться, закрепиться и теперь наступление станет куда тяжелее. Стоило так же напомнить, что не только полковник Крайзер настаивал на том, чтобы сразу же провести наступательную операцию. Но в любом случае никто не возмущался, а командующий Корпусом Смерти молча утвердил новый приказ.

В этот момент в движение пришли наши силы. Артиллерия не умолкала ни на секунду, а наш взвод уже разместился в «Горгоне», начав разрезать минные поля своим ковшом. Враг потратил кучу сил, чтобы провести минирование, посылал ночью стариков и детей, которые то и дело погибали от снайперов или миномётного огня. Кроме того большинство мин были противопехотными, а они даже в теории никак не могли навредить «Горгоне», даже если бы взорвались прямо под днищем.

Держась за упор, свисающий куском лебёдки с крыши «Горгоны», я стоял в полный рост, держась второй рукой за ремень своего лазгана. Нас слегка потряхивало, затем загрохотали стабберные пушки, начав подавлять врага в траншеи спереди. Из-за недостатка сил враг не смог создать полноценной линии фронта и сделал ставку на малые опорные пункты.

Однако это даже не могло задержать продвижение нашего полка, ведь пока мы двигались к указанному опорнику, а ещё одна группа к тому, что был правее в трёх километрах, прямо между ними двумя двигалась ещё третья группа, не боясь перекрёстного огня. Слишком много тяжёлой техники было у нас и слишком плевать было командирам на технику и живую силу. Была поставлена задача сокрушить врага и он будет сокрушён первым ударом, после чего лишится возможности отступить и откатиться на подготовленные в тылу позиции. Криг всегда наступал с одной скоростью, невзирая на потери и сложности. С максимальной.

И вот «Горгону» тряхнуло в очередной раз, а мы услышали как пули и осколки начали отскакивать от брони нашего бронетранспортёра. С гулом опустился противоминный ковш, став твёрдой платформ, а затем в бой побежал весь наш бой. Без криков, без кличей, молча мы мчались в атаку, не стараясь тут же лечь и занять позицию, а также не обращая внимания на бегущих первыми бойцов, которым то и дело отрывало лодыжки минами.

Полетели дымовые гранаты и враг лишился возможности открыть по нам огонь, кроме того дым ещё и мешал дышать. Мы же были в противогазах и мы пришли сюда не побеждать, а убивать и умирать. К такому враг не был подготовлен, ведь каждый культист так или иначе страшился смерти, как и те, кого они называли богами.

Боковым зрением я заметил как Криворукий замедлился из-за чего я вырвался вперёд. Я сразу всё понял и тоже чуть-чуть сбавил темп, идеально рассчитывая время. Это был далеко не первый заход на позицию врага, как и наше боевое слаживание было запредельным. Идеально мы подсчитали момент и как только осколочная граната взорвалась в траншеи, в неё уже влетел я, открывая огонь по выжившим.

Сразу же за мной влетали и другие гвардейцы, изредка давая какую-то информацию по воксу. Штыки пронзали затылки раненых, точные выстрелы не давали и шанса врагу. Одна граната за другой залетали в блиндажи, где раздавались крики, а затем взрывы. Вскоре весь опорник поглотила могильная тишина.

— Задача выполнена. Пять трупов, три раненых, — доложил старший сержант, командир взвода, после чего мы начали погрузку в «Горгону».

Квартирмейстеры уже начали изучать тела, читая молитвы над трупами и добивая тех товарищей, которым уже нельзя было помочь. Мы продвигались километр за километром, казалось ничто не могло нас остановить, однако чем дальше мы заходили, тем лучше становились укрепления. Сама же крепость уже была взята в осаду другим полком с восточной стороны, ожидая нашего подхода с запада и юга.

И вскоре, ещё до подхода к крепости, наши силы встретили серьёзное сопротивление. Равнина длиной в десять километров, а заканчивалась она холмами, где ключевые высоты были заняты врагом, успевшим возвести множество ДОТов и даже бункеров. Их укрепления куда лучше выдерживали огонь артиллерии, кроме того по нам начали работать в ответ.

— Атаковать здесь нельзя, — в полковом штабе уже шёл диалог Крайзера и Ранта, в котором комиссар пытался переубедить полковника. — Надо выждать пока союзники на других флангах пройдут глубже и создадут оперативное окружение. Взяв под контроль линии снабжения и создав угрозу полного окружения мы либо заставим врага отступить, либо ослабим его, что сделает наступление легче.

— Мы уже потратили слишком много времени на ожидания, комиссар Рант, — недовольно произнёс Крайзер, передвигая фигуры на стратегической карте: особенно много вражеских фигур находилось близ города-улья. — Каждая секунда нашего промедления играет на руку врагу. Нам нельзя выжидать. Они явно что-то затеяли и у них точно есть какой-то план для перелома всей ситуации в их пользу.

— Они ушли в глухую оборону, полковник, нет у них никакого плана. Нас в разы больше, наша огневая мощь в десятки раз превышает их огневую мощь, на нашей стороне космодесант и даже если они призовут орду демонов, то инквизитор Орда Малеус уничтожит и их.

— Моя задача не допустить «если», — ответил Крайзер, после чего его план был одобрен командующим Корпусом Смерти, который тоже более не собирался слушать советников с их «подождите прибытия космодесанта».

Никакого хитрого плана в захвате этой линии укреплений не создавалось. Криг воевал твёрдо и уверенно, крайне прямолинейно и поэтому зачастую очень эффективно. Первая волна хлынула в лобовую атаку, танки и пехота за ними начали жестокий и неравный бой. Потери были колоссальны, но благодаря этой атаке были выявлены слабые места, а некоторым группам даже удалось прорваться во вражеские траншеи.

Сразу же после этого уже готовые штурмовые бригады были брошены в эти бреши. Без остановки строчили вражеские пулемёты, взрыв разрывали криговцев, но неостановимым потоком наш полк давил врага. В первые сутки потери составили более десяти тысяч человек, но уже на вторые наша «Горгона» пошла в бой. Враг дрогнул, отступил и одна позиция за другой становилась нашим, облегчая дальнейшее наступление и разрезая прочную оборону. У нас было большей людей, больше техники, и мы этим пользовались, не давая противнику времени собраться с силами.

И в этот момент враг пошёл на самые отчаянные и свойственные Хаосу меры.

— Какие же вы слабаки, — прорычал я, рывком вытаскивая из груди очередного врага окровавленный штык. — Просто мусор, цепляющийся за жалкую и бессмысленную жизнь, в которой нет ничего кроме порока и греха.

С грохотом упало тело очередного культиста. Помимо дыры в груди его тело покрывали ещё и жуткие ожоги, ведь после удачного удара штыком я на всякий случай ещё сделал пару выстрелов в упор. Такой мерзкий… он готов был продать свою человечность лишь бы пожить чуточку дольше. Неужели он так боялся смерти? Разве смертный срок не был лишь инструментом для поиска великой цели, ради которой можно будет радостно сложить и собственную голову?

Но лазган мой опустился, как и нахлынуло угрызение совести. Я и сам недавно был таким же, а тут начал бахвалиться. Возможно будь у этого культиста чуть больше возможностей, то он бы и стал кем-то другим. В любом случае, мне с моим даром перерождений не стоило так думать, ведь победить страх смерти я сумел лишь на свою пятую жизнь. И то не факт, что этот страх не вернётся ко мне в будущем.

Вдруг тень мелькнула в конце траншеи и сразу же, на одних рефлексах, я вскинул лазган и совершил три точных выстрела. Враг только успел выбежать и тут же один из лучей пронзил его шею. Не было эпичного падения, его не откинуло как в боевиках. Просто ноги резко подкосились и он словно тряпичная кукла упал на землю. Смерть была такой быстрой и такой… странной, вовсе не благородной и красивой. После стольких боёв в траншеях и разорванных брюх, из которых текла не только кровь, но и буквально дерьмо, я кажется стал по-настоящему понимать что такое война.

Это в первую очередь даже не убийства и насилие, не садизм и невинные жертвы, это буквально дерьмо, кровь и зловоние гниющих трупов. Вокруг было только это, как хорошо что меня подобное уже не волновало. Хотя привыкнуть к этому всё же пришлось, как и собственному смердящему дыханию, ведь очень часто у нас не было времени чтобы следить за личной гигиеной. Хорошо что борода у меня просто не росла, хоть какие-то плюсы от рождения на мёртвом мире.

— Зачистка северной части завершена, — по воксу доложил я, переступая труп с обугленной шеей, и смотря в конец последних десяти метров траншеи.

— Удерживай позицию до прибытия подкрепления.

— Принято.

Порой захватить позицию было куда проще, чем удерживать её. Поэтому самое сложное могло быть ещё впереди. Без какого-либо угрызения совести я начал обирать тела павших, в том числе двух своих товарищей. Фраг-гранаты, батареи для лазгана, у культистов я нашёл самодельные взрывные устройства из выстрелов для гранатомёта. Всё пригодится, а после уже я занял позицию.

Из-за особенностей ландшафта я не видел противника, но он был от меня меньше чем в километре. Прямо туда я скоро и направлюсь, вместе с прибывшими отрядами. Если конечно прямо сейчас не начнётся безумная контратака, во время которой нас попробуют закидать мясом с трёх сторон. Тогда удержать позицию будет практически невозможно, но я знал, что союзники вот-вот и сами продавят фланги. Так что не особо переживал и продолжал смотреть на серую землю, покрытую золой.

Как вдруг мой вокс разорвался от крика сержанта:

— В УКРЫТИЕ!!!

И в небе загорелись тысячи огней, на которые я завороженно смотрел около двух секунд, прежде чем сорваться на бег. Но ближайший блиндаж был уничтожен огнём артиллерии, а всё остальное являлось сетью траншей, с редкими лисьими норами, также уничтоженными нами в процессе наступления. И хоть я находился в траншеи, но обрушимся огненному дождю было на это плевать.

Горела сама земля и дыхание сбивалось из-за огромного количества углекислого газа. Один из снарядов взорвался в пяти метрах надо мной и белый фосфор словно фейерверк разлетелся во все стороны, поражая в том числе и траншею. Враг позволил нам зайти на пристреленные позиции и открыл огонь сразу же как прибыли отряды для закрепления и последующего наступления.

С диким воплем я упал на землю, горящими руками начав тушить лицо. Плавился противогаз и прилипал прямо в коже. Больше всего досталось левой стороне лица, а также шее. Температура была чудовищной, пожар становился всё сильнее и корчась от боли, я пытался ворочаться и потушить самого себя. Несмотря на адскую боль я всё же не паниковал и делал то, чему меня учили на Криге.

— 226-ой! — раздался крик Криворукого, который уже начал помогать мне, осыпая меня землёй. — Они идут!

Едва пламя на мне лишилось кислорода и потухло, как он рывком поднял меня на ноги. Кругом было пламя, многие погибли, не успев спрятаться, ещё больше было раненых, но враг продолжал вести обстрел, так ещё и бросил прямо в ад пушечное мясо, павших в одержимость жителей этого мира.

Рефлекторно я последовал за Криворуким и ещё пятью бойцами обратно к позиции, которую я покинул в попытке найти укрытие. Уже на ходу достал из аптечки обезболивающее и сразу сожрал жменю таблеток, запив их собственной кровью, хлещущей из прикушенного в момент не самого удачного падения языка. Левый глаз не видел вообще, будучи закрытым коркой из запёкшейся крови. Так ещё и оплавленный противогаз стал мешать обзору.

С болезненным рыком я рывком снял противогаз с лица, отрывая от лица куски кожи. Стон агонии вырвался из моей глотки, искры посыпались из глаз, а зрения я на время лишился из-за чудовищной боли. Но в боевом положении был лазган, а как только взор начал прочищаться, то я тут же открыл огонь по кричащим от невообразимого страха культистам. Они не хотели идти в атаку, многие из них чуть ли не рыдали, но были вынуждены делать то, что им приказали в надежде спасти свои семьи, ставшие заложниками в городе-улье.

Но не осталось во мне и капли сострадания, а как только враги подбежали на расстоянии в пятьдесят метров, то я начал бросать гранаты. Осколки разлетались во все стороны, горящая земля взлетала к небу и одним за другим падали бойцы, хватаясь за ноги и пытаясь ползком добраться до хоть какого-то укрытия. Но куда раньше их находила смерть, а о попытке выжить свидетельствовали лишь полосы крови оставшиеся на выжженной земле.

Было трудно дышать, пожар на наших позициях становился всё сильнее, несмотря на попытки наших товарищей его потушить с помощью земли.

— КРОВЬ ДЛЯ БОГА КРОВИ!!! — раздался рёв и вдруг среди трупов начала испаряться кровь, становясь разломом в варпе. — ЧЕРЕПА ДЛЯ ТРОНА ЧЕРЕПОВ!!!

Невероятное насилие и пылающая чёрным пламенем ненависть стали топливом для самого воинственного Тёмного Бога. Дюжина кровопускателей присоединилась к самоубийственной атаке, заставив меня вспомнить мою третью жизнь. Одним своим видом они тогда внушили такой страх, что лишь воля Тзинча позволила мне не дрогнуть и не пасть на колени. Истинной жестокостью были полны их души, а своими мечами кровопускатели на ходу разрубали на куски своих же союзников.

Один из кровопускателей мчался прямо ко мне, высунув свой мерзкий язык и сверля меня взглядом полный ненависти глаз. Я же продолжал стрелять, но выцеливал культистов, которые были вооружены чем попало, но если они прорвутся до траншей и навяжут ближний бой, то мы не сможем эффективно отстреливать это пушечное мясо и тогда наша оборона будет уничтожена.

Полетела новая порция гранат, заработали гранатомётчики, но осколки не сильно вредили кровопускателю, как и ни одна граната не угодила прямо в него. Вот он уже был на расстоянии десяти метров, до сих пор в него никто не стрелял, лишь я целясь в культистов позади, обуглил его алую кожу. Но как только гад приблизился почти в упор и приготовился снести мне голову одним ударом, в полный рост встал сидящий всё это время рядом гвардеец.

Прибывшие инженеры должны были укреплять захваченные позиции, но как только начался бой, то они тут же примчались по приказу сюда. Вооружены они были дробовыми ружьями револьверного типа, Люций Мк 22с, первый же выстрел разорвал колено кровопускателя, курок взвёлся сам и провернулся барабан дробивка, после чего сразу же последовал следующий выстрел в уродливую морду гада.

Чтобы выбить эту позицию у Корпуса Смерти врагам придётся сначала уничтожить весь наш полк, а затем разобраться ещё с двумя резервными полками, что были готовы закрыть брешь в любом месте всего фронта. И что-то мне подсказывало, что солдат у нас просто больше и никакие демоны не смогу переломить ход битвы.

Но вражеское командование сделало ставку вовсе не на демонов.

— Азимут двести, за холмом, танк! — мгновенно доложи я по воксу, заметив технику врага.

Крайне странную технику, а также по меньшей мере взвод культистов, облачённых в весьма тяжёлую броню, с шипами, в красных цветах, с голыми ладонями и в чёрных масках, изображающих воющие, кричащие и всякие гримасничающие лица, с крючковатыми носами и подбородками.

В этот момент каждый боец узнал этого врага, ведь Сегментум Пацификус граничил с Сегментумом Темпестус, как и Криг находился довольно близко к границе двух сегментумов. Этому врагу также нашлось и место в Памятках, ведь культ Кровавого Договора был опасной угрозой и представлял элиту сил Хаоса.

И пока пушечное мясо сгорало в дружественном огне и вместе с демонами отвлекало нас, Кровавый Договор уже начал свою ответную операцию, ведь их совершенно не волновало превосходство Имперских Сил в численности.

Глава 74

Небо затянулось чёрными тучами и рокот грома заглушал даже яростные залпы артиллерийских батарей. Кровавый Договор и кровопускатели ясно давали понять, что взор Кхорна лёг на этот мир. Однако это было весьма удивительно, ведь в ответ на Неодолимый Крестовый Поход воинства Кхорна ответили Кровавым Крестовым Походом, который проходил совсем в другом месте.

Происходило нечто странное, однако комиссар Рант не видел какого-то хитрого умысла и был полностью уверен в том, что последователи Кхорна просто решили устроить резню. Также Рант практически не вмешивался в работу полковника Крайзера, которому маршал Корпуса дал полную свободу действий. Крайзер был весьма известным офицером, знания и навыки которого заставили командование вернуть бедолагу на Криг.

Кроме того Крайзера можно было охарактеризовать как крайне умело тактика. Во время крупных операций он выбирал один участок и начинал вгрызаться в него. Благодаря отличной памяти, а также невероятной внимательности, от взора Крайзера не мог укрыться ни один кадет, а теперь и ни один гвардеец его полка. Он запоминал номер каждого и в последствии лично давал указания по формированию тех или иных подразделений.

В частности штурмовых бригад, которыми Крайзер разрезает участок фронта и даёт возможность для последующего прорыва всей обороны. Медленно, не спеша, разрезая даже самые серьёзные укрепления на тысячи малых участков, на отдельные ДОТы и порой блиндажи, Крайзер забирал себе одну часть за другой и плевать он хотел на то как глубоко враг уходил в оборону.

Так или иначе обстановка накалялась и лучшим доказательством подобного было появление Георга. Инквизитор со своей свитой явился к маршалу Корпуса Смерти, а своего верного дознавателя уже отправил в штаб к Крайзеру.

— Значит информация о появлении Кровавого Договора верна, — произнёс дознаватель, изучая принесённые с фронта тела: будто бы Георг не верил разведке или просто никому не верил. — Это очень странно.

— Эта планета пала под властью Хаоса, чему тут удивляться? — Рант был хорошим комиссаром и верным псом Терры, но стратегического понимания ему не хватало, хотя для его работы этого и не требовалось.

— В Кровавом Крестовом Походе приняли участие многие последователи Кхорна. Однако Кровавый Договор, согласно нашим сведеньям, там так и не появился. Возможно дело в отдалении, хотя нам казалось что мы их полностью уничтожили.

— Что же… очевидно, что вы ошибались. Их подразделения активно мешают нашему продвижению, — недовольно проворчал Крайзер, попутно утверждая передачу сотни тысяч артиллерийских снарядов ротам расположенным западнее для подготовки к прорыву.

— Мы считаем, что на этом мире расположено слишком много сил, размер и эффективность которых несоизмерима со стратегической ценностью системы или с простым желанием устроить мясорубку. К тому же Кровавый Договор не столь безумен, это бывшие дезертиры и ведут их опытные офицеры. Они бы не стали жертвовать людьми просто ради развлечения.

— Если вы хотите отправиться на фронт и узнать всё сами, то милости прошу. Если же нет, то попрошу говорить по существу, — жёстко осадил дознавателя Крайзер. — Вы чего-то не договариваете, как и все инквизиторы. Либо просто ничего не знаете и тратите моё время попусту.

Лицо дознавателя в этот момент слегка вытянулось, лицо покрытое шрамами побелело, а взгляд стал даже агрессивным. В какой-то момент показалось, что он сейчас продемонстрирует всю тщеславность и гордыню своего Ордоса, однако через мгновение на его лицо лёг мрак тяжких размышлений. Он будто бы решал, что можно говорить, а что нет.

Но в конечном итоге дознаватель просто замолчал и более не произнёс ни слова. При всём этом он продолжал внимательно следить за каждым приказом, мельком заглядывал в когитаторы и одновременно слушал как приказы Крайзера, так и разговоры вокс-операторов.

И хоть Крайзеру было на это абсолютно плевать, но вот Рант напрягся, вдруг почувствовав что является одним из подозреваемых.

* * *

За считанные мгновения поверхность планеты воспылала сотнями яростных сражений. Будто бы чего-то дождавшись враги начали действовать активно и дерзко, выйдя из бесперспективной глухой обороны. Основную массу солдат представляло мобилизованное население, плохо обученное и зачастую играющее роль живого щита. Однако их дополняли орды демонов, а стоило только отвлечься, как в самый неожиданный момент невесть откуда взявшаяся рота Кровавого Договора уже разбивала фланг и навязывала безумную резню в траншеях.

Я же тем временем сидел в траншее, покрытой кровью и внутренностями товарищей. Потери были огромными, но и холмы были усеяны телами врагов. Подбитые бронетранспортёры служили укрытием для новых волн пушечного мяса, прямо по ним работали спаренные стабберы и наша артиллерия работала прямо перед нами из-за чего случайные снаряды порой прилетали и на наши головы.

Но даже в этом аду я не чувствовал страха, но зато сполна прочувствовал настоящую боль. К прошлым ранам и ужасному ожогу добавилось и огнестрельное ранение предплечья правой руки. Обезболивающее было уже сожрано, но что-то оно особо не действовало. Рыча я заталкивал бинт внутрь раны, турникет также уже был на месте. Толком не очистив рану, но хотя бы прикрыв её бинтом от последующего загрязнения, я уже слышал как начали стрелять другие гвардейцы.

Враг шёл в очередное наступление и в этот раз остановить его будет ещё сложнее, ведь после прошлого наката к нам не успело прибыть подкрепление.

— Засекай, Птичка, — рыкнул я, понимая что в горячке боя точно забуду когда был наложен турникет.

Засунув ещё не остывшее дуло лазгана в грязь, я лишь слегка его охладил и через секунду уже начал палить из него по бегущим в нашу сторону культистов и демонов. Им не было числа и это бесило, как и то что лазган в любой момент мог просто выйти из строя. Хотелось бы мне стрелять из него как написано в Памятке, но реальная ситуация была такова, что либо ты выживаешь всё из себя и своего оружия, либо сдохнешь слишком рано.

— СЛЕВА, НА ДЕВЯТЬ ЧАСОВ!!! — разорвался мой вокс, но из-за контузии я едва смог уловить слова и затем их переварить.

Тем временем на левую часть нашей траншеи обрушился шквал лазерных лучей. Работала «Химера», поддерживая высадку пехоты, уже мчавшейся прямо к нашим позициям. Кровавый Договор любил резню, но ещё больше он любил побеждать и поэтому их силы наносили финальный удар, когда пушечное мясо из демонов резни и пушечного мяса истощили нас.

Всё слабее становились наши ответные выстрелы, даже высунуть голову было равносильно смерти из-за работающей «Химеры» и начавших работать гранатомётов. Кроме того под нашей высотой тоже уже закреплялся враг, метая в нас гранаты, осколки которых свистели в воздухе без остановки.

Снова спрятавшись, я переглянулся с окровавленным Криворуким, получил от него кивок и тотчас помчался на ослабевший левый фланг. Нас и так было очень мало, но держать эту позицию Криворукому придётся теперь в одиночку, хотя даже с моей помощью вряд ли нам удастся выиграть ближний бой.

Пригнувшись я бежал со всех ног, сжимая свой лазган, к которому уже был примкнут штык. Но едва я пробежал десять метров, как с безумным воплем в траншею прыгнул смертник, обвешанный гранатами. Рефлекторно я пал и чудом выжил, после чего в нашу траншею начал заходить штурмовой отряды Кровавого Договора.

В потрёпанной алой трофейной броне, в своих жутких масках, с шипами на шлемах и различным оружием в руках, они напоминали какой-то сброд, но координация их была даже выше, чем у некоторых полков Имперской Гвардии. Кроме того и эффективность их была куда выше, ведь смерти они не боялись и жаждали резни. Противостояние с ними зачастую заканчивалось бесславной смертью, но лёгкой победой Кхорн им сегодня не уготовил.

Жуткая потасовка охватила левый фланг, огненная картечь рвала плоть, в упор велась стрельба и всё чаще начинались рукопашные схватки, к которым были готовы как мы, так и наши враги, что делало сражение ещё более кровавым.

Батарея моего лазгана почти разрядилась, оставалось выстрелов десять, но раз уж враг уже прыгал в траншею и находился прямо передо мной, то я решил отдать весь боезапас, ведь потом возможности уже не будет. Ведь битва ради битвы меня не особо интересовала, было лишь желание убить как можно больше рабов Тёмных Богов.

— Справа! — вдруг прямо в моём разуме прощебетала Птичка, пробиваясь даже через контузию.

Мгновенно развернувшись я успел как раз во время и выстрелил прямо в лицо появившегося культиста, который уже хотел разрядить свой дробовик прямо в нас. Но стоило мне лишь вернуть взор к траншее, как там уже пали ещё трое криговцев. На этом участке нас было меньше дюжины, враг же атаковал в составе взвода и даже тот факт, что он атаковал не делал для нас погоды.

— Ты следующий! — рассмеявшись воскликнул культист и рывком вырвал топор из плеча тут уже упавшего на спину криговца.

Мой лазган же окончательно разрядился, а значит оставался лишь ближний бой с этим безумцем. Однако едва тот сделал шаг, как сразу же остановился. Криговец был ещё живым и вцепился своей рукой в его ногу. Пусть врага было больше и пусть он был сильнее, но пока хотя бы один гвардеец был жив, Хаос не мог даже мечтать о победе.

Сразу же я воспользовался возможностью, противник был обездвижен и лёгким тычком я сначала развёл его на яростный удар, а затем резким движением в бок вспорол его руку. Уклоняться ублюдок не мог, пусть даже криговец уже потерял сознание, но его коченеющая рука никогда уже не ослабит хватки. Вспоров же руку, я ослабил его ещё сильнее и через три удара пробился через его оборону, резко сблизившись и вонзив штык прямо под правое плечо.

С лязгом его топор опустился на мой шлем, но с такого расстояния он не мог сделать нормальный замах. Я же покрутил лазганом, разрывая плечевую артерию в клочья и добиваясь того, что культист просто потерял сознание. Через мгновение его тело упало в кровавую грязь, а я же столкнулся взглядом с ещё шестью противниками.

— Зараза… — прошипел я, чувствуя как мою правую руку покалывает всё сильнее: онемение из-за турникета будет становиться лишь сильнее. — В ряд можете не строиться, ублюдки.

Но в пылу яростной атаки этот взвод лишился своего командира, который лежал где-то под грудой тел. А без командира солдаты полностью увлеклись резнёй, забыв о каких-то там задачах. Теперь они будут сеять хаос и стремиться проливать как можно больше крови во имя Кхорна, тем самым становясь по факту обычными культистами, пусть и с лучшими навыками и снаряжением.

Без какой-либо координации они рванули прямо в мою сторону, перепрыгивая через трупы и фактически выстраиваясь в линию. Это не было каким-то благородством, просто каждый из них хотел убить меня лично, ведь для них мы также являлись ещё и добычей. Так что моё изуродованное ожогом лицо оскалилось мёртвой улыбкой с чёрными от сажи зубами, виднеющимися сквозь разорванные щёки.

Первый враг уже подбежал в упор, выкидывая вперёд свою левую руку. Дурак пытался схватить мой лазган, чтобы затем забить меня до смерти своим самодельным кистенем. Но подобное было слишком очевидно, а я же заранее отвёл лазган назад для замаха, из-за чего засранец мог схватиться разве что голой рукой за штык. Удар кистеня же я без какого-либо сомнения принял прямо на шлем, но ещё до того как раздался лязг, мой штык вонзился в его глотку.

Сделав шаг назад и вытащив оружие, я сразу же ещё выполнил два приставных шага от врага. Второй гад с криком побежал на меня. Слишком безумный и слишком уставший, его левая половина тела была обуглена, даже краска с брони слезла. Единственное на что он мог уповать — на быструю победу за один удар, при любой другой тактики он бы вымотался куда раньше. Шансы у него действительно были, ведь его цепной топор своим рёвом давал понять, что для убийства хватит и одного удара.

Я же ничего не выдумал и действовал строго по учебнику, позволяя действовать исключительно рефлексам. Заняв стойку, без криков и лишних движений, я на вдохе отбил лазганом удар в сторону и тут же выполнил ещё один укол. Целился в шею, но угодил в верхнюю часть груди. Впрочем, даже так с лязгом мой штык продолжил движение вверх и соскользнул уже в районе самой шеи, вонзаясь глубоко в плоть.

Ещё не успело тело второго врага осесть, как слева раздался грозный крик и вооруженный таким же лазганом культист попытался уколоть уже меня. Но не теряя ни секунды я тут же отпустил своё оружие и ушёл в сторону, после чего тут же схватился левой рукой за его оружие, попутно начиная доставать правой лопатку.

Дыхание моё становилось всё чаще, кислорода не хватало, взгляд начал замыливаться то ли из-за боли, то ли из-за общей усталости или из-за ран. Культист же тем временем подло ударил меня своей головой, на которой был шипастый шлем. Внезапно неудобные шипы оказались невероятно практичными, ведь он едва не выбил мне последний глаз.

Я же наконец-то выхватил лопатку и тут же начал бить ею со всей дури по колену ублюдка. От первого удара культист вскрикнул и пошатнулся, из-за чего его давить начал уже я. После второго раздался мерзкий хруст и потекла кровь, после чего гад повалился на спину. Добивать я его не стал, ведь времени не было. Оставалось ещё три противника, как вдруг из-за спин ещё двух бегущих ко мне культистов я увидел третьего, успешно перезарядившегося и видимо не желавшего отдавать моё убийство другим. Ведь чего-чего, но страха в его глазах не было, лишь злоба и бешенство от того, что он оказался шестым.

— Сука… — только и успел прошипеть я, как сразу же в меня полетел свинец из его стабберного ружья.

Выстрелил он на удивление не картечью, а каким-то пулевым патроном. Весьма здоровая и тяжёлая пуля с яркой вспышкой вылетела из дула, ствол ружья тут же рвануло в сторону. Культиста не волновало что перед ним было два его товарища, в результате пуля разорвала локоть одного из гада, заставив того выронить оружие и завопить от боли. А затем уже угодила прямо в мою грудь, повалив на спину.

Выстоять после попадания можно было, но стойка моя была не самой устойчивой и калибр уж больно мощный, как и пуля была шарообразной из-за чего куда лучше передала импульс. Воздух из лёгких был выбит, но сразу же после падения я начал на ощупь искать какое-нибудь оружия. Трупов было много, в теории я мог бы подобрать неразряженный лазган. Всего лишь два врага осталось.

Но вместо лазгана я вдруг нащупал что-то даже более интересное и эффективное. И хоть моё зрение уже окончательно стало туннельным, но и без него по одному звуку и силуэту можно было понять, что это было. Громадная нога силового доспеха, полностью покрашенная в чёрный. А затем уже раздалось два выстрела и на меня упало две горячие гильзы.

После ликвидации двух целей космодесантник продолжил движение, изредка точными выстрелами выбивая самых неприятныхврагов, пытавшихся закрепиться в воронках и за уничтоженной техникой.

— 226-ой? — через мгновение надо мной склонился квартирмейстер, голос которого я сразу же узнал.

— Я ещё могу сражаться, — тут же я схватил за руку Тихого, к локтю которой был присоединён разделочный нож, которым он уже начал разрезать униформу для оценки ран.

— Спокойно, почётная полевая казнь тебя не ждёт, — произнёс Тихий, видя что руки и ноги на месте, а ранения не такие уж и серьёзные, а с учётом крайне приятного климата этого мира заживление пройдёт без особых проблем. — Очищу раны, перебинтую, после отправишься в тыл.

— Битва…

— Орден «Истребителей» выслал нам свой тактический отряд, судьба врага предрешена, но тебе нужно будет вернуться в строй до осады крепости. Всё, молчи и не теряй сознание, — едва слышно произнёс Тихий, израсходовав весь свой накопленный лимит слов.

Глава 75

— Именем Его вы проговариваетесь к смерти, подлые предатели, и да очистятся ваши души в праведном пламени, — произнёс инквизитор Георг, давая отмашку своей свите.

Сразу же опытные воины, почётные телохранители, укутали пламенем обвинённых в предательстве гвардейцев. Адские крики рвали души, но лишь гневом пылал взгляд фанатичных служителей Императора. Сам же Георг желал ещё более ужасного наказания, однако в полевых условиях он мог сделать лишь это.

Казнили же тех, кто ещё совсем недавно служил в Имперской Гвардии. Не все полки могли похвастаться такой же непоколебимой верностью как полки Корпусов Смерти или же канувшие в лету полки Кадии. Кровавый Договор тому самое яркое свидетельство. И хоть о массовом предательстве речи пока не шло, но Георг уже вышел на ряд тех, кто встал на тёмный путь.

Ересь проникла глубоко, это было фактом, однако куда печальнее было то, что Георг так и не мог понять, что именно задумал враг. Складывалось впечатление, что он не особо плотно работал с мятежниками Оранхелии, этой системы. Будто бы культ проникший в ряды «Ярости Махария» преследовал совершенно иные цели, отличные от целей Кровавого Договора. В любой случае, от катастрофы всю группировку уберегало лишь то, что в её рядах было очень много Криговцев. Двенадцать полков как никак.

— Обязана доложить, что ваши действия понизили боевой дух гвардейцев, — заявила мечта любого инквизитора, почётный член свиты и неприкасаемая.

— Пусть знают, что станет с ними за предательство. Посмеют дрогнуть — отправятся к моим мучителям.

Без каких-либо колебаний и сомнений действовал Георг. Долгие века он служил Империуму и к несчастью успел познать всю опасность полумер. Тот мир, что сгорел в атомных вспышках до сих пор преследовал Георга во снах, ведь именно из-за полумер он не смог спасти невинные души и позволил более чем двадцати миллионам людей стать жертвой лживых пут культа хаоса. И всё же та ошибка стала бесценным опытом, что навсегда изменила Георга, сделав его тем, кем он должен был стать дабы защитить Империум.

Инквизитор поставил себе цель любой ценой докопаться до правды, предчувствуя великую беду. И видит Бог-Император, его верный слуга сделает всё и пожертвует всеми, чтобы исполнить своё предназначение.

* * *

— Я так слаба… неужели вся моя сила принадлежала по большей части Тзинчу? — жаловалась Птичка, превратившись из весьма грозного демона в просто какой-то слабый отголосок варпа, существующий лишь за счёт моей души.

— Знаешь, то что ему стало на нас плевать это даже хорошо, — заметил я, покидая госпиталь.

Мои раны удивительно быстро зажили. Нет, до всяких астартес как до луны, однако любой обычный человек на моём месте наверное месяц минимум бы отлёживался. Всё же и ожоги довольно серьёзные, и осколками меня знатно подрешетило, на правом предплечье и мышцам крайне сильно досталось. Но видимо мой закалённый тренировками и биодобавками организм был куда сильнее и выносливее, чем казалось изначально.

Хотя также стоило понимать, что до конца я не исцелился. Некоторые раны даже не начали рубцеваться, но в целом боеспособность была в норме, по меркам Крига. Так что в тылу я пробыл всего лишь полторы недели и тут же отправился обратно на фронт, где наши взяли проклятые холмы и продолжили движения, смыкая кольцо вокруг крепости хаоситов, которая всё это время укреплялась.

Не теряя ни минуты времени меня тут же отправили обратно на фронт. Но не успел я покинуть грузовика, как сразу же меня встретил старший смотритель.

— 226-ой, ты переведён в штурмовую бригаду, — кратко доложил он, после чего тут же продолжил осмотр прибывших.

Многие из выживших в этих жестоких боях также отправились вместе со мной в штурмовую бригаду. Людей там всегда не хватало, а с учётом упущенного в самом начале времени цена за каждый километр была неимоверно высока. Впрочем, ни маршала Корпуса Смерти, ни Крайзера, да и в принципе никого не интересовало то сколько криговцев погибнет. Ведь эти полки создавались для одной единственной цели — умирать десятками тысяч во время выполнения задач, где не умереть просто невозможно.

Из-за возросшего напряжения в тылу и в частности из-за работы инквизиции, подозрительность нашего Корпуса Смерти выросла. Криг и раньше относился к другим слугам Императора как к тем, кто потенциально может предать тебя в любой момент. Даже эти хвалёные ангелы Императора, орден «Истребителей», не внушал особого доверия. Уж больно жестокими они были, так ещё порой и так рьяно рвались в бой, что казалось они пытаются затянуть поглубже союзников. С другой стороны это можно было списать на наследие легиона Белых Шрамов, от которых орден и был образован.

Так или иначе о приказах командиры узнавали порой в последний момент. А что касалось общих сведений о работе Корпуса Смерти, то за его пределы к другим полкам не уходило ничего кроме «Осада крепости стратегического масштаба». Таким образом о реальной обстановки в рядах Корпуса Смерти знало лишь высшее командование, проверенные комиссары, не знающая никаких преград инквизиция, ну и разумеется высшее командование всей группировки «Ярость Махария».

В остальном же фланговые группировки наземных сил Имперской Гвардии могли даже не знать, что вот-вот целый пойдёт в атаку. Из-за этого упала организация, но Криг лучше других знал цену предательства, поэтому даже если в результате неожиданных перегруппировок погибнут десятки тысяч, то это будет приемлемая цена.

Я же рефлекторно проверил насколько плотно прилегает противогаз, ожидая в указанном мере сбора нового штурмового взвода. С удивлением обнаружил, что и Криворукий был здесь. После к нам прибыл смотритель и скупо объявил, что мы теперь можем называться гренадёром, после чего без каких-либо лишних предисловий нас тут же погрузили в «Горгону».

— Он рад, — вдруг произнесла Птичка, внимательно изучая души вокруг, пока я молча смотрел в затылок стоящего впереди гвардейца. — Невероятно сильно рад, что очень хорошо видно из-за контраста эмоций. Все вокруг такие серые, но от того редкие эмоции ощущаются лишь сильнее. Почему ты молчишь? Я не мешаю?

Я же просто игнорировал Птичку, ведь в скором времени нас выгрузят и мы помчимся на укреплённые позиции врага с целью поиска уязвимых мест. В такие моменты мне не хотелось с кем-то говорить, что уж там, в большинстве случаев я предпочитал даже не думать. А в голове продолжали звучать наставления наших идеологов и святых, что каждый день неустанно вели беседы с нами с самого первого дня в кадетских корпусах.

— Открытый разум подобен крепости, врата которой распахнуты, а стражи погрязли в беспутстве, — даже грохот тысяч орудий и взрывы бомбы не могли заглушить шепота старика, взгляд которого невозможно было забыть. — Закрой его и изолируй, ведь та радость открытий нового не стоит риска пасть жертвой Архиврага.

По началу мне казалось, что Империум та ещё дыра, прогнившая до самого основания, где людей просто эксплуатируют, угрожая всякими внешними врагами. Но чем больше времени я проводил здесь, тем больше смысла было в словах казалось бы фанатичных и безумных последователей культа Бога-Императора. Ведь как не крути они были во многом правы.

Знания были крайне опасны, чем больше человек узнавал, тем сильнее становился его страх. Чем больше он познавал, тем уязвимее становился для тех, кто был несоизмеримо опытнее и жил по ту сторону реальности. Какой смысл обучать людей, взращивать в них стремление к развитию, если они падут жертвой Тёмных Богов? Казалось бы, как вообще невежество может быть добродетелью, спроси любого и он скажет, что именно стремление к знаниям есть единственный правильный путь. Так считал и я.

Но с текущим опытом, озираясь на своё прошлое, я всё сильнее сомневался в этом. Ведь что дало знание людям? В моём мире это была война и атомное оружие. Это низкая рождаемость и вырождение наций, ведь более умный человек не захочет заводить детей, понимая что его финансов и возможностей хватает лишь на покрывание потребностей. Как и сами потребности с ростом знаний становятся всё выше. Эти же знания уничтожили природу, создав общество потребления.

Конечно, само знание понятие куда более широкое и вбирает в себя и позитивные стороны, но факт остаётся фактом. Тёмный человек недалёкого ума куда легче наполнить верой в Бога-Императора и таким образом защитить его от Архиврага. Нерушимые и неоспоримые догмы будут монолитной стеной его разума, лишённого способности к критическому мышлению. И этот разум будет чище всех тех еретиков, медленно падающих на самое дно.

Молитвы заменили науку и духовное развитие раздавило технологический прогресс, ведь такова была плата за существование и вечную войну с теми, кто никогда не даст развиться человечеству как виду до чего-то большего, достойного этих самых знаний.

— Мне нужно думать, я знаю своего врага, — мысленно произнёс я, закрываясь как от неуместного щебета Птички, так и от каких-либо сомнений, делая свой разум максимально простым и невероятно прочным.

И в этот момент «Горгону» сильно тряхнуло от чудовищной мощи взрыва. Тяжёлый бронетранспортёр задымился и остановился, двигатель заглох, а канонир с правого фланга превратился в расплавленную груду мяса. Враг обладал весьма обширным арсеналом вооружения, как и полностью подавить его не удалось из-за чего он активно оборонялся. Но сколько бы техники он не выбивал, наступления Корпуса Смерти было не остановить.

С грохотом опустился ковш, который не только хорошо справлялся с разминированием, но и был дополнительной бронёй. В лоб выбить «Горгону» было практически невозможно, однако оставаться на месте всё равно было нельзя. Стоящая в чистом поле техника вскоре будет уничтожена концентрированным огнём вражеской артиллерии. И хоть до позиций врага ещё было прилично, но дальше придётся пробиваться в пешем строю.

Но едва мы только начали вываливаться наружу под грохот выживших канониров «Горгоны», как прямо из наших рядов заработали гранатомёты, стреляя как осколочными, так дымовыми выстрелами.

Дымовая завеса увеличивала шансы на выживание каждого гвардейца. И хоть вражеский пулемётчик продолжал работать, стремясь уложить нас в грязь лицом, но его пули проходили куда выше наших голов. Боятся стоило лишь артиллерии, которая уже начала работать с грохотом взрывом разбирая на кусочки оставшуюся позади «Горгоны», выполнившей свою задачу.

Мы бежали только вперёд, опьянённые верой и адреналином, даже упавшая перед нами бомба разорвавшая с десяток бойцов не смогла остановить дальнейшее продвижение. Боковым зрением я также видел и другие «Горгоны», которым повезло больше нашей. Под прикрытием танков они начали нас обгонять и будто бы оскорбившись этим наш командир взвода отдал приказ:

— Ускориться! — по воксу пронёсся его суровый голос и началась самая настоящая гонка с союзной бронетехники.

Десяток метров за другим, прыгая в воронки и укрываясь за лошадиными тушами и пылающей огнём техникой, мы продвигались всё дальше и вот уже наши гранатомётчики начали замедляться, но не для того чтобы создать ещё одну дымовую завесу. Мне хотелось верить, что в этот раз нами будет применено газовое оружие, да оно было крайне опасно и довольно неизбирательное, но эффективность того стоила.

Но взрывы и огненные вспышки укутали пламенем позиции врага. Преодолев последнюю финишную прямую мы добрались до траншеи врага в числе первых, потеряв по меньшей мере половину личного состава, не учитывая экипажа «Горгоны». И после такого враг даже мог не мечтать на плен, ведь гнев каждого павшего передавался выжившим.

Единой волной мы обрушились на них, желая встретиться лицом к лицу и с дезертирами Кровавого Договора, но лишь пушечное мясо оставили на этих позициях. Они выматывали нас, заставили проливать реки крови и делая всё, чтобы наше продвижение в конечном итоге разбилось о неприступные бастионы крепости.

И всё же несмотря на очевидность вражеских намерений наше командование не вносило никаких корректив и продолжало массированное наступление по всем направлениям. Дело было не в тупости или нежелании пробовать что-то новое, просто командиры полков знали что такое война и понимали, что лёгких побед не бывает. Жизнями солдат завоёвывались планеты и звёзды, и цена за них всегда будет огромной.

— МЫ СДАЁМСЯ!!! МЫ НЕ ХОТЕЛИ СРАЖАТЬСЯ, НО ДРУГИЕ ПРЕДАТЕЛИ НЕ ОСТАВИЛИ НАМ ВЫБОРА!!! — доносилось из блиндажа, перед которым мы остановились.

Остановились только для того чтобы достать из подсумков гранаты и вырвать чеку. Один за другим раздавались взрывы, в блиндаже было довольно тесно, однако и разброс осколков был хаотичным. Порой я видел как враги и союзники выживали, когда осколочные оборонительной гранаты взрывались фактически в метре или максимум двух от них.

Но если первый взрыв сопровождался паническими криками, второй — жуткими стонами, то третий принёс тишину, а четвёртый стал контрольным, после чего внутрь зашёл гвардеец и убедился, что никто уже даже не содрогался в предсмертных агониях.

— Продолжайте продвижение, — вдруг раздался мощный басистый голос за нашими спинами.

По нависшей над нами тени мы поняли, что это явно кто-то из астартес. Благодаря динамикам его шлема голос легко пробился как через наши шлема и противогазы, так и через звуки непрекращающейся битвы. Некоторый укол почувствовал как я, так и мой безымянный напарник. Мы не нуждались в помощи, как и приказывать нам космодесантник не имел права. Впрочем, спорить мы не стали, ведь сержант повторил тот же приказ по вокс связи, как и в целом продвижение как можно дальше являлось нашей главной задачей.

Так что одарив мрачными взглядами космодесантника ордена «Истребителей», мы продолжили движение. Тот же не стал играть в героя и остался за нашими спинами, внимательно следя за всем полем боя и изредка делая выстрелы по врагам представляющих опасность для него или же для техники, скопления групп пехоты. А на простых культистов с лазганами или свинцемётами он жалел болтов.

Холодный расчёт вёл космодесантника, суровая математика войны, в которой жизнь гвардейца почти ничего не стоила, а уж жизнь криговца и подавно. Впрочем, судя по царапинам на его чёрной броне и по жутким следам от мельта-оружия на окрашенных в жёлтый наплечниках и шлеме, можно было точно сказать, что от битвы космодесантник не бежал и если было нужно, то прыгал в самое пекло.

И всё же под прикрытием космодесантника продвигаться стало куда легче. Метр за метр мы выгрызали себе с боями в отчаянными безумцами. Началось самое настоящее истребление, которое радовало души ордена «Истребителей», предпочитая такие вот методичные и беспощадные зачистки всяким пафосным и героическим сражениям. Если же в какой-то момент приходилось превозмогать, то значит где-то был допущен просчёт.

— Взрывай, — произнёс я по воксу и на всякий случай кивнул своему напарнику, после чего закинута в ДОТ взрывчатка уничтожила всё внутри, объяв огнём трупы и добив ударной волной всех выживших. — Идём дальше.

Космодесантник продолжал выстреливать пулемётные гнёзда, под его прикрытием в нас теперь стреляли только из свинцемётов и лазганов. И вот очередная тактическая задача должна была быть выполнена, как на очередном повороте траншеи я замер, заметив в другом конце яркие вспышки лазганов.

Там шёл нешуточный бой, исход которого определился в следующие секунды. Мой лазган уже был нацелен в сторону, где наших союзников быть не могло, мой напарник подготовил гранатомёт, заряжённый осколочными, как вдруг из-за поворота сначала вылетело тело без головы, а затем вышел ещё один космодесантник, в такой же броне.

Он был выше траншеи, однако благодаря идеальному пониманию ландшафта он двигался относительно незаметно для врага, появляясь как правило в последний момент. ДОТы, слишком крупные насыпи, укреплённые блиндажи — всё служило для него дополнительным укрытием от глаз. Кроме того культисту ещё требовалось высунуться из укрытия, чтобы заметить его, так что и все позиции для стрельбы всегда были на прицеле. Поэтому зачастую враги космодесанта умирали ещё до того как успевали что-то понять.

И с двумя такими машинами наша победа на этом участке должна была стать неизбежной, но почему-то мрачная пауза растягивалась и космодесантники смотрели друг на друга, замерев словно удивлённые. А затем вместе с выстрелом резко вскинутого болтера раздался голос космодесантника за нашими спинами:

— Не наш, уничтожить его!

Глава 76

— Лучшая работа в мире, — пробурчал мой напарник, отбрасывая гранатомёт и хватаясь за лопатку. — ЗА ИМПЕРАТОРА!!!

И в этот момент случилось чудо, боевой клич и жуткий оскал, пусть и скрытый за противогазом, но меняющий сам Имматериум, смогли сломить дух вражеского космодесантника. Осознав собственную никчёмность и слабость, он развернулся и начал отступать, пока за ним гнался криговец с лопаткой под прикрытием лояльного космодесантника, также завидовавшего истинному бесстрашию гвардии, готовой отдать всю свою кровь во имя Империума.

— А нет, не чудо, — буркнул я, когда на следующем же повороте криговцу одним ударом ноги продавили внутренние клетку, уничтожив практически все внутренние органы.

— Он не должен уйти! — из динамиков вырвался чудовищной силы голос, едва не оглушивший меня.

Но откликнувшись космодесантник допустил досадную оплошность и на мгновение потерял контроль над ситуацией. В этот же момент с двух километров прямой наводкой сделал залп выкатившийся на позицию танк. Снаряд действительно мог пробить силовую броню, но всё же пролетел чуть дальше. Осколки и ударная волна же смогли лишь пошатнуть космодесантника тут же перегруппировавшегося.

— ВПЕРЁД!!! — снова закричал он.

На крик к нам присоединилось ещё несколько отделений, начавших отрезать пути к отступлению для врага. Присоединившись к новому отделению я помчался с другими криговцами к повороту. Мы не собирались вступать в рукопашный бой с астартес без надобности, ведь подобное безумие редко заканчивалось чем-то хорошим. Тем более у нас были мощные аргументы в виде мельтапушки и трёх плазменных винтовок. А если уж предатель пойдёт в прорыв, то вон сержант уже обвешался гранатами, полностью готовый отправиться к подножию Золотого Трона.

Но недолго радовались и мы, ведь как только наше отделение подобралось к повороту траншеи, как прямо под наши ноги прилетела граната.

— Сука… — только и успел подумать я, после чего слепая смерть проревела свой жуткий псалом.

Со свистом осколки разорвали первых трёх криговцев, а случайный осколок попал и в меня, оторвав и без того обожжённого ухо. И если на ухо мне было плевать, всё равно уже трижды контуженный, то вот противогаз было жалко. Однако никакие потери не могли остановить штурмовые отряды и наше отделение вывалилось в проход.

Один криговец сразу лёг, начав стрелять из лазгана в сочленения силовой брони. Позицию чуть правее, занял гвардеец с плазменной винтовкой, за углом остался лишь сержант, уже готовя себя к подрыву. В это же время у космодесантника-предателя вовсю шёл бой с двумя другими отделениями, которых он буквально ломал и разрывал, стоя на пересечении трёх траншей.

— СДОХНИТЕ, ПРЕДАТЕЛИ!!! — проревел он, пытаясь перезарядиться под шквальный огнём с трёх сторон.

Но в этот момент над ним нависла тень равная ему тень. Жутким красным огнём горел визор, а болтер тут же сделал точный выстрел прямо в голову. Лишь какая-то воистину нечеловеческая реакция позволила второму космодесантнику дёрнуться и увернуться, но все остальные выстрелы уже попадали точно в цель, оставляя дыры на нагруднике и наплечнике силовой брони. Жаль только его магазин изначально не был полон.

А затем и вовсе последняя гильза упала в грязь, после чего начался ближний бой двух монстров. Первый решил не тратить время на перезарядку и добить раненного врага. Во всём этом хаосе стрельба оказалась затруднительна, так ещё и вражеский танк продолжал работать и в этот раз снаряд разорвался рядом с нашим отделением, убив нашего сержанта и ещё трёх бойцов.

В этот раз меня осколками чудом не поразило и недолго думая я поднял мельта пушку, после чего оглядел своё отделение, лишившиеся командира. С других эшелонов обороны врага к нам уже мчались отделения Кровавого Договора, решившего воспользоваться суматохой и отбить часть позиций стремительной контратакой. Криговцы не получили нового приказа, поэтому заняли позицию и готовились встречать врагов.

Но что-то было не так, нечто очень странное не давало покой моей мятежной душе и когти Птички скребли на душе, не давая больше игнорировать объективную реальность в угоду простоте мышления. И вдруг меня осенило: космодесантник, прикрывавший наше продвижение, ни слова не сказал по воксу, используя лишь динамики своего шлема. Как впрочем и второй связаться с нами не решил. Молчали и командиры, не предупредив нас о присоединении к нам кого-то из астартес.

Первый холоднокровный, как настоящий астартес, а второй как настоящий «Истребитель» в гневе устраивает резню. Кто из них предатель? У кого вокс сломан, а кто-то просто не успел получить к нему доступ? Вопросов было много, но правильный ответ лишь один.

— Они оба предателя! — воскликнул я, начав раскалять дуло своей мельта пушки. — Командование не говорило о прикрытии нас астартес! Оба обвиняют друг друга в предательстве! Никто из них не связался с нами по воксу и использовал динамики! Убить обоих!

Краткое пояснение удовлетворило всех, кто услышал меня, а моё отделение оставшееся без командира первым начало исполнять новый приказ. С гулом пронёсся мой поток плазмы, начав плавить силовую броню. Открыли огонь и плазменные винтовки, после чего к нам присоединились и другие отделения, также решившие что лучше будет ликвидировать обоих, чем разбираться.

Через считанные секунды оба космодесантника были нейтрализованы, но как оказалось не убиты. Их силовая броня была крайне прочна, их тела слишком выносливы и даже с ужасными ранениями, лишённые вторых сердец, они цеплялись за жизнь.

— Занять оборону! Этим оторвите ноги, но не убивайте, вдруг доживут до плена и допроса! — рявкнул я, начав плавить ноги ближайшему ко мне астартес, превратившемуся в решето.

Вскрывать эти консервные банки было тоже тяжко, к тому же части бойцов приходило уже отстреливать от контрнаступающего врага. Однако уже меньше чем через двадцать минут жестокого траншейного боя к нам прибыло серьёзное подкрепление, отбросившего очередной накат противника.

Член свиты инквизитора вместе с ударным отрядом почти что в сотню человек одним своим появлением лишил врага всякой надежды на возвращение этих позиций. Мало того что вооружение их было в разы лучше нашего, так ещё и сам член свит являлся весьма сильным псайкером, аура которого оттеснила даже кровавый взгляд из Варпа.

— Астартес снова предают, ничего нового, — недовольно прошипел он, глядя на два тела, одно из которых уже не подавало признаков жизни. — Второй тоже вероятно не доживёт до допроса. Но лучше уж так, чем дать кому-то из них выжить, пусть даже один из них был лояльным. В любом случае вы все также отправитесь в тыл и будете допрошены.

— Мы подчиняемся только… — начал что-то было говорить капитан нашей штурмовой бригады, но его тут же перебил сам псайкер.

— Мои приказы не обсуждаются, гвардеец. Я вестник воли Бога Императора и вы подчинитесь.

— Ну твою же мать… — вздохнул я.

Напряжение возросло до предела и в одном шаге все были от того, чтобы направить оружие на своих союзников. Криговцы подчинялись своим командирам, среди которых капитан в данный момент был старшим. Если он скажет, то все вгрызутся в глотку даже этого псайкера. В свою очередь фанатичность инквизиции давала все основания считать, что они начнут заведомо проигрышный бой даже в окружении полка Корпуса Смерти.

В этот момент уже потирали свои ручки те, кто устроил свои тайные игры и смотрел как зёрна посеянных сомнений начинали давать всё больше плодов. Чем больше времени проходило, тем меньше доверия оставалось внутри «Ярости Махария», в какой-то момент всё должно будет взорваться, но этот момент наступит не сегодня.

— Отставить вредящее Неистовому Крестовому Походу самоуправство! — гордо и грозно воскликнул прибывший с очередным подкреплением комиссар Рант, посланный сюда полковником Крайзером сразу же после того как на линии фронта появилась инквизиция. — Что вы себе позволяете⁈ Инквизитор Георг знает о ваших действиях⁈

— А как вы думаете согласно чьему приказу я тут действую? — скривившись ответил псайкер, а его недовольство начало эхом отзываться в разумах всех, кто ему не нравился, то есть среди всех. — Предательство средь бела дня, два астартес устроили сражение между собой и один из них точно лишний, если верить моей разведке.

— Разведке? Вы прямо признались в том, что ваши шпионы есть в рядах ордена космодесанта? — нахмурился Рант, который не боялся инквизиции и смерти, но страшился того, что очередное самоуправство приведёт к беде.

— Агенты, комиссар Рант, агенты, а не шпионы. И да, они есть везде, даже в вашем штабе. Потому что каждый из вас потенциальный предатель.

— Никто не смеет обвинять нас в предательстве, — наш капитан начал стремительно терять терпение и его рука легла на рукоять офицерской сабли. — Вы покинете позиции Корпуса Смерти живыми или мёртвыми.

— Как я и думал…

— ХВАТИТ!!! — рявкнул комиссар Рант. — Ещё одно слово и в измене будете обвинены вы все! Вы, отправляетесь обратно и возвращаетесь с инквизитором Георгом, без личного присутствия которого я считаю ваше присутствие здесь нелегитимным! Вы в составе все штурмовой бригады отправляетесь в тыл для выяснения причин случившегося! ВЫПОЛНЯТЬ!!!

Здесь уже криговцы спорить не стали, ведь все знали о том, что Рант был отправлен сюда полковником Крайзером, который также весьма хорошо отзывался о комиссаре. Инквизиция же хотела упереться рогами, но всё же благоразумие одержало верх, ведь подтекст и намерения Ранта читались отлично. Это был компромисс, а желаемое Георг получит, просто чуть позже и только после разговора с высшим командованием Корпуса Смерти.

А затем нас буквально вырвали с фронта, не дав нашей штурмовой бригаде исполнить поставленный в самом начале приказ и лишиться в процессе его выполнения ну хотя бы шестидесяти процентов личного состава. Чуть меньше половины потеряли, всего лишь. Это угнетало, но делать было нечего и пришлось снова отправляться в тыл, лишаясь потенциальной возможности найти достойную внимания Бога-Императора смерть.

Я же начал волноваться, ведь в своём решении я хоть и был полностью уверен, но вот как другие его расценят? Если вскроется, что я отдал приказ убить лояльного космодесантника… то даже с учётом, что второй был предателем, тот же орден «Истребителей» может среагировать на случившееся самым неожиданным образом. В орденах зачастую царило боевое братство, там принято доблестно умирать целыми ротами, нежели оставлять для прикрытия часть смертников. Кодексы вот эти всякие, принципы и традиции, так ещё и личные черты характера, вроде характерной «Истребителям» импульсивности и кровожадности.

Но зато реакция полковника Крайзера более чем порадовала, он явился к нам лично, осмотрел всех бойцов, позадавал вопросов казалось бы не о чём. Он не сомневался, что среди нас не было предателей. Более того, моё решение было оценено им как исключительно единственное правильное, а за проявленную инициативу меня назначили командиром отделения.

— Вера бойца в своего командира — его лучшая защита и его сильнейшее оружие, — произнёс Крайзер, цитируя выдержку из «Тактика Империалис». — Не забывайте об этом, ведь именно по этой причине наши Корпуса Смерти непоколебимы. Благодаря смотрителям и сержантам, что лично сражаются в боях и ведут наши отделения в бой. Они даже важнее высшей ставки.

Кратким было наставление перед выжившими гвардейцами штурмовой бригады, многие из которых пошли на повышение, чтобы в следующем бою повести в бой тех, кто возможно в этом же бою займёт их место. Допрашивать нас Крайзер не позволил, лишь запросил рапорты и после передал их прибывшему Георгу. По неизвестным причинам Крайзер не очень любил инквизицию, как впрочем к ней скорее негативно относились и большинство криговцев. Возможно потому что и Криг, и Инквизиция во многих, если не всех моментах считали себя выше всех других.

Криг никогда не предавал и невзирая на трудности лил кровь во имя Бога-Императора, не было никаких оснований пытаться уличить их в предательстве. Инквизиция же вполне обоснованно считала, что предать могут все, ведь их долг по защите Империума заставлял их так считать. И помимо трёх основных Ордосов, были и те подразделения, которые например занимались слежкой за астартес.

В частности речь об одноименном Ордо Астартес, принадлежащих к Ордо Минорис. Отдельно были и Ордо Милитарум, Ордо Машинум, Ордо Санкторум и даже Ордо Вигилус. Первые три следили за Имперской Гвардией, Адептус Механикус и Экклезиархией, а четвёртый так и вовсе следил за отдельным Ордосом внутри самой Инквизиции, за Ордо Некрос, о назначении которого не знали даже внутри самой инквизиции.

В общем инквизиция была тайно структурой, которая стала такой жестокой и мнительной вовсе не из-за порочности человечества, а из необходимости защитить всё то, что было поставлено под угрозу после величайшей в истории Империума ереси. Как и Криг они были более чем вправе действовать нестандартно, нарушая отдельные правила Империума.

И всё делалось исключительно на благо этого самого Империума и Человечества, или по крайней мере в это хотелось верить, ведь даже в случае Крига действия Корпусов Смерти порой шли в сторону того самого искупления вины, отклоняясь от эффективной службы Империуму. Порой целые полки предпочитали умереть смертью мучеников, что ставило под угрозу целые операции. Так что в последующих спорах между Крайзером и Георгом была изрядная доля лицемерия с обоих сторон.

Я же хоть и недолго находился в тылу, но успел сполна прочувствовать всю безысходность нависшего над нами мрака. Предатели астартес, казни среди Имперской Гвардии, подозрение Крига в предательстве и в довесок ко всему упавшие темпы продвижения на нашем фронте и полная остановка продвижения фронта вокруг города улья, который имел достаточные промышленные мощности и запасы для долгой войны в полной блокаде.

Нашим врагом был не Кровавый Договор и не другие культисты в траншеях, даже не демоны Кхорна. Нечто куда более могущественное и опасное возвышалось над всеми нами, дёргая за нити и двигая фигуры без их ведома. И это был самый опасный противник, ведь победить того, чьего лица и намерений ты не знаешь, практически невозможно.

— Ты можешь вернуть себе силы? — мысленно спросил я Птичку.

— Не уверена. До этого меня вёл и направлял Тзинч, теперь же мне приходится чуть ли не с нуля познавать варп, что изменился и стал невообразимо агрессивным, злым и жаждущим поглотить меня. Я даже боюсь покидать пределы твоей души. А ты?

— И до этого мои познания в магии были около нулевым, единственное чему я обучился в жизни Мордреда — контроль эмоций. Но без покровительства Тзинча мой псайкерский потенциал упал до самых низких значений. Боюсь, что даже в самый роковой момент я не смогу даже чуть-чуть повлиять на физический мир. Как решить эту проблему я не знаю.

— Возможно в случае крупного варп-разлома и проникновения в этот мир обширных поток варпа что-то измениться.

— Если это случится, то мы станем жертвой демонов, ведь душа моя открыта куда сильнее, чем у простых смертных. А без покровительства Тзинча и понимания… мы станем приоритетной добычей для сущностей варпа.

— Беда…

— Это точно, — обречённо согласился я, начав изучать бойцов своего отделения. — Но как бы то ни было, мы уже стали куда сильнее. Ведь только испытания и их преодоления позволяют нам стать лучше. Придёт тот день и Тзинч ужаснётся тому, чему позволил случиться.

Глава 77

— Орлы Империи, — произнёс я заканчивая обход своего отделения.

По большей части в нашем отряде были в основном те, кто стал гренадёром лишь в боях на этой планете. Те, кто выжил в самых лютых мясорубках и те, кто умудрился отличиться иными способами. В чудо Криг не верил, а значит если из целого взвода оставался только один боец, то значит этот боец был лучше других. Из тех кто умудрялся жить дольше других и формировали гренадёров, чтобы потом собрать из них очередную штурмовую группу, которая пойдёт на острие атаки и превратится в фарш.

Снаряжали нас тоже куда лучше, настолько лучше, что мне даже захотелось расстаться со своим лазганом. Но в последний момент я передумал, просто взяв более мощный вариант, к которому шёл в комплекте энергетический ранец для подпитки. Такой штукой в теории можно даже астартес ранить, если попасть в сочленение на полной мощности. Правда рана эта не оторвёт ему ногу и не факт что прожжёт плоть до кости.

Но штука мощная, если бы мне её выдали сразу, то я бы сделал куда больше. Однако гренадёр гренадёру рознь, те кто находится в других подразделениях как правило сразу получали новое снаряжение, а если тебя направили в штурмовую бригаду, а до штурма оставалось пара часов… порой до выдачи нового обмундирования можно было и не дожить. А деньки последние выдались крайне напряжёнными, ради поддержания темпов наступления и неостановимого прорыва вражеских укреплений штурмовые бригады формировали или доукомплектовывали прямо на поле боя, чтобы вернуть тем хоть какую-то боеспособность и сразу же кинуть в бой.

Хотя были и те, кого формировали по всем правилам. Всё же полковник Крайзер был не первый день на войне и понимал, что в любой момент всё может накрыться медным тазом. И если вдруг наступление начнёт захлебываться, то в резерве уже имелись штурмовые бригады, полностью укомплектованные и готовые броситься в ад по одному лишь приказу.

Да, получалось не очень честно, никто не жаловался, ведь каждый криговец был просто ресурсом. И как эффективно его потратить решало командование. В свою очередь к полковнику Крайзеру никаких вопросов не было, а значит он всё делал правильно.

А в скором времени нас снова погрузили в бронетехнику и отправили в бой. И в следующий же бой я понял, что все мои прошлые сражения были довольно лёгкими и простыми. Ведь начался лютый ад, в котором казалось действительно было невозможно выжить.

«Горгона» тряслась, то и дело от её брони рикошетили пули и осколки. Я стоял в первых рядах и смотрел только вперёд, пока зловоние пробивалось через противогаз. Затем и зелёная дымка начала окутывать нас. Наш полк использовал для этого наступления ударную дозу газа и многие враги уже плевались кровью в своих траншеях. А что тут было ещё двадцать минут назад… ядовитую завеса закрывала весь горизонт и даже сейчас, когда она с большего улеглась, глаза слезились несмотря на противогаз.

Но ждать пока газ уляжется полностью было нельзя, ведь враг бросал резервы пушечного мяса прямо в эти ядовитые облака. Пусть даже боец проживёт десять минут, но он должен удержать последние километры до крепости. И ведь они даже сбежать никуда не могли, заградительные отряды Кровавого Договора стояли по всему периметру и всегда убеждались в том, чтобы каждый житель этой проклятой планеты умер с максимальной пользой. Пользой для их тёмных планов.

И вот разверзлась пасть нашей «Горгоны», по нам никто не стрелял и казалось бы в траншеях не было выживших. Но краткое затишье было мимолётным и обманчивым, ведь через считанные мгновения после высадки заработали орудия «Горгоны».

— Противники мельтешат за бруствером, — донёсся тихий и спокойный голос по воксу.

— Идём напролом, — отдал я приказ, после чего добавил. — Мельта, разберись с гласисом.

Бруствером называли насыпь, которая располагалась на наружной части траншеи или окопа. Гласис почти тоже самое, но располагается перед рвом. И всё это означало, что здесь наши враги постарались на славу и очень хорошо закрепились. Сначала шёл гласис с колючей проволокой, потом ров, а затем бруствер и за ним траншея, с позиций в которой простреливалось как всё поле, так и сам ров. Едва высунешься как сразу сдохнешь, а если нет то сдохнешь уже во рву. Без газового оружия наша атака бы точно захлебнулась.

Однако вперёд уже выбежал боец с мельтой и громогласным залпом расплавил всю проволоку, после чего в брешь рванул всё наше отделение, а за нами уже последовал и весь взвод. Взобраться на бруствер изо рва было довольно проблематично, поэтому пока Криворукий с разгона прыгнул в ров, я остался стоять на гласисе, фактически став идеальной мишенью.

Но наши враги были в самодельных противогазах, как и в самих траншеях ещё осталось много газа, туманом вытекающим в том числе и на дно рва. Кроме того они ещё только закреплялись, в панике бегая то туда, то сюда, перепрыгивая через трупы товарищей и ища тяжёлое вооружение. Я же спокойно вскинул свой лазган и начал точечно работать прямо по головам. Отдачи у лазгана не было, как и точность моя была на превосходном уровне.

Затем уже полетели гранаты, закрепившихся во рве бойцов, после чего два инженера закинули верёвочные лестницы с кошками. Впрочем, некоторые бойцы умудрились залезть и без этого, но большинство полезло следом уже по этим лестницам, а сами инженеры принялись тут же разравнивать подъём, готовя плацдарм для следующих групп.

Убедившись что мои товарищи уже навязали бой в самой траншеи, я и сам спрыгнул ров и сохраняя ускорение на полном разгоне взбежал к брустверу и на собственной инерции кое-как завалился наверх, после чего из лежачего положения боком скатился и в саму траншею, упав в грязь и тут же заняв положение для стрельбы. Но врагов не было, лишь трупы и моё отделение, которое не понесло потерь.

— Как-то… просто… — недоверчиво произнёс Криворукий, на нагруднике которого красовались три свежих обугленных пятна от попаданий лазгана. — Опять фосфором накроют что ли?

Я же тем временем поднялся и начал оглядываться, запрашивать доклады других бойцов. Мы заняли сто метров траншеи и прошли на двадцать вглубь, не встречая достойного сопротивления и добивая потерявших всякую твёрдость и боеспособность культистов. Всё было действительно легко и из-за этого моё чутьё вопило. В это же время командир взвода доложил обстановку и к нам бросили подкрепления, попутно отдав приказ продвигаться ещё глубже.

И мы продвинулись, зачищая одну траншею за другой, выжигая блиндажи и простреливая головы даже трупам, а то мало ли встанут ещё. Но после столь короткого боя снова пришло затишье, лишь гул нашей техники, выгружающих пехоту, разрезал эту тишину.

Нутром я догадывался, что мы шли прямо в ловушку, но что могло нас остановить? Мы же шли клином, то есть двигались как единое целое. Как-то отрезать нас друг от друга было практически невозможно. Легче уж будет уничтожить весь полк.

— Беда, — вдруг тихо прощебетала Птичка, после чего меня пронзил вовсе не мой страх.

Нечто ужасное произошло прямо сейчас, что смогло отразиться на варпе и дойти аж до моей души через Птичку. И в этот момент наступил кошмар. Десятки чудовищной силы взрывов осветили половину планеты. Атомные боеголовки сдетонировали в небесах, нанеся непоправимый вред атмосфере. Наше ПРО смогло их уничтожить хотя бы там, но эффективность была далеко не сто процентов.

— ВСПЫШКА СПРАВА!!! — заорал я, пока ядерный гриб ещё только рождался, а ударная волна неслась на наши позиции.

Враг пошёл на самые отчаянные меры и хоть для полного уничтожения планеты вооружения у него не имелось, но даже взрыв небольшого арсенала атомного оружия мог навсегда изменить климат, уничтожить всё живое и превратить Оранхелию в мёртвый мир.

И ведь при всём этом нас это не остановило, мы спрятались в траншеях, снаряжение наше было создано для сражений и в худших условиях, как и вся техника имела дополнительные фильтры и проектировалась таким образом, чтобы выдержать ударную волну даже стратегического атомного вооружения. Не на ближней дистанции разумеется, но всё же уничтожить даже полк, часть которого вечно окопана и в укрытия было невозможно. Ведь наши позиции простирались на сотни километров. В эпицентре никто не выживет, но остальные ещё до выпадения первых ядерных осадков продолжит наступление.

Но как только взрывы затихли, то я посмотрел на небо, где вырастали ядерные грибы. И в этот момент на меня снизошло осознание. Враг и не целился в нас, большинство грибов находилось в стороне Крепости, в то время как на наших позициях произошло раза в три меньше взрывов.

— Всё очень плохо, — добавила Птичка, пытаясь стать ещё меньше.

В атомном пламени сгорели десятки миллионов людей, которые бежали к крепости и пытались спрятаться. Однако их не впустили внутрь, как и изначально их никто не собирался спасать. Им была уготовлена иная роль, роль жертвы. В этот же момент взрывы прогремели и в городе-улье, подрывая некоторые его районы изнутри. Атомное пламя беспощадно забирало жизни. Это был самый настоящий геноцид и кровавость его привлекла внимание того, кто уже поклялся остановить Неодолимый Крестовый Поход.

Сразу же варп исказился и шторм охватил флот тёмных эльдар, что всё это время сражались с флотом Империума на границах системы. Чтобы друкхари не хотели сделать, но они опоздали. Вечная ярость и нескончаемая ненависть прорывалась в этот несчастный мир и с гневным воплем начал возвышаться тот, чьё пламя стало ярче света родной звездыОранхелии.

В правой его руке был топор из чёрного металла, а в левой он сжимал кнут, сотканный из жил его врагов и с костяным шипастым шаром на конце. Его не интересовали битвы с сильнейшими, он не искал самого жестокого сражения, его интересовал лишь беспощадный террор и самое безумное насилие. С ума сходили все те, кому не посчастливилось выжить, а засевшие в своих подземных убежищах воинства Кровавого Договора уже готовы были встать под начало явившихся орденов-отступников.

В пламени сгорала надежда этого мира, которому уже не суждено было стать прежним. Кровь и огонь почуяли последователи Кхорна, а Демон-Принц встал в полный рост, распахнув свои крылья в центре подаренной ему крепости. Багровая пелена закрыла глаза десятков тысяч гвардейцев, что оказались слишком слабы и обезумили. И пока ядерные грибы достигали пика своего роста, в бой были посланы демонические армии, дабы принести окончательную погибель этому миру.

А затем феерия огня и стали обрушилась на наши позиции. С грохотом кровавые силы варпа начали волнами вгрызаться в наши ряды, пытаясь свести с ума пилотов истребителей и закрыть планету от взора с орбиты. Хаос начал сжимать свои тиски и сердца людей пропускали удары, чувствуя скорую погибель.

Прямо на нас мчалась целая орда, рык демонов был слышен даже за десять километров и пока природа ещё металась в агонии, создавая штормы и ураганы, я прокричал в вокс:

— Отойти к первой линии траншей! Да, твою мать… — тут же ругнулся я, поняв что связь сдохла и полагаться придётся лишь на свою глотку. — ОТОЙТИ К ПЕРВОЙ ЛИНИИ!!! ЗАКРЕПИТЬСЯ И УНИЧТОЖИТЬ ЛЮБОГО, КТО ПОСМЕЕТ ПОДОЙТИ НА РАССТОЯНИЕ ВЫСТРЕЛА!!!

Мой голос был единственным, ведь наш командир взвода уже лежал мёртвым. Кровь текла из противогаза, а в момент прорыва варпа его голова буквально взорвалась изнутри. Такая же участь постигла и многих других абсолютно случайных гвардейцев.

Холодная сталь лежала в руке и гудел за спиной энергоранец, рядом уже стоял боец, раскаляя сопло огнемёта. Криворукий снова где-то нашёл ящик с гранатами и запалами, которые уже готовил к использованию. Смерть самой надежды пошатнула ряды многих подразделений, но только не Крига. Ведь он не давал ей родиться изначально, живя в вечном отчаянии. Тёмные Боги не могли отнять то, чего мы не имели. И они не могли убить тех, кто был уже мёртв и носил на своей броне крылатые черепа.

— ВТОРОЕ ОТДЕЛЕНИЕ, ПЕРЕНЕСИТЕ ТЯЖЁЛЫЙ БОЛТЕР!!! — я продолжал кричать, бродя между бойцами и раздавая указания там, где это требовалось.

У нас не было времени, чтобы полноценно закрепиться, как и в целом мы планировали идти только вперёд из-за чего инженеры уделяли больше времени созданию плацдарма. Поэтому многие брошенные орудия врага всё ещё смотрели ни в ту сторону. Но хотя бы тяжёлые болтеры мы переместить успеем.

И вот первые капли алого дождя начали падать на нас, делая руки скользкими. Словно сорвавшиеся с цепи бешеные псы демоны Кхорна мчались прямо к нам, прыгая в траншеи или просто пря напролом.

— Им нет числа, — раздался голос нашего разведчика, который сказал то, что все и так видели.

— ГРАНАТОМЁТЫ, ОГОНЬ!!! — рявкнул я, попутно переводя мощность своего лазгана на новый уровень, ведь демоны были куда более живучими, чем простые смертные. — ЗА ПОПЫТКУ ЗАДАВИТЬ НАС ЧИСЛОМ, ОНИ БУДУТ НАКАЗАНЫ!!!

Алый дождь стремительно превратился в багровый ливень и не было никаких сомнений, что всех нас перережут. Но если Бог-Император и уготовил для нас такую участь, то в варп наши души отправятся только с этими тварями. И засвистели раскалённые осколки, вонзаясь в красную кожу безумных демонов. Загрохотали тяжёлые болтеры и завыл огнемёт, которому вторил гул мельта-пушки.

Сколько бойцов у нас осталось после прорыва варпа? Какие номера имели перекинутые из уничтоженных подразделений гвардейцы? Всё это не имело никакого значения и не потому что мы были криговцами, а потому что Имперская Гвардия создавалась лишь с одной целью.

— УМИРАЙТЕ, НО ПОБЕЖДАЙТЕ!!! — проревел я, выпуская мощный луч и проплавляя череп кровопускателя.

Смрад горящих тел забил в противогаз, но как же сладок был тот вздох, что в любой момент мог стать последний. И когда поток мчащихся демонов становился всё больше и напористее, когда приближался момент перезарядки тяжёлого вооружения и следовательно наша бесславная смерть, то гром разразил небеса и к багровому ливню присоединился ливень из стали.

Штурмовые бригады состояли из механизированной пехоты, которая возила с собой в том числе артиллерию или же и вовсе могла похвастаться использованием САУ. И несмотря на разразившуюся катастрофу, полковник Крайзер не стал отдавать приказ для остановки наступления. Возможно он просто не успел этого сделать и прямо сейчас проникшие в тыл диверсанты устроили резню в штабе, но так или иначе исполнение приказа продолжалось.

В кровавый ад ехали новые «Горгоны», выезжали на позиции наши танки и без устали работала авиация, которая уже через мгновения уходила огненными шлейфами к земле из-за зениток Кровавого Договора. Но сколько бы потерь не нёс наш полк, в ответ на наступление демонов звучала лишь стрельба.

И в неравном противостоянии с мчащимися напролом демонами и смыкающими тиски отделениями Кровавого Договора по флангам мы продолжали стоять. Боеприпасы наши таяли, боеспособность падала, через считанные минуты боя я уже стоял среди окровавленных тел. Капкан захлопнулся и враг уже предвкушал победу.

— ДА СКОЛЬКО ЖЕ ВАС!!!

И плазменный взрыв убил ещё двух бойцов справа, заставляя меня развернуться и выстрелить в другой конец траншеи. Лазерный луч расплавил только одного культиста, ведь это было элитное подразделение, снаряжённое не хуже нас. Но энергии мне было не жалко и я спустил гашетку ещё раз и ещё раз, зажимая в проход, пока мимо пролетали выстрелы, что не достигали меня, но убивали других моих товарищей.

Одним за другим гвардейцы падали и выстоять под таким перекрёстным огнём не смогли бы даже астартес.

— В БЛИЖНИЙ БОЙ, СОБЕРИТЕ ИХ ЧЕРЕПА!!! — вдруг раздался рёв атамана Кровавого Договора, после чего мой энергетический ранец перегрелся и вышел из строя.

Атаман же с лёгкостью прорубался через остатки нашего взвода, разрубая ударами противников на куски. Он был облачён в силовую броню и удары его сбивали с ног. Цепной же меч ревел и жаждал крови, это оружие атаман когда-то забрал с павшего космодесантника. Меч был огромен и весил целых шесть килограмм, без силовой брони ни один человек бы не смог сражаться подобным оружием. И даже для атамана это оружие было слишком тяжёлая, хотя в рядах астартес модель «Геката» считалась облегчённой.

— Ха-ха-ха! Вот ты и остался один! — раздался смех идущего ко мне атамана, пока его бойцы добивали раненых и отрезали им головы. — Вот и растаяли твои шансы на победу, батарея разряжена, гранаты кончились, осталась лишь жалкая пехотная лопатка.

— Болван, мне больше ничего и не надо! — в рывке скидывая ранец и выхватывая своё последнее оружие.

Глава 78

— Выдвигайтесь к сто одиннадцатому километру, — хрипло скомандовал полковник Крайзер, взяв под личный контроль две штурмовых бригады, курируя практически единовременно несколькими подразделениями, общей численностью в тысячу гвардейцев.

Оперившись обеими руками на стол, он словно стал компьютером. Прямо перед ним лежал портативный когитатор, выводящий доклады в письменной форме, без остановки к нему подходили штабные офицеры и связисты, обновляя актуальную обстановку на фронте. Крайзер практически не отвечал, просто слушал и изредка выдвигал приказы, которые могли казаться безумными, но никто не сомневался в полковнике, ведь этому криговцев не учили, да и сам Крайзер ещё ни разу не ошибся за весь Неистовый Крестовый Поход.

В свою очередь комиссар Рант всегда находился рядом и брал на себя всё то, что не должно было отвлекать и без того перегруженного Крайзера, однако нуждалось в оперативном решении. А если Рант с другими офицерами и делал какой-то просчёт, то Крайзер тут же об этом заявлял и вносил корректировки, что говорило о невероятных организационных и умственных способностях полковника.

Тем временем прогремело ещё несколько атомных взрывов и сразу же между двумя растущими грибами помчалась новая штурмовая бригада. В этот раз целью был уже не прорыва, а молниеносная контратака. Ведь даже в обороне Криг активно атаковал врага, используя любую возможность для последующего продвижения. И в этом ему помогала кавалерия, куда более подвижная, чем танковые батальоны.

И когда ставка увидела возможность, малое окно длинной в десять минут, то тут же были подняты Всадники Смерти, погнавшие своих лошадей в радиационное пекло. Дрожала земля и вспышки озаряли планету в разных местах, пока орды демонов прорывались на отдельных позициях, разрывая бегущих гвардейцев из других полков. Но скорее вселенная схлопнется, чем Корпус Смерти подставит спину.

Каждый всадник знал, что уже не вернётся с этого задания, но сияли их разномастные наконечники, способные повреждать как технику, так и разрывать пехоту. Плазма, кумулятивные струи, пакеты взрывчатки и одноручные гранатомёты, Всадники Смерти имели всё для того чтобы ворваться на уязвимые позиции врага, обрушить всю свою ярость и вероятно погибнуть. Но тот урон, что наносился ими, и та скорость реагирования, позволяющая затем сжать пальцы на глотке фронта, стоили любых жертв и любых ресурсов.

— Клин! — скомандовал командир и кавалерия перестроилась.

А уже через мгновение столкнулась с ордой демонов, пронзая их ряды словно копьё. С грохотом взрывались наконечники копий, на куски разлетались кровопускатели и даже захваченная Кровавым Договором «Горгона» не смогла подавить атаку, ведь была снова уничтожена метким ударом мельта-копья в двигатель.

Точно работал космодесантник Хаоса, выбивая из сёдел всадников, но даже без них, лошади продолжали мчаться в атаку и при любой возможности таранили врагов и давили черепа упавших. В ад превратилось это противостояние и с каждой секундой эта гремящая битва делала Кхорна ещё сильнее. Возмущался лишь демон-принц, желавший геноцида, а не равного сражения. И в своей крепости он уже готовил очередной сюрприз для смертных, способный утолить кровавую жажду верного полководца Кхорна.

— Десять часов, траншея, бой! — доложил один из всадников, выбрасывая лишённое наконечника копьё и выхватывая из висящей рядом с седлом кобуры заряженный шестью гранатами гранатомёт.

— Уничтожайте врага! Наносите максимальный вред живой силе и прорывайтесь как можно дальше в тыл! — командир отдал свой последний приказ и был уничтожен метким выстрелом космодесантника, которого в свою очередь через мгновение кавалерийским ударом наперевес снёс другой всадник.

В этот же момент я услышал топот копыт, но мне было совершенно не до этого. Ублюдки Кровавого Договора подступали со всех сторон, им не было числа, а как завалить их атамана я не знал.

— КАКОЙ ЮРКИЙ!!! — завопил атаман и в очередной раз попытался разрубить меня своим огромным цепным мечом.

Но в этот же момент я перехватил руку атаковавшего меня хаосита и бросил его через себя, прямо под удар атамана. С рёвом цепь разорвала металл и броню. Правда после каждого такого удара закованный в слишком тяжёлую броню атаман ещё некоторое время восстанавливал равновесие. Я же в это время успевал уделить время другим культистам, рубя лопаткой их колени и руками отрывая фильтры противогазов.

В этой жуткой потасовке начался сущий Хаос, ведь то и дело где-то взрывались снаряды, пока я рубился с одним хаоситом, в метре от нас куда-то стрелял его товарищ. Ещё в метрах трёх, вне траншеи, один из демонов решил, что до гвардейцев бежать далеко, а собрать черепа можно и из союзных людишек. Атаман же бесился всё сильнее, потому что не мог меня поймать.

— Заколебал, — рыкнул он и наконец-то сдался, выхватив плазменный пистолет с пояса.

Но в этот же момент прямо в его лицо прилетела моя лопатка. Выстрел прошёл куда выше моей головы, а через мгновение я с разгона влетел в него гарпуном. В силовой броне гад весил мягко говоря дохрена, но и моё тело весело без снаряжения добрых девяносто килограмм. И самое главное на моей стороне оказался внезапный союзник — траншейная кровавая грязь, что всегда была бичом службы любого солдата.

Одна за другой лошади с всадниками без перепрыгивали через траншеи. Одна с диким ржанием подкосилась в последний из-за просвистевших осколков, свалившись прямо в траншею и переломав шеи двух хаоситов. Крики агоний и животное ржание доносилось повсюду и те немногие выжившие культисты из числа жителей этой планеты окончательно сходили с ума, теряя всякий рассудок в этом аду.

Я же оказался сверху своего противника и хоть оружия у меня не было, но это ничего не меняло. Голым кулаком я нанёс первый удар прямо в прикрытый маской нос. В момент удара неплотно прилегающая маска подвинулась и раздался мерзкий хруст. Его нос был сломан, а когда ломался нос, то глаза сами начинали слезиться от огромной боли. Атаман оказался дезориентирован.

Но уже через секунду он попытался сбросить меня ударом своего цепного меча. Однако размер оружия и неудобная поза не позволяли использовать невероятно грозное оружие в партере. А я прильнул ещё ближе к нему, нанося второй удар прямо в его лицо. А затем второй, третий, четвёртый…

От каждого удара хрустели либо его кости, либо мои. О шипы рвалась моя плоть и перчатки, обнажая кости. Но даже когда уже стальная маска начала разваливаться, а все шипы поотлетали, то я продолжал мясить его рожу. Лицевая кость проломилась, всё его лицо было залито моей и его кровью, а сам он давно обмяк. Но лишь когда его глаза были вырваны, я отпрянул от тела и дотянулся до своей лопатки, после чего за два удара она достигла мозга.

— КТО СЛЕДУЮЩИЙ⁈ — взревел я, вставая в полный рост и сжимая изуродованными пальцами лопатку: в некоторых местах отчётливо были видны торчащие сухожилия и мышцы, а также кости и лишь благодаря трём относительно уцелевшим пальцам я мог сжимать рукоять оружия.

Но никто не ответил на мой клич, ведь вокруг были лишь трупы, над которыми разносились слабые стоны и затихающее ржание свалившейся прямо сюда лошади, из груди которой бил слабый фонтан в такт угасающей пульсации генномодифицированного сердца.

Эта безумная атака вновь вернула нашему полку оперативный контроль на данном участке и в брешь уже заходили новые штурмовые отряды, за которыми следовал поток гвардейцев, с радостью глядящих на атомное пламя. Наконец-то их мольба была услышана Богом-Императором и для них появилась достойная задача, после выполнения которой на перегруппировку не отправиться никто. И пусть ещё одна планета пала в ересь и разрушила собственное будущее, с последствиями разберутся те, кто уже когда-то справился с подобной катастрофой.

Я же нашёл тело Криворукого, которому почти успели отрезать голову. Безумцы собирались трофеи прямо во время боя. Умер он от выстрела в сердце, края дыры были обуглены, а лазерный луч прожёг прочный панцирь почти насквозь. Если бы не повернулся к врагу лицом и не принял бы этот выстрел на грудь, то лазер мог попасть в другого, возможного в меня. Или же угодить под плечо, не столкнувшись с бронепластинами и точно пройдя насквозь.

— Ты нашёл ту смерть, которую искал, — произнёс я и согнулся, чтобы подобрать его плазменную винтовку. — Надеюсь это даровало тебе покой.

«Аккатаран» Mk IId, эта модификация была создана специально для Корпусов Смерти Крига и была надёжнее других моделей. Благодаря ей штурмовые отряды могли уничтожать бронированные цели и укреплённые позиции, начиная с расчётов тяжёлых болтеров и заканчивая даже тяжёлой техникой, если конечно знать куда надо стрелять, чтобы вывести машину из строя. И Криворукий знал, но войне было на это плевать. Каждый солдат для неё лишь очередное мясо, что будет брошено в бесконечную мясорубку.

Ран у меня хватало, панцирь справился со всеми задачами, спася мою жалкую жизнь, но один осколок застрял в бедре, ещё один прошёл вскользь по напашнику, ещё один лазерный луч угодил в наплечник и проплавил его из-за чего ожог третий степени изуродовал плечо. Каким-то чудом уцелел противогаз, но всё это не имело никакой роли.

— Командир первого отделения, четвёртого штурмового взвода, третьей штурмовой бригады, — доложил я по командной линии по ожившему воксу. — Запрашиваю приказ.

Помехи были ещё сильными, пришлось повторить, но факт наличия связи говорил о том, что мой личный вокс был связан с общей системой. А значит где-то относительно недалеко находилась действующая станция. Нас знатно потрепало, но мы выстояли и продолжали сражаться, как и подкрепления укрепляли продавленные внезапной атакой демонов фланги.

— Продо… наст… ение… — донёсся прерывистый ответ от связиста.

— Принято, — кратко ответил я, ведь даже по обрывкам было всё понятно.

Врагов всё ещё не было видно, видимо их наступление выдохлось. Как и в целом на моём направлении среди большинства врагов были демоны, тупые и неподконтрольные. Их укрепили несколькими группами Кровавого Договора, чтобы те не сдохли слишком тупо, напоровшись на шквальный огонь техники. Однако в целом всё указывало на то, что большая часть врагов собиралось вокруг того, кто своим воплем содрогнул этот мир.

Мы же сразились с лишь самыми безумными тварями, которые не умели ждать. Они выиграли кучу времени, а благодаря тактическому взводу космодесанта Хаоса и группам Кровавого Договора также смогли нанести весьма серьёзный урон нам. Даже страшно представить сколько танков и живой силы мы потеряли.

Но всё это проблемы командования, которое уже дало мне приказ. И выбравшись из траншеи, я увидел бегущую ко мне лошадь. Боевые скакуны использовались во многих полках и на многих мирах, и отличались они не только бесстрашием и яростью, но и высоким интеллектом. Своего всадника лошадь потеряла, врага в поле зрения больше не было и она должна была отправиться в тыл, но вместо этого увидела меня и знакомую форму.

Я же недолго думая оседлал её. В седло сел так словно всю жизнь в нём провёл. Сказывалось слияние души с Мордредом, который как и все потомственные аристократы был обучен в том числе верховой езде. Из седла горизонт был куда дальше, что позволяло лучше оценить обстановку. Кучи трупов, выжженная земля и облака ядовитого газа. В том числе благодаря этому подкрепления к врагу не прибыли к моменту столкновения с Всадниками Смерти, которые потеряли более восьмидесяти процентов личного состава и продолжали сражаться в рассыпном построении, добивая также лишившихся строя врагов.

— Время принять препараты, — напомнила Птичка.

И я тут же открыл свой подсумок, сожрав жменю таблеток и вколов себе шприц прямо в предплечье. Полностью победить радиацию и боль эти препараты не помогут, но существенно снизят как проявление симптомов, так и смерть моего тела. Кровь стала более густой, раны покрылись коркой, а тромбы закупоривали один повреждённый сосуд за другим. Жить точно буду, главное в эпицентры ядерных взрывов не заходить.

А затем пришпорив лошадь я помчался в наступление, двигаясь слегка наискосок от изначального направления, для соединения с другой выжившей группой. Война никуда не делась и пусть отдельные части фронта погрязли из-за ядерных ударов и необдуманных атак безумных демонов, но все силы бросались сейчас на то, чтобы закрыть эти бреши. Но это была проблема стратегического масштаба, которую будет решать уже Маршал, вынужденный задействовать все резервы для сдерживания демонической угрозы.

Так или иначе отсиживаться в тылу или отступать для перегруппировки я не собирался. Ведь у меня было всё необходимое для выполнения поставленной задачи.

* * *

— Они прорываются, уничтожено двенадцать рот, ещё с пятью потеряна связь! — в панике докладывал связист всему штабу.

Но командование уже не знало, что делать. Подкрепления от Крига не прибыло из-за катастрофической обстановки вокруг демонической крепости. Но и из выжженного города-улья попёрли орды тварей. Они шли на танковый огонь и умирали тысячами, но всё равно продолжали умирать и стоило солдатам только дрогнуть, на мгновение отвлечься на перезарядку, как начинался неостановимый прорыв.

А теряли волю гвардейцы очень быстро, даже комиссары уже не справлялись. Ведь реки этого мира уже окрасились в алый, ураганы отправляли тела павших в небеса и разрывали их на тысячи частей, после чего останки дождём падали на головы защитников. Это было безумие в котором варп становился всё сильнее, а его злобные обитатели смеялись всё громче.

В какой-то момент ужас лёг незримой пеленой и на сам штаб. Враг был слишком близко и он желал ещё больше душ. И вот уже сам командующий потянулся за пистолетом. Голоса в голове внушали ему, что другие сломаются быстрее его. Вон тот же связист уже был в шаге от безумия. Прямо сейчас он выхватит оружие и начнёт палить по всем подряд.

— Нужно действовать сейчас, пока не стало слишком поздно, — шептал голос, а на фоне его звучали горны войны, взывая к кровопролитию. — Сделай то, что должен.

Но в последний момент глаза командующего резко открылись и налились кровью, после чего он вырвал из кобуры лазпистолет и моментально приставил его к собственному виску, понимая что уже было слишком поздно. Сразу же в штабе поднялась паника, одним за другим штабные офицеры выбегали, высшее командование охваченное силами варпа не знало, что делать.

Зато знала Святая Инквизиция. Георг уже послал своего агента, который появился во входе с обнажённым силовым мечом. Пария не могла спасти других от влияния варпа, но не имя души была полностью защищена от воздействия извне. Она была лучшим инструментом в этой борьбе и меч её разил одного офицера за другим. Через двадцать секунд в штабе остались лишь обезглавленные трупы.

— Цели ликвидированы, — доложила она Георгу.

— Принято, — ответил Георг, находящийся глубоко в тылу.

Он стоял среди десятков тысяч людей, среди которых были как гвардейцы, так и спасённые жители планеты. Все они тянулись руками к Святому, возвышающемуся над толпой и без остановки по памяти произносил молитвы и целые сочинения, обращённые к Богу-Императору. Ведь вера это последнее, что оставалось у этих людей.

Георг же со злостью наблюдал за происходящим. Он сам собрал этих людей для проведения мессы, и поэтому хорошо знал, что будет дальше. Великие победы требовали великих жертв, но лучше пусть весь мир сгорит в огне и не останется ни одной живой души, чем ещё одна планета будет отдана во власть Губительных Сил.

Глава 79

В неистовый хор сливались голоса десятков тысяч людей, ведомые священнослужителем, что смог вывести их из тьмы навстречу прибывшим спасителям. Однако враг оказался куда коварнее и сильнее, чем мог кто-либо подумать. «Ярость Махария» должна была разобраться с этой системой меньше чем за два месяца, но война в общей сложности длилась уже более ста дней по терранскому календарю.

А после обращения инквизитора Георга стало предельно понятно, что всё катится к поражению, сокрушительному и позорному. Хаос наступал со всех сторон, на границе системы появились корабли предателей, но хуже всего появление невообразимой силы демона. И хоть лично Георг не разделял мнения того, что он действительно являлся демон-принцем, однако Кхорн поделился с ним огромной силой.

И поэтому люди молились, взывая к Богу-Императора, последней надежде. Одним за другим люди падали на колени, чувствуя как нечто великое смотрит на них и злится. Бешенство и гнев ощущали праведники, ведь Архиврагу не нравилось происходящее, этот хор приносил боль в варп и всеми силами Хаос пытался прервать молитву.

Одним за другим начинали кричать люди, начиная до крови царапать собственные лица и вырывать волосы. Чужая воля стремилась убить каждого, но стоило одному молящемуся упасть как его место занимали пятеро других, что нескончаемым потоком шли к святому кругу. Суровым взглядом Георг провожал сияющие души и поражался тому, какой силой обладали эти… простые люди, не имеющие никакой психической чувствительности.

В какой-то момент инквизитору даже показалось, что он увидел странное свечение над святыми в центральном круге. Будто бы сам Бог-Император коснулся их и защитил души от мгновенного пожирания Губительными Силами. И на самом деле Георг был недалёк от правды, ведь Великий Разлом не только стал причиной усиление психического проявления у многих рас, а также даровал больше сил всем колдунам и разумеется богам. В том числе и Императору, чьи псайкерские способности были и без того невероятными.

Подобное происходило на многих мирах и будет происходить в будущем. Ведь уничтожение Кадии и разделение Империума на две части, возвращение Жиллимана и попытка ввергнуть Человечество в бездну отчаяния привели к тому, что могло легко выйти из-под контроля Тёмных Богов. Вернее, уже начало выходить, ведь впервые за сотни веков Бог-Император получил возможность не просто защищать своё детище, но и атаковать Архиврага в ответ.

И праведники были пищей для этих атак, своей верой и жертвой они отгоняли варп, не давая тому набрать критическую силу за слишком краткий период. Но этого было мало и смотря на тающие силы праведников Георг понимал, что никто из них не выживет. Они погибнут вместе со своим миром в последней попытке остановить врага здесь.

* * *

Я гнал свою лошадь вперёд, но очень быстро обнаружил то, что мой приказ был невыполним в данной момент и при данном раскладе. А значит надо было найти способ изменить расклада, как это в своё время сделал полковник Юртен. И хоть ядерного арсенала у меня не было, но зато была неиссякаемая уверенность в собственных силах. Лучше умереть пытаясь изменить свою судьбу, чем жить в вечном страхе перед смертью и молить Тёмных Богов о продлении никчёмного существования.

Вскоре случилась ещё одна яростная вспышка в небесах, будто бы Кхорна что-то взбесило и он попытался раздавить угрозу. Из-за этого связь накрылась и полагаться приходилось лишь на собственный вокс, радиус которого теперь было в лучшем случае метров четыреста, а может и того меньше из-за чудовищных помех.

Слегка свернув в сторону и начав двигать вдоль линии фронта я искал других гвардейцев, чтобы вместе с ними исполнить приказ. Но к сожаленью я нашёл совсем не то, что искал. Три бойца из целого взвода, вот и все выжившие из четырёх взводов, что наступали по этому направлению, прикрывая наш левый фланг.

— Проклятье, и это всё? — спросил я, оглядывая вымотанных бойцов. — Двигайтесь на запад, я проведу разведку. Надеюсь другим повезло больше.

По одиночке мы не представляли никакой угрозы для врага, как и в случае атаки мы не сможем защитить этих позиций. А значит оставаться на месте было бессмысленно, надо было искать других и объединятся, в идеале примкнуть к штурмовой бригаде. Но подкреплений всё не было и не было, что рождало самые худшие мысли. А что если враг уже уничтожал тыл? Что если война уже проиграна?

Не зная ответов и не стремясь их на ответ, я делал лишь то, что было в моих силах. И постепенно нас становилось всё больше. Когда количество солдат достигло шестидесяти, мной были замечены уже и враги, также потерявшие всякую организацию. Сошедшие с ума культисты собирали трофеи, демоны жрали трупов и по одиночке рыскали по поле брани среди трупов.

С ними мы расправлялись жестоко и беспощадно, используя на полную все свои преимущества, главными из которых были боевой дух и дисциплина. Даже потеряв командиров и лишившись в отдельных случаев более девяносто пяти процентов личного состава подразделений, мы быстро оправились, собрались с силами и объединились. Сержанты родились прямо здесь и сейчас, не отлынивания от своего долга и не оправдываясь чем-то вроде: «Ну я не знаю как командовать, у нас нет связи, ну я не уверен, я не знаю».

Командование сказало, что надо, значит надо! И никаких обсуждений и сомнений, берёшь в свои руки отделение и ответственность за их жизни, как подобает настоящему солдату, а уже через час также заменят тебя. Вот что значит быть гвардейцем — делать то, что надо, даже когда по лицу стекает пылающий прометий, а ноги лежат в соседней воронки.

И полки Крига это делали, служа примером бесконечного потенциала человека. Вопрос был лишь в том, насколько далеко ты готов зайти и чем пожертвуешь ради этой силы, что способна сокрушить даже Архиврага.

— ЛЕБЁДКУ, СКОРЕЕ!!! ТАЩИТЕ ЕЁ К ТРАНШЕЕ!!! — командовал я, как по воксу, так и своим голосом, координируя работу всех бойцов. — ПУСТЬ ОНА НЕ ЕЗДИТ, ТО СТРЕЛЯТЬ ЕЩЁ МОЖЕТ, А ЗНАЧИТ И НЕСТИ СМЕРТЬ ВРАГУ!!!

Даже лишение снабжения не было оправданием для слабости. Все трупы были обобраны, инженеры пытались вернуть в строй технику или на крайний случай отвинтить вторичные калибры вроде тех же стабберов на «Горгонах». Откровенное и бессчётное мародёрство недостойное солдата скажут тыловые крысы. Вступайте в Имперской Гвардию и покажите как надо, отвечу я.

Во многом нам помогали и опытные квартирмейстеры, штат которых был небольшим, но после резни их, в процентном соотношении, выжило больше. Поэтому помимо того, что я им всучил оружие и сделал дополнительными боевыми единицами в пехотных отделениях, они также были загружены и привычной для себя работой. Также найден был и Тихий, который чудом вышел на связь, найдя труп связиста с вокс-ранцем. Однако даже усилитель сигнала не позволял снова выйти на связь с командованием, что было очередным тревожным звоночком… нет, не звоночком, а яростным звоном колоколов, что отбивали ритм по нашей погибели уже сейчас.

Но вскоре относительное затишье после пирровой победы начало подходить к концу. Каким-то чудом мне удалось собрать по меньшей мере семь сотен солдат. Всех сосчитать я не мог, как и значимая часть из них была ранена, порой довольно тяжело, вплоть до потери конечностей. Но сегодня не добивался никто, ведь даже без ног боец мог стрелять, если оставался в сознании. И тем кто был без рук тоже находилось применение, куда более жестокое, чем можно было представить.

Ведь разбрасываться живой, пусть и покалеченной, силой я не имел права. И поэтому когда мы столкнулись с первыми разведывательными отрядами противника, то встреча оказалась более чем радушной. Застрочили в небо зенитные орудия, разрывая крылья самолётов, трясущихся от сошедших с ума ветров. Загрохотали гранатомёты, выбивая гусеницы и отрывая колёса от техники противника, заставляя того в пешем строю отступать из-за внезапно слишком серьёзного отпора.

— ЧТОБЫ ВОЗЛОЖИТЬ НАШИ ЧЕРЕПА НА ВАШ СРАНЫЙ ТРОН, ПРИДЁТСЯ ПОСТАРАТЬСЯ!!! — кричал я в вокс, больше для врагов, чем для союзников.

Я знал, что они нас прослушивали, как и взор демонов варпа никогда не покидал линии боевого соприкосновения. Так пусть они слушают и пусть страх рождается в их проклятых сердцах. Ведь сколь бы не были яростны удары молота, но наковальня всегда будет прочнее.

Лошадь пришлось покинуть, ведь после победы над разведывательными отрядами обстрел наших позиций был лишь вопросом времени. Только траншеи могли спасти нас и мы заранее выбрали лучшие позиции, начав превращать захваченные вражеские позиции в то, что можно назвать достойным криговца местом обороны. Лисьи норы каждые два метра, подземные туннели для неожиданных вылазок, глубокие блиндажи и даже рвы — мы сделали всё, продемонстрировав весь свой опыт и использовав каждую секунду с максимальной пользой.

— Что со связью, триста семнадцатый⁈ — в глубоком блиндаже, ранее являющегося штабом врага, я собрал с собой связистов. — От координации зависит наша победа!

— Рабочих вокс-кастеров оказалось маловато, но мы нашли с трупов достаточное количество и снабдили ими всех командиров взводов. Многие вокс-бусины перегорели из-за варпового влияния, но на каждое отделение имеется хотя бы одна. Вокс-ранцы также собраны в сеть для эффективного взаимодействия. Слаживание проведено, каждый командир взвода связан с нами и прямо сейчас группа подходящих солдат обрабатывает доклады. Качество связи всё ещё плохое, активные боевые действия создают много помех и белого шума, ни одного вокс-массива модели «Горн» починить не удалось, но в целом связь есть, — доложил боец, а я уже в середине его диалога получил доступ к когитатору, питаемого от полевого генератора, где дублировалась вся информация.

— Проклятье, кажется больше времени они нам не дадут, — пробурчал я, смотря как появляется всё больше донесений о активных боестолкновений. — Танки уже на горизонте, работают по нам наравне с артой, чёртовая реактивная артиллерия вообще работает вне нашей досягаемости, чтоб они все сгорели в праведном пламени.

Несмотря на то, что среди выживших нашлись и те, кто был выше меня по званию, никто со мной спорить не стал. Как только я находил остатки взвода даже с живым командиром, то без лишних вопросов он тут же следовал моим указаниям. Всё это продолжалось в том числе и сейчас, а в нашем наспех собранном штабе сидели бойцы самых разных званий, но ни одного капитана роты или выше, что было печально.

Впрочем, некоторый опыт командования у меня имелся и в прошлой жизни. Так что уведя возможность я не медлил ни минуты и взял ситуацию под свой контроль, после чего уже никто не посмел оспорить этого права. Ведь дурацких приказов я не отдавал и действовал более чем грамотно, удивляя некоторых офицеров своими знаниями. Всё же я совсем недавно стал командиром отделения, а тут начал управлять почти что ротой. Так ещё и эффективно управлять.

Как вдруг меня неожиданно пробила дрожь, и холод прошёлся по всему позвоночнику. Вскрикнула от неожиданности Птичка, а затем раздался голос, который я ожидал услышать в последнюю очередь. Усилилась даже моя психическая чувствительность, что до этого держалась против влияние извне, но быстро треснула из-за влияния изнутри. Но голос тот не желал мне вредить, наоборот, его единственной целью было помочь мне справится с теми задачами, которые я поставил перед собой.

— Корреляция припасов не соотносится с корреляцией потерь, — прошептал Мордред, внимательно изучающий цифры на когитаторе. — Сократи расстояние стрельбы по готовности, тогда процент попаданий вырастет и солдаты закончатся примерно одновременно с боеприпасами.

Я быстро поборол удивление и тут же согласился с Мордредом, который действительно заметил то, что ускользнуло от моего внимания. Благодаря его помощи командовать стало несколько проще, ведь если я вдруг и допускал ошибку, то на неё указывал уже Мордред, опыт которого был меньше, но всё же слияние с ним было почти полным. Фактически благодаря ему к моим размышлениям присоединялся и аристократ Камелота, умелый пилот Рыцаря и тот, кто ни раз вёл за собой людей. Это многого стоило.

Но в то же время что-то зашевелилось и на задворках души. То было влияние безымянного солдата и Лекса, которые молчали раньше, но когда заговорил Мордред, встали ему в противовес, пусть и крайне малый противовес. Их связь со мной была куда меньше, несоизмеримо меньше. А душа, что раньше была в этом теле, и вовсе молчала, ведь она умела лишь исполнять приказы.

Противостояние было неравным, но на одно мгновение я вдруг почувствовал невероятную усталость от всего происходящего. Я ведь сражался в этом полку далеко не первый день, не первую неделю, не первый месяц. А до этого прошло около года выматывающих тренировок. Усталость же никуда не исчезала, она просто копилась и игнорировалась. Рано или поздно это бы дало о себе знать, если бы не крайне высокая смертность среди криговцев. Многие просто не доживали до этого переломного момента.

Усталости этой казалось бы не было границ. Постоянная война, бесконечный круговорот смерти и разрушения. Сколько ужасов и страданий я увидел? Сколько боли и ненависти пережил? Всё труднее было оставаться равнодушным. Криг требовал от меня отринуть всякую человечность ради достижения цели, но я же не был им… я не родился на той планете, не испытывал чувства вины за чужие грехи…

А эти молодые парни вокруг меня. Чёрт подери, никому из них не было и двадцати. Каждый день они с радостью рисковали своими жизнями ради Империума, который ни во что их не ставил. А они и рады, ведь они виноваты. Чёрт подери, разве это нормально? Разве такое вообще должно существовать? Не могло быть оправданий у тех, кто создал это воплощение войны и с каждым днём, вместе с ростом производительности Крига, мы становились ещё дальше от того, к чему стремились.

Каждый бой я терял тех, чьё имя мне не положено знать. Каждый день в сгущающейся тьме я терял самого себя, превращаясь в уродливое орудие войны. Зачем всё это? Неужели моё желание отомстить Тзинчу так сильно? Или же меня так волнуют чужие надежды и мечты, которые стремятся разрушить Губительные Силы? Я никогда не верил в Бога-Императора.

Так зачем было продолжать эту бессмысленную бойню? Пусть даже меня обвинят в трусости и дезертирстве, но может быть Лекс всё же прав? Лучше застрелиться и прекратить это безумие, пока не стало ещё хуже? Пока я самолично не уверовал в то, что обмазавшись кровью невинных я смогу защитить себя от влияния варпа и столь огромной ценой повергнуть тех, кто питался нашими пороками?

Мы были главной причиной всего этого безумства. Из-за наших пороков Тёмные Боги стали сильны настолько, что смогли разделить галактику на две части. Так может пусть они получат то, чего желают? Пусть война убьёт всех нас, а затем остатки перегрызут друг друга и не останется ничего, кроме руины, на которых возможно родится новый вид, способный не допустить наших ошибок?

Зачем нам всё это? Почему мы вопреки всему меняем собственную судьбу и продолжаем стоять по колено в грязи и крови, в этих смердящих гнилостным зловонием траншеях?

— Потому что ты дурак.

— Потому что это цена за ещё один шаг к нашим амбициям.

— Потому что таков приказ.

— Я устал…

Четыре ответа было дано, после чего я заглушил весь шепот и сконцентрировался на выполнении задачи. Если чему и научился я за время в шкуре гвардейца, так это тому, что сомневаться нужно в выборе цели. А когда она поставлена, то нужно только действовать.

Только действовать.

Глава 80

— Катастрофа, — прямо и без прикрас заявил главнокомандующий группировкой «Ярость Махария», Виктор Кроун.

Подобное признание далось ему нелегко, но ещё сложнее было слышать это слово другим офицерам на командном мостике. Печально опустил голову и прибывший на борт корабля Георг, который не мог победить демон-принца и не видел более никаких возможностей для спасения этого мира. Власть была велика, но сокрушить армии Кхорна… нет, экстерминатус и отступление из системы были единственным решением.

Полки Имперской Гвардии дрогнули и их разбили. Лорд-генерал Милитант отступил в самый последний момент и успел покинуть планету вместе с инквизитором Георгом, а также частью солдат. Блокада города-улья прорвана, Корпус Смерти окружают, снабжение затруднилось до критического уровня из-за действий космодесанта Хаоса. В скором времени вся наземная группировка будет окружена, отрезана друг от друга, и уничтожена, эвакуация невозможна, спасать больше нечего.

— Да сгорит всё в праведном огне, — прошептал Виктор Кроун, закрывая глаза и молясь, чтобы огневой мощи хватило для уничтожения как можно большего числа врагов.

Пусть даже орды демонов и их повелитель выживут, но недолжно производственных мощностей. Планета должна стать выжженной пустошью, не имеющей никакой стратегической ценности для врага. Также это замедлит продвижение врага и даст время для перегруппировки. Возможно Святая Терра даже позволит Виктору исправить свой провал.

В любом случае лишь экстерминатус мог сделать поражение Империума не столь позорным. Решение тяжёлое, офицерская гордость уничтожена, за провал придётся отвечать головой не только главнокомандующему. Но если бы Виктор Кроун не был тем, кто в силах пойти на подобное решение, его бы не назначили управлять этой группировкой.

Вовремя признать поражение тоже многого стоит.

— Главнокомандующий, — неожиданно для всех к Виктору обратился Георг, а с его лица на мгновение исчезла тень позора, сменившись удивлением. — Прошу вас подождать перед тем как принимать это решение.

— Чем обусловлена просьба? — тут же раздражённо спросил Виктор, продолжая следить за донесениями о сорванных эвакуациях.

— К нам прибыли важные гости. И их… их нужно принять.

— Важные гости? — Виктор скривился, ведь подобная формулировка звучала слишком глупо для командного мостика. — Вы понимаете, как это звучит?

Однако стоило взглянуть на лицо Георга и становилось всё понятно. Инквизитор не стал бы говорить глупостей. Если он говорил, что прибыли какие-то гости и они были важны, то это действительно так. Хотя лично Виктор не видел никакой возможности для спасения планеты. Разве что лично Робаут Жиллиман явиться сюда с десятками тысяч ультрадесанта, чтобы сокрушить родившегося демон-принца.

И когда гости явились, то в ступор пали все, но больше всех встречей был парализован сам Георг. Прибыли его коллега из малого ордена, входящего в группу Ордо Минорис. Инквизитор незаметно подобрался почти к сердцу флота, после чего был сопровождён и принят на борт. Там он со своей свитой поприветствовал весь командный состав, соблюдены были все церемонии и почти сразу же он запросил личную аудиенцию. Казалось что время он выбрал наихудшее, но по совету Георга Виктор согласился и вскоре понял, что ситуация ещё хуже, чем казалась изначально.

Под тусклым светом ламп, в полутьме личных покоев главнокомандующего проходила встреча, ведь даже старшие офицеры на мостики флагмана не должны были слышать этого диалога. Хотя Георг при этом умолчал о том, что запросом был диалог лично с ним, то есть даже без участия Виктора Кроуна. Однако подобное могло внести разлад в ряды группировки.

Поэтому во встрече участвовали трое.

— Давно же я не видел этой инсигнии, — не веря своим глазам, Георг откровенно пялился на знак власти прибывшего инквизитора.

— Первый раз такую вижу, — прямо заявил Виктор, который был тут лишь из-за влияния Георга и считал происходящее какой-то шуткой. — Объяснитесь как можно скорее, потому что терпение моё подходит к концу.

— Меня зовут Герос, мой ордос действительно мало известен. А до возвращения Робаута Жиллимана и вовсе считалось, что нас более не существует. Но пришло время и мы снова явились…

ГолосГероса был полон механический ноток. Всё его тело покрывала аугментика, но сам он всё равно производил впечатление крайне дряхлого старика, нежели опасного киборга. Трудно было сказать сколько ему лет, но опыт подсказывал Георгу, что этот человек был невероятно стар. Возможно речь даже о десятках веков.

Тем временем Герос едва заметно двинул пальцем, что означало приказ для его серво-черепа, который подлетел к хозяину и с помощью манипулятора взял инсигнию, передав её Виктору для более пристального изучения. Георг же не нуждался в проверках, ведь Герос прошёл все протоколы защиты. Его ордос существовал, за него поручились два влиятельных инквизитора, которые для самого Георга считались примером для подражания и во многим аспектах учителями. Не было никаких сомнений в подлинности личности, ведь подделать подобное было практически невозможно. Хотя сам Георг до последнего не мог поверить в подобное.

— Ордо Хронос, и зачем же вы прибыли сюда, инквизитор? — спросил Виктор, вернув инсигнию.

— Незримые следы и века кропотливой работы привели меня сюда. Планету нельзя уничтожать.

— Это ещё почему?

— Это вам знать не положено, — без какого-либо страха Герос прямо в лицо заявил подобное главнокомандующему целой группировкой из десятков кораблей и миллионов солдат. — Но смею заверить, что на планете есть объект стратегической ценности. Его утраты нельзя допустить, а риски потерять даже всю вашу группировку сочтены мной приемлемыми.

— Боюсь мы уже допустили всё, что только могли.

— Это не имеет значения, объект стоит даже куда больших жертв. От этого возможно зависит судьба всего Империума и… — Герос на мгновение замялся, но всё же быстро решился и дал серво-черепу передать ещё один предмет. — Мои действия одобрены лично Робаутом Жиллиманом. Надеюсь это сможет вас убедить. Более того, Виктор Кроун, я смею говорить, что меня направляет сам Бог-Император.

— Я верю вам, Герос, — произнёс Георг, которого пробила дрожь от одного взгляда на печати конверта, содержимое которого начал изучать Виктор. — Но боюсь сами Тёмные Боги положили глаз на эту планету, более двадцати тысяч праведников в едином хоре не смогли даже задержать распространение скверны. И боюсь у нас… у нас просто нет никакой возможности что-то изменить. Это просто… невозможно, сколь бы сильно мы не верили в иное. Мы подвели Его, а вы опоздали.

— Опоздал? — Герос вдруг неожиданно смутился, быстро начал рыться в карман и через мгновение выудил часы, которые поднёс прямо к лицу, чтобы разглядеть в мельчайших деталях каждую из семи стрелок. — Нет-нет, я прибыл как раз вовремя.

— У меня нет оснований считать, что документ подделан. Но происходящее теперь кажется мне ещё большим безумием, — грозно заявил Виктор, а нервы его натянулись как струна. — У вас пять минут, чтобы рациональным способом доказать мне ценность этого мира, иначе я отдам приказ об тотальном уничтожении всего живого с помощью недельной бомбардировки из всех орудий, после чего наш флот покинет систему. Вы же будете заключены под стражу за попытку намеренного вредительства успеху Неистового Крестового Похода. И никакая инсигния вам не поможет.

* * *

— ВЫЖЖЕЧЬ ЕРЕСЬ, СТЕРЕТЬ ИХ С ЛИЦА ЗЕМЛИ, РАЗБИТЬ И СОКРУШИТЬ!!! — закричал я и голос мой пронёсся рёвом над траншеями.

Враг был силён и во время очередного наката он смог прорвать нашу оборону, но какого же было удивление офицеров Кровавого Договора, когда из штаба последовала контратака. Связисты, квартирмейстеры, даже раненные, которым пришлось проволокой привязывать рукояти лазганов из-за нехватки пальцев или вовсе отсутствия кистей. Мы шли на все ухищрения и задействовали весь имеющийся ресурс, заставляя служить нашей победе даже трупы, что становились новыми укрытиями и баррикадами на пути врага.

И сваренная из баллистических щитов платформа на основе станков двух тяжёлых болтеров уже ехала по траншеи, пихаемая двумя калеками. Она служила для нас прикрытием и для её хода мы заранее идеально выровняли траншею, а также подготовили доски и листы, которые просовывались в просвете снизу и перекрывали воронки от ракет и снарядов. Устав запрещал творить подобное, как и Криг очень строго относился к любым проявлением инакомыслия, но здесь не было никого, кто мог бы помешать мне делать то, что я считал правильным.

Всё ради победы и уничтожения врага.

— ПРОМЕТИЙ!!! — закричал я, не давая и шанса каким-либо помехам в воксе остановить очередной приказ.

И прямо во врагов полетели фляги со слитым в них топливом. Для улучшения конструкции мы использовали связки, с самодельными взрывными устройствами, которые после взрыва расплёскивая адское пламя повсюду. А когда начали кончаться батареи и патроны, то помимо трофейного оружия в ход пошло и оружие ближнего боя. Были сформированы отдельные отделения, вооружённые как саблями, так и дубинками, обмотанных колючей проволокой. Топоры и лопатки, штыки и два цепных мечах, забранных у прошлых офицеров Кровавого Договора.

Раздавались взрывы в блиндажах первой линии обороны, но стоило врагу только подумать, что он зачистил периметр, как по вырытым подземным туннелям и узким лазам выбирались солдаты, после чего вываливались в траншею и завязывали жестокий кровавый бой.

— СДОХНИТЕ ИМПЕРСКИЕ ПСЫ!!! — кричал враг, не понимая откуда у него в тылу отделение криговцев.

Мы держали участок почти в пятьдесят квадратных километров и имели огневой контроль над территорией в разы больше. И во многом этот успех достигался благодаря тому, что мы вырыли уже всё вокруг и продолжали рыть, превращая любое продвижение противника в лютый ад. Даже в случае полного захвата позиций он ещё будет недели зачищать эти позиции, пока сидящий в норе однорукий и одноногий криговец будет ждать его с гранатой без чеки.

И снова я высунулся из-за нашего передвижного укрытия, сделав выстрел из плазменной винтовки и уничтожив очередного элитного бойца. Сразу же раскалённый воздух вышел из системы охлаждения. Плазменное оружие было крайне ненадёжным и даже криговская модель была надёжной лишь относительно других моделей. Из строя могло выйти что угодно, а всё из-за перегрева. Но зато мощность компенсировала все риски.

— НАСТУПАЕМ!!! — закричал я и платформа продолжила движение.

Изредка делали залп дробовики, стволы которых торчали из специальных бойниц, останавливая даже самого яростного безумца, решившего что успеет добраться к нашему укрытию и навязать ближний бой. А если становилось совсем худо, то в ход шёл огнемёт, хотя эффективность его порой была слишком низкой. Мы сражались с самыми настоящими психами, которые жили в постоянном окружении огня и стали. Даже когда загоралась их униформа, они превратившись в факелы пытались обугленными пальцами вцепиться в наши глотки.

Но на нашу тактику Кровавый Договор ещё не нашёл эффективного противодействия. И в очередной раз, навалившись сразу с трёх сторон, мы отбросили их, после чего без лишних прелюдий начали собирать трофеи. Я же не стал возвращаться в штаб, отправив туда лишь связистов и других офицеров. Мне требовалось лично проследить за ещё одной операцией, что вот-вот начнётся.

— Силовая установка работает? — спросил я, проходя мимо Тихого, начавшего отделять повреждённый панцирь от расплавленной плоти убитого мной противника.

— Да. Вернули её в строй.

— Лебёдка? Пусковая установка?

— Инженеры сделали всё в лучшем виде.

— Отлично, — ответил я и встал на стрелковую ступень, после чего достал бинокль и посмотрел в сторону подбитой «Химеры». — Чёрт, далековато. Но риск того стоит.

Метким выстрелом мы подбили «Химеру» в момент отступления ещё два наката назад. Она высадила пехоту, прикрыла, а затем начала отступать. Двигатель её вышел из строя, экипаж покинул технику и отступил. Однако она ещё была способна стрелять, а нам как раз не хватало ещё одного мультилазера и тяжёлого болтера. А если ещё и починить удастся… шансы были.

И дав команду я отправил фактически на верную смертью группу бойцов, прямо по подготовленному туннелю, который мы рыли круглые сутки.

— Стреляй, — дал я команду и пусковые установки сделали залп.

И вместо мин из переделанных миномётов полетели крепкие штыри, к которым была привязана лебёдка и другие тросы. У самих бойцов также имелись простые детали, с которыми у них получится закрепить тросы. Должны успеть, если повезёт даже отступят. Враг наверняка такой дерзости не ждёт.

Парни сработали быстро, а затем загудела силовая установка, как и вход пришла наша «Горгона». Всё это вместе позволяло тащить «Химеру» относительно быстро.

— Решили не отступать, настоящие солдаты, — буркнул я, глядя как посланные бойцы залезли внутрь «Химеры», готовясь начать ответный огонь на подавление, ожившего противника в траншеях по ту сторону фронта.

Под гул лазеров и взрывы вражеских снарядов проходила эта безумная операция. Осколки то и дело рвали броню, грохот плазмы уничтожил тяжёлый болтер. Но в конечном итоге «Химера» оказалась у нас, а инженеры быстро вытащили тела и приступили к ремонту в жестоких полевых условиях.

— Отлично! Тела врагов выложить перед траншей на замену мешкам с землёй. И залейте ров прометием снова, огня они хоть и не очень бояться, но горят всё же красиво, — отдал я приказ и направился обратно в штаб.

Топлива у нас было относительно много, куда больше, чем нам нужно было для единичной техники, оставшейся в строю. Так что мной специально создавалась уязвимость некоторых мест обороны, но как только враг преодолевал бруствер и устремлялся к иллюзорной бреши, то поджигалась пропитанная прометием земля и наступление захлёбывалось.

Правда в третий раз подобное вряд ли сработает. Они же не настолько тупые, хотя их жестокость и кровожадность не стоит недооценивать. Однако в любом случае нам требовалась очередная перегруппировка. Каждый так бой приносил потери, а наша разведка в тылу теперь замечала лишь врагов и угрозу полного окружения. Связь с главным штабом также вернуть не удалось.

И как бы эффективно мы не оборонялись, рано или поздно наши боеприпасы и людской ресурс закончатся. При чём им не обязательно кончаться до нуля, ведь потеря даже сорока процентов личного состава станет критической из-за чего мы потерям существенную часть боеспособности, что упростит продвижение для врага в разы. Кроме того остановить процесс окружения мы не можем. А единственная причина по которой мы держимся это скорее тот факт, что наступление врага куда более масштабное и подобные очаги его мало интересуют.

— Сержант! «Часовые» на горизонте! — раздалось донесение связиста. — Разведка докладывает, что это техника Имперской Гвардии!

— «Часовые»⁈ В Корпусах Смерти разведкой занимаются Всадники Смерти! Мы не используем эту технику!

— Это группировка, занимающаяся осадой города-улья!

— И что они забыли здесь⁈

— Отступают! Они запрашивают у нас место для размещения раненых, докторов и медицину!

— Свяжите меня с ними, — произнёс я, переключая канал связи на своём воксе. — С кем говорю⁈

— Капитан Алистер Крант, командую…

— Слушай меня сюда, Алистер, у нас нехватка боеприпасов и солдат, оборону держат калеки и только одному Богу-Императору известно сколько накатов врага мы ещё выдержим! Мы вскрываем глотки тяжелораненым и формируем отряды пехоты ближнего боя, чтобы сэкономить истощающиеся ресурсы! А ты запрашиваешь у меня место размещения для раненых⁈ Приводите всех, мы найдём для них место в строю, но прежде ответить на вопрос: КАКОГО ХРЕНА ВЫ БЕЖИТЕ И КАК ПОЛКОВНИК КРАЙЗЕР ПРОПУСТИЛ ВАС ЧЕРЕЗ СВОИ ПОЗИЦИИ⁈

Глава 81

— Сорок первое тысячелетие, «Леман Русс» мне в ангар…

— Сорок второе, сержант…

— Тем ещё хуже, — отмахнулся я, глядя пара инженеров сконструировали шедевр человеческой мысли.

Сраная телега с тяжёлым болтером запряжённая в единственную лошадь, которая оскорбительно фырчала. Вот оно, будущее, прогресс. Мы собрали два мобильных отряда из того, что было. И всё ради горстки предателей, дезертиров, трусов и просто безвольных кусков дерьма, что бросили свои позиции и каким-то образом не были расстреляны. Хотя в глубине души я понимал причину, но гнев мешал мне мыслить здраво.

Позорное отступление они называли перегруппировкой. Пока мы стояли на позициях и находили возможности для победы, они бежали назад и искали оправдания. И я куда легче мог простить слабость, да даже предательство, но не подобную трусость. Однако даже в данной ситуации я старался держать себя в руках, копя и храня этот гнев для последней битвы. Не ради Бога-Императора и этой мёртвой планеты, а ради себя, ведь считал что такой поступок правильный.

Но вскоре ко мне явился Алистер Крант, которому и было дозволено занять тыловые позиции и разместить раненых, при условии что он поможет удерживать фланги. Наступление врага на нашем направлении не было таким же рьяным как ранее, видимо большую часть сил Архивраг концентрировал на других участках и мощными ударами разделял наши полки друг от друга.

Нам позволили пожить дольше других или же не позволили, а заставили, чтобы каждый упёртый боец расплатился за свою непоколебимость лицезрением краха всего.

— Сержант…

— 226-ой, или вы контужены, капитан⁈ — рявкнул я, вынужденный тратить время на Алистера, который в свою очередь считал уместным до сих выражать своим видом сомнения касательно моего управления этими силами из-за звания. — Что вы хотите⁈ Медикаментов нет, а наши квартирмейстеры могут прочитать молитвы за упокой ваших тяжелораненых, но только если выживут после следующего наката врагов!

— У нас безвозвратные потери более семидесяти процентов личного состава. Две три выживших ранены, химеры заполнены воющими в агонии бойцами, а размещать их под открытым небом…

— ТАК МАТЬ ТВОЮ РОЙТЕ ТРАНШЕИ!!! РАСШИРЯЙТЕ И УКРЕПЛЯЙТЕ ЛИНИЮ ОБОРОНЫ, ГОТОВЬТЕ БЛИНДАЖИ И ЛИСЬИ НОРЫ!!! НЕУЖЕЛИ МНЕ НУЖНО УЧИТЬ ВАС КАК ВОЕВАТЬ⁈

— У нас не хватает рук, мы не успевае…

— Сукин сын, — процедил я сквозь зубы, после чего со злобой ударил по столу. — Сто тринадцатый, проверь западные позиции! Семьсот двадцать пятый, проверь сколько припасов осталось на восточном фланге, кажется они хотят умереть геройской смертью раньше времени! Выполнять! А ты, Алистер, за мной, живо!

Капитан был абсолютно подавлен и даже не пытался сопротивляться моему давлению. Он тут же подчинился, видимо всё ещё думая, что таким образом сможет получить от меня какую-то помощь или хоть что-то. Будто бы я был его последней надеждой и смирением он не желал её разрушить. От штаба мы недалеко ушли, буквально двадцать метров прошли, до обугленного тела, у которого я остановился и снова рявкнул:

— Смотри! Не отворачивайся! Смотри, я сказал! — теряя терпение рычал я, достаточно громко, чтобы даже противогаз не стал помехой. — Что ты видишь⁈ Что ты видишь⁈

— Изуродованный труп, — ответил капитан.

И он действительно стал смотреть на тело, но всё равно ничего не видел. Пришлось объяснять.

— Труп? — подойдя в упор к капитану, я перестал кричать. — Знаешь почему у него нет ног? Мы ампутировали их ещё неделю назад. Более тринадцати осколков, и это только на одну ногу. Там нечего было спасать. Но знаешь каким была его реакция? Алистер, я задал вопрос.

— Нет, не знаю.

— Он плакал, Алистер. Рыдал и молил квартирмейстера не добивать его, хватался за его разделочный нож голыми руками, не давая себя добить. Он умолял дать ему ещё один шанс. И мы дали его, посадили его сюда, приварили к позиции болтер и листы брони, приковали его цепями, чтобы фугас не отбросил его ударной волной, — говорил я, смотря на то как стёкла противогаза капитана начали запотевать из-за утащившегося дыхания. — А ты приходишь ко мне и говоришь… у нас не хватает рук… у нас нет медикаментов… мы не справились… не отворачивайся, скотина, смотри! Знаешь сколько ему лет⁈ Знаешь сколько лет им всем⁈ Тут все тебе в сыны готовятся, большинству нет и двадцати! Так что ж ты, ирод, ко мне приходишь и жалуешься? Зачем ты это делаешь? Чего ты хочешь добиться?

— Хватит, это уже слишком, — вдруг встряла Птичка, когда я уже хотел схватить за голову этого капитана, чтобы помочь ему поближе рассмотреть то, что осталось от этого бойца после попадания из плазменной винтовки. — Он не такой, он не криговец и не должен им быть.

— Когда они начали наступать… мы не могли ничего сделать. Треть солдат сошла с ума от одного взгляда их полководца. Они начали рвать друг другу глотки, превратились… в монстров, которые даже не обращали внимания на битву и после победы над своим товарищем просто пожирали трупы. За секунды исчезали целые взводы, а когда предатели начали наступление… космодесант Хаоса просто шёл вперёд, потроша всё и вся, для потехи отрубая ноги и руки, чтобы посмотреть как дрыгаются их враги… Все мои товарищи, с которыми я прошёл не через одну битву, полегли там… все офицеры, что столько лет сражались во имя Империума в миг становились седыми, отдавая последние силы в борьбе с голосами… мы… мы не были трусами, но… что мы могли сделать? Это не было сражением, это была бойня, где нас резали словно скот…

— Не говори, молчи, — настойчиво прощебетала Птичка и словно клюнула меня прямо в мозг, что стало причиной неприятной боли.

Я хотел сказать, что он должен был сделать, но наверняка капитан и сам знал. Как и монолог этот прозвучал из-за чувства вины и понимания того, что именно их бегство постепенно и неизбежно становиться главной причиной окружения нашего полка и грозится стать причиной окружения всего Корпуса Смерти. Но всё же я не сказал ни слова, одёрнув себя и выдохнув чуть ли не раскалённым воздухом через ноздри.

Птичка была права. Он действительно не криговец. И я тоже не криговец. И он не знает через, что проходили мы. А я не знаю через что прошёл он. А даже если бы и знал, то разве можно требовать от него невозможного? Или может быть были сомнения в том, что он сделал всё на что был способен? Сомнения могли быть, но раз полковник Крайзер их пропустил, то значит так было правильно. И я должен поступить правильно, иначе не достоин командовать даже отделением, не то что целой ротой.

Тем временем мимо по траншее прошёл один из наших бойцов, которому ампутировали обе руки, но надели хомут на шею и привязали к нему тачку, с помощью которой он подвозил боеприпасы на позиции и помогал с логистикой.

— Иди к своим бойцам, Алистер, я пришлю семнадцать человек, несколько инженеров и один бронетранспортёр с экипажем. Они помогут переоборудовать вашу технику для помощи в рытье траншей, ковши приделать мы не сможем, но хотя бы землю разрыхлить уже многого стоит. Металлолома у нас тоже куча, шедевра оборонительной мысли не создадим, но хотя бы раненые будут хоть как-то защищены от постоянных обстрелов. Сколько вас ещё выжило?

— Я… я не знаю… мы отступали разными группами, хаотично… организации не было, как только демоны вырезали главный штаб всё… всё начало рушиться слишком быстро. Кто-то отступал, а кто-то… кто-то… — ком в горле заставил Алистера замолчать.

Не все решили оправдывать своё бегство «спасением раненых», многим хватило чести умереть там. И я бы отдал десять таких капитанов за одного рядового, что дрался до последнего. Но у меня не было такой возможности, как и судить кого-то мне тоже не стоило. Не передо мной ему отвечать за свой поступок и даже не перед Богом-Императором.

— Иди, — повторил я, после чего перевёл взгляд на карманные механические часы. — Они уже доставили боеприпасы и выкатили артиллерию на позиции. Скоро начнётся обстрел, а за ним очередной накат. Не дай флангам пасть ещё раз.

Обстреливать наши позиции без остановки враг не мог, это говорило о том, что не таким и большим ресурсом обладали противостоящие нам подразделения. Вероятно перед ним также не ставили цели сломить нас любой ценой. Просто выматывают нас, обстреливают, не дают никакого тактического простора. Из-за этого мы только и можем сидеть словно в осаде, пока наших союзников в других, более уязвимых местах, разрезают на кусочки.

Это было лестно, ведь нас сочли за сильных и оставили нас на десерт. Но что же… в таком случае у нас теперь куда больше времени придумать как сделать так, чтобы ублюдки подавились и сдохли, пытаясь нас проглотить.

— Ведут концентрированный огонь по левому флангу, — доложил связист, после чего на мой когитатор были выведены переведённые в текст доклады.

— Отлично-отлично, — бурчал я себе под противогаз. — Придурки слепые…

Технику мы буквально закапывали и маскировали так, что найти её было практически невозможно. Зато враг смог найти замаскированные макеты и как обычно самоуверенные кретины решили, что умнее всех. Пожалуй с последователями Кхорна воевать было приятнее всего, по крайней мере нам уж точно. Пусть хоть без остановки бомбят по тому, что уже не представляет ценности. Мы ещё металлолома притащим, чтобы им веселее было.

— Проверьте оружие, — отдал я приказ по воксу, обращаясь только по линии штаба.

Враг скоро пойдёт в очередную атаку, нашу оборону он хорошо прощупал, знает слабые места, что у нас нехватка боеприпасов. Поэтому в последних сражениях мы выживали лишь за счёт современного подвода резерва из числа в том числе штабистов. Однако в этот раз всё было иначе, ведь несмотря на свою простоту последователи Кхорна тоже могли удивлять не хуже любых других хаоситов или ксеносов.

— Атакую правый фланг, замечен космодесант, — доложил связист.

— Правый фланг? Он же укреплён лучше всего.

— Прямо сейчас огненный ров заваливается трупами, расчёты тяжёлого вооружения выведены из строя.

— А наш окопанный «Махарий»?

— Работает.

То что работает это было конечно хорошо, к тому же мы его буквально закопали в землю, что только башня и торчит. Всё же там ходовая была критически повреждена, починить не удалось, но башня поворачивалась и снаряды имелись. Однако если в бой вступил космодесант Хаоса, то уничтожение столь важного и неподвижного элемента обороны становилось лишь вопросом времени.

— Выдвигаемся, — кивнул я, хватая свою плазменную винтовку и направился на выход из штаба.

— 226-ой, — на выходе я едва не столкнулся с Тихим. — Смертники принесли, инженеры улучшили, просили передать.

И он скинул из-за спины вещмешок из которого торчала связка оружия, способного уничтожить даже космодесантника.

— Вовремя, — кивнул я, и взял один экземпляр себе, после чего примерно половина бойцов также взяла по одному.

После этого не медля ни секунды мы выдвинулись на правый фланг, где внезапно замолчал строчащий тяжёлый болтер. Точные выстрелы астартеса обрывали очереди самых опасных тяжёлых расчётов. Также доставалось и снайперам, но тем изначально были даны особые распоряжения. Поэтому сейчас они не работали по врагу, а оставались лежать в кромешной тишине среди трупов или даже в трупах. Туши лошадей служили прекрасным укрытием, воняет правда, но кого волнуют такие мелочи? Точно не криговца.

Так или иначе снайперов у нас было меньше дюжины и их ценность была выше чем у танков. Поэтому вскрывать свою позицию перед космодесантом было нельзя. По крайней мере пока что. Пусть они прорвутся, устроят резню, тогда снайперы начнут работать по другим хаоситам, убивая офицеров Кровавого Договора и затем вероятно тоже умирая, но куда с большей пользой, нежели бы они попытались открыть огонь сейчас и были ликвидированы.

Но мне хотелось верить, что накат мы отразим, а снайперы продолжат кошмарить врага в его же траншеях, не давая расслабиться даже ночью.

— Занять позиции! Огонь по готовности! Мельта, не высовывайся, пока не увидишь астартес-предателей! Плазма, приоритет только офицеры Кровавого Договора, их ветераны, по возможности также астартес-предатели!

Наши бойцы уже отступали ко второму эшелону, пока мы размещались на третьем. Расстояние между линиями обороны было скромным, с наших позиций простреливались первая линия траншей и простреливалась довольно хорошо из-за ландшафта: находилась ниже нас. В некоторых местах мы даже создавали искусственные возвышения, чтобы враг заходя на наш первый эшелон обороны не мог чувствовать себя спокойно и нёс потери не меньшие, чем при нахождении во рву.

К слову о рве… он уже не пылал столь сильно. Хаоситы послали пушечное мясо и буквально завалили телами весь ров. Трупы плохо горели и вскоре прометий выгорел, а тела начали скорее коптиться. Стена смердящего смога очерчивала образовавшуюся брешь, а через считанные мгновения сквозь неё также полетели дымовые гранаты. Атака началась и в этот раз Кхорниты решили, что их ярость всё же нуждается в поддержке дымовой завесы.

Дым был довольно плотным, но тепловизоры имелись и у нас. И это не было редкостью, ведь последнее чего хотело командование, это чтобы элитный боец вооруженный плазменной винтовкой и улучшенным панцирем стал неэффективным из-за какого-то дыма. И хоть прицелы эти порой были крайне отвратного качества и низкой дальности, но в траншеях боях они полностью справлялись со своей задачей.

И заметив, что цена продвижения стала слишком высокой, в бой вступил сам космодесант. На дикой скорости берсерк влетел в траншею и помчался напролом, словно псих. Сразу же получила команда наша мельта, но едва голова бойца появилась из укрытия, как точный выстрел из ниоткуда взорвал его голову. Начала работать плазма, но мгновенно берсерк ушёл в сторону, скрывшись за углом и начав устраивать резню на втором эшелоне.

Мелькала только его голова, которую не удавалось выцелить из-за чудовищной скорости. А в скором времени вся плазма переключилась на перестрелку с Кровавым Договором, начавшем занимать второй эшелон. Наша оборона была хороша, мы могли наносить огромный ущерб врагу, но из-за космодесанта Хаоса… их натиск был неостановимым, в результате чего прорыв разрушал всякий потенциал и медленно превращал сражение в бойню для нас.

А затем раздался взрыв позади нас. «Махарий» был выведен из строя метким выстрелом, после чего враг начал чувствовать себя ещё спокойнее. Вся оборона рушилась, потери становились критическими, как вдруг раздался незнакомый голос на нашей линии связи:

— Дозорный-1 сержанту, двигаемся к вашему правому флангу. Запрашиваю информацию о расположении противника.

— Чёрт подери, они уже на второй линии обороны, а космодесант Хаоса прорезается к тылу!

— Принято, обеспечиваю прикрытие.

И в этот момент прямо над нами пронёсся сгусток плазмы, что чудовищным взрывов разорвался прямо в бреши первой линии обороны, где на мгновение появился вражеский космодесантник, что до этого прикрывал берсерка и теперь сам попытался пойти в атаку. Неудачно, ведь орудие Часового было способного выбивать даже бронированную технику, а по прочности космодесант всё же не мог соревноваться с техникой.

— СЛЕВА!!! БЕРСЕРК КХОРНА!!! — раздался крик в воксе и едва я только повернул голову, как увидел вылетающего из-за поворота космодесантника, который словно таран сносил все преграды, ломая врагов вместе с их штыками, а иногда впуская в ход свой цепной топор.

Весь покрытый кровью и горящим прометием, он собирался идти вперёд до тех пор, пока не встретит достойного противника. Он был слишком быстрым и слишком сильным, так ещё и вылетел почти в упор к нам. Не давая времени даже опомниться он уже мчался в нашу сторону.

— ЭТОТ СУЧИЙ ПОТРОХ ХОЧЕТ СДОХНУТЬ⁈ ТАК ИСПОЛНИМ ЕГО ЖЕЛАНИЕ!!! ПРИМКНУТЬ ШТЫКИ!!!

Глава 82

Ярость берсерка не знала границ и гремела его поступь, сотрясая землю. Только рёв его цепного топора внушал ужас врагам, но когда он увидел готовящихся к ближнему бою криговцев он засмеялся. Простые смертные черви решили, что у них были шансы! Мир сошёл с ума, не иначе. Но уже через мгновение после рождения этой мысли он через тактический визор заметил, что штыки были какие-то странные. Вернее… это были и вовсе не штыки, а острия копий Всадников Смерти.

Но разве мог берсерк Кхорна отступить? Нет, как и его враг мог лишь с ненавистью готовиться к своему последнему бою.

— УНИЧТОЖИТЬ!!! — проревел я и без промедления бойцы помчались навстречу воплощению войны.

Первого же бойца берсерк без труда разрубил на две половинки, не дав нанести удар. Однако уже второй криговец попытался пронзить врага Бога-Императора. Тот в свою очередь сначала планировал просто отбить жалкого человека ударом руки, но быстро понял, что таким образом точно напорется на штык. В результате в последний момент берсерк решил просто отбить штык и в этот момент случился взрыв.

Мгновенно криговцу оторвало руки, его лазган взорвался, а сам он глухо ударился о стенку траншеи, после чего упал мешком. На руке же берсерка оплавился металл, силовая броня спасла конечность, но переведя взгляд на толпу своих врагов, у которых были даже мельта-наконечники и кумулятивные наконечники способные даже танки пробивать… Берсерк понял, что недооценил своего врага, но было поздно. Оставалось лишь сражаться, сражаться так яростно и с такой ненавистью, чтобы не опозорить Кхорна.

И одним за другим разрывались наконечники, с грохотом бойцов разрывал цепной топор, но ран у берсерка становилось лишь больше. Кумулятивные струи пробивали броню и выжигали плоть, один из криговцев умело уклонился от удара и вонзил штык прямо в сочленение, под колено. Плазма расплавила броню и с рёвом берсерк начал мясить всё подряд, расплёскивая свою кровь и капли расплавленного металла.

Но в скором времени полегло два отделения и среди останков остался недвижно стоять берсерк, взирая на остальных своих врагов с всеобъемлющей злобой. Он хотел сделать шаг, но не мог, ведь его левая нога была на грани от того, чтобы отваливаться. Один из ударов пришёлся в бок его панциря, дыра с одной стороны была маленькой, но в неё же прошла кумулятивная струя, натворив делов внутри.

И всё же он попытался сделать шаг, после чего я бросил в него наконечник, и заставил того прикрываться рукой. Очередной взрыв чуть было его не отбросил на спину из-за неустойчивой позиции. С грохотом в повреждённой силовой броне берсерк упал на колено, продолжая сжимать свой топор и молясь, чтобы битва продолжилась. Но никто не стал к нему подходить. А затем из-за моего плеча вылетела противотанковая граната.

С милым стуком она ударилась о шлем и тут же примагнитилась, после чего голова космодесантника разлетелась. В это же время продолжал работать подоспевший от Алистера «Часовой», через мгновение к нам прибыла ещё и танк на ходовой «Химеры». С его огневой мощью хаоситов, дрогнувших после смерти трёх космодесантников, удалось отбросить. К слову о третьем погибшем космодесантнике.

Его тело мы нашли на самом краю наших позиций. Однако кто его убил? Прожжённая дыра красовалась прямо на виске, а сам он лежал в окружении криговцев, у которых не могло быть подобного оружия и собственно не было. Как и наши снайпера ничего не заметили, хотя наблюдали за сражением и по возможности корректировали отделения, а после смерти космодесантников и вовсе начали выстреливать офицеров.

— Передай инженерам, что нам нужно больше таких наконечников. Надо дать такую штуку каждому бойцу и да, я знаю, что это невыполнимая задача, но… сделайте всё, что в ваших силах, — уже в штабе я начал давать распоряжение и попутно перерисовывать линию обороны.

Людей стало ещё меньше, удерживать ту же площадь мы более не можем. Значит нужно минировать позиции и отдавать ещё пару сотен квадратных метров врагу. Пусть берёт, если за каждое такое продвижение мы будем забирать по три космодесантника, то уничтожим здесь целую роту астартес. Отличный обмен, просто превосходный, чтоб все так воевали.

Как вдруг среди всего творящего безумия ко мне вдруг привели внезапного гостя. Он был одет в униформу обычного гвардейца и по словам моих солдат сам подошёл к нашим позициям, был безоружен, сдался на милость и попросил встречи. Это был не боец Алистера и вообще личность его установить не удалось, он не особо отвечал на вопросы. Я разумеется согласился на встречу и собственно после досмотра странного человека привели ко мне.

— Вот мы и встретились, сержант Юртен, — улыбнулся он, и хотя руки его были связаны, а в его спину тыкали дулами лазганов, он продолжал олицетворять уверенность. — В скором времени этот мир станет очень похож на твой родной. Если конечно «родной» применимо в твоём случае.

От слов этого человека у меня слегка вытянулось лицо, ведь я явно уловил крайне опасный намёк. Неужели он всё знал? Так значит это и он убил космодесантника? Возможно он же был виновен в той диверсии на Криге?

— Ты не из Имперской Гвардии? — прямо спросил я.

— Нет, конечно же нет, я из куда более древней и опасной организации. И на этой планете мы преследуем свои цели, которые удачно пересеклись с целями Империума. Да, это я убил того космодесантника и…

— Расстрелять, — тут же дал отмашку я, не желая слушать что там говорит враг, переодевшийся в гвардейца.

— Что⁈ Стой, ты не можешь просто расстрелять меня! Без моей помощи вы не выживете, следующий накат станет последним для вас из-за убийствами вами берсерка, все другие последователи сочтут это за вызов! Кроме того на планете произойдёт…

Договорить он не успел, ведь одним выстрелом в висок был расстрелян. Он успел сказать довольно много из-за того, что криговец решил не тратить заряд лазгана и достал трофейный свинцовый револьвер. Но в целом, всем было насрать на то, что там хотел сказать наш враг. Этот некто переоделся в солдата Имперской Гвардии и только поэтому заслуживал смерти, поэтому говорить с ним было не о чем.

Даже не знаю на что рассчитывал этот шпион. На то что я стану его слушать? Делать мне больше нечего, вот серьёзно. Думать там, играть в какие-то многоходовчки, анализировать слова с тройным дном… пф-ф, нет шпиона — нет проблем.

— Тело отнести на правый фланг, на голову надеть целый отполированный шлем. Тело заминировать. Выполнять, — отдал я приказ, после чего перешёл к решению более важных проблем.

Всё же про берсерка этот неизвестный сказал правду. Теперь все враги будут знать, что тут есть те, кто уничтожили берсерка и ещё двоих космодесантников. А значит здесь потенциальная легендарная мясорубка, на которую начнут съезжаться все наглухо отбитые последователи Кхорна. Наши черепа выросли в цене, это славно. У нас всё ещё нехватка всего и вся, это скверно.

— Идеи? — спросил я свой штаб, но ответом была тишина.

Штаб был и так мал, а после этого боя… у нас не осталось инициативных офицеров. Только бывшие рядовые, которые привыкли, что за них будут думать командиры. Что же… это скверно, а значит не остаётся ничего кроме как связываться с Алистером. Может у него среди раненых найдутся те, кто способен не только трусливо сбегать, но и думать?

Так или иначе в скором времени к нам прибыли добровольцы. При чём всех мастей, как офицеры, так и рядовые. Большинство из них было ранеными, видимо мой разговор с капитаном дал о себе знать и он передал мои слова всем другим. Что же, сегодня Империум праздновал малую победу, ведь совесть и чести сдохли далеко не у всех. Правда интегрировать их в систему будет тяжко. Они не криговцы и с плазменными наконечниками способными оторвать руки в бой не побегут даже если инженеры сделают ещё пару сотен таких экземпляров.

— Сержант, нам удалось выйти на связь с генеральным штабом! Полковник Крайзер хочет говорить с командующим!

* * *

Блокаду с города-улья пришлось снять и отступление сил Имперской Гвардии оказалось не только позорным, но и крайне плохо спланированным. Многие попадали в окружения, порой целые роты пытались отходить пешим строем под огнём артиллерии. Потери были колоссальными и перегруппироваться многим не удавалось.

Однако Криг продолжал стоять и крепость демонов всё ещё находилась в оперативном окружении. Маршал жёстко взял ситуацию под личный контроль и более не ожидал никакой пользы от своих союзников. Командуя быстро и дерзко, он вынуждал дезертиров либо становиться пушечным мясом и спешно сформированных штрафных батальонах, либо расстреливал всех на месте. Каждого гвардейца не из Корпуса Смерти он воспринимал как потенциального предателя, особенно о пришедшей информации о действиях диверсантов и шпионов врага.

В результате после бегство лорда-генерала, все оставшиеся в неудобных позициях полки если и спасались, то только для того, чтобы они потом стали первой линией обороны или затычкой в разваливающемся фронте, пока сам Маршал создавал новую линию укреплений для последней битвы. Однако внезапно главнокомандующий Виктор Крону сумел связаться с планетой и сказал то, чего никто не ждал.

Его решением стало провести перегруппировку, вернуть контроль над орбитой и восстановить снабжение, чтобы после всей мощью сокрушить как демон-принца и его обитель, так и город-улей, ставший базой Кровавого Договора. Безумная задача, исполнение которой согласно плану будет достигаться даже месяцами. И для игры в долгую маршалу Корпуса Смерти было приказано взять под свой контроль рудники, захватить фабрики и заводы, перенести производство в более удобные позиции и готовиться к длительной обороне до восстановления снабжения.

План безумный и на первый взгляд невыполнимый, но маршал не посмел перечить, как и полковник Крайзер по приказу маршала начал перестраивать линию фронта, отступая и вырисовывая новый узор на планете. Это не было отступлением, это был переход к стратегическим высотам и объектам, вся оборона будет строиться от фабрик и заводов, а вернее от станков и материальной базе. Прямо сейчас оборудование с фабрик и заводов вывозилось прямо в шахты, там же строились новые укрепления и туда же с боем будут отходить большинство сил.

Остальные будут выигрывать время и исполнять иные, куда более секретные приказы.

Так, ценность даже дрогнувший полков стала куда выше. При игре в долгую на счету был каждый солдат, даже тот кто проявил постыдную слабость. И потом полковник Крайзер отправил комиссара Ранта к десятитысячной группировке, которая сразу же попала в окружение после прибытия комиссара. Образованный котёл деморализовал всех, но ни страх, ни смерть не были поводом нарушать присягу и Департаменто Муниторум через своего вестника напомнит каждому об этом.

Жестокой, но справедливой рукой Ранта, при содействии выделенных Крайзером криговцев казни на месте были преданы самые главные враги Империума — паникёры и подлые трусы, после чего ставка была переформирована при участии исполнительных офицеров Крига. А как только была решена проблема с бездарным командованием, то сам Рант лично отправился на передовую к рядовым.

Они не были выходцами с Крига, Кадии, Армагеддона, Вострои или любых других известных миров. Большинство полков формировалось на неизвестных планетах и вооружались они куда хуже, как и обучение оставляло желать лучшего. В их слабости были виновны заплывшие жиром губернаторы и те, кто слишком халатно относился к формированию и проверки полков. Хотя также стоило понимать, что экономика и бюрократическая машина Империума не могли успеть везде.

Поэтому и нужны были комиссары, чтобы одним своим видом нивелировать последствия чужих ошибок или же заслуженного успеха Архиврага, который был невероятно силён и порой не нуждался в том, чтобы Человечество ошибалось, как это стало с Кадией.

Выйдя наспех вырытые траншеи, Рант без страха поднялся над ними, оглядывая подавленных солдат, что сидели в грязи и крови, ведь даже траншейного слива они не сделали, как и местами траншеи были высотой по пояс. Теперь же попав в окружении никто уже и не пытался что-то сделать, чтобы вырваться из капкана. Смерть для них стала очевидной, а безысходность окутывала разумы.

Рант же в свою очередь промочил горло из своей фляги, прокашлялся и потёр закреплённый на шее аугментический усилитель голоса. А затем во всю мощь пробасил так, что солдаты близ него чуть не оглохли, а с поля боя исчез грохот артиллерии:

— ГВАРДИЯ ИМПЕРАТОРА!!!

Словно громом на головы рядовых свалились эти слова, где акцент был сделан особый акцент. Ведь каждый из них не просто был солдатом и выполнял приказ. Они отстаивали здесь Его волю, которая олицетворяла волю всего Человечества. Они были Его гвардией и щитом всего Империума. Не просто каким-то воинским формированием, а теми, кто сражался там, где нужно было побеждать и где нужно было умирать. Они забыли о своём долге и о великой чести, но Рант продолжил говорить и голос его слышали все:

— Я вижу в вас страх, родившийся из того, что вы пережили! Ваш полк был практически уничтожен и вы застали не только смерть, но и предательство командиров! — в это же время позади Ранта начало подниматься полковое знамя, а в других местах выносились ротные знамя. — Но страх не повод сдаваться! И не повод для стыда! Только безумец ничего не боится! Но вы знаете страх лучше других, вы чувствуете его внутри себя и осознаёте его лучше любого из Ангелов Императора! И в этом ваша сила! ВЫ ЕГО ПОБЕДИТЕ ПРЯМО СЕЙЧАС!!!

В ярости хаоситы усилили свой обстрел и редкие выстрелы начали пролетать через всё поле боя, но без страха продолжал стоять Рант, возвышаясь над всеми, но не над покрытым кровью знаменем.

— ПОТОМУ ВЫ БЫЛИ РОЖДЕНЫ НЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ВИДЕТЬ ЗАКАТ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!!! КАК И ЖИЗНЬ ВАША БУДЕТ МЕРЯТЬСЯ НЕ ГОДАМИ, А СВЕРШЕНИЯМИ НАСТОЯЩИХ МУЖЧИН!!! ВСТАТЬ, ГВАРДЕЙЦЫ, И ПОСМОТРИТЕ В ГЛАЗА СВОЕМУ ВРАГУ!!! ЭТО ДЕЗЕРТИРЫ КРОВАВОГО ДОГОВОРА!!! В НИХ НЕТ СТРАХА И СОМНЕНИЙ, НО РАЗВЕ ВЫ ЧЕМ-ТО ХУЖЕ⁈ РАЗВЕ УМЕРЕТЬ ВО ИМЯ ЕГО НЕ ДОСТОЙНО НАСТОЯЩЕГО ЧЕЛОВЕКА⁈ МЫ ПРОРВЁМ ОКРУЖЕНИЕ И ВЫЙДЕМ К СОЮЗНЫМ ПОЛКАМ ДЛЯ ПЕРЕГРУППИРОВКИ!!! КАКИХ-ТО СОРОК КИЛОМЕТРОВ НЕ ОСТАНОВЯТ НАС!!! ПОТОМУ ЧТО МЫ НАДЕЖДА ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА И ПОТОМУ ЧТО КРОМЕ НАС НИКОМУ НЕ ХВАТИТ ХРАБРОСТИ СДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ПРОСТО ДОЛЖНО БЫТЬ СДЕЛАНО!!! ВПЕРЁД, ГВАРДИЯ, ВЕДЬ ПОСЛЕ ПЕРЕЖИТОГО СМЕРТЬ ВАМ УЖЕ НЕ КАЖЕТСЯ СТРАШНОЙ!!! НА ПРОРЫВ!!!

И они побежали, прямо на врага, стремясь сделать невозможное. Грохотали пулемёты и венцом скашивались целые взводы, залпы артиллерии без остановки усеивали серые поля телами, но они шли в атаку и прорывались даже когда сдавались танки, сгорая в адском пламени прометия.

Им требовалось пройти сорок километров до выхода из окружения, каких-то сорок километров. Невероятно малое расстояние в масштабах планетарной войны. И хоть на пути успели закрепиться подразделения Кровавого Договора, что словно волнорез разрезали неостановимый поток обезумевших гвардейцев, но ничто не могло остановить тех, кому уже не было чего терять и чья надежда была лишьв спасении души Им.

Своим присутствием комиссар Рант не давал им дрогнуть, двигаясь в первых рядах вместе со знаменосцами. И остатки полка вышли, сохранив свои ротные знамёна и главное полковое знамя. Но от десяти тысяч окружённых в живых осталось меньше двух тысяч. Все остальные остались лежать на этих сороках километрах и такова была цена прорыва.

И хоть для Ранта это был огромный риск, но выжившие ещё сыграют свою роль в будущем противостоянии. Сегодня Император нуждался в каждом из своих слуг и ради их спасения требовалось идти на любые риски.

Глава 83

— Выполняйте приказ, капитан, — кратко закончил не менее лаконичное послание полковник Крайзер.

— Принято, — ответил я, после чего сеанс связи был закончен.

Погоны мне никто не менял, как и официально документа утверждающего мои полномочия никто не выдал. Обращение полковника Крайзера казалось формальным, но значило оно куда больше, чем можно было представить. К слову, он не подал удивления и никак не прореагировал на то, что в полной заднице, куда он послал дезертиров, дабы они задержали подход врагов с тыла, мы умудрились выжить.

Однако он всё же был удивлён, приятно удивлён, что хоть на кого-то в этом аду можно было положиться и что несмотря на усложняющуюся катастрофу, где-то насмерть стояло менее тысячи гвардейцев, не нуждающихся в том, чтобы им каждую секунду обновляли приказ. Наша жертва здесь становилась вздохом для целого полка и поэтому к нам не только прислали подкрепление, но и расширили мои полномочия поставив задачу по обороне всего тыла.

Маршал желал перестройки фронта, плавного и координированного перехода войск к новым позициям. Мы стояли как раз недалеко от этих позиций и поэтому двигаться нам было не особо нужно. Однако весь полк Крайзера уже начал медленно откатываться назад, выравнивая как саму линию фронта и параллельно подготавливая позиции для этого самого плавного отхода. От траншеи к траншее, медленно, терпеливо, отбиваясь и не платя слишком большую цену за глухую оборону.

Пусть враг наступает, пусть дохнет на минах, пусть забирает эту ненужную землю. Зато когда мы уже встанем намертво на стратегических высотах, под прикрытием других полков и не переживая за прорывы из-за уменьшения длинны фронта, тогда враг встретит монолитную стену, в которой просто нет бреши.

План был хорошо, но сможет ли ставка его реализовать? Покажет время, ну а мне требовалось лишь удержать свой участок, на который положил глаз космодесант Хаоса после убийства троих еретиков-астартес и весьма опасного берсерка. Кровь лилась здесь нещадно и в мясорубку скоро присоединятся демоны, которые никуда не делись, просто ушли к более интересным битвам, решив что наши жалкие силы не смогут дать им достаточный простор для кровавого веселья.

Но хрен им в рыло был уготовлен, да поля минных полей и заполненные прометием рвы. Скорее прямо на этих равнинах из воронок вырастут горы, чем эти проклятые километры превратятся в лёгкую прогулку для орд Хаоса. За каждый метр они будут платить не потом, а кровью и жизнями. Своими жизнями, за которые каждый хаосит так цепляется, что душу готов продать. А мы в свою очередь будем без сомнений продавать уже свои жизни, ведь на них нам насрать. Смерть была для нас целью, а не страхом и угрозой. И поэтому как только в бой вступал Криг, то Хаос уже автоматически проигрывал.

Так или иначе с прибывшими подкреплениями нас стало больше и мы стали сильнее. Кроме того к нам отправляли и «перегруппировавшиеся» подразделения не криговских полков. Также была и рекомендация использовать их с максимальной пользой для скорейшей утилизации. Ведь несмотря на вдохновляющую работу комиссаров… они уже дрогнули раз и дрогнут снова. Ведь дальше будет только хуже.

Хотя лично я уже начал проводить кадровую работу и формировать новые подразделения из тех, кто всё же в теории мог не заслуживать утилизации. Методику использовать криговскую, выжил после жёсткого боя, когда пол взвода погибло? Отличился и не запятнал себя трусостью? Добро пожаловать в резерв, тебя используют в будущем и не в качестве мясного щита. Так гренадёров набирали, только наоборот делали, что было странным, но кто я такой чтобы критиковать тактику Крига, которая реально работает? Вопрос риторический.

К слову, идей и сюрпризов у меня было ещё выше головы. Русская смекалка давала о себе знать не иначе. Она же заставляла всё дальше отходить от неидеального устава и Памятки. Но никто не был против этого, ведь так или иначе нашей конечной целью была лишь победа. И всё делалось лишь ради неё, а если что-то мешало это делать, значит это ликвидировалось.

В результате следующий накат для космодесанта Хаоса превратился в ад. Такие уверенные, тактическое отделение прибыло на бронированном транспортёры, выбить который было затруднительно. Огневая поддержка обеспечила стремительную высадку, а натиск последователей Кхорна нельзя было остановить. Они вгрызлись в наши ряды и попёрли прямо вперёд, а затем вдруг увидели… в это сложно будет поверить… спины бегущих криговцев.

Животные, вот кем были все последователи Хаоса. Никчёмные животные, которые не в силах покорить даже собственными инстинкты. И что увидели истинные альфа-хищники, коими и были астартес Хаоса с метками Кхорна на броне? Что делает хищник, когда видит спину? Он видит слабость и атакует ещё яростнее. Сходит с ума и упивается собственной силой. Именно поэтому в уличных драках нельзя показывать слабость и падать. Ведь лежачих не бьют, их добивают. То же касалось и бегущих солдат, но не из-за трусости криговцы скрипя душой покидали позиции. А из-за моего приказа.

Отступление было коротким, быстро они пробежали по траншеям, многие не выжили, но стоило только космодесанту хлынуть за ними и пойти той же дорогой как начали раздаваться чудовищной мощи взрывы. Чуть ли не на куски разрывало берсерков Кхорна, а те даже не сразу поняли как так получилось. Только наши пробежали и ничего, а тут начались взрыв. И ведь проводов нигде не видно, детонаторов тоже.

Но всё гениальное было просто. Противотанковые мины закопанные в траншеи. Солдаты слишком мало весили и спокойно бегали по ним. А космодесантник весел прилично и активировал запал и только оторванные руки и ноги взлетали повсюду. Кто мог ожидать, что оружие для уничтожение техники будет использовано в том месте, где техники быть не могло по определению? Тот кто не настолько самоуверен и горд как эти космодесантники.

Впрочем, всё тактическое отделение таким образом уничтожить не удалось. Лишь двое напоролись на ловушку, после чего астартес-предатели стали бояться бегать по нашим траншеям и вынуждены были либо останавливать продвижение либо продолжать идти в атаку в полный рост, вне траншей, оказываясь под градом огня со всех сторон из всех стволов всех калибров.

Да уж, к такому хаоситы были не готовы. Они привыкли что одно появление берсерков Кхорна становилось причиной бегства всего и вся, а затем началась мясорубка. Хотя мясорубка началась и сейчас, правда для них в том числе.

— Воняете слабостью, — выйдя на вражескую частоту произнёс я в вокс, после чего не дожидаясь потока брани покинул её. — Господа офицеры, после такого обсёра в стане врага начнётся сущий ад даже по меркам варпа. Мы уже стали крайне большой костью в их горле, а значит после всего этого у них останется один вариант — использовать демонов и подвозить большую огневую мощь, чтобы сравнять нас с землёй сотнями тысяч снарядов. Хотя возможно хватит и пары разумных демонов, накаченных до предела варпом. Собственно вопрос, чем мы будем крыть их следующих ход?

— Закопаемся ещё глубже.

— Начнём контрбатарейную войну, ослабив врага пусть и ценой нашей артиллерии. Таким образом выиграем больше времени.

— Запросим подкрепление.

— Будем молиться.

Что же, наш штаб не мог похвастаться обилием светлых умов. Первый офицер мыслил слишком прямолинейно. В плане второго не было перспектив. Третий не понимал, что Крайзер был сейчас ещё в большей заднице, чем мы. Четвёртый нравился мне из-за своей наивности, но несмотря на все молитвы у я ни разу не заметил, чтобы в сияние света Бога-Императора в магазине стало вдруг на один патрон больше. Так что молитва тоже так себе вариант.

И действительно, разве как-то можно было крыть превосходство врага в артиллерии? Ну кроме варианта подвоза к фронту ещё больше своей артиллерии. Вообще вариантов масса: блицкриг, бомбардировка авиации, тактический отряд космодесанта, высадка с орбиты, орбитальная поддержка флота или помощь могущественного псайкера — вариантов масса. Но нужен был вариант осуществимый в наших тяжких условиях.

— Капитан, мы… мы перехватили какую-то странную информацию, — вдруг убрав с уха один наушник произнёс связист.

— Конкретнее, — напрягся я, а скулы мои болезненно свело, так ещё и снова начал дёргаться глаз.

— Говорят… капитан Алистер покинул позиции… наши фланги открыты. Сам Алистер не отвечает, молчит и его штаб.

Немая пауза нависла в нашем штабе, но первым не выдержал как раз из один посланных Алистером офицеров.

— Этого не может быть, — уверенно заявил он, хотя во взгляде его читались зачатки паники: он был умным мужчиной, но этот же ум было его главным горем.

— Надо перегруппировываться и готовиться к окружению, — мгновенно сориентировался один из моих смотрителей.

Я же лихорадочно думал, перебирая один вариант за другим и моделируя различные ситуации. После чего резко рявкнул, перекрыв мысли всех своих офицеров:

— Отставить! Свяжите меня с Дозорным, — приказал я, после чего мгновенно раздал распоряжения.

Можно было поверить во многое, но то что Алистер просто покинул позиции… ради чего? Сбежать? Так бежать буквально некуда. Ударить нам в спину? Тоже звучит как бред, ведь с личным составом я был знаком, а Алистер не был тем, кто способен поджать под себя всё и вся, так ещё и повести их затем против Человечества. В этом донесении не было никакого смысла и всё же такое донесение имело место. И вряд ли это шутка какого-то незрелого кадета.

В любом случае даже несмотря на возобновившиеся помехи, я не собирался предпринимать каких-либо поспешных действий. Если Алистер нас предал, то ничего сделать мы не сможем. Если же нет… я не буду верить в предательство пока не получу прямых доказательств. Впрочем, Дозорный быстро проведёт разведку и доложит нам о реальной обстановке.

— Или же предаст… люди слабы, нам ли об этом не знать… — скорбно прошептал Мордред. — Мы можем надеяться лишь на себя…

— Каков приказ, капитан? — спросил один из офицеров, ведь пауза затянулась.

— Готовиться к встрече с врагом, который перед нами, — ответил я, после чего пояснил, чтобы развеять сомнения своих офицеров. — Я знаю, что среди нас много дураков и трусов, иначе бы мы не были в столь плачевном положении. Но до тех пор пока у нас нет явных и однозначных доказательств ни о каком предательстве не будет идти речи. Это не обсуждается.

— Это ошибка, — скупо бросил Мордред.

— А я так не думаю, — неожиданно встряла Птичка, которая мало что понимала в военном ремесле, в тактике и стратегии, она в целом мало что понимала в смертных, ведь была слишком легкомысленной и ветренной птичкой вечно летающей в облаках, отрицая жестокую реальность. — Худшее, что можно сделать в такой ситуации — потерять доверие к тем, с кем бок о бок сражаешься. Если эта мысль хотя бы родилась, то враг победил. Этого они и добиваются.

И на удивление я с ней был согласен больше чем с Мордредом. В скором времени уже и сам Алистер прибыл ко мне, чтобы лично доложить об реальной обстановке дел. Однако странные донесения продолжились, кроме того начались диверсии и порой в нашу сторону летели пули и снаряды, прямо со стороны союзников. Летело и с нашей стороны в них.

Это наводило лютой жути на солдат, хотя реальных потерь мы особо и не несли. Волей-неволей мне пришлось вспомнить о шпионе, который явился ко мне недавно. Также всплыли воспоминания с Крига. Враг действительно был среди нас и мы не знали где он. Странные беспорядки вспыхивали то там, то здесь. Внезапно начинали драться между собой солдаты, один раз мы едва не потеряли целую «Химеру», так-то сорок тонн металла, которые незаметно украсть было практически невозможно.

Но всё было куда ещё хуже на позициях полковника Крайзера, где тотальное смятение заставляло военную машину чуть ли не содрогаться в уродливой агонии. Одним за другим отделения из-за ложной информации отходили назад, подставляли союзников или оказывались под перекрёстным огнём врага. Из-за этого продвижение последователей Кхорна ускорилось. На лицо был факт того, что у нас появился новый враг. Или он был всегда, но дал о себе знать лишь сейчас, в самый неудобный момент.

— Капитан, на горизонте появилась багровая завеса, — доложил связист. — Орда демонов движется в нашу сторону.

— Отправляйтесь на свои позиции, капитан Алистер. Передайте своим офицерам, чтобы каждый без сомнений думал лишь об исполнении своего долга. Наша задача стоять здесь и не давать врагу прорваться. Мы будем стоять. Пусть вера в товарищей рядом будет сильнее любых тайных козней. И молитесь Богу-Императору, чтобы этого хватило. Мы поступим также.

— Мы вас не подведём, — с благодарностью за доверие ответил Алистер, после чего спешно покинул штаб.

В этом безумие становилось всё сложнее выполнять приказ. С каждым мгновением мы встречались со всё большими угрозами, что были куда больше нас самих. Сомнения и страх, недоверие и мнительность, малодушие и слабость — всё терзало нас. Враг был беспощаден в своей ярости и коварен в интригах.

Но если мы уже не можем доверять собственным братьям, то и смысла продолжать борьбу не было. И я в свою очередь решительно сделал шаг навстречу уготованной судьбе, отказываясь ставить под сомнение верности своих товарищей. И Алистера я мог назвать кем угодно, но не предателем. А если я всё же и ошибся, решив довериться ему… то пусть будет так. Всё равно при таком раскладе победить невозможно изначально.

* * *

Гигант высотой в несколько сотен метров восседал на троне из резной бронзы. Его широкие плечи были расправлены, мускулы двигались волнами даже в состоянии иллюзорного покоя, а оскаленная пёсья морда застыла в искажённом гневе. Но никто не мог увидеть этой жуткой морды, ведь скрывалась она причудливым шлемом, украшенным черепами царей-завоевателей. Из-за мощной брони отлитой из чернёного железа гигант казался ещё более громадным, а сам трон стоял на горе из бессчётного числа черепов.

Кхорн был погружён в раздумья, смотря на освежёванные головы его чемпионов, лежащих рядом с черепами побеждённых противников. Повелитель Битв не долго радовался Кровавому Крестовому Походу, ведь очень скоро по меркам варпа, к нему явился сам Архитектор Судеб и его мерзкий шепот нельзя было игнорировать.

Кхорн понимал, что Тзинч снова затеял какую-то мерзкую игру. Однако в то же время нельзя было игнорировать усиление Нургла. Отец Чумы начал закрепляться в физическом мире, создавая себе внушительный плацдарм для завоевания галактики. Если его не остановить, то он станет сильнейшим. Кхорн этого не хотел, зато хотел настоящей битвы.

— Его надо проучить, он зазнался, — шептал Тзинч, скрываясь в тенях под горой черепов. — Эта битва будет куда более кровавой.

Кхорн думал долго, прошли десятки лет и в прах обратились многие миры. Кровавый Крестовый Поход уничтожит миллиарды людей и опустошит десятки метров сегментума Солара. В это же время Нургл попытается захватить Макрагг и столкнётся в битве с Робаутом. Но в конечном итоге Кхорн даст свой ответ и его лучшие воины объединятся с армиями Тзинча для выступления против Нургла.

И хоть произойдёт это куда позже, однако сами размышления начнутся ещё в самом начале Неистового Крестового Похода. Из-за отсутствия единства среди Хаоса Империум в конечном итоге сможет вздохнуть, а взор Кхорна перейдёт совершенное в иное место.

В свою очередь Тзинча не столько волновало усиление Нургла, сколько Кхорн мешал своим Кровавым Крестовым Походом. Великий Манипулятор затеял очень опасную игру, ведь он до сих пор не простил своё позорное поражение и падение с вершины бесконечных гор.

Глава 84

— Проклятые ксеносы, — прошипел Виктор Кроун, стоя на мостике и изучая стратегическую карту всей системы. — Уважаемый Герос, есть идеи почему они вдруг стали нам помогать?

Но Герос решил сделать вид, что не слышит вопроса. Как и всегда этот странный инквизитор будто бы находился где-то далеко-далеко и никак не реагировал на мирскую суету. Порой могло показаться, что он и вовсе уснул стоя. В свою очередь Георг хоть и был также инквизитором, но не меньше Виктора Кроуна удивлялся происходящему. Более того, больше всех переживал также Георг, что заставило Виктора обращаться уже к нему.

— Может вы поделитесь догадками, уважаемый инквизитор Георг? — с некоторой иронией спрашивал Виктор.

В системе шла жестокая и беспощадная космическая битва. Флот «Ярости Махария» сражался с силами Хаоса и до недавнего времени с флотом тёмных эльдар. Последние не особо активно вступали в бой, скорее как коршуны летали вокруг и откусывали по кусочкам силы имперцев. Однако вдруг магическим образом после прибытия Героса друкхари будто бы поменяли свои планы и теперь делали то же самое, но с силами Хаоса.

— Возможно хотят чтобы мы вымотали друг друга как можно сильнее. После они добьют остатки, — предположил Георг, но предположение звучало крайне неубедительно.

— Их слишком мало. А сражения до последнего корабля не будет. Как только судно получает критические повреждение, оно отводится. Как только флот теряет боеспособность, то невозможность победы становится очевидной и начинается отступление. С учётом примерного паритета наших сил… разве что ксеносы оставили в соседней системе ещё пару десятков кораблей, готовых неожиданно вступить в бой.

— Нет, они здесь по другой причине. Совершенно иной, — вдруг прокряхтел внезапно оживший Герос, старый словно песок Ваала.

— И какой же?

— Они хотят уничтожить вернувшегося демон-принца, как и мы.

— Георг, я конечно не настолько искушён как вы, но разве демонов можно уничтожить? Мы можем их лишь изгнать, не более. Или Ордо Малеус что-то скрыл от нас?

— Я и сам немного не понимаю слов Героса. Но даже желание изгнать демон-принца… — Георг замялся и вдруг его глаза расширились. — Герос, не может быть, неужели вы…

— Солнечная система недалеко, когда они прибудут мы начнём высадку. Поэтому подавите как можно больше планетарных батарей иначе высадка превратится для нас в ад.

* * *

— Капитан, прибыло ещё штрафников, — доложил связист по воксу, а как раз закончил проверять личный состав.

В крови захлёбывался весь фронт, но ради поставленной задачи маршал Корпуса Смерти был готов положить даже сотни тысяч солдат. Люди были ресурсом, таким же как лазганы, и этим ресурсом щедро платили за новую стратегическую цель. И наша военная машина держалась, становясь причиной ещё большего появления орд демонов, которые умудрялись ещё и между собой сражаться.

Однако стоило и понимать, что жестокие меры были бескомпромиссными и решительными. Зачастую никто не разбирался в обилии деталей, а уж офицеры Крига… я был порой жесток и несправедлив по отношению к гвардейцам из других полков, но видит Бог-Император я был ещё весьма сдержанным, разумеется, в сравнении.

Раненные и уставшие бойцы выстроились в нашем тылу, где я уже решал куда их направить. Это были предатели, дезертиры, трусы и даже воры. Командование не могло прислать мне титанов, но присылало хотя бы штрафников. Правда сами штрафники… смотря на их лица я редко видел настоящих предателей или тех, кто заслуживал находиться в штрафных ротах.

Здесь были как рядовые, так и офицеры, даже капитаны. Я ходил мимо них, попутно слушая доклады по воксу и одновременно с этим читая их личные досье по локтевому когитатору. Изредка я кратко уточнял информацию у некоторых из них.

— Ты, — кивнул я в сторону мужчины с сединой. — Как сюда попал?

Взрослый мужчина, поджарист и хорошо сложен, лицо словно калённая сталь и во взгляде не было никакого страха. Это примерный солдат, ведь смерти он не боялся, а боевой опыт становился его главным оружием. Его никто не гнал сюда силой, он полетел на другие миры лишь ради побед во имя Бога-Императора и возможно Человечества. Глубоко религиозный человек, вся форма в грязи и крови, ногти не стрижены, щетина, а аквила на цепочки отполирована и сверкает лучше личного оружия.

— За трусость, — ответил солдат, не изменившись в лице.

— Я видел трусов много раз. Ты на труса не похож, — ответил я, понимая что скорее всего трусостью назвали утрату позиций, когда на головы гвардейцев хлынул поток демонов. — Отправляешься к капитану Алистеру, ему нужны хорошие сержанты. Ты будешь рекомендован на командира взвода.

Затем вслед за этим солдатом я отправил ещё нескольких гвардейцев. Некоторые из них не горели желанием умирать, как и в целом их боевой дух оставлял желать лучшего. Под моим командованием они окончательно сломаются, но Алистер найдёт к ним подход, а на крайний случай использует их как настоящих штрафников. Пушечное мясо нам всегда нужно, а заградительные отряды уже располагались в тылу, ведь без них война была бы уже проиграна.

— А ты как сюда загремел? — во время обхода внимание привлёк и обладатель офицерской униформы, разве что погоны с него кто-то сорвал или же он сам это сделал.

— За измену, — спокойно ответил офицер, который уже ничего не ждал и ни на что не надеялся.

— За измену? Не вижу на твоём лбу колеса с восьмью стрелами. Или решил перебежать к Кровавому Договору, но не успел?

— Никак нет.

— Так почему офицер стоит среди всего это сброда?

— Когда враг наступал, я сдал пять километров фронта для отхода к холмам, где закрепился и начал отражать атаку. Атаку отразили.

— И?

— Приказ был «ни шагу назад». Явился комиссар и отправил всех офицеров в штрафбат.

— А разбираться в том стоили ли эти пять километров сотен жизней никто не стал. Времени не было, а в рапорте написано про отход. Да уж, за оперативной обстановкой на каждом километре командование проследить не может. Что же… возьмёшь под командование сотню моих криговцев. После недавнего боя мы тоже потеряли кусок территории и теперь они то и дело норовят пойти в наступление. Ты не дашь им этого сделать и самоубиться. Справишься с такой задачей? Всё же ты не криговец.

— Зато они криговцы и всегда исполняют приказ командира. С ними будет проще.

— Приступай. И возьми усиленный панцирь в штабе квартирмейстеров. Кровавый Договор отправил к нам снайперов, то и дело офицеров валят.

Многие штрафники просто не заслуживали здесь находиться. Но и высшее командование же не могло лично брать под контроль каждый километр и вникать в каждое дело. Им приходит рапорт о том, что подразделение покинуло позиции. При этом они только что отдали приказ стоять намертво. Они видят нарушение дисциплины и очень часто это так, но порой система выплёвывала такие вот ошибки.

И раз полковники да генералы не могли уследить за всем, то придётся мне углубленно разбираться в таких вот случаях. Благо глаз у меня уже намётанный, да и ту же карту местностей я наиазусть выучил. Собственно от тактических высот оборону я и выстроил, попутно равно также отойдя от изначального стратегического плана. Будет забавно если скоро ко мне придёт комиссар Рант и объявит меня изменником. Хотя нет, забавного в этом ничего не будет.

В идеале же я и вовсе собирался отступить ещё дальше, на двадцать километров. Недалеко отсюда есть низменность, очень глубокая, а рядом с ней почти полностью иссушенные озёра и кровавая река. Там обороняться будет куда легче, чем здесь. И холмы там повыше. Прямо сейчас инженеры уже готовили там укрепления.

Отойдя туда мы сможем в разы усилить свои позиции, для контроля потребуется куда меньше людей, резервы станут побольше, что тоже крайне важно. Мой план уже отправился к полковнику Крайзеру, потому что просто в самоволку резко покидать и проводить весьма радикальную перегруппировку я не хотел. Потому что за это меня точно объявят предателем.

Тем временем же до меня доходили донесения о том, что демон-принц уже вступил в сражение и возглавил орды демонов. В те сражения свозилась вся техника и огневая мощь, а судя по тому что находились ресурсы ещё и для нас, то маршал Корпуса Смерти умудрялся давать достойный отпор.

Также на стратегических позициях уже начали работать перевезённые станки и специалисты. На рудниках во всю шла добыча ресурсов, а захваченные склады опустошались. Это позволит нам продержать дольше, хотя ждать того что мы начнём производить танки конечно же не стоит. Дай бог мощностей хватит для зарядки лазганов и починки вышедшей из строя техники. Хотя занимающимся этим магос сказал, что сможет в перспективе даже решить проблему снарядного голода.

Ну, до этого надо было ещё дожить, так что я использовал уже работающую стратегию и старался любой ценой захватывать вражескую технику. С штрафниками подобные авантюры стали куда менее ресурсно затратными. Всё же отправлять криговцев было жалко, а вот штрафники для этой задачи годились куда лучше. То же касалось и минирования, когда под покровом ночи вперёд, молясь не словить снаряд лицом, ползли всё те же штрафники, оставляя сюрпризы для следующих волн врагов.

Многие из них умирали на таких авантюрах, вернее даже не многие, а подавляющее большинство. Всё же враг их довольно быстро замечал и накрывал артой. А затем уже наши враги посылали также ползком своё пушечное мясо из остатков местных культистов. Всё же далеко не всё население планеты было ещё уничтожено, многие например круглосуточно вкалывают на заводах, а другие дохнут на фронте, делая то, что ни один астартес или солдат Кровавого Договора делать не станет даже под страхом смерти.

И в целом ситуация казалось бы начала выравниваться, как вдруг небо озарилось багровым пламенем. Загрохотали орудия кораблей предателей и адский дождь устремился к земле, стремясь догнать лучи лазерного вооружения. Чтобы не происходило сейчас на орбите, но над нашими позициями зависли вражеские корабли, начав яростную бомбардировку.

— Химическая атака! — разорвался и вокс, пока на наших позициях начали подниматься клубы ядовитого газа.

Через считанные мгновения после массированного орбитального удара нас начала крыть артиллерия и авиация, раз в пять мощнее, чем до этого. Космодесант более не шёл в сумасшедшие атаки на нас, он начал использовать свою редкую технику и точечно работал по обозначенным командиром позициям. За одно мгновение нас выбили из равновесия, сотни бойцов погибли в миг и ещё столько же оказалось под завалами, ведь многотонные авиабомбы создавали чудовищного размера воронки, разрушая ударными волнами даже укреплённые траншеи.

Также враг снова применил ядерное вооружение, впервые за долгое время ослепительные вспышки снова начали выжигать солдат излучением. А затем прямо над нашими головами разверзся разлом в варпе, чтобы не дать времени даже опомниться. И пусть даже каким-то чудом нам удастся продержаться в этом бою, то жирную точку поставят танковые роты, уже двигающиеся в нашем направлении колоннами.

Шутки закончились и за этот участок взялся сам главнокомандующий Кровавого Договора, отправив из города-улья одного из своих лучших генералов, а также выдав тому фактически карт-бланш. И хоть орденам-отступникам не очень нравилось действовать под началом людей, но выбора у них просто не было. Во-первых и силы орденов этих слишком малы в сравнении с Кровавым Договором, а во-вторых они пришли сюда просто резать всё и вся, а не побеждать, что уже не нравилось родившемуся демон-принцу, ведь из-за этого лилось слишком мало крови.

Вокс разрывался о докладах, все мои командиры просили помощи и говорили о том, что не удержат позиции. А демоны буквально падали с небес, их кости ломались и разрывали их же плоть, но уже через считанные секунды они регенерировали. А некоторые твари и вовсе обладали крыльями и хоть летать в привычном понимании не могли, но зато умело планировали, после чего начинали пикировать, пронзая своими копьями и когтями расчёты тяжёлых вооружений.

Я не сделал ни одной ошибки. Выиграл множество сражений и укреплял позиции ещё сильнее. Но строптивая сука судьба видимо решила напомнить, что даже при всём этом можно проиграть. Даже если ты всё сделаешь идеальнее некуда, она всё равно опрокинет тебя и сломает твой хребет о колено, оставив лежать в смешавшейся со слезами крови и смотреть как обращается прахом всё, что было тебе дорого.

Это была не катастрофа, это было неминуемое поражение. Мы были слабейшим звеном нашего фронта, нас было мало, мы не имели превосходства в воздухе и могли лишь огрызаться, лаять как можно громче, чтобы спугнуть куда более крупного хищника. И когда на других линиях продвижение остановилось… враг решил нанести удар в новое место, грамотно его выбрав и использовав все свои преимущества, чтобы затем прорваться в тыл к полковнику Крайзеру, а затем сокрушив и весь полк закрепить и развить заполученное стратегическое преимущество.

— Мы сражаемся с опаснейшим из врагов, — произнёс я, не успевая читать стремительно сменяющие друг друга донесения и чувствуя как прямо над нами ещё больше разверзается зёв Кровавого Бога. — Никогда и никому не стоит об этом забывать, ведь когда тебе кажется, что Хаос слаб… тебе лишь кажется.

— Что нам делать⁈ — в панику погрузился мой штаб, где стало слишком много некриговцев.

Вопросы звучали одним за другим, полные страха глаза смотрели на меня и ждали какого-то решения. Будто бы я мог что-то сделать. Что уж там, судьба каждого кто был близ меня предрешилась ещё в тот момент, когда Тзинч в гневе решил наказать меня. И истинную боль он мог причинить лишь одним способом, самым эффективным и страшным, а именно ударяя в других.

Именно поэтому я не заводил никакой дружбы и не привязывался ни к кому. Все вокруг меня уже были мертвы в моём понимании, а я… я тоже был мёртв, а значит не должен был ничего бояться. Пытки демонов или смерть души… раньше такие вещи казались мне значительными, ведь внутри говорили инстинкты. Однако после стольких сражений и битв, перерождений… смерть всегда была рядом, она более не воспринималась чем-то чужеродным, плохим или ужасным. Она стала нормой, относительно которой уже давно формировалось новое мировоззрение, заменяя и уничтожая старое мировоззрение хилого студентика.

Мы все умрём и души наши будут гореть в варпе. Этого не изменит никто, этим закончится всё при любом из исходов, поэтому это неизбежность, которая не должна учитываться в принципе. Когда ты знаешь, что пойдёт дождь, ты не пытаешься отменить дождь, ты берёшь зонтик или перестаёшь переживать о том, что намокнешь. Если ты конечно не дегенерат, неспособный контролировать себя. Тогда да, можно бегать, плакать, ныть и жаловаться, а в конечном итоге всё равно найти зонтик или пойти мокнуть.

Как же меня всё это задрало и как же силён был мой гнев на Тзинча, заставляющего меня проходить через всё это. Эмоции стали настолько сильны, что сдержать их у меня не получилось. И со следующим взрывом многотонной бомбы всё вырвалось из души наружу.

— ЧТО ВАМ ДЕЛАТЬ⁈ — в злости от несправедливости взревел я и ударом кулака разбил в щепки стол, вместе с обезумевшим когитатором. — СРАЖАТЬСЯ И УБИВАТЬ ВРАГОВ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!!! НИКТО НЕ УМРЁТ СЕГОДНЯ!!! ВЕДЬ МЫ ИМПЕРСКАЯ ГВАРДИЯ И МЫ НЕ УМИРАЕМ, А НАПРАВЛЯЕМСЯ НА ПЕРЕГРУППИРОВКУ В АД!!!

Глава 85

Тряслась земля и исчезли последние солнечные лучи. Лишь вспышки плазмы и лазерные лучи освещали настигшую нас тьму. Но эти вспышки служили лучшим доказательством того, что мы ещё были живы, продолжали сражаться и без страха шли за грань.

Спокойно, полностью подчинив собственные эмоции, я жал на спусковой крючок и раз за разом сверкал мой плазменный пистолет. Никаких звуков я не слышал, лишь вибрацией отдавались взрывы вокруг. Из ушей уже как пол часа почти без остановки текли слабые струйки крови, пачкая изнутри противогаз. Происходящее вокруг превратилось в нечто совершенно неожиданное для простых смертных.

Я же понимал чуть больше и чувствовал, как сила разлома становилась всё сильнее. Варп прорвался в физических мир и накрыл целый участок фронта своей пеленой. Теперь отражения собственных душ пугали нас, а крики павших товарищей растягивались в вечность даже когда замолкали их лазганы. Казалось это сражение будет длиться бесконечно на потеху Кровавого Бога.

Но всё равно я поднимал офицерский меч в левой руке как можно выше и кричал, не слыша собственного голоса. Словам моим вторила буря, а слышал ли кто-то очередной клич к контратаке… это было для меня загадкой, в ответе для которой я в целом и нуждался. Делай что должен и будь что будет, этого требовал Империум от своих граждан, не прося чего-то большего.

В очередной раз на километре изрытым уже не траншеями, а могилами и воронками, я начал продвигаться вперёд, если верить собственным чувствам, что так упорно пытались подчинить себе демон. Вспышки плазмы разрывали демонов, после чего точным ударом силового меча отрубались головы недобитков. Так во время очередного продвижения нашёл раненного бойца.

— Бой продолжается, солдат, вставай! — кричал я, надеясь что тот не оглох как я.

Вонзив меч в землю, я схватил его за руку и попытался поднять, то в то же мгновение рука легко оторвалась и медленно начала таять. Прямо на моих глазах боец растёкся в озеро крови, в которое меня началось засасывать. Но умирать я был ещё не готов и выстрелил прямо в кровавую лужу, испарив плазмой кровь и опаляя свою броню.

— НЕ ОТСТУПАТЬ!!! В БОЙ!!! ИСПОЛНЯЙТЕ ДОЛГ!!! — продолжал вопить я, свято веря в то, что победа таится где-то за очередным трупом врага.

Но очередной выстрел пришлось делать в упор. Демон родился из ниоткуда, в результате чего плазменный взрыв разорвал пистолет и едва не оторвал мне руку. Отброшенный назад, я рывком снял раскалённую перчатку. В это же время странная тень сошлась в схватке на мечах с ещё одной тварью варпа. Я терял рассудок, но бой продолжался и конца ему не было видно.

Где-то над головой летала Птичка, уклоняясь от пикирования кровавых ястребов, способных своими клювами разрывать бронепластины. И кровь сушила мой чёрный рот, лёгкие горели пламенем, но снова я поднимался в полный рост, чтобы убивать и жить ради нанесения следующего удара. В этой круговерти не страшно было потерять себя, ведь сутью Крига была война, а каждый её гвардеец становился воплощением этого слова. Всё остальное — не важно.

Очередной взрыв опрокинул меня в воронку, что была размером наверное с город. Летя вниз кубарем, я едва не переломался весь, но как только склон стал менее крутым мне удалось остановиться. Сразу же я вскочил на ноги, осматривая полное демонов дно воронки. Они пировали и радовались награде от своего Бога, а моё появление стало для них десертом.

— Подавитесь, — прошипел я, но прежде чем мне удалось вскинуть свой пистолет раздался взрыв.

С левого фланга в воронке стоял танк с порванной гусеницей, из-за спины моей помчались мрачные словно тени солдаты. В их руках были лазганы с примкнутыми штыками или же просто пехотные лопатки да самодельное оружие. Я не понимал откуда они тут взялись, ведь ещё мгновение назад, когда я падал сюда вниз, здесь никого не было. Но чем дольше продолжался бой, тем сильнее варп терзал физический мир, претворяя в быль сущее безумие.

Всё уже сжималось кольцо окружения и уже через считанные секунды беспощадной битвы реки крови начали заполнять воронку. Передвигаясь по колено в крови все были вынуждены сражаться с ещё большим остервенением, дабы горы поверженных росли всё выше и выше. И одним за другим враги и союзники складывали свои черепа на потеху Кровавого Бога. Он смотрел за всей галактикой целиком и эхо его смеха звучало повсюду.

Но не мы были главными героями в этой мясорубке, ведь куда быстрее росла другая гора, на вершине которой стоял чемпион Кхорна. С лёгкостью он передвигался в своей силовой броне и казался лёгким словно ветер, но стоило обмануться лишь на секунду, как его движение становились уже невероятно жёсткими, способными сокрушать даже танки. Грозно вибрировал его силовой меч.

Чемпион был космодесантником, однако в отличие от большинства отступников, он сохранял чудовищную хладнокровность. Гнева в нём не было, лишь абсолютная ненависть, а занимался он не пафосными сражениями, скорее просто истреблением. Настолько же эффективным, насколько бесчеловечным. Одним своим видом он подчинял целые орды, а взглядом он избирал нового врага, на которого тут же бежали даже астартес из других орденов-предателей.

И смотрел он на нас, ведь Криг оживлял внутри него давно позабытые эмоции. В глубине души, скованной проклятым металлом и скверной варпа, в нём тлела искра, что когда-то дала возможность стать чемпионом Кхорна. Однако она грозилась потухнуть, он искал врага, который будет ненавидеть его столь же сильно, сколько те братья, которых он уничтожил когда-то давно. Возможно Криг сможет показать этот гнев и поделиться им.

Однако пробиться к нему мы просто не могли, нас просто давили числом другие демоны. Молча умирали тени и таяли наши силы под шквалом ударов кровопускателей. Лёгкая надежда чемпиона Кхорна начала сменяться презрением, ещё чуть-чуть и он решит что мы не достойны даже ближнего боя.

И вот очередной кровопускатель одним ударом разрубил сразу трёх криговцев. Он был высок и силён, даже когда штыки начали врезаться в его плоть, демон продолжил рубить и рвать, демонстрируя всю человеческую слабость. Боевой дух был на высоте, но смертные оставались лишь смертными. Чемпион Кхорна выдохнул раскалённым паром и отвернулся, переведя взгляд на горизонт. Война продолжалась и он хотел найти хотя бы капитана роты «Истребителей», чтобы от него получить то, что вот-вот будет забыто.

Как вдруг нечто резко изменилось и буря варпа усилилась, стала плотнее и опаснее. Резко чемпион Кхорна снова повернулся и посмотрел вниз, где медленно, но уверенно росла наша гора трупов, в основу которой ложилось куда больше человеческих тел, нежели демонических. Из-за искажения варпа и смешивания физического и духовного некоторые бойцы даже со смертельными ранами продолжали сражаться, впиваясь пальцами в ноги переступающих через них демонов.

— Астартес наконечник Его копья, но мы древко этого копья! Мы руки, что держат это копьё! Мы сотни солдаты вооружённых этими копьями! — продолжал кричать я, обращаясь уже не к живым. — Сомкнуть строй! Им нас не смять!

И подлый удар разорвал мою голень сзади, заставляя припасть на колено. В последний момент я сумел разрубить второго орла, что также попытался спикировать на меня. Разрубленный он упал рядом, после чего рядом села Птичка, чтобы выклевать его мозг и душу, окончательно умертвив порождение варпа.

Последний выстрел плазменной пистолета разорвал ещё одну тварь, после чего батарея окончательно вышла из строя, а система охлаждения закоротило. Это был конец и шансов не было никаких, всё что я мог — стоять на колене и смотреть как к нам поднимаются бесчисленные орды. Мерзостный сброд лавиной устремились к вершине нашей последней высоты. Не было уже живых, что могли бы исполнить мой приказ.

И на секунду я вдруг ослеп, а тьма сгустилась вокруг меня с невообразимой злобой. Я чувствовал как на меня смотрят и от взгляда этого было невозможно защититься. Душа моя скрипела и кровоточила, стеная в агонии, но не поддавалась чужеродному влиянию. Криг не мог дать каждому своему солдату силу, способную сокрушать столь опасных тварей варпа, но они могли закалить нас до того уровня, при котором мы ломались и умирали куда раньше, чем появлялась хоть гипотетическая возможность нас подчинить.

Безумная борьба моей воли превращало душу в выжженное поле, Тёмные Боги не будут праздновать победы, ведь они не получат ничего кроме пепла. Но когда победа стала уже не важна, а врата бескрайней бездны распахнулись, чтобы заполучить последние искры света, то вдруг заискрил мой шлем.

Словно огни святого Эльма, искры начали вылетать из острых краёв дополнительной налобной пластины, грубо скреплённой с шлемом торчащими болтами. Затем искрить начали и крылья аквилы, украшающие череп, полученный мной ещё после становления гренадёром в напоминание, что гонка со смертью скоро закончится. Раны мои вдруг перестали болеть, а взгляд из бездны потерял всякую власть, позволяя мне встать.

— Наконец-то достойный противник, — прохрипел чемпион Кхорна, начав спускаться со своей горы.

По пути он схватил за рога одного из кропускателей, лёгким и крайне быстрым движением вскрыв тому глотку, чтобы забрать меч. Вооруженный уже двумя клинками, он начал ускоряться, сбивая на ходу одну тварь за другой. Другие его товарищи из числа астартес тоже внезапно переключились на меня, видя то, что было скрыто от меня.

Золотистый свет пронзил варп и его неистовая сила усилила бури психической энергии, однако энергия та не была дружественной к Тёмным Богам. Она ненавидела их невероятно сильно, ведь являлась ни чем иным как концентрированными эмоциями всех людей. Адская боль и страдания также были основной той силы, как и надежда вместе с невероятной самоуверенностью и гордостью. Но оттенки этой силы рассмотреть далеко не каждый, ведь большинство видело силу. Божественную Силу.

Не послушав Тзинча и сотворив Великий Разлом Тёмные Боги не только усилили своё присутствие в физическом мире, но и сделали тоже самое для самого главного из своих врагов. И разрубая сети тьмы сам Бог-Император взглянул на один из своих миров, не боясь ни гордо вставшего на пути Кхорна, ни шепчущего в тенях Тзинча.

Глупцами были те, кто хоть на мгновение мог подумать, что Император Человечества стал всего лишь трупом на троне и не был ни на что способен. Ведь с каждым днём после Ереси Хоруса, на протяжении всех этих тысячелетий, вера Человечества становилась лишь сильнее и пока Тёмные Боги грызлись за право обладать чужими душами, сотни миллиардов добровольно склоняли колени, отдавая последнее Ему.

И сказал Он лишь два слова:

— Вы проиграли.

Глава 86

С каждым выстрелом орбитальное орудие сотрясало землю, а грохот её был слышен на сотни километров. Стрельба велась снарядами такого калибра, что для заряжанияиспользовалась целая бригада работников, использующая сотню сервиторов и многоблочные крюки. А уж сколько занимало производство одного такого снаряда и во сколько обходилось содержание такой конструкции… немногие миры могли позволить себе даже одно такое орудие.

Для защиты вокруг пушки была создана целая сеть укреплений, фактически превращая её ещё и в крепость. Только в мирное время в гарнизоне присутствовало более пятидесяти тысяч штыков. Кровавый Договор укрепил оборону ещё раза в три, также увеличив количество личного состава в пять раз. И хоть среди защитников было очень много местных граждан, безумных одержимых, снаряжённых палённым огнестрелом, но это всё равно была очень грозная сила.

Однако капитан ордена «Истребителей» не мог не справиться с задачей. Умереть, но сделать — таков был приказ Виктора Кроуна и хоть он был человеком, но астартес его уважали. Вся рота отправилась в последний бой и в жестокой атаке полегла на бастионах и в коридорах тесных укреплений. Но всё же в последней самоубийственной атаке капитан смог прорваться и пятеро его братьев его уже закладывали взрывчатку, пока остальные прикрывали их.

В очередной раз высунувшись из-за гигантской колонны просторного зала, капитан сделал три точных выстрела, мгновенно перемещаясь за новое укрытие. Враг вёл стрельбу без остановки, крупнокалиберные пулемёты разрывали железобетон, то и дело по промышленной железной дороги подвозили новые боеприпасы, а также полноценные бронепоезда. Враг страшился последствий и проводил стремительную перегруппировку в надежде остановить прорвавшихся космодесантников.

Но снова сдетонировал заложенный мельта-заряд и последняя ЖД была взорвана. На ремонт уйдут часы, а без тяжёлой огневой мощи культисты, пусть даже с поддержкой демонов, уже не могли надеяться на прорыв позиций, что удерживались остатками роты.

Перезарядившись капитан отдал приказы и снова собирался перегруппироваться, ведь действовали «Истребители» крайне молниеносно и быстро, не давая врагу опомниться и привыкнуть к ситуации на поле боя. Однако едва сорвалось его последнее слово, как бетонная стена огромного зала начала обрушиться, а сквозь крышу пролетели сотни артиллерийских снарядов. Взрывы прогремели повсюду, в отчаянии еретики начали вести огонь по собственным позициям.

И один из снарядов угодил прямо в руку капитана. Во все стороны полетели осколки, один из них застрял в визоре, другие оставили жуткие царапины на броне, ну а рука оказалась оторвана по локоть. Кровь текла недолго, организм и импланты мгновенно создали тромбы во всех сосудах, а ударная доза гормонов оставляла сознание капитана чистым. Он будет сражаться столько, сколько будет нужно.

Ценность роты астартес, пусть и не полной, была огромна. Как и самоубийственность такой задачи была очевидной. Но капитан всё равно согласился и провёл свою последнюю операцию. Ещё был шанс спасти этот мир, однако это будет сделано не их орденом, а теми кто ещё страшнее…

— И да устрашатся нас враги наши, ибо мы — гнев Императора, — прошептал последнюю молитву капитан, бросая свой последний мельта-заряд под основание колонны.

Чудовищный взрыв вызвал обрушение тысяч тонн камня, летящего на головы еретикам. В этот же момент в атаку бросились последние силы, дабы выиграть решающие три минуты, после которых серия взрывов прозвучит по всей территории. Один из снарядов рванёт прямо внутри орудия, после чего начнётся и цепная детонация других снарядов, в том числе и склада боеприпасов.

Взрыв этот будет виден даже с орбиты, а по мощности превзойдёт используемое ядерное оружие. Это же будет и сигналом к новой атаке прибывшего подкрепления.

— Все приготовления закончены. Выступаем, — отдаст приказ и Георг, глядя на три прибывших баржи с символами Ордо Малеус. — Это наш последний шанс искупить вину.

Страшен и величественен был инквизитор Георг, безграничной казалась власть Виктора Кроуна, командующего целым флотом, храбрым и непобедим выглядел и капитан роты «Истребителей», но все они с ужасом глядели на тех, кто прибыл к ним за помощь. Ведь когда дело доходило до использование их силы… это означало, что за победу придётся отдать всё.

Батареи систем были подавлены последним орбитальным ударом и десантные капсулы ринулись к поверхности. Там на пути демон-принца встал сотни тысяч криговцев, что ныне умирали сотнями в секунду. Они не отступали и держались в аду столько, сколько нужно было Империуму, пока вокруг врага смыкался капкан.

Враг был уже обречён, ведь сам Бог-Император благословил своего сына на проведение Неистового Крестового Похода. Именно Он следил за победами вестников своей воли и благодаря Ему верные слуги Человечества находили свет даже в самый мучительный час.

* * *

— ДОЛГ ВСЯКОГО ЧЕЛОВЕКА, СРАЖАТЬСЯ ВО ИМЯ ЕГО!!! ПОГИБШИЕ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ ЕГО ВОЛИ, СТАНУТ У ПОДНОЖИЯ ЕГО ТРОНА!!! — вопил на всё поле боя комиссар Рант, активно рубя своим клинком и ведя прицельную огню из лазпистолета. — НИКОМУ НЕ ПОЛОМАТЬ ВАШЕГО СТРОЯ, ГВАРДЕЙЦЫ!!! МЫ СОКРУШИМ ДЕМОНОВ ОБРАТНО В АД!!!

Едва раздался планетарного масштаба грохот, как сражения стали ещё интенсивнее. В яростной атаке хлынули все силы врага сразу, не останавливаясь даже перед самыми укреплёнными километрами фронта. Они мчались на километры минных полей, жадно впитывали очереди пулемётов и без остановки мчались на верную смерть, не оставляя защитникам возможности для перезарядки.

Огромную цену платит враг за такую атаку, однако во многих местах фронт начал трещать по швам и постепенно поток демонов прорезался в тыл. Появилась угроза окружения отдельных сил, но об отступлении и речи не шло. Все стояли намертво и без сомнений начинали вести огонь по всем направлениям. Демоны же пёрли и пёрли, как и бригады Кровавого Договора уходили куда-то вглубь, пытаясь точечными ударами вырезать штабы при поддержки астартес-мятежников.

С каждой секундой положение становилось всё отчаяннее, тьма смыкала свою ледяную хватку и чудовища варпа рвались из разломов, падая прямо на головы полков. Долг и отвага служили последним ориентиром в этом безумии, но неожиданно для всех померкла даже решительность комиссаров. Испустив последний дух растворилась сама надежда, а чёрные облака скрыли мчащиеся ко планете десантные капсулы.

Сам демон-принц двигался на полк и своим видом лишал воли простых солдат. Реки крови текли впереди него и пламенные шторма с гневом выжигали даже души. В адском пожаре сгорала отчаянная храбрость и ничто не могло остановить его. Самый печальный итог ждал всякого, кто смел вставать на пути воплощения войны.

И когда рука комиссара Ранта дрогнула вслед за его голосом, а ствол лазпистолета начал опускаться, вдруг раскрылся ещё один разлом на левом фланге. Оттуда хлынуло ещё больше демонов, что рвались вперёд с ещё большей яростью. Мгновенно оказались сметённые там силы гвардейцев, а бойцы рядом начали паниковать:

— ЭТО КОНЕЦ!!! НАДО БЕЖАТЬ!!! — закричал один из гвардейцев, что стал седым за минуту.

Но ещё не выпал из его рук лазган, как точным выстрелом Рант вынес приговор. С простреленным виском гвардеец упал под ноги его товарищей, после чего Рант снова завопил:

— ТРУСОСТЬ КАРАЕТСЯ СМЕРТЬЮ!!! УМРИТЕ ГЕРОЯМИ ИЛИ СДОХНИТЕ КАК ПРЕДАТЕЛИ!!!

Но даже это не смогло остановить паники и ряды гвардии в миг распались. Бросая свои позиции солдаты бежали, а Рант стрелял и стрелял в их спины, пока смерть дышала в его затылок. Демон-принц продолжал идти вперёд и орды его казалось было нельзя остановить.

И вот кончился заряд батареи, после чего Рант опустил своё оружие:

— Эти позиции утрачены, я подвёл Вас, — произнёс он, после чего исчез в хлынувшем потоке демонов.

Рант умер погибнув слишком рано, но именно его жертва и управление так или иначе выиграли достаточно времени для полка Крайзера, который уже приготовился держать оборону в полном окружении. Однако просчитался и он, ведь хлынувшая орда, что бежала быстрее других, отличалась от прочих демонов. Эти твари варпа были ранены и их поток не шёл в атаку. Они бежали, ища более слабого противника.

* * *

— НА ПРОРЫВ!!! — снова завопил я, окончательно всякую связь с реальностью и погрузившись в резню.

В грязь втаптывались все наши враги, а павшие бойцы одним за другим снова вставали в строй, возвращаясь из самого ада. С разорванными телами и оторванными конечностями, криговцы и гвардейцы что были рядом со мной даже лишившись возможности бежать, продолжали ползти вперёд. Я видел как безголовые тела в горах из трупов восставали, чтобы прыгнуть и обездвижить очередного противника.

Трижды мою грудь пронзал силовой клинок, но раз за разом я снова вставал, пока тени тех, от чьих тел не осталось ничего, ослепляли чемпионов Кхорна. Мы крошили их в безумной ярости, сходясь словно волны и скалы в бушующем море. Я не знал скольких мне ещё нужно повергнуть и как скоро будет достигнут предел, но когда наступал момент очередного смертного одра я шёл на свет и выходил в этот ад.

— ВПЕРЁД!!! — кричал я, а голос мой ревел словно буря, врезаясь в умы демонов.

Ведь голос мой сливался как с хором павших душ, так и направлялся волею Его. И коль смерть решила застынуть в неподвижности, то мы будем использовать эту возможность на максимум. Хлынув потоком с горы, мы помчались прямо к разлому, в который прыгали твари варпа, пытаясь спрятаться от праведного гнева Императора. Им не хватило храбрости и чести сразиться с нами, как это сделали другие последователи Кхорна и теперь сразу два Бога желали их смерти. Истинной смерти, полного уничтожения и забвения.

И пройдя по сотням трупов и растоптав черепа тысяч я вынырнул из варпа вслед за очередным демоном, метнув в того свой меч. После уже подошёл к нему и ногой раздавил хребет твари, попутно трижды провернув клинок внутри него и только затем вытащив оружие.

Боль стала ощущаться совсем иначе после выхода из варп аномалии, однако замертво я не упал и искрами горела броня на мне. Как и позади я всё лучше слышал грохот бессчётных сапог. Они искали врага, бежали вперёд в неистовой атаке, ведь такова была Его воля.

И как же славно получилось, что выйдя из варпа мы оказались прямо в сердце битвы. Да, мы были в полном окружении, но в этом была и наше преимущество. Ведь теперь мы могли атаковать в любом направлении.

Глава 87

— ДЕРЖАТЬ ОБОРОНУ!!! МЫ ПРЕВОСХОДИМ ИХ В ОГНЕВОЙ МОЩИ!!! ДЕРЖАТЬ ПОЗИЦИИ!!! — разрывался в траншее атаман Кровавого Договора.

Но через одно мгновение после этого внутрь траншеи влетел дымящийся от попаданий лазгана криговец. Раны его были ужасны и он находился при смерти. Более того, прямо сейчас он также должен был потерять сознание от чудовищной боли. Но ведомый Его волей и желанием искупить вину криговец не только повалил своим прыжком одного из хаоситов, так и ещё невероятно твёрдо сжимал в своей руке штык-нож.

Словно обезумевший, с штыком хаосита в боку и тут же попавший под шквальный огонь. Он продолжал бить своим штык-ножом в неприкрытые бронёй участки тела. Хаосит пытался сбросить с себя криговца, но потерял сознание куда раньше. После чего криговец наконец-то испустил дух, а через ещё мгновение в траншею завалилась ещё сотня таких же безумцев.

Опьянённые эйфорией и бессмертием мы шли в атаку с невероятной яростью, уже не обращая внимания на то, что наши раны затягиваются не так быстро, а павшие товарищи более не возвращаются в строй. Бог-Император был силён там, в варпе, внутри разломов, где физический и нематериальный миры сходились в жуткой пляске. Но здесь, на поле боя… его внимания могли заслужить лишь лучшие из лучших.

И хоть мы хотели претендовать на подобное, но лично я в душе понимал, что нас используют просто в качестве пушечного мяса. Мы не астартес, мы слабы и поэтому чемпионом Бога-Императора станет кто угодно, но не простой смертный. По крайней мере мне так казалось, а казалось по вполне обоснованным причинам.

Оранхелия пылала в последней из своих войн, в муках и под крики агоний рождался в этом сражении свет. Все мы шли в бой по своим причинам, а баланс сил постепенно начал изменяться. Вдруг даже продвижение демон-принца замедлилось, а полки на флангах бросили позиции по приказу Маршала, подставляя своих союзников. Однако никто не стал жаловаться, ведь если был шанс изгнать повелителя демонических воинств, то ей нужно было воспользоваться пусть даже ценой миллиона солдатских жизней.

Я же был вооружён уже новым силовым мечом, что стал моим трофеем после победы над одним из врагов. Оружие было тяжелым, в идеале надо было использовать силовую броню или хоть какой-то экзоскелет. Мне же приходилось использовать мышцы всего тела, чтобы эффективно наносить удары, порой даже используя двуручный хват. Но зато удары были воистину смертоносными, хоть порой и медлительными.

Влетев в траншею за своими товарищами, я активировал силовое поле и за один удар разрубил на две половинки атамана, вместе с его же оружием. И в этот момент заряд предательски кончился, вынуждая меня снова менять оружие. Впрочем, цепной меч атамана тоже подойдёт для продолжения резни.

— НА ВОСТОК, ПРОРЫВАЕМСЯ К ТОЙ РЕВУЩЕЙ ГРОМАДИНЕ!!! — прокричал я, веря в то, что мои приказы как-то координируют обезумевших криговцев, что застряли между жизнью и смертью: благо ненадолго, ведь скоро в жизни каждого будет поставлена точка.

И яростный рёв раздался прямо на бруствере. Грозный кровопускатель возвысился надо мной, но и секунды не прошло, как мой цепной меч обрушился на его лодыжку. Пригнувшись от удара, я через мгновение и вовсе оторвал его копыто, после чего гад повалился внутрь и второй удар уже пришёлся на шею. Давя всем весом на рукоять, я вонзал гудящее цепное лезвие всё глубже в плоть. Во все стороны летела кипящая кровь, а демон оказался не таким уж и сильным. Как и они все… все наши враги не были ни сильными, ни пугающими, ни уж тем более непобедимыми.

К тому же в бой неожиданно вступили не только мы.

— Срань Бога-Императора, Георг, — внезапно в траншею ко мне запрыгнул походящий скорее на наёмника, нежели на гвардейца боец. — Приём, это действительно криговцы! Сука, связь опять решила сдохнуть⁈

Боец хоть и ругался, но параллельно вёл огонь по врагам, при чём делал это крайне быстро и точно. В этом ему помогали как импланты, так и тактический визор. Ну и конечное лазвинтовка с улучшенным энергетическим ранцем. Добавить к этому стрельбу без промахов и взвод таких бойцов мог натворить делов, особенно когда поле боя погрузилось в хаос и организация врагов также оставляла желать лучшего.

— Я говорю именем Императора! — теперь боец обращался уже ко мне. — Надо прорываться на восток и убить демон-принца! Инквизитор идёт за нами со своей свитой, псайкером и парией!

— Пария? — выпрямляясь произнёс я, срывая с себя повреждённый противогаз и задерживая дыхание, пока не заберу очередной трофей.

— Да, пария, бездушные, что могут сражаться с демонами! И псайкер бета уровня!

Я же хрипло просмеялся, из-за чего пришлось поспешить с натягиванием нового противогаза. Псайкер бета уровня и пария… неужели он действительно думал, что этого хватит для победы в этом аду? К тому же даже слабейшие демоны Кхорна были хорошо защищены от психических способностей. Их гнев и ненависть служили прочным щитом, а всякие чемпионы Кхорна так и вовсе в гневе чуть ли неуязвимы становились для магии.

Нет, конечно будь у нас альфа-псайкер, то он может быть что-то и сделал. А псайкер альфа+ уровня по идее мог бы и одолеть демон принца, но… ключевой момент «если». Как и пария хоть и не имела отражения в варпе, из-за чего её присутствие бесило демонов, но если пария была точкой пустоты, то демон-принц являлся бушующим морем. Она ничего не сможет сделать и убить убита одним его ударом, после чего навсегда исчезнет и её физическая оболочка.

— Орда Малеус также прислал подкрепление, мы окружили их силы и должны уничтожить предводителя быстрее, чем его союзники поймут в чём дело!

— Мне плевать на твои слова, слуга, — прошипел я, не испытывая никакого уважения к цепному псу даже не Императора, а какой-то инквизиции. — И приказывать ты мне не имеешь права. Но можешь не переживать, в наступление ты пойдёшь не один, ведь приказ у нас уже есть.

— Я говорю от имени Инквизитора Георга и ты обязан соблюдать субординацию! Я не позволю нарушать дисциплину в столь опасной ситуации! — вскрикнул наёмник, после чего навёл винтовку на меня. — Мой приказ это…

Я же спокойно подошёл к нему и остановился лишь когда дуло лазгана ударилось о мой продырявленный и расплавленный панцирь. Наёмник был профессионалом, он прошёл через множество сражений и держался словно волк, постоянно оценивая угрозу вокруг и готовясь в любой момент начать противостояние сразу с десятью врагами.

На полусогнутых ногах он стоял, не позволяя случайному нападению сбить его с ног. Слегка пригнувшись передвигался даже в моменты атаки, чтобы силуэт его был ниже. Коренаст и хорошо сложен, идеальный боец, которого улучшили имплантами и до навыков которого мне было крайне далеко, несмотря на свой накопленный опыт.

— Мне был отдан приказ Тем, кто выше всех. И благодаря ему я сейчас стою здесь, а моя мёртвая рота голыми руками впивается в глотки врагов. И пока этот приказ не будет исполнен, ты можешь хоть разрыдаться, хоть застрелить меня. Решения своего я не изменю, ведь принимается оно лишь раз, после чего всё делается лишь ради его достижения.

И развернувшись я выбрался из траншеи, после чего побежал в атаку к следующим позициям, уже выбрав себе траекторию проходящую через сеть воронок. В них закреплялись мои бойцы, но не для того чтобы прожить подольше, а чтобы собраться в группу, которую не остановит даже пулемётчик засевший в ДОТе.

Атака наша несомненно была крайне яростной, но лично остатки моих бойцов сражались без поддержки тяжёлой техники, порой без оружия. Мы были пушечным мясом, которое искало лишь достойную смерть, но не могло выковать победу в битве со столь опасным врагом. Однако по каким-то причинам мы продвигались всё дальше. На этом фланге руководил операцией сам Инквизитор Георг, бросивший в бой всю свою мощь, что копилась веками им и его предшественником.

В свою свиту он собирал лучших из лучших, искал псайкеров и навигаторов, получил в распоряжении как парию, так и десятки лучших бойцов галактики. Среди них находились и командиры, что командовали даже лучше офицеров Астра Миллитарум, а порой и вовсе были выходцами из этой же структуры, которая выплюнула их за излишнюю инициативность. Эти кадры были нужны Георгу, чтобы точечно нести Его слово во мрак Галактики.

Также с трёх направлений шло и наступление Корпуса Смерти, что укрепляло любые бреши. Однако кто оказался в тылу? Боец говорил о полном окружении врага и это могло объяснить наше продвижение. Но разве была в этом мире мощь, способная схлынуть с небес на головы демонической орды и оказавшись в полном окружении начав двигаться вперёд, разрубая всякие преграды на своём пути?

Да, была. Имя ей было Ордо Малеус, самый сплочённый ордос Инквизиции. Именно их инквизиторы знали куда больше любых других коллег и именно их структура являлась самой сплочённой. Ведь их создавали для борьбы с демонами, что были хитры и коварны. Лишь сильнейшие могли получить право сражаться с порождениями абсолютного зла и безумия.

Только Ордо Малеус имел собственные базы: инквизиционные сооружения на лунах Сатурна. Там же располагались гигантские библиотеки полные демонических книг, которые тщательно запечатывались дабы злобная природа этих знаний не вырвалась наружу. И будучи древнейшим ордосом Ордо Малеус за десять тысяч лет научился противостоять даже с теми, кто казался непобедимым.

Вооруженными молотами и облачёнными в благословлённую броню они шли в бой, все как один явившиеся на зов Георга. Пробудились даже спящие в других системах ячейки, были прерваны многие операции, ведь более чем точно Георг обозначил проблему пробуждения демон-принца и вред, который может повлечь потеря этой планеты. Также сбору помог и таинственный Герос, знавший куда больше всякого, кто присутствовал в этой битве. За исключением разве что трёх Богов и ещё нескольких не менее опасных личностей, что действовали скрытно и никак не проявляли ни себя, ни уж тем более не давали намёка на свои цели.

Однако точку всему поставила главная военная сила Ордо Малеус. Древнейший орден космодесанта, что был основан самим Императором. Каждый космодесантник этого ордена был могущественным псайкером и несмотря на все риски этого дара, за всю историю Империума неизвестно даже намёка на то, чтобы кто-то из них хоть на мгновение поддался разрушительным силам Хаоса. О их существовании знали лишь высшие эшелоны власти, но когда ситуация заходила в катастрофический тупик, появление Серых Рыцарей могло пробить любые стены, сокрушив даже демон-принца.

Ведь за каждым из них наблюдал лично Бог-Император, оберегая и помогая делать то, что никто не смог бы сделать. И Они шли вперёд, круша молотами хребты демонов, сжигая в праведном пламени исчадий варпа и пронзая ярко сверкающими наконечниками своих копий проклятые сердца предателей. Ни грубая сила, ни хитрая магия, ни подлая ложь не могла сломить их.

В этой бой они взяли с собой не только могучие артефакты, но даже титана, что двигался прямиком на демон-принца. Однако враг уже проводил стремительную перегруппировку и поэтому нужны были простые солдаты, в том числе я и мои бойцы:

— УТОПИТЕ ИХ В СВОЕЙ КРОВИ!!! ПУСТЬ РУКОЯТИ ИХ ОРУЖИЯ ЗАСКОЛЬЗЯТ!!! ТАКОВА ЕГО ВОЛЯ И ТАК ВЫ ЗАСЛУЖИТЕ ПРОЩЕНИЕ!!! — снова взревел я и словно бы мой голос был в этот момент кем-то усилен, ведь его услышали даже другие подразделения Крига, командиры которых подчинились кличу и помчались в последний бой.

И грохотали орудия могучего титана, от мощи библиариев Серых Рыцарей сходили с ума вихри варпа. Чем дольше шла эта битва, тем отчётливее каждый ощущал Его присутствие. Десять тысяч лет затишья закончились и Неистовый Крестовый Поход не были катализатором всей собранной Им мощи. Это были лишь началом, как и возвращение Им своего сына Робаута Жиллимана из цепких лап смерти.

Однако если во время Ереси Хоруса силам Варпа удалось воспользоваться слабостью Бога-Императора, то теперь он учёл все ошибки и внемлил всем советам, от которых раньше отворачивался. Малкадор и многие другие его, без сомнений друзья, были правы. Но Он их не послушал и результатом стала катастрофа, цена которой стала главным наказанием за гордыню и излишнюю самоуверенность.

Теперь же Бог-Император вернулся в игру, намереваясь вернуть всё то, что у него посмели отнять Тёмные Боги.

— ДРЕДНОУТ ХАОСА НА ТРИ ЧАСА!!! ПРОТИВОТАНКОВЫЕ ГРАНАТЫ ЕСТЬ⁈ ОТЛИЧНО, ЗНАЧИТ ВО ВРЕМЯ АТАКИ ВАМ ПРИДЁТСЯ ИХ НАЙТИ!!! УНИЧТОЖИТЬ ЦЕЛЬ!!! ЗА МНОЙ!!! — снова закричал я, не по воксу, а по старинке, ведь вокруг были не только криговцы, но и другие гвардейцы, едва не теряющие твёрдость при каждом залпе титана.

Но куда проще было идти на смерть, когда рядом кто-то был. И хоть первыми они не шли, но наши спины и презрение к собственным жизням помогали им сделать правильный выбор. К тому же теперь никто не сомневался, что сражение идёт ради Человечества, ведь Он смотрел за всеми нами! Его чудесами становилась каждая, пусть даже случайная аномалия или солдат, выживший после разоравшегося совсем рядом снаряда.

— НЕ БОЙТЕСЬ, ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ СМЕРТЬ!!! — закричал я и вдруг рассмеялся, тем вселил одновременно и ужас, и невероятную силу в других, ведь чаще можно было увидеть Серого Рыцаря на поле боя, чем так громко смеющегося криговца.

И последние залпы делала артиллерия Крайзера, сотни ракет взлетали в воздух и всё газовые оружие хлынуло потоком навстречу остановившейся перед нашим полком орде. Но хоть снаряды и кончились, но без сомнений полковник Крайзер сделал то ради чего и покинул во второй раз свой родной мир. Обнажив свою офицерскую саблю он отдал приказ об атаке, дабы поддержать Серых Рыцарей и отвлечь на себя как можно больше демонов.

Рядом с ним более не было комиссара, способной остановить командующего от подобного решения. Остатки полка же только этого и ждали, артиллеристы покинули свои орудия и с радостью примкнули штыки. Это было час их величия и никто не просил Императора сохранить их, ведь его внимание требовали другие, такие как Серые Рыцари. Криг же с благодарностью принимал возможность умереть в очередной штыковой атаке.

— ВЫШЕ ЗНАМЯ!!! — во всю кричал Крайзер, пока его личный связист с гордостью нёс полковое знамя, что в ярости пытались расстрелять выстрелами враги.

Но пусть и больше становилось дыр на священном полотне, да вот только с неистовой жестокостью каждый криговец затем бросался в сторону всякого выстрела, в полный рост мчась на очередную укреплённую точку врага. Никто даже не пытался прятаться или передвигаться полусогнутым, лишь гордо поднявшись гвардейцы Крига шли в бой, внушая тем самым страх своим врагам.

Умирая сотнями в секунду, полк волной шёл на позиции демонов, а те бежали на них в ответ, ведь битва эта была самой кровавой. Многие демоны Кхорна даже поверить не могли, что есть люди, которые бегут на них, а не от них. Так ещё и без заградительных отрядов, порой вооруженные лишь разрядившимся лазганом со штыком. Это ли не лучшая битва ради которой стоило нарушить построения и даже приказ их повелителя?

— СДОХНИ!!! — закричал всадник смерти, тараня дредноут на своей лошади.

На полной скорости обезумевшее животное и его лошадь с взрывом протаранили четырнадцать тонн металла, заставляя дредноут пошатнуться и опустить выбитое орудие. А затем поток моих бойцов начал обтекать его и бежать дальше, попутно бросая под ноги всю взрывчатку, которая имелась или которую удалось найти. Финальный бросок сделал я, использовав СВУ Кровавого Договора, что я аккуратно расположил на плече уже выведенного из строя дредноута, что через мгновение стал полностью уничтоженным.

— А я говорил Им, что этого не стоило делать, — тем временем в охваченной бурями варпа космосе раздался голос Тзинча. — Я говорил Им, что Тебя не стоит недооценивать. Но разве Они меня слушали? Старый паранойик… никчёмный колдун… проклятый инфантил… какие только прозвища они мне не придумывали, обижаясь за каждый проигрыш.

Луч Света же, к которому обращался Тзинч молчал. Молчал, но слушал каждое слово, проявляя к Тзинчу куда больше интереса, кем к любому из других Тёмных Богов.

Глава 88

— ВОТ ВАША ЦЕЛЬ!!! ИСКУПЛЕНИЕ СОВСЕМ РЯДОМ!!! — взревел я, но из десятков тысяч до финального километра добрались в лучшем случае тысячи из-за чего мой голос быстро затих в гуле грохочущих орудий.

Титан продолжал стрелять, в бой шли терминаторы и один из библиариев Серых Рыцарей был увиден мной. Он прошёл куда дальше, двигаясь на острие атаки и мощью своей усиливая своих братьев. Я видел как один из Серых Рыцарей под этими чарами разрубил сразу троих космодесантников Хаоса одним ударом. Воистину опасны были библиарии этого ордена, в котором сильным псайкером являлся каждый, а значит библиарии были лучшими из лучших.

— Готово, встречайте палача, ублюдки, — прорычал я, связав в связку несколько противотанковых гранат и тот час помчавшись в наступление.

Мгновенно мной была выбрана новая цель. Один из демонов занял оборону на высоте, прячась от выстрелов за своей полуразрушенной колесницей и наравне сражаясь с тремя опытными Серыми Рыцарями. Этот демон напоминал кровопускателей, но был выше них и сильнее, куда яростнее и вооружён сразу двумя топорами из того что проклятого материала, что и мечи кровопускателей. Герольд Кхорна вёл целую орду в бой, но теперь мог лишь обороняться.

Я же был простым человеком, куда слабее физически и Серых Рыцарей в их силовой броне, и этих демонов. У меня не было достаточной огневой мощи и на фоне терминаторов и Титана на меня без смеха нельзя было взглянуть. Огромные тени что космодесантников, что демон-принца Кхорна накрывали меня с ног до головы. Но хоть я и был действительно прост, да и наверное в чьих-то глазах слаб, но у меня была связка противотанковых гранат и мне было глубоко насрать, что там обо мне кто-то думал.

Взбираясь по горе из трупов, спотыкаясь о тела собственных товарищей и изредка уклоняясь от тел отбрасываемых безумной битвой наверху горе, я поднимался всё выше. Боль распространялась по всему телу, каждый шаг сопровождался странным хрустом и какими-то движениями внутри тела, сколько у меня было переломов? Когда перестали заживать раны? Сколько ещё протянет эта смертная плоть?

Я не знал и знать не хотел. Мне было не важно сколько может протянуть это тело, оно будет жить до тех пор пока сраная связка гранат не будет использована с максимальной пользой. Это была моя единственная цель, главный апофеоз всей жизни и цена, что заплатит враг за каждого убитого гвардейца.

В трофейный противогаз я плевался кровью, хрипя словно старик на смертном одре, в небе летали кровавые вороны и там же взрывались снаряды, плюясь металлическими осколками во все стороны. Но чем выше я поднимался, тем больше угроз подмечало моё боковое зрение. Целая станция адских гончих вдруг отвлеклась от поедания останков и помчалась в мою сторону. Они боялись Серых Рыцарей, но любили рвать гвардейцев.

— Ещё чуть-чуть… сука… — прошипел я, после чего припал на колено и одно из тел начало скатываться вниз прямо в момент моего наступления на него.

Я спотыкнулся, упал лицом прямо в разорванную плоть, запачкав внутренностями стёкла противогаза. Обеими руками я сжимал связку гранат, чтобы не потерять её. Едва удалось сохранить равновесие, но это мгновение сожрало невообразимо много времени. На вершине же раздался жуткий лязг металла, будто бы кто-то вскрыл консервную банку. Демоны брони не носили, одному из Серых Рыцарей сейчас сильно досталось.

Я не успевал, было поздно, как вдруг у подножия горы трупов раздался крик:

— ПРИКРЫТЬ КАПИТАНА!!! — во всю глотку заорал тот, кто всегда предпочитал говорить чуть ли не шепотом.

Тихий всегда был рядом, хоть заметить его было крайне трудно. Молча делал свою работу и как полагается настоящему криговцу не просил ни наград, ни признания. Но когда ситуация встала ребром, то он без промедления привлёк к себе всё внимание поле боя, начав двигаться с последними остатками нашего полка наперерез стае адских гончих.

Засияли лучи лазганов, в ближний бой с дикими тварями вступили те, кто был с рождения мёртв. У них не было никакого шанса и захлёбывалась стрельба. В лучшем случае бойцам удавалось подорвать себя вместе с врагом, ведь гончих было просто больше и они моментально расправились с отрядом. Но они отвлеклись от меня, снова принявшись жрать свежие потроха своей добычи.

Как же тяжело давались последние метры до проклятой высоты, но вскоре я высунулся из-за края и увидел яростный бой, исход которого не подразумевал наличия победителя. Один из братьев уже стоял позади, его могучий наплечник был разорван, всю его броню покрывала кровь, а сам он потерял в лучшем случае половину своей скорости и подвижности.

В это же время два брата теснили герольда Кхорна шквалом ударов. Их совместная работа была идеальной, атаки шли с разных направлений и почти друг за другом. Они не оставляли даже малой возможности своему врагу, но раз за разом герольд умудрялся отбивать шквалы атак, а психические атаки рассыпались искрами о его ауру жажды крови. Он был невероятно силён, так ещё и битва шла на высоте, что периодически становилось причиной прилёта болта в спину в самый неудобный момент.

Я же дождался лучшего момента и резко выскочил на гору, начав делать разгон и замах для броска своей связки. И никто не обратил на меня внимания. Ни величественные Серые Рыцари, ни кровожадный герольд. Увлечённые своим сражением невероятного уровня они забыли о таких мелочах как люди. Ведь в такому аду не мог выжить простой человек. Они были одинакового горделивы и самоуверенны, что меня хоть и радовало, но и невероятно сильно задевало. Ведь прожив в шкуре гвардейца я уже знал на чьих плечах держится весь Империум.

И проделав путь по дуге с колоссальным взрывом взрыв моей связки мгновенно оторвал ногу герольда, попутно пошатнув и Серых Рыцарей ударной волной. Осколки также полетели во все стороны, но какого-то уровня силовой броне они нанести не смогли. Зато мне досталось куда сильнее, ведь гранат в связке было много и бросать её приходилось с десяти метров, вне укрытия.

Сбитый с ног я кубарем покатился вниз по горе из трупов, пытаясь за что-то ухватиться и остановить падение, но такими попытками едва не переломал себе руки. И упав в самом низу я испустил болезненный выдох, после чего почувствовал что не могу вздохнуть. Грудную клетку будто бы сжало и сразу справиться с этим у меня не получалось. Адским гончим же было насрать на мои проблемы, они увидели кусок мяса который прилетел прямо к ним.

И в этот момент треснула моя душа, не выдержав безумного напряжения. Слабым же местом оказалась та часть, которая ранее принадлежала прошлому владельцу этого тела. Маленький мальчик, который не смог выдержать безумной нагрузки. Его ожидания пошли в разрез с реальными возможностями став причиной ужаснейшей кончины. На протяжении всего этого пути он был рядом, следил и тоже становился сильнее, но в роковой момент словно всплыло то, что так и не было решено. Не он прошёл этот путь полностью, а я.

Он завыл и закричал, начав разрывать мою душу. Он уже не мог выносить творящего безумия, одним за другим бессмысленно погибали его товарищи, словно скот их гнали на мясобойню. Проклятый враг сжирал гвардейцев заживо, страх был повсюду и ломались здесь даже куда более зрелые и матёрые бойцы. И хоть душа этого юнца принадлежала криговцу, но это был парень которому ещё не стукнуло восемнадцати. Он хотел лишь вырваться из этого ужаса, наконец-то умереть и ничего не слышать, ничего не видеть, ничего не чувствовать.

— У НАС НЕТ ПРАВА НА СЛАБОСТЬ!!! — мысленно взревел я, одновременно с этим закрываясь локтем от прыгнувшую на меня гончую.

В ярости она начала пытаться рвать мою руку, но почти сразу же я начал молотить её своей пехотной лопаткой. Я обезумевше лупил по её шее, целился в глаза, кровь и плоть летели во все стороны. Параллельно с ударами лопатки я с размаху мясил её и ногами, метя в брюхо, на котором не было мышцы и каждый удар моего обитого сталью сапога отдавался скулением из-за чудовищной боли.

А вместе с этим моя воля обрушалась и на пленника страданий, что забился в угол и разрывался от крика, не в силах больше находится под взором демон-принца и Кровавого Бога. Со всей дури я обрушился прямо на него, заставляя замолчать и сдавливая остатки его самосознания.

— ОТСТАВИТЬ ПАНИКУ, БОЕЦ!!! — громом разорвалось моё сознание, перекрикивая панических вопль. — ТЫ БОЛЬШЕ НЕ МАЛЬЧИК, ТЫ ГВАРДЕЕЦ КРИГА!!! ТЫ БУДЕШЬ СРАЖАТЬСЯ ВОПРЕКИ ВСЕМУ!!! ВЗГЛЯНИ В ЕГО ГЛАЗА!!! СМОТРИ ПРЯМО ТУДА!!!

И криком я со всей дури ударил гончую по шее, вонзая свою лопатку в рваную рану всё глубже и глубже. Горячая кровь хлынула потоком на мою руку, насквозь пропиталась ей униформа и вскоре тварь сдохла, после чего с трудом я начал подниматься на ноги, сбрасывая с себя тушу.

Там, уже в нескольких сотнях метрах, шла невероятная битва, в которой схлестнулся Жаждущий Крови, высший демон Кхорна и демон-принц. Яростью пылали сердца его противников, без сомнений шёл в свой последний бой инквизитор Георг, не надеясь на славу и ведомый лишь своей клятвой. В самом аду вели неравный бой терминаторы, которых прикрывал огнём Титан и три дредноута.

Они стояли прямо под взором демон-принца и смотрели прямо на него, выдерживая взгляд истинной ярости. И хоть они не были простыми людьми, но я сейчас не видел ни одной причины, по которой с тем же не мог справиться я.

— Только я определяю границу возможного, — уверенно произнёс я, сделав первый вздох и сжимая поплотнее свою пехотную лопатку.

Гончие уже окружали меня, действуя как стая. Их тела были сотканы из гнева и пламени, в жилах их текла жгучая ненависть, но когда я смотрел им в глаза, то они не смели напасть. Жалкие твари, они боялись меня, ведь понимали кто тут сильный и потому первого удара от них можно было ждать лишь в спину.

— Свет Императора с нами! Не волнуйтесь о скорой смерти, солдаты! Мы уже сделали то, во что никто не верил! Но пройдя этот километр мы сделаем невозможное! С Именем Его в сердце, в бой гвардейцы! — вдруг ожил мой вокс и с грохотом сапог в бой ринулся штаб полка под личным командованием полковника Крайзера.

На всей скорости мчался в бой знаменосец, пронзая одну из гончих. Застреляли лазпистолеты и весь наш полк сейчас сражался на этом поле боя. Вернее… всё то, что от него осталось, ведь появление Крайзера здесь говорило о том, что никаких резервов более нет и прямо сейчас я видел всё то, что осталось от полка численностью в две сотни тысяч солдат. Домой сегодня не отправится никто.

— Сегодня демон-принца! Умрёт окончательно и бесповоротно, в наказание за свою дерзость! Вперёд! — кричал Крайзер по воксу, а сам он уже пробежал мимо меня. — Им нас не остановить!

Недолго думая развернулся и я, присоединившись к последнему наступлению.

* * *

— Вставай брат, наша битва ещё незакончена, — произнёс Серый Рыцарь, помогая подняться своему товарищу.

— Я не могу наступать. Но отсюда всё хорошо простреливается, — произнёс космодесантник, рана которого фактически отделяла руку от плеча: удары поверженного герольда были слишком сильным и опасны.

— Да будет так, брат.

И кивнув Серый Рыцарь передал свой болтер товарищу и последний боезапаса, после чего вернул меч в ножны и взял вместо своего оружия протянутое копьё. Без лишних прощаний два космодесантника покинули гору трупов, оставив там своего товарища, что будет прикрывать их спины до последнего вздоха. Они никак не прокомментировали внезапного появления криговца и думали лишь о выполнении задачи.

В яростном бою капитан их роты в терминаторской броне замыкал окружение вокруг Жаждущего Крови. Но не всё шло по плану и окружение это трещало по швам, кроме того Титан получил критические повреждения и прямо сейчас делал последние залпы. Если битву не закончить прямо сейчас, то… сначала будет потерян титан, затем продавиться фланг и в лучшем случае удастся хотя бы изгнать демон-принца.

Однако изначальным планом было не простое изгнание, а самый настоящее полное уничтожение. Для этого в операции участвовали сильнейшие библиарии, а также лучшие терминаторы, способные продемонстрировать ту силу, которую когда-то показал на Мстительным Духе. Ужасная псайкерская сила, способна сжечь всё, в том числе душу. Холокост или в переводе на низкий готик Всесожжение, так именовалось заклинание, что использовал Император против своего сына.

Заклинание это было невероятно опасным, ведь могло также и уничтожить душу владельца, с которого и начинало образовываться пламя. И пожалуй лишь Император полностью овладел подобной силой, однако в той или иной мере холокост использовался и Серыми Рыцарями против демонов, уничтожая их полностью, без возможности переродиться. И хоть за демон-принца будет бороться сам Кхорн, но и присутствие Бога-Императора более не становилось под сомнение.

За тысячелетия кровавой войны, за сотни погрязших в Хаосе миров, за триллионы погибших людей, сегодня Империум нанесёт непоправимый урон своему врагу. Кхорн будет первым из Тёмных Богов, который познает на себе всю силу Человечества и вся Галактика… нет, весь Имматериум содрогнётся от лицезрения силы того, кого они сами и создали.

— Проклятье, дредноут на три часа. Завален кучей трупов, просто так не подстрелить, — прорычал по воксу Серый Рыцарь.

В свою очередь его брат тут же связался по воксу с Имперской Гвардией, а именно со стражами небес.

— Говорит инквизитор Орда Малеус, нужна поддержка с воздуха, — заявил космодесантник, вторгаясь на хорошо защищённую частоту. — Передаю координаты.

— Проклятье, мы под шквальным огнём! К вам не пробиться, слишком много демонов! Ракет нет, пулемёты достреливают последнее, через минуту мы отступим!

— Цель должна быть уничтожена любой ценой.

— Мы не можем…

— Повторяю, любой ценой, — одним и тем же могильным тоном произнёс Серый Рыцарь, после чего спустя трёхсекундную паузу получил краткий ответ.

— Принято.

Два космодесантника продолжили наступление. Прямо сейчас сильнейшие псайкеры уже пытались сокрушить своей мощью демон-принца, пока Титан разрывал его плоть. Вся их единая мощь, а также воля самого Бога-Императора обрушились на душу Жаждущего Крови. Противостояние то было невероятно сложным и яростным, помешать ему могло что угодно и поэтому остальные Серые Рыцари старались не подпустить врагов к эпицентру жаркой пси-битвы.

В этот же момент покрытого трупами дредноута протаранил на полной скорости истребитель, после чего клуб дыма поднялся над пылающими в прометии телами. Одним за другим последняя авиация шла на таран, забирая с собой врагов. И без устали в неистовой схватке сражались Серые Рыцари, теряя одного брата за другим и понимая, что демоны из-за понимания скорой кончины своего повелителя становились лишь ещё сильнее и безумнее. Каждый из них теперь желал отличиться, чтобы в будущем занять место своего хозяина и получить благословление Кхорна.

— ТИТАН ПОТЕРЯЛ ЩИТЫ, ПОВТОРЯЮ, ТИТАН ПОТЕРЯЛ ЩИТЫ!!! — раздался крик по воксу, после чего шквальный огонь лишился главной огневой мощи. — ЖАЖДУЩИЙ КРОВИ ВСТАЁТ С КОЛЕН!!! ОН ВСТАЁТ И ЕГО КНУТ СНОВА ПЫЛАЕТ!!!

И громогласно засмеялся Кхорн, даже слегка изменив позу на своём неудобном троне. Одним за другим исчезала надежда в сердцах бойцов, в яростном пламени погиб один из библиариев, чья душа оказалась сожжена его же заклинанием. Всё начало рушиться в последний момент.

В яростном вихре Серый Рыцарь раскручивал над собой алебарду и грозными ударами высекал сразу по несколько демонов за удар, но хоть и счёт убитых им врагов в этом сражении перевалил за три сотни, но этого мало. Слишком мало, это не могло изменить хода сражения.

Как вдруг его тактический визор подметил возвышающееся над полем боя знамя. Несмотря на безысходность и безнадёжность ситуации остатки полка шли в бой. Они знали, что их ждёт, но всё равно мчались в атаку, чтобы умереть, но победить.

А вёл их тот, кто вовсе не был безумцем. Крайзер никогда бы не повёл на убой своих бойцов, ведь война для Крига была во многом математикой. И в данном случае цифры говорили полковнику, чтопобеда возможна, пусть и отдать за неё придётся всё.

Глава 89

Жестокая и беспощадная математика войны, в которой для Крайзера почти не осталось переменных. В каждом своём бойце он был максимально уверен, знал предел каждого и во многом помогал раскрывать их потенциал. И поэтому сейчас в роковой войне его мозг лихорадочно проводил последние вычисления, не утруждая себя сомнениями по поводам: дрогнет ли солдат, проявит ли слабость и трусость, усомнится ли в постановленной цели или промедлит в выполнении приказа.

Да, возможно многого криговца не хватало, в частности инициативы и гибкости. Они были настолько же простыми, насколько и надёжными, что и позволяло делать фактически невозможное. И рвались струны чужих жизней, со звоном разлетаясь под давлением тех, кто был мёртв ещё с самого рождения.

Космодесантник в траншее, ведёт точечную стрельбу. Десятерых он убьёт на подходе к нему, ещё троих одолеет в ближнем бою, значит отправить нужно два отделения, чтобы также покрыть вероятное превозмогание. И ещё один был приказ отдан, а поток разделился и часть бойцов ушла на левый фланг. Так происходило постоянно и хоть на глазах таял остаток полка, но демон-принц был всё ближе, а враги в смятении были вынуждены отвлекаться на простых смертных, которые не должны были вообще представлять никакой угрозы из-за одной только смертельно опасной ауры.

И в скором времени в ярости своей прямо на нас хлынул поток кровопускателей, среди которых шествовали в том числе и космодесантники Хаоса, берсерки и герольды Кхорна. Один точный удар прямо в сердце, остановить их было невозможно, а сам полковник шёл в первых рядах из-за чего сошёлся в смертельной схватке с опаснейшим врагом. Схватка эта не была ни пафосной, ни героической.

За один удар был разрублена и сабля Крайзера и его тело. Давление было настолько сильным, что до слома лезвия поломались кости рук, позвоночник и даже колени. С грохотом полковник упал на колени, а руки его опустились. Сам же он не упал в грязь лицом лишь из-за застрявшего в плоти и металле демонического клинка. Но какого же было удивление демона, когда эта победа не привела ни к чему.

Раздалось ржание лошади и последний Всадник Смерти снёс голову твари, после чего тут же был разорван на части болтерной очередью. Осколки болтов ещё только начали разлетаться, как знаменосец вонзивший знамя в землю вырвал чеку из гранаты и бросился прямо на ногу трёхметрового демона. Одним за другим криговцы молча продолжали идти в бой, исполняя приказ.

Ведь ни генералы были сердцем Крига, не полковники и уж точно не комиссары. Сержантский костяк являлся тем хребтом, который невозможно было сломать. И даже лишившись всего высшего командования, смотрители и сержанты продолжали командовать отделениями и взводами, ведя товарищей к высшей цели, к искуплению собственных грехов. И даже если вдруг погибал сержант, то его место быстро занимал его помощник. Из-за этого для лишения эффективной боеспособности нужно было уничтожить чуть ли не каждого гвардейца Крига.

Времени было в обрез и взяв командование над взводом, я уже залетел в воронку, где начал раздавать указания:

— ПО ТРОЕ СПРАВА И СЛЕВА, ПЯТЕРО НАЗАД, ДАВАЙТЕ!!! — кричал я, хватаясь за раскаленный металл самоходной артиллерийской установки.

Мы не были космодесантниками, никто не имел силовой брони и экзоскелетов, но даже мощь бронетехники склонилась перед нами. Вместе мы подвинули её, чтобы ствол смотрел в сторону поднимающегося на ноги демон-принца. В это же время ещё один боец вытащил трупы и начал заряжать снаряд.

Откуда-то то и дело прилетало, рядом со мной взорвалась голова товарища, который упал в грязь и покатился вниз по воронке. Но его место тут же заняли ещё двое бойцов. Неважно сколько погибнет, ведь один выстрел из пушки этого калибра стоит десятков жизней.

Выстрел и с грохотом встряхнуло машину, из-за чего ещё один из бойцов повалился, а сама машина начала скатываться по склону воронки, превращая его ноги в фарш. Однако было и нечто хорошее в этом, ведь в этот момент вражеская ракета пролетела мимо. Бойцу же вручили последнюю гранату и оттащили на край воронки, ждать своего последнего врага.

— Все назад, навались! — продолжать кричать я, после чего мы начали пытаться протащить машину чуть выше, утопая сапогами в грязи.

— А ну-ка подвиньтесь! — раздался позади рык и пара бойцов отошла, давая место космодесантнику.

Его левая рука была оторвана, но правым плечом он упёрся и начал толкать десятки тонн стали обратно.

— ВИЖУ ЦЕЛЬ!!! — закричал наводчик, заряжающий, механик и командир в одном лице. — СТРЕЛЯЮ!!!

И с грохотом ещё один снаряд вылетел в сторону демон-принца. В этот раз он летел прямо в его наглую рожу и если бы не рой мелких демонов, то тому бы точно не поздоровилось. Но разлетелся снаряд за тридцать метров, как и осколки все оказались поглощены плотью мелких тварей, выполняющих роль живого щита. Но хуже всего было то, что часть этих летающих демонов теперь устремилась к нам.

Но боеприпасов у нас не было, как и космодесантник не от жизни хорошей был вынужден взяться за свой силовой нож. Им не было числа и даже визор забарахлил, не в силах подметить каждую цель. Твари уже готовились спикировать на нас, а их жажда насилия чувствовалась также хорошо, как и металлический привкус во рту.

Как вдруг яростный шторм из молний разразил реальность. Подняв свой посох к небесам личный псайкер Георга стал на мгновение вместилищем ярости самого Бога-Императора. Душа его сияла в варпе и служила приманкой для всех демонов, но стоило только кому-то нечестивому хотя бы взглянуть в его сторону, как свет превращал в пепел слабые души или причинял по-настоящему адскую боль.

— Брат, что нам делать⁈ — рядом с нами оказался Георг, который обращался к космодесантнику. — Почему демон-принц ещё жив⁈ Неужели вы не справились⁈

Космодесантник ничего не ответил, лишь молча продолжил толкать САУ вперёд, после очередного отката из-за выстрела. Он не знал что сказать, ведь действительность была слишком пугающая. Смерть ведущего библиария почувствовали все, плачевная ситуация даже терминаторов была очевидна. Сам орден Серых Рыцарей понёс существенные потери, а демон уже не стоял на коленях, что означало прерывания Всесожжения его души.

Что в такой ситуации нужно было делать? Космодесантник не знал и единственное, что он мог делать — толкать чёртову САУ, которая ещё была способна стрелять и сражаться. И сам Георг давно уже всё понимал, но до последнего верил, что мудрые астартес дадут ему ответ и укажут путь, поставят задачу и найдут выход, которого более не было. Ведь даже Титан уже не стрелял, что могло означать лишь одно.

— Последний снаряд! — отчитался боец, выпригивая из САУ, после очередного выстрела, который принёс смерть врагам, но не изменил всей ситуации на поле боя. — Жду следующего приказа!

— Вернись за полковым знаменем, продвинем его ещё на двадцать метров вперёд, — произнёс я, даже не пытаясь уже думать о каких-то стратегических и далеко идущих целях: не моего ума подобные размышления в столь стремительно меняющейся обстановке.

Затем я повернулся и посмотрел на космодесантника. Он не выглядел жалко, хоть и был лишён оружия, а также понимания того, что нужно делать дальше. Его куда более острый ум тоже сейчас лихорадочно обдумывал ситуацию, пытаясь найти возможность. Этот боец хоть и не был сержантом, однако его тактические знания были на порядок выше моих. Наверное только Георг мог с ним посоперничать, хотя инквизитор был скорее уже стратегом, при чём стратегом не на поле боя, а в тайных противостояниях.

— Мы создадим для вас тактический простор, свяжем их с боем, — отчитался я, обращаясь в основном к космодесантнику, но в том числе и к Георгу.

Задача Крига была пойти и умереть туда, куда больше никто не сунется. Пока нас будут рвать и пока мы будем лить кровь врага, их задачей будет попытаться найти возможность ещё раз. А затем уже реализовать любой ценой. Это всё, что нужно было мне знать, чтобы возглавить последние силы в наступлении на врага, пытаясь отжать самые сложные двадцать метров проклятой земли.

Выдохнув весь воздух из лёгких, я снова что есть мочи заорал, даже не пытаясь надеяться на вокс:

— ВПЕРЁД!!! СОКРУШИТЕ ВРАГА ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ!!! ПОБЕДА БЛИЗКА!!!

И сам ринулся вперёд, надеясь что меня услышат не только товарищи в воронке. И сразу же, едва я начал вылез, в меня прилетел выстрел из лазгана. Лучи разбился о панцирь, оплавив его, но не достав до плоти из-за термоустойчивой подкладки. Вперёд побежали и другие, где-то на иных участках перестав удерживать позиции к нам присоединились и другие отделения.

Ещё не так давно нас было около тысячи или даже больше, ещё раньше был целый корпус… теперь же не насчитывалось и сотни бойцов. И идя вперёд я снова был сбит с ног взрывов термобарического боеприпаса. Рефлекторно после падения потянулся к подсумку, чтобы выудить инъектор, но там было пусто. Всё что можно было ввести в организм я уже ввёл.

Рядом раздался странный лязг, боковым зрением я чудом увидел гранату. Тело действовало рефлекторно, перекатился дважды в сторону, после чего замер на боку, спиной к гранате. Голову поджал назад, чтобы если осколок и угодил, то только в панцирь или в шлем, но не в шею или бок. Попали ли в меня осколки? Я не знал, ведь в такой горячке и с таким насыщением гормонов, в частности адреналина, не чувствовались даже самые пугающие раны.

Затем я снова лёг на грудь, быстро огляделся и увидел кучу трупов. Нас всех вырезали одной длинной очередью из автоматического гранатомёта, а затем закидали уже ручными гранатами, чтобы добить выживших. Но не всех, ведь впереди, пройдя проклятые двадцать метров у подбитого бронетранспортёра космодесанта закрепилась последняя десятка криговцев.

Я же подполз к упавшему в грязь знамени, без сомнений сорвал его со штандарта, после чего обмотал торс и завязал на узел. На последнем издыхании, чуть было не выплюнув все внутренние органы, я вскочил и побежал вперёд, после чего не успел остановиться и с грохотом врезался в бронетранспортёр, едва не сломав плечо.

Рядом разорвалась очередная бомба и десятки килограмм земли полетели в нашу сторону. С неба медленно падали огни фосфорных боеприпасов, способных при попадании на плоть прожечь её до костей. Даже из моих ушей уже текла кровь, осколки торчали из голени, наполняя сапог кровью, что булькала при каждом телодвижении.

С гулом пронёсся поток мельта пушки, расплавляя край бронетранспортёра и занявшего позицию солдата, который умер почти мгновенно. Он как раз успел перезарядить свой траншейный дробовик, за что я был ему благодарен. Сознание уже утекало от меня, надо было поспешить.

Уже чувствуя костлявые пальцы смерти на своей шее, я схватил дробовик и с последним прыжком, взобрался в на бронетранспортёр, где встал в полный рост, открыв огонь в направлении врага, которого уже не удавалось увидеть. Это было откровенным самоубийством, но враги должны были увидеть меня, стоящего в полный рост над всем поле боя и обмотанного полковым знаменем.

Пусть задаются вопросами и удивляются моему безумию. Эти наносекунды, потраченные на подобные мысли, — дополнительный простор для тех, кто ещё жив. А смерти я уже окончательно перестал хоть сколько бы то бояться.

* * *

В безжалостной схватке сошлись два Бога, что смотрели за сражением со стороны и двигались свои фигуры невидимыми дланями. Золотистым светом сияли души верных астартес и словно прожекторы лучились великой силой могущественные псайкеры, а противостояли им те, кто выглядел как багровый океан, в котором тонули миры и империи, захлёбываясь в ненависти и гневе.

И когда один делал ход, то второй тут же делал свой. Быстро действовали оба Бога и пока одна из фигур только выходила на поле боя, они уже думали о том, какой ход она сделает перед своей смертью. Они просчитывали каждую мелочь и всё же победитель мог быть только один.

В свою очередь третий Великий кружил вокруг них и шептал то одному, то другому. Он давал советы и подсказки, что вели как к героической победе, так и к сокрушительному поражению. Поэтому оба Бога старались не слушать его. Однако Тзинч знал это изначально и всё это время лишь сеял семена сомнений, ожидая момента, когда всё зайдёт в тупик для одного из игроков.

Сначала так было с Кхорном. Он едва не лишился своего демон-принца из-за крайне дерзкого плана Бога-Императора. Однажды он уже чуть было не забрал Хоруса у Четвёрки, а теперь вознамерился снова пошатнуть устоявшийся не в его пользу баланс сил. Отними он демон-принца у одного из богов, пусть даже не такого уж и сильного как тот же Ангрон или другой Жаждущий Крови… это всё равно могло стать огромной проблемой для планов… планов Тзинча.

Поэтому ловкими движениями и аккуратными словами он смог помочь Кхорну выстоять. Однако и полной победы своего конкурента Тзинч не желал. Поэтому снова оказался близ золотого сияния, смотрящего как его вернейшие слуги бессмысленно погибают.

— Твоя самоуверенность снова ослепила тебя… — шептал Тзинч и не скрывал злорадства. — Но я ещё могу тебе помочь… этого демона ты не уничтожить, но хотя бы изгонишь и спасёшь своих слуг, которые ещё внесут свою лепту в твои планы. Они слишком ценны, чтобы просто так их потерять, не так ли?

И сети Тзинча вдруг было стали невероятно плотными, а сам свет на мгновение потух. Но в следующую секунду после секундной слабости Бог-Император словно раскрыл свои глаза и пронзил невероятной силой весь Имматериум. Сияние астрономикона усилилось в разы, за одно мгновение погибло сразу три сотни псайкеров, чьё место в хоре заняли другие.

Воссияв в праведном гневе Титан, орудия которого были выведены из строя и которого покрыли демоны, пришёл в движение. Всё ускоряясь и ускоряясь он направлялась прямо к демон-принцу, пока сквозь его броню пытались прорваться стаи демонов. На полной скорости он столкнулся с выродком Кхорна, повалив того и прижав собственным весом, после чего Дух Машины испустил последнюю трель бинарного кода.

— Мне не нужна твоя помощь! — словно гром пронёсся голос Бога-Императора, смотрящего с высоты своего Золотого Трона на скупившегося Архитектора Судеб.

Тзинч хотел показаться маленьким и слабым, как в тот раз. Но более Повелитель Человечества никогда не поведётся на подобные уловки. И осознав это Тзинч сбросил с себя иллюзии и воспрял, приняв облик гигантского существа, состоящего из невероятных перемен, описание которых устарели ещё вчера.

Они смотрели друг на друга казалось бы молча, но нечто опасное было в этом. И даже Кхорн вдруг напрягся, переведя своё внимание на них. Он понимал, что нечто важное происходило сейчас. Они говорили с помощью магии, скрывая суть своего диалога от других. Кхорну это не нравилось и он со всей своей яростью обрушился на обоих противников, разрубая своим гневом ментальные нити.

Тзинч тут же упорхнул и исчез, а Золотой Свет с прежней силой начал противостоять Кхорну, который на мгновение отвлёкся. Титан хоть и не встал, но возможность увидел капитан Серых Рыцарей, возобновляя опасный ритуал. И хоть полностью связать и уничтожить душу демон-принца было теперь невозможно, но превозмогая под Его взором защитникам Человечества всё же удастся изгнать обратно в варп Жаждущего Крови.

А тем временем где-то в центре Хрустального Лабиринта раздастся довольный смех того, кто снова всё идеально спланировал:

— Знание — вот что имеет реальное значение, все остальное — прах на ветру перемен.

Глава 90

— Нихрена себе, что они там устроили, — присвистнув произнесла Лазурь, следя за тем, как в варпе начались великие изменения.

Император Человечества начал производить какие-то телодвижение, его вернувшийся с того света сын пытается спасти умирающую Империю. Во тьме уже пробудился и примарх первого легиона, личностный рост которого заставил усомниться многих в принципиальной неспособности примархов меняться и быть чем-то иным, нежели задуманным Отцом инструментом. Хотя и сам Лев не то что бы претерпел какие-то радикальные изменения, суть и цель остались те же, изменился подход и мировоззрение.

Но более всего Лазурь интересовала очередная переделка зон влияния. Тзинч явно начал проигрывать и теперь считался слабейшим. На первое место рвалась во всю Слаанеш, но куда больших результатов достигал Нургл, выбрав размеренный подход и игру в долгую, если точнее, игру в вечность, которая сотрёт всех, но не его. Оценить потенциал и силу Кхорна было сложно, он слишком импульсивный и его мощь напоминала маятник. Ещё недавно он был сильнейшим, но вот начался Кровавый Крестовый Поход и демоны лавиной попёрлись дохнуть хрен пойми за что. Драки ради драки не очень хорошо сказывались на возможностях Кровавого Бога.

Так или иначе Лазурь в данный момент интересовалась исключительно диалогом Тзинча с Богом-Императором, после которой Архитектор Судеб быстро покинул поле боя и спрятался в своём лабиринте. Или же он хотел, чтобы так все подумали, а на самом деле уже плёл интриги в другом месте? Этот вопрос и другие останутся навсегда открытыми, но одно Лазурь знала точно:

— Эта игрушка Тзинча не такая уж и рядовая, какой её пытаются мне показать.

И после этих слов лабиринт Тзинча содрогнулся вновь.

* * *

Очередной удар гигантского посоха отбросил меня словно куклу и столкнувшись со стеной я переломал себе все кости, но не потерял сознание. Адская боль рвала сознание, продолжая течь по нервам, что оказались повреждены, разорваны или защемлены между осколками позвонков. Агония продолжалась недолго, ведь в следующее мгновение моя голова взорвалась, а за ним и всё тело.

Единым потоком кровь и плоть снова перетекли в центр комнаты, восстанавливая моё физическое тело для продолжения безумного веселья Тзинча. Вновь я стоял под взором бессчётного числа лиц и его воля давила на меня настолько сильно, что вытекали глаза и трещала по швам собственная память. Но несмотря на эту нагрузку я не отводил взгляд, пока кровь текла по лицу, придавая жуткому оскалу ещё более мрачный вид.

— Какой упорный, — улыбнулось главное лицо Тзинча и одной мимолётной мыслью он отдал приказ, после чего хрустальный птица словно пуля на всей скорости пронзила мою грудную клетку.

В дребезги разлетелись рёбра, кровавый взрыв покрыл хрустальный пол лабиринта, но через мгновение я снова стоял как ни в чём не бывало. Раз за разом Тзинч убивал меня, даже не объясняя причин своего поведения и не давая ни малейшего намёка. И единственное что было в моих силах, раз за разом снова направлять свой взгляд на него. Этот взгляд ему не нравился, возможно именно из-за него он и устроил аттракцион смертей, но после очередного сожжения заживо он в конечном итоге остановился.

— Превосходно, — в довольной улыбке расплылась мерзкий лик грядущих перемен. — Эта жизнь пошла тебе на пользу. Ты не только стал лучше, но и смог найти применение другим душам. Жаль конечно, что собственной волей пока что обладает лишь Мордред, а остальные невероятно пассивны. Хотел бы я посмотреть как ты сходишь с ума в очередном припадке шизофрении. Но да ладно, не ради этого желания всё затевалось.

Тзинч снова лишь подумал о приказе, как все демоны в лабиринте тут же его исполнили, покинув центральный зал. Они без каких-либо эмоций и чувств терзали меня всё это время, слушали мои крики, но не мольбы о прощении. Боль и смерть более не воспринимались как угроза, они были скорее наградой и доказательством правильности выбранного пути. Я делал всё правильно, поэтому и страдал. Такая логическая цепочка прочно засела в разуме, ведь иначе в этом мире быть не могло.

— Да уж, кто бы мог подумать, что я когда-то начну взращивать в одном из своих слуг то, что так ценит мой главный соперник, — вздохнув произнёс Тзинч и вздохом своим устроил бурю в варпе, которая стерла одну из колоний Тёмного Империума. — Я бы мог подумать, ведь перемены — неизбежность. Они всегда близки и ваши человеческие сердца всегда будут их жаждать. А ваши сердца буквально моё топливо, которое определяет мою суть. Ну так что, мой план тебя устраивает? Или ты до сих пор ничего не понял?

— Ты заключил сделку со своим главным врагом, — произнёс я, пока глаза восстанавливались и вытекали раз за разом из-за того, что я не желал отводить взгляда, а Тзинч не желал накладывать на себе менее болезненную для восприятия иллюзию. — Ты глупец, что роет себе могилу.

— Ха-ха-ха, какие же вы смертные забавные. Не понимаете даже основы, но так стремитесь поучать других, даже Богов. Даже страшно подумать, что могло случиться, если бы хотя бы каждый пятый из вас научился критическому мышлению и пытался не оправдать собственное мировоззрение, натягивая сову на глобус, а например найти ошибки в себе и исправить их. В тот день у нас бы появились более достойные слуги… и враги… было бы веселее и интереснее, но а пока… иди, погуляй, попробуй построить козни за моей спиной, а я буду делать вид, что ничего не понимаю и не знаю.

И по щелчку пальцев шестьсот пятнадцатой руки, что исчезла в тот же миг вместе с сотней лиц, меня утянул поток варпа, насильственно вытягивая из лабиринта и неся всё дальше и дальше. В какой-то из моментов я увидел Птичку, которая отцепилась от меня и сорвалась в штопор, но зато получила больше контроля над ситуацией, чем я. Где-то внизу или вверху, смотря за что брать точку отсчёта в стремительно меняющемся Имматериуме, где вверх и низ могли быть одним и тем же, я увидал и Лазурь, с удивлением наблюдающей за моим пути и двигаясь вслед за несущим меня потоком.

Были и другие демоны, иные взгляды и блуждающие души, но в какой-то момент всё закончилось попаданием на так называемую нейтральную территорию, где кончалась абсолютная власть Тёмных Богов. Это же место было и сосредоточием невероятной ярости и объединённой мощи всей Четвёрки. И хоть никто из них не давал достаточно сил для этого участка, но варповая нагрузка на метафорический квадратный метр этого измерения зашкаливала.

Однако не мог появиться разлом, ведь на пути демонов стоял золотой барьер. Когти терзали его, клыки пронзали, горели в праведном огне твари варпа, но барьер держался и исцелялся ценой тысяч душ. И хоть гигантский разлом разделил целую галактику, сквозь этот барьер сиял и свет маяка надежды, который порой умудрялись разглядеть навигаторы.

Бог-Император не просто сидел на троне, борясь за собственную жизнь, нет, его жизни мало что угрожало, ведь он был не только чудовищно сильным псайкером с невероятной мощи душой, но и вечным. Однако в его силе нуждался астрономикон и всё Человечество. Стоит ему только встать с золотого трона и ослабить на мгновение хватку, отказаться от тысяч жертв и уделить время восстановления физическому телу как невероятной мощи катастрофа растерзает всю Терру, где проживали сотни миллиардов и вероятно даже более триллиона людей.

Развернется разлом, вырвутся бессчётные орды демонов и падение Кадия покажется мелочью на фоне этой катастрофы. А уж удастся ли душе Повелителя Человечества пройти цикл перерождения, сохранив всю былую мощь… это тоже было важным вопросом, ведь тот же Тзинч после падения с вершины Бесконечных Гор собирался себя по кусочкам тысячи лет.

А у Человечества не было этих тысяч лет, как и имелись многие другие причины, о которых знал лишь сам Император, ставший когда-то невольным узником Золотого Трона, но в последствии решивший ничего не менять, что доказывала и его диалог с Робаутом Жиллиманом.

И этот барьер вдруг начал наступать прямо на меня, расширяя свои границы. Бог-Император не мог отодвинуть Тёмных Богов от Терры полностью, но выбрал участки, где начал первую активную борьбу после десяти тысяч лет затишья. Пока враг думал что Империум загнивал и развалился, он на самом деле укреплял хребет, вокруг которого уже начала наращиваться масса.

Боль обиды ударила меня копьём и пронзила оба лёгких, войдя под плечо и заставив хрипеть. Боль потерь молотом обрушилась на спину, заставляя в миг пасть ниц, ведь удар этот был непосильно тяжким для меня. Боль предательства отравленными иглами начала входить под ногти и в глаза… боль была всем и имела столько граней, сколько невозможно вообразить.

Это чувство было мимолётным, ведь являлось лишь отражением истинных чувств Повелителя Человечества, восседающего на Золотом Троне и чувствовавшего каждого своего последователя. Все страдания Империума и личный безмолвный крик самого Императора объединились воедино. Никто кроме Него мог вынести подобного, но он и требовал от своих слуг столь великой жертвы, неся ношу в одиночестве.

Он смотрел на меня и изучал, а я не мог поднять взгляда. Потому что не хотел увидеть то, что познаю скоро и я. Тот чёрный день, когда все мои стремления и надежды будут обращены прахом по воле Тёмных Богов. Это было неизбежностью, которую постиг Он и которую постигали все, кто служил Хаосу или противился ему. Борьба не играла роли, ведь судьба никогда не была справедливой. И можно было только молиться о быстрой смерти… или же просто надеяться на саму возможность когда-нибудь умереть.

Он знал, что я полностью повязан с Тзинчем. Его заинтересовала не совсем подконтрольная мне сила, он хотел переиграть Тзинча, а Тзинч хотел переиграть его. Я понимал, что во мне видели лишь инструмент. В этом плане Повелитель Человечества ничем не отличался от Тёмных Богов. И из-за этого я разочарованно отвёл взгляд.

Признаться, в глубине души я надеялся, что Бог-Император окажется хоть в какой-то мере тем, про кого говорили проповедники, хотя если так подумать… он наверное им и являлся. Спасителем Человечества, который использует своих слуг точно также как и Тёмные Боги. Цели разные, подход один, а ты лишь разменная монета в чужой игре, правил которых не знаешь.

Осознание это было крайне болезненным и слабость накатила на меня. Я не хотел быть чьим-то инструментом и не хотел быть слугой, но никому до этого не было дела. Всю пьесу мне уже расписали.

— Тебе плевать на них, — произнёс я, затрагивая единственную тему которая меня интересовала. — Их имена тебя не интересуют и никакого прощения ты даровать не можешь, ведь вину им внушили искусственно. И ни до кого из них тебе нет дела…

Император молчал, а свет его стал слепить ещё сильнее, а затем раздался Его голос, что заменил собой саму реальность.

Благодарность

За широким дубовым столом не сидела, а буквально лежала спящая девушка, всё ещё сжимая своё перо. Из-за обилия свитков и стопок листов её даже можно было не заметить. Рядом с ней по обе стороны располагались ещё десятки таких же столов, за которыми без устали работали клерки Адептус Администратума. Это была очень престижная и крайне важная профессия, куда пробиться было крайне сложно.

Однако девушке, имя которой было Кристина судя по табличке на её столе, повезло куда больше. Заработав седину в свои двадцать семь, она с отличием закончила обучение и заработала много хронических заболеваний, убив здоровье, но всё же смогла стать одной из десяти миллиардов адептов, что обеспечивали функционирование Золотого Дворца.

Жаль только на похороны к своей матушке Кристина не успела. Слишком много работы было, но она бы наверняка поняла, ведь именно родители и оплатили обучение своей единственной дочери. Правда через уже несколько лет Кристина очень сильно разочаровалась… разочаровалась во всём, начиная от самой системы и заканчивая безразличием коллег.

— Кристина, ты опять уснула⁈ Ты же опоздаешь! — раздался крик её единственной подруги.

— А⁈ Что⁈ — тут же воскликнула Кристина. — Что случилось⁈

— У тебя приём через час! Я думала, что ты уже там!

— Ох, Золотой Трон, — устал и разбито произнесла Кристина, чем заслужила несколько осудительных взглядов своих коллег.

— Поспеши, а то не успеешь.

— Да-да, я…

Кристина посмотрела на время и поняла, что его осталось совсем немного. Из-за этого её настроение ухудшилось ещё сильнее. Но убрав седые волосы за спину, растерев лицо с жуткими синяками под глазами, она выпрямилась по струнке и быстро погрузила все свои стопки бумаг в сумку и с трудом закинув её на плечо, быстро побежала по узким коридорам Имения Империум, подразделения, что зачастую называлось просто миллионнорукая служба записей Администратума.

Сам Администратум всё же включал в себя не только вот этот бюрократический ад, но в него входили ещё множество отделений. Так например Официо Медика была частью Администратума, но следила за здравоохранением, а Логис Стратегос тоже входил, но уже занимался стратегическим анализом. Отделений было много, а Имение Империум было лишь одним из них.

И хоть Кристина не была слишком важной шишкой, как и к стратегосам отношения не имела, но всё же занималась очень важными вопросами. Один из них достался ей от её дедушки, который за свой век так и не смог довести его до конца. Теперь пробиться сквозь бюрократический ад пыталась уже сама Кристина, раз за разом заполняя от руки многочисленные стопки документов и ежегодно обходя всё выше стоящее начальство.

Сама Кристина была просто писарем, отвечала за записи, особой власти не имела. Зато её имел куратор, который в целом был на стороне Кристины в этом деле, но… он не мог просто взять и сразу всё порешать, хоть и хранил древние записи Империума. Однако он ставил нужные подписи и после Кристина выгрызала минуту времени у своего почётного ординатора, который давал уже бумажку на посещение заместителя второго помощника магистра.

Там начиналась проверка и через пару месяцев Кристина получала отказ из-за какой-нибудь одной ошибки. Законы в Империуме менялись быстро, а вопрос был крайне деликатный и к тому же очень важный. Но деликатность никакого не волновала, а важность… все в администратуме были похожи на когитаторы, что следовали простым правилам и ничего их не волновало.

Будь ты хоть вольный торговец, хоть адмирал или даже инквизитор… Администратум и его бюрократия ломала всех, за исключением одного. Того, на кого и уповала теперь Кристина, бегущая на встречу с первым заместителем магистра нового отдела. Встречу эту удалось выгрызть всего за три года. Никак сам Бог-Император решил ей помочь.

Конечно всякую надежду Кристина уже давно оставила и просто исполняла свой долг, таская с собой бумаги, что были оставлены ещё её дедом. Но подразделение Исторической Истины действительно могло помочь, тем более её ходатайство уже одобрили.

Подразделение это основал вернувший сын, что восстал из тьмы и вёл Неистовый Крестовый Поход против врагов Империума. И он лично следил за тем, чтобы в этом подразделении не было места религиозным суевериям и политическим предрассудкам. Правда занималось оно не совсем тем, что могло помочь, но в теории… Кристина использовала все возможности, пытаясь завершить дело.

Изрядно вспотев, но успев добраться до нужного зала, что был в одном здании, но находился в десятках километрах от рабочего места Кристины, она выстояла шестнадцать часов в очереди и смогла попасть на столь желанную встречу.

— Присаживайся, — не поднимая взгляда произнёс первый помощник.

— Я пришла…

— Талон.

— Вот.

— Заявление по форме номер тринадцать.

— Держите.

— Копия удостоверения гражданина, свидетельство о рождении, справка из Официо Медика, рабочий билет, военный билет, прошение вашего покровителя.

— Вот, всё в папке. А также три копии.

Молча работник взял все документы и начал внимательно их изучать. Всё это не имело никакого отношения к самому вопросу, но прежде чем начнётся диалог всё это должно было быть проверено. Благо Кристина уже сама не первый год со всем этим занималась и заранее всё подготовила.

— Подпись справа должна быть. Не слева.

— Вот ещё один вариант. Тут везде справа.

Всех законов Империума не знал никто, это не шутка. Походя по кабинетам Кристина в этом была полностью уверена, как и в том, что спорить с сотрудником бессмысленно. Если у них заведено так, значит только так и будет. Как и трактовали отдельные фразы в бланках все по-разному, так что Кристина притащила с собой кучу копий на все случаи жизни.

— Хорошо. Слушаю, вас.

— Нужно, чтобы это попало в зал Золотого Трона, — произнесла Кристина, выкладывая главную папку документов.

— Я не ослышался? Вы сказали «в зал Золотого Трона»? — впервые за последние пятьдесят лет на лице работника появилось удивление и он даже ещё раз проверил справку из Официо Медика. — Вы понимаете о чём просите?

— Да, но прошу, ознакомьтесь с содержимым.

На безумную Кристина не была похожа, как и справки выдавалась очень строго. Так что работник взял папку и открыл её, после чего быстро ознакомился с первыми страницами и всё встало на свои места. Закивав, он произнёс:

— Понял, теперь всё понял.

— Так…

— Но боюсь это вне моей компетенции. Этим занимается как раз ваша структура, Имением Империум. Мы же восстанавливаем историю человечества по приказу Его сына, главнокомандующего Робаута Жиллимана. Я возьму вашу копию и перенесу в наш архив, но… в зал Золотого Трона… это невозможно.

— Как же? Но ведь сто пятая статья говорит…

— Я знаю о чём гласит сто пятая статья, — устало произнёс работник, сняв с себя очки. — И понимаю насколько это важно, но и вы поймите, хранители Императорского Дворца не дадут разрешения войти туда.

— Не надо входить, надо просто доставить эти записи туда. И всё.

— Подавайте прошение магистру Имения Империум. Если он одобрит, то прошение будет передано Адептус Кустодес. Если они найдут ваши слова убедительным, то выполнят прошение. Но это вряд ли… сейчас у них ужесточились проверки, вообще никого не пускают.

— Но…

— Подавайте прошение магистру. Всё.

— Пожалуйста…

— Не задерживайте очередь. Вы обратились не по адресу.

И в очередной раз Кристина получила отказ, после чего покинула зал. Рабочее время её подошло к концу, за столь длительное отсутствие её будет ждать новый выговор, который ещё придётся обжаловать, но хоть причина уже была признано уважительной в прошлых судах. Так что об увольнении Кристина не переживала.

Хотя пройдясь по ступеням вниз, к главной магистрали, она вдруг уселась у подножия подъёма, вдоль левой стороны которого уже выстроилась очередь, и задумалась. А надо ли продолжать всё это? Всю личную жизнь она отдала, а взамен ничего не получила. Только здоровье угробила, так ещё и одно прошение всё никак пропихнуть не может. Хотя прошение действительно выглядит диким.

Грустно она достала свою папку, где были копии потерянных в архивах документов. Бюрократическая машина Империума невероятно огромна и порой даже то, что обязано по всем законам достичь даже Золотого Трона или хотя бы дойти до Совета Лордов Терры навеки теряется.

Когда дедушка Кристины нашёл эти сведенья, он даже не поверил. Как и то, что это хранилище было отдано под уничтожение и обозначено как «незначительная информация».

— Как эти сведенья только попали туда? — с печалью спросила Кристина, поднимая взгляд к золотым шпилям. — И как мне всё же пробиться к этому магистру? Дедушка за всю свою жизнь не смог, неужели ещё и мои дети будут этим заниматься?

— У вас что-то случилось? — вдруг раздался тихий мужской голос.

Подняв взгляд Кристина увидела мужчину в чёрном плаще и шляпе. Лицо его тоже было закрыто маской. Качество воздуха здесь оставляло желать лучшего, так что многие носили фильтры. Хотя Кристина ещё была слишком молода и не понимала как ей это аукнется через уже десять лет.

— У меня? — утерев невесть откуда взявшуюся слезу, спросила Кристина. — Нет, всё… всё как обычно…

— Как обычно… — протянул мужчина. — Я присяду?

— Как будет угодно. По правую сторону мало кто ходит. Будто бы люди приходят и умирают в стенах администратума, в этих нескончаемых очередях.

— Это точно, — усмехнулся мужчина и уселся рядом. — Я мельком подслушал ваши слова. Могу поинтересоваться о чём вы говорили? Если это конечно не какая-то секретная информация.

— Секретная? Я всего лишь писарь, ни к чему секретному у меня доступа нет. Хотя сведенья эти очень ценные. Они должны были уже попасть к Золотому Трону, но… свой срок они пропустили, а я даже не могу выбить аудиенции со своим магистром. А вероятность того, что эти бумаги уйдут дальше… и того меньше.

— Несекретные сведенья, что должны предстать перед Золотым Троном… — протянул мужчина тоже глядя на шпили Золотого Дворца. — Только одно на ум приходит.

Кристина аккуратно протянула копии документов, в то время как оригинал всё ещё был запечатан. Мужчина же принял папку в руки и закивал, убедившись в своих догадках.

— Знаете… думаю я смогу вам кое-чем помочь. Сам иду сейчас в эту адскую обитель, но думаю замолвлю о вас словечко. Если дадите копию своего прошения с личными данными. Ничего не обещаю, но… может и выйдет что-то.

— Замолвите словечко? А вы кто?

— Можете звать меня Георгом. А большего вам знать и не надо, — произнёс мужчина, взяв копию и поднялся на ноги. — Тяжёлые нынче времена у Империума, раз даже с таким мы справиться не можем. Хорошего вам дня, писарь Кристина. Надеюсь скоро ваши проблемы разрешаться.

И на удивление проблемы действительно разрешились и уже через каких-то полтора года ей даже позволили посетить кабинет магистра всего Администратума, главы всей этой организации. Она заскочила туда лишь на мгновение, чтобы передать его помощнику свои документы, после чего тут же покинула в полной уверенности, что теперь-то документы попадут туда куда надо.

А через ещё три года они действительно попали, вместе с другими документами, что пересылались со всех миров и сортировались, чтобы в какой-то момент их взяли сами хранители Императорского Дворца, чтобы внести их внутрь зала Золотого Трона.

Ведь об этих героях, что гибли миллиардами за звёзды и Империум, должен был узнать Любимейший Всеми, что восседал на своём Золотом Троне уже более десяти тысяч лет и платит величайшую цену за наши грехи. Он должен был знать, что во имя Его без страха под гусеницы танков Кровавого Договора была брошена пехота, которая заставила лишь с помощью штыков захлебнуться еретиков в крови, о гвардейцах, что приняли свой последний бой с космодесантом Хаоса, вызвав огонь на себя и забрав в ад предателей, и о других Его слуг, что несли тяжкое и казалось бы непосильное бремя защитников Человечества.

Они умирали, не прося ничего взамен и смели лишь грезить о том, что когда-то встанут у подножия Золотого Трона. И они вставали.

* * *

Nota bene

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

40k способов подохнуть. Том 3

Оглавление

Глава 65

Глава 66

Глава 67

Глава 68

Глава 69

Глава 70

Глава 71

Глава 72

Глава 73

Глава 74

Глава 75

Глава 76

Глава 77

Глава 78

Глава 79

Глава 80

Глава 81

Глава 82

Глава 83

Глава 84

Глава 85

Глава 86

Глава 87

Глава 88

Глава 89

Глава 90

Благодарность

Nota bene