Покров-2. Багряница [Алёна Моденская] (fb2) читать онлайн

Покров-2. Багряница

Глава 1. Шторм надвигается

Рабочие в ярко-оранжевых жилетах громко переговаривались и посмеивались, укладывая брусчатку, имитирующую булыжную мостовую. Машина мягко их объехала и остановилась рядом с жёлтой «Газелью». Василиса вышла и приветственно кивнула трудягам. Все здесь давно знакомы – соседи, жители окрестных деревень, бывшие сотрудники разрушенного «ураганом» свинокомплекса. Люди остались без работы и перебивались пока случайными заработками. В основном, занимались благоустройством – ликвидировали последствия «урагана».

Изюм, часто и шумно дыша, высунул в приоткрытое окно чёрную мордочку.

– Ты уверена, что хочешь ехать? – спросила мама, подавая Василисе разноцветный рюкзак. – Может, не стоит пока?

И мама кивнула на деревянный костыль, которым Василиса размахивала, словно боевым шестом.

– Да всё будет нормально, – в сотый раз сказала Василиса и почесала Изюма за ухом, отчего он довольно сощурился. – Тебе со мной нельзя, в музее ремонт ещё не закончился. И вообще туда собак почему-то не пускают. Так что до вечера.

Изюм, поняв, что хозяйка куда-то уходит, а его с собой не берёт, жалобно заскулил. Ещё раз погладив пёсика по голове, Василиса закинула рюкзак на плечо и направилась к свежепокрашенному зданию музея.

Собственно, костыль теперь почти не требовался, хромота практичемки прошла, да и нога уже не болела. Тоже почти. Время от времени поднывала. По ночам. Особенно в полнолуние, будь оно неладно. Так что приходилось стискивать зубы, чтобы не завыть, и прыгать по дому на одной ноге в поисках обезболивающего. Но тихо-тихо, чтобы родители ни о чём не догадались. Иначе снова придётся проводить часы в больничных кабинетах, пахнущих дезинфекцией, делать снимки, выслушивать мнения светил, которых где-то отыскивала мама, заниматься всё новыми видами гимнастики. Скукота и нуднота.

Поэтому Василиса бодро, лишь чуть-чуть прихрамывая, дотопала до музея, где в дверях столкнулась с трудовиком Антоном, приятелем её отца.

– А, Васька, привет! – жизнерадостно гаркнул Антон. Вот бы отец как-нибудь отучил своего друга кричать её домашнее прозвище на всю ивановскую. Вернее, Покровскую. – Там народ уже собрался, сейчас поедем.

И Антон зашаркал к вишнёвой «газельке».

– Это что, мы вот на этом поедем? – скривилась Василиса. Её энтузиазм по поводу поездки в составе «экспедиции сельского молодёжного актива» как-то сразу поугас. Хотя, если честно, он и раньше не особо пламенел.

– У этой модели очень высокая проходимость, один из лучших показателей на отечественном рынке автомобилей. – Рыженький кудрявый Коля, перешедший только в десятый класс, приветливо открыл новую музейную дверь и заботливо придержал её для Василисы.

– Боюсь, меня укачает, – через плечо бросила Василиса, входя в читательский клуб, в который преобразовали разрушенную тем же «ураганом» библиотеку.

Стеллажи теперь стояли вдоль стен, а в центре располагались разноцветные кресла-мешки и скамейки с низкими столиками для малышей. Ещё и здоровенную «плазму» для интерактивных занятий приобрели.

Василиса плюхнулась на один из мешков, устроив рюкзак на коленях и прислонив костыль к плечу. Мама (ну конечно же, она не смогла спокойно уехать домой), заперев Изюмку в машине, поспешила выловить Давида Юрьевича, нового директора школы, который вызвался возглавить «экспедицию». Ясно, будет доставать его вопросами о нагрузках и сыпать рекомендациями. В сотый раз.

Как только Давид Юрьевич появился в Покрове и предложил своему старшему брату (новому председателю сельсовета и уроженцу этих мест) создать молодёжный актив в тогда ещё разрушенном посёлке, Василиса, до этого работавшая в библиотеке, тут же оказалась в числе энтузиастов. Правда, узнала об этом от Зои и только после выписки из больницы. А Василисина мама, похвалившая дочку за активное участие в жизни села, сразу же отправилась к Давиду Юрьевичу и просидела в его кабинете добрый час, расписывая, что дочке можно и чего нельзя. Новый директор, совсем молодой, лет тридцати, оказался крепким орешком – всё выслушал, даже кое-что записал и клятвенно пообещал Василису не перегружать.

– Кстати, где Зоя и Гаврил? – Василиса адресовала вопрос Коле, но он только пожал плечами, в очередной раз рассматривая маршрут в планшете.

– Да придут они, куда денутся. Мисс Всезнайка и её верный эльф. Привет.

– Привет, – кивнула Василиса девочке, сидевшей на пуфе за её плечом. Увы, имя этой тощей девицы с короткой белоснежной стрижкой и фиолетовыми прядями напрочь вылетело из головы. Она появилась совсем недавно, вроде была племянницей Давида Юрьевича.

– Лета, – подсказала девочка, барабаня длинными чёрными ногтями по острой бледной коленке, выглядывающей из махристой дыры на джинсах.

– А как полностью? – Коля оторвался от своего планшета.

– Виолетта, – пропела девица, улыбаясь фиолетовыми губами.

Коля хмыкнул и пока Лета шумно выдохнула, задрав голову и глядя в потолок, быстренько окинул её взглядом. Василисе показалось, что у него зрачки расширились. Здорово – отличник-ходячая-энциклопедия и девочка-панк. Или гот. Или кем она там себя считает.

– Всем здравствуйте! – В зал клуба вошла Зоя. Увидев её, Лета фыркнула от смеха и спешно отвернулась. Для поездки Зоя выбрала одно из мешковатых платьев, которые её бабушка во времена своей молодости, видимо, хотела сжечь, но забыла – бурое, в жутких малиновых цветах, перемежающихся оранжевыми квадратами и зелёными линиями. И громоздкие босоножки, которыми можно гвозди забивать. Или брусчатку укладывать.

Из-за Зоиной спины появился Гаврил, как всегда в чёрном. Он недавно постригся – теперь вместо петельки на затылке носил длинную чёлку и бритые виски, из-за чего стал выглядеть на пару лет младше.

– Тебе в платье и босоножках будет неудобно, – воспитательно проговорил Коля, критичным взглядом окинув Зою. Потом осмотрел Гаврила: – И чёрный цвет – тоже не лучший для похода. В лес нужно надевать что-нибудь максимально яркое, чтобы в случае, если мы заблудимся, поисковикам было легче нас найти.

– А мы что, идём в поход и собираемся где-то заблудиться? – поддразнил его Гаврил.

– Ну, эта составляющая тоже планируется.

– Заблудиться? – снова дрязняще улыбнулся Гаврил. Коля поджал губы и упёр руки в пухленькие бока.

– Ты всегда так говоришь? – подала голос Лета, развалившаяся в кресле. – Как диктор новостей?

Коля не успел ответить, потому что в библиотеку вошёл Давид Юрьевич. Мама Василисы шёпотом поздоровалась с Гаврилом и Зоей и быстренько отошла к одному из дальних стеллажей.

– Приветствую вас всех. – Давид Юрьевич сложил руки и улыбнулся. – Сегодня мы отправляемся в краеведческую экспедицию. Николай, пожалуйста, ещё раз опиши наш маршрут.

Ясное дело, это для мамы, – догадалась Василиса и бросила на родительницу, пытавшуюся слиться с обстановкой, недовольный взгляд.

– Итак, – важно начал Коля, становясь посреди пуфов и доставая планшет. Он держал гаджет экраном к остальным и водил по нему пальцем, показывая карту. – Наш маршрут таков: мы выезжаем из Покрова, проезжаем Растяпинск, затем пересекаем водохранилище по плотине и оказываемся в городе Кулибине на противоположном берегу. Там мы встречаемся с представителями их актива и проводим совместный краеведческий семинар с докладами. Потом садимся в арендованный катер и пересекаем водохранилище по воде, выходим на берег и пешком возвращаемся в Покров.

– Э… – подала голос Василисина мама, из-за чего дочка закатила глаза. – Я прошу прощения, вы уверены, что успеете до темноты?

– Сейчас середина лета, темноты-то почти нет, – произнёс Гаврил.

– Да, темнеет совсем поздно, а светлеет рано, – закивал Коля.

– Вы разве собираетесь возвращаться ближе к утру? – у мамы Василисы даже глаза округлились. Ясно, сейчас начнёт канючить, чтобы дочка отказалась от поездки. Ну нет, теперь Василиса точно поедет, хотя, если честно, не особенно хочет. Но из принципа поедет.

– Да мы раньше вернёмся, не волнуйтесь, – дружелюбно улыбнулся Давид Юрьевич. – Когда я был студентом, мы часто здесь ездили по округе, записывали обряды, поверья, приметы.

– И в Ведьмину пустошь заходили? – спросил Гаврил, прищурившись.

– Нет, туда, пожалуй, не заходили. – Улыбка директора стала напряжённой.

– Что за Ведьмина пустошь? – громко спросила Лета, переводя взгляд от криво улыбающегося родственника на помрачневшего Гаврила.

– Ведьмина пустошь – это такая местность, – подала голос Зоя, тоже глядя на всех по очереди. – Она находится за парком Яблоневой слободы.

– Почему так называется? – с интересом спросила Лета.

– Есть две версии, – тоном ученика, отвечающего урок, проговорил Коля. – Первая сводится к тому, что туда выселяли ведьм. Когда в какой-нибудь деревне появлялась ведьма или колдун, и местным казалось, что они портят всем жизнь, их просто выселяли куда подальше. В нашем случае – в глухую деревеньку Багряница, это в густых лесах, в десятке километров от нынешнего Растяпинска. Позже эта деревенька вошла в имение семьи Русаковых, центром которого являлась усадьба Яблоневая слобода. По легенде, последняя хозяйка усадьбы, графиня Агафья Русакова и сама была ведьмой. Когда в двадцатые годы её пришли раскулачивать, она, прихватив фамильные сокровища, бежала в те самые густые леса. А за ней – отряд большевиков. Никто из них так и не вернулся, хотя говорили, что большевиков потом нашли – кого по частям, кого – в болоте, кого – висящим на дереве. Это, собственно, вторая версия происхождения названия.

– А графиня? – после крохотной паузы спросила Лета.

– Её тоже больше никто не видел.

– Это, кстати, спорный вопрос, – перебил Колю Гаврил. – Вроде как она потом всплыла где-то не то в Канаде, не то на Аляске, только под другим именем.

– Это лишь легенда, – насупился Коля.

– То, что ты рассказываешь – тоже легенда, – парировал Гаврил.

– А сокровища? – встряла Лета.

– По легенде, – произнеся это слово, Коля метнул недовольный взгляд на Гаврила, – Агафья спрятала их где-то в окрестностях той самой Багряницы.

– То есть, клад до сих пор где-то там? – Лета поставила локоть на колено и положила острый подбородок на ладонь.

– По легенде… – Гаврил фыркнул, а Коля повысил голос: – По легенде, да.

– Или она сумела убежать и потратила все деньги за границей, – быстро произнёс Гаврил.

– Русакова, – задумчиво повторила Лета. – Есть такой писатель – Стас Русаков.

– Так это его прапрабабка, – кивнул Коля.

– А сам он до сих пор обитает в Яблоневой слободе, – тихо проговорил Гаврил.

– А может, ну его, этот Кулибин с их активистами, – воспряла Лета. – Айда в Слободу!

– Там гостей не принимают, – покачала головой Зоя.

– С чего это?

– Представь, что все будут туда ломиться и устроят проходной двор, – махнул рукой Гаврил.

– Ладно-ладно, – примирительно сказал Давид Юрьевич. – Мы, в конце концов, ни в Пустошь, ни в Слободу заходить не станем. Надеюсь.

– В каком смысле – вы надеетесь? – снова выступила мама Василисы, что заставило дочку недовольно отвернуться и поджать губы.

– Ну, понимаете, – тихо промолвила Зоя, когда директор в нерешительности замялся и ничего не смог ответить, – там совсем рядом.

– Наш маршрут пролегает почти по кромке Ведьминой пустоши, – пришёл на помощь Коля. – Но мы не будем туда заходить.

– Да? Ну тогда ладно. – Мама Василисы окинула сомнительным взглядом собрание и снова отступила к стеллажам.

– Если вопросов больше нет, то вперёд! – Давид Юрьевич как-то чересчур бодро обеими руками указал на выход.

Коля подхватил огромный рюкзак и широкими шагами покинул библиотеку, Лета шла почти налегке, только маленькая чёрная кожаная сумочка в шипах болталась через плечо. У Зои и Гаврила, видимо, был один рюкзак на двоих – и тащил его, конечно, верный эльф. То есть, Гаврил.

Когда Василиса следом за остальными пошла к выходу, над её ухом раздался мамин шёпот:

– Старайся ногу не студить, долго в одном положении не сиди, ступай аккуратно, а лучше вообще давай из Кулибина домой на такси…

Василиса недовольно цыкнула – этот монолог явно услышал Давид Юрьевич, замыкавший шествие.

– Ой, а я пакет для трав положила? – растерянно спросила Зоя, пока все толпились у «газельки» в ожидании Антона.

– Да положила, положила, – пробормотал Гаврил, щурясь на солнце.

– А ножницы?

– А тебе зачем? – спросила Лета, скрестив руки на груди и перекатываясь с носка на пятку.

– Так ведь сегодня Иван Купала, обязательно нужно травы собирать, они сейчас целебные.

– Чего? – криво улыбнулась Лета.

– Строго говоря, травы считаются целебными только на рассвете. Добрый день, надеюсь, я не опоздала? – Снежана, благообразная одноклассница Коли, как будто выросла из-под земли.

– А-а, ты тоже с нами, – кисло проговорила Лета и свистящим шёпотом добавила: – Радость-то какая.

– Конечно, это же такая возможность…

Что там ещё пела Снежана, в своём чёрном платье с белым кружевным воротничком похожая на ученицу института благородных девиц, Василиса слушать не стала – пошла к машине ещё раз погладить Изюма, который, видимо, всё надеялся, что хозяйка одумается и никуда не поедет.

Василиса трепала пса за уши, а он влажно лизал ей руку. В воздухе тянуло дымом, так что иногда даже хотелось чихнуть.

– Где Антон? – доносилось из-за спины.

– Целебные травы…

– Бабушка уже набрала…

– Надо купаться…

– Обязательно искупаемся, не волнуйся…

– Все на борт! – Это Антон наконец открыл машину и запустил «экспедиторов» внутрь.

Давид Юрьевич залез последним и шумно захлопнул боковую дверь. Мотор оглушительно зарокотал, и газель покатилась по новенькому асфальту улиц Покрова. Василиса всё-таки глянула в окно и помахала маме рукой.

Несмотря на гладкую дорогу, машина подпрыгивала так, что пассажиры едва не бились макушками о потолок. В салоне пахло бензином, всё вокруг грохотало, скрежетало и стучало, так что ни поговорить друг с другом, ни даже послушать музыку в наушниках оказалось невозможно.

Тем не менее, даже в такой обстановке, не располагающей ни к чему, кроме тошноты и раздражения, Зоя, Коля и Снежана умудрились достать свои распечатанные доклады и теперь что-то обсуждали, время от времени указывая на строчки в листах.

Почувствовав толчок в руку, Василиса повернулась и увидела перед собой смартфон, на экране которого Лета написала:

«Они – пары?»

Василиса посмотрела на ярко накрашенное лицо Леты и непонимающе покачала головой. Та, слегка улыбнувшись, набрала другие слова:

«Снеж и К, Ги З»

Василиса только пожала плечами и тоже покачала головой. Про Колю со Снежаной она действительно ничего не знала – они учились на класс младше, Василиса их только в школе иногда видела, даже имена услышала впервые совсем недавно, когда неожиданно оказалась сельской активисткой.

А Гаврил с Зоей… здесь всё ещё сложнее. Спрашивать напрямую как-то неприлично, а со стороны непонятно. Вроде ходят вместе, разговаривают, замолкая, когда кто-то оказывается рядом. С другой стороны, зимой Зоя как-то предложила погадать на суженого. Зачем ей, спрашивается, гадать, если у неё уже кто-то есть.

Вот после того гадания отношения с Зоей и стали разлаживаться, хотя Василиса и раньше-то к ней в подруги не набивалась.

«Газель» подпрыгнула так, что Василиса всё-таки задела головой потолок, а потом жёстко плюхнулась на исчезнувшее где-то внизу сиденье. Ей, видимо ещё повезло – громкий звук от удара голов Давида Юрьевича и Гаврила и синхронное протирание макушек говорили о том, что их приложило куда сильнее.

За окном проплыл пряничный Растяпинск, монастырь, окрестные деревушки и началась плотина. Водохранилище, которое местные называли морем, действительно простиралось необъятным многоводием до самого темнеющего горизонта, отражая облака и скользящие теплоходы, на деле такие огромные, а отсюда выглядевшие как бумажные кораблики.

Стоп. Василиса всмотрелась в горизонт. Действительно, вместо тоненькой, едва заметной линии между голубым ясным небом и сверкающей водной гладью, вдали чернела жирная полоса.

Василиса в свою очередь толкнула плечом Лету, листавшую социальные сети, и указала взглядом на горизонт. Лета, с полминуты поблуждав взглядом по огромному пространству, вопросительно посмотрела на Василису. Василиса кивнула на Летин смартфон, и когда там открылось окно для заметок, набрала:

«Горизонт тёмный»

«???» – ответила Лета.

«Мб шторм»

Лета, сощурившись, внимательно посмотрела вдаль, потом стала бегло что-то искать в смартфоне. Через минуту продемонстрировала Василисе прогноз погоды – тёмные тучки и косые молнии. И тут же пискнул собственный смартфон Василисы. МЧС сообщало о том, что по области в ближайшие часы ожидались грозы со шквалистым ветром. В следующие секунды, судя по синхронным сигналам и взглядам в окна, такое же сообщение получили остальные «экспедиторы».

Когда «Газель» остановилась на небольшой площади с круглым фонтаном, и все стали собираться выходить, Лета снова вяло предложила:

– А может, ну его, этот семинар? Поедем сразу домой.

– Нельзя, нас ждут, – возразил Коля.

– Мы ведь обещали, – поддержала Зоя.

– Это же экспедиция, – вставила Снежана.

– Ладно, ладно, – выставила ладони Лета и почти шёпотом добавила: – Ботаны.

Когда все высыпали наружу, Антон сощурился, посмотрел на горизонт и спросил:

– Может, и правда, подождать вас?

– Я думаю, всё будет нормально, – ответил Давид Юрьевич, глядя на пока ещё чистое небо. – Если что – переждём здесь.

– Ну тогда до вечера.

– Ага, давай. – И два учителя пожали руки, как подростки, сгибая локти и хлопая друг друга по спине.

– Они хорошо знакомы? – тихо спросила Василиса у Леты.

– Учились вместе, в одном классе, – так же тихо ответила Лета.

Теперь стало ясно, почему Давид Юрьевич, только вступив в должность директора, сразу назначил Антона завучем вместо покинувшей школу после разрушительного «урагана» Виолы Романовны.

– Ну что, вперёд? – улыбнулся Давид Юрьевич и направил процессию вверх по лестнице, ведущей на воздушный тротуар.

– Тебе помочь? – рядом с Василисой материализовалась Снежана.

– Нет, спасибо. – Василиса едва удержалась от грубости, как случалось почти всегда, когда кто-то проявлял хоть малейший намёк на жалость.

Восхождение по лестницам на самом деле не составляло большого труда, костыль скорее мешал, его только нести было неудобно.

– Ой, смотрите, как здесь красиво! – пропела Снежана, когда процессия оказалась на воздушном тротуаре – огромной пешеходной эстакаде с высокими прозрачными парапетами, скамейками и клумбами.

Действительно, с высоты древний Кулибин казался практически кукольным городком – весь транспорт остался где-то внизу, под полом воздушного тротуара и густыми кронами деревьев, а пешеходы медленно прогуливались наверху, так что обычная городская суета сюда почти не долетала. Здесь только небо, зелень деревьев и заволжские дали.

– Нам, кажется, туда. – Сверившись с картой в смартфоне, Коля махнул рукой в сторону.

Василисе, как и остальным, тоже оказавшимся здесь впервые, хотелось подольше погулять по эстакаде, охватывающей весь город, но их уже ждали местные активисты.

Компания прошла мимо кафе-мороженого, площадки для игры в шахматы и даже избы-читальни, где на скамейках и в гамаках в полной тишине (о которой настойчиво напоминал знак) кулибинцы читали бумажные и электронные книги.

– Надо у нас в библиотеке тоже буккроссинг сделать. – Лета кивнула на шкафчик с прозрачными дверками и надписью «Книгообмен».

Василиса кивнула, хотя Летино «у нас» слегка царапнуло. Лета в книжном клубе не только не работала, как например, Василиса, а даже почти не появлялась. Лишь на заседания «актива» приходила, и то не каждый раз.

– Ой, а сфотографируй меня, пожалуйста, – прощебетала Снежана, сунув Коле свой смартфон. Коля даже возразить не успел, только недовольно засопел из-за задержки, а Снежана уже стояла у парапета, скромно сложив ручки. За её спиной раскинулось водохранилище, над которым кружили крикливые чайки.

– Похоже, и правда, будет шторм, – пробормотал Гаврил, прикрывая рукой глаза от солнца.

– Что? – переспросила Василиса, до этого наблюдавшая за аккуратными кудрями Снежаны, трепетавшими на ветру.

– Я говорю, чайки низко летают, к дождю, – уже чётче сказал Гаврил.

– А? Кто меня звал? – Лета, как оказалось, делала селфи.

– Никто, я говорю – чайки летают, – раздражённо начал Гаврил, но потом махнул рукой: – Проехали.

– И что, что летают? – спросила Лета, на ходу выкладывая фотографию в сеть, когда компания снова двинулась к большой крытой площадке.

– К дождю. Или к шторму. – Присмотревшись, Василиса различила уже не просто тёмную полосу горизонта, а разрастающуюся огромную чёрную тучу, перекрывающую всё пространство от края до края.

– Мы пришли! – сообщил Коля на подходе к площадке с крышей-ракушкой и рядами скамеек.

– Только вот нас, кажется, никто не ждёт. – Лета остановилась вместе со всеми у совершенно пустых скамеек и сунула руки в карманы джинсов.

– Может, надо кому-то позвонить? – неуверенно предложила Зоя.

Давид Юрьевич и без её напоминаний уже кому-то звонил, но успел только поздороваться и сказать пару дежурных фраз, как откуда-то выпрыгнула длинная худая женщина в узком платье.

– А, вот и вы, – суетливо проговорила она и, не дав никому и слова вставить, затараторила: – Вы получили уведомление от МЧС? Шторм обещают, вон какая туча наползает. А штормы здесь бывают очень сильные, так что мы семинар проведём в усечённом виде, да? Согласны? Я вам письмо на почту отправила. Получили? Нет? Ну, ладно. Вот, наши доклады, пожалуйста. – И она сунула Давиду Юрьевичу в руки стопку скреплённых листов. – А ваши где? Ага, давайте. Ну, всего вам хорошего, удачно добраться.

И дама, цокая каблуками, убежала, оставив «экспедиторов» из Покрова недоумённо переглядываться.

– Что теперь? – опешил Коля.

– И мы ради вот этого сюда тащились? – недовольно проговорила Лета.

– Может, Антону позвонить? – предложил Гаврил. – Вдруг он ещё не уехал.

– А как же экспедиция? – возмутился Коля.

– Ты тучу видишь? – прикрикнула на него Лета. Действительно, непроглядная тьма над «морем» всё расширялась.

– Где? – Давид Юрьевич даже заткнул одно ухо, разговаривая по смартфону. – Уехал? Пробка? Большая? Да ладно, ладно, мы как-нибудь… ну, может, успеем.

Директор убрал смартфон, выдохнул и обратился к замолкнувшим активистам:

– Антон уже уехал. Стройматериалы забрал и назад поехал, а там на плотине уже какая-то авария, реверсное движение. В общем, он за нами теперь никак не успеет. Мы можем либо попробовать переправиться на тот берег, либо переждать грозу где-нибудь здесь, в Кулибине. Голосуем? Кто за Кулибин?

Руку подняли Лета и Василиса, которая хоть и ходила, нося костыль под мышкой, но к длительным забегам, особенно по лесам, особенно в шторм, пока не была готова.

– А мы точно успеем переправиться до шторма? – с сомнением спросил Гаврил.

– Даже если успеем, нас накроет там. – Лета ткнула рукой в сторону противоположного берега водохранилища. – Что делать-то будем? А, девочки-припевочки?

– Виолетта! – одёрнул племянницу Давид Юрьевич.

– Мне-то что, это они в платьях и туфлях.

– А что, если попросить Антона встретить нас там? – предложил Гаврил.

– Вот, это мысль, – указал на него Давид Юрьевич и кивнул, доставая смартфон. – Так, давайте-ка побыстрее к причалу, а я пока Антону позвоню.

Глава 2. Адамова голова, Иванова голова

Путь к причалу пролегал через множество лесенок и мостиков, расчертивших Кулибинский откос спиралями и диагоналями, перемежающимися со смотровыми площадками, скамейки на которых до сих пор были заняты детьми, воркующими парочками, пенсионерами и туристами.

– Тебе помочь? – Снежана появилась, как обычно, неслышно. Только что никого здесь не было – и вот, пожалуйста, материализовалась Снежана. Только волшебного хлопка не хватало.

– Нет, спасибо, – пробормотала Василиса. Хотя ковылять по отлогому спуску, действительно, оказалось сложновато – нога то и дело непроизвольно подгибалась, а опираться на костыль не хотелось. Ещё не хватало, чтобы все вокруг начали таращиться.

– Ладно. Но если что – ты говори, не стесняйся.

– Спасибо, – процедила Василиса, мечтая, чтобы Снежана эту её реплику оставила совсем без внимания. Проще говоря, замолчала или на что-нибудь переключилась.

Снежана действительно замолчала, теперь она шла немного впереди, такая летняя и лёгкая в своём платье гимназистки и с трепещущими на ветру кудрями под ободком. Только кружевного фартучка с бантиком не хватало. Наблюдая, как аккуратные ровные кудряшки Снежаны, такие насыщенно каштановые, цвета тёмного шоколада, да ещё блестящие на солнце, покачивались в такт шагам, Василиса инстинктивно потянула руку к своим волосам. Да, за прошедший год её косичка изрядно истончилась на фоне стрессов и проблем со здоровьем. И цвет стал как-то блекнуть.

Наконец компания добралась до широкой набережной, вымощенной разноцветной брусчаткой. Идти стало легче, и общий шаг ускорился. Василиса перестала хмуриться – ей всё казалось, что на спусках она своей хромотой тормозила всю компанию, иначе зачем бы Снежана стала предлагать помощь.

– Так, мы пришли! – улыбаясь, обернулся Давид Юрьевич, со смартфоном в руках шагавший впереди.

И правда, метрах в пятидесяти стоял плотный седоватый мужчина в синем пиджаке и махал им рукой.

– Это капитан катера, он нас переправит, – пояснил Давид Юрьевич и даже назвал фамилию капитана, но Василиса её не расслышала.

Вблизи капитан оказался как раз таким, каким изображают моряков в детских книжках – с седой бородой, в полосатой тельняшке под синим кителем и в белой фуражке с чёрным козырьком и золотистым якорем. Только трубки не хватало.

– Давайте побыстрее, а то, похоже, шторм надвигается. – Капитан посторонился и пропустил всю компанию вниз по бетонным ступенькам, заканчивающимся прямо у воды. Но тут же от нижней ступеньки к борту небольшого катера кто-то из подручных капитана перекинул деревянный мосток.

Молодой матрос в синей униформе, ждавший на катере, помог каждому из ребят аккуратно пройти по трапу. Василиса, и так постоянно переживающая из-за ноги, да ещё с костылём в руках, напряжённо и неуверенно ступая по вздрагивающему мостику, так сильно вцепилась в руку матроса, что, оказавшись на катере, с трудом смогла разжать пальцы.

Ребят усадили на скамейки по обеим сторонам катера, пока капитан что-то обсуждал с Давидом Юрьевичем. Василиса неожиданно для себя так сильно разволновалась, что с трудом различала голоса из-за шума в ушах. И руки почему-то вспотели, даже гладкое древко костыля скользило.

– Сколько? – донёсся откуда-то приглушённый голос капитана.

– Пятнадцать, – неуверенно произнёс Давид Юрьевич.

– Несовершеннолетние, значится. – Капитан крякнул и громогласно, так что Лета даже ухо прикрыла, скомандовал: – Всем надеть спасательные жилеты!

Дальше началась суета, молодой матрос, капитан и Давид Юрьевич, то и дело толкаясь, перемещались по палубе катерка, ребята, неуклюже топчась сгрудились, что-то говорили. Катер стал раскачиваться, и Василиса увидела собственные руки, сжавшиеся вокруг какой-то белой прохладной трубы.

– Надо надеть жилет. – Видимо, эти слова относились к ней, но разжать пальцы Василиса не могла. – Давай, давай, быстрее. Морская болезнь, что ли? Ладно, это не страшно, у нас леденцы есть. Надевай, надевай.

Кое-как отцепившись от трубы, Василиса позволила капитану надеть на себя громоздкий оранжевый жилет. Ловко застегнув все ремешки, капитан подмигнул Василисе и насыпал ей в руку конфет в ярких разноцветных фантиках.

В ушах всё ещё звенело, так что Василиса почти не слышала голосов и даже звука двигателя. Мерно раскачиваясь, катер повернулся, вернее, повернулась набережная с городом наверху, мимо проплыла огромная туча и появилась сплошная тёмная водная рябь.

– Думаю, успеем! – донеслось сквозь непрекращающийся шорох.

– Плохо, да? – произнёс над самым ухом чей-то голос. Рядом возникло лицо Снежаны – с идеальной кожей, ни прыщика, ни чёрных точек, только волосы вот выбились из-под ободка и красиво развевались на ветру. Василиса, сжав зубы, в ответ только дёрнула головой. – А ты возьми леденец. Давай, разверну.

Кое-как разжав челюсти, Василиса заставила себя улыбнуться и отрицательно покачать головой. Негнущимися пальцами она сама кое-как развернула конфету и закинула в рот. Порадовалась, что не промахнулась.

Горизонт становился то выше, то ниже, от этого ужасно кружилась голова. Фиолетовое небо и тёмная вода. То больше одного, то другого.

Василиса закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на леденце. Но вкус казался просто кислым, щиплющим язык. Перекатывая конфету так, чтобы случайно не подавиться в сильной качке, Василиса стала прислушиваться к разговору.

– Красиво у вас, – это вроде бы Давид Юрьевич.

– А то, – довольно ответил то ли капитан, то ли второй матрос.

– Тротуары… лектории… – Неясно, чей голос.

– Солнечные батареи, – это снова капитан. – Техноград.

– А вода горячая летом есть? – это язвительно спрашивал Гаврил. Вечно ему надо всех поддеть.

– А как же! У кого колонка, у кого титан.

– Что такое титан? – это, напрягая голос, почти прокричала Лета.

– Это печка такая. – Гаврил, похоже, отчего-то сдерживал смех. Или его тоже тошнило, с закрытыми глазами непонятно.

– Ох-тыж-ё!

Скамейка вдруг сильно накренилась, Василиса открыла глаза и поняла, что линия горизонта становится вертикальной. Сбоку на неё навалилось что-то мягкое, руки сами собой снова вцепились в трубу. Вода, на миг оказавшаяся так близко, что в ней можно было рассмотреть отражения лиц, отдалилась. Крен в другую сторону, Василиса поехала по скамейке, но удержалась. Ещё пара наклонов в разные стороны, и всё вроде устаканилось. Небо снова на своём месте – наверху, вода – внизу.

Слева – всё та же тёмная рябь, сливающаяся с такой же тёмной тучей. Справа… Глянув направо, Василиса ахнула. Прямо из воды вырастало огромное здание. Оно тянулось вверх, зияя большими чёрными продолговатыми окнами. Стена оказалась так близко, что просматривались даже позеленевшие трещины в серой кладке.

– Это ещё что? – громко спросила Лета. Краем глаза Василиса видела, что Лета задрала голову и даже привстала, пытаясь рассмотреть верхушку сооружения.

– Это колокольня, – ответил кто-то из парней, пока капитан и его помощник о чём-то переговаривались, сыпля непонятными терминами.

– В смысле? – спросила Лета, держа голову запрокинутой.

– Это город Мазыйка, его затопили, когда наполняли водохранилище, – прозвучал голос Коли, снова будто отвечающего урок. – Это – колокольня собора, а вон и сам собор.

С трудом оторвав взгляд от колокольни, Василиса посмотрела чуть вдаль, туда, где из-за серой, покрытой трещинами, мокрой стены виднелись узкие чёрные окна в таких же серых стенах и скелеты куполов на башенках.

– А чего они торчат? – Лета озвучила вопрос, который застрял в горле у самой Василисы.

– Уровень воды упал, – сказал Гаврил, так буднично, будто речь шла о походе за хлебом.

– Круто! – протянула Лета и, кажется, стала делать фотографии.

Василиса не могла отвести взгляд от зияющего прямо перед ней чёрного продолговатого окна. Катер продолжал покачиваться, и время от времени в черноте мелькала светлая полоска сквозного окна.

Судно слегка повернулось, и тут же усилилась качка, чёрное окно плавало то вверх, то вниз. Вверх-вниз. Вперёд-назад. Вверх-вниз. На Василису из темноты смотрели два глаза. И мгновенно их скрыл нижний край окна.

Василиса взвизгнула и отшатнулась, кажется, спихнула Снежану с лавки.

– Что, совсем плохо? – сочувственно спросил капитан. – Ничего, сейчас всё наладим.

Василиса подвинулась обратно на своё место, рядом села Снежана, отряхивая платье.

– Мне показалось, – пояснила Василиса ребятам, вперившим в неё хмурые взгляды. – От качки, наверное.

Лета двинула бровью и вернулась к своему смартфону, Коля понимающе хмыкнул. На реакцию остальных смотреть уже не хотелось. Василиса снова попыталась вглядеться в чёрную пустоту, но больше ничего там не различила.

Пульс немного успокоился. Василиса развернула ещё один леденец и закинула в рот. Вроде бы мятный. И качка, кажется, стала помягче.

Раздался глухой стук. Где-то совсем рядом. Василиса, для надёжности взявшись обеими руками за бортик, перегнулась и посмотрела в густую тёмную бездну. В воде, совсем рядом с поверхностью произошло движение, что-то мелькнуло, но тут же раздался рык мотора, пол завибрировал и под довольные возгласы катер снова двинулся к противоположному берегу, приближающемуся всё быстрее и быстрее.

Полоска изумрудно-зелёного цвета расширялась, скоро стали видны очертания кустов и деревьев, катер замедлился и аккуратно развернулся. Сходить пришлось на старый деревянный причальчик, от времени выцветший и рассохшийся, доски которого прогибались под каждым шагом.

Сняв жилет и оказавшись на твёрдой поверхности, не ходившей ходуном, Василиса наконец глубоко вздохнула и опёрлась на костыль обеими руками. Капитан помахал «экспедиторам» на прощание, и катер отчалил, оставляя за собой след из расходящихся пенистых волн.

Компания сошла с пристани и направилась вдоль берега по светлой утоптанной тропинке.

– Да, мы высадились, – громко говорил Давид Юрьевич, держа смартфон у уха. – Скоро будем у…

Его голос утонул в оглушительном раскате грома, будто прокатившемся от края до края неба.

– Кажется, нам надо ускоряться, – напряжённо произнёс Гаврил, вместе со всеми осматривая огромную тучу, краем уже нависающую над головами.

Все заторопились, убегая от тучи. Тропинка поначалу пролегала, слегка изгибаясь параллельно берегу, который, плавно поднимаясь, становился всё более отвесным и крутым, потом свернула между ивами и направилась к дубовой рощице, зеленеющей за небольшим лугом.

Резкие порывы ветра усилились, заставляя высокие травы и полевые цветы клониться волнами.

– Нормально? – на ходу спросил Давид Юрьевич у Василисы.

Василиса только кивнула – действительно, сейчас нога её совсем не донимала, идти было легко и приятно. Только костыль в руке создавал неудобство, то и дело грозя случайно кого-нибудь огреть на узкой тропинке.

– Зоя, не отставайте! – крикнул Давид Юрьевич, обернувшись и пятясь спиной вперёд.

– Что она там делает? – через плечо спросила Лета.

Зоя плелась в конце процессии, постоянно приостанавливаясь и наклоняясь.

– Травы собирает, – сказал Гаврил, тоже глядя назад.

– А, ну да. Они же сегодня целебные, – с насмешкой сказала Лета.

– Зря ты так, – произнесла Снежана. – Некоторые травы наливаются именно к Ивану Купале. Это, правда, и с мистикой никак не связано, просто раньше этот праздник выпадал на летнее солнцестояние. Пик силы у этих трав сегодня, а потом они начинают потихоньку увядать, день-то становится короче.

– Солнцестояние же было две недели назад, – произнесла Лета.

По небу снова прокатился оглушительный грохот, порыв ветра бросил в лица пыль, сухую траву и мелкие острые песчинки.

– Зоя, поторопитесь! – крикнул Давид Юрьевич.

Зоя, по макушку зарывшись в высоких травах, что-то искала, только краешек спины выглядывал из-за зелени.

– Она идёт или нет? – раздражённо спросила Лета.

Зоя всё шебуршила где-то в стороне, словно не обращая внимания на то, что процессия почти пересекла лужок и добралась до дубовой рощи.

– Зоя! – снова позвал Давид Юрьевич, остановившись у первых дубов.

– Да пусть остаётся, – бросила Лета.

– Ей это не страшно, она местная, все тропинки знает, – сказал Гаврил, копаясь в своём рюкзаке. Потом, глядя на Лету, добавил: – В отличие от тебя.

– Знаешь что, – Лета вздёрнула подбородок, но её перебил Давид Юрьевич.

– Так, не ссоримся.

Лета на миг оскалила зубы и молча пошла вперёд. Гаврил глянул ей вслед и снова обернулся назад, где Зоя всё ползала между травами. Гаврил щурился на колыхающиеся волнами стебли, забирая длинную чёлку назад и завязывая её над затылком резиночкой.

– Что? – спросил Гаврил у Василисы.

– Ничего, – буркнула Василиса и пошла вперёд, кляня себя за то, что опять пялилась на него. Да ещё у всех на виду. Интересно, Зоя растрепала ему про гадание?

Над головой шумели густые дубовые кроны, немного потемнело и стало прохладно. Приятно пахло корой и листьями, сразу вспомнилась бабушкина баня в Растяпинске. Деревянная, с ароматными вениками и паром, прогревающим до костей. Пообещав себе обязательно попариться после возвращения, Василиса из размышлений вернулась обратно в реальность и обнаружила, что осталась одна. С тропинки она не сошла, но товарищи по экспедиции исчезли, остались только дубы и растущие у их корней разноцветные тысячелистники, зверобой, цветущий жёлтенькими звёздочками и розовый клевер.

Прислушавшись, Василиса разобрала голоса. Кажется, позади, за дубами, кто-то громко и истерично спорил. Идти назад и выяснять, что стряслось, не хотелось. Так что Василиса потихоньку поплелась вперёд. Тропинка поднялась на холмик, за которым открылся песчаный откос, упирающийся в заросшую высокими травами речушку.

Лета, стоявшая у берега, обернулась.

– Я чё-то не въезжаю.

– А что? – Василиса сосредоточенно смотрела под ноги, вязнущие в зыбком песке, боясь оступиться и кувыркнуться с откоса в реку. Она даже снова опиралась на костыль, чего не делала уже пару месяцев.

– Где мостик-то? – куда-то в сторону спросила Лета.

– Что? – Василиса радостно перевела дух – спуск удался без происшествий.

– Я говорю, мост должен быть, а его нет.

И правда, на противоположном берегу вдаль убегала та же самая утоптанная тропинка. Стало быть, это действительно переправа.

– Я же знаю, что говорю! – раздался где-то наверху девчачий голос, Василиса даже сразу не разобрала, чей. – Ты думаешь, я в травах ничего не понимаю?

– А ты думаешь, я в них не разбираюсь? – произнёс другой голос, более спокойный.

Василиса переглянулась с Летой, поджавшей губы и покачавшей головой.

– Девочки, хватит, сейчас не до этого, – это Давид Юрьевич пытался урезонить Зою и Снежану. Больше-то некого – Василиса и Лета уже у речки.

– Я тебе ещё раз повторяю, – размеренно начала Снежана, но договорить не успела.

– Не надо мне ничего повторять! – крикливо перебила Зоя. – Я сама знаю!

Василиса, впервые услышав такой истеричный голос Зои, обернулась. Зоя, надув губы и сопя, спускалась к речке, сосредоточенно глядя под ноги. За ней кое-как, растопырив руки, слезал Коля. Снежана будто спорхнула вниз, ни разу не оступившись. Последними к берегу пришли Гаврил и Давид Юрьевич.

– Почему стоим? – Давид Юрьевич вытягивал шею и смотрел поверх голов.

– Моста нет, – громко сказала Лета.

– Действительно, – растерянно проговорил Коля. – А на карте есть. Куда он подевался?

– Может, уплыл во время паводка? – предположила Снежана. Она выглядела совершенно спокойной, ведущей светскую беседу. В отличие от пунцовой Зои, метающей в её сторону гневные взгляды.

– Может, – согласился Давид Юрьевич. – И как нам теперь? Вплавь?

– Да, может, здесь неглубоко? – наигранно подхватил Гаврил.

– Вы что, серьёзно? – спросила Лета, сдвинув брови.

– Я плавать не умею, – вставил Коля.

– Кто бы сомневался, – пробормотал Гаврил.

– Давайте пойдём вниз по речке, – Снежана махнула рукой по направлению течения. – Там должно быть место, где совсем мелко.

– Хорошая мысль, – кивнул Давид Юрьевич.

– Хорошая, – эхом повторил Гаврил. – Есть только одна неувязочка – если мост был здесь, а он был именно здесь, значит, это и есть самое узкое и, скорее всего, самое мелкое место.

– И что ты предлагаешь? – спокойно спросила Снежана.

Гаврил только мотнул головой и пожал плечами.

– Если мост унесло, он, наверное, где-то там, – резонно заявил Коля.

– Если других предложений нет, идём искать мост, – громко объявил Давид Юрьевич.

– Может, всё-таки…

– Что?

Василиса вдруг поняла, что все смотрят на неё, а значит, она только что чуть не предложила перебраться через речушку здесь, где мелко и узко. Мысль о походе вглубь рощи почему-то вызывала стойкое отвращение и даже некоторый страх. Как приближение очереди к стоматологу.

– Всё равно ведь вымокнем, – слабо проговорила Василиса, придумав пусть хлипкое, но оправдание своему предложению. Будто в качестве поддержки снова раздался раскат грома, порыв ветра поднял песок с откоса и горстями швырнул в лица, заставив всех зажмуриться и отвернуться, прикрываясь руками.

– А я поддерживаю, – отплевываясь, проговорила Лета. – Хуже уже не будет, а Антону тоже долго нас ждать не очень-то интересно.

– А если здесь всё-таки глубоко? – Коля опасливо глянул на речушку.

– Да тебе даже до шеи не достанет, – пробормотал Гаврил.

– И как вы себе это представляете? – медленно спросила Снежана, хмуро рассматривая речку.

Лета с молчаливым вопросом взглянула на Василису. Однажды Василисе уже приходилось вброд переправляться через ледяную реку, правда, она старательно запихивала эти воспоминания в самые дальние уголки памяти. Но сейчас они на миг вспыли, из-за чего вдоль позвоночника пробежали морозные мурашки.

– Можно прямо в одежде. Раз уж мокнуть. – Василиса повела плечами, чтобы согнать оцепенение, но оно не уходило. – А можно раздеться и держать вещи над головой.

– Как это? – озадаченно спросил Коля.

– Что непонятного? – взвилась Василиса, но тут же шумно выдохнула. – Извини. Делаешь так: раздеваешься, берёшь одежду в руки. Спускаешься в воду. Держишь вещи так, чтобы они не упали. Вылезаешь, одеваешься.

– А вдруг там змеи?

Ответа на этот Колин вопрос Василиса даже искать не стала. Усталость брала своё.

– Так, кто за то, чтобы переходить вброд? – громко спросил Давид Юрьевич.

Рукиподняли Василиса и Лета. Зоя стояла в стороне и демонстративно смотрела в сторону. Снежана с улыбкой покачала головой. Ясно, не хочет раздеваться при парнях. Коля испуганно смотрел на воду.

– Мне всё равно, – сказал Гаврил.

– Понятно. Идём вдоль реки, – подвёл итог Давид Юрьевич.

– Вниз или вверх? – спросил Коля, доставая смартфон. – Судя по карте, там река петляет, но есть и узкие места. – Он указал вверх по течению.

– Туда и идём, – устало выдохнул Давид Юрьевич, и компания потихоньку стала снова взбираться по песчаному откосу.

Ветер теперь дул, не переставая, листва шумела и срывалась, катясь по высокой траве. Кусты вдоль речки становились всё гуще, а само русло явно не собиралось сужаться. Всё чаще попадались непролазные заросли крапивы и ежевики, вода то оказывалась совсем близко, то внезапно противоположный берег становился на десяток метров дальше.

Через некоторое время впереди показалось открытое светлое место. Подойдя ближе, компания рассмотрела за высокими камышами и ирисами довольно широкую заводь. Двое мужчин в костюмах цвета хаки и высоких сапогах возились на берегу, сматывая лески.

Рассмотрев их получше, Василиса почувствовала, как в груди завязался узел. От этих двоих добра ждать не стоит. По крайней мере, ей. Она замедлила шаг и оказалась за спинами ребят.

– Здравствуйте, – выступил вперёд Давид Юрьевич.

– И тебе не хворать, – улыбнулся один из рыбаков, что возился с резиновой лодкой, продемонстрировав сверкающие коронки. – Туристы, что ли?

– Не совсем. Я директор школы, это мои ученики. У нас краеведческая экспедиция. Простите, вы не поможете нам перебраться на другой берег?

– Это ещё зачем? – У рыбака округлились глаза. Его приятель даже сигарету изо рта выронил. Тут же затоптал сапогом.

– Мы немного сбились с пути. Там мост пропал.

– А, так его ещё весной смыло, – махнул рукой рыбак и мотнул головой на противоположный берег. – А туда-то вам на кой?

– Нас там уже ждут.

– А-а, – недоверчиво протянул Рыбак. – Ну, это… нам как бы это… – Он выразительно завращал глазами, глядя на приятеля, будто ища поддержки.

– Да мы тут уже сматываемся, – промямлил второй рыбак, снова возясь с леской. – И гроза вот уже сейчас начнётся, а вы все в лодку сразу-то не влезете… – Он кивнул на ребят и вдруг его взгляд стал острым, как бритва. – И ты здесь? Тоже приползла, хромоножка?

Ребята стали переглядываться, а рыбак всё таращился на Василису. Когда все обернулись к ней, Василиса крепко вцепилась в костыль.

– А, снова припёрлась? – оскалился другой рыболов.

– Что происходит? – Давид Юрьевич смотрел то на Василису, то на рыбаков. – Вы что, знакомы?

– Ещё как! – гаркнул первый и выдал витиеватое ругательство. – Это из-за неё рыбы нет! – И он пожелал Василисе такого, что Снежана с Колей покраснели, а Зоя перестала дуться и даже рот приоткрыла.

– Позвольте, но… Что вы имеете в виду? – Давид Юрьевич аккуратно встал между рыбаками и своими подопечными.

– Они живодёры! – выпалила Василиса.

– Что? – удивлённо спросил Давид Юрьевич.

– Да что ты понимаешь … – Дальше снова следовало ругательство.

– Я у них весной собаку отобрала, – пояснила Василиса, стараясь дышать ровно. Но воспоминание о том, как визг щенка разносился на всю разбитую набережную, а эти двое с позволения сказать, мужчин, пытались запихнуть шевелящийся мешок в чёрную прорубь на Васильевском ручье, заставляло сердце буквально прыгать внутри. – Они хотели его утопить.

– Это ещё зачем? – Лета, неприязненно глядя на рыбаков, отступила на пару шагов.

Давид Юрьевич, поняв, в чём дело, прикрыл глаза ладонью.

– Жертву водяному приносили, – выплюнула Василиса. – Чёрную собаку, видишь ли, надо утопить.

– Лошадь, – раздался тихий голос Снежаны. – По традиции, топят лошадь.

– Ага, где её взять-то? – задиристо спросил рыбак, что крутил леску. – Знаешь, сколько коняга-то стоит?

– А её папаша-мент нам чуть штраф не выписал, – подхватил второй.

– И рыбы теперь нет! – снова гаркнул первый. – И всё из-за этой…

– Не повезём мы вас, идите…

Услышав направление, Давид Юрьевич выдавил улыбку и стал потихоньку оттеснять ребят от берега.

– … из-за какой-то псины… – вдруг расслышала Василиса. Повернувшись на голос, увидела растрёпанного, еле переставляющего ноги Колю и шевелящую губами Зою.

– Что?! Что ты сказала?! – Василиса преградила Зое путь, перехватив костыль обеими руками и готовая пустить его в ход.

Зоя резко остановилась и, широко раскрыв глаза, удивлённо заморгала. Видимо, не сразу поняла, что часть её мыслей оказалась озвучена. Остальные тоже затормозили и удивлённо переглядывались.

– Ну, давай! Повтори! – Василиса сорвалась на крик. – Ты думаешь, надо было им дать Изюма утопить?

– Рыбы на самом деле нет, это все говорят, – тихо, но чётко произнесла Зоя. – А люди ещё без работы остались…

– Ага, и всё из-за водяного, – хохотнула Лета. – Ты серьёзно в это веришь?

– И они из-за обиды нас не переправили. – Зоя неприязненно посмотрела на Лету.

– Так давай! – Василиса указала на озеро за камышами. – Давай, попроси их тебя в мешок засунуть и на середине реки с лодки скинуть! Они же не откажутся, раз ты сама попросишь. И рыбы будет много, и нас перевезут! – И тут у Василисы мелькнула совсем гаденькая мыслишка, но вовремя осадить себя она не успела и произнесла: – Может, за водяного замуж выйдешь.

Что бы ответила побледневшая Зоя, никто не узнал, потому что рядом появился один из рыбаков.

– Мы, это, тут покумекали, и, это, раз вам оченно надо, то перевезём. – Он кивнул на своего напарника, который уже спустил лодку на воду.

– С чего такая благотворительность? – недоверчиво спросила Лета.

– Ну, это, краеведы, всё такое. – Рыбак развёл руками. – Местные, соседи вроде как.

– Хорошо, спасибо. – Давид Юрьевич, уже приготовившийся разнимать девочек, встал между ними и сделал широкий жест, собирающий ребят.

По двое группу переправили на другой берег заводи. При этом рыбаки гребли спокойно, ровно и молча. Василиса и Давид Юрьевич отправлялись последними. Василиса, конечно, побаивалась садиться к ним в лодку, но никто из рыбаков не сказал ни слова, больше того, один из них даже подал ей костыль.

Поверхность озера отражала небо, уже больше чем наполовину закрытое тучей. Но вода ничуть не рябила и даже казалась гладкой, как стекло. Василиса немного склонилась, чтобы заглянуть вглубь, но увидела лишь рваные края тучи в волнах от вёсел.

– Шторм, наверное, будет. – Это Давид Юрьевич, видимо, решил поддержать беседу.

– А как жеж, – согласился рыбак.

Потом на берегу он как-то криво улыбался, поглядывая на своего товарища. Тот ничего не сказал, но явно сдерживал улыбку. Они вообще будто крепились, чтобы не расхохотаться.

Рассмеялись они уже после того как высадили последних экспедиторов и вернулись обратно.

– Мне одному кажется, что они как-то странно себя ведут? – спросил Гаврил, глядя на рыбаков, сматывающих свои снасти и покатывающихся со смеху.

– Действительно, – согласилась Лета. – С чего это они вдруг такими добренькими стали? И почему ржут?

– Что непонятного? Здесь же Ведьмина пустошь совсем рядом. – Зоя поудобнее перехватила свой шуршащий пакет, набитый травами и цветами.

– Разрыв-травы у тебя там нет? – спросил Коля, поддевая указательным пальцем торчавшую наружу головку ромашки.

– Есть, а тебе зачем?

– Серьёзно? Разрыв-трава? – Коля, казалось, удивился.

– Ну, да, клевер. Тебе достать? – Зоя уже приготовилась залезть в свой пакет.

– Клевер? Всего-то? – разочарованно протянул Коля.

– О чём речь? – спросила Лета, переводя взгляд от Коли на Зоин пакет.

– О том, что он всю дорогу искал статьи о кладах, – нетерпеливо произнесла Снежана. – Разрыв-трава вроде как помогает его найти и расколдовать. Только это всего лишь поверья. Кстати, разрыв-трава – это необязательно клевер. И вообще клевер – это Адамова голова. Иногда его ещё называют Иванова голова.

– Нет, у нас разрыв-трава – это клевер, – упрямо заявила Зоя.

– Дамы, не хочу прерывать ваше собрание клуба любителей травологии, но нам, наверное, пора двигать дальше. Только вот тропинки что-то не видать. – Гаврил осматривался, закинув рюкзак на плечо.

Действительно, пологий берег речной заводи густо зарос невысокой травой, однако никаких тропинок поблизости видно не было. Совсем рядом, через несколько метров начинался дремучий лес, тянувшийся, казалось, вдоль всей реки.

– А мы вообще где? – спросила Лета, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Наверное, это озеро Студёное, – сказал Коля, водя указательным пальцем по экрану смарфтона. – Если мы пойдём прямо, то попадём как раз в Ведьмину пустошь. Но нам, конечно, туда не надо. Наверное, лучше всего пойти вниз по реке. Там по пути деревня Ключ.

– Собственно, Антон и будет нас там ждать. Идём! – Давид Юрьевич поправил свой рюкзак, и ребята следом за ним зашагали по мягкой траве пологого берега.

Глава 3. Обряд избавления

Пейзаж не менялся больше получаса – тёмные высокие сосны справа и река за часто переплетёнными ветвями кустов слева. И верхушки дубов, что виднелись на противоположном берегу.

– Почему мы сразу не пошли в эту сторону? – заныла Лета. – Зачем надо было крюк делать?

– Там река шире, – устало произнёс Коля.

– Шире, чем что?

– Ладно-ладно, не ссорьтесь. – Голос Давида Юрьевича звучал глухо. – Мы уже недалеко.

– А туча ещё ближе, – сказал Гаврил, глядя на небо.

Действительно, край тучи уже обогнал компанию и стремился к горизонту. Обернувшись, можно было увидеть сплошную синюю полосу дождя, сливающуюся с водой.

– Мы не успеем до грозы, – вздохнула Лета. Стоило ей договорить, как над их головами что-то грохнуло и будто укатилось туда, где полоса между тучей и горизонтом постепенно сокращалась. – Надо искать, где спрятаться. – Лета, испуганно присела от оглушительного раската.

– К воде в грозу нельзя подходить, – сказала Снежана, нервно осматриваясь.

– К деревьям тоже, – хмуро проговорила Зоя.

– Кроме воды и деревьев ничего нет, – развёл руками Гаврил. – Придётся выбирать.

– В лес, – махнул рукой Коля, указывая на кромку деревьев. – Только нельзя подходить к одиноким и самым высоким деревьям.

Последнее слово Коли утонуло в новом раскате. Вокруг раздался шорох, и Василиса почувствовала, как по лицу стекает прохладная вода. Друг за другом ребята побежали к лесу. Силы заканчивались, все спотыкались, а Василиса вообще еле переставляла ноги, опираясь на костыль. Впервые за долгое время она не стеснялась своего костыля, а скорее была рада, что взяла его с собой. Эта гладко отполированная палка определённо брала на себя тяжесть движения и позволяла не только освободить больную ногу, но и сэкономить силы.

В лесу оказалось почти сухо. Густые кроны шумели над головами, сдерживая часть дождевых капель. Петляя между стволами, Коля нашёл место, где рядом стояло несколько невысоких сосен. Устроившись с подветренной стороны, компания поначалу сбилась в кучку, но это мало помогло – все промокли насквозь, а ветер, что гнул деревья в дугу, стал понемногу стихать. Скоро от планиды остался только напористый ливень, словно кто-то поливал их из огромной лейки прямо с серого неба.

Боль в ноге мешала стоять, и Василиса села на поваленное бревно, подложив пакет, что дала ей Снежана. Рядом плюхнулась Лета, уже не обращавшая внимания на мокрую древесину. Зоя снова ползала по кустам, срезая травы и срывая листья с невысоких кустов.

– Смотрите-ка! – Довольно улыбаясь, Гаврил продемонстрировал Василисе и Лете большой гриб на светлой ножке.

– Он не ядовитый? – с сомнением спросила Лета.

– Это белый. А вот – подберёзовик. – И Гаврил показал ещё один гриб.

– Откуда в сосновом лесу подберёзовик? – скривилась Лета.

– Э… не знаю. – Гаврил озадаченно наморщил лоб.– Действительно, странно.

– Здесь есть грибы? – удивился подошедший Давид Юрьевич. – Надо пойти поискать.

Василиса слишком устала, чтобы ползать по земле в поисках грибов, а Лета, казалось, полностью разочаровалась в экспедиции. Пару раз демонстративно вздохнув, она улеглась на бревно. Дождь закончился, будто у кого-то там наверху опустела лейка.

Через несколько минут раздались частые шлепки-шаги. Повернувшись на звук, Василиса увидела несущегося к ним Колю. При каждом движении его рюкзак прыгал за спиной, мокрая футболка натянулась, и даже животик стал виден над ремнём.

Василиса толкнула Лету и кивнула на запыхавшегося Колю.

– Ты чего это? – Лета села на бревне, опираясь на прямые руки.

– Там… там такое! – выдохнул Коля, упираясь руками в колени.

– Что?

– Пойдём, покажу! – Коля, сглотнув, только махнул рукой, призывая следовать за собой.

– Что-то мне это не нравится, – пробормотала Василиса, слезая с бревна. Ей почему-то очень не хотелось идти за Колей, больше того, она и других бы не пустила. Но спорить ни с кем не хотелось, да и не было сил.

Лета и Василиса потихоньку шли за Колей, который зачем-то петлял между стволами деревьев.

– А куда вы… ? – спросил вышедший откуда-то Давид Юрьевич, но Коля приложил палец к губам.

Сосны поредели, стало видно серое небо. Коля подошёл к исполинскому хвойнику и, осторожно заглянув за ствол, поманил остальных. Аккуратно ступая, Василиса и другие экспедиторы подобрались поближе.

Оказалось, сразу за деревьями начинался пологий спуск к окружённой ивами реке, именно в этом месте делающей крюк, кругом зеленели холмистые луга, а вдалеке чернели крыши домов.

– Там деревня Ключ, – прошептал Давид Юрьевич. – Значит, мы уже недалеко…

– Т-с-с! – зашипел Коля. – Вон, смотрите.

Василиса глянула туда, куда указывал Коля, и обомлела. Поначалу ей показалось, что это ветер гонит огромные бумажные комья, но присмотревшись, она поняла, что это люди в белой одежде совершали какие-то странные движения. Женщины в длинных белых не то платьях, не то ночных рубахах, с распущенными волосами, подпрыгивали и размахивали руками. Человек пятнадцать, не меньше, они что-то выкрикивали и скакали, перебирая ногами.

Рядом прыснула Лета. Василиса не сразу поняла, над чем она смеялась, но когда разглядела, что женщины скакали, оседлав какие-то палки, тоже чуть не хохотнула. Усталость позволила только улыбнуться.

Перехватив костыль, Василиса задела Давида Юрьевича, повернулась, чтобы извиниться, но так ни звука и не произнесла. Новый директор школы смотрел на процессию, скачущую внизу, широко раскрытыми глазами. На его совершенно белом перекошенном лице читался ужас.

Внизу кто-то истошно завизжал, рядом синхронно охнули Лета и Коля.

– Стоять здесь! – рявкнул Давид Юрьевич и помчался вниз.

Василиса не сразу сообразила, куда широкими прыжками направлялся их директор, вслед которому смотрела Лета, закрывшая ладонями рот. Снова обернувшись на женский рёв, Василиса сама чуть не вскрикнула.

Внизу несколько женщин сгрудились у чего-то тёмного, повытаскивали свои палки, что держали промеж ног, и с широкими замахами наносили удары. Отойдя от первого потрясения, Василиса рассмотрела в куче, под палками, тёмный костюм и светлую шевелюру.

– Гаврил! – выдохнула Василиса и побежала следом за директором, уже вплотную приблизившимся к драке. Вернее, избиению.

– Куда?! – крикнул где-то за спиной Коля.

Краем глаза Василиса заметила, что её обогнала Лета. Более лёгкая и быстроногая, не отягчённая хромотой и костылём, Лета ловко спустилась вниз и подоспела как раз к тому моменту, когда на Давида Юрьевича замахнулась какая-то женщина. Лета сбила своего дядю с ног, дубина прошла мимо.

Но женщина сдаваться явно не собиралась, больше того, к ней присоединились другие. Давид Юрьевич успел подняться и сумел прикрыть собой Лету и уже получил пару ударов, когда Василиса, хорошенько разогнавшись по склону, всем телом налетела на баб в белом и сбила с ног сразу троих, вскрикнувших от неожиданности. Подтянув колени, Василиса приподнялась и увидела, что на её голову опускается чёрный край дубины. Перехватив костыль, Василиса выставила его над головой, раздался громкий треск, и часть палки, которой пытались достать Василису, улетела за её спину.

Василиса вскочила и бросилась на женщину в белом, держа костыль перед собой, словно солдат в штыковом бою, бесстрашно атакующий врага. Получив палкой в живот, тётка хрипло гавкнула и согнулась пополам. Вместе они завалились на бок, и это спасло Василисину голову от очередного удара.

Перекатившись и не выпуская из рук свой костыль, Василиса обнаружила, что оказалась на краю всей заварухи. Она села на колени, быстро осмотрелась и увидела лежавшего на боку Гаврила. Встала на ноги, сделала пару шагов, раскрутила костыль над головой и одним концом попала сразу по двум шеям. Навалившись на баб и оттолкнув их, Василиса крикнула Гаврилу:

– Вставай! Беги! – И тут же ткнула костылём в живот третьей, довольно молодой девице. Только теперь Василиса осознала, что все лица женщин в белом были измазаны чем-то чёрным, а палки представляли собой черенки лопат, щёток и мётел.

Развернувшись, Василиса кинулась к группе, исступлённо колошматящей по Давиду Юрьевичу, прикрывающему собой Лету. Рядом Коля, держа перед собой щётку, как боевое копьё, размахивал ей, не давая ещё нескольким бабам к нему приблизиться. Василиса обогнула женщин, окружающих Колю и толкнула их так, чтобы они повалились одна на другую. Во время сумятицы встретилась глазами с Колей и указала на Гаврила, вроде бы поднимающегося на ноги. Коля кивнул, развернулся и побежал.

Краем глаза Василиса видела, как Коля помогал Гаврилу встать, и вместе они поковыляли прочь. В это время одна из чумазых женщин с искривлённым злобой лицом пошла на Василису, замахиваясь лопатой. Только теперь не черенком, а совком. Василиса нырнула ей под руку, ударила плечом и опрокинула назад, чтобы та своим весом сбила ещё кого-нибудь.

В это время Давид Юрьевич кое-как приподнялся, выпустив Лету. Василиса протянула ей руку, крепко сжала пальцы и рывком подняла на ноги. Лета тут же вскрикнула от удара по плечу, но собралась, развернулась и схватилась за черенок щётки. Потянула на себя, но вырвать из рук женщины в белом не смогла. Тогда резко ослабила хватку, и та упала назад.

Это дало возможность Давиду Юрьевичу встать на ноги. Лета потянула его за руку, и вместе они поковыляли было прочь, но их нагнали сразу две женщины. Тут Василиса, оказавшись сбоку, пнула одну в бедро. Та закричала и споткнулась, другая попыталась было достать Василису метлой, но промахнулась.

Лета и Давид Юрьевич успели унести ноги со злосчастной поляны ближе к лесу. Прикрывая их со спины и постоянно оборачиваясь, Василиса трусила следом. Уже под соснами они догнали окровавленного Гаврила, опирающегося на запыхавшегося Колю.

– Вроде отстали, – произнесла Лета, оглядываясь и вытягивая шею.

Действительно, обернувшись, Василиса никого не увидела – лишь стена вновь ливанувшего дождя, мокрая глянцевая зелень и тёмные стволы хвойников.

– Как мы доберёмся до деревни? – спросил Коля, отдуваясь и вытирая мокрое лицо. Гаврил наконец отцепился от него и пошёл самостоятельно. Почти прямо.

– Попробуем пройти в обход, – задумчиво сказал Давид Юрьевич. Из его рассечённой брови стекала и тут же расходилась на сырой щеке бордовая струйка.

– А где остальные? – спросила Василиса. Ей только сейчас удалось немного отдышаться, стук в ушах становился глуше, пульс потихоньку приходил в норму.

– И правда, где…? – Давид Юрьевич остановился. Лета замедлила шаг и стала крутить головой, Коля и Гаврил тоже растерянно озирались.

– Нет, только не это, – простонала Лета. – Нам, что, теперь туда возвращаться? К этим сумасшедшим бабам?

И тут из-за деревьев появилась Зоя. Она довольно улыбалась, запихивая в свой и так битком набитый пакет очередной веник.

– Ой, а что случилось? – Улыбка медленно сползла с Зоиного лица. Когда Гаврил обернулся и она рассмотрела его разбитое лицо, сразу подбежала и стала вытирать кровь бумажным платочком, не забывая заунывно причитать.

Лета повернулась к Василисе и сунула два пальца в рот, делая вид, что её вырвало.

– Так, Зоя нашлась. Где Снежана? – И намного громче Давид Юрьевич переспросил: – Кто видел Снежану?

– Что такое? – раздался голосок Снежаны, и она сама возникла рядом с остальными. Дождь опять прекратился как по команде, словно кто-то сверху выключил воду. Платье гимназистки выглядело свежо и аккуратно, будто они не носились по лесу под грозой, а только что сошли с прогулочного теплохода. – Что-то случилось? А что… откуда у вас кровь?

– Ерунда, – пробормотал Давид Юрьевич, вытирая лицо рукавом. – Нам придётся сделать крюк, чтобы зайти в Ключ с другой стороны.

Компания двинулась вглубь леса. Зоя всё бормотала, стирая грязь с костюма Гаврила, а Коля, достав из своего объёмного рюкзака аптечку, дал Снежане зелёнку и пластырь, и она на короткой остановке обработала лицо Давида Юрьевича.

– Что это было вообще? – громко спросила Лета.

– Обряд избавления от морового поветрия, – после паузы сказал Давид Юрьевич. – Средневековое мракобесие. Вот уж не думал, что такое до сих пор существует. Вернулся, блин, на родину.

– Какой обряд? – тихо переспросила Лета у Василисы, но та только пожала плечами. Она тоже услышала о таком впервые.

– Так защищаются от эпидемий, – сказала Снежана. Василиса заметила, что Зоя тоже уже открыла рот, чтобы ответить, но услышав голос Снежаны, бросила на неё гневный взгляд и отвернулась. – На Ивана Купалу женщины надевают белые рубахи и скачут вокруг своего села, ну или города, деревни там, на мётлах, лопатах и щётках. Считается, что это устанавливает защиту от болезней.

– Интересно, каким образом? – тихо спросила Василиса.

– А чего они на нас налетели? – намного громче произнесла Лета. – Мы что, бациллы какие?

– Да нет, это тоже обычай, – устало проговорил Давид Юрьевич. – Надо забить насмерть первое попавшееся живое существо. В нашем случае… – И он замолчал.

– Ты как там оказался? – просила Лета у Гаврила.

– Да случайно. – Гаврил сплюнул розовую слюну. – Грибы собирал, и тут раз – удар по спине. И понеслось.

– Значит, мы ещё легко отделались? – спросила Василиса, снова вспоминая, как вырвала из рук рыбака визжащий и брыкающийся мешок и улепётывала с ним по весеннему посёлку, увязая почти по колено в рыхлом снегу.

– Можно и так сказать, – кивнул Давид Юрьевич.

– Ну и нравы здесь! – воскликнула Лета. – То собак топят, то бьют кого попало. Кстати, а ведь не всем попало. Ты вот где была?

Снежана, которой адресовался вопрос, спокойно улыбнулась:

– Я ходила… ну, вы понимаете. По дамским делам, скажем так.

«Заодно и причесалась», – подумала Василиса, глядя на блестящие от воды кудри Снежаны под аккуратным ободочком. Её собственная коса давно растрепалась, пряди облепили мокрое лицо со всех сторон, но переплетаться не хотелось. Потом.

Сосны тянулись сплошной стеной по обеим сторонам, лес становился всё гуще, то и дело попадались колючие непролазные ежевичники и малинники, которые приходилось огибать, делая внушительные крюки.

– Нам не пора поворачивать? – спросил Коля, шедший немного впереди.

– В какую сторону? – просил Гаврил. Судя по вернувшемуся едкому тону, ему полегчало.

– Нам… – Давид Юрьевич остановился и стал осматриваться, приложив палец к подбородку. – А есть у кого-нибудь компас?

– У меня. – Коля с готовностью полез в рюкзак и достал компас. Постучал по нему пальцем. Подышал на стекло и потёр о футболку, покрутился. И разочарованно вздохнул: – Не работает.

Все сгрудились вокруг переминающегося с ноги на ногу Коли, в руке которого лежал круглый компас с дёргающейся стрелкой. Стрелка будто не могла решить, куда ей указывать. В какую бы сторону ни повернулся Коля, она на миг замирала, потом снова сдвигалась то влево, то тут же вправо.

– Странно, утром работал, – пробормотал Коля, всё стараясь найти север.

– Плохо дело, – чётко произнесла Зоя.

– Подумаешь, компас сдох, что такого? – спросила Лета.

По напряжённо-мрачным лицам коллег по экспедиции Василиса поняла, что выход из строя компаса воспринимался не как досадная случайность, а как действительно дурной знак.

– В Ведьминой пустоши приборы перестают работать, – тихо сказал Гаврил.

Василиса тут же вытащила смартфон. Он показывал 0:24, хотя всего лишь начинало вечереть. И число с седьмого июля перескочило на двенадцатое декабря. И, конечно, отсутствовала связь. Лета, проверив свой телефон, ругнулась.

– Надо устроить привал. – Давид Юрьевич провёл рукой по лицу.

– Где, например? – спросил Гаврил.

– Послушай, тебе обязательно придираться к каждому моему слову? – Давид Юрьевич впервые за всё время, что Василиса его знала, повысил голос. Все мигом притихли. – Я твоего отца с должности не снимал.

Гаврил мрачно глянул на нового директора школы, развернулся и молча пошёл прочь. Зоя посеменила следом. Василиса глянула на Давида Юрьевича, тот прикрыл глаза, будто кляня себя за произнесённые слова. Переглянувшись с Летой, Василиса побрела за ребятами, опираясь на костыль – нога снова не хотела свободно двигаться и мучительно ныла. За спиной глухо послышался молчаливый топот.

Лес всё не заканчивался и не редел. Все устало сопели и тяжко вздыхали, хлюпая промокшими ногами, но место для привала никак не находилось – сидеть на сырой траве ничуть не лучше, чем брести неизвестно куда.

– Есть у кого вода? – спросила Лета, тряся свою пустую пластиковую бутылку горлышком вниз.

– Воды полно, – просипел Коля. Снова шёл дождь, только теперь он нудно моросил мелкими каплями.

Лета попыталась подставить бутылку под небесный источник, но быстро устала держать руку вытянутой. Застонала, запрокинув голову, споткнулась, но удержалась на ногах.

– Родник! – радостно вскрикнула Лета и через секунду уже сидела на корточках рядом с раскидистыми тёмно-зелёными кустами.

– Вот это так себе идея, – хрипло произнёс Гаврил.

– Козочкой станешь, – добавила Зоя. Вышло так грубо, что всё изумлённо на неё оглянулись.

– Да ну вас! – Лета залпом выпила половину бутылки и снова окунула её в прозрачную лужицу, в центре которой фонтанчиком вздымался песок.

Василиса повисла на своём костыле. Сил не хватало даже на то, чтобы хорошенько поразмыслить над происходящим. Куда они идут? Сколько времени? Смогут ли они когда-нибудь выйти из этого леса?

– Это у тебя черника? – Коля сорвал синюю ягоду со стебелька, торчавшего из Зоиного пакета, и бросил в рот.

– Нет! – завопила Зоя, так что по сырому лесу разнеслось эхо. – Выплюнь! Выплюнь!

Коля выплюнул ягоду, Зоя за рукав дотащила его до родника и приказала промыть рот и горло. Пока Коля харкал у озерца, Снежана подняла брошенный пакет Зои и вытащила из него стебель, усыпанный синими ягодами.

– Волчья ягода, – медленно проговорила Снежана, расширенными глазами глядя на веточку.

– Она же вроде ядовитая, не? – сдвинула брови Лета.

– Конечно, ядовитая! А тебе она зачем? – И Снежана посмотрела на Зою как раз в тот момент, когда та уже подошла на расстояние в полметра.

– Не смей. Трогать. Мои вещи, – прошипела Зоя, сжимая и разжимая кулаки и исподлобья глядя на Снежану. – Положи на место.

– Да подавись! – Снежана бросила пакет на землю, так что из него выпало несколько травяных букетов.

– Собери! – приказала Зоя, ткнув пальцем в разбросанные травы.

– Ещё чего, – с вызовом ответила Снежана. – Ты для нас отраву припасла, а я виновата?

– Подними! – просвистела Зоя.

– И не подумаю!

Взвизгнув, Зоя вцепилась в волосы Снежаны, отчего та завопила. Лета тут же перехватила Зою поперёк тела и рванула на себя, но пальцы Зои так крепко держали кудри Снежаны, что та закричала ещё громче, когда её голова резко дёрнулась вперёд. Василиса тоже подошла и попыталась разжать хватку, но ничего не вышло – Зоины кисти рук будто превратились в каменные птичьи лапы с выпирающими белыми суставами и когтями. Тогда Василиса уцепилась за кудри верещавшей Снежаны, но ближе к голове, чтобы ослабить натяжение волос, Коля и Гаврил с двух сторон безуспешно пытались развести Зоины руки.

– Прекратите! Немедленно прекратите! – Теперь эхо разнесло голос Давида Юрьевича.

Зоя резко выпустила волосы Снежаны и вместе с Летой, Колей и Гаврилом чуть не упала на спину. От резкого освобождения Снежана и Василиса тоже попятились. Снежана, тяжело дыша, откинула голову, открыв пунцовое лицо. Зоя всё прожигала её взглядом.

– Всегда знала, что ты больная, – выдохнула Снежана.

– Хватит! – Окрик директора не дал Зое ответить. – Нашли время и место! Идём дальше!

Коля поднял разбросанные травы из пакета, Зоя вырвала их из Колиных рук и быстро пошла прочь, на ходу что-то бормоча и запихивая листья, стебли и цветы в мешок. Гаврил шёл рядом с ней, но на расстоянии метра. Остальные брели позади.

Пейзаж всё не менялся, у Василисы в сознании начала маячить мысль о том, что если ходить кругами, то вряд ли скоро можно выбраться из этого морока. У ребят стали заплетаться ноги – Лета заметно пошатывалась, Гаврил тяжело дышал, Коля начал хрипеть.

– Смотрите! – Снежана, шедшая отдельно ото всех и на ходу сумевшая в очередной раз сделать укладку, указала вперёд.

Действительно, между деревьями мелькнуло что-то тёмное. Вроде бы низенький бревенчатый дом, просевший и почерневший от старости, выглядывал из-за кустов и стволов.

На миг Василисе показалось, что из окна избушки свисает край белого полотна вроде скатерти или простыни. И вдруг этот край мигом подтянулся и исчез внутри домика.

– Хотя бы привал сделаем, – натужно выдохнул Давид Юрьевич.

– Если нас впустят, – сказала Василиса, думая, что вряд ли вообще стоит стучать в эту дверь.

Василиса обернулась, чтобы предложить обойти дом стороной, хотя ни одного толкового аргумента в уставшем уме не нашлось. Но искать дальше и не пришлось.

Давид Юрьевич кивнул и пошёл вперёд, но проследив взгляд Василисы, тоже остановился. Лета, бледная и с тёмными кругами под глазами, держалась одной рукой за дерево, а другой упиралась в колено.

Ковылять назад ужасно не хотелось, но Лета выглядела так, будто сейчас грохнется в обморок. Стиснув зубы, чтобы не вскрикивать каждый раз, когда боль простреливала всю ногу до поясницы, Василиса подошла к ней.

– Ты как?

– Что-то мне как-то… – Лета шумно выдохнула. – Не так.

Василиса попыталась подхватить Лету, но та оказалась слишком тяжёлой и снова навалилась на сосну.

– Я сейчас. – Василиса отошла на пару шагов и громко крикнула: – Эй! Эй, погодите! Лете нужна помощь!

Пока к ним, еле волоча ноги, шли Гаврил, Коля и Давид Юрьевич, Василиса попыталась поудобнее перехватить костыль и вдруг увидела, что её ладони покрыты чёрной мокрой жижей. А у Леты угольные разводы доходили аж до плеч.

– Что ещё? – выдохнул Давид Юрьевич.

– Мне как-то нехорошо, – пробормотала Лета.

– Это ещё что, – шипела Василиса, пытаясь оттереть с ладоней черноту.

– Зола, – произнёс Гаврил, закидывая руку Леты себе на плечи. – Ты только сейчас заметила? Эти тётки же бросались золой.

– Как-то не до того было, – пробормотала Василиса, вытирая руки салфеткой и ковыляя за остальными. И вдруг стукнулась обо что-то мягкое. Оказалось, Коля застыл посреди дороги прямо перед ней. – Эй!

Но Коля не отозвался. Он стоял и молча таращился.

– Что случилось? – громко спросила Василиса, когда заметила, что и остальные что-то внимательно рассматривали. Сама Василиса видела только деревья, густые кусты и травяные холмики.

– Домушка-то где? – наконец подал голос Гаврил, поудобнее перехватывая руку Леты, повисшей между ним и директором.

Действительно, домик, стены и крыша которого ещё пару минут назад мелькали между деревьями, отсутствовал.

– Может, мы как-то свернули, и его просто не видно? – слабо предположила Снежана. – Надо, наверное, пойти посмотреть с разных сторон.

– Вот ты и займись. – Гаврил выдохнул, когда Лету усадили на землю. Она тут же завалилась на бок, часто и натужно дыша.

– Плохо дело, – сказал подошедший Коля. – Зой, а твои травы… Эй, а где она? – Коля, почёсывая руку, осматривался. Действительно, ни Зои, ни Снежаны видно не было.

– Да сколько можно! – выкрикнул Давид Юрьевич. – Чего вас всех тянет куда ни попадя? Неужели так сложно держаться вместе?

Его окрик утонул в девчачьем вопле. Все ринулись туда, откуда несся звук, но Давид Юрьевич вдруг обернулся и толкнул Василису в плечо.

– Остаёшься. Остаёшься, я сказал! – И на бегу добавил, обернувшись: – За Летой посмотри!

Кто-то из девчонок продолжал протяжно верещать, парни убежали на помощь, побросав рюкзаки на землю. Василиса ещё раз глянула вслед ребятам и, опираясь на костыль, с трудом села на землю рядом с Летой. Вокруг шелестел дождь, одежда и кеды промокли насквозь, так что искать место посуше не имело смысла.

Бледная, как простыня, Лета лежала, скрючившись, и часто дышала. Так дышат собаки в сильную жару. Василиса потянулась убрать мокрые пряди, прилипшие ко лбу Леты. Её кожа оказалась ледяной. Кажется, Коля прав – дело плохо. И где там Зоя с её целебными травами? Хотя тут, наверное, нужны не травы, а самая настоящая неотложка. Только вот до ближайшей больницы, наверное, километров… сколько? Василиса даже примерно не представляла. Где они вообще? Деревня Ключ, которая вроде была рядом, теперь уже непонятно, в какой стороне. А вокруг – какая-то полумифическая Ведьмина пустошь, где даже простой компас не работает, не то что телефон.

Да уж, вот так местечко. Черноречье. Надо будет потом бабушке рассказать про эту поездку. Если они, конечно, выберутся отсюда. От мысли, что, возможно, бабушку Василиса больше не увидит, сильно защипало в носу и глазах. Всхлипнув от спазма в горле, Василиса, чтобы отвлечься, наклонилась к Лете:

– Хочешь попить?

Лета только слабо мотнула головой. Она давно стёрла с губ фиолетовую помаду, ещё когда они ехали к Кулибину. Но теперь её губы сами стали тёмно-синими. Как и круги у глаз.

Услышав шум, Василиса резко обернулась. К ним плелись Коля, рыжие вихры которого прилипли ко лбу, Гаврил с окровавленным лицом и Зоя, по горло чёрная. От удивления Василиса даже привстала.

– Она упала в трясину, – произнёс Коля и плюхнулся на землю. Дополз до своего рюкзака и достал бутылку с водой, наполовину пустую.

– Меня кто-то толкнул! – заявила Зоя, чуть не плача. Коля даже не обернулся. Гаврил, на которого с надеждой глянула Зоя, тоже. Он рылся в рюкзаке. Нашёл аптечку и стал вытирать кровь с лица ватными дисками.

Зоя, не отводя взгляда от Гаврила, сжала дрожащие губы, а потом закрыла лицо руками. Василиса поднялась и обняла её за дрожащие плечи.

– Ладно, ладно. Я вот тебе верю.

– Серьёзно? – спросил Коля, сидевший на земле, раскинув ноги и скребущий грязную коленку.

– Здесь чего угодно можно ожидать, – попыталась уйти от ответа Василиса, похлопывая Зою по вздрагивающей спине. Если вдуматься, столкнуть её в болото мог лишь один из них. Вернее, одна.

Глава 4. Чёрное озеро и туманный город

– Я ничего не нашла, – пропела Снежана, вынырнув из-за деревьев. – А что у вас случилось?

– А где вы вообще были? – раздражённо спросил Давид Юрьевич с другой стороны полянки. Видимо, он уже собрался идти на её поиски.

– Домик искала, – бросила Снежана через плечо, опускаясь на колени около Леты. – Его нигде нет.

– Что нам теперь делать? – спросил Коля, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Тс-с! Слышите? – Гаврил даже привстал. – Голоса.

Все притихли.

Действительно, откуда-то доносились женские голоса. Они выводили протяжные мелодии, но слов разобрать не получалось.

– Это те, кто нас лопатами лупили? – тихо спросил Коля, ногтями расчёсывая щёку.

– Может, и они. – Давид Юрьевич как-то весь подобрался. – В любом случае, надо идти туда, где поют.

– Чтобы они нас добили? – вставил Гаврил.

– Там же деревня рядом, – догадалась Снежана. – А раз их слышно, значит, мы недалеко.

Давид Юрьевич и Гаврил снова подняли Лету, положив её руки себе на шеи. Остальные плелись следом за ними. Даже Снежана, всегда такая аккуратная, уже не обращала снимания на растрепавшиеся волосы и песок на подоле платья. Зоя так и топала, грязная по шею. Она пыталась подставить руки под дождь, но густой лес пропускал мало воды, и отмыться как следует не получалось.

Коля скрёб то руки, то шею, бормоча что-то про болотных комаров. Василиса со своим костылём замыкала шествие. Теперь у неё ныли обе ноги, а ещё руки, шея и поясница, так что на костыль она опиралась как на посох.

Болотная топь то превращалась в прудики, то полностью скрывалась в траве и камышах. Временами ноги увязали в мягкой растительности, и вода проникала в обувь сверху. Но все так вымокли, что уже почти ни на что не обращали внимания.

Вдруг Гаврил остановился. Давид Юрьевич, сделавший лишний шаг, потянул Лету за собой.

– Что? – прохрипел Коля, подходя ближе.

– Там что-то есть. – Гаврил, поудобнее перехватив Летину руку, сделал шажок к старому поваленному дереву. Корнями оно оставалось на берегу, а часть замшелого ствола и крона терялись в озерце.

– Что-то плывёт, – проговорила Зоя, забираясь на ствол. – Что-то большое.

– Господи, здесь ещё и крокодилы есть? – выдала Василиса.

– Здесь есть кое-кто пострашнее крокодилов, – не глядя на неё, проговорил Гаврил.

Зоя, мелко перебирая ногами по стволу, семенила к воде.

– Осторожнее! – окликнул её Давид Юрьевич. Он и Гаврил посадили Лету на землю и разминали плечи.

Зоя уже добралась до места, где дерево совсем ушло под воду. Сделала ещё пару шажков, так что вода достала ей до лодыжек.

– Это корзина с ребёнком! – звонко крикнула Зоя, обернувшись, но тут же её лицо вытянулось, будто она сказала что-то не то.

– Да ладно! Не может быть! – Коля, чесавший ногу сквозь штанину, тоже забрался на дерево. Ствол дрогнул, и Зоя взмахнула руками, но удержалась.

– Ну-ка, слезь. – Давид Юрьевич подал Коле руку. Когда парень спрыгнул, ствол снова вздрогнул. Зоя снова чуть не упала.

– Это же он, тот ребёнок! – У Коли, размахивающего руками, даже зрачки расширились.

– Какой ещё ребёнок? – не поняла Василиса.

– В общем, есть такая легенда, – затараторил Коля, – что много лет назад граф Русаков, который жил в Слободе, соблазнил горничную, и она, понятное дело, родила младенца. Но у графа с его женой детей не было, и они захотели отнять ребёнка у этой служанки. Тогда она схватила его и рванула к болотам. Её догнали и утопили, а ребёнка забрали, хотя она успела пустить его на какой-то деревяшке по воде. Но на девятую ночь ребёнок всё равно умер. Говорят, его задушила другая любовница графа. Её потом нашли повешенной.

– А горничная до сих пор уводит детей, – тихо проговорила Снежана, глядя, как мимо медленно проплывал прямоугольный предмет.

– Как это? – не поняла Василиса, тоже не в силах оторвать взгляда от мерно покачивающейся корзинки.

– Так дети пропадают, – пробормотала Снежана.

– А это точно ребёнок? – Василиса чувствовала, как у неё начал заплетаться язык. И тут же донеслось малышовое агуканье.

– Наверное, надо его достать, – проговорила Зоя, так и стоявшая на дереве, тоже глядя на корзинку.

– Вот этого точно делать не надо! – Гаврил, похоже, оказался единственным, кто не впал в транс. Он запрыгнул на ствол, так что тот сильно вздрогнул. По воде пошли круги, корзинка закачалась, Василиса резко вздохнула. И заморгала. Глаза щипало, будто она долго читала в темноте.

– Но он же утонет! – Зоя обернулась.

– Этот? Ты серьёзно?

– А если это другой ребёнок? Не той горничной? – Зоя даже упёрла руки в бока.

У Василисы вертелась мыслишка об абсурде ситуации – ребята всерьёз обсуждали ребёнка в корзинке, думая, что это может быть дитя убитой сто лет назад любовницы графа. Смешно же. Хотя, вообще-то, нет.

– Я думаю, надо его достать. Мало ли. – Василиса подошла и мимо Гаврила протянула Зое свой костыль.

Зоя скорчила рожицу, будто сказав Гаврилу «Вот так-то!» и опустилась на четвереньки. Она держала костыль за конец, другим краем пытаясь зацепить корзинку. Когда она попала по углу, корзинка резко покачнулась, все разом вздохнули. На миг Василиса увидела внутри что-то белое. Похоже, пелёнка. Значит, это действительно…

Зоя не удержалась и кувыркнулась вперёд. Гаврил бросился к ней, но ухватить не успел. Костыль с размаху ударил по корзинке, опрокинув её, и с всплеском плюхнулся в воду. Все ринулись к дереву. Зоя кое-как цеплялась за ствол, Гаврил тянул её за руки. Она всё-таки выбралась, да ещё и костыль из воды достала.

Держа её за руку, Гаврил помог Зое дойти до берега и слезть с бревна. У Василисы жар по желудку прошёл. Не из-за того, что они держались за руки, совсем нет. Просто её костыль чуть не потеряли. А он ей всё ещё нужен. Они же выберутся.

– Ой, а как же… – Снежана, видимо, хотела поплакать о ребёнке, но застыла с открытым ртом. Проследив её взгляд, замерли все.

Не в силах пошевелиться и даже вдохнуть, Василиса наблюдала, как вода становилась всё светлее и прозрачнее, будто там светилась огромная лампа. От места, где опрокинулась корзинка, стали расходиться волны, вода сияла, и на поверхность выплыл пылающий шар размером с баскетбольный мяч.

Шар светился бледным холодным огнём, медленно поднявшись, полетел над озерцом, отражаясь в тёмной воде. Отодвинулся на несколько метров и остановился.

– Он что, нас ждёт? – проговорил Коля. Видимо, лишь у него одного из всей компании язык ещё работал.

– Мы же не пойдём за ним, да? – прошептала Снежана, как и остальные, неподвижно глядя на шар.

И тут раздался харкающий хрип. Лету, о которой, казалось, все забыли, вырвало. Василиса наконец сумела отвести взгляд от шара, обернулась и увидела, как изо рта Леты стекала тёмная слюна. Гаврил морщился, Коля и Снежана тоже. Зоя смотрела на Лету с сочувствием.

– Хуже уже не будет, – озвучила Василиса мелькнувшую мыслишку.

Давид Юрьевич только коротко кивнул и вместе с Гаврилом потащил Лету вдоль озерца. Так они плелись под дождём, утопая местами по щиколотку в топи, перелезая черезповаленные деревья и продираясь сквозь заросли, примерно с час. Или два. Василиса давно потеряла счёт времени. Даже примерно определить время не получалось – небо так и оставалось затянутым тёмными тучами, поливающими ребят дождём, а кроны деревьев делали всё вокруг сумрачным.

– И куда он подевался? – от возгласа Коли Василиса аж вздрогнула. Подняла голову от земли, усыпанной старой тёмной листвой и гнилыми ветками. Действительно, светящийся шар исчез. Вокруг ввысь тянулись мокрые тёмные деревья, кронами скрывающие пасмурное небо и шумели капли дождя по раскидистым папоротникам.

– Интересно, он сегодня зацветёт?

Все обернулись к Гаврилу.

– Учитывая обстоятельства, я бы не удивился. – Гаврил уже не мог стоять прямо – под весом Леты его тянуло к земле. Колени подгибались, кеды покрылись грязью так, что и цвет стало не разобрать.

– А что это? – Василиса под подошвами Гаврила рассмотрела что-то вроде плоского камня или плиты. Оказалось, она и сама стояла на чём-то подобном.

Ребята стали смотреть вниз и поднимать ноги. Действительно, они остановились на камнях, вросших в землю и покрытых мхом.

– Я, кажется, знаю, где мы, – подала голос Зоя. – Наверное, где-то рядом Чёрный затон.

– Это ещё что? – спросила Василиса, наблюдая, как Коля почти до крови расчёсывал шею, оставляя на ней алые царапины.

– Это озеро такое, там начинается Чёрная река. Его ещё называют Чёрный яр.

– Неправда, – заявила Снежана. – Чёрный затон и Чёрный яр – это не одно и то же. От затона раньше уплывали корабли, ну или приплывали, а Чернояр – это вообще миф. Вроде мёртвого озера.

– Вам обязательно ссориться? – резкий окрик учителя заставил Зою, уже открывшую рот, молча выдохнуть.

– В любом случае, – проскрипел Гаврил, сгибаясь под тяжестью веса Леты, – если это Чёрный затон, то там Багряница рядом, а от неё совсем близко до Яблоневой слободы. Или можно идти вдоль реки и выйти к посёлкам.

– Осталось только найти этот затон. – Коля яростно чесал ногу, и Василиса неожиданно даже для себя шлёпнула его по руке. Её мама так делала, чтобы отучить дочку грызть ногти. Увидев, что все на неё обернулись, Василиса сказала: – Ты уже до крови себя расчесал. Вон, шея в ссадинах.

– Так комары. – И Коля тут же запустил руку в мокрые волосы.

– Какие комары в дождь! – Зоя подошла к Коле и отвела его руку. Под ногтями алели чешуйки кожи. – Да у тебя сыпь!

Действительно, когда все подошли ближе, то смогли рассмотреть ало-фиолетовые точки, покрывшие лицо Коли, его шею и руки.

– Этого не хватало, – вздохнул Давид Юрьевич и посадил Лету на землю. Гаврил со стоном опустился рядом. Василисе остро захотелось подойти и хотя бы кровь с его лица вытереть, но это уже сделала Зоя.

Коля копался в своём рюкзаке, видимо, в поисках аптечки. Давид Юрьевич стал расшвыривать ногой раскидистый папоротник в поисках плит, видимо, ведущих к затону или Чернояру. Василиса шла рядом, высматривая камень под листвой и отводя растения костылём. За спиной снова захрипела Лета. Обернувшись, Василиса увидела, как к ней подсела Снежана. Коля продолжал чесаться, правда, он натянул рукава олимпийки, так чтобы сильно кожу не сдирать. Гаврил сидел, слегка раскачиваясь, вокруг него хлопотала Зоя.

Её помощь никому не требовалась, и Василиса, проводив взглядом Давида Юрьевича, поспешившего к племяннице, пошла дальше. Плиты, хотя заросли мхом и покрылись листвой и травами, всё ещё неплохо угадывались, составляя приличную дорожку. Откидывая траву и ветки костылём, Василиса двигалась вперёд, ступая по каменной тропке. И тут высокие камыши и болотные заросли исчезли, раскрыв пространство.

Оказалось, Василиса дошла до спуска к воде. Тёмные щербатые каменные ступени вели к кромке большого круглого озера, с берега которого готовился отправляться плот с пассажирами. До небольшого деревянного причальчика внизу было всего метров тридцать. Сквозь дождевые потоки Василиса рассмотрела несколько человек, друг за другом заходивших на большой деревянный плот. Им помогал высокий тощий, неуместно изящно одетый мужчина, видимо, перевозчик. Очередь уменьшалась, свободного места на плавсредстве почти не осталось. Василиса топталась, не зная, бежать за остальными или спускаться вниз.

Услышав за спиной голоса ребят, припустила назад. И через несколько шагов натолкнулась на учителя. За его спиной по обыкновению крикливо спорили Зоя и Снежана.

– Василиса, вы же знаете…

– Там люди на плоту, – выпалила Василиса. – Но они сейчас уедут, надо быстрее!

– Что? Какие люди? – теперь Давид Юрьевич бессмысленно метался то вперёд, то назад.

– Они сейчас уже уедут, – простонала Василиса и всё-таки приняла решение: – Я к ним, попрошу помочь!

Давид Юрьевич вроде шёл следом, а Василиса неслась во весь дух по каменным плитам, то и дело поскальзываясь, но костыль помогал не расшибиться. Судя по глухому звуку падения и вскрику, учителю повезло меньше. Обернувшись, Василиса увидела, как он завалился вперёд, ударившись локтями. Она хотела помочь встать, но Давид Юрьевич, морщась от боли, махнул рукой вперёд. Коротко кивнув, Василиса побежала вниз.

– Эй! Эй! Подождите! – вопила Василиса, семеня по мокрой каменной дорожке.

Почти все зашли на плот, там оставался свободным лишь маленький пятачок, на который уже ступил перевозчик. Василиса перебирала ногами по скользким плитам, в глазах рябило от мокрой серости. Наконец добралась до деревянного причала, кто-то подал ей руку, она толкнулась костылём и заскочила на край плота. Он под её весом даже не качнулся. Только плавно двинулся вперёд, когда перевозчик, что стоял спиной к Василисе, оттолкнулся длинным веслом от берега.

Василиса попыталась отступить от него, чтобы не мешать, и тут же наткнулась на кого-то стоящего позади.

– Извините, – промямлила Василиса, пытаясь устроиться поудобнее и не задеть попутчиков костылём. Никто не ответил и даже не обернулся.

Наконец Василиса кое-как встала прямо, никого не трогая и прижав к себе костыль. Осмотрелась. Люди стояли тихо, не двигаясь, глядя перед собой. Пожилой мужчина в пиджаке и брюках не по размеру, женщина в платке, завязанном под подбородком, и нарядном платье. Ребёнок в праздничном костюмчике. Парень с разбитым лицом, тоже в обвисшем костюме. И, кажется, где-то впереди, за головами и плечами виднелась невеста. Девушка в белом платье с пышным подолом. Вот куда они едут. На свадьбу. В Багряницу, наверное. Странно, конечно. Но за год с лишним жизни в Черноречье Василиса уже и не такое видела. Даже начала потихоньку привыкать.

Ну, свадьба в болотистом густом лесу, куда нормальный человек в жизни не потащится. Может, это экстрим такой – провести праздник в заброшенной деревне.

Стало быть, это невеста и гости с её стороны. А чего они такие мрачные? Не по любви, наверное, замуж выходит.

И потом – может, это местная традиция, чтобы невесту на плоту привезли. А кто такой сноровистый, что так мастерски умеет править этим экстравагантным плавсредством? Василиса обернулась, чтобы рассмотреть перевозчика. Длинный, тощий. Острые лопатки выпирают из-под пиджака. Надо же, в шляпе. Ага, и перчатках – это ведь он ей руку подал и помог забраться на плот. Нарядный какой, даже элегантный, наверное, из богатых родственников.

Василиса почувствовала, что ноги затекли, и стала потихоньку переминаться в ожидании, когда они наконец причалят. Свадьба, конечно, дело хлопотное, но наверное там найдётся кто-нибудь, кто объяснит, как добраться до ближайшего посёлка.

Шляпа… Перчатки. Шляпа! Перчатки! Василиса резко обернулась. Точно, между воротником пиджака и полями шляпы не было шеи. Только бледно-жёлтый узкий позвонок и кости черепа.

Колени сами собой подогнулись, и Василиса плюхнулась на брёвна плота. Над водой постепенно сгустился серый туман. Скоро он стал настолько плотным, что даже рядом стоящих пассажиров невозможно было разглядеть. И ладно, оно и к лучшему.

Плот мягко причалил, Василиса покачнулась. Люди стали сходить. Молча, аккуратно, по очереди. Через минуту остались лишь Василиса, так и сидевшая на плоту, обхватив костыль, и перевозчик. Он отпустил весло и обернулся. На Василису сверху вниз смотрели круглые пустые провалы глазниц на желтоватом безносом черепе.

– Мне надо назад, – проговорила Василиса, глядя прямо в глазницы.

Но скелет только помотал головой и указал вперёд, на берег.

– Я никуда не пойду, – упрямо заявила Василиса. – Буду здесь сидеть.

Скелет пожал плечами, изящно прошёл по плоту, ступил на берег и исчез в тумане.

Василиса осталась на плоту в густой серой мгле. Хорошо, хоть дождь прекратил. И что дальше? Ясно теперь, что никакая это не Багряница, а… А что это, даже думать не хотелось. Но раз плот приплыл на эту сторону, значит, ему в любом случае придётся возвращаться. Рано или поздно вернётся этот… Вася (даже мысленно произносить имя было трудно – оно застревало в горле). Так или иначе, ему же нужно будет забрать с той стороны новую партию…

Господи. Василиса провела рукой по лицу. Поднялась. Сделала пару шагов туда-сюда. Плот даже не покачивался. Подошла к веслу, которое перевозчик оставил одним концом в воде. Взялась за него обеими руками, но как ни тужилась, даже на миллиметр сдвинуть не смогла – слишком тяжёлое.

И что теперь – сидеть здесь и ждать обратного рейса? А если он будет лет через сто?

Вздохнув, Василиса взяла свой костыль и сошла с плота на берег. Утоптанной песчаной тропкой поднялась по пологому откосу и вышла на туманную набережную. И что дальше? Куда идти? Кого искать?

На ум пришёл только скелет Вася, который полгода назад уже помог ей найти то, что она искала (а вот что именно, лучше даже не вспоминать).

Покрутив головой и разглядев лишь туман, Василиса поковыляла влево. Обычная булыжная мостовая, сквозь пелену проступают какие-то строения, вроде бы дома́. Только людей совсем нет. Сплошная мгла.

– Я не хочу, не пойду, – хныкал где-то рядом детский голос. – Не пойду, я хочу домой…

Василиса заковыляла быстрее. Впереди в кромешной серости проступил силуэт женщины, тянувшей за руку упирающегося мальчишку лет семи. Тени на пару секунд проступили и тут же пропали. Странное платье у этой женщины – длинное и как будто из позапрошлого века.

Голос ребёнка затих. Василиса сбавила шаг. Куда здесь идти, неясно. Ничего не видно. Вытянув костыль, Василиса помахала им из стороны в сторону. Даже конец палки едва виден.

Так. Платье позапрошлого века. А что, если где-то здесь обитает Агафья Русакова? Та самая графиня-ведьма, что бежала от Революции через Багряницу. Может, она где-то тут спряталась? Недаром же её так и не нашли. Хотя кто-то вроде говорил, что она сумела уехать за границу. Кто это сказал? Гаврил.

Вспомнив ребят, родителей, бабушку и Изюма, Василиса снова ощутила свербение в носу и глазах. Только не реветь, сейчас не время. Раз уж она здесь оказалась, значит, это не просто так. Наверное, ещё можно что-то сделать.

Во мгле мелькнул долговязый силуэт. Василиса перехватила костыль и побежала следом. Из тумана проступило здание, будто дореволюционное – бордовое с белыми фигурными карнизами. Чем-то знакомое, но времени рассматривать его не было.

– Эй! Эй, погодите! Вася, стойте!

Только когда Василиса выкрикнула своё собственное прозвище, которое ненавидела, силуэт остановился. Обернулся и даже любезно подождал, пока Василиса до него доковыляла. Правда, на последнем метре споткнулась, потому что рассмотрела его – оказалось, Вася больше не был скелетом. Ну, теперь не на сто процентов. Перед ней стоял, засунув руки в карманы, долговязый человек в шляпе. Правда, половина его лица слезла, обнажив кости черепа. И половина рта исчезла, так что стали видны ряды зубов.

– Э… – Василиса так опешила, что забыла, зачем его окликнула. – А когда рейс обратно?

Вася рассмеялся, смыкая обнажённые челюсти и вращая глазами в чёрных провалах.

– Никогда, – покачал головой полускелет. – Отсюда не бывает обратных рейсов.

– Так что, я тут навсегда останусь? – руки сами собой бессильно повисли.

– Ты же сама сюда пришла. Это не часто бывает. – А голос у него оказался вполне приятный. В отличие от внешности.

– Но там мои друзья… и родители… – Чувствуя, как разогнался пульс, Василиса опустилась на булыжники мостовой. Вася так и стоял рядом, засунув руки в карманы. Кажется, ему было плевать на её положение.

Василиса бессмысленно блуждала взглядом по улице, утонувшей в тумане, и никак не могла собрать мысли в сколько-нибудь стройную цепь. Мимо проколыхался подол длинного тёмного платья. Подняв голову, Василиса рассмотрела спешащую куда-то беловолосую женщину. Где-то такие белые волосы уже мелькали. Да ведь это же Агафья, её портрет был в музее.

– Эй! Погодите! – Василиса поднялась и мимо Васи запрыгала вслед женщине, которая и не думала оборачиваться. – Да подождите вы!

Наконец дама остановилась и обернулась. Хвала небесам, у неё оказалось вполне нормальное человеческое лицо.

– Вы – Агафья Русакова?

– А вы кто? – надменно спросила дама.

– А я – Василиса.

– И что?

– Вы можете мне помочь?

Агафья, казалось, удивилась.

– Помочь, говорите. А почему нет? Ну что ж, пойдёмте.

Следом за графиней Василиса двинулась в туман. Мимо проплывали силуэты деревьев, углы домов, кованые заборы, какие-то развалины. Потом Русакова исчезла в прямоугольном тёмном проёме. Василиса едва успела подхватить длинную резную деревянную створку. Внутри здания пахло деревом и подвалом. Вверх вела тёмная крутая кованая лестница с высокими перилами и гулкими ступенями.

На втором этаже тоже оказались двойные высокие двери, за которые нырнула Агафья. Василиса вошла следом. Вокруг ввысь тянулись бесконечные стеллажи с книгами, перемежающиеся мутными зеркалами. Высоченный потолок с лепниной и сверкающей люстрой, новый аккуратный паркет, ряды светлых кресел с деревянными резными ручками и ещё одно огромное зеркало в кованой раме. Только отражение в нём странное – волнообразное. Посреди комнаты – раскрытый деревянный сундук, обитый жестяными полосками. А внутри – сверкающая россыпь.

– Что это? – спросила Василиса, не понимая, зачем её сюда привели.

– Вы же за этим пришли? – Агафья повела руками над горкой блестящих камешков и золотых вещичек.

– Мне помощь нужна, а не ваши побрякушки! Мне надо вернуться домой! Там ребята ждут! Некоторым совсем плохо!

Зачем она вообще сюда пришла? Какое-то старьё, какие-то непонятные люди, да что это за жуткое место такое?!

Пока Василиса всхлипывала, уже не в силах сдерживаться, Вася подплыл к Агафье и что-то ей тихо сказал. Графиня сложила руки и посмотрела на гостью уже не надменно-снисходительно, а с интересом.

– Ну, допустим. А что вы можете предложить взамен?

– Что? – До Василисы, у которой по щекам текли тёплые слёзы, не сразу дошёл смысл вопроса.

– Как вы можете отплатить нам за помощь?

– Я… ну… – И только теперь Василиса поняла, что свой рюкзак с деньгами и телефоном оставила там, на привале, у спуска к Чёрному озеру. С собой у неё оставался лишь деревянный костыль.

– Идёт, – кивнула графиня и протянула руку.

Василиса уже готова была отдать костыль, но тут выступил Вася.

– Имей в виду, это навсегда.

– Что навсегда? – не поняла Василиса, которая вообще-то могла обходиться и совсем без костыля.

– От него толку всё равно больше не будет, – покачал головой полускелет.

И тут до Василисы дошло. Это не просто обмен костыля на помощь. Теперь она так и будет всю жизнь прихрамывать. Или не отдавать костыль? Но тогда ей возвращаться? И как они смогут выбраться из Ведьминой пустоши? Наверное, никак.

И Василиса протянула костыль, такой тёплый и привычный, графине. Так ловко его схватила и сунула в сундук, набитый сверкающим добром. Потом захлопнула крышку. Однако ожидаемого грохота не последовало. Крышка опустилась совсем беззвучно.

– Вот, держи. – Русакова протягивала Василисе сложенный в несколько раз листок.

– Что это? – Василиса развернула листок. На нём оказалась карта, будто распечатанная на старом принтере.

– Ведьмина пустошь. Вот, смотри. Это – Чернояр. – Русакова указала длинным ногтем на тёмное пятно на карте. – Это – дорожка к Багрянице, а оттуда вы сможете выйти или к Яблоневой слободе, или к Покрову.

– И это ваша помощь?

– Уговор есть уговор, – пожала плечами графиня. – Перед тем, как заключить сделку, надо узнать все условия. Ты же не подписываешь того, что не читаешь?

Ясно. Они её облапошили.

– Знаете что?! – взвилась Василиса. – Мы бы и так выбрались из этой вашей дурацкой Пустоши!

– Вот и выбирайтесь. – Графиня повелительно махнула рукой, и Вася оттеснил гостью к дверям, потом вывел из дома.

Обернувшись, Василиса рассмотрела, что это была белоснежная усадьба в три этажа. Жаль, нигде рядом не нашлось камней, которыми можно было бы расколотить пару окон.

– Я тебя отвезу, – сказал Вася, шагая рядом с Василисой по булыжной мостовой.

– Серьёзно? Ты вроде говорил, что отсюда назад не возвращаются.

– Ты же оплатила проезд.

Василиса без костыля едва поспевала за длинноногим Васей.

– А кто ты вообще такой? – вдруг спросила Василиса. В обычное время она бы не решилась на этот вопрос, но сейчас так устала, что все условности и вежливость перестали казаться важными. И страх притупился.

– Я тоже вернулся. Только мне было нечем заплатить, поэтому я до сих пор отрабатываю свою переправу.

Где-то вблизи раздались приглушённые крики, стоны, хрипы, яростные вопли. Кажется, в нескольких метрах кого-то избивала толпа.

– Я этого не делал, – произнёс рядом Васин голос. – Но им было всё равно.

Василиса повернулась и увидела, что Вася полностью стал человеком. Ещё совсем молодой, с круглым лицом и широко расставленными водянистыми глазами, он равнодушно смотрел в сторону людской своры. Потом пошёл прочь.

– Чего не делал? – спросила Василиса, ковыляя за бывшим скелетом.

– Дети пропадали, а подумали на меня. Барский сын приходил играть к нашей цирюльне, а потом под порогом нашли детский башмачок, только и всего.

В тумане проступили мутные очертания плота и прямая линия весла. Они сошли с берега, Вася легко оттолкнулся, и плот поплыл по Чёрном озеру.

Василиса молча смотрела, как расступается мгла и проявляется лес Ведьминой пустоши, из которого они с ребятами никак не могли выбраться.

– А это лично от меня, – произнёс Васин голос, только какой-то неслышный, будто звучал лишь в голове. Костяная рука с длинными подвижными фалангами пристроила в Василисиной косе блеклый цветочек.

Стоило сойти на ветхий причальчик, и Вася, плавно взмахнув веслом, скрылся в тумане. Василисе остро хотелось плюнуть ему вслед. Они обманом заставили её променять свой костыль (и, кажется, нормальную походку) на непонятно что – какой-то клочок бумаги со старой мутной картой. Как он им поможет? Компас-то не работает.

Вырвав цветок из волос, Василиса сунула его в нагрудный карман рубашки и стала взбираться по скользким плитам. Конечно же, без костыля не удержалась и шлёпнулась, ударившись подбородком. Глотая слёзы, приподнялась, пытаясь отряхнуть мокрую жижу с ладоней.

– Да, скользко. – Давид Юрьевич подал ученице руку. – Не успела? Они уплыли уже?

– Успела, – вздохнула Василиса. – А толку?

– Быстро ты.

– В смысле? Я там почти полдня проторчала.

– Где – там? И где твой костыль?

Василиса подняла взгляд от измазанных песком и гнилой листвой ладоней. Ей действительно казалось, что она провела в туманном городишке несколько часов, но здесь всё будто осталось как было. Хотя в этих сумерках кто разберёт время.

– Ну что? – Это вперёд выступила Снежана. Вот она точно осталась прежней – снова успела поправить причёску.

– Вот. – Василиса вытащила из кармана джинсов карту и передала учителю.

– Что это? – Коля, освободив пальцы из натянутых рукавов, заглянул в листок.

– Карта Ведьминой пустоши. – В горле застрял ком, голос пропадал.

– Круто! А откуда? – Коля даже забыл про зуд и с энтузиазмом рассматривал карту.

– Оттуда. – Уже даже говорить стало трудно, и Василиса поковыляла прочь ото всех по каменной дорожке. Хотелось спрятаться, чтобы никто не видел, как она плачет. Подумать только, больше никогда ей не ходить нормально, не бегать. И кому она будет нужна такая?

Василиса села на поваленное дерево, заросшее мхом. Слёзы текли и текли, Василиса только размазывала их по лицу. Надо же, из-за какой-то глупой поездки вся жизнь под откос. Зачем она только потащилась сюда с остальными, мама же предупреждала. Но чего теперь-то жалеть.

Послышался шорох. Это Зоя перешагивала высокие раскидистые травы, хлеставшие по грязным ногам, покрытым ссадинами. Её платье, и без того уродливое, сейчас вообще превратилось в мокрую тряпку, какими раньше уборщицы мыли полы в коридорах и туалетах.

Василиса отвернулась. Не хватало ещё, чтобы эта задавака видела, как она плачет.

– Ты поменяла костыль на карту? – тихо спросил Зоин голос.

– Не твоё дело, – прохлюпала Василиса.

– Да нет, моё. Ты же это сделала ради нас всех.

Ответить было нечего. Полгода назад Зоя поступила точно так же – готова была умереть ради других, которые, к слову, её презирали. Только вот она нормально ходит и вообще прекрасно себя чувствует, а Василиса так и останется хромой уродиной.

– Мы что-нибудь придумаем, – прямо за ухом сказала Зоя, гладя Василису по плечу.

Василиса скинула её руку. Только жалости не хватало.

– Карта хоть годная? – спросила Василиса, хлопая себя по карманам в поисках платочка, чтобы высморкаться.

– Да, – энергично закивала Зоя. – Коля говорит, мы можем выйти к Багрянице или другой деревне. Идём?

Василиса только молча кивнула и поплелась вслед за Зоей к остальным.

Глава 5. Кажется, пришли

Никто больше не спрашивал о пропавшем костыле, ребята лишь бросали на Василису сочувственные взгляды. Видимо, Зоя уже успела их просветить насчёт появления карты. Собрав вещи и подхватив Лету, ребята двинулись прочь от Чернояра.

Впереди шагал Коля с картой, за ним – Снежана, такая свеженькая и аккуратная, будто и не мокла под ливнем и не блуждала полдня по нероплазному лесу. Затем шли Гаврил и Давид Юрьевич, тащившие Лету, и в конце процессии – Зоя, взвалившая на себя рюкзак Гаврила, и Василиса, которую всё ещё время от времени накрывали рыдания.

Дождь вновь припустил, деревья раскачивались, вдали снова слышались раскаты грома.

– Нам далеко ещё? – натужно спросил Гаврил.

– Смотря докуда, – обернулся Коля. – Если до Багряницы, то, судя по карте, мы почти пришли.

– Может, лучше пойдём дальше? – слабо предложила Зоя.

Ответом был громыхающий раскат прямо над головами.

– Боюсь, выбора нет, – трудно вздохнул Давид Юрьевич.

– Но это же почти легенда, – упрямилась Зоя. – Даже если Багряница и существует…

– Она точно существует, – подала голос Снежана.

– В любом случае, от неё могло ничего не остаться, – повысила голос Зоя. – Это поселение заброшено уже много лет.

– Семёнов Погост тоже, – произнёс Коля, пытаясь перекричать шум качающихся деревьев. – Но там и стены, и даже крыши кое-где сохранились.

И, не дожидаясь реакции ребят, Коля развернулся и двинулся дальше.

– Если эта Багряница такая же, как Семёнов Погост, лучше заночевать прямо тут, – пробормотала Зоя.

Василиса бы с ней согласилась, если бы не горевала о потерянном костыле.

Примерно через пятнадцать минут между деревьями мелькнуло что-то тёмное.

– Кажется, пришли! – объявил Коля и прибавил шаг.

Действительно, среди леса вырос городок с тёмными деревянными домами, вполне неплохо сохранившимися. Почти все крыши остались целыми, кое-где даже болтались на петлях двери.

– Стало быть, до Яблоневой слободы километров… – Дальше голос Коли утонул в очередном оглушительном раскате, а потом на миг стало светло.

– Надо переждать! – прокричал Гаврил.

Коля призывно махнул рукой, и все пошли за ним к ближайшему дому, темневшему за гнущимися зарослями ивы, шумевшими под ливнем. Внутри оказалось сухо, довольно чисто и пахло прелой древесиной. Ребята прошли через сени и по сохранившейся лестнице поднялись в просторную комнату.

– Даже пол не прогнил, надо же, – улыбнулась Снежана, выжимая подол платья. – И печка не развалилась, смотрите!

Действительно, в соседней комнате, очевидно, кухне белела печь.

– Интересно, её можно раскочегарить? – проговорил Коля, входя в кухню. – Нам бы неплохо просушиться.

– Если она нерабочая, то мы все угорим. – Гаврил, усадив Лету на пол, со стоном плюхнулся рядом, поводя плечами.

Тут же к нему подскочила Зоя и стала помогать размять суставы. Коля пошёл исследовать печь, Давид Юрьевич возился с Летой. Лицо у неё теперь выглядело пепельно-серым.

Не в силах больше думать о самочувствии остальных, Василиса бросила рюкзак на пол и пошла смотреть дом. Добротный сруб, довольно просторный. Полы целы, стены тоже. Только оконные проёмы пустые. Пахнет мокрой древесиной и свежей зеленью.

Прихрамывая, Василиса прошла в угловую комнату с двумя окнами. Снова подумала о том, как всю жизнь теперь будет так ходить. И ради чего? Чтобы они в какой-то заброшенный посёлок добрались.

Снова защипало глаза, по щекам текли тёплые слёзы. Вытирая лицо, Василиса заметила в углу комнаты, под бревенчатой стеной чёрный квадратик. Чтобы отвлечься, подошла ближе и кое-как опустилась на корточки. Потемневший кусок дерева, плотный и тяжёлый. Взяв вещицу в руки, повертела, наклоняя, чтобы свет по-разному падал.

Вроде бы сквозь черноту проступило изображение. Похоже на икону. Не то человек, не то ангел – кажется, крылья видно. Только с бородой. Разве бывают такие ангелы? Да какая теперь разница. Не помогли Василисе ангелы. Хромать теперь всю жизнь.

Из соседней комнаты донеся харкающий звук. Наверное, Лету снова вырвало. Хоть бы она выжила. Хорошо бы совсем поправилась, но сейчас пусть хотя бы дотянет до возвращения. Да ещё Коля с его чесоткой. И Гаврил после побоев явно не в порядке, а ему ещё Лету тащить.

И хоть бы кто помог. Василиса вытащила смартфон. То же самое – ни связи, ни вразумительной даты. Положила телефон на икону, держа их в одной руке. И случайно увидела своё лицо в тёмном экране – кожа серая, под глазами тёмные мешки на пол-лица, волосы растрепались, даже вроде морщины появились.

Убрала телефон под икону. Хоть бы кто-нибудь их вытащил.

– Ну помогите, а? – Проговорила Василиса, обращаясь к тёмной иконе. Ничего не произошло – всё такая же тёмная дощечка в руке, дождь шумит листвой, ребята шебуршат рядом. А чего она, собственно, ждала? Чуда? Что сразу вертолёт за ними прилетит?

Василиса подошла к окну. За раскидистыми ветвями проступало пространство. И что-то темнело. Василиса попыталась присмотреться, но потоки дождя, сумерки и раскидистые деревья мешали.

Вернувшись в большую комнату, где ребята разрывали доклады Кулибинских активистов на бумажные полоски, Василиса убрала телефон и найденную икону в рюкзак (образок потом надо будет отдать отцу Павлу, пусть разбирается, кто там нарисован).

– Я пойду воды наберу, – сказала Василиса, доставая свою пустую бутылку. – Кому-нибудь нужно?

– Да, давай. – Ребята отдавали Василисе бутылки. Неудобно обхватив их обеими руками, она поковыляла к выходу.

– Я с тобой, – сказала Снежана, забирая несколько бутылок. – Помогу.

Вдвоём они вышли на улицу.

– Куда пойдём? – спросила Снежана, осматриваясь.

– Туда. – Василиса сразу направилась к тому месту, где торчало непонятное нечто. Девочки подошли ближе и увидели низкую тёмную крышу на столбиках, заросшую густым плющом.

– Да это колодец! – радостно воскликнула Снежана и вприпрыжку побежала к крыше. Действительно, под ней оказался каменный цилиндрический колодец, а между столбами – перекладина с намотанной на катушку цепью. Только ведра не было.

– Жаль, – протянула Снежана, заглянув в колодец сквозь заросли плюща. – Сухой, воды нет.

Василиса тоже наклонилась, и тут же с её груди вниз соскользнуло что-то маленькое и блестящее. Звонко ударяясь о стены, вещица полетела в пахнущую сыростью мглу.

– Ой! – Снежана прижала руки к щекам. – У тебя что-то упало! Кажется, кольцо?

Василиса лишь пожала плечами. Никакого кольца она в карман точно не клала, только… Сжала зубы, чтобы не выдать, что она засунула туда подаренный скелетом цветок. Проверила – никакого цветка. И ладно.

– Да, это, кажется, кольцо, – бормотала Снежана, наклоняясь к колодцу под разными углами. – И как его теперь достать?

– Да ладно, оставь.

– Тебе что, не жалко?

Чтобы не нагрубить, Василиса отвернулась и стала прикидывать, где бы набрать воды. Вроде вот она, сколько хочешь, льётся просто так. А как бутылочки наполнить?

От звука хлопков за спиной Василиса подпрыгнула и даже вскрикнула. Обернулась – вверх взмыла белая птица. Голубь?

– Наверное, нас испугался, – пробормотала Василиса. Снежана, всё ещё изучавшая дно колодца, только что-то промычала.

В том месте, где сидел голубь, набралась довольно глубокая прозрачная лужа. А наполняли её ручьи, текущие от небольшой возвышенности. А туда вода падала струями с листьев деревьев. Василиса стала подставлять бутылки под воду так, чтобы струи попадали прямо в горлышки.

Бутылка стала заполняться, но медленно. Василиса расставила остальные бутылки на земле и отошла от колодца на несколько шагов, чтобы рассмотреть деревню. Красивые дома, на некоторых даже резьба сохранилась. И всё почти полностью заросло кустами и деревьями.

– А почему деревню забросили? – спросила Василиса, обернувшись к Снежане. Но та только пожала плечами. Странно, она вроде всё обо всём знала. И своим всезнайством почему-то сильно раздражала Зою. Конечно, Зоя же давно привыкла к титулу мисс Всезнайки, а тут такая конкуренция.

Расхаживая вокруг колодца, пока Снежана умывалась, набирая в ладони воду, стекающую с коньковой крыши, Василиса вдруг вспомнила, как Зоя упала в болото, а потом говорила, что её кто-то толкнул. Если это так, то сделать это могла только Снежана, остальные были всё время на виду. А зачем ей толкать Зою? Из зависти? Но пока только Зоя огрызалась и раздражалась. Ревность? К кому? К Коле? Про Гаврила Василиса старалась вообще поменьше думать.

Да нет, наверное, Зоя просто поскользнулась. Или её столкнуло нечто другое. А вот что именно? Вариантов сотни, и лучше их не перебирать. Чтобы раньше времени с ума не сойти.

Василиса сделала круг и вернулась на то место, откуда взлетела птица. Под развесистой ивой сочно зеленел земляничник. Капли барабанили по большим резным листьям, и между колыханием мелькали яркие красные ягоды.

– У тебя есть пакет или банка? Что-нибудь? – спросила Василиса, оборачиваясь к Снежане.

– Нет, а зачем? – Снежана в очередной раз аккуратно надевала ободок.

– Здесь можно ягод набрать.

– Погоди, я в дом сбегаю. – И Снежана быстро пошла в избу, где они остановились. Причём ступала так легко, что подол мокрого платья волновался, а кудряшки красиво колыхались. И это в ливень.

Василисе так уже не бегать. В который раз задавив слёзы, она присела на корточки и стала собирать ягоды, складывая их в ладонь.

– Вот, держи. – Зоя, пришедшая вместе со Снежаной, протянула Василисе полиэтиленовый пакет. Подобрав мокрый подол уродливого платья, она зашла под кусты и тоже стала собирать ягоды.

Земляничник оказался большим и плодовитым, так что всего за несколько минут втроём девочки набрали почти три полных пакета. Василиса выбралась из-под ив первой, потянулась. Оказалось, и бутылки уже наполнились.

– Привет! – Василиса помахала рукой белому голубю, который пристроился под крышей колодца.

– С кем разговариваешь? – Это вылезла Зоя.

– Вон, голубь. – Василиса кивнула на птицу. – Мы его спугнули случайно, он где-то тут прятался.

– А ты знаешь, раньше с голубиными сердечками ведьмы делали мощные привороты.

Василиса так опешила, что не нашла, как ответить. Только молча повернулась к Зое, хлопавшей глазами.

– Садизм какой-то, – пробормотала Снежана, косо поглядывая на Зою.

– Здесь этого хватало, – быстро проговорила Зоя, отводя взгляд.

– Где – здесь? – спросила Василиса, когда Снежана тоже молча отвернулась.

– В Багрянице. Это было поселение ведьм и колдунов. Думаешь, Агафья Русакова просто так именно сюда побежала, когда за ней пришли?

– Ничего я не думаю. – Василиса взяла несколько полных бутылок и потопала к избе. В мыслях проскочило лицо Агафьи – белое, с едва различимыми бровями и чёрными глазами.

Ягоды оказались кстати – ребята не собирались в долгий поход, поэтому из еды были только подаренные капитаном леденцы да печенюшки (это Коля подстраховался). Так что ужин состоял из конфетки, горстки земляники и пары печенек на каждого.

– Как вы печку сумели растопить? – спросила Василиса, усаживаясь на уже нагретый пол.

– Это Коля как-то разобрался, – проговорила Зоя, устраивая импровизированный стол на грязном перевёрнутом рюкзаке. – Поленья нашлись в подполе, и даже сухие. А для розжига скрутили трубочки из наших докладов.

– Мы не угорим? Она точно исправная? – Василиса толком никогда не интересовалась, как разжигается печка, даже у бабушки близко не подходила. Зато слышала несколько историй о том, как из-за неисправности люди задыхались.

– Она старая. – Коля поднял подбородок и скрёб ногтями и без того расчёсанное горло. – Так что кому-то придётся всё время дежурить.

Лета глотнула воды и её снова вырвало. Хотя бы без крови, и то ладно.

– Говорила тебе не пить из того родника, – бормотала Зоя, разминая в руке землянику и какие-то травки из своего пакета.

Лета продолжала харкать прямо на пол, и кроме слизи, из её горла вылетали тёмные сгустки.

– Теперь ещё из родников пить нельзя, – вздохнула Василиса.

– Из других можно. Но не рядом с Ведьминой пустошью. – Зоя поднялась и подошла к Коле. Протянула ему ладонь с ягодно-травяной кашицей. – На, намажься. Полегчает.

Коля опасливо глянул на «мазь».

– Хуже точно не станет, обещаю.

Осторожно взяв на палец чуть-чуть кашицы, Коля растёр красно-зелёную жижу по расчёсанной руке. Понюхал. Подождал. Потом кивнул и размазал давленые ягоды по лицу, шее, руками и даже ногам, задрав штанины.

Василиса положила свою порцию ягод на печенюшку и разом запихнула в рот. Несмотря на усталость, есть совсем не хотелось. Хотелось оказаться дома, под одеялом, чтобы родители ходили по дому и переговаривались, чтобы мама смотрела сериал или ток-шоу, а отец собирал пазл внизу или копался в гараже. И чтобы Изюм сопел рядом с кроватью.

Уже приготовившись к спазму в горле, Василиса отвернулась к окну, деля вид, что рассматривает сумерки. Но на этот раз слёзы не навернулись. Слишком сильно Василиса устала. Села, прислонившись к бревенчатой стене. Руки ныли. Захотелось вытянуться, но острая боль резко прострелила ногу, тогда она легла прямо на пол, свернувшись клубком.

Вроде кто-то ходил рядом, голоса ребят…

Василиса проснулась и не поняла, с чего вдруг кровать стала такой жёсткой. И вообще как-то совсем неудобно лежать. Попыталась перевернуться, выпрямила затёкшую ногу. До чего неприятно – голова на твёрдом, лопатки больно, и почему-то нет ни простыни ни одеяла.

Окончательно разлепив веки, осмотрелась. Всё кругом золотисто-коричневое, и такой приятный дровяной запах. Точно, это же заброшенная избушка в пустой деревне. Захотелось выть.

Василиса села и протёрла глаза. Под окном, запрокинув голову к стене и обхватив колени, сидел Давид Юрьевич. Рядом на боку, лицом к стене лежала Лета. Коля – слева от печки, там же Гаврил. Зоя – у противоположной стены. Сменной одежды ни у кого не было, так что всем пришлось спать в чём были. Но печка грела так мощно, что Василиса за ночь полностью просохла. И, кажется, погода изменилась – за окном шумела листва в солнечных лучах.

Поняв, что нужно в уборную, Василиса стала подниматься. Давид Юрьевич приподнял затылок от стены.

– Доброе утро.

Василиса только кивнула, осматриваясь. И где тут искать туалет?

– Снежана уже встала, – произнёс Давид Юрьевич. – Идите, поищите вместе.

Василиса кивнула и вышла из комнаты. Услышала шаги – это Снежана как раз вошла в сени.

– Там за углом есть маленький сарайчик, – тихо проговорила Снежана, наклонившись к Василисе. – Наверное, его и раньше так использовали.

Василиса прошла через сени. Действительно, маленькая дверца вела в небольшой пристрой с почти провалившимся полом.

Возвращаясь, Василиса натолкнулась на Лету. Хоть и бумажно-бледная с синими кругами у глаз, Лета уже сама могла стоять и даже ходить. Правда, одной рукой она перебирала по стене, за вторую её поддерживала Зоя.

– Тебе лучше? – спросила Василиса, радуясь, что Лета начала приходить в себя.

Получив в ответ слабый кивок, Василиса объяснила девочкам, куда идти, а сама направилась к комнате с печкой.

– Правда, смотри, лучше стало. – Коля показывал Гаврилу руку, с которой смыл вчерашнюю Зоину мазь. А лицо было буро-малиновым и в трещинах. Не удержавшись, Василиса прыснула смехом. – Зато помогает, – сердито произнёс Коля.

– Извини. – Василиса всё не могла перестать смеяться. Остальные косо на неё поглядывали, но Снежана, плавно водившая расчёской по кудрям, тихо произнесла «нервы».

Гаврил тоже умылся. У него лицо пестрело ссадинами и синяками, он поджимал руку и не мог прямо стоять.

– Теперь тебя нести нужно, – вздохнул Коля.

– Обойдусь, – бросил Гаврил и, прихрамывая, вышел из комнаты.

– Похоже, у него сотрясение, – глядя вслед Гаврилу, сказала Снежана.

– Ты в этом разбираешься? – Василиса тоже в первый раз почти за стуки решила причесаться и переплести косу.

– Я хочу поступать в мед. Моя мама работает в поликлинике вместе с твоей, а ещё подрабатывает сиделкой. Я даже иногда её подменяю. – Снежана теперь оправляла платье. Выглядело оно так, будто только что прибыло из чистки и глажки. – Недавно курсы первой помощи прошла. Ой, у тебя волосы такие красивые!

На этот возглас разом обернулись и Коля, и Давид Юрьевич, и только что вернувшиеся Лета и Зоя. Василиса почувствовала, как щёки обдало жаром, и быстро отвернулась. Вот не время сейчас комплименты отвешивать, к тому же, Гаврил ушёл… Щёки полыхнули ещё сильнее. Ну не об этом сейчас нужно думать.

– А есть чего пожрать? – спросила Лета, чем спасла положение.

– Виолетта, – укоризненно произнёс Давид Юрьевич.

– Пить есть, есть – нету, – сказал Коля, влажными салфетками оттирая ягодную корку с лица. Действительно, язвы и царапины подсохли и не выглядели больше воспалёнными.

– Ну, хоть попить дайте. – Лету занесло, она опёрлась о подоконник, оттолкнула подскочившего Давид Юрьевича и взяла бутылку, которую протянула ей Василиса.

Выпив сразу половину, Лета глубоко вдохнула, икнула, проморгалась и улыбнулась.

– Больше не тошнит.

– Вот и хорошо, – пробормотал Давид Юрьевич и пошёл к печке.

– А чего вы меня не разбудили дежурить? – спросила Василиса, наблюдая, как учитель возился у печи.

– А никого не будили, – тихо проговорила Снежана. И кивнула на учителя: – Он всю ночь дежурил.

– Так, печку затушил. Выдвигаемся! – скомандовал Давид Юрьевич. Выглядел он устало и мрачно.

Ребята собрали вещи и вышли на улицу.

– Спасибо этому дому! – Зоя поклонилась в пояс, повернувшись к избе.

Лета хихикнула, остальные снисходительно улыбнулись. А Василисе тоже хотелось поблагодарить избу за приют. Ещё белого голубя и колодец.

– Нам туда! – Коля сверился с картой, что принесла Василиса, и махнул рукой как раз по направлению к колодцу.

Приходя мимо, Василиса не удержалась и заглянула вглубь. Увидела лишь мрачные каменные стены и тёмное дно. «Кольцо», что вывалилось вчера из её кармана, пропало.

– А, кольцо хочешь достать? – Рядом оказалась Снежана. – Можно попробовать.

– Его там нет, – сетуя на звонкий голос Снежаны, сказала Василиса.

– Что за кольцо? – Коля тоже заглянул в колодец.

– Василиса вчера уронила, – прощебетала Снежана. Василиса с удовольствием влепила бы ей затрещину.

– Мне кажется, сейчас не до этого, – резко произнёс Гаврил. И ему бы влепить. Будет он решать, что Василисе делать с её вещами, как же.

– Нет там ничего, – проговорил Коля, светя фонариком в колодец.

– Ну, что упало – то пропало. – И Снежана очаровательно улыбнулась.

Жаль, под рукой нет костыля, которым можно было бы «случайно» отвесить пару затрещин.

Василиса молча пошла вперёд и нагнала Давида Юрьевича, который даже не остановился. Зоя опять бегала вокруг и срезала травы. Особенно много набрала высоких цветов, которые росли по всему посёлку. На мощных стеблях рядками висели продолговатые алые колокольчики, их гроздья краснели у каждого покинутого дома.

– Наперстянка же ядовитая, – подала голос Снежана.

– От дозы зависит, – проговорила Зоя, выдирая очередной цветок прямо с корнем. Из её и так набитого пакета торчал уже знатный букет этих растений.

Посёлок остался позади. Кругом сомкнулся смешанный лес. Все шли молча. Давид Юрьевич впереди, ни на кого не глядя, Гаврил хромал и покачивался, как и Лета. Коля всё изучал карту. Снежана шла легко, будто снова вышла на прогулку. Зоя шуршала вокруг.

– Эй! Идите сюда! – раздался голос Зои. Таким звонким Василиса его ни разу не слышала.

– И что там? – так же громко ответила Снежана, когда никто не двинулся на зов.

– Здесь дорога! Широкая!

Все разом повернули налево и почти побежали к Зое. Действительно, метров через пятьдесят компания вывалилась на широкую грунтовую дорогу.

– Куда дальше? – нетерпеливо спросила Снежана. – Налево? Направо?

– Направо! – сказал Коля, сверившись с картой и компасом. – Там Семёнов погост.

– Компас заработал? – спросила Василиса, когда они всем отрядом направились по дороге.

– Э… Ну да. – Коля спешно полез в карман и вытащил смартфон. И победно воскликнул: – Работает! Правда, связи нет.

Василиса, как и остальные тоже спешно достала телефон. Действительно, дата стояла верная – восьмое июля. Но столбики связи отсутствовали, доступным остался только вызов спецслужб.

– Позвонить спасателям? –спросила Снежана.

– Да ладно, мы почти пришли, – пробормотал Коля, убирая свой телефон.

Давид Юрьевич ещё больше помрачнел. Только сейчас Василиса поняла, что ему, наверное, светит выговор. Это в лучшем случае. И весьма неприятный разговор с разгневанными родителями ребят.

Её отец точно будет не в восторге от их затянувшегося путешествия. И мама будет охать и причитать. Бабушка Зои? Тут трудно сказать. Эта мощная старушенция вполне могла заранее знать, что всё именно так и сложится. Лета? Её родителей Василиса пока не видела. Коля? Он сын учителей из их школы. Насколько они будут рассержены, трудно сказать. Снежана? Её отец механик, а мама работает в поликлинике. Тоже неясно, как они отреагируют.

Василиса посмотрела на спотыкающегося Гаврила, которому каждый шаг явно давался с трудом. Его отец, бывший председатель совхоза, теперь открыл первое в посёлке кафе. Мама, Наталья Львовна, осталась на своём месте – руководить музеем. Раньше она бы в бараний рог всех свернула, теперь же неизвестно, что будет. Как она мужа не прибила после того, что случилось год назад, уму непостижимо.

Широкая дорога вывела ребят к полузаброшенному посёлку с развалившимися домами без окон и крыш.

– Смотрите, Семёнов погост! – радостно сообщил Коля, указывая на торчащие из зарослей домишки. – Мы почти пришли!

И тут же, будто в ответ на Колин возглас, послышался собачий лай. Не успела Василиса подумать, что это вроде бы Изюм, как пёс появился из-за деревьев. Высунув розовый язык, Изюм широкими прыжками нёсся к Василисе.

Подбежал и сразу запрыгнул на руки, хозяйка едва успела его подхватить.

– И откуда ты здесь взялся? – проговорила Василиса, уворачиваясь от облизываний пёсика.

– Ну наконец-то! Объявились! – из-за раскидистых яблонь появился отец Василисы. В камуфляже. Мрачный. И с ружьём наперевес. – И где вас носило?!

Следом вышел Антон, в кои-то веки серьёзный и даже причёсанный. За ним мельтешил отец Павел (куда без него) и полурыжая полуседая Кира со шрамами по всему лицу.

Ребята облегчённо вздыхали, кто-то даже хлопал в ладоши и смеялся.

– А где костыль? – спросил отец у Василисы, когда она уткнулась в его плечо. Изюм, часто виляя хвостиком, кружил рядом.

Отвечать не было сил. Хотелось выплакаться и уснуть. Дома, в своей кровати.

До Покрова добирались всё на той же дребезжащей «Газели», что везла группу в Кулибин.

Василиса с отцом и Изюмом вышла у таунхаусов с единственным желанием вымыться и заснуть на целые сутки. Автобус вроде отъехал, но тут же остановился. Из него выбрался Коля и тяжело побежал за Василисой.

– Вот, это твоё. – Коля сунул в руку Василисе карту, по которой они выбирались из Багряницы.

Вообще-то Василисе эта карта была нужна как Изюму балалайка, но спорить с Колей не осталось сил. Она только кивнула и побрела к дому, вместо костыля опираясь на руку отца.

Глава 6. Трудовой десант

Проснулась Василиса от того, что её припечатало к кровати. Силясь вдохнуть, Василиса трепыхалась, но даже руки высвободить не могла. Кое-как, извернувшись, одну руку всё-таки высунула. Ничего путного схватить не получалось, а давило всё сильнее. В голове помутилось, темнота становилась плотнее, забивая уши и рот. Наконец пальцы смокнулись на костыле. Василиса стала колотить им того, кто на неё давил, и проснулась.

В сжатых пальцах, конечно, ничего не оказалось. И не могло оказаться. Тяжело дыша и пытаясь унять стук в голове, Василиса снова почувствовала жжение в глазах. Но не плакать же по потерянному костылю.

Тяжесть осталась только в ногах. Василиса резко села и чуть не спихнула с кровати Изюма. И только теперь заметила тень у стеллажа. Некто перебирал пальцами по корешкам книг, будто что-то выискивая.

Василиса мягко отбросила одеяло, не спуская глаз с вора, и стала шарить под кроватью. Осторожно вытащила костыль, поднялась на цыпочки. Вор тем временем взял одну из книг и, повернувшись к окну, подставил страницы лунному свету. Быстро листал, будто искал что-то спрятанное внутри.

Василиса, стараясь дышать неслышно, подкралась с боку, замахнулась и обрушила древко на голову вора. Раздался вскрик, половина костыля с треском отломилась, и Василиса опять проснулась.

Полежала несколько минут, приводя дыхание и пульс в норму. Сил за ночь не прибавилось, но валяться дальше в ожидании кошмаров и сонного паралича не хотелось. Василиса скинула одеяло, перевернулась на бок и села. Мир крутанулся и бросил Василису на другой бок.

Отдышавшись, она упёрлась руками в кровать, снова села. Ещё подышала, прикрыв глаза. Скоро разноцветные звёздочки прекратили кружиться вихрями, а комната обрела более или менее чёткие очертания. Василиса открыла глаза и спустила ноги с кровати. Ступни упёрлись во что-то жёсткое, похожее на полированную палку.

На полу лежал разломанный надвое костыль. Василиса вздохнула и снова прикрыла глаза. Минуты две ждала, что опять проснётся. Но ничего не происходило. Открыла глаза. Сломанный костыль по-прежнему лежал на полу. А чуть подальше – раскрытая книга. Кажется, та самая, которую во сне листал вор.

Василиса встала и, припадая на одну ногу, доковыляла до стола. Взялась за край и присела. На полу лежала книга русских народных сказок. Подняв увесистый том, Василиса пролистала его и поставила на место. Вроде ничего необычного. Хотя стоп. Вчера она оставила между страницами карту, которую вернул Коля. А теперь в книге ничего не оказалось.

Карта исчезла, зато вернулся костыль. Правда, переломленным пополам. Зажмурившись и не желая об этом думать, Василиса выпрямилась и опёрлась руками о стол. Веки устали жмуриться, глаза пришлось открыть. Пожалуй, стоит повнимательней осмотреться вокруг. Подоконник у открытого окна перемазан чем-то чёрным.

Василиса обогнула стол и осторожно наклонилась к чёрным разводам. От порошка, который растёрли по подоконнику, слабо тянуло дымом. Пальцем Василиса провела по тёмному пятну. Действительно, грязь походила на обычную золу.

Может, ночью нанесло? Все давно заметили, что почти каждый день откуда-то тянет дымом, а иногда, если нет ветра, смог висит в воздухе. Но чтобы такая густая взвесь на подоконнике осела? Странно.

– А, ты уже встала. Доброе утро. – И мама с чересчур жизнерадостным видом стиснула Василису в объятиях. Правда, заметив грязь на окне, быстро отпустила. – Это ещё что?!

– Понятия не имею, – пожала плечами Василиса. – Вчера вроде не было.

– Ты, наверное, не заметила, – быстро проговорила мама, отворачивая дочку от окна. – Ничего, я уберу. А, и костыль нашёлся. Отлично. Он что, сломан? И как это ты умудрилась? Ну да ладно. Я тебя записала к отличному ортопеду в Рстяпинске. Как раз надо к бабушке съездить. Давай, умывайся и иди завтракать.

Василиса вяло кивнула и побрела в душ. Спасибо маме, она выстирала и уже успела выгладить всю одежду. Чтобы как можно меньше вспоминать об экспедиции.

Есть совершенно не хотелось, но как только Василиса учуяла запах только что сваренного кофе с ванилью и пшеничных тостов, желудок тут же заурчал. Выпив две чашки и умяв пять тостов со свежим смородиновым джемом, Василиса почувствовала, что наконец-то расслабилась.

– Ну, я пойду?

– Куда? – Голос мамы прозвучал так резко, что Василиса, уже привставшая, села обратно. Мама кашлянула и мягче сказала: – Может, пока дома побудешь? Отец уже скоро на обед придёт.

– Скоро? Это сколько сейчас времени? – Василиса полезла за телефоном.

– Двенадцатый час уже.

– Отлично, значит, служба уже закончилась. – Василиса порадовалась, что сумела придумать повод уйти из дома. Сидеть на месте казалось опасным – в голову могли залезть ненужные мысли.

– Служба? – наморщила лоб мама.

– Ну, в церкви. Мне надо к отцу Павлу сгонять.

– Это ещё зачем? – ошарашено спросила мама. Конечно, она была в курсе дочкиной неприязни к священнику. Даже после того, как он её спас, закрыв собой от камнеграда, они так и не подружились.

– Я там иконку старую нашла. Случайно. Отнесу ему. Куда её ещё девать-то?

– Ну-ка, покажи.

Василиса с мамой и Изюмом, крутившимся под ногами, поднялись наверх. Оказалось, мама уже успела убрать костыль и вытереть подоконник, пока дочка умывалась. В который раз молча восхитившись маминой расторопностью, Василиса вынула из шкафа свой рюкзак.

– Ой, его же тоже надо было постирать. Ничего, сейчас займусь.

Василиса достала почерневшую икону и отдала маме.

– Это вроде просто деревяшка, – пробормотала мама, подходя к окну, чтобы получше рассмотреть дочкину находку.

– Её надо вот так наклонить. – Василиса чуть развернула мамину руку, и проступило едва различимое изображение человека с крыльями.

– Хм, действительно, вроде икона. Правильно, отнеси её в церковь. И кавалера возьми с собой.

– Собакам в церковь нельзя. Я видела, как отец Павел выгонял пса. – Да, и за это Василиса священника тоже недолюбливала. Даже притом, что он потом этого пса взял к себе.

– Каким ещё собакам? – удивилась мама.

– Как – каким? Ты же сама сказала Изюма взять с собой.

Мама закатила глаза.

– У тебя всё собаки на уме. Если так и дальше пойдёт, ты замуж вообще не выйдешь. Будешь жить одна с десятью собаками.

– Вот и прекрасно, – огрызнулась Василиса.

Кому она, увечная, теперь нужна? Вот Изюму, кстати, совершенно всё равно, ровно она ходит или прихрамывает. Он её не за это любит.

– Друг твой прошёл. – Мама кивнула на окно. – Его с собой позови.

– Кто?

– Конь в пальто! – Мама махнула рукой, подхватила рюкзак и вышла.

Василиса переоделась и, свистнув Изюму, вышла на улицу. Вот из принципа к отцу Павлу придёт с собакой.

Сегодня дымом совсем не пахло, воздух был прозрачным и ароматным – веяло распустившимися розами, разноцветными петуньями и душистым табаком. По лазурному небу медленно плыли пушистые облака, подсвеченные солнцем. И не верилось, что позавчерашний день действительно был со всей этой никчёмной экспедицией, сильной грозой, бесконечным дождём, болотами и заброшенными домами.

Изюм звонко залаял.

– Привет.

Василиса, стоявшая с запрокинутой головой, пыталась проморгаться, чтобы чёрно-радужные круги прошли. А Гаврил тем временем сел на корточки и чесал довольного Изюма за ухом. Вот кто, значит, ходил под окнами.

– Привет, – наконец сказала Василиса. – Ты как здесь?

– У ваших соседей ребёнок болеет. Знаешь?

– Угу. – Василисина мама туда каждый вечер ходила уколы делать, пока родители этого киндера уезжали в Растяпинск развлекаться, оставляя дома глуховатую бабушку.

– Ему пирожных заказали. Вот, принёс. – Гаврил поднялся и отряхнул брюки от шерсти Изюма.

– А сами не могли сходить? – Василиса, хлопнув себя по ноге и взяв пса на поводок, вышла из дворика.

– Куда там, – усмехнулся Гаврил, топая рядом. – Родителей дома нет, а бабульке тяжело далеко идти. Вот, пришлось доставку сделать. Нам клиенты нужны.

– Не идут дела?

– Да как сказать. Для посёлка вроде даже неплохо. Хорошо ещё, помещение просто так подарили. В знак признательности за прошлые заслуги. – Гаврил отчего-то помрачнел. – Хотя оно всё равно пустым стояло. Кое-как ремонт осилили, там ни нормальных рам, ни даже пола с потолком не было. Сарай – он и есть сарай.

– Я к вам зайду, – пообещала Василиса. И правда, надо же их семейный бизнес поддержать. Тем более что пирожные у них, правда, отличные. Отец Гаврила их из Растяпинска привозит, а там великолепная кондитерская. Василиса снова вспомнила их совместное экстремальное путешествие, искоса глянула на Гаврила, у которого на лице багровели ссадины и синяки. – Как твоя голова?

– Вроде нормально. С утра в поликлинике был, сказали, сотрясения нет. Повезло. А ты сейчас куда?

– К отцу Павлу зайду.

– Зачем?

Пытаясь не сорваться на грубость и не посоветовать следить за Зоей, Василиса шумно выдохнула и сжала зубы.

– У тебя грязь за ухом, – сказал Гаврил, всё ещё шедший рядом. Хотя ему бы вроде надо поторопиться в кафе, он ведь там ещё и бармен (или что-то вроде того). И какое ему вообще дело до Василисиных передвижений.

Василиса не успела перехватить руку Гаврила, и он провёл пальцем по её шее.

– Это что, зола? – спросил Гаврил, растирая чёрный порошок.

Этот вопрос спас его от шлепка по рукам. Зою свою пусть трогает. Где хочет.

– А откуда?

– Понятия не имею, – буркнула Василиса, прибавляя шаг и от этого сильнее хромая.

– Ты не знаешь, откуда у тебя зола за ухом? – Гаврил чуть приостановился, но тут же, прибавив шаг, пошёл вровень.

– Тебе-то не всё равно? – Василиса споткнулась и, опершись на подставленную руку, посмотрела на Гаврила. Тут же отвернулась. – Подоконник был измазан.

– Как это?

– Да откуда я знаю! – Поняв, что вышло чересчур громко, Василиса снова выдохнула. И правда – вокруг же открытые окна, а за ними люди. И их необязательно посвящать в подробности личной жизни.

– Похоже на порчу.

– Что? – усмехнулась Василиса.

– Зола на подоконнике. Так расправляются с теми, кто не нравится. – Гаврил вытирал руку салфеткой.

– И ты в это веришь?

Гаврил посмотрел на Василису так, что у неё уши запылали. Действительно, в этом посёлке они уже столько всего видели, что против воли поверишь и в колдовство, и в потусторонние силы.

И тут Василиса почувствовала, что сейчас сказанёт лишнего, но удержаться не успела.

– И кто бы это мог быть? – Внутренний голос кричал тормозить, но Василису несло вперёд. – Хм, дай-ка подумать. Кто у нас в курсе этих колдовских штучек? И всяких там трав-отрав? – В ушах стоял звон, но тормоза напрочь отказали. – И кто знал о том, что из источника нельзя пить? После чьих ягод у Коли началась чесотка? А? Кто это, не припоминаешь?

Гаврил смотрел на Василису исподлобья. Он побледнел и сжал зубы, будто готов был нанести удар.

– Не знаешь, нет? – как бы наивно пропела Василиса. И всё-таки заставила себя сбавить обороты. – Вот и я не знаю.

Отвернулась и пошла прочь. Фух, хорошо, что она всё-таки не перешла черту. Незачем ссориться, да ещё из-за такой ерунды. Надо бы сказать что-нибудь приятное.

Обернулась. Гаврил исчез. Наверное, свернул и ушёл по тропинке между домами.

Василиса передёрнула плечами. Не стоило, наверное, так грубо. С другой стороны, а что здесь такого? Зоя вообще стала как-то странно себя вести. С того самого гадания.

Оказалось, Василиса уже дошла до домовой церковки. Отец Павел как раз подкрашивал резной наличник на окне, так что на многие метры вокруг разносился едкий запах масляной краски. Ну, хотя бы не дым.

– Здрасьте, – выдавила Василиса, пройдя через незапертую калитку. Изюм уже что-то вынюхивал между пышными розовыми флоксами.

Священник повернулся на голос, оказалось поверх подрясника он надел старый халат и фартук, который теперь пятнел белыми кляксами.

– А, здравствуйте, – улыбнулся отец Павел.

– Вот, возьмите. – Василиса быстро сунула ему свёрток с иконкой и повернулась, чтобы уйти.

– А что это? – спросил священник, поворачивая пакет в руках. Краска с его кисточки капала на землю.

– Это икона. Я её нашла в заброшенном доме, в походе. – Василиса демонстративно отворачивалась и дёргала Изюма за поводок, показывая, что ей пора идти.

– Это в каком доме? – спросил монах, засунув кисточку в банку с краской.

– Мы заблудились и зашли в Багряницу, – через плечо сказала Василиса. Изюм тянул поводок, обнюхивая здоровенного лохматого пса отца Павла.

– В Багряницу? – переспросил священник. – Это как вас туда занесло?

– Случайно сбились с пути. – Не рассказывать же ему про карту.

– Ну да, ну да, – пробормотал отец Павел, разглядывая свёрток. – Туда и захочешь – не дойдёшь. Нечистое это место.

– Странно слышать такое от духовного лица, – съязвила Василиса, и ей тут же стало стыдно. Всё-таки этот священник ей ничего плохого не сделал. – Извините. Просто…

От лишних оправданий спас телефонный звонок. От Зои. Отвечать не хотелось, но глупо оправдываться перед священником не хотелось ещё больше. Так что Василиса буркнула «извините» и деловито отошла, громко сказав:

– Алло, я слушаю.

– Ты не придёшь? – сухо спросила Зоя.

– Куда это? – не поняла Василиса.

– Как – куда? Мы же обещали Антону и остальным помочь покрасить школу.

– А, точно. – Василиса даже по лбу себя хлопнула. Ну, вот и нашёлся отличный повод поскорее уйти. – Я сейчас буду, спасибо, что позвонила.

Зоя хмыкнула и отключилась.

– Мне нужно срочно идти. Школу восстанавливаем. Трудовой десант, так сказать. До свидания.

Не дослушав «До свидания» отца Павла, Василиса дёрнула Изюма и резво поковыляла прочь от домовой церковки. Ну и что, что трудно идти. Главное – поскорее убраться оттуда.

Как только деревянная церквушка и домик священника скрылись за коттеджами и садами, Василиса сбавила темп. Вообще-то идти в школу и что-то там делать совсем не хотелось. Она, кстати, и не соглашалась на этот трудовой десант (папино словечко). Но как только её зачислили в актив, участие во всех мероприятиях стало обязательным, и спрашивать согласия никто не трудился.

Когда до школы оставалось метров пятьдесят, мимо Василисы с рокотом промчался квадрацикл. Подняв облако удушливой пыли, он покатил по направлению к школе и музею. Василиса закашлялась и попыталась рассмотреть, кто разъезжал по посёлку, ведь раньше квадрациклов здесь не было. Но увидеть смогла только развевающиеся синие волосы. Это, значит, девушка так гоняет? Приезжая, наверное. Такого цвета волос ни у кого из жительниц Покрова Василиса не замечала.

Василиса дошла до школы, где вокруг здания копошились старшие ученики и учителя. Зоя и Коля красили стены в зелёный цвет. Снова едко запахло краской. Гаврил и Антон ползали у порога вокруг ступенек. Девочки-блондинки высаживали цветы на круглой клумбе, Снежана и другие такие же благообразные ученицы красили скамейки.

– Здравствуйте. – Василиса подошла к Антону и Гаврилу.

– А, привет. – Антон выпрямился и заморгал. Его огромные глазищи за толстыми линзами так и вызвали улыбку. – Хорошо, что пришла. Только лучше бы ты что-нибудь старенькое надела, а то запачкаешься. Ну, приступай, а я пойду проверю, как там трубы разгрузили.

Антон сунул Василисе в руку кисть со стекающей коричневой краской и ушёл. Василиса вдруг подумала, что десять минут назад она точно так же сунула священнику икону и отвернулась. Снова стало стыдно.

– Ты помогать будешь? – сухо спросил Гаврил. На солнце ссадины на его лице казались багровыми. – А Изюма зачем притащила?

– Ты вроде в кафе собирался. – Василиса кое-как присела на корточки, хотя это ей далось с трудом – больную ногу приходилось вытягивать. Изюм уже кружил рядом с Гаврилом.

– Отпросился. Надо же помочь. – Гаврил даже не смотрел на Василису, только усердно водил кистью по деревянным ступенькам.

– И почему здесь крыльцо просто не заменят? – вздохнула Василиса, обмакивая кисть в краску.

– Объект культурного наследия, реставрируется по образцу. – Это Зоя подошла. Конечно, увидела Василису рядом с Гаврилом и сразу прибежала. Сегодня на ней было платье, сшитое, видимо, из старой обивки для кресла. Но учитывая ремонт, такой дурацкий вид простителен.

Василиса вопросительно посмотрела на Зою, но та, кажется, не успела придумать повода для разговора. И тут за спиной Зои Василиса заметила девушку с синими волосами.

– Кто это? – кивнула Василиса на незнакомку, которая крутила головой, внимательно осматриваясь.

– Не знаю, – пожала плечами Зоя и приложила ладонь к глазам козырьком. – В первый раз её вижу. Может, новенькая.

– Это подружка Борюсика, – произнёс Гаврил, водя кисточкой по ступеням.

– Кого? – хором спросили Василиса и Зоя.

– Внука бабки Вислогузовой. Он к ней на лето приехал, она его всё Борюсиком зовёт, – хихикнул Гаврил. – Скачет вокруг него, сюси-пуси. А эта, с синими волосами – его девчонка.

– А ты откуда знаешь? – как-то резковато спросила Зоя.

– Так они к нам заходили. – Гаврил не поднимал головы, возя жёсткой кисточкой по доскам. – Хамло.

Зоя понимающе помычала и снова приложила руку ко лбу, глядя на синеволосую девчонку в коротких шортиках и маечке на тонких бретельках. Та продолжала озираться. И вдруг заглянула за угол и покрутила рукой, будто кого-то подгоняла.

– Что они там делают? – пробормотала Зоя и пошла к углу школы. Ей оставалось до девчонки пара метров, когда раздался возмущённый возглас Антона.

– Эй, ты что творишь?! – А потом он захлебнулся в крике.

Синеволосая с громким заливистым смехом рванула со школьного двора, за ней улепётывал ржущий парень. Зоя заглянула за угол и вскрикнула. Василиса и Гаврил побежали к ней.

Когда Василиса последней зашла за угол, Антон стоял согнувшись и тряс руками, с которых брызгами слетала красная краска. Его лицо и волосы тоже было залиты красным, только вокруг глаз остались чистые островки. Видимо, спасли очки. Точно, он встряхивал рукой с жидким сгустком. Видимо, это и были залитые краской очки.

Откуда-то выскочила Зоя и стала лить трудовику на руки воду из бутыли.

– Вот гадёныш. – Гаврил даже сплюнул.

– Нельзя плевать на землю, – выдала Зоя.

– А вот так можно? – Гаврил указал на свежеокрашенную стену школы, где потёками алели матерные слова и грубые рисунки половых органов. – Ещё и Антону краской в лицо брызнул, гад.

Вокруг собирались ребята, что пришли помочь. Все возмущённо восклицали, увидев похабные картинки и пытающегося отмыться трудовика.

– По какому поводу собрание? – Это подошёл Давид Юрьевич. Все сбавили тон, давая ему рассмотреть испоганенную стену. – Надо вызвать полицию, заявление будем писать. Кто-нибудь узнал того, кто это сделал?

Все посмотрели на Василису. Поняв намёк, она достала телефон и стала набирать номер отца.

Пока ждали полицию, всех попросили отойти и не глазеть на неприличные слова и картинки. Оттереть их сразу не разрешил и отец Василисы. Антон кое-как отмылся и поехал в поликлинику, потому что его лицо и руки сильно покраснели. Видимо, началась аллергия.

– Вот же скотство! – Коля возмущённо расхаживал по книжному клубу, где собрались ребята. – Только мы покрасили стену – и пожалуйста! Кто это такие вообще?

– Дачники, – ответил Гаврил, сидевший в кресле-мешке. – Внучок Вислогузовой и его подружка.

– Н-да, трудновато придётся, – вздохнула Зоя. – Она вроде начальницей какой-то была на заводе в Добромыслове. В общем, характер у неё так себе. Она даже с моей бабушкой судиться пыталась.

– По какому поводу? – спросила Снежана. Она даже теперь выглядела как на светском приёме – в аккуратной белой футболке и чёрных бриджах, да ещё с идеально круглым пучком.

– Якобы бабушкина яблоня ветками заходит на участок этой Вислогузовой. А сама навоз сваливала прямо на общую дорогу да ещё целую сотку у Самородовых отхряпала. Они тоже на неё в суд подали и даже выиграли, а ей хоть бы хны. Всё равно забор не передвигала, пока приставы не приехали. Говорила, что ей решение суда – не указ. А уж внучок её – это отдельная песня. – Туту Зоя даже глаза закатила. – Он у нас с бабушкой и стёкла бил, и яблоки таскал, и всякие гадости на стенах писа́л. Только я не знала, что его Борюсиком кличут. Как борова.

– И что? – спросил Коля.

– А ничего. Ей про внучка́ вообще бесполезно что-то говорить. Сразу начинается: это не он, он не виноват, вы всё врёте. В общем, пока моя бабушка ей… – Тут Зоя осеклась. Видимо, чуть не сказала лишнего. Стушевалась и пробубнила: – Трудно будет его привлечь.

– Даже начальнику полиции? – Снежана с милой улыбкой кивнула Василисе.

Почувствовав, что краснеет, Василиса стала усердно оттаскивать Изюма от книжных стеллажей. По такому случаю и собаку в музей пустили.

– О, кстати о книгах! – воскликнул Коля. – Я тут кое-что откопал.

Он засуетился, достал из рюкзака толстую папку с листами.

– Я сразу подумал, что эту твою карту, – кивок Василисе, – уже где-то видел. И точно, стал разбирать копии, которые сделал для научного проекта. И – вуаля!

Коля достал из папки мятый лист и победно продемонстрировал его остальным. На странице оказалась копия разворота книги с тонкими узорными линиями.

– Это из одного старого путеводителя двадцатых годов, – сказал Коля, положив листок на стол, чтобы всем было видно. – Я его в областной библиотеке откопал. Понимаете? Такая же самая карта, которую ты нашла.

Все посмотрели на Василису. Ей стало тошно. Мало того, что костыль обменяла на карту, так эта карта ещё и не уникальная. Словом, ничего в ней особенного нет, как оказалось.

– А ты можешь принести свою карту, чтобы сравнить? – У Коли глаза блестели от исследовательского азарта.

– Не выйдет, – покачала головой Василиса. – Её украли.

– Что? – хором спросили изумлённые ребята.

– Ну, или я её потеряла.

Все смотрели на Василису чуть ли не с отвращением. Ей и самой стало ещё тошнее. Подаренное Васей кольцо потеряла, карту профукала.

– А где Лета? – Василиса решила сменить тему.

– В больнице, – буркнул Коля, складывая свои бумаги. – А это, между прочим, карта с кладом.

– Как это? – спросила Снежана.

– Вот смотрите. – Коля снова достал карту. Действительно, она сильно напоминала ту, что Василиса выменяла на костыль. – Вот Яблоневая слобода, а вот Багряница. Вот река и озеро. Да, видите, водохранилища ещё нет, а Мазыйка, наоборот, есть. А вот – крестик между домами в Багрянице.

– Как-то мелковато, – протянула Снежана. Действительно, карта была слишком маленькой, чтобы говорить о точности.

– С чего ты взял, что это клад отмечен? – спросила Зоя.

– Эту карту нарисовал комиссар карательного отряда, посланного за Агафьей Русаковой.

– Разве они не все того? – И Гаврил провёл рукой по горлу.

– Его труп нашли в лесу, а при нём – карта. – Коля важно сложил бумаги обратно в папку. – Насколько я помню, твоя карта была более подробной.

– Может, ещё раз поискать, – пробормотала Василиса, снова краснея под взглядами ребят.

– Может, – согласился Коля. – Тебе помочь?

Отказаться Василиса не успела, потому что в библиотеку вошёл её отец, а за ним – Давид Юрьевич.

– Ну что? – спросила Василиса.

– Ну, что. – Отец снял фуражку и промокнул блестящую лысину платочком. – Заявление получено. Будем работать. Хотя… Вздорная это баба, Вислогузова. Чуть не каждый месяц кляузы на кого-нибудь строчит.

– У неё не все дома, – резко произнесла Зоя.

– Согласен, – кивнул Новиков. – А тут ещё обожаемый внучок.

– И что, ему ничего не будет? – возмущённо воскликнул Коля. – А как же Антон?

– Его спасли очки, а то бы ослеп. Правда, сами очки, видимо, придётся заменить.

– Вот пусть этот внучок и оплатит! – сказал Коля.

– Ладно, пойду с бабкой поговорю, – вздохнул Новиков, надел фуражку и вышел из библиотеки.

– Надо эту дрянь закрасить, – сказал Давид Юрьевич.

– Я готова!

– Я тоже!

Снежана и Зоя бросили друг на друга мрачные взгляды.

– Отлично, а мы пока пойдём карту поищем. – Коля взял свою паку под мышку и встал по стойке «смирно». Василиса не сразу поняла, что это он так изобразил готовность помочь ей в поисках.

– Ладно, пошли, – кивнула Василиса.

– Ты с нами? – обернулся Коля к Гаврилу. – Или девчонкам поможешь? Хотя там работы на пять минут.

– Я лучше в кафе вернусь, – произнёс наконец Гаврил. – Всё-таки родителям обещал.

– Тогда до завтра! – Коля отсалютовал ребятам и пошёл прямо на Василису, заставив её пятиться к выходу.

Глава 7. Клад и угольные печи

Василиса и Коля нога за ногу шли по посёлку. Хотя нет, Коля пылал энтузиазмом, а вот Василиса совсем не горела желанием приводить его в гости да ещё позволять рыться в вещах. С другой стороны, он вроде ничего, слова понимает с первого раза. Если что, можно будет его энергию перенаправить.

Во дворе их встретила мама Василисы, копошившаяся в розарии.

– Привет, – вяло произнесла Василиса.

– А… да. Здравствуйте. – Увидев, что дочка пришла не одна, мама даже слезла по стремянки, с которой прилаживала плети оранжевой розы к металлической арке.

– У вас прекрасные цветы, очень живописно. – Так, теперь Коля, кажется, примазывается к родителям.

– О, спасибо, – ещё шире заулыбалась мама. И обратилась к Василисе: – Ты нас так и не представишь?

– Это Коля, учится на класс младше. – Василиса попыталась нажать на слово «младше», чтобы у мамы не было неправильных фантазий. – А это моя мама. Мы пойдём… э…

А вот повод надо было продумать по пути.

– Сверим материалы по походу, – подсказал Коля.

– Да уж, поход у вас получился… ничего не скажешь, – помрачнела мама. – Ну, идите. А потом – пить чай!

Уже у порога таунхауса Коля вдруг притормозил.

– А где твоё окно?

Неужели он собирается залезть к ней в спальню? Что за дурацкие мысли.

– Вон там, – указала Василиса на приоткрытое окно своей комнаты. И опустила руку. – Я что, забыла его закрыть?

Вслух этого говорить, конечно, не стоило. Да и она действительно могла забыть его закрыть.

– Так. – Коля деловито подошёл к кирпичной изгороди, отделявшей таунхаус семьи Новиковых от соседей. – Отсюда можно влезть на гараж. А оттуда – в твоё окно.

– Ты это к чему? – напряглась Василиса.

– Ты же вроде сказала, твою карту украли, – пожал плечами Коля. – Вот я и прикидываю, как могли это сделать. Камеры в посёлке есть?

– Есть, но они не работают. Да кому нужно лезть к нам в дом? Да ещё за какой-то непонятной картой. Тем более что она не уникальная. Ты ведь такую же нашёл.

– Так ты думаешь, твоя карта ничего не стоит? – Коля всё щурился на окно, почёсывая веснушчатый носик.

– Карта как карта. У тебя тоже такая есть, ничего особенного. – Василиса спустила Изюма с поводка, и он сразу помчался ловить бабочку-лимонницу.

– Я свою карту в архиве откопал, да и то – по случаю. Обычно эти документы школьникам не выдают, за меня из научного сообщества попросили. А вот откуда твоя карта взялась, это вопрос.

Василиса крутила головой, прикидывая, как бы отделаться от всезнайки. Хорошо бы карта сразу нашлась, и Коля ушёл.

– Так где ты её взяла? – Теперь Коля пристально смотрел на Василису. Как у многих рыженьких, у него были зелёные глаза.

– Выменяла, я же говорила.

– У кого? – быстро спросил Коля.

– У людей, которые собирались переправляться через озеро, – протараторила Василиса, пытаясь не пускать в сознание воспоминания о Чёрном яре. – Они вроде на свадьбу собирались…

Коля прыснул со смеху:

– Кому ты это рассказываешь? Я что, дурак? Какая свадьба? И кому понадобился твой костыль, чтобы отдать взамен карту?

– По-твоему, я вру?! – Василиса попыталась придать голосу звона и обиженности.

– Я думаю, ты недоговариваешь, – примирительно сказал Коля. – Кстати, у вас у забора цветы примяты, как будто на них кто-то наступил.

– Где?! – Оказывается, мама всё время прислушивалась к разговору. Она мигом оказалась у изгороди, где листья и стебли лилейников, действительно ломко клонились к земле. – Кто посмел?!

– Действительно, кто? – пробормотал Коля, снова глядя на окна Василисы.

– А где Изюм? – Вдруг до Василисы дошло, что пёс куда-то пропал.

И тут же из её открытого окна показалась чёрная взъерошенная мордочка с высунутым розовым языком. Поняв, что его позвали, он радостно взвизгнул, перескочил подоконник, пробежал по крыше гаража, спрыгнул на изгородь, а оттуда – прямо на мамины красно-оранжевые лилейники.

– Ну что за собака, – резко проговорила мама, пока пёс облизывал Василису, поставив лапы ей на пояс.

– А можно я попробую туда залезть? – предложил Коля и уже сделал шаг к изгороди, когда мама и Василиса хором сказали:

– Ещё чего!

– Но к вам, судя по всему, кто-то влез.

– Кто к нам влез? – оказывается, вернулся отец. Он протирал ободок фуражки платочком, а Изюм крутился теперь у его ног.

– Не знаю, кто, – смутился Коля, когда никто больше не ответил. – Но знаю, зачем.

Василиса попыталась грозно на него зыркнуть, но отец уже ухватился за мысль.

– Ну? – навис над Колей майор Новиков.

Но Коля от испуга только присел и кивнул на Василису.

– Карта пропала, – вздохнула Василиса. – Которую я в походе нашла.

– Так. – От интонации майора замолкли все, и даже Изюм скромно присел.

Дальше Коля и Василиса двадцать минут пили чай на кухне, пока майор прочёсывал по сантиметру дочкину комнату и двор таунхауса.

– Ну что? – воскликнула Василиса, когда отец вернулся в дом. Изюм, дремавший у её ног, поднял голову. Коля, жевавший десятую печеньку, отставил чашку.

– Так. Карты нет. Взлома нет. Сколько раз просил закрывать окно на ночь?

От резкого тона отца Василиса опустила взгляд. Душно же, что непонятно. Кондиционера-то нет. Но вслух этого говорить не стала.

– Больше ничего не пропало? – заглянула в открытое окно кухни мама. Видимо, забралась на садовую скамейку.

– Нет, я решётки скоро поставлю!

– Так ничего не пропало? – Возглас по решётки мама пропустила мимо ушей.

– Молодой человек, я думаю, вам пора. – Новиков повернулся к Коле. – Спасибо, что зашли.

Коля кивнул, встал, отряхнул крошки с джинсов и почти вылетел из дома. На его место сел отец и пристально посмотрел на Василису.

– А теперь подробно рассказывай, что это за карта и откуда она взялась.

Спустя полчаса допроса, от которого у Василисы закружилась голова, отец сказал:

– Переезжаешь на чердак.

– Но мне там не нравится! – запротестовала Василиса. Чердаком Новиковы почти не пользовались, поселить там было некого – в просторном доме места хватало всем. А под крышей всегда было темно и сыровато, по стенам даже ползла плесень.

– Приберись и переноси вещи. Вопрос закрыт! – не дал дочке возразить майор.

– А что с этим, ну, внучком… как её…? – сбивчиво спросила Василиса, чтобы сменить тему.

Отец только шумно выдохнул, надув щёки.

– Вздорная баба. Как обычно: это не её внучок, это всё местные, быдло деревенское… Ой. – Поняв, что повторил слова Вислогузовой, чего делать явно не стоило, майор осёкся.

– Разве она сама не местная?

– Как она сказала, это другое, – передразнил смутьянку Новиков.

– Так что, это мы, что ли, сделали?! Сначала горбатились там на ремонте, а потом свою же работу испортили? Да все видели, что это он стену разрисовал! – От возмущения Василиса даже сильно притопнула покалеченной ногой. Изюм не понимал, с чего хозяйка так распалилась, и смотрел на неё во все глаза. – И что, ему теперь ничего не будет?

– Посмотрим, – вздохнул Новиков.

Чтобы не переезжать на чердак, после обеда Василиса убежала в музей, где до сих пор числилась помощником библиотекаря. Библиотекарша, принимавшая самое активное участие в… том, что случилось год назад, каким-то образом сумела удержаться на своём месте. Наверное, это заслуга её мужа-механизатора, который из закрывшегося свиноводческого хозяйства плавно перешёл работать в соседний коровник. А заведовал фермой друг нового главы администрации посёлка.

Так что библиотекарша всё ещё время от времени появлялась в музее и, презрительно глядя на Василису, оставляла ей задания. Которые Василиса, правда, выполняла в зависимости от настроения и желания.

– Надо вымыть полы во всём музее, – деловито гаркнула библиотекарша, когда Василиса вошла в читальный клуб. – Понатоптали, свиньи. Да ещё краской набрызгали.

– Я уборщицей не нанималась.

– Ты обязана выполнять все мои распоряжения! – Библиотекарша вылупилась на Василису водянистыми глазами с искусственными ресницами.

– Вы тут не хозяйка. – Василиса демонстративно села за свой компьютер.

– Конечно, – ядовито выплюнула начальница. – Я же с хозяевами посёлка не зажигаю.

– В смысле? – Василиса совсем не понимала, о чём речь.

– В коромысле! Эта Наташка сначала муженька пропихнула в тёплое кресло, а теперь ещё и к Эдуарду подмазывается. Типа старые чувства и всё такое. А вот фиг ей! – Видимо, библиотекарша забыла о присутствии Василисы и теперь расхаживала по книжному клубу, разговаривая сама с собой. – Ну да, это же его первая любовь. А вот проверить бы, от кого у неё сынок-то, а то слишком уж они с сего дочкой похожи.

– Вы имеете в виду Лету и Гаврила? – догадалась Василиса, припомнив, что нового главу администрации зовут Эдуард.

– Не твоё дело! – рявкнула библиотекарша, поняв, что сказала лишнего. – Иди пол мыть!

– Не пойду, – спокойно произнесла Василиса, качая головой.

– Иди, или я тебя за шкирку поволоку! – Библиотекарша нависла над подчинённой, брызгая слюной на стол.

– Что здесь происходит? – В клуб вошла Наталья Львовна, мама Гаврила и заведующая музейным комплексом. После прошлогодних событий она поначалу осунулась и похудела, но теперь снова приосанилась и стала даже ярче, чем была.

– Не хочет пол мыть! – Библиотекарша указала на Василису длинным розовым ногтем.

– И не должна. – Следом за Натальей Львовной вошёл мужчина, похожий на Давида Юрьевича, только, пожалуй, лет на десять старше. Видимо, это и был Эдуард Юрьевич, новый глава посёлка и отец Леты. И, судя по всему, давний друг Натальи Львовны. – Уборщицу надо нанять.

– А до этого кто полы мыть будет? – спросила притихшая библиотекарша.

Но на этот вопрос никто не ответил, потому что появился Давид Юрьевич и стал быстро рассказывать что-то о сметах и стройматериалах. Братья ушли в кабинет начальницы, а сама Наталья Львовна кивнула библиотекарше:

– Найдите уборщицу. И займитесь этим прямо сейчас. – И пошла за братьями.

– Слышала? – гаркнула библиотекарша, когда шаги начальницы затихли. – Давай, ищи уборщицу.

Когда библиотекарша ушла, сказав, что ей нужно в детский сад за ребёнком, Василиса откинулась на спинку кресла. Хорошо перестать имитировать бурную деятельность. А ещё лучше – остаться одной и попытаться уложить в голове события.

Но вместо похода и Чёрного яра в воображении всё мелькала Наталья Львовна. Стало быть, у неё с новым главой был когда-то роман. А ведь и правда, Гаврил и Лета чем-то похожи. Но это не Василисино дело.

Может, Наталья Львовна подключила старые связи, чем и помогла мужу открыть кафе? Действительно, и помещение им легко досталось, Гаврил сам рассказывал, и вообще дела неплохо идут. Новый глава помогает бывшему? Хотя в некотором смысле сам бывший.

– А, ты здесь. – Гаврил вошёл в читальню и, как обычно, застыл посреди зала, засунув руки в карманы.

– Если ты к маме, то она на совещании. – Василиса старалась на него не смотреть, чтобы не искать сходства с Летой и её отцом.

– Я подожду. – Гаврил сел в красное кресло-мешок. После пяти минут тишины спросил: – Что делаешь?

– Должна искать уборщицу, но желающих мыть полы в поселковом музее нет. – Василиса закрыла очередной сайт по поиску работы, не найдя ни одного подходящего резюме. Как и ожидала. Какие резюме из провинциального Покрова, да ещё на вакансию уборщицы? Знакомых и соседей надо бы поспрашивать.

– А ты Виоле позвони.

– Кому?– не поняла Василиса.

– Виола Романовна, наша бывшая училка. Она сейчас всё равно без работы. Приходила к матери проситься на твоё место, сам слышал. А Олеську хотела к нам в кафе пристроить.

– На моё место? – У Василисы в голове не укладывалось. Ведь именно Виола со своей распрекрасной дочкой и устроила прошлогодний хаос, даже хотела Гаврила и Зою в жертву чудовищу принести. А теперь пришла к его матери, да ещё Василисино место просила. Каково?!

– Ага. Их отец-то бросил после… ну, ты понимаешь. Сбежал, да ещё и все деньги прихватил. Ладно хоть дом здесь на Виолу оформлен, а так они вообще на улице бы оказались.

– И что твоя мама?

– Моя мама – нормальный человек. Она же помнит, что тогда было.

Василиса кивнула. Сама она ещё припомнила, как отец Гаврила чуть его под гору не сбросил. Может, они действительно не родные?

– В общем, они на мели. Так что позвони ей, может, согласится здесь работать.

– Олесе или Виоле?

– Виоле. Олеська сейчас в Нижнем у каких-то родственников. Курсы по ноготочкам проходит, чтобы самой зарабатывать.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Виола маме рассказала.

– А Диана? – всё-таки спросила Василиса. Ей, конечно, было любопытно, что стало с девочками, которых она с прошлой осени не видела. Но спрашивать открыто считала ниже своего достоинства. И вообще, это не любопытство, а просто так, к слову пришлось.

– На домашнем обучении, как и Олеся, – пожал плечами Гаврил. – А, ты не об этом. – И тут он выпрямился и как-то странно заулыбался. – А, ну да. Ты, наверное, пока не в курсе. Их-то отец не бросил, и деньжата у него остались. И хоть свинокомплексу каюк, он другой бизнес замутил.

– Какой? – спросила Василиса, по интонации Гаврила поняв, что тут крылось что-то интересное.

– Угольный. Запах гари чувствуешь?

– Бывает, – кивнула Василиса. – И дым по посёлку идёт.

– На месте бывшего свинокомплекса теперь угольные печи. Они там дрова сжигают, чтобы уголь делать. Знаешь, для мангалов. Его продают в супермаркетах.

– А дрова откуда? – Василиса почувствовала, как внутри закипело. Такого подъёма у неё не было давно, с тех пор, как они уехали из Добромыслова и её эко-активность практически свелась к нулю.

– Оттуда. Из местных рощ. Берёза. – Гаврил снова улыбнулся. – Знал, что тебе понравится.

– Понравится?! – взвилась Василиса. – Вырубка деревьев для шашлыков мне понравится?!

– Да ладно, не ори. – Гаврил выставил ладони. – Я не это имел в виду.

– Вот что. Пусть твоя мама сама этой Виоле звонит, а мне надо… В общем, мне надо. – Василиса вскочила и помчалась в туалет. Закрылась в кабинке и отправила сообщения всем знакомым эко-активистам, которым не писала уже больше года. Ещё не хватало, чтобы теперь вокруг Покрова деревьев не осталось. Может, ещё какие-нибудь химические заводы тут пооткрывают? Раз уж рощи вырубят. И всё кругом отравят, как в Добромыслове. Так, чтобы с гарантией.

Когда запал на предстоящую борьбу несколько поутих, Василиса умылась и вернулась в зал, где теперь сидели ещё Коля и Зоя. Жаль, Лета до сих пор не оправилась. Почему-то Василиса была уверена, что она точно бы включилась в борьбу с вырубками деревьев и дымом, заволакивающим окрестные деревни. Надо бы Лету навестить.

– Да мы же там были, – говорил Гаврил, когда Василисавернулась в читальный клуб. – Колодец-то был пустой.

– Это вы о чём? – Василиса села на своё место и деловито защёлкала мышкой. Почему-то хотелось сделать вид, что она работает.

В этот момент в читальню вошла Виола Романовна. Ребята притихли. Надо сказать, выглядела она для своего положения неплохо, разве что похудела немного, а так – накрашенная, на каблуках, с маникюром. Вроде успешная женщина. С виду.

– У мамы пока совещание, – сказал Гаврил, прерывая молчание. Зоя вообще отвернулась. – Но вы можете подождать.

– Ой, Виола, приве-ет! – Возникшая откуда-то библиотекарша расцеловала Виолу в обе щёки. – Отлично выглядишь. И маникюр! А я вот тоже сделала, смотри. Ой, пойдём поболтаем, пока тут… – И она окинула ребят презрительным взглядом. – В общем, пойдём в хранилище, там тихо.

– А сказала, в садик пошла, – пробормотала Василиса, глядя вслед подружкам, которые прошлой осенью чуть не убили и её, и Гаврила, и Зою. Коля тогда был маловат для участия в шабаше, а родители сумели отвертеться и уехать, забрав его с собой. Но он, разумеется, был в курсе того, что случилось.

– В общем, колодец всё равно был пустой, – повторил Гаврил, когда молчание стало давящим. И обратился к Василисе: – Коля говорит, там должен быть клад.

– Ну да, – оживился Коля. – Я затем и пришёл. Вот моя карта. Смотрите.

Коля разложил на столике уже знакомую всем карту.

– Видите крестик? Я всё увеличил, так что вот. – И Коля выложил ещё один лист, похожий на первый, только с крупными деталями. – По памяти я нарисовал Багряницу и сравнил с картой. Получается, что крестик – это колодец.

– С чего ты взял, что там клад? – спросила Зоя, рассматривая обе карты. Действительно, план был похож на брошенный посёлок, где ребята ночевали.

– А зачем ещё ставить здесь крестик?

– Мало ли, – протянула Зоя.

– Ну, давай, предлагай, – с вызовом сказал Коля.

Зоя часто заморгала и посмотрела на Гаврила. Тот только пожал плечами.

– Может, это место, где были тела его товарищей? – предположила Василиса, припомнив историю о чекистах, устроивших погоню за Агафьей Русаковой.

– Во-первых, все они туда не влезли бы. – Коля загибал пальцы. – Во-вторых, в колодце никаких останков не было. В третьих, вряд ли комиссар точно знал, где сгинули его бойцы.

– Ну, допустим, – согласилась Василиса. – И что дальше?

– Я предлагаю экспедицию, – торжественно заявил Коля. – В Багряницу.

Все оторопело молчали.

– Я думаю, там спрятан клад, – добавил Коля, обводя ребят сверкающим взглядом.

– Ну и пусть, – замотала головой Василиса. – Я пас. Хватит с меня одной ноги. Не хочу хромать на обе.

– Я тоже пас. – Гаврил даже причин придумывать не стал.

Зоя молча пожала плечами.

– Но это же для науки! – воскликнул Коля.

– Да ну её, твою науку! – отмахнулась Василиса. – Есть дела поважнее.

– Пикет против угольных печей? – Гаврил улыбнулся так, что захотелось дать ему подзатыльник.

– А, это вы про этот угольный комбинат? – спросила Зоя. – Говорят, там ещё крематорий для животных устроили.

– Что? – воскликнула Василиса. Только этого ещё не хватало.

– Ну, это для больных животных, или тех, кто умирает в приютах. – Зоя подалась назад, опасливо глядя на Василису. Видимо, её от ярости перекосило.

– Давайте так, – встрял Коля. – Я вам помогу бороться с печками, а вы поможете мне с Багряницей.

– Вам – это ей. – Гаврил кивнул на Василису. – Мы с Зоей тут ни при чём.

– Ага, вас всё устраивает. Тру́сы, – Василиса попыталась придать голосу презрения.

– Я этого не говорила, – громко произнесла Зоя. – У нас бабушкой дом близко к этому… этим печам. Дышать нечем. Я с тобой.

Василиса даже не знала, как на такую поддержку реагировать, настолько это оказалось неожиданно. Поэтому только благодарно кивнула.

– Вот и отлично! – снова встрял Коля. – Вы – мне, я – вам.

– Эй, мы ещё ни о чём не договорились. – Гаврил выставил ладонь.

– С тобой никто ни о чём не договаривался, ты даже нам помочь не хочешь, – вспылила Василиса.

– С чего ты взяла, что я не хочу?

В этот момент у Василисы засигналил смартфон. Вполуха слушая, как препирались Коля и Гаврил, она пролистывала сообщения от ребят. Кэрри, которую Василиса знала по Добромыслову, приглашала на встречу в Растяпинск.

– Мне надо… э… к бабушке.

Притихшие ребята вопросительно посмотрели на Василису.

– Завтра съезжу в Растяпинск. Заодно к Лете зайду.

– Ой, я с тобой, – заулыбалась Зоя. – Меня на завтра отпустили.

– Откуда? – спросил Коля.

– Я работаю в «Подсолнухе». Подрабатываю. – И она улыбнулась Гаврилу, как будто они хранили общий секрет.

Василису замутило. Не стоит брать их собой на встречу с ребятами из Организации.

– Тогда я тоже поеду, – кивнул Коля. – В музей схожу, у меня там знакомые. А потом все вместе Лету навестим. Может, она тоже захочет с нами пойти.

– Никуда мы не пойдём! – жёстко сказал Гаврил. – Жить ещё не надоело. Встречаемся завтра в десять на автобусной остановке. Пошли.

Кивком позвав Зою за собой, он вышел из читальни. Зоя, буркнув «всем пока» выскользнула следом.

– Коль, я ещё даже новый костыль не заказала. – Василиса отвела взгляд от Коли. Он грустно вздохнул, попрощался и тоже ушёл, оставив Василису разгребать библиотечные таблицы и карточки.

Глава 8. Изнанка

Вернувшись домой, Василиса обнаружила свою спальню полупустой. Все вещи, даже книжный шкаф и кровать, переехали на чердак. Качать права оказалось попросту не перед кем – отец отбыл на рыбалку с ночёвкой, а мама отправилась на вечернюю пешую прогулку. Недавно она сколотила в Покрове клуб любителей скандинавской ходьбы, и теперь каждый день дамы и джентльмены из клуба наворачивали круги по посёлку и окрестностям.

Пытаясь пристроить письменный стол так, чтобы на него попадал свет из окна в крыше, Василиса поначалу чуть не плакала от обиды. Всё-таки она тоже член семьи, и с её мнением могли бы считаться. С другой стороны, чердак – место укромное, а родителям незачем знать, что она снова связалась с ребятами из Организации, и уже намечалась очередная акция.

Отец такую инициативу точно не поддержит. Ещё чего доброго, запрёт в доме, как в прошлый раз, когда они протестовали против стирольного производства в Добромыслове. Товарищей тогда аж по федеральным каналам показали, а Василисе пришлось сидеть дома и смотреть по телевизору, как в промзону приезжал министр, хвалил ребят и жал им руки. Некоторых, кстати, с собой увёз. Теперь важные экологические проекты курируют.

Уже лёжа в кровати, Василиса вдруг отчётливо поняла, что и в этот раз ключевой роли ей не доверят. Хорошо, если вообще с собой возьмут, а то могут и оставить где-нибудь «тылы прикрывать». Куда ей теперь, хромоножке.

Снова подступили слёзы, Василиса повернулась на бок, чуть не сбросив с кровати спавшего в ногах Изюма.

Утром она специально встала пораньше, оставила родителям записку, что едет к бабушке в Растяпинск, и убежала, стараясь не шуметь. Раз уж родители полностью игнорируют Василису, то она будет понезаметнее. Так даже лучше. Изюм, правда, пытался поднять лай, так что пришлось задабривать его припрятанными по разным углам печеньками.

На остановке уже ждали Коля, Гаврил и Зоя.

– А вы куда? – спросила Василиса. Избавиться от одного Коли нетрудно, а вот трое – это уже перебор.

– В кондитерскую, о пряниках договариваться, – буркнул Гаврил. Выглядел он как-то мрачновато.

– А мы с Колей в музей, – встряла Зоя.

Ясно, чего Гаврил хмурится. Ему бы, наверное, хотелось, чтобы Зоя с ним пошла, а она вот с Колей куда-то собралась. Ну и ладно. Лишь бы у Василисы под ногами не путалась.

Всю дорогу до Растяпинска Зоя и Коля перешёптывались и разглядывали что-то в планшете, а Гаврил упрямо смотрел в окно. Остановка Гаврила была первой, потом вышли Зоя и Коля. А Василиса поехала дальше. Чтобы быстрее попасть к дому бабушки, ей нужно было бы доехать до центра, что она и сделала. Только не пошла дальше пешком, а села в другой автобус.

От центра автобус покатил не в яркие пряничные районы, где бродили толпы туристов, а в противоположную сторону. Скоро за окном стали мелькать панельные хрущёвки, довоенные заброшки и чадящие гаражные мастерские.

Василиса вышла на улице Индустриальной. Раньше отсюда автобус ехал прямо в промзону, но теперь, когда производства закрылись, делал круг на разбитой дороге и возвращался в город.

Изнаночная часть нарядного Растяпинска с обшарпанными домами, щербатыми тротуарами и проплешинами на газонах навевала тоску, и Василиса не любила здесь бывать. Но ребята из Организации всегда старались найти место потише, чтобы в случае чего было проще затеряться. Так что пришлось натянуть на голову капюшон олимпийки и, оглядываясь по сторонам, пробежать по заставленным машинами дворам.

У торца одной из серых пятиэтажек в подвал уходила старая потрескавшаяся лестница. Чтобы спуститься по ней без потерь, пришлось обеими руками держаться за стены и повернуться полубоком – так на больную ногу удобнее было наступать.

Нижняя ступенька вообще отсутствовала, поэтому пришлось ещё и прыгать. Хорошо, что удалось не сшибить стоявшую в углу обшарпанную вывеску «Ресторан Усадьба».

Массивная ржавая дверь никак не поддавалась. Василиса тянула её обеими руками, но открыть всё не могла, потому что из-за тесноты нормально упереться больной ногой в косяк не получалось.

– Давай помогу. – Молодой мужчина в форме полицейского оттеснил Василису и рывком распахнул громыхнувшую дверь.

– Спасибо, – пискнула Василиса и прошла в зал ресторана «Усадьба».

В пыльном полутёмном помещении, вонявшем прогорклым маслом, сразу же бросились в глаза зелёные волосы Кэрри. Девушка тоже увидела Василису и сделала движение, чтобы помахать ей, но быстро опустила руку и отвернулась. Ясно, присутствие полиции не вдохновляет. Ещё подумает, что это засланный агент от отца Василисы.

Василиса покрутила головой, выбирая место почище. В конце концов, чтобы не привлекать лишнего внимания стоя посреди зала, прошла в угол и устроилась за шатающимся столиком, накрытым стёртой клеёнкой.

Полицейский прошёл к барной стойке и по-свойски заговорил с девушкой, что сидела в глубине.

Засигналил смартфон.

«Завтра в 10 вечера в Ключе», – писала Кэрри.

Василиса нашла её глазами, но Кэрри уплетала жуткий салат из вялых овощей, будто бы просто листая ленту в соцсетях.

Василиса отправила в ответ знак вопроса. Нужно же знать, что брать с собой, что именно намечается и какие пути отступления.

Но Кэрри не ответила. Она позвала официантку, оплатила счёт и направилась к выходу. Правда, на миг глянула прямо на Василису и едва заметно мотнула головой.

И что бы это значило? Это из-за присутствия полицейского? Или Василисе не положено знать, что намечается? Или её вообще списали из-за ноги? Зачем тогда дату и координаты присылать?

– Что будете заказывать? – официантка в грязном жёлтом фартуке наконец обратила внимание на Василису.

– Кофе, пожалуйста, – выдала Василиса первое, что пришло на ум.

– И всё? – раздражённо спросила официантка.

– И всё. – Василиса, конечно, не стала бы здесь ничего пробовать. Она не такая смелая, как Кэрри. Но и привлекать лишнее внимание не хотелось.

А пришлось, потому что официантка запричитала на весь зал:

– Вот школота! Приходят, сидят, ничего не заказывают. И что их сюда тянет, выкидышей?

Василиса отвлеклась от мыслей о Кэрри и завтрашней акции. Выкидышей, значит. Ну-ну.

Стоило официантке скрыться за скрипучей дверкой, ведущей, видимо, в кухню, как Василиса встала и быстро пошла к выходу. Всем весом навалилась на дверь, чтобы та погромче грохнула.

Держась за стены, через ступеньку взбежала наверх (и даже нога не помешала). И налетела на Гаврила.

– Ты что тут делаешь? – Гаврил выглядел не удивлённым, а скорее раздражённым.

Какие все вокруг нервные. Можно подумать, это у них увечье на всю жизнь.

– Тебя не касается, – огрызнулась Василиса и прошла мимо него, чуть не задев плечом.

– Эй, стой! – Гаврил оказался рядом. – Ты же к бабушке собиралась.

– А ты – в кондитерскую. Стоп. – Василиса остановилась и повернулась к Гаврилу. – Если вы в своей кафешке собираетесь продавать еду оттуда, – Василиса кивнула на «Усадьбу», – в жизни к вам не приду. И ещё всем расскажу, из какой помойки вы продукты достаёте.

– Из этой клоаки? – Гаврил даже улыбнулся.– Нет, я в колледж приехал. Кондитерская меня отправила в пекарню, а там сказали к вечеру прийти. Смена у них. Я пока решил сюда зайти, посмотреть, какие тут условия для поступления.

– Какого поступления? – не поняла Василиса.

– Вон, индустриальный техникум.

Действительно, обернувшись, Василиса увидела за сетчатым забором длинное здание с аккуратными газончиками. Симпатичный сталинский ампир с карнизиками и лепниной, только уж слишком обшарпанный. И правда, это ведь какой-то не то колледж, не то техникум.

– Какие ещё условия? – фыркнула Василиса. – Сюда разве не всех подряд берут? – И тут её осенило. – А тебе-то это зачем?

– Как – зачем? На следующий год поступать буду.

– Ты же хотел на нейробиолога, мозг изучать.

– Мало ли что я хотел, – резко произнёс Гаврил. – Теперь на ресторанный бизнес пойду. Родителям помогать надо.

Гаврил вздохнул и, ссутулившись, пошёл к техникуму. Василиса побрела к остановке. А ведь сколько у него энтузиазма было. И деревянная фигурка в виде мозга, забавная такая. Которая так и осталась у Василисы.

Василиса села в подошедший автобус. Надо бы поскорее добраться до бабушкиного дома, пока она с церковной службы не вернулась, а то родители начнут задавать неудобные вопросы.

Василиса вышла в центре города. Пробираясь через толпу туристов, завернула в парк, чтобы срезать путь. Кругом шумели дети, крутились карусели, трепетали букеты воздушных шаров. У фонтана фотографировались, мешая друг другу, человек десять. На одной из площадок румяная продавщица в фартуке и чепчике с оборочками торговала мороженым со старомодной тележки.

Встав в конец очереди, Василиса почувствовала, что от постоянных мыслей то о предстоящей акции, то о ноге, то о Гавриле у неё начинала кружиться голова.

– Вам какое?

Хорошо, что у продавщицы такой звонкий голос, морок немного рассеялся.

– Крем-брюле в рожке и минералку, пожалуйста.

– На здоровье! – продавщица взяла деньги и достала из холодильника мороженое и запотевшую бутылку.

Только когда Василиса сделала пару больших глотков, мир снова обрёл чёткость. Надо было кепку или панамку с собой взять, а то под таким палящим солнцем и свалиться недолго.

Отпивая из ледяной бутылки, Василиса медленно брела по парку с цветущими клумбами, фонтанами и скамейками, сплошь занятыми туристами и местными. Между людьми мелькнуло что-то знакомое. Василиса прибавила шаг.

– Лета! – окликнула Василиса тощую девушку с короткой стрижкой.

– Ой, привет! – Лета обернулась. Хорошо, что Василиса увидела её со спины, а то без яркого макияжа даже не узнала бы. – А я вот из больницы сбежала. Духота и скукота.

Василиса заметила, как лицо Леты оживилось, когда она увидела мороженое.

– Хочешь?

– Я же просто погулять вышла, даже деньги не взяла, – печально вздохнула Лета.

– Держи. Угощаю.

Лета не решалась принять мороженое, хотя, судя по блестящим глазам, ей очень хотелось.

– Да бери! – Василиса впихнула рожок Лете.

– Спасибо, – улыбнулась Лета, снимая обёртку. – А это какое?

– Крем-брюле, местное. В Растяпинске делают самое вкусное мороженое.

– М-м, точно. – Лета набросилась на рожок, будто несколько дней ничего не ела.

И тут Василису снова осенило. Туговато она стала соображать.

– Я не спросила, а тебе можно?

Но Лета только отмахнулась, откусывая сразу половину рожка. Хрустели вафли и замороженная шоколадная глазурь, пахло карамелью.

– Как обследование? – спросила Василиса, чтобы разогнать молчание.

Лета только пожала плечами и мотнула головой. Видимо, с ней всё было нормально. На миг в памяти Василисы мелькнула кровавая рвота и землистый цвет лица Леты, что приключились с ней в походе.

Василиса тряхнула головой, пытаясь придумать, о чём бы поговорить. Но повод нашёлся сам собой.

– Ой, Лета! Привет! – Зоя кинулась к Лете с объятиями. – Как ты? Как обследование? Всё в порядке?

Лета вывернулась из Зоиных объятий и снова махнула рукой.

– Мы всё выяснили, – важно проговорил Коля. – А у тебя как дела? Когда выдвигаемся?

– Куда выдвигаемся? – быстро спросила Лета, доедая рожок.

– У нас два направления, – прямо посреди парковой дорожки начал объяснять Коля. – Борьба с угольными печами и экспедиция в Багряницу.

– Вам что, одного раза мало? – сухо спросила Лета и глянула на Василису как на опасную умалишённую.

– Это всё ещё не решено, – попыталась уклониться Василиса.

– Как это – не решено? – воскликнул Коля. – Зря мы, что ли, в архиве целый час сидели? Мы клад…

– Да тихо ты! – прошипела Василиса, глянув на Колю как можно более грозно. – Не здесь же!

– А, ну да. – Коля смутился, озираясь. – Тогда…

– Может, в кафе зайдём? – предложила Зоя, осматриваясь.

– Сейчас везде битком, – вздохнула Василиса. – Ладно, давайте ко мне.

– Куда – к тебе? – спросила Лета.

– У меня здесь недалеко бабушка живёт.

– А она не будет против? – осторожно спросила Зоя.

– Нет, она любит гостей. Идём.

Василиса повела ребят из парка. Бабушка действительно любила гостей, особенно внучкиных. Правда, ещё больше она любила участвовать в их разговорах. Так что ребятам предстояло долгое чаепитие, пока бабуля не отправится поливать огород.

– А ты тоже с нами? – спросила Зоя. Оказалось, Лета так и шагала рядом.

– Ну, интересно же. Больница со своими процедурами никуда не денется, а вы уедете, и как мне тогда узнать все новости?

– Да, надо же Гаврилу позвонить. – Зоя достала смартфон и стала перебирать пальчиками по экрану. – Он сейчас в колледже, узнаёт про поступление. Надо нам ЕГЭ сдавать, или нет.

– Вам? – Василиса в который раз пожалела, что сначала говорит, а потом думает.

– Ну да, я тоже туда поступать буду на следующий год. – Зоя так и шла, глядя в телефон. – На технолога пищевых производств. Или на дизайн.

Ясно, хочет к семейному бизнесу родителей Гаврила примазаться. Ну и пусть. Их дело. Василисе самой неплохо бы про экзамены и репетиторов подумать. Она всё-таки в университет собирается. Только где в Покрове найти репетитора? Это же в Растяпинск ездить придётся, причём несколько раз в неделю, а то и вообще каждый день. Ладно, об этом потом.

Следом за Василисой ребята свернули на широкую улицу с яркими домиками. Судя по тому, что дверь бабушкиного дома оказалась незапертой, внучка слегка опоздала. Хорошо, что не одна пришла, вопросов будет меньше.

– Ба, это мы! – прокричала Василиса, впуская остальных в сени.

– Кто – мы? – Бабушка выглянула из большой комнаты. – А, ты с друзьями. Проходите, проходите, самовар как раз готов.

Все поднялись по лестнице, вымыли руки и стали рассаживаться за круглым столом. Бабушкин кот Евлампий забрался на шкаф и оттуда важно обозревал компанию.

– Ба, знакомься. – Василиса подумала, что неплохо бы всех представить. – Это Зоя.

– А, внучка Ядвиги, знаю-знаю. – Бабушка расставляла на столе чашки из серванта.

– Ну да. Это Коля, Лета…

– А, так это твой папаша теперь в Покрове заправляет?

– Угу, – кивнула Лета. – Решил вернуться на малую родину и нас с мамой за собой притащил. Хотя мне и в Нижнем неплохо было.

В уме Василисы снова мелькнула мысль о давнишнем романе Летиного отца и мамы Гаврила. Интересно, бабушка что-нибудь об этом знает? Она же работала в педучилище, которое закончила Наталья Львовна.

Бабушка быстро сообразила, что ребятам надо пообщаться без лишних ушей, и отправилась поливать огород.

– Что вы придумали с печками? – шёпотом спросил Коля, нагнувшись к столу.

– Не знаю. – Василиса смотрела в свою чашку. – Мне только сказали завтра в десять вечера быть в Ключе.

– Мы пойдём с тобой, – быстро сказала Зоя.

– Этого не хватало.

– А что, я тоже в деле. – Лета забрасывала в рот одну конфету за другой.

– Почему ваши родители ничего не могут с этим сделать? – спросил Коля, наливая себе ещё чаю из самовара.

– Бюрократия, – пожала плечами Лета. – И маленькие штрафы.

Василисе стало стыдно. Она ведь даже не поговорила с отцом об этих жутких печах, отравляющих воздух.

– Значит, завтра мы едем в Ключ, – подытожил Коля, хотя его о помощи никто не просил. – А послезавтра – в Багряницу.

– Я в деле, – кивнула Лета.

– Я думала, тебе одного похода хватило. – Василиса стеснялась спросить, не вредно ли Лете есть столько сладкого. Чего доброго все подумают, что ей жалко.

– Я за любой движ. В деревне и так скучно, а это хоть какое-то развлечение.

Странно, десять минут назад она не горела желанием возвращаться Багряницу.

У Зои просигналил смартфон.

– Это Гаврил. Пойду открою, если ты не против.

Василиса пожала плечами, показывая, что не имеет ничего против того чтобы Зоя впускала постороннего человека в дом её бабушки.

Гаврил вошёл и положил на стол огромный печатный пряник с рельефной ладьёй.

– Из кондитерской забрал образцы. – Гаврил пошёл мыть руки, и как раз в это время вернулась Василисина бабушка.

– А, сынок Наташи Ложкиной, – заулыбалась бабушка. – Как мама?

– Э… Нормально. – Гаврил, кажется, растерялся. Он-то с бабушкой Василисы не знаком.

– Наташа-то осталась в музее, а папаша твой как же? – продолжала расспрашивать бабушка.

– Кафе открыл, – пробормотал Гаврил.

– Вот и славно. – Бабушка копалась в подвесных шкафах на кухне. – А на его месте теперь Эдик Серебров. Помню, красивый был парень.

– Так он и сейчас ещё ничего, – подала голос Лета. Её, в отличие от хмурого Гаврила, кажется, забавляла бабушкина осведомлённость. – А дядя Давид теперь директор школы.

– А, точно, Давид. Вот талант-то был. Говорила ему – езжай, учись, потом в аспирантуру. Всё без толку. – Бабушка даже разочарованно махнула рукой.

Ребята притихли, переглядываясь. На правах внучки Василиса спросила:

– Ба, ты это о чём?

Но бабушка продолжала швыряться в шкафу. Теперь молча. Видимо, ляпнуть лишнего – это у них семейное.

– Вот, нашла! – бабушка победно глянула на смотанный в клубок пакет. – Отрава от паразитов, а то все огурцы пожрали.

И бормоча что-то садово-огородное, бабуля удалилась. Теперь все смотрели на Лету.

– Понятия не имею, – покачала головой Лета. – Мы вообще-то раньше мало общались. Ладно, я пойду, наверное. А то как бы в больнице не хватились. А то начнут предкам звонить, они орать будут. Ну, до завтра.

– Так как там твои процедуры? – спросила Зоя.

– Да меня уже на всём, на чём можно, просветили со всех сторон. Ничего нет, полностью здорова. – И Лета сделала картинный реверанс.

– Так тебя же ночью хватятся. – Коля наливал себе очередную чашку.

– Ночью? – спросил Гаврил, усаживаясь наконец-то за стол. – Вы куда собрались-то опять?

– В Ключ, с печами бороться, – весело заявила Лета.

– Это к тем милым женщинам, которые нас поколотили? – Гаврил развернул пряник, и все сразу подставили блюдца.

Точно. О чём только Василиса думает – уже успела забыть, что женщины из Ключа напали на ребят во время своего сомнительного обряда. Гаврил явно это помнил – у него ещё синяки и ссадины зажить не успели.

– Лучше бы они Короеда этого поколотили. – Оказалось, бабушка никуда не ушла. Или успела вернуться. Она взяла что-то из тумбочки и, бормоча, снова удалилась.

– Не выдаст? – Лета, жуя пряник, кивнула вслед старушке.

Василиса покачала головой. Хотя не была уверена, что бабушка в эту самую минуту не набирала номер её отца. Пряник, кстати, оказался что надо – мягкий, ароматный с тонкой сахарной глазурью и со свежей фруктовой начинкой. От одного запаха слюна потекла.

– По поводу Багряницы тогда завтра договоримся, – произнёс Коля, понизив голос.

– Что? Вы ещё и в Багряницу собираетесь? – Гаврил смотрел на ребят по очереди.

– Мы нашли, где клад, – важно заявил Коля.

– Кто – мы?

– Мы с Зоей. В музейном архиве есть хорошая и очень подробная карта местности. Мы её наложили на ту, что я раньше нашёл. Выходит, клад в Багрянице.

– Дался тебе этот клад, – вздохнул Гаврил. – Колодец-то всё равно пустой. Да даже если и есть там сокровища, зачем они тебе?

– Для науки. Представляешь, что будет, когда я это место найду? – Коля мечтательно уставился в пространство. – Журналисты понаедут, статью напишу в какой-нибудь солидный журнал, экспозицию в областном музее сделают.

– Нет там никакого клада, – сухо произнесла Василиса. Она-то знала, что ключ ко всей этой истории с сокровищами не в Багрянице, а за Чернояром. Но не рассказывать же остальным о призраках и… хотя…

– Решено, – твёрдо сказал Коля, хлопнув ладонью по столу, так что чашки звонко подпрыгнули. – Через два дня с утра отправляемся. Я скину всем сообщения.

– Почему не послезавтра? – спросила Лета, с разрешения Василисы набивая карманы конфетами.

– Ну, я думаю, акция с печами гладко не пройдёт, – резонно проговорил Коля. – Надо будет выспаться.

– Если уцелеем, – пробормотал Гаврил, глядя в чашку. Он свой пряник даже не попробовал.

А вот Лета завернула знатный кусок пряника в салфетку.

– Это мне на вечерний перекус. Больничными харчами, знаете ли, особенно не разлакомишься, – улыбнулась Лета, запихивая его в карман. – Ладно, я побежала.

Лета помахала всем рукой и поскакала к выходу. Ребята тоже стали подниматься из-за стола.

– Тебе помочь с посудой? – предложила Зоя.

Василиса не успела ответить, потому что снова появилась бабушка.

– Не надо, оставьте, я сама всё уберу. А ты привет бабуле передавай, что-то давно я Ядвигу не видала. – Бабушка ловко собирала чашки, выстраивая из них целую пирамиду.

– Так вы приезжайте как-нибудь, – улыбнулась Зоя.

– Обязательно, – кивнула бабушка. – И Наташе тоже привет.

Гаврил только кисло улыбнулся и кивнул. Компания вышла на улицу и потихоньку двинулась вдоль нарядных домов, которые без устали фотографировали туристы.

– Вот где мы ещё не были, – вдруг сказал Коля, щёлкнув пальцами. – В монастыре.

– А что там делать? – спросила Василиса.

– Так там тоже есть музей. Здесь же рядом. Пойдём, прогуляемся?

– Я – пас, – буркнула Василиса. Во-первых, прошлое посещение монастыря оставило неприятное впечатление. Во-вторых, хотелось перевести дух. Отдохнуть от Коли с его нравоучениями, Гаврила и Зои с их… От них самих, в общем.

– Но это же общее дело! – возмутился Коля. И уже раскрыл рот, чтобы произнести ещё что-то пламенное и морализаторское.

Поняв, что спорить себе дороже, Василиса вздохнула:

– Ну, ладно, ладно. Не нуди только.

– А я и не нужу!

– Кстати, почему вы уверены, что нас туда пустят? В смысле – в музей.

– Местный древнехранитель меня знает, – важно произнёс Коля.

– Кто? – не поняла Василиса.

– Если в двух словах, смотритель монастырского музея.

Василиса понимающе помычала. Коля и Зоя прошли чуть вперёд, и рыженький хранитель энциклопедических знаний всё выспрашивал у приятельницы, насколько он нудный. Зоя, разумеется, говорила, что ни насколько. У самой, наверное, скулы сводило. Гаврил всё молчал.

Ребята, лавируя между туристами и паломниками, дошли до главных ворот монастыря. И тут у Василисы появилась идея как увернуться от посещения душного музея.

– Давайте встретимся на набережной, ладно?

– А ты разве не с нами? – обернулась Зоя.

– Мне музеев и на работе хватает. – И Василиса, не дожидаясь, ответа, пошла напрямик, чтобы выйти через противоположные ворота.

Глава 9. Нехитрое дурное дело

В монастыре, как и везде в городе, кишели толпы людей – паломников, туристов и, конечно, местных. Последние, правда, здесь работали гидами или сопровождающими.

То и дело приходилось сворачивать или пропускать кого-нибудь, скамеек на всех не хватало, и люди устраивались прямо на бордюрах. Какое уж тут уединение и уход от мирской жизни, как рассказывала бабушка. От такой суеты даже за толстыми монастырскими стенами не спрячешься.

Наконец Василиса добралась до выхода к набережной водохранилища. Всё пространство было также забито людьми. Снова щёлканье камер смартфонов, гогот детей и колонны, семенящие за гидами.

Малыш в шортиках и смешной панамке-пельмешке протянул Василисе жёлтый шарик.

– Нет, спасибо, играй с ним сам, – улыбнулась Василиса. Забавный ребёнок. И люди такие безмятежные – гуляют, веселятся, фотографируются. Те, кто постаромоднее, рассматривают большие бумажные карты.

В сравнении с гудящей толпой, занятой пейзажами и достопримечательностями, собственные проблемы вдруг показались тяжёлыми и бессмысленными. Вот зачем надо было строить эти дурацкие печи? Почему именно в Покрове? А где? Кому ещё такое «счастье» скинуть?

И этот странный Колин план по второму походу в Багряницу. Вот уж от чего надо держаться как можно дальше. Один раз еле выбрались, так они повторно туда заявиться хотят. И чего эти Колины знакомые хранители древностей не объяснят ему, что не стоит туда влезать? Наука, как же.

– Эй.

Василиса обернулась, и Гаврил тут же сунул ей в одну руку стаканчик, в другую – горячую пышку в салфетке.

– Наконец-то догнал, – бормотал Гаврил, перехватывая второй стакан и ещё одну пышку. – Ну у тебя и скорость, так и не скажешь, что нога… э…

– Да ладно, чего там. – В другое время Василиса бы нашла, что ответить, но сейчас на колкости не осталось сил. Она кивнула на булочку и чай: – А это откуда?

– Из монастырской трапезной. Повезло, очереди почти совсем не было.

– Спасибо. – Василиса отпила чаю. Тот оказался необычным – мягким, с ароматом трав. – Что-то знакомое.

– Это иван-чай со смородиной. Монахи сами собирают. Мы его у них для кафе заказываем.

– Здо́рово, – похвалила Василиса, откусывая пышку. Хрустящая корочка, посыпанная сахарной пудрой и воздушная мякотка. – А они знают толк в выпечке.

– Это да, – улыбнулся Гаврил. – Секретами, правда, не делятся. Оно, конечно, правильно.

– А ты почему с ребятами не пошёл?

– Мало мне в Покрове музеев, – пробормотал Гаврил, жуя булочку. – Я вообще против этой вашей затеи с Багряницей.

– Это не моя затея. Я тоже против. – Василисина булочка закончилась, и она выбросила салфетку в урну.

– Тогда зачем ты вписалась?

А вот это был хороший вопрос. Василиса не знала на него ответа.

– Не пускать же их одних. – Других вариантов в голову не приходило.

– И насчёт печей…

– А вот насчёт печей – это уж моё дело! – Вот и силы на колкости появились. Определённо, монастырский чай и выпечка заряжают энергией.

– Как знаешь, – вяло пожал плечами Гаврил.

Дальше они потихоньку шли молча. Солнце играло множеством бликов на поверхности местного «моря», по которому скользили небольшие прогулочные катера и яхты с разноцветными парусами.

– А откуда твоя бабушка знает мою маму? – спросил Гаврил, глядя вдаль.

– Она преподавала в педучилище. – Василисе всё-таки трудновато приходилось – всё время кто-то норовил её задеть. А без костыля, да с больной ногой шустро вертеться трудно.

– И этого Эдуарда, значит, помнит?

– Конечно, помнит, – пожала плечами Василиса. – А что?

– Да ничего. – Гаврил продолжал смотреть вдаль.

И тут до Василисы дошло. Покров – это же деревня, где все всё про всех знают, а чего не знают, додумывают. И если уж даже Василиса в курсе этой старинной любовной истории, то остальные и подавно. А это значит – круглосуточное перемывание косточек двух семейств. Да с подробностями. Да с выдумками. Ещё бы, такой повод – новый глава администрации против предыдущего. И Наталья Львовна между ними.

Теперь ясно, почему родители не торопились забирать Лету домой. Чтобы ей в лицо кто-нибудь чего не ляпнул, или хуже того – чтобы чужих злобных вымыслов не наслушалась. Гаврилу, видимо, повезло меньше. Он определённо в курсе ситуации. И это притом, что его планы на карьеру нейробиолога с треском рухнули. Вот кому не позавидуешь. Теперь даже проблема с ногой не казалась Василисе такой ужасной. У других, оказывается, тоже не всё гладко.

И тут Василисе вдруг вспомнилось глупое святочное гадание на суженого. Как Гаврил стоял посреди улицы и потирал макушку, разглядывая Василисин башмак, прилетевший на него из-за забора. А сама Василиса сидела за забором на корточках, подглядывала и боялась выйти.

Правда, потом они с Зоей ещё больше боялись показаться, потому что сапог Зои прилетел в отца Павла. Гаврил-то просто бросил прилетевший ботинок обратно да и пошёл дальше по своим делам. А вот отец Павел минут десять стоял посреди дороги и во весь мощный священнический голос рассказывал о вреде суеверий и гаданий. И сапог забрал, так что Зое потом было не в чем ходить, пока её бабушка не добыла обувку обратно.

Вспомнив, как Зою трясло от стыда, Василиса чуть не рассмеялась в голос.

– Ты чего? – Гаврил, похоже, заметил, как она сдерживала хохот.

– Да так, вспомнилось. – Василиса перестала смеяться. Потому что потом Зою, похоже, стало трясти не то от обиды, не то от злобы.

Ребята прошли почти всю набережную, которая поворачивала вслед за монастырской стеной. И теперь вместо водной глади впереди зеленела огромная Вражья гора с маленькой церковкой на вершине. А у подножия раскинулся тёмно-изумрудный лес.

Великолепный пейзаж, хоть рисуй, но Василису холодный пот прошиб от этого прекрасного вида. Гаврил тоже помрачнел. Говорить никому не хотелось, настолько ярко в памяти прорезались картины прошлогодних событий. Оба одновременно развернулись и пошли в обратную сторону.

– Что там в техникуме? – спросила наконец Василиса, потому что молчание начинало угнетать.

– А ничего. На ближайшие два года набора вообще нет, что-то у них там с лицензией. В Добромыслов поеду.

– Я оттуда сюда, а вы – наоборот, – усмехнулась Василиса.

– Кто – вы?

– А Зоя разве не с тобой?

– А, ну да. – Гаврил помолчал, глядя под ноги. Потом спросил так, будто жутко тяготился разговором: – А у тебя на после школы какие планы?

– Хотела в университет на журналистику, теперь не знаю. Куда мне с такой ногой. Только если заочно. – В носу защипало, и, чтобы не заплакать, Василиса сделала вид, что чихнула.

– Будь здорова.

– Спасибо. – Василиса вытерла лицо платочком. Снова шмыгнула, чтобы не расплыться. Но тут же забыла про слёзы, потому что кто-то сильно задел её плечом. Уже открыв рот, чтобы возмутиться, Василиса успела-таки заглушить голос.

Впереди, расталкивая прохожих, топал здоровенный мужик со складкой под бритым затылком, пересечённым чёрной резинкой, поддерживающей повязку на отсутствующем глазу. После него оставался мерзкий шлейф самой отвратительной вони.

Василиса пошла за мужиком, стараясь не отставать и не сталкиваться с туристами.

– Эй, ты куда? – прошипел Гаврил где-то рядом. – Дался тебе этот Короедов.

– Мне кажется, он тут не просто так, – пробормотала Василиса, огибая детишек с разноцветными шариками. – Почему он здесь пешком топает, а не на машине едет?

– Потому что въезд в центр в пик сезона перекрывают. Только местных пускают. Думал, ты в курсе.

Василиса отмахнулась. Короедов шагал широко и не обращал внимания на возмущённые крики тех, кто отлетал с его пути. А вот Василисе с больной ногой приходилось непросто. Наконец Короедов свернул с набережной и направился к центру города.

– Не надоело тебе в сыщика играть? – бубнил Гаврил, семеня рядом.

Короедов прошёл по улочке, состоящей из бывших купеческих усадьб, теперь работавших как кафешки, музейчики и гостевые дома. На каждом красовалась вывеска, стилизованная под дореволюционную, а рядом – куар-коды, к которым выстраивались очереди из туристов со смарфтонами.

Городовой в ретро-форме объяснял что-то группе молодых людей, развернувших огромную бумажную карту.

Оглушительно хлопнула створка резной двери. Несколько человек, что сидели за миниатюрными столиками, установленными на небольшой открытой площадке перед «пряничным» домиком, повернулись на звук.

Василиса остановилась и подняла голову. Над входом висела голубая вывеска с вензельками, на которой белыми витиеватыми буквами было написано «Ойме». И внизу – «кофейня».

– Вот уж не думал, что Короед – ценитель кофе, – пробормотал Гаврил. – Идём?

Заглядывать в окно кофейни у всех на виду казалось глупым. Поэтому Василиса пошла к двери. Гаврил из-за её спины протянул руку и открыл створку.

Внутри кофейня напоминала салон из старого фильма – цветы в горшках, деревянная мебель, кружевные скатерти, картины. Короедов сидел спиной к ребятам, всей тушей, прямо с локтями навалившись на столик. Рядом с ним на резном стуле изящно и непринуждённо развалился мужчина в аккуратном костюме и лёгком голубом шарфике над воротником.

Стараясь поменьше смотреть в их сторону, Василиса прошла к буфету и забралась на высокий деревянный стул, похожий на этажерку для цветка. Гаврил устроился рядом. Синхронно они обернулись на Короедова, громко хлюпавшего из чашки. Хорошо, что их немного загораживало дерево в кадке.

Василиса отвернулась и чуть не вскрикнула от неожиданности. За стойкой буфета успела неслышно появиться девушка чуть постарше их с Гаврилом. Темноволосая и с глазами цвета крепкого кофе, одетая в стилизованный передник и чепчик. Она, кажется, догадалась, что их присутствие не стоит афишировать, и поэтому, слегка улыбаясь, вопросительно кивнула.

– Капучино, – понизив голос, произнесла Василиса. Гаврил только кивнул.

Девушка наклонилась ближе и вполголоса проговорила:

– А хотите глясе или фраппе? Это холодный кофе, сейчас ведь жарко.

– Ладно, давайте вот это… что вы там сейчас назвали, – протараторила Василиса шёпотом.

Девушка снова улыбнулась и отошла к кофейному аппарату, спрятанному в глубине буфета.

Тем временем Короедов перестал отхлёбывать из своей чашки.

– Ну? – спросил приятный мужской голос (видимо, его приятель или деловой знакомый). – Как тебе?

– Кофе как кофе. Оно всё одинаковое. Давай про дело.

Василиса выпрямилась и чуть отклонилась, чтобы лучше слышать.

– Ну, давай про дело, – вздохнул второй. – Дурное дело, как говорится, нехитрое. – И он красиво хихикнул. Как актёр в театре.

– Чего это дурное-то сразу? Дело как дело. Мусор он тоже это…

– Только вот перевести сельхозземли под мусорный полигон, мягко говоря, непросто.

– Вот поэтому я к тебе и припёрся.

Дальше они некоторое время молчали, но что-то периодически шуршало.

– Идёт, – сказал Короедов и раздался звук разрываемой бумаги.

Перед Василисой на стойке появилась высокая прозрачная чашка, в которой на чёрном ароматном кофе таял блестящий коричневатый шарик мороженого, посыпанный шоколадной крошкой. Струи крем-брюле медленно расходились в кофе, делая его бежевым, и хотелось заглотить всю порцию залпом. А Гаврил держал на ладони высокий бокал с кремовым кофе и пышной пенкой сверху, тоже посыпанной шоколадной крошкой.

Буфетчица снова наклонилась и, улыбаясь, спросила шёпотом:

– Хотите пончиков?

Василиса только кивнула. Кофе с горчинкой и карамельной сладостью крем-брюле оказался прохладным и таким изумительно вкусным, что даже Короедов с его мусорными схемами превратился в пустяк. Но всё равно где-то рядом крутилась мысль, что было в этом их разговоре что-то важное. И хорошо бы это важное не упустить.

Снова выпрямившись, Василиса прислушалась.

– Это же выше крыш поднимется, – усмехнулся мужчина в костюме.

– И хорошо, – буркнул Короедов. – Пусть их всех завалит к…

Дальше Василиса поморщилась. Но на стойке уже возникло блюдце с румяными пончиками, покрытыми глянцевой глазурью – розовой и шоколадной. Глазурь мягко хрустела, а тесто было тёплым, воздушным и чуть сладковатым.

– Но это же вроде родные места твои. Нет?

– Вот именно. – Дальше, судя по грохоту и звону чашек, Короедов, грохнул кулаком по столу. Окружающие посетители кофейни недовольно обернулись. – Моя родина. Моя! А не этих… Понаехали тут…

Следующее ругательство, видимо, относилось, в том числе и к семье Василисы.

– Вот пусть и завалит их помойкой. Чтобы из каждого окна куча мусора видна, чтобы чайки орали, чтобы оно горело и воняло.

– Какой ты добрый, – мужчина говорил так, будто лицо его кривилось. – Самому-то нормально будет?

– А мне что, я скоро свалю. Дочь всё равно на домашнем, этом самом, обучении. Жена, коза драная… А хотя, ей вообще всё равно. Дальше ногтей своих не видит. В город переберусь. Так даже удобнее. У меня там, это, вот такая тёлочка!

– За бизнесом следить надо, – медленно произнёс спутник Короедова.

– Так тут рядом. Ну что, замазано?

Дальше только шорох, а потом элегантный делец позвал официанта. Хлопнула дверь. Василиса осторожно повернулась. Столик, за которым сидел Короедов с приятелем, уже занимали другие гости.

Василиса проглотила кусочек пончика, о котором, оказывается, напрочь забыла. Искоса глянула на Гаврила. Он смотрел на выход, потом перевёл взгляд на Василису. Повёл плечами.

– Ещё кофе?

Василиса вздрогнула. Тоже поёрзала, будто пытаясь сбросить оцепенение.

– Нет, спасибо. Сколько с нас?

– А можно пончиков с собой? – встрял Гаврил. – Вы их сами делаете?

– Конечно, сами, – снова улыбнулась девушка. – У нас машина на кухне стоит… э… забыла, как называется. В общем, она сама тесто отсаживает и сама их жарит.

– Классно, – похвалил Гаврил. Ясно, профессиональный интерес.

– Если вы возьмёте коробку на вынос, будет со скидкой. Там набор из восьми, десяти или двенадцати разных пончиков. – И буфетчица протянула ему ламинированный буклет с красочными наборами выпечки.

– Давайте самый большой.

– Куда столько? – шёпотом спросила Василиса, когда буфетчица ушла за заказом.

– Хочу посмотреть, какие у них вкусы, – ответил Гаврил тоже шёпотом.

Всё, затянул сладкий мир. Мозг-то возвращать ему теперь или нет? А почему раньше невернула?

Вскладчину расплатившись, Василиса и Гаврил вышли из кафе. У Гаврила запиликал смартфон. Прижав коробку с пончиками локтем к боку, он, скособочившись, подтянул трубку к уху.

– А вы где? Да, мы тут недалеко. Давайте где-нибудь, где потише. Ну да, сейчас везде не протолкнуться. Вот что, давайте к остановке. Есть разговор. Да, важный. Зой, ну… Да ладно, ладно. – Нажал отбой, повёл глазами.

Василиса хотела иронически спросить, не ревнует ли Зоя, но передумала. Не стоит дальше нагнетать, и так всё у всех непросто.

– Ну и где вас носило? – возмутился Коля, когда ребята добрались до автобусной остановки в центре.

Гаврил молча открыл коробку, где рядами лежали разноцветные пончики. Коля сразу забыл про претензии и выбрал пончик, на белой глазури которого кружком выстроились сахарные мармеладки. Зоя взяла что попроще – булочку в виде цветка с апельсиновым джемом в центре.

– Вкусно? – спросил Гаврил, глядя на Колю, уплетающего пончик за обе щёки.

– Ещё как!

– Доешь, а потом я тебе расскажу, что мы узнали. А то ещё стошнит.

– А что такое? – Зоя ела, отщипывая пальцами по чуть-чуть, как птичка, и просто опустила руку с булочкой.

Коля перестал жевать.

– Короедов хочет превратить Покров в мусорный полигон.

– Что? Как? – хором спросили Коля и Зоя.

Гаврил понизил голос:

– Мы слышали, как он договаривался с каким-то деятелем, который обещал помочь перевести землю из сельскохозяйственной под мусорную.

Василиса кивнула в знак поддержки.

– Вот же… – Дальше у Коли слов не нашлось, и он только потряс кулаком.

– Нехороший человек, – с ухмылкой подсказал Гаврил.

– Ещё какой нехороший. И что теперь делать? – Зоя растерянно хлопала глазами, забыв про недоеденную булочку.

Все обернулись к Василисе.

– Ну, против мусорного полигона мы ещё не протестовали. Хотя может, я чего уже не и помню. В любом случае, напишу сегодня ребятам.

– Печи, теперь ещё и это, – покачала головой Зоя. – Что он за человек-то такой.

– Надо идти к Эдуарду Юрьевичу, – твёрдо заявил Коля. – Без его согласия ничего они не провернут.

– Земля-то, которая из-под свинокомплекса осталась, всё равно Короедова. Частная собственность, – кисло сказал Гаврил.

– Всё равно, – упрямо произнёс Коля. – Надо же что-то делать.

Он отряхнул руки и бросил салфетку от пончика в урну. И тут подошёл автобус до Покрова.

– Всем пока! – помахала Василиса ребятам, забирающимся в салон.

Коля прав. Надо что-то делать.

Глава 10. Предатели, злыдни, слабаки, психи

Василиса сидела на своём затхлом чердаке, куда её переселили без согласия, и смотрела, как на поселковую улицу медленно опускались прозрачные июльские сумерки. Жаль, что янтарный воздух снова душно отдавал едким дымом. Ну, с этим скоро будет покончено.

Только вот выбираться придётся втихаря. Раньше с этим было попроще, теперь же отец стал внимательнее. Замки проверяет, окна закрывает. Или отпроситься? Стопроцентно не отпустят. Значит, не отпрашиваться? А собственно, зачем им знать? Или всё же попробовать? Всё-таки надо было с ребятами обо всём договориться заранее.

Василиса выдохнула. Встала и пошла вниз. Изюм бегал за бабочками на заднем дворе, мама копошилась на кухне.

– Ма, я сегодня переночую у Зои, ладно?

– Это ещё зачем? – Мама, нарезавшая абрикосы для компота, обернулась, держа нож в руке.

– Ну, её бабушка обещала нам кое-какие штуки рассказать. – Ладно, не придумала пути отхода заранее, но хотя бы версию отступления надо было в уме внятно проговорить. Как же трудно врать родителям. Трудно и стыдно.

– Так. Зоина бабушка, значит. – Мама положила нож и вытерла руки полотенцем. – Ты вообще в курсе, чем эта бабка занимается? И кем её считают?

– Немного в курсе. – Василиса припомнила, как Ядвига Мстиславовна ловко орудовала клубочком на ниточке у Вражьей горы. И если бы не она, пришлось бы им тогда совсем туго. – Мало ли, кто что болтает. Деревня.

– Ну, допустим. – Мама стала спокойнее. Видимо, тоже припомнила бабушку Зои. И костыль, который она подарила. – Но, знаешь, у нас говорят…

– Мам, люди вообще много лишнего говорят. И много неправды. Уж ты-то должна знать.

– Ну да. Но всё-таки. Имей в виду – игры с такими вещами бесследно не проходят.

– С какими?

– Ну, – мама повела глазами. – Все эти привороты-отвороты…

Василиса прыснула со смеху.

– Ещё чего!

– Знаешь, если какой-то мальчик не обращает на тебя внимания…

– Мам, прекрати! – Василиса всё не могла перестать смеяться. Кажется, это нервный мандраж перед вылазкой, но маме этого лучше не знать. – Да она просто страшилки нам рассказывать будет про всяких леших и русалок. Зоя говорит, она больше всех таких историй знает.

– Ну тогда ладно. Но держи телефон под рукой, я позвоню. И ногу побереги.

– Вот и отличненько! – Василиса чмокнула маму в щёку, подхватила заранее собранный рюкзак и вышла из дома.

В прошлом году в это время стояла жара с засухой, казалось, что воздух плавился. А теперь ничего – тепло, но не душно. Если бы ещё не дым от печей, было бы совсем прекрасно.

Василиса направилась к окраине посёлка, где в просторном бревенчатом доме жила Зоя. Она ещё ни разу не видела дом изнутри. А интересно было бы посмотреть. Неужели там и правда – всякие веники, склянки, ступы, соломенные куклы?

Скоро показался Зоин двор. Снаружи всё как обычно – цветник под окнами, рябина, вишни, яблони. Разве что сам дом выглядел чуть попроще, чем остальные коттеджи в посёлке. Забор из обычного штакетника, бревенчатый колодец. Барвинок так окутал его стенки, что хорошо видны лишь катушка с цепью, да коньковая крыша, а под ними – огромная подушка изумрудных листьев вокруг почерневших брёвен. Странно, родители-то у Зои вроде бы довольно состоятельные, хотя и живут не здесь.

– А, ты уже пришла. – Зоя вышла откуда-то из-за раскидистого колючего куста. Разумеется, в спортивном костюме времён молодости своей бабушки. В нём Ядвига Мстиславовна, наверное, нормы ГТО сдавала. Значит, должен быть счастливым. Интересно, у Зои хоть одна нормальная вещь в шкафу есть?

– Я с вами, – с готовностью проговорила Зоя и вышла за калитку.

– Слушай, тут такое дело… в общем, я своим сказала, что ночую у тебя. Ничего лучше не придумала, извини. – Стало стыдно. Всё-таки о таких вещах надо заранее предупреждать.

– Ну ладно. А я бабушке правду сказала. Не умею врать, да и бесполезно. – Зоя опустила взгляд, будто стыдилась.

Да уж. Зоиной бабушке врать себе дороже.

– А она что?

– Бабушка? Ничего. Я даже не знаю, где она. Ушла куда-то.

– Главное, чтобы с моими не столкнулась. – Вот это будет совсем скверно, родители тогда вообще перестанут Василисе доверять.

– Далеко собрались? – Оказалось, рядом стоял Гаврил. Интересно, давно он здесь?

– Тебе не всё равно? – огрызнулась Василиса. Не помогает – так хоть не мешал бы.

– Вам что, больше всех надо?

– А если и так? – с вызовом спросила Василиса. Как же он иногда раздражает.

– А тебе? – Это уже относилось к Зое.

– Они ведь берёзовую рощу вырубают, – почти прошептала Зоя, виновато потупив взгляд. – Жалко.

– Жалко у пчёлки. А вам лучше в это дело не лезть.

– Тебя не спросили. – Василиса пошла вперёд, толкнув Гаврила плечом. Топала, не оборачиваясь. Если и Зоя не пойдёт – тем лучше. Главное, чтобы не выдала. Но Василиса откуда-то точно знала, что эта мышка никому ничего не расскажет.

Оказалось, что мышка обогнула Гаврила с другой стороны и теперь семенила рядом с Василисой. От этого внутри стало как-то спокойнее, и даже захотелось пожать Зое руку. Интересно, а Гаврил пошёл за ними? Так. А если он их выдаст? Как-то очень уж яро протестует. Судя по звуку шагов, Гаврил шёл следом за девчонками.

Втроём они сели на последний вечерний автобус, который повёз их к Ключу. По дороге все молчали. Василиса поначалу смотрела в окно на зеленеющие поля и рощи. Потом достала телефон и отправила сообщение Лете с вопросом, присоединится ли она к девичнику. Ответа не было. Коля тоже не отвечал. Его Василиса как бы приглашала на собрание по записыванию местных легенд.

Ну и хорошо, что оба соскочили. Малолеток в это дело лучше не втягивать. Целее будут, да и отвечать за них особого желания нет.

На остановке Ключ троица сошла с автобуса.

– Может, вернёмся? – предложил Гаврил.

– Пешком? – скептически спросила Василиса.

Гаврил не ответил. Вместо этого он резко отвернулся и стал озираться.

– Ты что? – шёпотом спросила Зоя.

– Звук какой-то непонятный.

Василиса тоже осмотрелась. И вдруг заметила рыжие Колины вихры. Пухлячок выглядывал из-за раскидистой ивы и махал рукой, подзывая к себе.

Мысленно тяжко вздохнув, Василиса направилась к Коле, на ходу слегка хлопнув Зою по плечу.

– Сюда, быстрее! – шипел Коля, вытаращив глаза.

– Да что такое? – спросила Василиса.

– Тс-с! – засвистел Коля, хватая ребят за рукава и утягивая под иву. – Они знают!

– Кто? Что знают? – не поняла Василиса.

– Короедов и остальные! Все уже здесь! И твой отец, кстати, тоже. – Эту фразу Коля хмуро прошипел, глядя на Василису.

– Откуда? И зачем он здесь?

– Затем! Ловить нас!

– Как же они узнали? – растерянно проговорила Зоя.

Василиса достала смартфон, чтобы предупредить ребят из Организации.

– А вот это лишнее, – произнёс Гаврил.

– Почему это? – взвилась Василиса. Как же он любит командовать.

– Если их уже взяли, тебе лучше не светиться. Может, и пронесёт.

– Он прав, – кивнула Зоя.

– И что нам теперь делать? – Василиса попыталась спрятать телефон и вдруг поняла, что не сразу попадает в карман – пальцы не слушались, руки дрожали. Как и всё внутри. – Автобусов-то сегодня больше нет.

– Придётся топать пешком, – вздохнул Гаврил.

Зоя сделала шаг к дороге, но Коля удержал её за рукав.

– Нельзя нам светиться. Лучше через лес.

– Ночью? Опять? Ну уж нет. – Василиса тоже направилась к дороге, но тут же отскочила обратно под ветви ивы. К остановке подкатил автобус с разбитой кабиной, из которого выскочил отец Павел с маленьким чемоданчиком. Священник бегом припустил к Ключу, но вдруг затормозил. Повернулся и уставился в сторону ребят, которые разом сели на корточки. Увы, отец Павел то ли видел сквозь предметы, то ли просто их заметил, но он сменил направление и подошёл к иве.

– Что вы здесь делаете? – резко спросил священник, отодвигая ветви дерева, как занавес.

– Гуляем, – нашлась Василиса. – Окрестности осматриваем.

– Ясно, – кивнул монах. – Марш домой. Живо.

– Это как же, интересно? – с вызовом спросила Василиса. – Автобусы уже не ходят.

Отец Павел повернулся к дороге и оглушительно засвистел. Раздался шум мотора, и вот у остановки вновь затормозил автобус с разбитой кабиной.

– Он же только что уехал, – опешила Василиса.

Отец Павел поднял руку в знак тишины и, придерживая занавес из веток, выпустил ребят друг за другом. Потом, как конвоир, сопроводил всех до автобуса и проследил, чтобы они вошли внутрь. Дверь закрылась, и силуэт священника стал отдаляться, тая в летней ночи.

– Обалдеть, – выдохнул Коля, озираясь. – Кабина-то разбита и водителя нет, вы видели?!

– Что вообще происходит?! – рявкнула Василиса, ни к кому не обращаясь. – Кто нас выдал? Лета? И зачем здесь этот поп?

Ответ вдруг всплыл сам собой.

– Ты! – крикнула Василиса Гаврилу, который вздрогнул. – Рассказывай! Быстро!

Видимо, приказной тон вышел у Василисы отлично, так что Гаврил только глянул на неё и как-то поник.

– Разрешение на печи дал ещё мой отец. Не за спасибо, конечно. – Гаврил смотрел в пол. – Новый глава в курсе дела.

– Ясно, – кивнула Зоя. – Значит, это Лета нас выдала.

Отлично. Предатели, злыдни, слабаки, психи. И посреди всего этого – Василиса.

– Тормози! – скомандовала Василиса через плечо.

Автобус замедлил ход, потом остановился. Дверь открылась, Василиса спрыгнула на обочину. В ушах стучало, внутри клокотало. Значит, они знали, всегда знали. Сами дали разрешение этому упырю уничтожать природу и травить людей. А её отец поехал арестовывать тех, кто осмелился этому помешать. Никому нельзя доверять.

Василиса пошла напролом через кусты и высокую траву. До Ключа здесь недалеко, даже без костыля она дойдёт. И скажет им в лицо всё, что думает. Пусть уж папаша и её тогда арестует. Пусть наденет наручники и затолкает в каталажку собственную дочь. С него станется. Вот, значит, как. А она-то всегда верила, что он самый честный и смелый на свете.

И этот святоша тоже хорош. Не иначе, приехал нравоучения читать. А может, печи освящать? А что, недурно. Иномарки, самолёты, особняки. Теперь вот печи. Да хоть целый крематорий!

Василиса почувствовала под подошвой что-то мягкое. Остановилась, убрала ногу. Чтобы не заорать в голос, закрыла рот руками.

– Что там? Фу-у! – Коля скривился и отпрянул от разрезанной голубиной тушки, оставленной на покрытой сухими сосновыми иголками земле. – Да тут ещё одна!

– Где? – Зоя (о, и она здесь) рыскала вокруг, приседая на корточки и что-то бормоча.

– Вы здесь откуда? – Василиса, оказывается, даже ни разу не оглянулась и понятия не имела, что шла по тёмному лесу не одна.

– Ты так стартанула, мы подумали, не стоит тебя одну оставлять, – проговорил Гаврил.

– Плохо дело, – произнесла Зоя и потёрла тыльной стороной руки лоб. – Кто-то вырезал сердца у двух голубей.

– Ещё и живодёры, – сквозь зубы процедила Василиса, представляя, как хорошо было бы опустить те самые руки, что убили птиц, в кипящее масло. А следом их головы. И всё остальное. Как в ту машину, которая сама пончики жарит.

– Это приворот, – произнёс где-то за маревом ярости голос Зои. – Сильный.

Услышав знакомое слово, Василиса немного пришла в себя.

– Это не твоя бабуля такими вещами промышляет?

– Что?! – Зоя округлила глаза. А потом сжала кулаки и завопила: – Да как ты смеешь! Моя бабушка тебе помогла, а ты…

– Ладно-ладно, не кипятись, – примирительно сказала Василиса. Надо же, от вида разъярённой Зои она, оказывается, струхнула. Даже коленки ослабели. Зато способность соображать вернулась. – Это не я придумала, это люди говорят.

– Люди много чего говорят! – выкрикнула Зоя знакомую фразу. Пару часов назад Василиса точно этими же словами пыталась поучать свою маму. И вот теперь сама выслушала назидание.

– А кто тогда? – задумчиво произнёс Гаврил. – Кто знает о таких вещах?

– Много кто знает. Спроси лучше, кто умеет, – подсказал Коля.

Зоя вдруг ахнула и прикрыла руками рот.

– Ты знаешь, кто это сделал? – спросил Гаврил.

Зоя закивала, не убирая рук от лица и выпучив глаза. Потом всё-таки произнесла:

– Снежана.

– Да ладно, – отмахнулась Василиса. – Эта заучка с бантиками? Да она от вида этих птиц в обморок упадёт.

– Больше некому, – покачала головой Зоя. – Недавно преставилась одна женщина, она, ну… в общем, знала такие вещи. После неё тетрадка оставалась, так её должны были закопать вместе с ней.

– А причём тут Снежана? – Василисе совсем не хотелось знать подробностей похорон ведьм.

– Её мама работала у той женщины сиделкой. А Снежана её иногда подменяла. Она, значит, тетрадку и взяла. Ой, что теперь будет! – Зоя закрыла голову руками и стала раскачиваться.

– Я что-то не пойму, – прищурился Коля. – Почему ты думаешь, что именно Снежана взяла тетрадку? Может, это кто-то другой. Или может, дело вообще не в этом.

– Меня бабушка сегодня заперла. Она никогда так не делала. Сказала сидеть и не высовываться, а я сбежала. Ой, что я наделала! – Зоя продолжала скулить и тянуть себя за волосы.

– Ну-ка прекрати! – Василиса шлёпнула Зою по руке.

Как-то не вязался образ благообразной Снежаны с колдовством и убийством птиц. С другой стороны… Кто-то ведь толкнул Зою в воду, плюс Снежаны не было во время драки с тётками на мётлах, и ещё: только она знала про «кольцо», что Василиса уронила в колодец.

– Даже если всё так. Какое нам до этого… – Василиса не договорила. Без лишних слов было понятно, что всё связано. Карта, печи, предательство, отец Павел, теперь вот птицы.

– Я у неё лягушачью косточку видела, просто говорить не стала. Это тоже для приворота, – добавила Зоя, когда все на неё уставились.

– Что нам теперь делать? И где мы? – Пожалуй, Коля задал самые своевременные вопросы.

Все внимательно осмотрелись. Кругом темнел смешанный лес. Чем-то очень знакомый. Видимо, всё к тому и шло.

– У тебя карта с собой? – спросила Василиса.

– Что? Карта Чернояра? Конечно, – с готовностью ответил Коля. И удивлённо захлопал глазами.

– Доставай.

– Куда идём? – спросил Коля, копаясь в рюкзаке.

– А куда ты хотел. В Багряницу.

– Что? – произнесли хором Коля, Зоя и Гаврил.

– А то. Самое интересное, похоже, будет именно там.

– Что именно? – тихо спросила Зоя.

– Не знаю. Что-то, от чего всех нас пытались отвлечь. – Василисе стыдно было признать, а тем более сказать, что она раньше об этом не догадалась. – Печи, вся эта акция – всё же подстроено. Специально, чтобы отвлечь внимание.

– Почему ты думаешь, что внимание отвлекают именно от Багряницы? – с сомнением произнёс Гаврил.

– Потому что Коля прав – кто-то залез ко мне в комнату и украл карту.

– А почему ты думаешь, что там что-то будет именно сегодня? – спросила Зоя.

– Да потому что акция назначена на сегодня! – выкрикнула Василиса. Тупость ребят потихоньку выводила из себя. – Если не хотите идти – не надо. Сама доберусь. Давай карту.

– Нетушки, я тоже пойду. – Коля, держа карту двумя руками, увернулся от Василисы. – Это, между прочим, моя идея. И карта, кстати, тоже моя.

– Ладно, мы пошли. Пока. – Василиса подтолкнула Колю в плечо.

– Нет, я с вами, – выступила вперёд Зоя. – Мне, если честно, тоже кажется, что там что-то намечается. Не зря бабушка меня заперла.

– Так может, и правильно? – серьёзно проговорил Гаврил. – Может, лучше нам в это не лезть? Мало ли, что там.

– Боюсь, это в любом случае зацепит всех. Будем мы там, или нет. Это, так сказать, второй акт. Реванш за неудачу у Вражьей горы. – Василиса не стала говорить, что одной из основных причин неудачи жителей посёлка у горы стала она сама. И похоже, теперь реванш-то собираются взять именно у неё. С другой стороны, Гаврил, пожалуй, прав – зачем совать голову в пекло? Не лучше ли отсидеться?

А вот не лучше. Это всё равно, что ждать своей очереди отвечать экзамен – сидеть и ёрзать, изводя себя тревогой. Чем быстрее всё начнётся и кончится, тем лучше.

– Ладно, пошли. Чего уж там. – И Гаврил зашагал рядом с остальными.

Глава 11. Ночью в Багрянице

Солнце село, и лес совсем потемнел. Вооружённый фонариком, Коля светил то на карту, то под ноги, хотя этого бледного луча явно не хватало. Василиса почти явно слышала, как Гаврил иронично вопрошал, верным ли путём они идут. Хотя Гаврил молчал. Ясно, почему. Тоже знал, что Коля ведёт их правильно. Вернее, не то чтобы правильно, а в нужном направлении. К Багрянице. Ночью. Одних. Не знающих, кто уже там, и что именно они там делают. Известно только, что ничего хорошего.

А что, если в этот раз вывернуться не получится? Тогда помогли местные, не поддавшиеся мороку, и князь с дружиной. А кто придёт на помощь теперь? А если никто?

Василиса стала смотреть по сторонам, чтобы отвлечься. Тёмные деревья, тёмное небо. Ничего примечательного. Разве что между стволами как будто что-то светится. Действительно, черный узкий силуэт дерева рассекал матовое голубоватое мерцание.

– Смотрите, – прошептала Василиса, указывая на свечение.

– Это ещё что? – выдохнул Коля.

– Понятия не имею, – раздался приглушённый голос Гаврила. – Но близко, наверное, лучше не подходить. И вообще я всё ещё за то, чтобы развернуться и идти домой.

– Ну и иди, – бросила через плечо Василиса, по широкой дуге огибая дерево, за которым что-то светилось.

Это оказалось лишённым смысла – теперь уже весь лес вокруг мерцал светящимися пятнами, как город фонарями.

– Что теперь? – спросил Коля, притормаживая и осматриваясь.

Василиса тоже остановилась. Почему-то все ждали командирских решений именно от неё. Может, и правильно. А может, и нет.

– Ничего, – произнесла Василиса. – Просто пойдём вперёд. Может, они нам ничего и не сделают.

И правда – это только в страшилках какие-то сущности нападают просто так. В жизни же ничего не бывает злым по умолчанию. Или бывает? Почему-то совсем не к месту в памяти всплыл хамоватый внук Вислогузовой со своей синеволосой подружкой.

Осторожно ступая, Василиса аккуратно прошла между двумя сгустками света, стараясь держаться ровно середины и не приближаться ни к одному из них. Ребята гуськом пошли следом.

Световые пятна, похожие на изображения человеческой ауры в эзотерических передачах, вроде бы не двигались, не пульсировали и даже не пытались приблизиться. Но когда они остались позади, Василиса вдруг краем глаза будто бы заметила человеческий силуэт, проступающий сквозь мерцающий саван. Резко повернулась – ничего. Только такой же силуэт высветился с другой стороны.

– Ты чего? – шёпотом спросил Коля.

– Эти светляки похожи на людей, – так же шёпотом ответила Зоя.

– И чего им от нас надо?

– Может, и ничего, – пробормотала Василиса, продолжая продвигаться в направлении, которое указал Коля. Боковым зрением Василиса всё пыталась рассмотреть, что это за светящиеся люди. Кажется, на них высвечивается что-то похожее на военную форму. Или на милицейскую, только старую, как из прошлого века. Сапоги, фуражки, кобура.

– Да это же чекисты! – вдруг подал голос Коля. Все быстро повернулись к нему и зашикали, потому что звук разнёсся на много метров. – Те, что гнались за Агафьей, – уже тише добавил Коля.

– Здесь много чекистов сгинуло, – пробормотал Гаврил. – И те, что гнались за Агафьей, и те, что разгоняли монастыри. Местные ведьмы и монахи много кого за собой утащили.

– Вряд ли они там в одном месте собрались, – почти неслышно прошелестела Зоя.

– А вот с чего они вдруг повылезали? – буркнул Гаврил, обходя очередного мерцающего призрака.

– Я знаю! – Коля даже поднял руку, как в школе. – По команде.

– Чьей? – обернулся Гаврил.

– Её, – Коля указал вперёд. Там светящиеся тени сливались в один сплошной поток, так что можно было рассмотреть только огненную реку. А в центре – невысокая фигурка. – Это их командирша, Варя Гранитова, она же Иоанна Русакова.

– Революционерка? – Василиса только первое имя смогла припомнить, да и то как-то не совсем ясно.

– Родственница Агафьи Русаковой. На самом деле, это она пришла Слободу раскулачивать, а потом гнала Агафью по лесу. – Коля как будто урок отвечал. – Просто мало кто об этом знает.

– Да уж, с такими родственниками и враги не нужны, – тихо произнесла Василиса. – Надо бы их обойти. Мало ли.

– Мы так с пути собьёмся, – возразил Коля.

– Я думаю, теперь мы и без карты доберёмся. – Откуда-то Василиса точно знала, что они не заблудятся. Как будто специально для них кто-то выложил по лесу дорожку. И все события расставил так, чтобы они пришли куда нужно и когда нужно.

Чуть погодя ребята свернули направо, и светящиеся фигуры остались мерцать далеко позади. Некоторое время ночную лесную тишину нарушали только хруст веток под ногами да собственное дыхание.

И снова замаячил свет. Только не матовый синеватый, как у призраков-чекистов, а резкий красноватый. Всполохи виднелись за тенями деревьев и углами домов.

– Вот мы и в Багрянице, – произнесла Василиса. Ноги сами собой тормозили, будто не слушаясь. Внутри билась всего одна мысль – прочь отсюда. И как можно скорее.

– Да там пожар! – воскликнул Коля, вставая на цыпочки. – Кто-то поджёг посёлок! Да он же весь выгорит, там одна древняя древесина!

Зоя вскрикнула и рванула вперёд, за ней Коля.

– Стой! – Но голос Василисы сорвался, и ребята умчались. Василиса рванула за ними, но локоть сжало, и руку дёрнуло назад.

– Ты-то куда, – хмуро произнёс Гаврил, оттягивая Василису назад. – Здесь оставайся. Если что – попытайся помощь привести.

Отпустив локоть Василисы, он побежал за ребятами. Какая помощь – все скандалят у печей. Ясно теперь, для чего всё задумано – чёрный дым по ветру… Дым по ветру. Поветрие. Это, выходит, те тётки на мётлах скакали, чтобы защититься от едкой гари. Ну вот. А они – в драку. Хотя эти бабы первые начали, рассказали бы всё нормально, по-человечески, может, даже подружились бы.

Василиса тряхнула головой. Теперь уже неважно, кто кого первый ударил. Гаврил бы не согласился, но сейчас-то что – уцелеть бы.

Услышав голоса, Василиса двинулась вперёд к посёлку. Помощь она всё равно не приведёт, так может хоть сама полезной окажется. Ну, или подсобит, чтобы забрать с собой на тот свет как можно больше… кого? Врагов? А кто враг?

Добравшись до угла крайней избы, Василиса быстренько перебежала между домами и спряталась за кособоким сараем. Или баней, или что это там такое.

Вокруг уже знакомого колодца горел большой костёр и мельтешили тени, вроде бы женские. И вроде бы знакомые. Невысокая, тощая. Библиотекарша. Подумать только. Рядом с ней – крепкая блондинка. Олеся. И Диана здесь, командует. Конечно, куда без неё. Аккуратные кудряшки и волнистый подол платья, как у куколки. Снежана.

Библиотекарша. Ясно, они с Виолой, мамашей Олеси, тогда подслушивали. И карту наверняка выкрал кто-то из них. А Снежана смогла всё организовать. Она же здесь уже бывала, второй раз легко смогла найти деревушку. Только вот зачем?

И тут Василиса заметила ещё одну тень. Прямо за костром стоял ещё кто-то, только как-то странно. Все суетились, заглядывая в колодец, что-то обсуждая, а тот – стоял, как столб. За всполохами плохо видно. Василиса быстро обогнула сарай.

Прямо у колодца, где разожгли пламя, на чем-то вроде чурбана стояла Лета. Прямая, как жердь, и руки за спиной. Да она же связана. И петля на шее, а конец верёвки – Василиса проследила – привязан к ветке сухого дерева.

Этого ещё не хватало. От поганых тварей всего можно ожидать, но чтобы такое – это за гранью. Повесить кого-то, чтобы… чтобы что? Висельник. Что знакомое. Где-то это уже…

Над ухом кто-то громко разговаривал, мешая думать. Василиса повернулась, чтоб отмахнуться, но три грузные бабы на неё и внимания не обратили. Указывали на площадь и посмеивались. Там у колодца стоял чурбан, куда сквозь гудящую толпу тащили брыкающегося человека. А двое уже приладили верёвку к ветке дерева.

Два амбала вытащили связанного к центру площади. Грузный мужчина в чёрном пиджаке со сверкающими запонками залез на чурбан, поднял руки, и толпа притихла.

– Этот выродок, – он указал на связанного, – сотворил такое, что не до́лжно прощать! Убил девять детей! И одежду их закопал рядом с домом!

Толпа загудела, но мужик снова поднял руку. Все разом стихли.

– А жандармы его отпустили! Так мы возьмём правосудие в свои руки!

Мужик спрыгнул с чурбана, и туда поволокли связанного. Трое приподняли его и поставили на чурбан, а двое других стали накидывать петлю на голову. Большая такая голова, с залысиной. Лицо разбито, всё в крови. Плачет, что-то говорит, что не виноват, что одёжку подбросили. Молодой совсем. И лицо знакомое. Так это же Вася! Брадобрей, превратившийся в скелета! Но ведь он не виноват!

Василиса рванула вперёд. Лавировала между людьми, толкала кого-то, кто-то вскрикивал, её вроде пытались поймать – дёргали за волосы и одежду. Добравшись до колодца, Василиса нырнула под локоть одному из тех, кто набросил на Васину шею верёвку. Оступилась на больной ноге и повалилась прямо на висельника, он вскрикнул и покачнулся. Не удержался на чурбане, тот опрокинулся, и Вася повис в воздухе, хрипя и дрыгая ногами.

Кафтан, карман. У него же есть бритва. Кое-как увернувшись то Васиного пинка, Василиса подобралась к нему со спины, но тут её перехватили поперёк тела.

– А ну уймись!

Но Василиса забила локтями, попала во что-то твёрдое, кто-то охнул, хватка ослабела. Снова увернувшись от судороги Васи, Василиса всё-таки дотянулась до его кармана, но он крутился на верёвке, так что засунуть туда руку не получалось. Пришлось, перебирая ногами, забраться на опрокинутый чурбан. Наконец ладонь вошла в карман, но Василисе ударили под колени, она упала и покатилась по земле. Кто-то попытался пнуть её в лицо, но промахнулся, попал по кладке колодца и взвыл.

Это было на руку – все на миг отвлеклись, Василиса вскочила. Но как достать до Васиной шеи, которую уже стянула петля? Бегло осмотревшись, Василиса запрыгнула на колодец, оттолкнулась, в миг пролетела мимо чьих-то граблей и обхватила судорожно трепыхающегося Васю руками и ногами. Подтянулась и махнула рукой с бритвой над его головой.

Два тела рухнули на землю.

Раздался визг, и Василису рвануло за волосы, в носу хрустнуло, голову пронзила боль. Мир потемнел и завертелся. Потом прямо над головой кто-то глухо охнул, но навалившаяся было туша шмякнулась где-то рядом. Кто-то снова яростно вскрикнул, и кто-то другой взвыл от боли.

– Поджигай! – раздался звучный голос Дианы.

– Пусть теперь сгорят, две стервы! – Это, кажется, библиотекарша.

Василиса кое-как разлепила веки. Кругом полыхало пламя, а её кто-то пытался приподнять.

– Давай, поднимайся, ну! – стонала Лета, толкая Василису в бок.

С другой стороны тоже кто-то тащил Василису вверх.

– А ну, стоять!

Тоненький силуэт Зои перескочил через Василису, ловко увернулся от граблей Снежаны и подбежал к колодцу.

– Ну и сдохните! – яростно проорала Олеся.

Зоя удивлённо вскрикнула и всплеснула руками, и из-под её расстёгнутой олимпийки, хлопая крыльями, вывалились две птицы. Они оттолкнулись и полетели к теням, вернее, к Олесе. Она взвизгнула и пыталась отмахнуться, но птицы кружили возле её головы, метя когтями в лицо. Остальные и не думали ей помогать. Они суетились вокруг, вытряхивая что-то из больших канистр.

– Бензин, – выдохнула Зоя, пятясь.

Диану толчком сбил с ног Гаврил, к библиотекарше подскочил Коля и схватился за ручку канистры. Они топтались, перетягивая бутыль. А вот Снежана обошла всех с другой стороны и чиркнула спичкой. Пламя пробежало вокруг колодца.

Коля и библиотекарша синхронно выронили канистру, та упала, и огонь потёк по траве.

Всё озарилось ослепительными всполохами, глаза щипало, в горле сильно першило от дыма. Василиса, Зоя и Лета втроём сжались в один большой комок. Прикрывая друг друга от жара, они скукожились у колодца. Сквозь пелену слёз Василиса видела, как огонь расходился, поглощая всё пространство аж до неба, как истончались ветви и стволы деревьев, как рассыпа́лись в пепел дома Багряницы.

Что-то бухнуло, по земле прошла дрожь. Теперь вокруг полыхало сплошное огненное марево, пепел летел чёрными клуба́ми, дома с треском проваливались, деревья кренились и с оглушительным треском падали.

Каменная кладка колодца накалилась и не выдержала. Василиса почувствовала, как под её спиной что-то растекается и проваливается. Земля прогнулась, и вдруг всё кругом зашипело. Пламя быстро гасло, заливаемое пузырящейся водой.

Наконец дышать стало полегче, и Василиса смогла приоткрыть глаза. Кое-как попыталась распрямить пальцы. Другие девочки, кажется, отлипли от неё и тоже старались обрести равновесие. Василиса хотела упереться руками в землю, но ладони погрузились в воду и нащупали дно лишь сантиметрах в десяти от поверхности.

Отлично, вода. Василиса стала быстро промывать глаза. Умылась, прополоскала горло и попыталась осмотреться. Темнота. Колодец торчит прямо из воды. Кажется, где-то там лес на берегу. Рядом плещется вода, Зоя сидит на коленях, Лета полулежит на боку и неуклюже силится подняться.

– И где мы? – прохрипел Коля. Он полз на четвереньках, шлёпая руками по воде, и осоловело оглядывался вокруг.

– Чернояр, – простонала Зоя сквозь кисти рук, которыми закрывала лицо.

Кто-то яростно взвизгнул, и Василису толкнули в спину. Голову окунули в чёрную воду, и жидкость тут же заполнила рот и нос. Но хватка быстро ослабела. Судя по последующим звукам, злодея приложили, а Василису рывком подняли.

– Это она виновата! – орала какая-то девица, пока Василиса отхаркивала воду и песок. – Кто тебя просил лезть?!

– В чём виновата?! – Это Лета, судя по голосу, в ярости. – Что не дала вам меня повесить?!

– Да кому ты нужна, дрянь! – визжала библиотекарша. – Твоим родителям на тебя плевать, мать в загуле, а отец к его мамашке бегает!

Василиса уже достаточно пришла в себя, чтобы увидеть, как Коля перехватил Гаврила и не дал ему вцепиться в горло библиотекарше.

– Что, ублюдочек, не нравится?! – звонко и злобно хохотала библиотекарша. – Мамка-то тебя нагуляла! Это все теперь знают!

– Можно подумать, ты никого не нагуляла! – рявкнула Зоя. – Твой выродок весь больной из-за чего, а? Ты хоть сама-то знаешь, кто его отец? Или уже со счёта сбилась?

Вместо ответа библиотекарша с воплем вцепилась Зое в волосы и повалила её в воду. Коле и Гаврилу пришлось их разнимать. Парни отбросили библиотекаршу в сторону и стали поднимать Зою.

– Смотрите! – Лета указала на водную гладь, где метрах в десяти от ребят медленно проплывал плот, на котором стояла женщина с ребёнком на руках.

– Всё, хана твоей личинке, – равнодушно проговорила Диана. Оказывается, всё это время она сидела в сторонке.

– Стой! – взревела библиотекарша и рванула к плоту. Она бежала по воде, поднимая веер брызг и размахивая руками. – Стой! Верни его, верни! Возьми их! Они никому не нужны! Верни моего ребёночка!

Библиотекарша погрузилась в воду по пояс и вцепилась в край плота. Забраться на него она не могла, поэтому перебирала руками, пока не схватила край подола платья женщины. Но та стояла спокойно, как статуя.

– Эй! – Диана поднялась на ноги и сделала шаг к плоту. – Ты что, хочешь всё себе забрать?! А где мои деньги?!

Диана тоже пошлёпала к плоту, а за ней – Олеся. Когда до плота оставалось метра полтора, женщина невозмутимо вытащила откуда-то горсть монет и швырнула в воду. Денежки с плеском шлёпнулись в озеро, Олеся резво плюхнулась на колени и стала шарить по дну.

– Ага, думаешь мелочью откупиться? – с вызовом крикнула Диана. – Давай всё, что мы потеряли!

– Да уйди ты! – библиотекарша толкнула Диану, пытавшуюся залезть на плот, локтем. – Верни ребёнка!

– Пошла ты! – Диана, отступив на шаг, развернулась и рванула библиотекаршу за волосы. Та отпустила плот и сцепилась с Дианой.

Так они и бултыхались в воде, мутузя и оскорбляя друг друга, пока Олеся шарила руками по дну, вылавливала монеты и рассовывала по карманам. Плот тем временем медленно удалялся в сторону, где покачивались густые ветви ив и камыши.

– Я думаю, нам надо сваливать отсюда. – Василиса поднялась на ноги и стала осматриваться. Вроде дно твёрдое, а они ровно посередине озера. Колодец ещё. – В какую сторону?

– Не так скоро, – произнесла Снежана, сладенько улыбаясь. Так, и она здесь. – Вы всё-таки сорвали наш обряд.

– Какой ещё обряд! – отмахнулась Василиса, осматриваясь.

– Мы нашли клад, мы его разговорили. Но из-за вас ничего не получили! – Лицо Снежаны искажалось, как будто плавилось, а руки кривились и дёргались.

– Какой ещё клад?! – У Василисы в голове не укладывалось, как можно сейчас думать о каких-то сокровищах и заговорах.

– Клад Агафьи Русаковой. – Снежана подняла подбородок и стала обходить сгрудившихся ребят по дуге. – Понятно, а?

– Он был в колодце, да? – глухо спросил Коля.

– Ну да, – улыбаясь, кивнула Снежана. – И всё так просто. Нужны были всего лишь верёвка висельника да жертва.

– Ага, и вы притащили меня, – злобно произнесла Лета.

– Ну да, – пожала плечами Снежана. – А какой от тебя ещё прок?

– А верёвку где взяли? – спросила Зоя.

– Так она всё время здесь была, – фыркнула подошедшая Олеся. – Прямо в колодце. Проще некуда.

– Всё сказала? – Изогнула бровь Снежана, через плечо обернувшись к Олесе. – Молодец. Теперь давайте сделаем так, чтобы никто ничего не узнал. Ну, ушли подростки в лес с печами бороться. Заблудились, не вернулись. Какая неприятность. Ну, пойдём их искать вместе с остальными. Поплачем, панихидку устроим.

Тут выяснилось, что Василиса, Лета, Зоя и парни каким-то образом оказались прижаты к колодцу. Снежана держала в руках нож с длинным широким лезвием, а её злобные подружки прямо сочились чёрной яростью.

– Нас ведь больше, – прошептал Коля. – Кто-то может добежать до берега.

Никто не ответил. Василиса почувствовала, что упёрлась бёдрами в край колодца. По шее прошелестел ветерок и что-то гулко стукнуло. Осторожно Василиса обернулась и посмотрела в бездонную глубину колодца.

– Можешь попробовать, – насмешливо фыркнула Снежана.

Василиса, не успев даже обдумать идею, развернулась и сиганула в колодец. Хорошо, что сообразила вытянуть руки вверх. Труба плавно изгибалась, и Василиса летела по ней, как по горке в аквапарке. Интересно, куда. Своевременный вопрос. Но теперь-то обратно не вылезти.

Труба стал пологой, Василиса, толкнув что-то ногами, вылетела на твёрдую поверхность, проехала ещё с метр и остановилась. Сзади приближался чей-то крик, и Василиса едва успела откатиться, как тут же материализовался кричащий Коля. На него сзади налетела Лета. Они кое-как отползли, и появилась Зоя. Она выскочила головой вперёд и плюхнулась рядом со всеми, сжавшись в позе эмбриона.

Василиса быстро её растолкала и помогла подняться.

– Ну и где мы теперь? – спросил Коля, осматриваясь.

Ребята оказались в тёмном помещении с высоким потолком и дощатым полом. По стенам – что-то вроде картин в рамах, а одна стена полностью покрыта изображениями.

Коля ойкнул, и тут же что-то оглушительно грохнуло об пол и покатилось.

– Это церковь! – воскликнула Зоя.

И правда, когда глаза немного привыкли к темноте, Василиса рассмотрела и огромную люстру вверху, и иконостас, и окна, сквозь которые проникал слабый ночной свет. Коля пытался поднять и поставить на место большой напольный подсвечник.

Раздался вскрик и треск. Из-за небольшой дверки в каменной стене на четвереньках выполз Гаврил. Коля быстро подхватил его под руку и оттащил.

– Быстро! Помогай! – Василиса, ни к кому конкретно не обращаясь, стала закрывать тяжеленную кованую дверь. Лета и Зоя пытались её толкать, но дверь шла очень трудно, упираясь в доски. Коля и Гаврил попробовали помочь, но не успели.

Из-за двери вылетела библиотекарша, за ней комом Олеся и Диана. Их толкнула сзади Снежана.

– Валим, – прошептал Коля и побежал к большим дверным створкам. Толкнул плечом, потом потянул за ручку. Увы, они не поддались. Коля перебежал к окну.

– Неужели выбьете окна в храме? – иронично спросил незнакомый женский голос. Из темноты на середину церкви шагнула невысокая худенькая женщина в чёрной форме, похожей на военную. Бледная и беловолосая, она, тонко улыбаясь, осматривала ребят.

– Варя Гранитова, – беззвучно проговорил Коля.

– Можно и так. – Варя подошла к дверке и легко её закрыла. Когда она обернулась, к её горлу был приставлен нож Снежаны.

– Я хочу получить обещанное. Я разговорила клад. Зарок – это договор, и мне причитается доля.

– Нам тоже, – выступила Диана.

– Верните мне ребёнка, – произнесла растрёпанная библиотекарша. – Возьмите одного из этих, – и она кивнула на Василису и сгрудившихся рядом ребят.

– Дети возврату и обмену не подлежат. Вы что, не знали? – насмешливо спросила Варя, не обращая внимания на лезвие у горла.

– Верни ребёнка! – заорала библиотекарша и рванула к Варе, за что звонко получила по лицу от Снежаны.

– Сейчас речь обо мне, – сквозь зубы процедила Снежана, с прищуром глядя на Варю.

– А мы что – по боку? – с вызовом спросила Диана. – Как же наша доля?

– Заткнись! – прошипела Снежана через плечо и снова уставилась на Варю. – Итак. Я выполнила ваш зарок.

– Я-то тут причём? – улыбнулась Варя. – Клад спрятала Агафья, с неё и спрашивай.

– Я что, похожа на дуру? – злобно прошипела Снежана. – Всё твое преследование – брехня. Клад вы прятали вместе с Агафьей. И заговаривали вместе. И ты помогла ей сбежать. А потом ещё придумала сказочку о том, что комиссаром-карателем был мужик. Труп нашла, карту ему в карман подсунула. Хитроумно, конечно. Может, ваших краснопузых ты и обманула, но не меня.

– Котелок у тебя варит. Ну хорошо. – Варя спокойно и холодно смотрела на Снежану. – Чего ты хочешь?

– Могущества, – выпалила Снежана. – Хочу стать преемницей Агафьи Русаковой.

– А мы хотим денег! – вставила Диана.

– Заткнись! – рявкнула Снежана. – Так что?

– Хочешь – возьми, – спокойно сказала Варя и кивнула за спину Снежаны. – Сколько влезет – всё твоё.

Проследив её взгляд, Василиса почувствовала, как у неё сдавило горло. Зоя вскрикнула, остальные вздохнули, кто-то ругнулся. Посреди церкви на подпорках стоял гроб. В нём, укутанный белым саваном, лежал человек.

– И что это? – Снежана, казалось, совсем не испугалась. Куда подевались её манеры – она, вся растрёпанная, кровожадно скалила зубы.

– Это Агафья Русакова, – буднично произнесла Варя. – Внутри неё – артефакт, дающий силу. Вынь и владей.

– Как это – внутри? – спросила где-то рядом Зоя. Тут Василиса наконец пришла в себя и стряхнула оцепенение. Всё это, конечно, захватывающе, но неплохо бы поискать пути к отступлению.

Осматриваясь, Василиса стала пятиться к дверным створкам.

Снежана тем временем подошла к гробу, примерилась и, сжимая обеими руками нож, высоко занесла его над телом Русаковой. С размаху она воткнула лезвие. Василиса инстинктивно поморщилась. Но в следующее мгновение Агафья мощным рывком схватилась за рукоятку, приподнялась и наотмашь ударила Снежану по лицу. Кто-то из девчонок взвизгнул.

Снежана от неожиданности отступила на пару шагов, держась за щёку, потом бросилась к Агафье, вцепилась ей в шею. Из-за драки гроб опрокинулся, и по полу разлетелись звенящие монетки, драгоценные камни и какие-то побрякушки. Снежана и Агафья покатились по доскам, опрокидывая громыхающие подсвечники, а Олеся и Диана кинулись собирать сокровища.

К ногам Василисы тоже что-то подлетело, но она отпрыгнула от драгоценностей, как от чего-то противного, вроде большого паука. Подходящий момент, кажется, настал. Василиса развернулась и со всей силойпринялась дёргать двери за ручки.

– Может, их надо толкать? – Рядом оказалась Зоя, и вместе они стали то тянуть, то толкать створки. Это, впрочем, не помогло. Замки в церкви оказались крепкими.

– Может, и правда, в окно? – предложил Гаврил.

– Неприлично как-то, – проговорила Лета, с небольшого разбега плечом ударяя в дверь. – Церковь всё-таки.

– А двери ломать прилично?

– Там эти, – произнёс Коля, глядя в окно. – Призраки.

Действительно, из окон в церковь проникал холодный голубой свет. Но это же храм, вряд ли они смогут сюда залезть. Хотя, Агафья и Варя-Иоанна как-то смогли. Да уж, одно другого стоит.

Позади раздался хрип. Кто-то сдавленно просил помощи.

Василиса обернулась и за спинами ребят рассмотрела Агафью Русакову, верхом сидевшую на Снежане и сжимающую ей горло обеими руками. Первой среагировала Зоя. Она подбежала к Агафье, но притормозила, взмахнув руками, и беспомощно обернулась к Василисе.

– Прекратите! Ну прекратите же! – крикнула Василиса, подходя. Тягаться с Агафьей ей явно не по силам.

Но это и не понадобилось – Русакова отпустила Снежану и встала, оправив длинное платье.

– Ладно, живи. Пока. – Агафья чинно поплыла к низкой дверке, где так и стояла её родственница.

Диана и Олеся ползали по полу, хватая и распихивая по карманам сокровища Русаковой, и вообще не реагировали на происходящее.

– Так это и есть клад? – с отвращением произнесла Лета.

Вместо ответа Агафья вернулась к приподнявшейся Снежане и с размаху треснула её по затылку. Снежана резко дёрнулась и вроде бы что-то выплюнула. Что-то мелкое и сверкающее со стуком покатилось по полу прямо под ноги Василисы.

– Кольцо, которое она украла со дна колодца, – спокойно произнесла Агафья. – Можешь оставить себе.

Василиса не сразу поняла, что это было сказано ей. Только когда ребята молча на неё уставились, он вспомнила про подаренное в призрачном городе кольцо.

– Ещё чего. Не надо мне ваших колец. – Даже наклоняться за ним не хотелось. Это как взять в руки какую-нибудь склизкую тварь из ужастика.

– Ладно, – ровно проговорила Агафья. – Карту ты профукала, но это теперь неважно. Вот, возвращаю.

Агафья кивнула Варе, и та достала из-за дверки костыль, очень похожий на тот, что был у Василисы.

– Вот за это спасибо! – радостно воскликнула Василиса, хватаясь за такую знакомую, тёплую и гладкую древесину.

– Пожалуйста. – Агафья гордо вскинула голову, и они вместе с Варей скрылись за дверкой, аккуратно её притворив.

– Что теперь? – спросила Зоя.

Будто бы в ответ ей где-то прокричал петух, и в окно стали проникать розовые солнечные лучи.

– Где мы вообще? – произнесла Лета, сгибаясь, чтобы выглянуть в низкое оконце.

– Кажется, в церкви на Вражьей горе, – ответил Гаврил, тоже глядя на улицу.

– Этого только не хватало, – пробормотала Василиса, подходя поближе к друзьям.

Действительно, из окна открывался рассветный летний пейзаж с изумрудными склонами горы, золотисто-розовым небом, белоснежными стенами монастыря, водной гладью водохранилища и разноцветными крышами Растяпинска внизу.

Только вот вся эта красота никак не затмила бы прошлогодней прогулки Василисы под этой горой. Тот кошмар до сих пор по ночам скидывал её с кровати.

– Сюда есть нормальная дорога, – будто бы в ответ на мысли Василисы сказала Зоя. – Священник же сюда приходит.

– Каждый день? – быстро спросил Коля.

– Вроде да, – неуверенно протянула Зоя.

– Значит, нас скоро откроют, – радостно сказал Коля.

– Хочется верить, – пробурчал Гаврил. – Вот священник обрадуется, когда всё это увидит.

Действительно, церковка, в рассветном свете ставшая янтарной, представляла мрачное зрелище – опрокинутый гроб, валяющиеся по полу подсвечники.

Гаврил поднял один из подсвечников, осмотрелся и спросил:

– Кто-нибудь помнит, где он стоял?

– Да какая разница. – Коля поднял другой подсвечник и просто поставил его у окна.

Василиса села на лавочку. Хорошо, что костыль вернулся, с ним стало как-то спокойнее. Рядом примостились Зоя и Лета.

– Ты как? – шёпотом спросила Зоя.

– Ничего, – произнесла Лета, растирая пальцами шею, на которой кольцом алела широкая полоса.

– Как ты там оказалась? – спросил Коля, подходя.

– Ну, мы же договаривались. Я ушла из больницы, доехала до Ключа, а там эти, – Лета кивнула на Диану и Олесю, заглядывающих под лавки в поисках закатившихся монеток. – Сказали, что тоже идут с нами. Они сказали, что все договорились встретиться в Багрянице, и мы пошли через лес. А дальше вы знаете.

– Я так и не понял, чего она-то хотела? – шёпотом спросил Коля, кивая на библиотекаршу, которая сидела на соседней лавке, обхватив себя руками и раскачиваясь взад-вперёд.

– У неё младший ребёнок случайно съел упаковку таблеток, – почти неслышно произнесла Зоя, наклонившись к остальным. – Всё было плохо, потому что дети были дома одни, и «скорую» вызвать было некому. Она ещё к моей бабушке приходила, когда он умер. Просила оживить.

– Он умер? – одновременно спросили Лета и Коля.

– Ну да. Дней десять как.

– Странно. Никто не знал, да и по ней не скажешь, – пробормотал Гаврил.

– Так он до сих пор у неё дома лежит. Она же была уверена, что вернёт его, – вздохнула Зоя.

Василиса вдруг вспомнила картину с плотом и женщиной с ребёнком. Похоже, младшего сына библиотекарши уже переправили на другую сторону. Никому такого не пожелаешь.

Только вот почему этим занимался не Вася? Вроде это его работа.

– Как можно вернуть человека с того света? – спросила Лета, сдвинув брови.

– Никак, – сказала Зоя.

– Неужели? – спросил Гаврил, кивая на маленькую дверку.

– Это не то. Но, похоже, ей кто-то всё-таки это пообещал. – И Зоя глянула на Снежану, которая уже успела подняться, оправить платье и даже аккуратно уложить кудряшки. Зоя громко спросила: – Голубей-то за что?

– Не за что, а для кого, – совершенно спокойно сказала Снежана, закалывая кудри невидимками. И кивнула на Олесю: – Вон для неё.

Действительно, те голуби вцепились в лицо именно Олесе, и теперь на её лбу и щеках алели царапины.

– Кого приворожить-то хотела, а? – громко спросила Лета.

Олеся уже поднялась на ноги и пыталась поправить джинсы, у которых карманы топорщились от золота Агафьи Русаковой.

– Давида твоего, – фыркнула вместо Олеси Диана. – Богатенького захотела, а?

– Не твоё дело, – бросила Олеся через плечо. – Теперь мне никто не нужен, здесь на всё хватит.

И Олеся похлопала себя по карманам, которые от этого глухо звякнули.

– Придётся поделиться. – Снежана подошла и встала прямо перед Олесей и Дианой. Потом кивнула на библиотекаршу. – И с ней тоже.

– Ещё чего, – резко сказала Диана. – Такого уговора не было. Мы получили своё, вы – своё. Никто не виноват, что ты не смогла побороть эту бабку, а ей не вернули шибздика. Это ваши проблемы.

– Да! – с вызовом произнесла Олеся. – Мы просили денег, и мы их получили. Нам, в конце концов, нужнее.

– Очень не советую со мной ссориться, – угрожающие проговорила Снежана, доставая из-под платья нож.

Василиса напряглась, как и другие ребята. Но в этот момент из-за дверей раздался скрежет, потом стук. Шаги, снова скрежет, но уже громче. Створки подались вперёд.

Высокий грузный священник, что-то напевая, сделал шаг в храм, поднял взгляд и замер на месте.

– Доброе утро, – первым среагировал Гаврил.

Священник только коротко кивнул, окидывая церковь удивлённым взглядом.

– Вы как тут оказались? – наконец произнёс батюшка.

– Самим интересно, – буркнул Гаврил. – Ну, мы, наверное, пойдём.

– А это ещё что? – священник заметил опрокинутый гроб.

– Это было здесь до нас, – выпалила Лета. Василиса и Зоя синхронно кивнули.

– Э… вы из Ключа, что ли?

– Вроде того, – сказал Коля.

– А что там? – быстро спросила Василиса, вспомнив, что туда ночью уехал её отец. Да и бабушка Зои, кажется, тоже.

– Там местные и какие-то пришлые ночью спалили эти кошмарные угольные печи. – Священник почесал курчавую бороду. – Спецназ даже вызывали.

– Что?! – громко спросила Диана, скривившись. – Опять эти активисты! Да как они посмели!

– Вот посмели! – Батюшка, кажется, был рад тому, что кто-то осмелился уничтожить печи. – Всё, теперь там один сплошной уголь – жарь шашлыки сколько влезет!

– Мы пойдём, правда. Благословите, отец Леонид. – Зоя, сложив ладони лодочкой, подошла к священнику, и он хлопнул её по макушке.

Остальные выходили молча или бормотали извинения. Василиса шла последней. Вдруг остановилась и спросила:

– А что вон за той дверкой? – И указала на низкую дверь, откуда они вывалились и куда ушли Русаковы.

– Это спуск в подвал, там гробницы князя Елисея и епископа Михаила. Только он замурован. А тебе зачем?

– То есть, там вход в гору?

– Логово Врага, да. – Отец Леонид покряхтел. – Только эту дверь уже много лет не открывали. И надеюсь, никогда не откроют.

– Спасибо. До свидания.

Василиса вышла, оглядываясь, а батюшка встал посреди храма, уперев руки в бока и глядя на валяющийся на полу гроб.

– И что мне с этим делать? – со вздохом спросил священник.

Василиса вышла из церкви и упёрлась в спины ребят. Коля, Зоя, Лета и Гаврил стояли и наблюдали, как Диана со Снежаной, катились вниз по склону горы, вцепившись друг другу в волосы. Олеся уже успела убежать далеко вперёд.

– Добычу делят? – спросила Василиса, примеряясь к новому костылю, чтобы преодолеть крутой спуск.

– Угу, – кивнула Лета. – Ладно, пошли.

Ребята начали потихоньку спускаться. Василиса помогала себе костылём, хотя за несколько дней без него навык успел немного забыться. Всё равно она была рада, что костыль вернулся.

– Что?! Что?! Ка-а-ак?! – Диана как-то по-волчьи завыла.

Ребята подошли ближе. На траве сидела расцарапанная и растрёпанная Снежана. Рядом – на коленях, запрокинув голову, скулила Диана. В её руках крошились не то угли, не то комья золы.

– Вот тебе и сокровища, – пробормотала Зоя.

Глава 12. Новый зимний сад

В дверь позвонили. Василиса, сидевшая на веранде у заднего двора, подождала с полминуты. Снова раздался звонок. Значит, родители ещё не вернулись, и придётся идти открывать.

На пороге стоял, озираясь, отец Павел. Пожалуй, надо бы сформировать привычку сначала спрашивать, кто пришёл, а потом уже открывать. А лучше – камеру над порогом повесить. Не лишнее, явно.

– Здрасьте, – Василиса посторонилась, освобождая проход.

– День добрый. Я бы поговорил прямо здесь, спасибо.

– Родителей нет, – буркнула Василиса, мечтая, чтобы всё было наоборот – родители дома, а отец Павел где-нибудь подальше от их таунхауса.

– А я к вам.

Василиса помычала, изображая удивление. Потом всё-таки сделала шаг вперёд. Вроде когда-то она слышала, что разговаривать через порог – плохая примета.

– Вот, посмотрите. – Отец Павел бережно развернул белый платочек и продемонстрировал Василисе небольшую иконку. Старя, но довольно яркая – бородатый человек с крыльями и мечом.

– И что? – просила Василиса со вздохом, глядя по сторонам.

– Не узнаёте? Это же вы мне принесли на днях.

– Да ладно! – Василиса снова уставилась на икону. Действительно, размер тот самый, да и силуэт человека с крыльями она ещё в Багрянице сумела рассмотреть. – Вы её очистили? Круто! Она, наверное, древняя, кучу денег сто́ит.

– Ну что за меркантильный тон, – укоризненно покачал головой священник. – Дело же не в деньгах.

– Тогда отнесите её в музей. Или себе оставьте.

– Я хотел сказать, что никто икону не чистил. Она сама очистилась.

– Как это? – не поняла Василиса.

– Вот так. Я её оставил возле негасимой лампадки, и сегодня утром изображение проступило.

– Разве такое бывает? – недоверчиво спросила Василиса. Отец Павел глянул на неё, приподняв бровь. Ну да, он прав – в Покрове чего только не случается. – Ну, допустим. И что дальше?

– Я подумал, может, вы захотите забрать её обратно?

– Это ещё зачем? Иконы должны быть в церквях, монастырях или музеях.

– Это Иоанн Креститель. И если я правильно понял, вы её нашли в Иванов день.

– Мы её нашли на Ивана… э…

– Купалу, – подсказал отец Павел. – Всё правильно. Это и есть Иванов день.

– Да, интересное совпадение. И что дальше?

– Вы точно не хотите вернуть её? – спросил священник. До чего же надоедливый человек.

– Куда? В Багряницу? – Василису передёрнуло от одного воспоминания об этой жуткой деревушке. – Ну уж нет.

Отец Павел только вздохнул и завернул икону обратно в платочек.

– А вот скажите, – неожиданно для себя выдала Василиса, – вот вся эта порча, отвороты-привороты, всё это очень плохо, да?

Отец Павел кивнул, потом глянул на Василису и добавил:

– И в гаданиях тоже ничего хорошего нет. Даже если это просто кидание обуви через забор. Всего доброго.

– Ага, и вам тоже.

Отец Павел двинулся к дороге, а Василиса привалилась плечом к дверному косяку. И как он узнал? Ядвига Мстиславовна, наверное, рассказала, когда ходила Зоин сапог выручать. Вот, кстати, общается же с ней этот благообразный монашек. А про неё чего только не порасскажут. Хотя, как недавно сама Василиса и говорила, далеко не всем россказням стоит верить.

Подумалось, что Зоина бабушка и Снежана – совсем не одного поля ягоды. Вряд ли эта бабка стала бы живых птиц резать. А Снежана, кстати, ничего – ведёт себя так, будто ничего не случилось. Только не разговаривает ни с кем. Правильно, привлечь-то её не за что. Пожара от Багряницы не случилось, а поваливший дым, просто списали на сжигание угольных печей. А в убийстве птиц она ни за что не признается.

Зато Зоя всё никак не успокоится. Подумаешь, гадание. Ну, попал твой сапог в монаха… И только теперь до Василисы наконец дошло, с чего Зою так перекорёжило. Отец Павел-то не просто священник, он монах. С обетом безбрачия, стало быть. Какой уж тут суженый.

Надо же, такой молодой. Василиса глянула вслед священнику, который уже вышел на улицу, но всё стоял за изгородью с нерешительным видом, видимо, не определился с маршрутом. В этот момент показалась машина родителей Василисы. Отец, конечно же, сразу вылез и полез к монаху с разговорами. Они теперь стали реже уходить по ночам, но всё равно ружьё отец всегда держал наготове.

Мама подошла к Василисе и тихо спросила:

– Он тут зачем?

– Помнишь, я икону ему отнесла? Она как-то сама собой очистилась. Вот, принёс показать, даже отдать хотел.

– А ты что?

– А я – что? Я ничего, – пожала плечами Василиса. – На что мне эта икона?

– Я надеюсь, ты хотя бы ему не нахамила? – грозно сдвинула брови мама. Василиса только повела глазами. – И почему он тебе так не нравится?

– Да уж слишком он какой-то… – Василиса сощурилась, глядя на священника, разговаривающего с её отцом. – Не знаю, слишком благообразный, что ли. Как будто лучше других.

Мама только глянула на дочку, чуть склонив голову на бок. Тут подошёл отец и пробубнил:

– Разгружай свою эту самую. А я – на рыбалку с ночёвкой.

– Так, я не поняла, – упёрла руки в бока мама. – А с бригадой разговаривать кто будет?

– Вот кто мне плешь проел с этой штукой, тот пусть и разбирается. – Отец протиснулся в дом и откуда-то прокричал: – Где мои болотные сапоги?

– С какой ещё бригадой? – спросила Василиса, вполуха слушая раздражённый бухтёж отца.

– Нет, ну надо же, – всплеснула руками мама. – Вот ты вся в него! Никто меня не слушает!

В этот момент появился Изюм и смирно сел у маминых ног, подняв мордочку. Как будто приготовился внимать.

– Ой, ну ладно, – раздобрилась мама, почёсывая пёсика за ухом. – Я заказала большую теплицу из плотного поликарбоната.

– Так у нас же уже есть одна, – вставила Василиса и тут же пожалела – так грозно глянула на неё мама.

– Вот я же говорю – вы меня не слушаете! Эта теплица будет больше, а материал – плотнее. Это нужно для зимнего сада. Я уже договорилась с питомником в Павлово и заказала несколько саженцев лимона и кофе.

– Да ладно?! – удивилась Василиса. – Лимон и кофе будешь выращивать? Круто!

– Вот! – довольным тоном произнесла мама. – Вечером приедет бригада эту теплицу собирать. Я надеюсь, ты хоть дома будешь, чтобы мне не одной за ними следить?

– Э… – Снова увидев грозный взгляд, Василиса быстро добавила: – Конечно, буду.

Пока родители громко выясняли отношения где-то в доме, Василиса вернулась на веранду. Устроилась в подвесных качелях, сплетённых из верёвок. Изюм улёгся на досках пола.

Да, этот новый зимний сад, пожалуй, займёт добрую половину их участка. Если не больше. Земли-то и так мало, а теперь совсем клочок останется. Ясно теперь, почему мама насадила вишни, яблоню и кусты ягод только с одной стороны, а с другой в этом году даже клумбы разбивать не стала. Но может, оно и неплохо…

– Нет, я не знаю, кто ещё может сиделкой подработать, – раздался голос мамы, проходящей мимо. Видимо, по телефону говорила.

Ясно, от услуг мамы Снежаны все теперь отказывались. Неудивительно. Василиса даже видела, как местные, увидев Снежану или кого-то из её родителей, перебегали на противоположную сторону улицы. В позапрошлом веке это сомнительное семейство вообще бы выселили в Багряницу. Собственно, там им самое место.

Самое место. А ведь и правда, голубиные тушки-то уже там валялись. Значит, Снежана, скорее всего, и раньше бывала в Багрянице. Место силы, значит. А зачем тогда красть карту? А чтобы Василиса и ребята не смогли сами добраться до заброшенной деревни. Хорошо, что умничка Коля сумел раздобыть ещё один план местности. Или всё так и было задумано? Кем задумано? Как-то уж всё слишком гладко сложилось.

Что их снова угораздило туда отправиться. А вот интересно, с чего вдруг туда понесло тех, кто решил устроить самосуд над Васей?

Василиса достала планшет. С полчаса вводила разные запросы, пока система сумела найти хоть что-то более или менее вразумительное. Действительно, оказалось, что в окрестностях Растяпинска перед Революцией пропало несколько детей, тела которых так и не нашли. Отыскать смогли только несколько вещей из одежды. Часть была спрятана у городской цирюльни, но доказать причастность кого-то из работников не получилось.

Больше в статье ничего не было. Ясно, местные устроили самосуд, а чтобы их самих за это на каторгу не отправили, выбрали место подальше от посторонних глаз – Багряницу.

Василиса положила планшет на колени. Она так легко поверила Васе, когда он сказал, что не виноват. Даже странно. Но ведь это так и есть. Его самого уже не спросишь, но если бы он был виноват, то вряд ли стал бы прятать детские вещи под собственным порогом. Да и не было смысла ему врать.

А куда дети девались? Вроде ребята что-то там рассказывали про призрак горничной, у которой пытались отнять ребёнка. Собственно, Василиса и сама её потом видела. Но зачем ей оставлять где-то детские вещи? Она же привидение, ей подставлять местного брадобрея незачем. А кому это надо? Преступнику. Стало быть, это кто-то из местных. Какой-нибудь предок Короедова или Снежаны. Надо бы Колю с Зоей попросить выведать что-нибудь об этих семействах.

Василиса усмехнулась – ещё исторического детектива ей не хватало. Но вроде бы кто-то из ребят сказал, что и сейчас дети продолжают пропадать. Интернет ничего вразумительного по этому поводу не знал. Надо бы у отца спросить.

Хотя даже если это и правда, вряд ли тут есть какая-то мистика – кругом леса да болота. Просто не надо детей одних отпускать гулять.

Надо же, как мир изменился. Вернее, восприятие Василисы. Если бы пару лет назад ей сказали, что она будет жить в деревне с ведьмами, призраками и ходящими скелетами, она бы только пальцем у виска покрутила. А теперь всё как будто так и должно быть. Ничего необычного, подумаешь. Просто как будто раньше она всего этого почему-то не видела. А теперь очки надела. Или сняла.

В соцсети пришло уведомление. Ребята из Организации трубили об уничтоженном в Добромыслове историческом доме. Они вокруг этого объекта культурного наследия даже лагерь разбили, но их всех задержали. Вот пока в отделении полиции и выяснялось, «кто из ху», дом и загорелся. Тушить его сразу не начали, потому что пожарная машина не смогла пробраться через пробку. Пропал дом. Теперь там будет торговый центр, земля-то дорогая.

На фотографии начала двадцатого века был изображён симпатичный дом с вытянутыми полукруглыми окнами, лепниной и карнизами. Что-то знакомое.

Точно. Такой же дом Василиса видела на другом берегу Чернояра, в туманном призрачном городе. Так значит, и для домов есть потусторонний мир? А почему бы и нет.

Надоело думать и нервничать. Василиса отложила планшет и смотрела, как на летнем ветру мягко колыхались цветущие декоративные подсолнухи у изгороди. С кухни потянуло сладкими пенками от ягодного варенья.

Вот уедет Гаврил на следующий год, и что тогда? А собственно, что тогда? Уедет и уедет. Василисе лучше бы о себе подумать. Скоро август, пора начинать искать репетиторов. А ещё неплохо бы выяснить, где какие проходные баллы, какие экзамены придётся сдавать, сколько бюджетных мест. Вряд ли родители потянут платное высшее образование. А если заочно?

Нет, лучше всё-таки очно. Тем более что с ногой стало получше. А куда? В Нижний? В общежитие? Василису передёрнуло. Она так привыкла к просторному уютному таунхаусу в тихом Покрове, что даже думать не хотелось о густонаселённом человейнике, в котором ещё и придётся делить комнатушку с двумя другими девочками, да ещё неизвестно, как они поладят. А общие «удобства» на этаже?

Лучше уж квартиру снять. Только цены на аренду квартир в Нижнем, наверное высокие. Родителям будет трудно. Учиться и работать? А где? Разве найти компанию? Кого позвать с собой? Можно было бы скомпоноваться с Летой, да она на год младше. Протянуть как-нибудь год, пока она закончит школу и поступит? А если она вообще откажется?

Василиса закрыла глаза и откинула голову назад. От роившихся мыслей чуть в ушах не звенело. А в воображении снова возник Гаврил, потирающий голову после прилетевшего Василисиного ботинка.

Отец Павел говорит, что гадания – это плохо. Мало лит чего он там говорит. Святоша. Хотя ему тоже непросто пришлось, его же родственнички чуть не убили.

Ладно, не о нём сейчас. А о Гавриле, который собирается перебраться в Добромыслов на пару с Зоей. И чего им в Покрове не живётся? Поступали бы на заочное, работали бы здесь.

Хотя с чего Василисе вообще о них переживать? Можно подумать, лучшие друзья. Так, приятели по школе и приключениям. Всё равно, от мысли, что Гаврил уедет и не будет каждый день приходить в музей, чтобы надоедать Василисе подколами, внутри становилось как-то пусто и тоскливо.

А если ещё и представить, что Зоя-то будет видеть его каждый день, а может, они даже жить будут где-нибудь рядом (не говоря уж о том, что одну квартиру на двоих могут снять), вообще хотелось встать и что-нибудь расколотить.

На веранду вышла мама и затараторила:

– Так, там бригада сейчас уже приедет. Я тут с ними побуду, а ты иди варенье доделай.

– Я не умею, – буркнула Василиса, но мама уже стащила её с качелей и толкала в спину.

– Ничего там сложного нет. Варишь до тех пор, пока капелька сиропа не перестанет растекаться, потом просто выключишь и разольёшь по банкам. И Изюма в доме запри, чтобы не мешал.

Василиса закрылась с Изюмом в кухне и, помешивая булькающее рубиновое варенье в тазике, вполуха слушала, как по дому топали и перекрикивались рабочие. Мама командовала, что-то грохало, жужжало и звякало.

Если уж мама решила устроить на участке зимний сад, значит, их семейство здесь надолго, и переезжать вслед за Василисой никто не станет. Да и ей самой, по совести, совсем не хотелось покидать Покров. Мир, конечно, большой и интересный, но и здесь есть чем заняться.

Глава 13. Слишком благообразно для правды

Василиса вышла из поликлиники и первым делом отвязала поводок Изюма от поручня. Все десять минут, что она провела у мамы, передавая ей результаты очередного обследования, пёсик оглашал окрестности лаем и поскуливанием.

Ладно хоть обследование проблем не добавило. Как обычно – никаких особых нарушений, заживление идёт как надо. Хромота пройдёт. Потом. Наверное.

Вместе с Изюмом они медленно пошли вдоль свежезаасфальтированных улиц Покрова. Василиса ступала, по-прежнему щадя больную ногу, но всё же более или менее уверенно. Старый сломанный костыль уже служил подпорками для маминых цветов в палисаднике. Новый оказался намного удобнее, но она решила почаще оставлять его дома. Подумаешь, небольшая хромота. Почти и незаметно. Ничего особенного. Может, если почаще ходить без костыля, то он скоро будет вообще не нужен.

Впереди показалось синее здание культурно-досугового центра, расположившегося по соседству с музеем. Когда-то давно здесь был клуб с буфетом, потом строение долго стояло заколоченным. Теперь его отремонтировали и заполнили детскими кружками и клубами по интересам для взрослых, а на уродливом боковом пристрое появилась полукруглая вывеска «Подсолнух». Под окнами расположилась огороженная плетнём клумбочка с уже распустившимися подсолнухами и сломанная деревянная садовая тачка, тоже превращённая в большой цветочный горшок. Рядом стоял старый велосипед с цветочной корзинкой под рулём. Василиса не сразу, но догадалась, что это тоже элемент декора. А что, симпатично.

Василиса осматривала входную группу кафешки, прикидывая, куда бы привязать Изюма. Тот быстро понял, что его снова собираются оставить одного на улице, и смирно сел у ног, подняв мордочку, будто обещавшую быть паинькой, если его возьмут с собой.

– Ладно, мы быстро, – пробормотала Василиса. – Привязать тебя всё равно некуда, только чур вести себя прилично.

Изюм в знак согласия подтявкнул и завилял хвостом.

Из кафе вышли две приятельницы мамы по клубу скандинавской ходьбы. Василиса поздоровалась и вошла внутрь. В кафе посетителей больше не было. Вот и отлично, потому что дело, с которым она пришла, лучше бы обсудить без свидетелей.

– Привет, – улыбнулся Гаврил из-за витрины. Помещение разделялось на кафешку и небольшой продуктовый магазинчик, и Гаврил, одетый в нарукавники и жилетку, занимал место продавца. – Вообще-то с собаками нельзя.

– Вообще-то табличку у входа надо вешать, раз нельзя. – Василиса спохватилась и сбавила тон. – Нет же никого. Можно, наверное, сделать исключение?

– Ладно. Чего изволите? – театрально спросил Гаврил.

– Курабьешек полкило.

Гаврил развернулся и взял с полки большую стеклянную банку, симпатично перевязанную верёвочкой. Кто-то, обладающий вкусом, догадался рассыпать печенье и конфеты по таким банкам и блюдцам под стеклянными колпаками. Смотрелось стильно.

Василиса заплатила за бумажный пакет с печеньками и достала из кармана деревянную фигурку, изображающую мозг.

– Вот, это твоё. Возвращаю. – Протянула мозг Гаврилу.

– Не надо, – покачал головой Гаврил – Оставь у себя.

– Но это же твоё.

– И зачем мне? Напоминать о том, что никогда не случится?

Гаврил как-то погрустнел. Чтобы его приободрить, Василиса осмотрелась и сказала:

– Ничего, если мы с Изюмом тут у вас что-нибудь закажем?

– Конечно, проходи. – Гаврил улыбнулся и указал на деревянные столики с другой стороны помещения. – Сейчас Зою позову. Я отвечаю за магазин, она – за кафе.

Василиса натянула улыбку и села за столик, а Изюм устроился под стулом. Когда появилась Зоя, Василиса её даже не сразу узнала. В жёлтом платьице с белым передником и кружевным воротником, а ещё с ярким искусственным подсолнухом в волосах Зоя смотрелась как девочка из рекламы.

– Ух ты, классная форма, – похвалила Василиса.

– Тебе нравится? – У Зои даже щёки покраснели. – Это я сама сшила.

– Здорово, – одобрительно произнесла Василиса. Взяла меню и восторг её угас. Ведь стилизованную жилетку Гаврила, значит, шила тоже Зоя. Что ж она себе приличных платьев-то не настрочит. – Давай слойку с вишней и монастырский чай.

– Сейчас, – пискнула Зоя и направилась было на кухню, но Василиса её удержала.

– Случай, а кто у вас готовит?

Зоя осмотрелась, наклонилась к Василисе и тихо проговорила:

– Заведует производством тётя Глаша. Она ещё на свинокомплексе куховарила. – Потом Зоя выпрямилась и сказала уже громче: – Плюс повара из школы подрабатывают.

Василиса кивнула, и Зоя ушла за заказом. Василиса поёрзала на стуле и вытянула ногу. Интерьер кафе выполнили в советском стиле, но со вкусом: скатёрки с цветочками, старые книжки на окне, фарфоровые фигурки, дисковый телефон, цветы в обычных стеклянных банках и лейках, даже какой-то яркий плакат на стене.

– А у вас мило, – улыбнулась Василиса, когда Гаврил подошёл, чтобы угостить Изюма печенькой.

– Угу. Собрали всё, что по углам завалялось. Зоя оформляла. – Гаврил сел на корточки, и Изюм тут же захрустел тем, что ему протянули.

– Зоя молодец, – кисло произнесла Василиса. – Ей бы дизайнером работать.

– Она и собирается. – Гаврил встал на ноги и отряхнул брюки от крошек.

– Как? Вы разве не вместе? В смысле – не вместе поступаете?

– В коммерческом колледже Добромыслова на дизайнеров тоже учат. – Гаврил опёрся руками о стол и наклонился к Василисе. – Что там слышно про полигон?

– Пока написали губернатору, – понизив голос, сказала Василиса. – Ждём ответа. Если что, наши и в Москве есть.

– Из-за печей проблем-то ни у кого не было? – криво усмехнулся Гаврил.

– Так не поймали никого, – театрально развела руками Василиса. – Представляешь, удрали все. А там ещё отец Павел приехал у местных чего-то святить, да бабушка Зои за грибами ходила. Вот пока с ними разбирались, поджигатели и разбежались.

– Ай-ай-ай, – покачал головой Гаврил.

– Вы о чём? – Зоя поставила подносик с чаем и слойкой перед Василисой.

– Да вот про печи. – Василиса подула на горячий чай.

– Да, такое безобразие, – подыграла Зоя.

Вообще-то, ребята из организации по секрету рассказали Василисе, что за ними гнались на огромном внедорожнике, и им бы не сбежать, если бы какая-то бабка не вынырнула из кустов и не подставила под колесо машины клюку. Они было испугались за бабушку и тормознули, да только старушке хоть бы что – даже клюка не треснула. А вот внедорожник перевернулся и угодил в болото. А там ещё и отряд местных женщин во главе со священником подоспел. Только монах и уберёг хозяев печей от смертоубийства. Местные ведь хорошо орудуют мётлами да лопатами.

– Знаешь что, а давай ещё пряник с варёной сгущёнкой.

Гаврил улыбнулся и пошёл в секцию магазина, а Зоя принесла ещё чаю. Пока Василиса уплетала мягкий ароматный пряник и хрустящую вишнёвую слойку, в кафе заходили покровчане, дети просили пряников и пирожных, взрослые набирали печенье и конфеты на развес. И почти все покупали растяпинское мороженое.

Со стороны – просто сельская идиллия. В прошлом году тоже так казалось. Что Василиса основательно усвоила за год, так это недоверие к тому, что выглядит слишком благообразно для правды. Когда она переехала обратно в свою комнату, сразу прилепила на стену плакат со знаменитым австрийским доктором, который утверждал, что чем приличнее человек выглядит, тем темнее его сущность внутри. Это чтобы не забываться.

По улице, метрах в двадцати от кафе, в сторону музея прошли Коля и Лета. Лета наотрез отказалась возвращаться в больницу, и теперь вроде совсем поправилась. Только на шее всегда стала носить какую-нибудь широкую бижутерию, чтобы шрам прикрыть. А Коля размахивал руками, явно что-то с энтузиазмом ей объяснял. Они, конечно, забавная пара. Зато люди хорошие.

Заплатив за чай со сладостями, Василиса потянула Изюма за поводок. Вместе они вышли на улицу в тёплый июльский вечер. Мама, судя по часам, только пришла домой, и надо дать ей время отдохнуть перед ужином.

Василиса, не спуская Изюмку с поводка, направилась к набережной и первым делом они спустились на деревянный настил. После прошлогоднего «урагана» его капитально отремонтировали. Причём, даже быстрее, чем переложили тротуары и закатали дороги.

Как обычно, местные прогуливались семьями и парочками, кормили уток. Любители рыбалки закидывали удочки, стоя почти по пояс в воде.

– Что, трудно подвинуться? – грубо спросил кто-то за спиной Василисы. Она обернулась и посторонилась, пропуская мужика на велосипеде, везущего на руле маленького ребёнка. Жаль, он быстро укатил и не услышал, как Василиса пожелала ему кувыркнуться в воду.

И тут же её сильно толкнули в плечо. Беременная жена того самого велосипедиста важно вышагивала по настилу, глядя в смартфон. Жутко гордая тем, что все встречные мужчины уступают ей дорогу и даже оборачиваются. Ещё бы – топает, виляя бёдрами, вся такая с распущенными волосами и в лёгком платьице, коротком настолько, что из-под подола при каждом шаге выглядывали розовые трусы.

Василиса сначала хотела и ей чего-нибудь пожелать, но, рассмотрев как следует внешний вид дамочки на сносях, просто усмехнулась.

Набережная растянулась на пару километров, и Василиса прошла её всю туда и обратно. И специально упёрлась вытянутыми руками в ограждение, когда в поле зрения снова показался грубиян-велосипедист, упорно делая вид, что не видит его и не слышит приказа убраться с дороги. Так ему и пришлось свернуть, чуть не сбив собственную жёнушку. Ещё и Изюм их облаял. Умничка.

Василиса посмотрела на часы. Наверное, и у отца рабочий день уже закончился. Пора бы и домой.

– А, привет ещё раз.

На настил сошла Зоя, за ней – Гаврил. Видимо, смена закончилась, и они закрыли «Подсолнух». Зоя только что была стильной и элегантной в своей униформе, а теперь смотрелась как мешок из-под картошки, надетый на трухлявый пень. Неужели это жуткое коричневое платье в оранжевую клетку она сшила сама? Быть не может. Его лет сорок назад сшил портной-дальтоник, пятый год не выходящий из запоя. А тех, кто произвёл такую чудовищную ткань, надо призвать к ответу.

– Ты домой? – глуповато спросила Зоя. – А мы вот вышли проветриться.

Василиса натянуто улыбнулась и кивнула. И тут почувствовала, что выпитый чай стал просить выхода.

– Слушайте, посмотрите за Изюмом, а я пока… – Ну не при Гавриле же это произносить.

– Да, давай, – Зоя понимающе кивнула и взяла поводок. Одевается она отвратительно, но в сообразительности и чувстве такта ей не откажешь.

Василиса помчалась вверх по пологому откосу, где за сосенками прятались синие кабинки. Спускаться назад из-за ноги быстро не получалось. Дохромала до половины откоса, а дальше всё пошло как в замедленной съёмке.

Вода искрится на солнце, волны тянут и колышат круглые листья с белыми кувшинками. И вдруг раздаётся визг – по настилу с грохотом несётся квадрацикл, новые доски трещат, люди кричат, расступаются, спрыгивают и падают прямо в воду.

Беременная ловко отпрыгивает, демонстрируя всем розовое бельё. Её муженёк на велике кувырком летит с настила. Хорошо, что малыш успел слезть, и мамаша его оттащила с пути квадрацикла.

Гаврил оборачивается, потом хватает Изюма и бросает в сторону, за псом летит Зоя в своём ужасном платье, надувшемся, как парус. Сам Гаврил успевает отскочить только в последний момент.

Квадрацикл, ломая доски, катит дальше. Люди отскакивают, роняют вещи, которые тут же давит жуткая машина, отталкивают детей, кричат и оборачиваются.

Девица, что сидит позади водителя в шлеме, визжит от восторга, её синие волосы развеваются, ляжки в минимальных шортиках трясутся. На одной татуировка с каллиграфиеской надписью.

Хруст – подломились сразу несколько досок. Треск – колесо соскакивает, и квадрацикл кувырком летит в воду, ломая перила ограждений. Там рыбаки, те самые, что когда-то чуть не утопили Изюма. Увидев надвигающуюся махину, они бросают удочки и отпрыгивают, плюхаясь в воду и поднимая веером брызги.

Миллион капель на солнце, суета, крики.

Василиса встряхнулась и, забыв о своей хромоте, помчалась к ребятам. Гаврил помог подняться Зое, которая тут же стала успокаивать лающего Изюма. Те, кто упал в цветущие кувшинки, даже не стали вылезать из воды, пошли прямо по илистому дну к Борюсику Вислогузову и его синеволосой подружке.

Парень довольно быстро вылез сам, снял шлем, тряхнул головой. А вот развесёлая девица не показывалась. Мужчины стали прыгать в воду и пытаться перевернуть квадрацикл, застывший колёсами вверх. Но дно там топкое, рыхлое, плюс кругом камыши и заросли кувшинок. Машина попросту увязла. Кто-то стал нырять и шарить по дну.

Василиса натянула поводок так, чтобы заливающийся лаем Изюм прижался к её ногам. Зоя наблюдала за действом, прижав руки к щекам.

– Гляньте-ка. – Гаврил указал в сторону, где Борюсик улепётывал по настилу, оставляя за собой на досках тёмные сырые следы.

– Расплющило, – произнёс вынырнувший парень. Он потряс головой, выгоняя воду из уха. – Рука только торчит.

Люди примолкли, начали расходиться и отводить детей подальше.

– Интересно, вывернется теперь Борюсик? – задумчиво произнесла Зоя.

– А почему нет? – пожал плечами Гаврил. – Такие всегда выходят сухими из любой жидкости.

– Ладно, мне пора домой, – сказала Василиса, понимая, что отца сегодня вовремя ждать не стоит.

Она попрощалась с ребятами и направилась вверх по откосу. Когда пришла домой, мама была уже в курсе дела. Ладно хоть ей туда ехать не пришлось – медиков вызвали из города.

Отец вернулся поздно, уже ночью, и Василиса специально долго не ложилась – всё ждала, когда хлопнет дверь. Голоса родителей слышались глухо, так что пришлось осторожненько вылезти из спальни в коридор.

Что сказала мама, Василиса не услышала, зато ответ отца прозвучал вполне чётко:

– Да ничего! Сбежал! Эта Вислогузова… хабалка… из района вызвал, пусть они сами с ней разбираются…

– А девочка? – тихо спросила мама.

– Девочка, – передразнил отец. – Она такая же девочка, как Изюм – космонавт.

– Нельзя так! – возмутилась мама.

– Да ладно, не гунди, – по-доброму отмахнулся отец. – Раздавило её. Махина этакая. Вытащили, конечно, но…

Дальше Василиса слушать не стала – вернулась к себе и залезла в кровать. В общем-то, всё ясно – внучок Вислогузовой, кажется, в который раз выйдет сухим из воды. На этот раз буквально.

Девица эта синеволосая ей, конечно, не нравилась. Но всё равно жалко. Человек же.

Василиса встала, чтобы открыть окно. Изюм отчего-то забеспокоился – засуетился под ногами, поскуливая. Странно – теперь воздух вполне чистый, окно можно спокойно открывать.

Василиса так и застыла, взявшись за ручку окна. На улице в тусклом свете фонаря маячила длинная фигура в шляпе. Пожалуй, хорошо, что Василиса вернулась в свою спальню с чердака. Оттуда бы она его не рассмотрела.

Открыла раму, залезла на подоконник. Выбралась наружу, прикрыла окно, чтобы Изюм не выскочил следом. Пробежала по изгороди. Хорошо, что кирпичная кладка довольно широкая. Через несколько секунд под скулёж Изюма спрыгнула на землю.

Долговязый в шляпе вальяжно привалился к изгороди.

– Вася? – тихонько позвала Василиса, подходя ближе.

Тот поднял голову. И тут Василиса поняла, что её старый знакомый скелет, что ходил в этом модном костюмчике, куда-то подевался. А перед ней – вроде бы человек, только какой-то полупрозрачный – кожа на лице истончилась так, что кости черепа проглядывали.

– Вася? – задумчиво произнёс долговязый. – А что, подходит.

– А где…? – Василиса осторожно попятилась. К тому скелету она привыкла, а вот можно ли доверять этому? Отличный вопрос, вполне подходит к обстановке.

– Он пошёл дальше, – сказал тощий.

– И больше не вернётся? – задала Василиса очередной глуповатый вопрос.

Тощий только коротко дёрнул головой.

– Ты же перерезала верёвку. Теперь я за него. А тебе вот – сувенир.

Василиса взяла из тонких длинных пальцев в перчатке сложенную опасную бритву. И тут же попыталась отдать её обратно. Но долговязый ловко согнул ей пальцы, оставив в руке бритву и ещё что-то маленькое и холодное.

Потом он выпрямился, изящно нацепил круглые тёмные очки, помахал рукой и танцующей походкой пошёл прочь от дома Василисы. Ступил в тень и пропал.

В окне беспокойно скулил Изюм. Василиса поёжилась, глянула на оранжевую луну и полезла обратно в спальню. Может, и правда, костыль ей больше не нужен? Вон как резво получается, и нога нормально двигается.

Вернувшись к себе, Василиса быстренько умылась, потом подошла к книжным полкам. Из дальнего угла достала шкатулку, куда отправила деревянный мозг, что не стал забирать Гаврил. В эту же коробочку Василиса положила опасную бритву с красной ручкой, украшенной серебристыми узорами и небольшое колечко с красным камнем. Видимо, привет от сестёр Русаковых.

Вернув шкатулку на место с намерением больше никогда её не открывать, Василиса залезла в кровать. Изюм забрался сверху на одеяло и, покрутившись, устроился, свернувшись клубочком.

81

Оглавление

Глава 1. Шторм надвигается

Глава 2. Адамова голова, Иванова голова

Глава 3. Обряд избавления

Глава 4. Чёрное озеро и туманный город

Глава 5. Кажется, пришли

Глава 6. Трудовой десант

Глава 7. Клад и угольные печи

Глава 8. Изнанка

Глава 9. Нехитрое дурное дело

Глава 10. Предатели, злыдни, слабаки, психи

Глава 11. Ночью в Багрянице

Глава 12. Новый зимний сад

Глава 13. Слишком благообразно для правды