Среди Звезд [Ир Лояр] (fb2) читать онлайн

Ир Лояр Среди Звезд

Пролог.

Амелия вытащила из-под кровати тяжелый контейнер, из прозрачного пластика, и раздраженно кинула его к ногам человека, перешагнувшего в тот момент через порог комнаты. От удара об пол толстая веревка съехала на бок, и пыльная крышка отлетела в сторону. На новый ботинок мужчины вывалилась серая потрепанная тетрадь, которую он небрежно стряхнул с ноги. Подойдя к маленькому окну, он осмотрелся и задвинул жалюзи. На вид ему было около сорока — сорока трех. Он встал у шкафчика, засунув руки в карманы, и, не скрывая легкой усмешки, с любопытством рассматривал девушку.

— Вот на чем свихнулся мой отец: книги, записки, неоконченные рукописи, вырезки и черновики писем. В дом тащилось все, что было хоть немного связано с… — она сглотнула. — В дневнике, я его положила сверху, ─ и девушка кинула взгляд на лежащую на полу тетрадь, − отец в алфавитном порядке составил список своей библиотеки. Знаете, какая тема объединяет все это? — она подошла и пнула по коробке ногой. — Часто упоминается слово «голова». Не кажется ли Вам, что это ненормально? — обратилась она к мужчине.

— У Вашего отца были какие-нибудь электронные дневники? — спросил он, сдерживая пристальный взгляд девушки.

— Нет, господин офицер. Я проверяла. Даже если и были, отец все уничтожил. И как говорила раньше, мне кажется, в этом сарае уже кто-то был. Я в этом уверена. Перед тем как определить отца в больницу, на глаза попались два письма. Голубые конверты с синей полосой выделялись на белой поверхности столика. Через пару дней, когда пришла снова, одного уже не было.

— Вы их читали?

— Только одно.

— У меня есть копия вашего заявления и это письмо… Вы любезно оставили его в нашем полицейском департаменте. Я долго думал… и мне кажется, письмо было написано на двух страницах. По смыслу чего-то недостает.

Мужчина достал из черной папки листы серой бумаги и, бегло пробежав по ним глазами, прочел вслух текст, выделяя интонацией диалоги двух людей:

Как-то мой приятель пригласил меня к себе в гости. Он живет недалеко от Ниццы. Мы договорились встретиться в парке «Феникс». Пока я ждал, гуляя под кипарисами и пальмами, в мою голову лезли мысли. Я очень хотел поговорить о причине возникновения странных предчувствий и видений.

«Твое сознание уловило то, что знать тебе не нужно. Но, воспользовавшись правильно информацией, ты можешь написать неплохую историю или что-то другое…» — сказала женщина, которую я сначала не заметил среди деревьев.

Подумав, что она обращается не ко мне, я опять погрузился в свои размышления.

«В тебе находится маленькая информационная «заноза». Я могу, если хочешь, помочь избавится от неприятных ощущений», — вмешалась снова она в мой мысленный диалог.

«Простите, — сказал я, — Вы обращаетесь ко мне?»

«Садись, — сказала женщина в повелительном тоне, — постараюсь достать небольшую часть из тебя, пока не определишься, не «вытащишь мысли в этот свет», они будут мучить и не давать покоя».

«Мне не совсем понятно… — изумился я. — Вы приняли меня за другого человека. Я не писатель, не журналист, я пилот вертолета. Я спасаю людей».

«Одно другому не помешает. Когда я чувствую растерянность и непонимание… Молчи! Прими мою помощь. Поверь, станет легче. Хотя бы попробуй, — вздохнула она. — Ты должен сделать сны видимыми и осязаемыми. Трансформируй их в яркие приключения и дерзай. Садись».

Не знаю, что заставило меня повиноваться, но я сел на лавочку под раскидистым деревом и как зачарованный уставился на нее.

«Меня зовут Марта…, а теперь спи, — повелела она».

И после этой встречи началось…

Мне долго снилась белая стена. Предпринимать какие-то действия, особенно обходить препятствие, не очень-то хотелось. Вернувшись снова в свой сон, я решил, что не хочу больше ее видеть и пнул преграду ногой. Все исчезло, и передо мной открылся вход.

Длинный-предлинный коридор с низкими потолками (по которому я шел еще несколько своих снов), и в конце показалась комната.

Она каждый раз для меня преподносила сюрпризы, появляясь то в виде библиотеки, то в виде архива с множеством папок, то склада с коробками, то многопроцессорным сервером, у которого не видно ни начала, ни конца, даже бункер видел. Суть, как потом я понял, одна — хранилище информации. Ведь любой предмет несет какие-то сведения. То есть я поднапрягся, приложил усилия и вошел туда, где для меня находилось сообщение.

Каждую ночь передо мной появлялись листы, заполненные ровными строчками, напечатанными мелкими буквами. Не читая, я уже знал, о чем там идет речь. На первом титульном листе большими буквами красовалась надпись «Черновики», внизу стоял треугольный штамп из фиолетовых чернил «Институт Среди звезд».

Выбирая время между семьей и работой, я стал записывать, что видел. Сначала просто ради интереса сам для себя, а потом втянулся. Это занятие занимало уже все выходные и праздники. Мысли поглотили меня всего. На улицах я слышал шорох переворачивающихся страниц и ждал, что мой сосед в пабе заговорит не о погоде и старой его матери, а о дальнейшем продолжении истории. На работе я, машинально составляя порученные отчеты, представлял себя в одном из времен, указанном в «черновиках». И еще я уяснил для себя, что у меня были способности прочитать только эти листы рукописи. Другие книги для меня оставались пока непонятны, а многие, находившиеся рядом, просто не хотели открываться, как бы я не прикладывал своего усилия.

Я не знаю, что со мной произошло. Марта тогда загадочно исчезла, как и появилась. Мне даже показалось, что это плод моего воображения. Друг, с которым я встретился сразу же после столкновения с Мартой в «Фениксе», иронично высказался об усталости и перенапряжении. Он хороший врач и все же…

Вашу книгу я прочитал за один день. Я полностью согласен с тем, что необъяснимые явления нашей жизни, которые не укладываются в допустимые шаблоны, пугают людей. Признаюсь, то с чем пришлось столкнуться мне, является существом не из этого мира. Из какого? Не знаю. Мне кажется, оно может представать перед человеком в разных своих проявлениях. Возникнув передо мной, оно постаралось убедить меня и переключить мои мысли в другое направление, назвав себя при последней нашей встрече Мартой.

Если я вас заинтриговал, то предлагаю встретиться. Я уверен в том, что мой рассказ поможет вам написать еще один бестселлер.

 Ваш преданный поклонник Райс.

Девушка слушала, склонив набок голову.

— Да это то письмо. Других листов в конверте не было. Отец его написал какому-то журналисту. Я постаралась вспомнить, но…

— Как вы, мисс Амелия, думаете, куда оно было обращено?

— Рядом лежал нераскрытый конверт со штампом какой-то газеты или журнала… оно потом исчезло… э-э… не вспомню.

— Почему вы так решили?

— Отец красным карандашом написал слово «книга» на конверте, поэтому я подумала, что оно из печатного издательства.

— Он ведь какое-то время жил у вас в городе? А вы, случайно, не знаете его друга, о котором он здесь пишет?

— Ничем не могу вам помочь.

— И что его привело в парк…

— Не знаю.

— А где ваша мать сейчас?

— За этим я и обратилась к вам. Найдите ее.

— Может, вы, мисс, помните что-нибудь из недалекого и недавнего прошлого?

— Он в прошлом спасатель и вокруг него всегда было много людей.

— А от кого он получал деньги? Ведь ваше обучение в университете стоит недешево.

— При мне родители не говорили на эту тему.

— Хорошо, мисс Амелия, я заберу эти бумаги. Если вдруг сможете что-нибудь вспомнить позвоните мне.

Он протянул девушке визитку и, подхватив тяжелую коробку за веревку, пошел к своей машине. Цепляясь за перила, девушка, пошатываясь, поднялась в дом и прижалась телом к косяку. Ее взгляд бесцельно блуждал по комнате, цепляясь за вещи, разбросанные на полу. Она посмотрела на старое кресло с потертой обшивкой и, обхватив себя руками, прилагая все свои усилия, медленно сделала несколько шагов. Ноги не слушались, и она упала на подоконник. Ее трясло от негодования. Хотелось кричать от бессилия и беспомощности. Проводив взглядом скрывшуюся за поворотом машину офицера Питера Лакроа, она, глубоко дыша, уставилась на хмурое утреннее небо. Высоко над землей парила большая птица, расправив крылья, она высматривала свою добычу. Амелия закрыла глаза. В голове крутился вопрос: «Может, мисс помнит что-нибудь из недалекого прошлого?».

— Помню ли я? — стукнув кулаком по раме, заорала девушка. — Да я помню! Года два с половиной назад Хлоя рассказала отцу про случай в вертолете. Я стояла за дверью и слышала рассказ, после которого он просто сошел с ума. Стал собирать книги и картинки с символами рыцарского Ордена тамплиеров. Отец каждый раз повторял одно и то же; чаша Грааля — это голова, поэтому она самое ценное, что есть у человека, а все остальное ее опора, как тело. Верхнюю часть «чаши», можно заполнить любым содержимым: плохим или хорошим. Кто может это сделать — делает. Знания… Кто ими обладает, является повелителем нашего мира… и катары… они продолжают жить среди нас, — прошептала она вслед пыльному облаку, поднявшемуся из-под колес. — Помню ли я? — крикнула девушка. — Помню, что отец уехал на несколько дней в город, а потом его как будто подменили. Он разговаривал вслух с самим с собой, говорил всем, что хочет отослать свои записи известному журналисту, в которой тот раскроет заговор властей и некой организации, корни которой уходят очень далеко в прошлое, господин офицер.

Неожиданно спохватившись девушка шарахнулась в угол комнаты и неуклюже повалилась в старое кресло. Ее тело замерло в скрюченной позе. Слух прислушивался к звукам, доносившимся с улицы. В доме было тихо. Дрожащими руками она достала из кармана брюк небольшой блокнот в коричневом переплете из искусственной кожи, подержав его в руках несколько минут, девушка оглянулась, проверяя не следит ли кто за ней. Пальцы стали перелистовать страницы пока не наткнулись на листке, свернутом в четыре раза. Его Амелия нашла в своем томике поэзии перед самым отъездом в город. Книга лежала на столе в комнате у отца. Это послание нужно было сжечь давно, о чем и просила Хлоя сразу в первых сточках.

Спички лежали внизу на полочке.

С трудом спустившись по лестнице, пробежав еще раз глазами по строчкам, Амелия чиркнула спичкой и подожгла угол желтого листка.

Строчка за строчкой стали исчезать в пламени. Желтые языки быстро ползли вверх.

«…Райс, я никогда тебе не говорила об этом, как и о других вещах (по-моему, я раскрыла тайну Грааля). Это не человек и не предмет, это вообще не с Земли… во время своего отпуска…»

— Какой бред! Это невозможно! — горько произнесла Амелия.

Огонь, поглотив последнее слово, погас на прозрачном блюде, оставив немного пепла. Резко открыв дверь, она кинула блюда со всей силы в палисадник. Ударившись об черные камни, оно рассыпалось на множество осколков. Тяжесть в ногах и непонятное возбуждение мгновенно исчезли. Стало тихо и спокойно. Тело девушки обмякло, и она повалилась на траву.

Ее попросили, что ни один человек не о чем не узнает, и какая-то внутренняя сила, заставила вопреки ее желанию выполнять данное ИМ обещание, выдавливая из памяти фрагменты из прошлого, указывающие на секретную работу Райса в неизвестной мистической организации, закончившуюся осенью 1998 года.

Глава 1

Неудавшийся отпуск

Сине-черный вертолет частной компании «Хлоя и Райс» подлетал к знаменитому на весь мир самыми высокими вершинами массиву Мон Блан. Снежные пики горы величественно возвышались над облаками.

Пилот держал курс на каменное образование, которое было видно издалека. Острый язык глыбы сильно выпирал над обрывом. Огромная белая шапка снега превращала его в огромного белого зверя, вздымающегося над обрывом. Именно этот выступ был задан в координатах пилоту вертолета.

Белая гора всегда будоражила у людей воображение, когда они, задрав голову, разглядывали снежные склоны. «Я смогу достать до неба!» — кричало человеческое безрассудство. Но одно дело смотреть на эти горы снизу-вверх и, восхищаясь, подавлять в себе сумасбродные чувства, а другое приложить все усилия, чтобы покорить их. Испуг, зародившись в глубине души, шептал о человеческой ничтожности и несовершенстве относительно этого творения природы. Одни люди под влиянием своих страхов отступали, другие наперекор взбирались наверх. Когда окрыленный мечтой новичок с наглостью и с пренебрежением пробовал доказать всем, что цель легка, то горы начинали испытывать его. Достигнув своей цели, человек понимал, что он покорил не вершину, а самого себя. Именно с такими категориями людей работал Райс, он сам был таким человеком.

Райс работал в этих местах спасателем и повидал немало. Ему часто приходилось снимать людей с альпинистских троп. Разное случаи происходили с ним за время работы. Пока смельчаки выползали из вертолета на посадочную площадку, он внимательно разглядывал их. Не у всех лица выражали чувство удовлетворения, не говоря о гордости к самому себе. Он уважал смелость и дерзость, но без опыта лезть на Монблан схоже с глупостью. «Переоценивать свои возможности нельзя», — говорил он, постукивая пальцем по лбу, намекая на ненормальность многих спасенных людей.

Пять лет назад в его жизни произошли перемены. Он столкнулся с незнакомцами с безэмоциональным выражением лица и с холодным взглядом. Райс получил предложение, перейти в компанию «Хлоя и Райс». С первого дня удивляло практически все, но он присматривался и молчал. Наблюдать и делать выводы были главными чертами его характера. Основным местом работы оставалась все та же гора Мон Блан, а вот работа стала однообразной и скучной. В задачу входило выполнение приблизительно одного и того же плана действия: он дожидался старого Хари, потом, подняв в небо вертолет, летели к вершине Проклятой горы, чтобы забрать молодого человека — хозяина компании «Хлоя и Райс». Обратный путь лежал к домику рядом с озером.

Компания «Хлоя и Райс» была небольшой: две новые машины и два пилота.

Ангар с вертолетами находился недалеко от спасательной станции. Сине-черным вертолетом управлял он, а желто-голубым — молодая курносая девушка по имени Хлоя. После заключения договора ее машину переправили на другой объект.

Работали Райс и Хлоя в разных точках земного шара, поэтому познакомиться друг с другом им удалось немного позже. Его путь всегда лежал к горным вершинам, а она подбирала людей среди океана. Координаты, время и место они узнавали по сообщениям, приходившим на электронную почту.

Раз в год на Рождество Райс и Хлоя встречались в Шамони, где им и их родственникам бронировали номера в отеле. Под небольшой елкой лежали подарки и благодарственные письма от руководства компании, которое они никогда не видели. Первый их разговор состоялся именно об этом.

Чтобы снять напряжение шумного дня они дождались, когда все ушли спать и спустились в бар. Сначала беседу вел только Райс, Хлоя кивала в знак согласия, потом сама собой беседа двух людей переключились на волнующую их тему. Ничего нового от Хлои узнать о компании и ее владельцах не удалось. Все подробности, рассказанные девушкой, ему были уже известны. Ни одного из них не смущал тот факт, что они быстро откликнулись на новое предложение. Каждый раз, прокручивая в голове произошедшее событие, Райс старался понять, что именно убедило его дать согласие, и каждый раз он прогонял в голове первую встречу с незнакомцами (как выяснилось она же была последней).

В один из будних дней к нему подошли четверо, как раз в тот момент, когда Райс готовился к очередному вылету и раскладывал снаряжение на площадке, вытаскивая мешки из прицепа машины. «Не местные», — подумал тогда Райс. Жан, старый друг и начальник, представил его незнакомцам, расхваливая и перечисляя его достижения. Пока Жан говорил, Райс буравил взглядом незнакомцев. В разговор вступил только один.

Трое стояли позади и молча наблюдали за происходящим.

«Наверное, охрана», — решил Райс. Как только незнакомец замолчал, пилот деловито кивнул и протянул мужчине руку. Жан тогда даже глазом не повел, услышав об уходе опытного спасателя. Через несколько дней курьер доставил Райсу белый длинный конверт. В нем находилось официальное письмо и семь страниц договора. Райс тщательно проанализировал все пункты. Одно совпадение в письме удивило и взволновало его. Название компании состояло из двух имен: Райс и Хлоя. Следуя инструкциям, он через день вылетел первый раз к уступу горы Монблан.

Судя по тому, что рассказывала Хлоя, Райс сделал вывод — их наняли одни и те же люди. Взгромоздившись на стол, он смотрел, как она, положив ноги на свободный стул и, развалившись на велюровом диванчике, смотрела в потолок, вспоминая подробности первой встречи с незнакомцами.

Она встретила двух молодых людей на улице, когда разглядывала витрины обувного магазина. Прикоснувшись пальцем к ее отражению в стекле, один из них назвал ее имя и, продолжая тыкать пальцем в отражение, пересказал некоторые моменты жизни Хлои. В тот момент ей меньше всего хотелось общаться с людьми.

— Пооо… помог… — захрипела Хлоя, поглядывая по сторонам.

Слегка повернув голову, мужчина недовольно посмотрел на девушку, проходившую мимо.

— Совсем новая машина ждет тебя в гараже, вместе с контрактом. Фирма небольшая, но, я думаю, тебе понравится, — быстро заговорил он, стараясь заглушить ее голос.

Она смотрела им вслед, пока незнакомцы не завернули за угол. В руках она ощущала плотный конверт. В голове путались мысли, и от волнения, что с ней произошло что-то необычное, заставляло сердце трепетать и громко биться. К ней вернулась мечта, все остальное уже не волновало…

— Я лечу на место согласно полученным координатам и подбираю людей среди бескрайнего океана, а потом направляюсь в район скалистых островов, зависаю над ними и жду, когда люди снова спрыгнут в воду. Сначала для меня было странно, что туристы, занимающиеся дайвингом, а снаряжение у них было для подводного плавания, никогда не просили, чтобы я за ними вернулась, — рассказывала Хлоя.

— Всегда разные? — почесывая лоб, уточнил Райс.

— Не знаю. На них ведь одеты маски, и я их сильно не рассматриваю. Первый раз я своих туристов скинула к островам в Филиппинском море и ждала продолжение, вглядываясь в толщу воды. Людей не было видно и на поверхности они так и не появились. Долго кружиться над этим местом я не могла, да и приказ был, впрочем, как и каждый раз один и тот же, как только пассажиры покинут борт — улетать.

— Да. Каждый раз одно и тоже, — подтвердил Райс, кивая.

— Внешность одного человека все же я запомнила. Его я скидывала много раз. Он никогда не одевал на лицо маску или очки, поэтому он запомнился. Я тогда подумала, что раз вижу его снова, то с другими тоже ничего плохого не происходит. Возможно, где-то на глубине есть подводные пещеры, которые так любят осматривать любители подводного плавания и даже есть предположение, что из пещер на поверхность островов есть выход.

— Ты разговаривала с местными? Они что-нибудь знают об этих островах? Получается так, что ты их скидываешь, а кто-то потом подбирает их.

— Это загадка для меня. В договоре у меня есть пункт не встречаться и не общаться с местным население. Я привыкла выполнять приказы и пресекать в себе появляющиеся ненужные желания.

В отличие от Райса Хлоя давно перестала задавать себе вопросы. Она настолько убедила себя в придуманной идеи, что уже не сомневалась в ее истине и своей правоте, и каждый раз, встречаясь со своим коллегой, старалась убедить его в том, что ничего необычного не происходит. Может немного и странновато, но искать логические объяснения происходящему в ее задачу не входило. Райс хорошо понимал причину такого поведения. Разговорившись однажды с ним, Хлоя рассказала о неприятном для воспоминания промежутке времени.

Она не ставила перед собой выбор. Какую выбрать профессию и чем заниматься девушка решила давно. Водитель ударного вертолета — мечта детства, которую сумела реализовать уже к двадцати годам. Потом триста боевых вылетов и неожиданная для нее любовь. Молодой офицер морской пехоты покорил сердце. Счастливое безумие охватило ее, когда он первый раз пригласил на свидание. Потом она узнала о другой. Холодно встретив парня у машины, Хлоя не бросилась на шею, как делала всегда, а громко хлопнув дверью, шлепнулась на сидение, буркнув равнодушно «привет». На ее вопрос одна она у него или еще кто есть, он, не скрывая, объяснил, что пытается понять, что хочется в жизни. Ему нравится экспериментировать, пробовать, для того чтобы определиться с выбором. Со всей силы влепив пощечину за такой ответ, она раз и навсегда решила, что больше никаких мужчин в ее жизни не будет. Нервный срыв обострил ее наследственность. Два месяца лечения в госпитале ничего не дали, депрессия и неврозы — результат ее любви. И если не один случай, ей навсегда бы пришлось забыть приятный запах солярки, волнения от прикосновения к железу вертолета и магии полета, дающей чувства окрыленности.

— Ты запомнила, как они выглядели? Как звали, знаешь?

Райс качал головой в знак согласия, когда она описывала внешность незнакомцев. С каждой встречей с девушкой он все больше слушал и сравнивал. Перед ними разыгрывалась простая схема действий. Выполняемая ими работа, логично укладывалась в сценарий оказания услуг для военных.

— Ты бывший военный и наняли тебя военные. Люди появлялись, наверное, из подводной лодки или другого секретного объекта, находящегося рядом. Забираешь из одной точки, а потом сбрасываешь, но уже в другом месте, — доказывал он ей.

Райс не находил в работе Хлои никаких странностей в отличие от его случая. Он не был военным, он был опытным альпинистом и спасателем. На его счету десятки восхождений разной протяженности и сложности. Прокладывая маршруты для новичков и, спасая попавших в беду людей, он не понаслышке знал, что происходит высоко в горах, и как тяжело бывает неподготовленным преувеличивающим свои способности альпинистам. Глядя на одежду, экипировку и снаряжение человека, он давал дельные советы и рекомендации по подъему к вершине. Он мало что-то обсуждал, в основном учил, предостерегал от ошибок.

Первый день работы в «Хлоя и Райс» принес ему много вопросов. Где найти ответы на них он не знал. Его мучило несколько «почему». Почему человек, которого он забирал с уступа, всегда был бос и полураздет? Почему из одежды на нем каждый раз были одеты рваные джинсы и какой-нибудь легкий поношенный свитер? Почему ни снаряжения, ни рюкзака, ни чего того, что должно было быть у человека, находящегося в горах, у него не было? Ему было трудно убедить себя в том, что этот молодой человек альпинист, а придумать какое-нибудь объяснение у него не хватало знаний об этом человеке.

Каждый раз его мысли уходили в такие фантастические дебри, что он, сердясь на самого себя, клялся больше не думать о хозяине фирмы и его странностях. Но после выполнения нового задания, вопросы снова не давали ему покоя. С каждым вылетом к снежному уступу их становилось все больше и больше. К «почему» добавились «как» и «кто». Кто этот молодой человек? Райс следом за Хари называл его хозяином, думая, что старику виднее. Как он оказывался на этой изрытой трещинами четырехкилометровой высоте, притом, что склон здесь почти вертикально уходил вверх? Почему так одет? Почему снег, леденящий ветер, град, после которого часто остаются на теле синяки, не причиняют вреда для его здоровья? Почему нет обморожений?

Несколько раз Райс пробовал заговорить с парнем, когда тот находился в салоне вертолета, но каждый раз встретившись с взглядом Хари, после фраз: «Здравствуйте, рад видеть Вас снова. Как дела?» — замолкал. Иногда он поглядывал на то, как старина Хари заботливо подталкивал велюровое одеяло под ноги молодого хозяина. Райс часто задумывался над тем, почему в одинаковой на первый взгляд работе, присутствовало много расхождений. Он понимал, что, если рассказать о своих догадках Хлое или кому-нибудь другому, то ему не поверят и, возможно, поднимут на смех. Особенно он старался умолчать об одном случае, произошедшем с ним три года назад.

Получив днем сообщение о предстоящей работе, он проверил сводку погоды. Лететь предстояло ночью. Решив перестраховаться, он сделал звонок на метеостанцию, где ему подтвердили, что в горах бушует сильный ветер. «Его направление к ночи изменится», — сказал диспетчер. Побоявшись плохой погоды и встречного ветра, Райс решил взлететь пораньше минут на сорок и осмотреть местность. Координаты оставались прежними, и ему предстояло, зависнув над склоном, сбросить вниз спасательную лебедку, как раз на ту сторону горы, где не на шутку разойдется непогода.

Опытный пилот летел почти вслепую. Стекло наполовину залепило снегом, в кабине стало прохладно. Включив прожектор, он направил его на выступ. От увиденного Райс ужаснулся. По отвисшей поверхности склона из расщелины вверх лез человек или его подобие. Паника от жуткого страха заставила его повернуть назад. Он вылетел из снежного вихря. Немного успокоившись, он взял себя в руки. «Чего только не привидится, когда в голове царит бардак от своей же фантазии. Я опытный пилот и спасатель. Видел в жизни такое, что никому не пожелаешь, — подумал он, — нужно вернуться обратно. Вдруг это попал в беду какой-нибудь альпинист и ему нужна помощь».

Райс вспомнил, что две недели назад он получил посылку с письмом. В инструкции указывалась схема крепления и использование небольшого прибора, его возможности не ограничены даже при плохой видимости. Точное изображение местности модулируется и выводится на экран, который необходимо установить в поле видимости пилота. Включив тумблер на небольшой коробке, приклеенной к приборной панели, он уставился на дисплей. Шло сканирование местности. Как раз он снова подлетал к каменному уступу, где недавно видел «нечто». Райс взглянул на экран и поперхнулся. Прокашлявшись, он почувствовал, как его обдало холодом и на лбу выступили капельки пота.

Худое тело с темно-желтой кожей, производя волнообразные движения, лезло по отвисшей поверхности вверх.

Не веря своим глазам, он снова уставился в окно. Видимость была плохая. Машину сильно тряхануло. Он больше не мог удерживать вертолет на одном месте. Ему нужно сделать еще одну попытку и постараться подлететь поближе, чтобы разглядеть уступ. «Кто-то запутался в тросах, и сейчас извиваясь, старается хоть как-то себе помочь», — решил он. Руки повернули штурвал, и вдруг в голове, раздался шуршащий тихий голос. Он быстро оглянулся, так как сначала решил, что слышит этот голос позади себя. В машине находилось два человека. Он и его помощник.

В этот раз Хари с ним не полетел, сославшись на то, что не успел приготовить дом для хозяина, и поэтому будет его ждать в машине около вертолетной площадки.

Райсу пришлось брать с собой Льюиса, смуглокожего парня лет двадцати, который иногда помогал ему с ремонтом вертолета.

Тот бледный сидел на полу рядом с подъемным механизмом лебедки. От болтанки ему сделалось плохо, и он, закрыв лицо руками, наверное, молился, чтобы поскорей все закончилось.

Команда внутри головы повторилась. Пилот повиновался и сделал так, как было ему приказано. Совершив несколько кругов вокруг соседнего склона, он через пятнадцать минут вернулся. Его мозг искал подходящее объяснение увиденному. «Это был снег, который болтался в сильных порывах ветра и рывками, собираясь в небольшие комья, попадал на склон», — решил он. Обрадовавшись своей догадке, он подал звуковой сигнал Льюису. Сбросив трос со спасательным поясом, они стали ждать, когда пассажир заберется в салон вертолета. То и дело поглядывая назад, то на показания приборов, он мысленно подгонял своего помощника.

Трос сильно раскачивало, и лебедка шла медленно.

Через несколько минут он увидел своего молодого хозяина. Тощий, изнеможенный он скорее походил на богомола, а не на гусеницу, привидевшуюся Райсу в первый раз. Удовлетворенно вздохнув, он окончательно успокоился и направил вертолет к взлетной площадке, где его уже заждался Хари.

Вертолет снова тряхнуло, человек не удержался на ногах и рухнул от усталости на пол машины. Льюис, подхватив его под руки, усадил на сидение. За то время, пока они летели от горы до озера, пассажир успел прийти в себя от какого-то паралича, охватившего его тело. Щеки немного порозовели, цвет кожи изменился. Райсу даже показалось, что человек даже немного прибавил в объеме. Но спохватившись, вспомнив к чему могут привести необузданные фантазии, мотнул головой и забубнил себе под нос веселый мотивчик.

Передав своего пассажира Хари, Райс проводил их взглядом до машины. Ссутулившись и почти повиснув на старике, человек, оглянувшись, кивком поблагодарил пилота. Старик заботливо усадил обессилившего хозяина в кресло и, дав по газу, увез в домик к озеру.

Райс достал куртку из кабины и накинул на плечи. Подняв глаза в ночное небо, он попытался увидеть звезды. Облака затянули небо, не оставляя даже маленького просвета. «Как всегда самое интересное в этой истории достается Хари», — подумал он.

Первый год Райс летал с молодым человеком, с которым он встретился в первый день знакомства. В дни вылета к снежному уступу, тот ждал Райса возле ангаров. Молчаливый молодой человек мог нетерпеливо прохаживаться или, неподвижно стоять, прислонившись к корпусу вертолета, разговаривая с кем-то по небольшой рации, похожей на черный кусок тонкого мыла. Райс уже стал привыкать к его необщительности и скрытности, как однажды вместе с ним он увидел Хари ─ крепкого мужчину лет шестидесяти. Короткие седые волосы были аккуратно зализаны кверху. Его небольшие опухшие глаза, все время щурились, когда он всматривался вдаль. Лоб покрывали мелкие морщины, которые пересекали два небольших чуть заметных шрама. Вышагивая в вразвалочку, немного горбатясь, он сначала не понравился Райсу, но за полгода работы с Хари мнение о старике изменилось, и они сдружились, и их часто стали видели вместе.

Райсу безумно хотелось расспросить Хари о том, что молодой человек делал в доме, в чем состоит его работа, из-за которой он прилетал сюда таким странным способом.

— Ты живешь в его доме или, сделав свое дело, уходишь оттуда? К нему приходят гости? Какие у него предпочтения в еде, в девушках? — однажды спросил он у старика.

Райс не сомневался в том, что Хари был осведомлен и даже введен в круг секретов молодого хозяина, а значит, мог рассказать что-нибудь интересное. Он несколько раз пробовал напроситься в гости под любыми предлогами, но каждый раз получал от старика отказ, ссылаясь на занятость. Зато в гости к Райсу старику ходить нравилось. Вечера они проводили, сидя у камина, поглядывая молча на огонь, и думая о чем-то о своем, или курили на террасе дома, потягивая из бокалов виски.

— Ты знаешь, мне дышать будет трудно, если я тебя сегодня не спрошу о нашем хозяине, — в шутку сказал Райс, подвигая поближе стул.

Хари быстро встали, громко ругаясь в адрес любопытного друга, вышел из дома, с грохотом хлопнув дверью.

— Лучше с такими вопросами к нему лезть не стоит, все равно ничего не скажет, а если будет не в духе, может еще побить. Все военные, даже бывшие, умеют держать язык за зубами, — раздосадовано сказал он тогда своей жене.

Райс был очень доволен своей жизнью. Жалование ему переводилось исправно число в число. У него росла дочь, которую он с женой на будущий год запланировал отдать обучаться в самый лучший колледж. Понемногу они откладывали деньги, и подумывали сделать подарок — купить в городе небольшую квартиру. Поэтому он посчитал не стоит наглеть и лезть в дела, которые его не касаются.

Четыре месяца вертолет стоял без дела в огромном ангаре рядом со взлетной площадкой.

Старик Хари, собрав вещи, куда-то уехал.

Весна в этот раз пришла с жарой и дождями по ночам. Капли колотили по стеклам и крыше дома, не давая Райсу уснуть. Он, уставившись в темноту, прислушивался к звукам, доносившимся из открытого окна. Под утро приходил сон. Просыпался Райс поздно, как правило к обеду. Днем Райс мучился от безделья и скуки. Дождавшись вечера, он шел в паб к своим старым друзьям. Уже как месяц Райс не проверял электронную почту и потихоньку стал забывать о кошмарах на вершине Белой горы. Пару раз его звали помочь Жану организовать поиск потерянных туристов. Бывали дни, когда он оставался дома и, сидел весь вечер на террасе в старом кресле, закинув на перекладину ноги. Его взгляд замирал в одной точке, а мысли уносились к вершинам гор. Он так мог сидеть часами, пока капли дождя не заставляли покинуть свое кресло и уйти в дом.

— Работы нет, а деньги платят исправно, — тихо говорил он жене, поглядывая в окно.

Поразмыслив, он стал придерживаться той же мысли, которую придумал для Хлои. Работа на военных его полностью устраивала. Глядя, как медленно плывущие облака собираются в массивные шапки возле вершин, он фантазировал, бурча себе под нос: «Они или проводили исследования, или воплощали в жизнь свои эксперименты. Только так можно было объяснить все странности, с которыми мне пришлось столкнуться. Может что-то произошло, и сейчас в моей работе не нуждаются».

На скопленное жалование он занялся перепланировкой своего дома, решив в следующем году продать его и переехать вместе с женой к дочери в город.

Однажды посреди ночи его разбудил телефонный звонок. В трубке зашуршало и кто-то, прокашлявшись, грубым голосом заговорил с ним.

— Ты когда последний раз открывал почту? Ты за что деньги получаешь? Спишь, наверное? Ну, ну… — снова прокашлявшись, человек продолжил, — надо встретить гостей через полтора часа. Сможешь? Или мне с другим пилотом договариваться?

— Хари, ты что ли? — окончательно проснувшись, спросил Райс.

— Так ты сможешь? Я жду у вертолета.

— Через полчаса буду, — вскакивая с кровати, заорал в трубку Райс.

Старый Форд мчался что есть мочи к ангару. Бросив его в кустах, Райс на бегу шарил по карманам, стараясь нащупать ключи от замка.

Хари, буркнув ему приветствие, сунул в руку полученное сообщение. Координаты были прежними. Стрелки часов показывали три часа ночи. Прикинув время полета, он удовлетворенно чмокнул и занялся машиной.

— Должны успеть в срок. Садись, — крикнул он нервничающему старому другу.

На подлете к горе, белое пятно от прожектора осветило две фигуры.

Он изумился. Их ждал не один человек, как это было всегда, а какие-то незнакомые ему люди. Один из них подался вперед, стараясь закрыть другого от образовавшейся стены снега, который подкидывало вверх от движения лопастей машины. Райс вопросительно посмотрел на Хари. Тот, не замечая его растерянности, действовал по намеченной инструкции. Старика даже не смутило или он, по-видимому, не обратил внимания на то, что люди были полуголые. Сначала он втащил в салон худенького человека лет тридцати пяти. Он нервно дергал шеей, каждый раз поправляя бордовой свитер, стараясь им прикрыть голые ноги, натянув его до колен. Следом в кабине вертолета оказался другой человек, немного выше и приблизительно того же возраста, что и первый. На нем из одежды были грязные джинсы. Если не шелковый грязный платок, продетый в две шлевки, они успешно бы свалились с его бедер. «Босые и раздетые. А сейчас, наверное, градусов пять за бортом. Вместо одной странности их появилось две, — вздохнув, подумал он. — У военных свои причуды, — переделав фразу Хлои, пробормотал он, пожимая плечами». Взяв пассажиров на борт, он направил вертолет в сторону посадочной площадки.

***

Она давно мечтала осуществить свое заветное желание снова попасть в Перуж. «Нужно всего лишь согласовать свои планы с Рэнделом и передать дела, — думала она, быстро шагая по мягкой тропинке, ведущей мимо огромных шаров, наполненных цветами. — Я смогу попасть именно в то субботнее летнее утро, к которому уже так привыкла». Мысленно улетев в свою мечту, она закрыла глаза и представила себе наполненный тишиной, спящий городок Максимье. Звон колоколов собора скоро разбудит город, приглашая людей на службу. Нужно прибавить шагу. Ей захочется остаться в тишине и не с кем не встречаться. Звуки и люди отвлекли бы ее от воспоминаний, в которые ей хотелось погрузиться на несколько минут. Она прибавила бы еще шагу и почти бегом пронеслась мимо озера. «Холм, тропинки, палисадник… я иду к тебе мой город. Я иду к вам мои любимые», — прошептала мечтательно она …

В отделе ее не будет две недели, которое она с удовольствием проведет на Земле. Каждый новый отпуск напоминал предыдущий. Младшие сотрудники отдела знали о ее слабости — она любила Францию, и каждый раз в свой отпуск, запрашивала один и тот же тур на одно и тоже время.

В институте считали, что полное расcлабление организма наступает именно тогда, когда все идет так, как надо, а неожиданности и сюрпризы остаются в стороне.

Она бросила взгляд на красные цифры, пульсирующие на дверях здания. Смахнув их рукой и поместив голограмму даты на ладонь, она вошла во внутрь. В переходной трубе между жилым комплексом и институтом было немного душно, в холле обдало блаженной прохладой. До желанных выходных оставалось два дня, и о них необходимо было напомнить своему начальству. Еще раз посмотрев на цифры, она решила, что сделает это завтра. Когда первое солнце уйдет за горизонт планеты, придется прийти на работу за несколько минут до смены и забежать к Рэнделу. Сейчас ее ждали отчеты сотрудников, потом она поднимется на рабочее место и передаст дела Елене.

На следующий день к ее радости пришло подтверждение, что можно быть свободной с первого августа 1995 по пятнадцатое того же года по земному времени. Об официальном разрешении она узнала за несколько часов до предстоящего визита к старшему руководителю института. В знак благодарности у нее возникло желание отослать ему свое эйфорическое настроение. Настроившись на образ Рэндела, она сконцентрировалась и улыбнулась перед плоским серебристым предметом. Ее плечи покачивались в такт звучащей внутри нее веселой музыки. Она продолжала пританцовывать до тех пор, пока не получила в ответ «пожалуйста», выраженный в виде прижатой к груди руки и легкого кивка головы. Так выглядел один из официальных жестов благодарности, принятых в институте.

Образ Рендела возник в ее голове и тут же исчез, вытисненный другой мыслью.

На несколько секунд появилась тревога. Для прочтения мимолетной информации мозгу не хватило времени, и причина беспокойства остался для нее не понятой. Информация, которую транслировал плоский предмет, тут же исчезла, а вместо нее пришло другое послание.

— Ха! Не может быть! У меня будет компаньон. Дела? Ах да! Он туда направится по делам, — прокомментировала она полученную новость. — И видимо в Перуж я попаду другим путем.

Пройдясь пешком от жилого комплекса для сотрудников до работы, она вошла через арку в огромный холл с высоченным потолком.

Первый этаж занимала огромная полусфера, помещенная в просторную комнату, куда сходились все отчеты отделов по проделанной работе. Светящимся куполом она свисала с высокого потолка. Здесь могли работать одновременно сразу несколько человек: заходить в архив института, получать пояснения к работе, следить за экспериментами других сотрудников.

Руководство института представлял в одном лице Рэндел, который каждое утро сидел в холе на широком стуле, скрестив по-турецки ноги. Махнув приветливо ему головой, она заскочила в сферу. Заняв место в центре, она подняла руки и растопырила пальцы. Такая методика помогала ей поймать все смысловые нити, сходившиеся к куполу от всего института. Поздоровавшись со своими коллегами, она одними уголками рта улыбнулась им. Эмоции не должны перемешиваться с информацией, которую она отправляла в свой отдел. Пообщавшись и распределив работу на время своего отсутствия, она зашла в расписание отправки грузов зеленого сектора института. А5-30-67 груз уже как час лежал в транспортном отсеке, целиком занимая почтовую капсулу. «После того как освободится грузовой звездолет института, капсулу доставят по назначению», — получила она мысленное послание диспетчера. Последнее, что ее еще интересовало, это то, на какое время зарезервировано для нее перемещение для переброса. Для этого она зашла в информационный журнал девятого этажа и, не найдя своего имени, решила обратиться с возникшим вопросом к Ренделу. Не мешая работать другим, девушка, тихо выскользнула из полусферы и оглядела холл. На небольшом диванчике, в стороне от информационного круга ее уже ждали. Двое мужчин встали и направились навстречу к ней. Высокий человек с квадратными очками, висевшими на кончике носа, энергично жестикулировал, приглашая подойти к ним.

— Рэндел, — приветствовала она одного из них.

— Вам нужно отправляться прямо сейчас, — взяв ее и рядом стоящего парня за руки, произнес он.

— Как? — удивилась она, — Ты тоже с нами?

— Мысленно я всегда со всеми вами. И ты это знаешь.

— Так это ты мой спутник? — недоверчиво спросила она. — Мне показалось, что я видела Натали…

— Наша работа непредсказуема. Планы меняются очень быстро, — забирая ее из рук старшего руководителя института, серьезно ответил парень.

— Так я в отпуске или у меня задание? — растерянно спросила она у Рэндела.

— Большая расщелина горы Мон Блан ведет в просторный грот, там вы найдете своих носителей. А сейчас вам нужно подняться на десятый этаж и перейти в его зеркальное повторение. Там вас уже ждут. Удачного отпуска.

— Но… Рэндэл. У меня совсем другие планы.

— Ему нужно помочь в девяносто восьмом, у нас там нет открытого вектора. Ничего страшного если пару недель отдохнешь в другом времени, и если ему, — мужчина повернулся к рядом стоящему парню, — нужна будет помощь, то…

— … помогу, — вздохнула она.

— Тогда еще раз желаю удачи.

Из зала они вышли в холл и подошли к лестничным разветвлениям.

Включился транспортный сканер.

Нужно было подняться на девять этажей выше, а значит, они могли воспользоваться телепортационным лифтом или выйти через дверь в зеркальное повторение и по лестнице подняться наверх, не утруждая свои мышцы работой. Вторым вариантом она пользовалась в случае если нужно было спуститься. Она, глядя вниз, фокусировалась на цвете площадки этажа, а потом, перекинувшись через перила, падала в плотное вибрирующее пространство. Нет. Она не разбивалась. В данном пространстве сделать это было невозможно. Каждая ее частичка тела по ее желанию останавливалась взаданном месте. Благодаря невидимым сотрудникам, работавшим вместе с людьми, здесь многое, что было нереально для восприятия.

В институте для невидимых сотрудников отводились зеркальные этажи. Пребывание людей в этом месте сводилось до минимума. Катары проводили очень сложные преобразования с человеческим сознанием и разумом и терпеть не могли лишней суеты. Вход сюда разрешался только тем, кто работал в лаборатории и участвовал в перемещение в пространстве и во времени. Институт поэтому так и называли «Институт перемещения во времени и в пространстве среди звезд». Официальное длинное название в разговоре укоротили до «Среди звезд».

По лестнице на десятый этаж подниматься совсем не хотелось, и она, не раздумывая, подошла к металлическому кольцу. Выбрав на нем нужную цифру этажа, посмотрела в сторону парня. Он молча стоял позади нее и ждал ее действий, скрестив руки на груди.

— Я хочу извиниться за испорченный отпуск, — сказал он, — но вдруг и правда понадобится помощь, а других свободных сотрудников нет. Можно было взять маленького Жака, у меня остался только он не задействованным на этой неделе, но у него специализация по древним временам и в девяносто восьмом он может потеряться. Выполнять работу и одновременно следить за ним я не смогу.

— А как же ребята на месте? Я бы взяла кого-нибудь из них. Они никогда еще нам не отказывали.

— Мог. Но здесь есть одно «но». На одной из платформ происходит что-то странное, там что-то не так. Перемещаюсь для выяснения всех подробностей. Они работают на мой отдел, я отвечаю за каждого из них.

— На этой планете все странно, и даже безумно, но за это я ее и люблю. Ты на лифте или пешком?

Парень махнул в сторону металлического круга с толстыми стенками, установленного вертикально перед черной кабиной. Транспортный сканер уже давно включился и ждал действий, чуть слышно жужжа. Она выбрала этаж, осталось дать сигнал на перемещение, потом сделать один шаг через световой индикатор-планку в направлении кабинки, и переместится на нужный этаж. Своего рода подпространственный столб, переносящий материальные объекты. Он вежливо пропустил ее первой.

Появившись на лестничной площадке этажа, и не дожидаясь своего попутчика, она направилась коридор, свернув налево. Белая завеса преградила ей дорогу. Зная, что делать так нельзя, девушка все же прошла через нее и, чуть слышно ступая, подошла к прозрачной стене. Прислонившись к ней лбом, она несколько секунд всматривалась в беззвучные, едва уловимые движения людей. В этом месте все осталось по-прежнему. Она здесь не появлялась двести пятьдесят семь земных суток. Да и вообще последнее время она старалась в эту комнату не приходить без надобности. Она коснулась пальцем прозрачной перегородки.

Очень и очень давно ее привел сюда Рэндел. Он открыл в ней талант и научил тонко понимать каждую эпоху. «Независимо от времени проблемы у людей возникают одни и те же. Твоя задача просто им помочь», — объяснял он. Умение видеть причины сложившейся ситуации, даже если они скрыты очень глубоко, сделало ее главным специалистом института, которому сейчас предстояло вернуться далеко в прошлое.

Кто-то тронул ее за плечо и потащил обратно. Она обернулась. Парень покачал головой и указал в другую сторону. Около двери, за которой находились приготовленные для переброски столы, их встретила темноволосая женщина.

Они должны были сейчас лечь на стол, окруженный тремя обручами разных размеров, которые генерировали поле. Устройство вводило его в капсулу, где происходило отделение сознания и разума от тела. Следующая стадия — перемещение в нужную точку, заданную предварительно координатами. Работающий здесь сотрудник отслеживал состояние специалиста, лежащего на столе, всю дальнейшую работу выполняли катары.

— Нужно подождать. Через несколько минут закончится эксперимент, и мы сможем заняться вами. Сейчас вам покажут капсулы, и у вас будет время, чтобы настроиться на переброс.

Она кивнула в знак согласия и на цыпочках пошла следом за худенькой девушкой, которая позвала за собой. Молча указав на место, находившееся слева от главного распределителя энергии, сотрудница повела парня дальше в конец помещения. Раздевшись, она легла на теплую поверхность стола. «В каком-то смысле я уже в отпуске. Все что будет происходить со мной на Земле, вернется с моим сознанием ко мне в тело. В этот раз будет совсем по-другому. Я уже скоро увижу что-то новенькое», — прикинула она.

На ослепительно белом фоне потолка появилась рябь. Не обращая внимания на все приготовления, она закрыла глаза и представила, как поднимется на холм и, пройдя через ворота крепости, окажется перед церковью Марии Магдалины. Ей показалось, что ноги уже чувствуют шероховатости дороги, а нос улавливает запахи маленькой деревни, привлекающей из года в год толпы туристов.

Стол под ней начал чуть уловимо вибрировать.

В этот момент необходимо было сосредоточиться и попытаться почувствовать находящуюся рядом с ней катару. То, что соединение с ней произошло, она поняла по терпимо пульсирующей боли в спине, поступающей волнообразно с короткими промежутками к голове.

Удивительная энергия катары понесла ее через время в грот горы Мон Блан.

Сознанию удалось зацепиться и переплестись с телом-носителем.

Понемногу она стала получать ощущения холода и жуткой вони пещеры. «Нужно попробовать подвигать телом», — подумала она. Веки вздрагивали, не желая подниматься. С усилием воли, через несколько часов после переброски, заставила себя открыть глаза и осмотреться. «Значит, во-первых, перенос сознания прошел нормально, а во-вторых, тело, насытившееся жидкостью, текущей к нему по трубкам, проводило тестирование на пригодность к эксплуатации», — решила она.

Из кувшинов, черепков или других, находившихся рядом предметов, образовывались вспомогательные системы. Как только сознание попадало в тело, срабатывали нанороботы. Ими обмазывали поверхности предметов, находившихся в пещере. Запущенные механизмы строили из своих тел по запущенной программе катетеры и тонкие подводки к сосудам с жидкостью. Можно сказать, то как пройдет реанимация носителей зависела от них.

Рядом с ней что-то зашевелилось. «Все хорошо. У него тоже получилось», — подумала она про парня.

Смогут ли «воскреснуть» тела и выполнять свою работу, пока было не понятно. Автореанимация шла полным ходом. Нужно было себя чем-то занять.

В отличие от временного переброса по векторам, переброс сознания занимал много времени для восстановления тел, в которых какое-то время будут прибывать их разумные мысли. В этот промежуток времени она привыкла рассуждать, вспоминать, петь песни, читать стихи. Если отвлечься, то можно не думать о холоде и окружающей ее темноте.

«Пока работает только голова. Прибор в ней нужно настроить, значить, я должна дать максимальную нагрузку, — возникло решение. — Мне нравится думать и размышлять о разнообразии космических видах. С одним их них неразрывно связана моя судьба и работа. Жаль, что о секретных разработках института на Земле никто и никогда не узнает. Я в своей жизни испытала много разных моментов, волнующих, заставляющих меня плакать и смеяться. Мне рассказывали, как я улыбалась и огорчалась, находясь при этом очень далеко, стараясь запомнить каждую прожитую минуту. Жить как человек, я могу только, находясь дома, все остальное время у меня занимает работа, от которой невозможно отказаться. Во-первых, меня приводит в трепет любая форма жизни, а во-вторых мне интересно изучать механизм взаимодействия между разными формами жизни. Мне приходится тратить столько своих усилий, сколько необходимо чтобы, найти точку соприкосновения, приводящую к взаимному пониманию двух сторон, потому что я специалист-психолог. Моя функция — быть сильным и одновременно незаметным катализатором событий».

***

Если бы спросили, что такое институт «Среди звезд», то каждый сотрудник переспросил, какое именно подразделение интересует. В главном здании на безымянной планете в туманности Красный прямоугольник насчитывалось пять отделов, еще три отдела работали в далеком космосе в созвездии Холодных звезд. Космоподразделения размещались на звездолетах «Бездна» и «Спасатель» и еще одно находилось на Пурпурной планете.

Название планете дали из-за того, что мох, покрывающий скалы и каменные равнины, имел специфический темно-розовый цвет. Еще два отдела размещались на Земле; первое земное подразделение следило и изучало временные петли, а второе исполняло снабженческую роль. С ними работали другие службы, называемые земными вспомогательными платформами.

Чтобы попасть на Землю сотрудники пользовались несколькими видами перемещений. Переброс сознания в носители обладал преимуществом — безопасностью. Для того чтобы беспрепятственно произошел переброс, по всей земле в тайных местах, оставляли специальные тела. Воспользовавшись им, можно было попасть в любой год.

Специально подготовленные специалисты института могли управлять носителями на расстоянии. Они выполняли свою работу на Земле, проживая в таком теле свою ненастоящую жизнь, где-то не в своем времени. Контроль над количеством и качеством носителей лежал на «снабженцах». Скрупулезно разработанные схемы для ускоренного роста тканей и органов, отбор наноботов, упаковка лекарства в конфеты от тяжелых болезней и другие разработки, вели профессионалы второго земного отдела совместно со специалистами института «Среди звезд». Выращенные тела, еще их называли носителями, для перемещения сознания приходилось прятать от людей в специальных тайниках. Лучше всего для этого подходили пещеры. Внешне такие носители чем-то походили на мумии. «Снабженцы», как в шутку называли этот отдел, помещали тела в вечную мерзлоту, предохраняя органическую оболочку от разложения. Катары по указанным координатам находили их и помогали сознанию сцепиться с прибором, помещенным в голову. Обладая способностью входить в биологические конструкции, позволяло им запускать наноботы для оживления тел, что было необходимо для дальнейшего заселения переносимого сознания.

После того, как катара соединяла сознание с носителем, включались механизмы восстановления всех функций биологической системы. В первую очередь срабатывали механизмы для подачи воды к телу, которая находилась всегда рядом в больших сосудах. В ее составе содержались вещества необходимые для роста тканей и их нормального жизненного функционирования. Минимум час затрачивался на придания формы и объема. Высохшая основа выправлялась и внешне походила на нормальное человеческое тело. Прибор, заменяющий мозг, соединялся со всеми механизмами комбинированными тяжами. Тестируя работу, он заставлял тело двигаться и симулировать жизнь человека.

В архивах института есть много отчетов и интересных историй, связанных с работой «снабженцев». Одну из них любил рассказывать стажерам Рендел.

«Однажды лаборатория, где находилась группа по тестированию мумий, сильно пострадал от землетрясения, — начинал он свой урок по истории института. — Часть разработок удалось спасти. Выращенные тела поместили в криокапсулы и заморозили, затем перевезли в зоны хранения. Но многие продукты были еще не готовы. Мы временно разместили лабораторию и людей на одной из платформ и продолжали работать. Нельзя было допустить, чтобы остановилось движение в перемещениях во времени и пространстве. Специалисты отдела набрали помощников и обеспечили носителями вновь прибывшую группу. Продукты совместной работы до сих пор все могут видеть на египетских фресках. Головы животных, приделанные к телам людей. Специалистам со специфической внешностью в этом времени пришлось изображать из себя неких существ, обладающими сверхъестественными способностями. Было нелегко, но с заданием справились. Огромная благодарность местным агентам и службе безопасности сотрудников, которую возглавляет Антон. Кто это такие, я расскажу в разделе отделы и подразделения института», — заканчивал он свое вступление.

Все сотрудники института «Среди звезд» когда-то получали навыки в управлении носителей. Выделяли две категории тел-носителей. Одни работали постоянно, а другие пользовались только для краткосрочных визитов и сразу уничтожались.

С первыми в основном работали стажеры. Процесс был несложным. Сначала новичков учили переносить свое сознание и возвращаться обратно в свое тело, потом учили управлять, передвигая носителя на небольшое расстояние. Парни осваивали женскую психологию поведения, а девушки — мужскую. Используя свое воображение, нужно было создать образ и соответствующее поведения носителя. Иногда парни чудили, вытворяя такое, что инструкторы, разозлившись, снимали весельчаков с дежурства и направляли работать в другие отделы.

Места, где проходила стажировка, называли открытым информационным порталом, в таких местах любой сотрудник мог отправить свое сообщение с Земли в институт. Один из них назывался «Алисия».

Носитель в виде девочки вместе с Корбианом, наемным агентом из местных жителей, изображали семью и жили на острове рядом с пляжным домом в районе городка Парати на юге Бразилии. Чтобы не вызывать никаких подозрений Корбиан говорил, что сестра больна тяжелой формой астмы. Тем самым оправдывая ее странное поведение, когда в теле прибывало сознание стажера парня или другого неопытного начинающего студента. В информационном портале «Алисия» Корбиан следил за домом и охранял носителя.

Гости к ним приезжали не часто и в основном ночью. Иногда в дом поднимались с платформы, чтобы забрать продукты, вещи, и чтобы передать посылки, которые брат с сестрой отправляли вместе с капитаном яхты, подплывающему к острову раз в неделю.

Из дома вел тайный ход к лифту на платформу. Как и все другие дежурные, Аалисия пересылала новости, отчеты, списки и, получив от института указания и пояснения к новым заданиям…

Пошевелив пальцами и наклонив голову в право и влево, она с силой напрягла лицевые мышцы, заставляя их образовать мимику. Тестируя работу носителя, она напрягла память, стараясь вспомнить сколько раз ей пришлось побывать в Парати. «Раз четыре точно, — прикинула она. — Одно путешествие совершила в своем биологическом теле, а другие в теле носителей. Удивительное место, я сразу же влюбилась и в Карбиана и в Алисию. Добирались мы двое суток и все очень устали, так что валились с ног, — думала она, продолжая тестировать работу систем носителя. — Нас было четверо. Шел дождь, и судно болталось на волнах несколько часов, выжидая подходящего момента, чтобы без происшествий войти в бухту острова. Поздно ночью нас встретил высокорослый Корбиан — брат Алисии. Если не приглядываться к мелким морщинкам на лбу и мешкам под глазами, то смуглокожему парню на вид можно было дать около двадцати пяти лет. Он тотчас подхватил меня из рук сопровождающего агента и отнес в дом. Меня сильно тошнило и ноги подкашивались от усталости. Аккуратно положив на соседнее кресло, Карбиан вышел, чтобы проводить вниз остальных сотрудников, приехавших со мной» …

Она пошевелила руками и пальцами ног. Чтобы вспомнить подробности поездки на остров ей пришлось напрячься: «Носитель Алисия лежала в нижней комнате на бежевом диванчике. От тела к аппаратуре шли катетеры и провода для поддержания жизнеобеспечения. Когда происходил переброс сознания, включался прибор, сигнализирующий об этом.

Я тогда посмотрела на круглые в синей окантовке часы, и прикинула, что до переброски оставалось пятнадцать минут. Силы восстановились, и я встала с дивана, осмотрев комнату, поднялась на верхний этаж. Дождь почти закончился. Занавески колыхались от небольшого ветерка, а с балкончика слышался плеск волн и шуршание листьев пальм. Медленно вдыхая теплый и влажный воздух, вышла на балкон. Задрав голову, я помню, как послала в небо воздушный поцелуй. Там среди звезд, пока на Земле мне приходилось выполнять свою работу, меня ждали любимые вещи и люди. Возвращаясь от мыслей о доме, я услышала позади себя шлепанье босых ног. По комнате ко мне шла девушка лет восемнадцати. Такая же смуглая как ее брат. Ее черные волосы волнистыми прядями спадали на лицо, которое буквально излучало радость и красоту. Оранжевый сарафан подчеркивал достоинства идеальной фигуры. Многочисленные браслеты, покрывающие ее руки, скрывали места для быстрого подключения тела к аппаратам. Удивительная работа. Жаль, что такие формы не создают для нас. В нашей работе ничего не должно привлекать внимания и запоминаться, подумала тогда я, поглядывая на Алисию.

— Привет, — поздоровалась девушка и уставилась на черное ночное небо.

Отогнув клапан кармана белой полупрозрачной рубашки, я приложила руку к груди и слегка наклонила голову, приветствуя заработавшего носителя и охраняющего его Корбиана. Знак на отвороте клапана мог увидеть своим зрением только Алисия. Конечно парень немного разузнал у капитана информацию о нас. Наблюдая за реакцией своей сестры, он ждал подтверждения безопасного контакта. Алисия в ответ повторила жест приветствия. Он, обрадовано улыбаясь, расслабился и принес из комнаты два кресла из ротанга. Оглядев нас обеих, он удовлетворенно удалился вниз.

— Я могу узнать с кем сейчас разговариваю, и кто мою информацию передаст Рэнделу? — вежливо спросила я Алисию.

— Ирда.

— А-а-ах да, — стараясь скрыть свое удивление, сказала тогда я. — Но тебе нет и четырнадцати. Кто тебя поставил на это дежурство? Или ты сама напросилась?

— Это мое третье дежурство, которое закончится завтра с закатом земного солнца. Моя мечта — платформа, находящаяся под этим домом. Я бы хотела работать на «Голубой волне». Иногда Карбиан отпускает меня вниз. Ренат, старший по платформе, разрешает несколько часов быть вместе со всеми и помогать им.

— Хорошо, — заулыбалась я, — а теперь сосредоточься и передай мою просьбу в институт.

— Я готова.

— Ребенок найден. Буду наблюдать.

Мне передали инструкцию по выполнению особой миссии, и еще я узнала о погоде в лаборатории климата на Пурпурной планете. Закончив общение, мы вернулись в комнату. В мои планы входило на тот вечер спуститься к ребятам вниз и поздравить Зару с днем рождения, а Алисия захотела поболтать со старым капитаном яхты.

— А если я захочу присматривать за ребенком, ты дашь на это разрешение? — неожиданно спросила Алисия.

— Такие вопросы решаются другими сотрудниками, — остановившись на пороге комнаты, ответила я.

— Стоит обратиться к Ренделу?

— К своему наставнику в первую очередь, ну-у, а там можно подойти и к нему. Опытные взрослые за такую работу берутся не все, а ты еще ребенок. Первым делом нужно обладать техникой раздвоения сознания.

— У меня есть брат. Его зовут Тиль. И он командир группы «Рыжий кот».

— Если ты такая же как твой брат, то попробуй. Слава о твоем брате гремит на весь институт. Его даже на некоторых платформах знают. Суметь незаметно пробраться в кабину самолета в теле рыжего кота и провернуть четко данную ему операцию… Я восхищена! Рыжий бандит вынудил приземлиться самолет на запасной аэродром и заставил понервничать не только команду самолета, но и того, за кем так долго наблюдала наша служба безопасности.

— Мы родились в джунглях, и я хорошо знаю эти места, где живет найденный тобой ребенок. У меня хорошо получается управлять телом большого питона.

— А гепардом?

— Не пробовала, но я быстро учусь.

— Не сомневаюсь, что у тебя получится… когда-нибудь, а пока учись, — ответила я и помахала рукой.

Эта девочка подает большие надежды. Рендел ее с братом нашел на Донуме и пригласили на пару дней посмотреть, чем занимаются люди в институте «Среди звезд». Ребята просто кричали от восторга, когда осматривали со старшим сотрудником отдела управления и контроля информации свое будущее место работы», — мысленно улыбнувшись, подумала она. Ее мысли переключились на далекое прошлое, когда она сама была студентом. Необходимо было протестировать остальные воспоминания ее жизни.

Ее домом, также, как и у других сотрудников, стала планета в туманности Красного прямоугольника, где она впервые узнала про институт и его специалистов. Совсем непохожая на ее «дом» безымянная планета предложила жилье и работу. Небольшой остров в виде полумесяца, посреди кипящего днем и замерзающего ночью океана, разделили два космических вида. На границе их энергии наслаивались зигзагами друг на друга, подобно языкам волн, накатившимся на песчаный берег. Приблизительно так представлялась зона, где находилось здание института в десять этажей, ее так воспринимали люди.

Человеку не дано увидеть, как живут катары, услышать, как они общаются и понять законы существования их цивилизации. Но если учиться и пройти подготовку, то понемногу тайна катар откроется и человек, вступая в контакт, может ощутить присутствие и их силу.

Став немного постарше, она подписала согласие на преобразования. Каждый день она понимала, что тем чем ей придется заниматься сильно отличается от обычной работы. Пришлось изменить представление о жизни. В ее памяти сохранились нежные и теплые чувства, связанные с первым восприятием нового невидимого мира. Хотелось ощущать снова и снова, и она с нетерпением ждала следующего дня, чтобы в очередной раз прикоснуться к катаре. С возрастом и опытом у нее выработалась некая шкала восприятия этих энергий, на которую она ориентировалась, работая в институте. Это был другой уровень в развитии ее сознания. А еще она хорошо запомнила тот день, когда увиденное привело к растерянности и замешательству и заставило начинать заново, пришлось по-другому осознать себя и окружающий мир.

Она впервые полетела в далекий космос вместе с группой специалистов. Ее разрывало от радости и восторга. «Ты удивительно воспринимаешь увиденное! Анализ строится настолько тонко, что ты близка к истине, но многого ты еще не знаешь, — сказал подошедший к ней мужчина, — я думаю, беседа с катарами поможет заполнить многие твои пробелы в знаниях». Он проводил ее в комнату, где она увидела знакомых студентов-стажеров, учившихся вместе с ней. Они так же, как и она впервые отправились в полет в дальний сектор Вселенной. В зале осталось несколько свободных мест. Над одним из них повис дройд-секретарь. Спроецировав голограмму приветственно машущей руки, он привлек ее внимание, указывая на предназначенное для нее место.

Откуда-то с задних мест раздался мужской громкий голос: «Раз вы здесь, значит, уже готовы воспринять то, что я вам сейчас скажу. Многие из присутствующих здесь не люди. Мы, а я тоже не человек, относимся к тем катарам, с которыми вы научились быть одним целым, обучаясь в институте. Сейчас мы готовы показаться вам в другом облике, что наверняка для многих из вас произведет шок. У меня к вам предложение. Давайте знакомится заново! Я буду придерживаться рамок доступных для человеческого понимания и создавать понятные для вас образы. Попробую рассказать кто мы такие и чем любим заниматься. Я понимаю, что перенастроиться быстро на эту информацию у некоторых не получится. Поэтому появится шквал вопросов, на которые мы готовы ответить».

Она впервые увидела Вадима.

***

В пальцах ног появилось легкое покалывание. Она могла встать на колени и попробовать выпрямиться. Кто-то неожиданно взял ее за руку и потянул вперед. Она встала на ноги и уткнулась носом в грязное плечо. От носителей отпали трубки и, разлагаясь, моментально исчезли. Немного времени она пробовала поймать равновесие в вертикальном положении. Согнула сначала одну ногу и руку, потом другую. Суставы носителя работали. Наноботы самоуничтожаясь, светились едва заметным оранжевым цветом. Искры собирались в огромный огненный шар, который быстро направлялся к сосудам. Раздался взрыв. Мелкие осколки разнесло по всей пещере.

Не оглядываясь, они поползли медленно наверх. Для полного восстановления всех функций и окончательного срастание сознания с оболочкой требовалось время. Она слушалась и следовала за своим напарником. Их должны были встретить наемные институтом люди. Впереди ждали: вершина горы, вертолет, Хари и дом у озера.

Осматривая комнаты, она поймала себя на мысли, что жуткое желание сбежать от Антона не дает покоя с самого института. Мысли щекоталась в голове и подталкивали к гаражу. Не успел Рендел проводить их до лифта, как она уже прикинула, какие будут у нее шансы удрать и побыть одной. Хотелось на время свободы, хотя бы на несколько часов побыть в одиночестве, а потом уехать в Леон и заняться запланированными делами. Опыт говорил — если она будет нужна, ее найдут. Пока есть возможность, нужно пользоваться.

За много лет ей пришлось выучить каждый день августа девяносто пятого года. Все повторялось с точностью в минуту. Она уже улыбалась встречавшимся ей людям, как старым знакомым и знала хронометраж важных событий, происходивший в течение месяца. Август девяносто восьмого для нее был незнаком. Появившись в Перуж, придется вести себя тихо и осторожно, чтобы остаться незамеченной для людей. Рано утром, пока все спят, она придет в деревню, поднимется на холм, и когда зазвонят колокола, передаст привет своему прошлому.

Там, в далеком прошлом, Перуж выглядел совсем по-другому, не так как его сейчас преподносят для туристов. Чтобы разделить реальность и воспоминание она одевала солнцезащитные очки с широкой оправой и закрывала глаза. Так ей было намного легче вспомнить свое детство, в которое она погружалась, находясь только здесь.

Оставаясь со своими братьями, ей приходилось выполнять работу по дому. Мать уходила в дом старых галлов очень рано, оставляя детей одних. Возвращаясь домой очень поздно, она целовала каждого и долго сидела, глядя как она сопит во сне. Материнский взгляд проникал через кожу и нежно крался к сердцу. Она чувствовала тепло, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть нежность и ласку, исходящую от матери. Слабые проблески памяти давали ей размытые воспоминания об отце. Он умер, когда ей было семь лет. В десять она потеряла мать.

Это случилось августовским утром. Солнце своим светом заливало грязную улочку и, глядя на голубое небо и порхающих птиц, она думала, что мир устроен несправедливо. Никто больше не погладит ее по золотистым волосам и не поцелует в лоб, никто не полюбит, так как любила ее в этом старом, пропахшем сыростью и травами доме. Она тогда мысленно провела по материнской руке и незаметно вышла на улицу. Ей хотелось бежать. И она что есть мочи пустилась вон. Споткнувшись об булыжник, маленькая девочка врезалась в мужчину в белом балахоне. «Нужно бежать еще дальше», — подумала она. Но он крепко ее обнял и прижал к себе. «Не бойся. Я знаю твоих родителей. Пойдем с нами», — сказал стоящий рядом другой мужчина. Она, не осознавая, что делает в этот момент, схватила его за руку и потащила по дороге, ведущей к городским воротам. Двое взрослых людей и ребенок шли к морю, где ждал корабль и новая для нее жизнь.

Медленно, оттягивая возвращение из прошлого, она в блаженной истоме открыла глаза и посмотрела на безоблачное небо. Возможно, там у себя дома, она скучала именно по нему и по утреннему прозрачному воздуху, в котором растворялся свет, наполняя его утонченностью и хрупкостью. Отпуск нужен был ей для того, чтобы вернуть своей памяти прошлое и снова ощутить себя маленьким ребенком.

Она присела на скамейку около небольшой клумбы с красными цветами. Туристы еще несколько часов не смогут помешать ей. «Пока никого нет, нужно с пользой использовать время», — подумала она. Немного помедлив, прислушиваясь к звукам утра, которые витали по улочкам и площади, она искоса взглянула на сумочку. Ей предстояло сделать то, чем заниматься никогда не приходилось.

Одно из дел, которое было запланировано сделать в отпуске, она выполнила. Ее память наполнилась положительными эмоциями. Еще одно, лежало в ее сумочке и ждало своей очереди.

— Вспомни интересный случай из своей жизни. Мне кажется, что у тебя должно быть много интересных воспоминаний и, применяя свои психологические приемы, попробуй что-нибудь написать, — перед тем как отпустить их в девяносто восьмой, попросил Рендел.

— В каком формате и стиле я должна выполнить работу?

— Вот авторы, — он протянул ей список, — почитай, проанализируй и дерзай в том же духе.

— Ты не сказал зачем тебе это надо.

— Я потом объясню тебе, — улыбнулся он, таинственно глядя на нее.

Выполняя работу катализатора, ей приходилось вмешиваться и, помогая, ускорять многие процессы в жизни живых существ. Кому-то очень трудно было решиться принять нужное решение или почувствовать уверенность и силу своего характера; она находилась рядом и незаметно для людей помогала увидеть и сделать нужный шаг.

Она знала, что год назад в институте запустили новый проект, который хотели запустить на Земле-два. Куратором назначили Софи. Когда вводилось что-то новенькое, то все службы работали в полную силу. Идея была неновой. Искусственно людей наводили на мысль о существовании некой цивилизации, после которой остались порталы в неизвестные миры. Три истории, три входа, к которым София вместе со своей группой незаметно будут подводить людей со второй Земли. В ее эксперименте особое место было отведено тридцати кандидатурам. Воспитывать в талантливых людях воображение незачем. Но вот воспитать в себе характер и смелость, чтобы перейти виртуальную черту и отказаться от своей прошлой жизни, получится не у всех.

— Теоретически в самом конце претендентов должно остаться три или четыре человека. От того в какую «дверь» получится войти, определит их новую работу и жизнь. Проект запустят в том времени, когда этим людям еще не будет и пяти лет. Придуманный мир должен окружить детей уже с малого возраста. Проживая день ото дня, они примут для себя очень важные решения, и с ними придут к нашим порталам. И там мы встретим самых сильных, — поясняла детали своего проекта Софи, на одном из творческих заседаний за чашечкой кофе.

Всем хотелось среди победивших увидеть интересного человека, способного возглавить и руководить группой высокоинтеллектуальных людей. Но получилось так, что в ее проект вовлеклось гораздо больше детей, чем планировали. Сотрудники института не справлялись со сбором и обработкой данных появившихся новых кандидатур. Параллельно разрабатывали ходы и предлагались другие варианты окончания проекта. Решением стало разделить проект на несколько этапов. После первого запуска ряды местных агентов пополнились на несколько человек. Они вошли в группу, за работу которой отвечал Антон. До нее дошли слухи, что в благодарность он пообещал найти двух авторов, гениально сочиняющих истории. Придуманные идеи запланировали ввести во второй этап проекта.

Антон никогда не просил ее сделать то, что не относилось к ее работе. К ней всегда обращались другие люди. Общаясь с ними, ей почему-то казалось, что они пришли к ней по его рекомендации.

— Ты хитришь, — предъявляла она ему претензии.

— Если мне нужно — я прошу сам. Зачем мне посредники, что ты выдумываешь, — пожимая плечами, отвечал он.

Поймав себя на том, что она переключилась на работу, а мысли о Перуж отошли на второй план, она, покопавшись в сумочке, достала автоматический карандаш и, почесывая им кончик носа, стала перебирать вслух забавные случаи из своей жизни.

— Я напишу историю о самой себе, кем была и кем стала потом. Вот только не знаю какой выбрать жанр, — разглядывая горшок с цветами на соседнем домике, произнесла она вслух.

Вздрогнув от ужасных звуков, заклокотавших у нее в горле, она тут же рассмеялась. Ее тело восстановилось не полностью, и многие его функции выполнялись плохо. Не хотелось терять время в ожидании стопроцентной загрузки. Часов шесть пришлось бы сидеть в номере своего отеля, чтобы произошла установка всех параметров для нормальной работы. Прикинув, что обойдется малым, она не стала ждать и вышла на улицу. Поэтому ходьба, вразвалочку, прихрамывая на правую ногу, сиплый голос и легкий тремор в голове и в руках были побочным действием ее нетерпеливости. Вспомнив один из приемов разработки голоса, она тихо замычала себе под нос старую песенку.

В сумочке, лежавшей рядом на скамейке, что-то запищало. Розовая пудреница мигом оказалась в ее руке. Звонок прервался. Вместо красноватого порошка в ней лежали две капсулы белого цвета. Одну она проглотит сейчас, а другую нужно было съесть через полтора часа. Об этом ей напомнит это устройство. Как только пилюля попала внутрь, по коже прошлась теплая волна. В желудке как-то странно заурчало. Произошла активация внутренних органов, последнего порядка. Все шло по плану, и она снова вернулась к мысли про вступления к первому абзацу истории.

— Не-е е-т! — пропела она, взяв самую высокую ноту, на которую была способна.

Откашлявшись, достала флакон с розовой жидкостью и набрала ее за щеки. Подержав сначала за одной щекой, потом за другою, она побулькала ее в горле и, оглянувшись вокруг, выплюнула себе под ноги.

— Я напишу историю про мальчика и про непохожих на него существ, о их дружбе и поддержке в трудные времена, — раздались картавые едва понятные звуки.

Покопавшись в сумочке, она достала белый предмет. Альбом и карандаш нашлись в кабинете, находившемся на верхнем этаже в небольшой комнате дома у озера. Эти два прибора она планировала использовать для своей работы.

Толстая картонная обложка с изображением старого замка скрывала в себе пару десятков негативов, спрятанных под белую пленку. На вид они напоминали листы с повышенным глянцем. На самом деле без специального карандаша на бумаге невозможно было что-то воспроизвести.

То, что походило на карандаш было очень сложным прибором, состоящим из двух частей. Первая воспринимала ее мысль, а вторая при соприкосновении с поверхностью листа, проецировала ее, преобразовывая в слова. На поверхности выступали придуманные предложения.

Подумав, что на открытом месте незачем демонстрировать работу секретных приборов, она решила свернуть за угол и пойти к своему любимому кафе. К тому же пора было сменить место, здесь она уже все рассмотрела. Запихнув альбом обратно в сумку, которую она засунула под мышку и, почесав еще раз кончиком карандаша нос, приложила его к виску. «Так, — постаралась она сфокусироваться на мысли, — в самом начале нужно написать, что ребенок родился вторым в семье, потом катастрофа и два брата остаются без родителей. Скверные родственники не сильно баловали мальчишек своей любовью, а младшему вообще пришлось несладко. Интересно, как можно связать жизнь в одном временном промежутке, но в трех разных цивилизациях?» — подумала она, пиная маленькие камешки. Она села спиной к улице в том месте, где навес давал тень.

— Я бы использовала одних и тех же героев, иногда пересекающихся друг с другом, в разных мирах, — ответила она рыжей кошке, сидевшей неподалёку от нее.

Глубоко вздохнув, она потянулась.

— Как же хорошо! Каких-то серьезных отличий в этом девяносто восьмом я не вижу, поэтому ничто и никто мне пока не мешают получать мощный заряд положительных эмоций, — сказала она, обращаясь к пушистому существу, решившему лечь рядом. Кот растянулся на соседнем стуле и внимательно слушал едва понятную болтовню, шевеля при этом странно ушами.

Кончик карандаша плотно прижался к виску. «Нужно срочно как-то начать свою историю», подумала она. Палец нажал кнопку, и верхняя часть листка заполнилась аккуратно написанными строчками. Импульсы в голове начали генерироваться все быстрей и быстрей. Это запустилась работа устройства, находящееся у нее внутри черепа. Образы, действия, описание предметов возникали так ясно, как будто она смотрела фильм, а не думала. Мысли связывались легко, выстраиваясь в логические цепочки. Придуманный мир казался очень знакомым. Она прислушалась к своим ощущениям. Желания остановится не последовало и она, поудобней устроившись на стуле, углубилась в свою работу. Иногда она отвлекалась и прикладывала карандаш к странице альбома. На поверхности появлялись графитового цвета буквы, заполняющие остатки белого поля. Она поднесла к голове многоцветный карандаш — прибор для рисования. Его принцип работы тот же самый, но немного проще. Он мог проецировать мысли в виде картинок. На странице появился парусник, плывущий по волнам безмерного океана. Его к берегу гнал ветер и желание героя.

Из кафе вышла женщина и подошла к ней.

— Что-нибудь хотите?

— Галету и капучино, — картаво выдавила она, закрывая альбом от посторонних глаз.

Проводив хозяйку кафе взглядом, она огляделась. Дальше оставаться здесь не стоит. Поработать, не отвлекаясь, у нее уже не получится. Нужно уходить. Кто-нибудь из любопытных туристов мог заглянуть ей за плечо и увидеть лишнее, что совсем не входило в ее планы. Совсем не хотелось объяснять кому-либо, как на листе появляются строки, написанные мелким почерком, при том, что карандаш не двигался. Пробежав глазами несколько абзацев, она на минуту задумалась, прислонив кончик карандаша ко лбу, записала еще несколько мыслей, появившиеся в голове.

На колени прыгнул рыжий кот и, приподнявшись на задние лапы, посмотрел на нее.

— Мне даже нечем тебя угостить, бедолага, — снова оглядываясь, сказала она.

На деревянном столе перед ней лежал закрытый альбом и заказанный завтрак, который попробовать было ей не дано.

Тишину улицы наполнил смех молодых людей. Они разглядывали старые дома и вывески, желая запечатлеть интересные мелочи, трещали своими фотоаппаратами и громко кричали, распугивая голубей. «Скорей отсюда, пока не попала в объектив камеры», — решила она. Сколько было случаев, когда не по своей вине работающие специалисты института оказывались на чьих-то фотографиях. Натянув поглубже шляпу с широкими полями на глаза, она, стараясь остаться для появившихся туристов незамеченной, быстро, насколько позволяло ее новое тело, направилась в отель.

«По моим сведениям, Рендел разделил работу, поручив всем старшим специалистам предоставить свой сценарий развития проекта. Как я могу предугадать, если я не интересуюсь проектом Софи, — думала она, поднимаясь по лестнице на третий этаж. — Меня когда-нибудь любопытство погубит. Я берусь за любую интересную работу».

Зайдя в свою небольшую и тесную комнату, она со всего размаху закинула на кровать сумку, так что все ее содержимое вывалилось на розовое одеяло. Ей захотелось плюхнуться следом, и она уже было приготовилась к прыжку, но вдруг замерла от ужаса, прислушиваясь к странному шуму, доносившемуся из ванной комнаты. Там кто-то был. На цыпочках она подошла к двери и прислонилась ухом. В душевой кабинке шумела вода, неизвестный громко сопел и бубнил в разных тональностях мелодию похожую на марш. Вдруг все звуки смолкли. Она стояла не шевелясь секунд десять, вслушиваясь в воцарившуюся тишину по другую от нее сторону. Неожиданный громкий свист заставил ее подпрыгнуть на месте.

— Отпусти ручку двери, и дай мне выйти отсюда, — забубнил, глотая слоги мужской голос.

Она еще сильней налегла на деревянную дверь бежевого цвета и мертвой хваткой вцепилась в белую витую ручку. Кто бы это ни был он, во-первых, незаконно по этому времени проник в ее номер, а, во-вторых, видел ее вещи и мог разоблачить. Недавно такое случилось с коллегой из ее отдела, когда горничная наткнулась на его сумку и без спроса залезла в нее, решив украсть портмоне и документы.

— Успокойся! Это я. Я — Антон, — по-дурацки смеясь, сказал кто-то за дверью.

Она выдохнула и отошла в другой конец комнаты. Заметив на столе сумку из коричневой кожи, окончательно успокоилась. Такие портфели носили все сотрудники «Среди звезд», когда работали на Земле. Самое главное на нем присутствовал опознавательный знак — печать института, видимая только встроенным в голову прибором. Метки расставляли для быстрого определения своего человека среди всех остальных. Прибор считывал и распознавал все то, что не улавливал человеческий глаз. Кроме сумок знак мог находиться на одежде или на лобовом стекле транспорта, который использовался сотрудником для работы.

Две ладони с растопыренными пальцами направлялись друг к другу, и как пазлы входили в промежутки. К сходившимся ладоням спиралью спускалась лента, которая касалась поверхности небольшим завитком.

Пока она рассматривала печать на портфеле, мужчина вышел из ванной комнаты. Он неторопливо обматывал полотенце вокруг талии.

— Я думал, что первый свой отпускной день ты проведешь в Перуж, и вся без остатка растворишься в своих воспоминаниях, рассматривая его старые улочки. Хотя… — и он взглянул на нее, — в самой красивой деревне Франции не осталось самого главного. Сердце любого города — это его жители. Их нет, он мертв. Твоя память наполняет его жизнью, но только ты способна это видеть. Мне не понятно, что может тебя удерживать в прошлом Перуж и почему ты за такой длительный промежуток времени не подобрала для себя ничего другого.

Она рассматривала его и старалась понять, что в ее номере делает Антон. Ей хотелось дня два-три побыть одной, а потом вернуться в домик у озера. Когда тот взял расческу и подошел к зеркалу, она фыркнула и демонстративно провела по своим волосам. Он сконфуженно поглядел на нее. Отражение в зеркале показывало, что расческа ему была не нужна. Проведя рукой по гладкой поверхности головы, он скривил презабавную физиономию.

— Я думала, — сказала она, передразнивая его, — что ты умчался навстречу с группой, координирующей третий сектор Земли. Насколько мне известно, Вадим и Уэйн заняты сейчас другой работой, — помолчав, она продолжила, — а ты помогал им. Что случилось? Почему тебе — специалисту высшего уровня по решению и устранению вопросов, связанных с безопасностью сотрудников, пришлось бросить все, чтобы оказаться здесь? Становится странно, когда задумываешься о том, почему Рэндел отправил именно тебя решать повседневные вопросы.

Пропустив мимо ушей сказанное, он подошел к окну, хлопая расческой по ладони, возможно, в такт музыке, звучащей у него в голове.

Окна выходили во двор отеля, где прохаживались неторопливо люди.

Маленький ребенок, дергая за сумку молодую женщину, требовал к себе внимание. Та опустилась перед ним на одно колено и прижала к себе. Пожилая пара, наблюдая за происходящим, заговорила с ней, показывая на малыша. Миловидная старушка вытащила из кармана пару леденцов и протянула ребенку. Он перестал орать и внимательно посмотрел на мать. Та кивнула в знак согласия. Довольный малыш стал разворачивать обвертку конфеты.

Внимательно наблюдая за действиями наулице, Антон посмотрел на часы и одобрительно кивнул кому-то головой. В это же время пожилой мужчина достал из кармана штанов белый шарик. Ребенок, спрятав конфету за щеку, внимательно наблюдал, как шарик ловко катается между пальцами руки. Пожилой фокусник провел у ребенка за ухом и показал всем пустые руки. Мальчик радостно разулыбался, ожидая продолжение фокуса, но пара, вежливо распрощавшись, пошла по своим делам. Взяв ребенка на руку, мать пошла в сторону парковки.

— Молодцы сработали незаметно, — оборачиваясь к ней, сказал Антон.

— Спасслужба?

— У малыша в зачатке редкое заболевание, но с сегодняшнего дня оно уже не сможет себя проявить. Его заблокировали.

— Они спасли какого-то гения?

— Один из участников проекта Софи.

— Где ты их встретил?

— Я на ребят наткнулся на шоссе, когда поехал искать тебя. Увидел знак института у них на футболках. Остановился и предложил свою помощь. Этот с козлиной бородкой, засунув голову в салон, увидел портфель на переднем сидении, и долго не думая, уже сидел позади меня вместе со своим помощником.

— Ты назвался?

— Не в моих правилах… — Антон скривился, — ну, а потом они рассказали про этого ребенка и про свое задание. К тому же ты знаешь правила института, если сможешь помочь — помоги. Они спасают многие жизни, предупреждая серьезные заболевания. И еще… я за тобой. Собирайся, — в приказном тоне сказал он.

— Но-о-о… — попробовала она возразить ему, разводя руками показывая на город за окном и свой номер.

— Нет времени что-то объяснять. Я хотел уже идти на твои розыски. Запустил даже скайфин.

— Быстрее его меня нашел рыжий кот, — иронично усмехнулась она.

— Неужели мою цереброэктальную связь услышал? Хотя я точно знаю, что эти мумии не могут управлять и воздействовать ни на чье сознание. Но ты здесь. Как объяснишь?

— Да нет. Сама пришла. Может перекрест мыслей произошел? — пожимая плечами, ответила она. — А может кроме скайфина ты на мои розыски направил стажеров.

Он рассмеялся, услышав ее догадку, и снова провел рукой по лысой голове.

В отличие от настоящего Антона, его носитель выглядел ужасно. Увидев себя в первый раз в отражении машины, на которой приехал за ними Хари, ее всю передернуло. На нее смотрела не симпатичная рыжеволосая нимфа, как ее в шутку называли в институте, с зелеными глазами и с утонченными линиями, а существо с грубыми чертами лица, с узким разрезом глаз и темными похожими на мочалку черной шевелюрой. Она целый час пробовала привести в порядок волосы, но, не получив нужного результата, раздосадовано замотала их узлом и спрятала под сетчатую мужскую шляпу.

Наставники учили не выделяться. Работа и привычки заставляли тщательно прорабатывать свой внешний вид, чтобы расположить к себе человека. Ее с самого начала испугал вид носителей. Она в вертолете, разглядывая Антона, подумала, как можно хоть немного исправить внешность. Показав ему на изъяны мумий, она на листке бумаги написала вопрос: «Как в таком виде можно ходить по улице, не пугая людей?» Он безразлично махнул на это рукой. В домике у озера она снова вернулась к своему вопросу, но Антон пожав плечами, ушел с Хари осматривать дом, умело создавая вид внимательного слушателя.

Пока старый Хари водил его по всем комнатам, она забралась на чердак. Во всех домах в таких местах лежали старые ненужные вещи. Их не выбрасывали потому, что они для хозяев еще хранили воспоминания, а для нее информацию о людях. Маленькая комнатка под крышей разочаровал ее. Чердак был пуст. Когда она спустилась вниз, Хари Антона уже отвел в гараж, в котором они задержались часа на два.

Под домом находилось небольшое помещение, напоминающее мастерскую. Хари, не вдаваясь в подробности, обмолвился только тем, что хозяин любил долго проводить здесь время, копаясь в машинах. Две из тех, что стоят в гараже около входа, он собрал сам.

Она ходила следом за ними и рассматривала полки с инструментами, но, когда ей показали огромную белую ванную комнату, решила заняться делом. Проверив содержимое шкафчика и полочек, расположенных по обе стороны от широкого зеркала, стала придумывать варианты своей внешности. Внимательно разглядывая свое тело, она прикидывала, что возможно сделать. Самой трудоемкой работой стало удаление обширной пигментации бело-молочного цвета на лице, руках и ногах. Прежде всего нужно было отбелить кожу. Она потратила несколько часов, погружаясь сначала в ванную с одним составом, потом с другим. Слегка обсохнув, нужно было еще втереть крем с легким оттенком загара. Почему-то этой краски было всего лишь два флакона, поэтому пришлось ее использовать аккуратно. Косметику для макияжа как не искала, так и не нашла. «Второй день после пребывания в Перуж я проведу в магазине. И куплю себе ее столько, сколько у меня еще не было за все время работы на Земле. Часть отошлю сюда — к Хари. Как они умудряются приводить в порядок свое лицо, не боясь того, что их испугаются на улице? Я могла спокойно так ходить во времена Крестовых походов, не переживая, как меня воспримут окружающие. Больных с проказой и оспой люди сторонились, но не боялись. В этом времени попробуй пройтись в таком виде по городу, страшно представить реакцию. Какая паника с истерикой поднялась бы…», — думала она, нанося толстым слоем на веки сок красного винограда. Несколько доз инъекций, формирующих объем в бедрах и ягодицах, нисколько не улучшили вид тела. Чтобы спрятать недостатки, ей пришлось одеть широкую одежду…

С появлением Антона в ее номере мечта продлить свой отпуск еще на несколько дней, вовсе испарилась. Хотя она что-то подобное ожидала. Чтобы выиграть немного времени, пришлось сбежать без документов и багажа. В шкафах висели мужские костюмы и рубахи. Отыскав в ящиках шелковые платки и пару футболок, она создала для себя подобие платья и, взяв одну из машин, умчалась навстречу к Перуж.

— Собирайся, — снова сказал Антон.

Он открыл дверку пустого шкафа и заглянул внутрь.

— Я в душе оставил тебе гель, если хочешь выглядеть немного посвежей, то можешь попробовать. Эффект понравится. Только для реакции нужна темнота. И еще тебе, — он погладил себя по голове, — нужно сбрить волосы.

Она наблюдала как он, согнув колени и, подперев головой полку, старался вместиться в небольшой плательный отсек. Закрыв плотно двери, он, коряво фальшивя на каждой ноте, запел арию из «Севильского цирюльника». Каждая неверная нота сильно раздражала и выводила из равновесия ее слуховой анализатор, встроенный в голову.

— Может объяснишь, что случилось? Зачем тебе я? — заходя в душ, крикнула она, стараясь перекричать его искаженную какофонию.

— Хари получил сообщение от ребят встретить двух гостей, то есть нас. Думая, что прибудут Уэйн и Джон, он подготовил дом и документы на двух мужчин. Другие специалисты при переброске пользуются иными адресами. Их носители дожидаются в пещерах, которые находятся в глубинах океана. Всплыв на поверхность, ждут вертолет, который прилетает за ними и согласно координатам, доставляет к нашим встречающим, — запел он из шкафа, растягивая каждое слово.

— А я тебе зачем? — сморщилась она.

— Ты осталась без документов, прав, страховки, вещей и прочего другого, что дает тебе спокойное пребывание на Земле. Ведь ты не сможешь долго пользоваться кредитками Хари. Зачем ты их взяла у него из машины?

— Он наш агент, а мы всем помогаем и делимся друг с другом. Лети один, я подожду со своими извинениями его здесь. Продолжу писать… я прошу тебя, не пой. Это невыносимо! — взмолилась она.

— Нет времени уже что-то исправлять. У меня в сумке лежат два пакета документов. Я — Ли Ен Сэн, ты мой младший брат Канг Иль Мин. И вот здесь самое интересное, — он застучал костяшками пальцев по стенке шкафа дробь, — у Ен Сэна с детства слепота от травмы после аварии, а ты, значит, в таких случаях, мой сопровождающий. Билеты уже на самолет заказаны, проводники будут ждать, цепочка уже запущена. Я без тебя получается, не справлюсь. Тебе нужно немного изменить подбородок, разрез глаз, форму носа и губ. Вколи содержимое шприца, который лежит на раковине, и сформируй себе лицо. Иглу постарайся ввести глубоко под кожу. Наноботы уже запрограммированы на создание твоего образа, они быстро сделают свое дело.

Выслушав его внимательно, она заглянула в туалет и, перешагивая лужи, оставленные Антоном на полу, взяла с раковины шприц. Использовав половину вещества, она посмотрела на себя в зеркало и удовлетворенно подмигнула отражению. Форма и контуры лица стали меняться. Наноботы модулировали другую внешность. Выйдя в комнату, она увидела, что Антон сидит на краю кровати и рассматривает ее альбом.

— Почему ты взяла этот старый образец. Такими уже почти не пользуются. На полке в домике стояла коллекция перстней. С ними очень удобно работать независимо от времени. Приложишь к виску и мысленно диктуй, а потом только останется приложить его к листу негативу и документ готов. Можно несколько копий так сделать.

Он провел пальцем по рисунку замка на обложке.

— Старина Килхурн, — сказал он с какой-то ностальгией.

Совсем неважно в каком теле находится сознание, оно всегда будет прорисовывать повадки и поведение, сформированные в оригинале. Антон просто обожал средневековье. Работа в этом времени наложила на его характер отпечаток. Он старался контролировать себя, но бесцеремонность и грубость выдавали в нем человека долго прожившего в ужасающей дикости. Не спросив у нее разрешения, он раскрыл альбом и быстро пробежал глазами по строчкам. Переместившись в кресло около окна, он как-то многозначно посмотрел на нее, а потом на карандаш, лежавший на кровати.

— Там есть что-нибудь еще? — спросил он, кивая.

— Немного, — пожав плечами, ответила она. — Я с собой ничего не взяла из вещей, — стараясь привлечь к себе внимание, сказала девушка.

— Вот твоя сумка. Здесь ты найдешь все то, что поможет тебе стать Канг Иль Мин.

Он ткнул в лист концом карандаша и подождал, когда проявятся строки. Появляющиеся буквы сливались в слова, копируя почерк автора. Через некоторое время Антон закрыл глаза и, подняв артистично руки вверх, закинул голову назад.

Копаясь в вещах, старательно отыскивая что-нибудь подходящее для себя, она старалась ничего не упустить и краем глаза наблюдала за ним. Из выложенных на пол вещей ничего не понравилось. Поверх темно-синих джинсов лежал бумажный пакет. Его содержимым оказались документы, которые в одну секунду полетели под кровать, как только она увидела фотографию на паспорте.

— Может ты все же поедешь один? — вздохнув, спросила она.

Он молчал. Вытряхнув все вещи из сумки и немного поразмыслив, она выбрала полосатый костюм, белую рубашку и темный галстук в красный горох.

— Хорошо. Я с тобой поеду. Но, как только мы все сделаем, я не останусь с тобой больше ни на одну минуту.

Антон махнул рукой в знак согласия, и опять вернулся к чтению истории, все время погружаясь в размышления.

«Я не хотела пользоваться стандартными приемами, но и усложнять свои наброски терминами и философскими размышлениями не стала», — поглядывая на него, думала она. — Я не знаю, чего хотят, и что нравится детям. Пришлось все утро представлять себя ребенком. Своих детей ведь у меня нет, детство прошло настолько давно, что что-то вспомнить, как не старалась, не удалось. Те дети, с которыми я сталкиваюсь в институте, сильно отличаются от своих ровесников, живущих обычной жизнью».

Ребенка, выбранного для работы в институте в будущем, воспитывали подготовленные люди. Иногда их привозили на экскурсию в институт, а потом забирали обратно. По своему поведению и интеллекту выбранные воспитанники «Среди звезд» сильно отличались от других детей. Сознание производит огромный скачок, перепрыгивая тот промежуток времени, отводящийся на детство и время становления личности.

Когда ее сверстники учились сравнивать и подражать своему окружению, ее учителя, погружая в сон, обучали понимать и видеть суть происходящего вокруг нее. Когда одни влюблялись и требовали к своей персоне повышенной заинтересованности, а другие, отрицая и дерзя окружающим, она пробовала уходить в бессознательное состояние, и чувствовать свою силу. Воспоминания детства с временем притуплялись и вытеснялись другими событиями, происходящими в ее жизни. Берясь из любопытства за непривычную работу, она не могла представить, как будет сложно снова почувствовать себя ребенком.

— Все так плохо?

— Это больше походит на отчет. По прибытию в институт писанину можно подработать и использовать. Отдай тем, кто перемещается в 2289 год. На острове «Конфедерация» открывается музей. Получится неплохой доклад.

На сарказм и иронию Антона можно было не обращать внимания. Она его уважала, как специалиста, но не любила, как человека за его пренебрежение к нежным, теплым чувствам. В его понимании любовь и сострадание схоже с человеческим пороком, от которого необходимо избавляться. Она постаралась дословно вспомнить свой текст, потерла лоб и закрыла глаза. Мужчина мельком взглянул на нее:

— Не трать время. Пока ты одеваешься, я тебе напомню.

Громко произнося каждое слово, и делая ударение еще громче, когда ему что-то не нравилось в тексте, он прочитал утреннее ее творение, которое она планировала вставить вместо предисловия:

«Ни одно живое существо не способно вынести изоляцию, какой бы она ни была. Желание вырваться за существующие границы, заставляет мозг человека работать и придумывать множество способов и вариантов осуществления побега из замкнутого пространства. До второй половины двадцать первого века, несмотря на все попытки, люди незначительно, по сравнению со своим желанием, смогли приоткрыть дверь, ведущую к свободе. Какая-то непонятная сдерживающая сила похожая на дремоту, не давала им выйти из состояния оцепенения и идти к манящей цели. Но некоторым удалось вырваться из гипнотического сна и вывести, как тогда казалось, других.

В 2057 году человечество решилось на полет и колонизацию планеты Марс. Решение возникло вслед за желанием хоть немного передвинуть рамки своего существования в солнечной системе. Экспедицию запланировали в один конец. Люди тогда не могли себе представить, какая откроется им неожиданность…

Около красной планеты экипаж корабля ждал звездолет межгалактического тройственного союза инопланетных цивилизаций. Из тени Фобоса — спутника Марса, выплыл навстречу огромный, по сравнению с космическим кораблем землян, звездолет. Первый корабль дипломатии внеземного разума, потом, запечатлеют художники на нескольких сотен картинах. Его макеты и скульптуры будут во всех музеях планеты. Мандара — гора богов, привяжется название к этому космическому пришельцу. По форме корабль напоминал на три серебристых жемчужины разных по размеру, соединённых между собой вспыхивающими молниями. За последним блоком корабля находился модуль в виде гребня с длинными закругленными зубцами. Звездолет завис около Марса в ожидании землян.

Представители восьми планет вошли в контакт с людьми. Встреча произошла. Что будет дальше? С осторожностью говорили: «Когда-то это ведь должно было случиться. Но мы по-прежнему не готовы». Люди не спешили общаться с представителями дальнего космоса. Все человечество было настолько напугано, что только после семнадцати месяцев, правительства планеты перевели свое оружие из боевой готовности в ожидание и, собравшись на конференцию, спланировали дальнейшую тактику в своих действиях. За пунктом «непрерывное наблюдение» шел пункт «исследование полученных данных», затем еще несколько десятков строк и почти предпоследним был вписан пункт «формирование отряда добровольцев из числа военных и ученых для проведения первого контакта с пришельцами». А те терпеливо ждали и не навязывали людям каких-либо действий. Создавалось такое впечатление, что не очень-то и хотелось общаться с отставшими от них в своем развитии существами, но раз прилетели, то пусть слабый первый приблизится к сильнейшему и поймет, что людям ничего не угрожает.

Сила любопытства намного сильнее, чем инстинкт самосохранения, необходимый для выживания вида. Удовлетворение этой тяги к неизведанному приносит радость и счастье. Не потому ли кошка — существо интеллектуально не уступающая человеку, так любопытна ко всему новому. Может поэтому, человеческое сознание, подобие кошки, тянется ко всему тому, что может дать ему чувство эйфории, взрывающее внутри спящую энергию. Она способна своей силой поднять человечество в развитии на несколько порядков вверх и, прорвав преграды, освободить сознание от ограничивающих его рамок…

Люди нашли в себе силы преодолеть страх, тормозящий продвижение вперед, и подстегиваемые любопытством, пошли на сближение и диалог после длительного ожидания. С опаской, несмело, продумывая, как им тогда казалось, каждый шаг. Человечеству предложили помощь в развитии и союз с себе подобными существами. Многие эксперты задавали вопрос: «А что случилось бы, если люди не отважились на контакт, и все же применили к Мандаре оружие? Осталось бы человечество в живых? Не сам ли дипломатический внеземной разум сделал так, чтобы люди все же захотели познать непознанное?»

Адаптация к понятию, что мы уже не одни во Вселенной и перемены, происходившие в жизни, воспринимались каждым по-разному. Люди с недоверием принимали нововведение и предложенные технологии чужих для них существ, те тоже со своей стороны изучали, присматривались, делали выводы. Со стороны людей появились подозрительные лица, которые просто отказывались и отвергали вводимые преобразования новым правительством Земли. За нежеланием что-то менять в своей жизни, они собирались группами и уходили в колонию, созданную на малозаселенной территории джунглей. Им казалось, что остальные люди спятили, что они подвержены какому-то воздействию со стороны пришельцев и поэтому не в состоянии здраво мыслить и видеть надвигающуюся беду.

У человечества за плечами несколько этапов развития, и люди преодолели их самостоятельно. Оно проходило естественно, никто не висел над головами и не диктовал им условий. Они кричали, что из человечества делают колонию покорных рабов, лишая самостоятельного выбора в дальнейшем развитии земной цивилизации. Они верили в свою правоту и непогрешимость. «Неужели вы остатками своего ума не понимаете, что навлекаете на всех беду и придет то время, когда вы опомнитесь, но будет уже поздно. Иноземная раса предлагает вам Троянского коня, что случится потом, никто не знает, но в истории есть много примеров того, чем может все закончится. Пока не поздно нужно отказаться от предлагаемых услуг пришельцев, сплотиться и показать всю мощь и силу людей», — кричали они возражающим. Их оппоненты уверяли, что не надо идти на провокацию. Никто не собирается насильно создавать из людей инопланетных гибридов и лишать их свободы. Вводимые новые технологии поднимут уровень человеческих благ сразу на несколько ступеней вверх.

Только третье поколение людей после первого контакта пошло на максимальное сближение с жителями других планет. Расположение дипломатического межзвездного корабля со временем не изменилось, и он находился по-прежнему рядом со спутником Марса. Новые технологии, постепенно вводимые учеными и военными, позволяли добраться до него уже за пару часов, а не за несколько дней. Люди с энергией одержимых осваивались в лаборатории, отведенной для них, на космическом звездолете. Люди старались впитать его жизнь каждой своей клеткой: общаясь, анализируя, размышляя. Они понимали, что, изучая только одну теорию, невозможно познать космос и его жизнь, нужно, применяя дарованные человечеству знания, лететь от Земли к звездам, в ту черную мглу, которая так манила их и влекла столетиями. «Хотите? Тогда меняйтесь! — последовал ответ, — ваша физиология не совсем подходит для долгих полетов». Не сожалея ни о чем, многие бесстрашные люди соглашались на изменения своего организма. Разработчики компании «Сем-Циль» после нескольких лет испытаний предложили стимулятор головного мозга своего рода интерфейс-нейроплант. Главным решением для обитателей Земли было создание первого звездолета, на котором экспедиция, скомплектованная из самых подготовленных для длительных полетов специалистов, отправилась вглубь космоса. Пришло время кораблю межгалактического союза уйти со своей орбиты, чтобы вернуть его команду домой.

За пять поколений люди накопили грандиозный опыт для самостоятельной жизни в далеких галактиках. Строились околоземные базы, осваивались другие планеты во Вселенной, составлялись космические звездные карты, с проложенными путями, для безопасных полетов».

— Я так понял, что ты людям хочешь рассказать вкратце про будущее Земли — поинтересовался Антон. — И в продолжении ты напишешь о всех достижениях и изобретениях, которые ожидают их в будущем? О Донуме? — внимательно разглядывая ее, странным тоном спросил он.

Она странно хихикнула и тут же закрыла рот рукой. Он открыл блокнот с другой стороны и взял карандаш, в котором хранилась информация, написанная старыми гостями дома у озера. Она случайно увидела на краю стола записку с просьбой забрать карандаш и передать его содержимое в институт. Закусив нижнюю губу, она быстро сорвалась с места и, хлопнув дверью, скрылась в ванной комнате. В кармашке лежало два автоматических карандаша и, по-видимому, Антон взял тот, что выкатился из сумки и лежал на покрывале. Поблагодарив проведение за случившееся, она взяла шприц и, рассматривая фотографию, рывками стала обкалывать свое лицо, чтобы завершить свое преобразование.

— Рэндел разве тебе не сказал для чего ему нужна эта история? И мне непонятно, чему ты противишься? Разве мы не наводим на мысль? Разве не мы подаем идеи? — закричала она из-за двери.

— Подавать идеи работа другого отдела, не твоя и не моя…, а сценарий… — Антон замолчал, обдумывая, стоит ли говорить ей об эксперименте. — Если тебя устроит такой ответ, то просто решили взорвать эмоциональную бомбу по всей Земле. Ребята поймали в… знать этого тебе не стоит, — откинувшись на спинку, стула и расслабившись, сказал он, — …активный вирус. И как раз после… пропустим и эту часть, — махнул он в воздухе рукой, как будто переворачивал страницу, — …нужно поменять настроение, создать положительные эмоциональные струны. В результате повысится иммунитет, а тот снижает порог восприимчивости ко многим возбудителям. Ведь книгу, в которую должен войти твой рассказ переведут на сорок языков этого Мира. Ну и главное, наши кандидаты смогут справиться с…, — он запнулся и замолчал, — наверное, стоит остановиться на этом.

— Что? У меня получится?

— Разве я что-то такое сказал? — отворачиваясь к окну, сказал мужчина.

— Тогда проговорился… Или ты специально дал мне подсказку? — зачесывая волосы назад расческой с крупными зубьями, поинтересовалась она, выглядывая из-за двери. — Я не буду брить голову, мне и так хорошо.

— Почему ты так любишь Перуж? — переводя тему разговора, спросил он. — Ты совсем непохожа ни на кого из наших. Твоя жизнь, работа и все остальное — идеальны. Когда я нахожусь в институте, то в мою функцию входит контролировать мысли новеньких сотрудников. Иногда, я признаюсь тебе в этом, — он наклонил голову и закрыл глаза, — позволяю себе зайти в твои воспоминания. Они такие глубокие. Но многое я не могу понять, как не придумывал логических объяснений, ты остаешься для меня наполовину загадкой.

Она вылетела из душа и, нахмурив лоб, посмотрела на него. Если бы сейчас они находились в другом месте, ему пришлось отвечать за свои слова. Пару пощечин точно попали бы по назначению. Прикладывать силу к носителям, особенно к тем, в которых они сейчас находились, не стоило. Старые и наполовину функционирующие, они должны были еще переместить их с отеля до Милана. А после работы снова вернуть в этот же отель. Она, сдерживая себя, сильно сжала кулаки. Антон развернулся к ней вполоборота, и сделал вид, что не заметил ее агрессивности, и оценивающе провел взглядом снизу вверх. Конечно он видел ее напряженное тело и злую гримасу на лице, глаза так и стреляли по нему с пренебрежением. Ему показалось, что даже уловил в ее взгляде брезгливость, и хорошо понимал, что могло вызвать в ней неприязнь. В глубине души он немного завидовал ей. Нет, ни успехам в институте и не уму и способностям.

Все сотрудники института были приблизительно одного уровня подготовки, но вот легкость во всем, чтобы она ни делала, всегда выделяла ее. Поэтому, когда он принялся читать записи, ему не хотелось верить, что у нее не получилось. Здесь было что-то другое. Что? Он не понимал, и его это настораживало. Не отрывая от нее глаз, он встал и отдал альбом с карандашом, тем самым давая понять, что разговор на эту тему закрыт.

— Вдвоем мы сможем гораздо быстрее выполнить работу. Не то что я бы не справился один… я не хочу оставлять тебя здесь без документов, — мило улыбнувшись, сказал Антон.

— Я уже поняла, что тебе бы не хотелось задействовать своих ребят, если местные задержат меня. Но я, во-первых, не новичок чтобы меня опекать, а, во-вторых, я смогу за себя постоять и выкрутиться из трудностей для меня не так и сложно.

— Кто бы сомневался.

— Тогда что? Почему ты здесь?

Он понял, что его поймали. Интуиция этой девушки работала на сто процентов. К тому же она его очень хорошо знала.

— Я просто хочу, чтобы ты была рядом со мной. Тебе этого достаточно?

— Это наполовину правда… Чем ты занимался сегодня в городе?

— У меня была встреча. С кем — распространяться не буду. Дело не в том, что я тебе не доверяю…, просто это не твоя область работы. Зачем тебе забивать голову.

— Хорошо. Мне вообще не стоит с тобой разговаривать?

— Это один из наших местных агентов, — сдался он.

— Если ты пошел на сделку, значит, он непростой человек, — сделала она вывод.

— Угадала.

— Как правило, таким мало просто работать с нами, они начинают торговаться и причем с завышенной ставкой. Можно узнать, что этот агент хочет после выполнения своей работы?

— Этот человек узнал о наших учебных центрах. У него есть ребенок, которого он хотел бы пристроить учиться в наш университет.

— Интересно и от кого он узнал такие подробности? И что ты ему ответил? — не унималась она с вопросами.

— От своего предшественника. От своего отца. Но я могу лишь предложить ему экскурсию и завести, например, в космическую академию. Как раз в следующий год откроется вектор, и я смогу его перебросить в будущее.

— А если ему там понравится, и они захотят остаться, как произошло с той девушкой. Она сбежала от твоего экскурсовода, и нам пришлось разыскивать ее целых полгода, а потом перекидывать на целых пять лет вперед. Вот родственники были шокированы. Ты помнишь?

— Со своей работой я разберусь сам.

— Конечно без меня, — съехидничала она.

— Еще хочешь вспомнить про мои промашки и ошибки в работе?

— Нет.

— Тогда подбираем за собой все улики и спускаемся к машине. Хари уже заждался нас. Ты не хочешь расширить возможности своего носителя? Эти тела давно никто не использовал, и многие проводящие нейронные пути до встроенных анализаторов, и навигатора атрофировались. Когда ты в последний раз тестировала свой прибор?

Сосредоточившись и мысленно сформулировав вопрос, она в левом глазу увидела только размытую картинку с цветными точками и цифрами. Встроенных в голову прибор запустил диагностику дополнительные функции. Пока шел процесс Антон быстро оделся. Завязывая галстук и разглядывая себя в зеркале, он наблюдал за ее действиями. Посчитав, что пару дней отдыха на Земле под его присмотром достаточно, он прикидывал каким способом заставить ее вернуться назад.

Марта и Рендел попросили присмотреть за ней и не в коем случае не оставлять ее одну в Перуж, при этом, не объяснив причину. «Сразу двое в один день…» — подумал он.

Отпуск не обязательно должен длиться неделями. Это просто была необходимость в эмоциональной разгрузке сотрудника, неважно за какой временной период. Степень сложности выполнения задания у всех был разным. Некоторые брали передышку сразу же после выполнения своей миссии. Где и как будет отдыхать сотрудник, решал он сам с одобрения Рэндела. У нее всегда в предпочтении стоял Перуж, а потом — куда захочет душа.

Когда Антон обнаружил ее исчезновение из дома у озера, он представил себе, что если сейчас не поймает ее в маленьком французском городке, то потом придется задействовать в поисках всех своих ребят. Оставив список поручений Хари, он, взяв одну из любимых машин хозяина дома и помчался на розыски. «У нее будет несколько дней, чтобы скинуть накопленный стресс. Этого времени даже много для опытного сотрудника института», — решил он. Разглядывая ее в комнате отеля, Антон понял, что у нее получилось за полдня не только восстановиться, но и немного поработать. «Наверное, мы можем уже завтра вернуться, — решил он. — Запас положительных эмоций можно получить, путешествуя вместе со мной за оставшиеся сутки. Возможно, она уже поняла, что отделаться от меня у нее не получится, — усмехнувшись, подумал он».

Расстегнув на сумке молнию, он достал два контейнера. Один напоминал длинный тонкий баллончик, другой был больше и раза в три шире первого.

— Это что? Прибор импульсного воздействия для нейроанализатора?

— Пошлем вызов для наноботов, и они попробуют починить твою голову.

От его слов ее затрясло, и она чуть не рухнула на пол.

— А где контроль над собой? Что за истерика? Ты же не новичок. Ты специалист, причем один из любимых мной? — фыркнул он.

— Да. Извини. Но на Земле не запрещается выкладываться на всю катушку. Когда я здесь, то мой контроль отключается полностью, — поворачиваясь к собеседнику спиной, вздохнула она, игнорируя его признания. — …а что случилось на платформе?

— За нами давно следят. Любопытство не знает приличия. Так вот, пятерка таких любопытных проникла в нашу лабораторию.

— Но у наших сотрудников есть отработанный алгоритм действий. Зачем ты там?

— Хочу посмотреть на этих смельчаков. Мне нужны ребята «На границу двух миров». Вдруг кто-нибудь подойдет. Преодолеть такие сложные для людей уровни защиты нашей платформы и суметь проникнуть внутрь, смогут только люди, в которых я заочно уже влюбился.

— Что-то сильно много у тебя любви за один день, — буркнула она.

— Наверное, у меня контроль над собой тоже отключился, — съехидничал Антон.

Антон вынул из узкого контейнера длинную иглу и присоединил ее к овальному прибору из другого контейнера. Нащупав на шее нужное место, он ввел иглу, запустив работу вспомогательной системы.

Пока он ковырялся у нее с головой, перед ее глазами всплыл остров в океане, где находилась одна из платформ. Рядом с зеленой полоской суши находилась, уходящая на огромную глубину впадина, темным пятном расплывшаяся на поверхности воды. На самом дне начинался вход в пещеру со встроенными в него длинными трубами, служившими входами. Только одна из них вела к заслонке в отсек, из которого человека засасывало, и он попадал в небольшое помещение с низкими потолками, наполненного воздухом, где находился вход в лабиринт. Точку соприкосновения, служащую паролем, на стенки отсека и большого пальца руки указывал навигатор в голове носителя. Этим путем на платформу могли проникнуть только «мумии». Устройство указывало нужное направление в сооруженный под островом комплекс, состоящий из четырёх этажей с различными службами. В некоторых таких комплексах работали не только люди, но и представители космических видов.

— Все. Проверяй, — хлопнув ее по плечу, весело сказал он. — Держалась молодцом. О чем думала?

— Вспомнила как мне пришлось в 2016 году воспользоваться воронкой торнадо, чтобы попасть на платформу в центре материка. Мне очень было трудно находиться строго в его центре. Если бы не костюм и синхронное действие инженерного отдела, не знаю, где я тогда смогла очутиться.

— Первое наше правило гласит: «Все должно выглядеть естественно, и не наводить никакой мысли об обмане», — процитировал он один из пунктов правил, придуманных ребятами ради шутки.

Место, где работали эти философы шутники находилось на материке под лабиринтом пещер. Многие ходы заканчивались тупиками или глубокими шахтами.

За свою долгую жизнь ей пришлось побывать на всех платформах, включая и эту. В отличие от других, от местечка под названием «Смешной случай» у нее остались особые воспоминания.

…Она со своей командой изображала спелеологов. Одного человека из отряда оставили наверху. Если бы возникли непредвиденные обстоятельства, то в его обязанность входило увести от входа всех любопытных.

Вход в пещеру, откуда можно было проникнуть вовнутрь, маскировался несколькими приборами, образующими некий эффект миража. Местные изобретатели дали ему название «глюк». По-другому назвать явления, воспроизводимые им было нельзя. Человек прикоснувшись к этому глюку чувствовал такие же холодные камни, какие были вокруг него, но стены на самом деле не было. Если бы кто-нибудь догадался пнуть в эту дыру что-нибудь, то простой человек не поверил своим глазам. Камень исчезал, слившись со стеной. Когда человек подходил ближе и хотел проверить реальность увиденного, то срабатывало «приведение», от которого появлялся панический страх. Чувство, что нужно бежать со всех ног от этого места, просто раздирало пополам.

Специалистов института, посещающих подобного рода места, снабжали приборами, блокирующими все помехи при входе на платформу. Приспособление похожее на фонарик указывало на вход и выключало на время работу «глюка».

В первый раз пришлось спускаться в пещеры с проводниками, которые наверно по своей забывчивости не предупредили об ожидающем сюрпризе. Она шла первой. Впереди раздался шелест и тихое шуршание. Неожиданно ее накрыла мгла из скорпионов, пауков и летучих мышей. Шоу проходило с подсветкой, шумовыми и эмоциональными эффектами. Это плазменное представление выглядело настолько натурально, что она закричала и отпрянула назад. Не сказать, что она была трусихой, просто налетевшие летучие мыши имели красные глаза и ярко-синие когти. Неожиданность и необычность привели ее в замешательство и в растерянность, от чего она шарахнулась в сторону, чуть не сбив сзади стоящих здоровых мужиков.

— С первым «глюком», — улыбаясь, приветствовали ее парни, переглядываясь.

Вечером ей захотелось узнать какими разработками пользовались при создании прибора. Забравшись в базу данных, она случайно активировала аннулирование платформы.

Антон, бросив свои дела, телепортировался на Землю, чтобы удержать возникшую ситуацию в своих руках. Взрыв в дальнем отсеке и камнепад раскрыли входы в пещеру, отключив защиту базы. Шум привлек внимание местных, собравшихся в районе образовавшейся воронки. Чтобы переключить внимание людей с места платформы, Антону пришлось устроить взрыв в двух километрах от пещеры. Среди камней он рассыпал горсть старинных монет и припрятал парочку бронзовых статуэток, возбудив в людях дух кладоискателей.

После этого случая она старалась пореже посещать подземные платформы. Но если приходилось — была настороже, чтобы не стать объектом насмешек у своих коллег.

***

Спустя несколько секунд, изображение в левом глазу восстановилось. Проморгавшись, она усилием мысли перелистала встроенный в голову электронный каталог карт с изображением местности, где они сейчас находились и, улыбнувшись, повернулась к Антону. Тот уже собирал вещи и упаковывал в сумку. Она собрала с розового покрывала то, что вывалилось из сумочки и засунула в объемный рюкзак.

Нужно было проверить каждый сантиметр комнаты: она огляделась по сторонам, и даже заглянула под кровать.

Стукнув по дужке, Антон затонировал очки и нацепил их на нос. Крепко вцепившись в руку, он медленно открыл дверь, прислушиваясь к звукам, доносившимся с лестницы.

В коридоре никого не было.

Ей пришлось вести Антона и тащить две огромные сумки. Спустившись по лестнице, они вышли во двор отеля, где их уже ждал Хари.

Тихий летний вечер обдал духотой надвигающейся грозы. Анализаторы выдали температуру, влажность и приблизительную погоду на последующие двенадцать часов. «Молния используется, чтобы замаскировать энергетический выброс после телепортации. Этот день и время выбраны именно для этого, — проанализировав данные, подумала она. — Нас сейчас довезут до места удара молнии, где мы и переместимся в один из отелей в Милане. Когда кто-нибудь из наших говорит, что заказано два билета на самолет, то, значит, приготовлен двухместный переброс».

— Что-то вы долго. Случилось что? — спросил Хари, разглядывая их, и не дождавшись ответа, пробурчал, — придется сейчас гнать, а то можем опоздать.

— У тебя есть новости? — поинтересовался Антон.

— Все письма приходят на электронную почту. Когда выезжал из дома, проверил. Пусто. Ни для вас, ни для меня никаких указаний нет.

— А когда ты не дома, то как с тобой связываются?

— Никак. У меня маленькая роль. Встречаю и провожаю, — пожал плечами Хари.

— Ясно. Тогда поехали, — задумчиво произнес Антон.

Машина заурчала и сорвалась с места. Выехав на трассу, водитель прибавил газу.

Девушка, подложив под спину подушку, удобно устроилась на заднем сиденье. Уставившись в одну точку, она вспомнила, что не пополнила энергетический заряд носителя. Утреннюю галету и кофе пришлось оставить на столике не тронутыми. «Я это сделала ради того, чтобы, удовлетворившись заказом, пожилая женщина отстала от меня, — поглядывая на Антона, подумала она. — Наверняка он захватил с собой несколько баночек с коктейлем».

Антон сидел впереди и напряженно глядел в зеркало заднего вида.

Хари тоже все время отвлекался и поглядывал в сторону.

Почувствовав напряжение, она насторожилась.

— Хари, что не так?

— Я не уверен… нужно проверить.

Он еще прибавил газу, так что деревья и столбы замелькали перед глазами. Хари вытащил из кармана горсть каких-то дисков и убедившись, что позади них находится только одна машина, выбросил предметы в открытое окно. Нажав на черный рычажок, он перевел машину на голосовое управление. Из-под приборной панели вылезла узкая клавиатура. С права и слева плоской доски были приделаны три серебристые коробки. Водитель нажал на белую кнопку. В салоне послышался треск и глухие щелчки.

— Прилипли. Притянулись как миленькие. И радиус действия хороший, — причмокнув, прокомментировал он.

Мужчина провел пальцем по сенсорной панели шкалы шумоподавления и четкости звука. Тонкие столбики запрыгали сверху вниз, показывая автонастройку. Звук то появлялся, то пропадал.

— Нужно догнать… как гонят, — говорил человек.

— …приказано живыми… сразу видно профессионалы, — сказал еще кто-то.

Прислушиваясь, они решили, что в преследуемой их машине находится пятеро мужчин.

Антон морщился и нервно барабанил пальцами по стеклу. Намерения преследователей, судя по разговорам, были четко сформулированы: догнать красный Хаммер при любых обстоятельствах.

Антон вынул из нагрудного кармана перстень-печатку из белого металла выгравированными изощренными вензелями. Он прислонил его к экрану панели. Через несколько секунд появилось изображение картинки с перстня. Антон провел по ней несколько раз пальцем, изобразив изогнутую линию из отрезков разной длины. Изображение исчезло, а вместо него появился знак института. Антон, в какой-то только ему ведомой последовательности, быстро стирал появившееся изображение. На экране запульсировала иконка для доступа к секретной информации сотрудников первого уровня. Хари краем глаза наблюдал за его действиями и с почтением взглянул на Антона, когда увидел ранг сидящего рядом человека. Он, вытянув шею, отдал честь. Картинка тут же исчезла.

— Агент 35/478, завербован в Леоне…

— Мной, — прервал его Антон. — Хари, мы с тобой встречались. Помнишь разговор в парке? После которого я предложил тебе работу?

— Антон? А-а-а-э-э… — растерянно протянул пожилой мужчина, приставив палец к своему лицу.

— Маскировка, — усмехнулся Антон. — Может объяснишь, что случилось, а то у меня только предположения. Нас преследуют? — разглядывая в зеркало черный фургон без каких-то опознавательных номеров и знаков.

— Я увидел машину, когда отъехал от домика. Подумав, что мне показалось, я поехал по тому адресу, который ты написал на листке. Дождавшись курьера, я забрал пакет с документами и направился к отелю. Они не отставали и открыто продолжали преследовать мою машину.

— Какие ты принял меры?

— Никаких, но я точно знаю, что случилось. Я из местных — так у вас называют людей, работающих в вашей структуре. При первом нашем разговоре ты намекнул, что работа будет несколько тяжелой, сколько секретной. Анализировать, что происходит, и кем окажутся люди, с которыми мне придется работать, не нужно. Ты требовал четко выполнять работу согласно инструкции. Я так и поступал. Кто вы и чем занимаетесь, меня не касается. Никогда не заморачивался вопросами об этом в отличие от Райса. Больно много вопросов он задавал в последнее время. У мужика снесло крышу.

Антон сразу все понял. Закрывая свое окно, он обернулся к девушке. Она любопытно крутила головой во время разговора, глядя то на одного, то на другого. Значит, Марта опять не ошиблась, дав ему наставления о предстоящей работе и неприятностях, неделю назад. «Она должна быть всегда с тобой», — повторяла женщина, сжимая ему от волнения руку.

— Почему сразу мне ничего не сказал?

— Я не знал кто вы. На трассе что-нибудь придумал бы.

— Ты уверен, что проболтался Райс?

— Да. Каждый раз его реакция на вновь прибывших гостей была для меня непонятной. Мы должны строго следовать пунктам предписанной инструкции, — Хари нахмурился. — Признаюсь, поначалу у меня тоже было много вопросов…

— И как ты думаешь кто нас преследует?

— Это местные службы. Недавно к ним перевели из Марселя Бриана, он чем-то не угодил своему начальству, так от него никому нет покоя. До его приезда ребята только заявления в стол складывали, да умный вид создавали. Если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, то рядом с водителем сидит именно он… как бы стрелять не начали. Бриан такой предсказуемый, — поглядывая на дорогу, сказал Хари.

— Что-о-о? — взволнованно вскликнула она. — Антон, нам нужно остановиться. Я поговорю с ними. Я смогу убедить людей. Я объясню, что они ошиблись и не за тех нас приняли. У меня получится. Можно обойтись малой кровью, и ты этознаешь, — взмолилась она, вжимаясь по глубже в свое сидение.

— Поздно. Если бы у отеля…

Из динамика на панели раздался какой-то шум, возня, но никаких переговоров между людьми. Потом они услышали стук металлических предметов, скрип, снова стук, щелчок и звук, напоминающий передергивание затвора. Хари и Антон одновременно посмотрели в зеркала.

Дверь у фургона отъехала, и из машины высунулся человек в черной куртке, другой позади него, придерживая за пояс штанов, подал ему в руки крупнокалиберную автоматическую винтовку.

— По колесам бить будут. Вы слышали, мы им нужны живыми, — закрывая свое окно, сказал Хари.

Мужчина из фургона занял удобное положение и прицелился.

Она обернулась назад, чтобы получше рассмотреть происходящее позади. Воспользовавшись дополнительными функциями, которые сейчас у нее работали исправно, она приблизила изображение, насколько позволяло ее устройство, находящееся в голове. Перед ней появилось лицо хорошо сложенного парня с сильно выпирающими скулами. Он тоже разглядывал их в прицел своего оружия, нагло и издевательски улыбаясь.

— Пригнись к сидению, — заорал Антон на нее, — Хари, у машины есть отражающиеся щиты? Они ведь не шутят.

И в подтверждение его словам в заднее стекло прошили два выстрела. Пули прошли через лобовое стекло навылет.

— Пятидесятый калибр. Ну ничего они используют оружие против гражданских. Эти штучки обеспечивают мощный выстрел на хорошие расстояния с большой точностью, — щелкнув языком, сказала она.

В этом теле ей было неловко и это ее немного раздражало. Конечно же Хари на машину не установил оборудование, позволяющее скрыть машину от подобного рода воздействий, и поэтому ему сейчас приходилось вилять по дороге, чтобы не дать стрелку снова нацелиться на них.

Ее мотало и трясло. Скинув маленькие подушечки на пол с сидения, она выбрала для себя такую позицию, чтобы было видно Антона. По его выражению лица она хорошо улавливала сложившуюся обстановку. В общем, она даже и не беспокоилась. Рядом были Антон и Хари.

Ему вверялась охрана и прикрытие сотрудников и специалистов института, а Антон был специалистом самого высокого уровня. Может Хари не вполне понимал на кого ему приходилось работать, но дело он свое знал. Она решила не вмешивать в действия двух мужчин и полностью доверится им. Возможно, они сейчас выжидают удобный случай и что-то сейчас предпримут.

За все время работы в институте она несколько раз попадала в такие переделки. Первый случай произошел на острове Родос, ее украли воины султана Сулеймана Великолепного и второй, когда она была служанкой при мадам де Монкьюспань.

Поздно вечером, возвращаясь к своей мадам, ей пришлось отбиваться от пьяных назойливых солдат. Вывод был один — ей необходимы уроки по самообороне. Вовлекшись с головой в этот процесс, она далеко ушла от азов, рассчитанных для курса по самозащите. Иногда ей удавалось напроситься в отряд по розыску сотрудников института и тех, кто попал в безвыходное положение. Узнав, что она занимается не своими делами, Рэндел строго запретил ей растрачивать свои силы и время. Может поэтому она сейчас не принимала никаких попыток хоть как-нибудь помочь Хари и Антону, а сидела, обняв колени на полу машины. Если бы они ее послушались и остановились, она могла воздействовать на преследователей тройным звуковым кодированием и поменять им не только память, но и создать заново воспоминания о другой жизни. Создать, помочь, дать, но права лишать человека жизни никто из местных агентов, работающих на институт, ни сами специалисты не могли. Она наблюдала за Антоном и прикидывала, что возможно придумать в этой ситуации и как он поступит, и вообще, как долго ей сидеть вот так вцепившись в автомобильное кресло.

Он обернулся и посмотрел на нее. Убедившись, что с ней все нормально, он достал из нагрудного кармана две металлические шариковые ручки и утолщенными концами. То, что это были не приборы для улавливания мысли она, поняла сразу. Вытащив из пузатых корпусов два белых стержня, он вопросительно посмотрел на водителя:

— Хари, где у тебя расбалансирующие кольца? — спросил Антон. — На дороге мы одни. Я посмотрел по карте навигатора, скоро будет поворот и возможно нам встретятся машины. Сейчас самый удобный момент, чтобы остановить их.

— В бардачке лежит шкатулка. Как мне ее выдали, я еще ни разу ее не открывал.

— Но если они пролетят сквозь кольцо взрыва, то у людей исчезнет зрение, слух, ориентация во времени и пространстве. Импульсы воздействуют на мозг. Они не успеют опомниться, потеряют управление и разобьются. Вы посмотрите, на какой скорости машина мчится за нами! — вмешалась она.

— Я закину друг за другом два кольца с небольшим промежутком. При взрыве вещества первого стержня — произойдет частичная потеря всех функций, они запаникуют и сбавят обороты. Второй стержень усилит воздействие, которое продлится минут сорок. За это время мы успеем вызвать отряд для ликвидации нашего хвоста. Ребята из этой службы замечательно умеют вводить в заблуждение людей, — хмыкнул он и скосил на нее взгляд.

— Ну да, — согласилась она, поняв его сарказм. — Их готовят в «Смешном случае». Отличные ребята! — и она вытянула вверх руку с поднятым большим пальцем.

Антон, открыв автомобильный бардачок и, присвистнув, достал оттуда большой увесистый кирпич красного цвета. Это был сейф для хранения секретного снаряжения агента. Для того чтобы его открыть нужно было ввести пароль. Вещество меняло свои свойства, освобождая контейнер с находящимися в нем приспособлениями. Он покрутил кирпич в руках и обернувшись к Хари смешно крякнул.

— Шифр?

— Поднеси его ко мне поближе.

Антон с интересом протянул к нему кирпич. Хари, стараясь удерживать машину, летящую на скорости семьдесят миль в час, вытянул шею и плюнул на прямоугольный предмет. Результат не заставил себя долго ждать.

Твердая оболочка кирпича рассыпалась на мелкие фракции, и в руках у Антона остался серый пластиковый контейнер. Глядя на все преобразования, проходившие у него в руке, он покачал головой, сдерживая себя от комментариев в адрес умельцев, придумавших такой способ скрытия контейнера.

— Тебя где снабдили всем необходимым? Где проходил обучение? — поинтересовался он, и, не сдерживаясь, громко загоготал. — А что? Индивидуальный шифр, никто и не додумается. Простенько так ввести свой ДНК и-и-и бац… он открылся.

Антон хотел еще что-то спросить, но вдруг по Хаммеру взвизгнув, застучала автоматная очередь. Возможно, несколько минут затишья были связаны с тем, что люди из фургона связывались по рации со своим начальством, уговаривая на шквальный огонь по машине. На пол посыпались осколки от заднего стекла. Она, ойкнув, закрыла голову руками.

— Ничего у вас, ловцы ветра, не получится, — усмехнулся Антон, открывая крышку контейнера.

Он достал два серебристых предмета похожих на китайский волчок и, проткнув торчащую из него палку металлическим стержнем, раскрутил двумя пальцами на ладони. Крутящиеся игрушка полетела в открытое окно.

— Ты первый раз попадаешь в такой оборот? А, Хари? — спросил спокойно Антон, оглядываясь назад.

Проделав с другим предметом такую же операцию он, просчитав до трех, запустил его следом за первым.

— Через полмили остановись, — вытряхивая на колени содержимое коробки, приказал он.

Два цилиндра и газовый пистолет полетели обратно в бардачок. Туда же следом он кинул три патрона странной формы, универсальный электронный ключ, прозрачную закручивающуюся коробочку с порошком и с цветным камешками. Оставив овальные часы, с массивным металлическим браслетом и две хлопушки, он взглянул на нее из-за плеча. Ей пришлось скрючиться на полу между креслами. Она думала о том, что самые важные ценности у Хари находятся в его голове. «Эти знания необходимо отсюда увезти и обезопасить от назойливых людей. При удобном случае нужно намекнуть об этом Антону», — обняв себя за колени, возникло у нее решение.

***

Антон старался делать все что возможно, а иногда даже и невозможное для сотрудников института, никогда не афишировал своих планов и не объяснял своих действий. Он знал практически все и про всех, хотя сам старался держаться в тени. Его редко видели на своем рабочем месте. Многие Антона считали наглым и грубоватым, бесцеремонным и дерзким человеком. По правде сказать, его такие отзывы не огорчали. Наоборот, он всячески старался поддерживать созданный для него образ и демонстрировал свою брезгливость ко многим человеческим недостаткам. Все знали, что он ненавидел жалость человека к самому себе и любовь к излишеству.

Специалист высшего уровня по решению и устранению вопросов, связанных с безопасностью сотрудников, на самом деле искусно скрывал свои истинные чувства под твердой оболочкой безразличия. Каждое из своих качеств он долго оттачивал, находясь в разных земных эпохах. Ставя эксперименты над собой и окружающими, он искал те черты характера, которые смогли бы ему помочь при выполнении своей работы в институте. Он как опытный артист играл перед всеми придуманную самим же роль. С каждым годом его броня становилась все толще и толще. События, происходящие с ним, ему казались логичными и правильными. Вне работы он вел замкнутый образ жизни, уединяясь в своих апартаментах института.

— Замкнутся на своем эго и жалеть прошлое, пренебрегая будущим, это ужасная глупость, — произнес однажды он сотруднику подразделения «Доставка», когда тот не смог в шторм скрыто переправить на остров трех человек.

Под его руководством находились два отдела в институте и служба, отвечающая за безопасность земных платформ. Небольшой склад за городом отлично скрывал истинные предназначения занимаемой площади, где проходили инструктаж завербованные новички. Найти идеальных людей было не просто. Кандидатуры проверялись лично Антоном и тремя его помощниками. Учитывались такие параметры как физическая подготовка и здоровье, восприятия нового и скорость адаптации к нагрузкам, а самое главное это эмоциональный барьер. Было время, когда ему приходилось готовить агентов самому. Эти десяток человек, вымуштрованные по его специальным методикам, разъехались по разным платформам, но через три года к нему стали приходить сообщения об эмоциональных срывах. Люди не желали никому подчиняться и выполнять свои обязанности. Чтобы спасти свою репутацию, он предложил перебросить часть группы на восток, сформировав там союз авантюристов и свободных разбойников, другие выполняли поручения и маскировались под флагом кроваво-красного цвета «Веселого Роджера». Антон смог легко выкрутится, объясняя всем, что нужно учиться работать с людьми с разными характерами и находить выход из любой ситуации.

В институте такое понятие как «сорвался» были очень частым явлением. Одних старались привести в чувства, других отправляли на отдых, третьих временно отстраняли от работы, стараясь найти другое применение. Среди наемных местных сотрудников срывы возникали намного чаще.

«Хари столько лет отработал встречающим в компании «Хлоя и Райс» и ни разу не скомпрометировал себя, что заслуживало уважения. Я приблизительно уже прикинул, чем он сможет заняться после. Я думаю, Хари против не будет, если я ему предложу еще немного поработать. Ему наверняка понравится тихое место с видом на море или на горы где-нибудь в прошлом лет так двадцать назад. Обязанности смотрителя он еще выполнять в силах, — подумал Антон, взглянув мельком на человека, сидящего рядом. — Еще можно предложить побывать в будущем и, если он захочет, то и остаться там. Конечно если ему не понравится, он всегда сможет вернуться в настоящее. Осмыслив создавшуюся обстановку, он первый начнет со мной разговор об отставке… — решил он. — Как только последует вопрос, последует и ответ. Каким он будет, зависит от того, чем все закончится наша история с преследованием. Забегать вперед не стоит».

Антон снова посмотрел назад и встретился с ней взглядом. Подмигнув, он, поглядывая на машину, снова задумался.

«Сейчас нужно подумать в первую очередь о прилипшем к нам фургоне. Что мы можем сделать с ним? — размышлял Антон, посматривая разбитое заднее стекло. — Вариантов как всегда великое множество. Что выбрать?» Он снова посмотрел на Хари и заметил, как у того тряслись от напряжения руки. «Мне кажется происходящие заставляет старика нервничать, а когда человек не уверен в своих силах, то он может сделать ошибку», — подумал Антон.

Он жестом дал команду остановить машину. Помедлив, открыл двери и вышел.

Позади раздался глухой хлопок.

Она выглянула в окно стараясь рассмотреть, что происходит на дороге.

Фургон пошел юзом, замедляя свою скорость. Вокруг образовалось чуть видимое кольцо, которое как к магниту приклеилось к нему. Мотор заглох. Машина остановилась недалеко от Хаммера. Несколько человек вывалилось из фургона на шоссе.

***

Люди выполняли приказ начальства. Два дня назад они получили наводки на террористов, о приезде которых сообщил аноним. Бред этого человека им показался странным, но как того требовала инструкция, они свои действия согласовали с начальством. Когда майор Питер Хартманн прослушал запись, он велел вычислить и доставить в отдел звонившего.

В комнате с зелеными стенами, завешанными разными бумажными листками, они сидели вдвоем, друг против друга. Хартманн внимательно разглядывал человека, стараясь понять кто перед ним — сумасшедший или человек, попавший в «секретный случай». Он сам придумал эту формулировку. В этот раздел помещалось все то, что трудно поддавалось логическому объяснению, до тех пор, пока он не понимал сути.

Рассказ пилот вертолета начал издалека. Сначала он пробовал сдерживаться, но потеряв над собой контроль, стал нести такой бред, размахивая руками, что майору пришлось на время приостановить разговор. Райс не был шизофреником, это Хартманн понял сразу. В его словах проскальзывало то, что его сильно насторожило.

К майору давно просочилась информация из другого агентства, что некие люди владеют секретными разработками, связанными с управлением погодными явлениями и изменением внешности при помощи наращивания слоя вещества, о составе которого пока ничего не было известно. И вот опять подобные события происходят не далеко от него. Для беспрепятственного проникновение в домик около озера ему необходим был ордер. Он приказал приглядывать за местом, о котором рассказал свихнувшийся бедолага, а сам направился к начальству.

Наблюдая за домом с холма, пятеро людей заметили, как желтый Форд Мустанг, выехал из подземного гаража и направился в сторону Леона. Пришлось разделиться. Бронирование номера в отеле и небольшие покупки были произведены по банковской карте принадлежащей некому Хари Смиту, бывшему морскому офицеру. Решив не вмешиваться ни в какие провокации, а только собирать данные, ожидая приезда своего шефа, они старались не упустить преследуемую машину. Спрятаться на шоссе не получилось, их обнаружили. Сообщив начальству, что террористы смогут уйти, если не применить силу, и получив одобрение, они впустили в ход оружие. Что случилось потом вряд ли кто смог объяснить. Единственный человек, кто что-то помнил о происходящем в отделении, был водитель фургона. Остальные находились в шоке и с частичной амнезией. Все из команды наблюдения твердили одно: «Нас затянуло в Ад. Мы задыхались от зловоний, и слух наш резал страшный крик». Поведение найденных на шоссе людей совсем не отличалось от странного поведения Райса, с которым майор недавно беседовал.

Питер Хартманн не доложил о случившемся начальству и засекретил часть дела. На следующее утро его разбудил телефонный звонок. Ему сообщили, что из управления для расследования этого дела приедут три человека. Он удивился.

— Откуда узнали в управлении? Я и мои ребята немы, как рыбы. Наверное, кроме нас за местом у озера следили не только мы, — стукнув по стене кулаком, заорал он.

Никто тогда не додумался позвонить и уточнить личности приехавших людей. Те долго расспрашивали его и дежуривших в ту ночь сотрудников, вызывая к себе по одному. Старшего офицера просили зайти несколько раз и каждый раз спрашивали; помнит ли он то, что было написано в рапорте. Он точно помнил каждую строку отчета водителя, так как читал его несколько раз:

«Я почувствовал неведомую силу, вдавливающую меня в сидение машины, слезы полились градом из глаз, я стал задыхаться от нехватки воздуха. Быстро нарастающее чувство тошноты заставило меня резко ударить по тормозам. Машину занесло. Стараясь ее сдерживать, я оглянулся на своего соседа и вдруг до меня донесся хлопок. Я увидел впереди машины крошечный всплеск света, после которого мне и всем, кто был со мной, стало еще хуже. Остановив машину, оглянулся назад. Трое моих сослуживцев лежали на полу фургона и не стесняясь заливали его содержимым съеденного обеда. Рядом сидевший парень, открыв двери, это проделывал на дорогу. Желание сказать, что я предупреждал не жрать во время операции что попало, потребовало много сил, которые неожиданно меня покинули, и я погрузился в леденящую темноту», — повторял офицер выученные строки.

Два дня после приезда незнакомцев отделение пустовало. Приехавшему начальству никто внятно не смог объяснить, куда исчезли и откуда взялись люди с безэмоциональным выражением лица. Рапорт, человек, который его написал, и майор Хартманн пропали той же ночью. Ни каких доказательств происшествия в отделе не осталось, кроме протрезвившегося драчуна, сидевшего в другой комнате за отгороженной решеткой. То, что произошло поздно вечером на шоссе, знали только пассажиры Хаммера, но их допросить никому так и не удалось.

***

— Антон, — обратилась она к стоящему рядом с машиной человеку, — с ними все нормально?

— Я думаю, что да. Но даже если нет, то ребята окажут им помощь. Как ты? — Не глядя на нее, поинтересовался Антон.

— Я так понимаю, что в «аэропорт» мы уже не успеем. Да и машина стала слишком заметной для людей. Наверное, нужно заехать в одно из наших дорожных кафе в гости к Элисам, например, — игнорируя его вопрос, сказала она.

Антон ничего не ответил на ее предложение. Надев часы, которые он нашел в контейнере Хари, быстро отошел сторону от трассы. Она снова села на пол и обняла колени руками. «В гости к Элисам мы не поедем. Может Антон решил их вызвать прямо сюда?» — думала она.

Включился экран у браслета, который Антон вживил в руку и синхронизировал с работой своего тела. Появились координаты их местоположения. Прибор передаст информацию Яну. Потом только нужно дождаться ответа из института.

Двое сотрудников не так давно работали помощниками-контактерами в этом местечке. Они осуществляли временную связь между гостями и другими структурами на Земле. Если появлялась необходимость передать послание через катар, то Ян входил в транс и передавал информацию дежурному сотруднику института. Если один молчал по каким-то причинам, то в эфир выходил другой контактер и выполнял его работу.

Информационная волна видоизменялась при помощи энергии выпущенной из небольшого предмета похожего на хлопушку. Блестящие пластинки конфетти внутри укладывались одна на другую, соприкасаясь с миниатюрными прозрачными кристаллами. Один такой аккумулятор Антон подсоединил к разъемам на браслете.

Закодированная информация уходила в эфир по частям. Сначала он послал запрос вместе с кодовым словом. Ему пришло три ответа, которые были понятны только Антону. Поблагодарив за работу других, он предпочел дальнейший разговор с Яном. Передав ему вкратце обстановку с ними и фургоном на шоссе, он попросил контактера связаться с ближайшей платформой и прислать для них помощь. Отключившись, он отсоединил «хлопушку» от часов и, приклеив к ней белое вещество, запустил ее в небо. На темном фоне неба появилась яркая вспышка и тут же погасла.

Из машины Хари внимательно наблюдал за всеми действиями человека, который назвался Антоном. Он смотрел, как тот, засунув руки в карман, пинал носком туфли небольшой камень, не спеша двигаясь в темноту из освещенного фарами поля. Хари прислушался. Ему показалось странным, что за все время пока они стояли на дороге, мимо них не проехало ни одной машины. Тишину наполнял треск цикады и свист мотивчика известной песни, в исполнении Антона. Хари слышал, как он обошел Хаммер сзади и пнул колесо ногой. Заглянув во внутрь через выбитое окно, он пробежался взглядом по салону. Искоса взглянув на нее и продолжая присвистывать мелодию, вернулся к открытой двери, боком сев на переднее сидение.

— Какие новости? — поинтересовался Хари, продолжая наблюдать за ним.

Антон пропустил вопрос мимо ушей и, задумавшись, забарабанил пальцами по передней панели машины.

— Что-то случилось? — продолжал допытываться Хари.

— Ждем группу. За нами должен прилететь вертолет.

Обернувшись к водителю, Антон кивнул ему головой в бок. Оба вышли из машины и, шурша по асфальту подошвами обуви, ушли подальше от дороги к кустам.

Она осталась одна. Вздохнув, ей пришлось мысленно попрощаться со своим отпуском. То, что она сюда не вернется, стало понятно, как только появился преследующий их фургон. А когда Антон отказался ехать к Элисам, до нее дошло и то, что случившееся на платформе не так важно для него. От навалившегося чувства безысходности, вздох из груди вырвался сам собой, закрыв от усталости глаза, она замерла.

В небе послышался нарастающий гул вертолета, из-за которого ее сенсоры не уловили возвращение Хари. Мужчина, осмотревшись кругом и постояв немного у машины, тихо сел на сидение.

Яркий пучок света осветил дорогу и скользнув по красному Хаммеру исчез далеко за холмом в деревьях.

Она сидела, не двигаясь, и ждала распоряжение Антона.

— Я знаю, что мне не положено задавать лишних вопросов, о гостях, которых мне приходится сопровождать, — осторожно и немного неловко начал разговор Хари, — но можно спросить — этот человек кто? Почему он назвался Антоном? Тот человек, за которого он себя выдает, был немного ниже его и моложе. Формы тела совсем другие, походка не та и разговаривает как-то картаво. Иногда я еле разбираю, о чем он говорит. Он может здесь и главный, раз всем распоряжается, но точно не тот человек, который тогда мне предложил работу.

— Э-э-э… — подбирая нужные слова, она растеряно посмотрела на него. — Да. Он старший спе…, он начальник охраны и отвечает за безопасность специалистов института, за наши объекты на Земле и в космосе, в том числе «Границу двух миров», которая создана под его руководством вместе с инопланетным союзом. Еще он любит вмешиваться в дела, которые его вообще не касаются, и обследовать межзвездные корабли на присутствие «нездешних» …

— Так… вы… что, — заикаясь на каждом слове и смущаясь, заговорил Хари, — вы… из будущего?

— Да. А разве тебя, когда вербовали к нам, не ввели в курс дела? Когда агенты проводят подготовку, им вкратце рассказывают обо всем.

Она внимательно посмотрела на мужчину и поняла то, что сейчас рассказала секретную информацию, то, о чем он не должен был знать. Хари хитро сощурил глаза, и перевалившись через спинку кресла наклонился к ней. Любопытство и желание еще что-нибудь узнать побороли его выдержку и военный профессионализм. Она видела по его глазам, что ему хочется еще о чем-то расспросить.

— Хари, мы работаем на ту же организацию, что и ты. Но вот только, видишь, это место находится не на этой планете и не в этом времени. Люди откроют для себя очень много полезных знаний…

— Каким образом вы попали сюда? Как очутились в горах? Почему вы внешне похожи и не похожи на обычных людей? Если верить твоим словам, то вы прилетели на корабле? — прорвало его.

— Благодаря катарам, мы можем перемещать во времени и пространстве сознание и входить в заранее подготовленные тела. Они напичканы приспособлениями придуманными инженерами в нашем времени. Без них бы тело не смогло вот так работать как у тебя, Хари.

— Вы биороботы?

— Можно сказать и так.

— Ты сказала о каких-то катарах. Кто это?

— Ну, — она помолчала, пробуя сформулировать понятный для него ответ, — космический вид высокоорганизованных существ.

— Инопланетяне!? — выдохнул взволнованно он.

— Ну… да… наверное…

— Значит, они, прилетев на Землю, не станут ее захватывать и убивать людей? — пристально разглядывая ее, спросил любопытный мужчина. — Зачем они создали таких как вы? Вы бывшие люди?

— Что? — рассмеявшись, вскликнула она.

— Не станут они вселять в нас своих зародышей для своего размножения, выкачивать кровь, есть нас, использовать людей в качестве рабов? — не унимался тот.

Она закрыла лицо руками и постаралась сдержать свой смех. Ей было немного не удобно перед ним. Ее ум и жизненный опыт намного превышал познание этого человека. Она понимала, что Хари, столкнувшись с незнакомым и интересным, старался понять и представить то, о чем она говорила, но знаний было маловато. Раздвинув пальцы перед глазами, она увидела сконфуженное лицо Хари и, не выдержав, прыснула от смеха.

— Извини меня, пожалуйста. Я совсем не хотела тебя обидеть. Ты имеешь право знать, и я готова рассказать о всем, что спросишь, только вот я не знаю нужно ли тебе это. Может лучше ничего не знать и свободно, не вздрагивая от шорохов, жить, наслаждаясь жизнью.

— Знаешь после того, что я видел, спокойно наслаждаться жизнью не получится.

Она кивнула ему в знак согласия и, открыв двери машины, вышла на дорогу. Глубоко вдохнув теплого летнего воздуха, она попробовала разглядеть сквозь деревья вертолет. До нее донеслись голоса людей. Через некоторое время ей показалось, что кто-то идет на встречу, подсвечивая себе дорогу фонариком. Свет был настолько мощным и белым, что она сразу увидела знакомый силуэт — к ним шел Антон.

— С тобой все нормально? Пришла в себя? — подходя к ней, спросил он. — Что такая радостная?

— Хари интересуется нашей работой, и задал мне один очень интересный вопрос.

— И-и-и?

— Может ты сможешь ответить ему. Человек вот интересуется, не захватят ли Землю инопланетяне.

— Что? — растерянно спросил он.

— Инопланетяне, — издевательски повторила она, — захватчики, убийцы из дальних галактик.

Она смотрела вдаль, туда, куда за горизонт уходит дорога, стараясь сдержаться от смеха. Ей хотелось остаться внешне спокойной и серьезной. Актерски закатив глаза и указав пальцем сначала на небо, а потом, медленно переведя его на Хари, стоящего неподалеку, она ждала от Антона ответа.

— Инопланетяне? — переспросил он.

— Инопланетяне, — повторила следом за ним она.

Он сжал плотно губы и закрыл глаза. Плечи его затряслись, и он, не удержавшись, загоготал во всю силу.

— Хари, знаешь такую старинную песенку:

Земной цветок зовет пчелу,

Она летит скорей к нему…

Дальше пропустим, вкратце скажу, что она целый день работает… вот мне нравится…

…и розу белую порой

Она спешит сравнить со звездой…

И снова ля-ля-ля…

…И сделав дело у цветка,

Пчела летит, жужжа туда…

Антон ткнул пальцем в черное ночное небо.

— Наверняка не знаешь, судя по твоему виду. Даю тебе для размышления, забирай, — смеялся мужчина.

По-своему отреагировав на этот всплеск эмоций, она подумала о том, как ей в этот момент хочется оказаться рядом с настоящим Антоном. Она улыбнулась, глядя, как тот закатывается от хохота, представив себе его лицо. Вместо лысого и пожилого человека она увидела молодого парня в темно синем френче и такого же цвета хорошо отутюженных брюках. На вид ему можно дать не больше двадцати пяти лет, стройный, с правильными чертами лица. Его хитрые серые глаза рентгеновскими лучами прожигали насквозь любого при общении, вызывая разную реакцию. У нее каждый раз появлялось одно чувство — любопытство. Если на тебя пристально смотрят, значит, изучают или чего-нибудь хотят. Как бы он не выглядел, в каком теле не находилось его сознание, но как только он закатывался от смеха, она мысленно переключалась на реального человека, чье сознание сейчас забавно реагировало на окружающих и их разговор. В данный момент ей было просто забавно смотреть, как он отнесся к чудным вопросам Хари. Но только вот искренне это было или потому что по-другому он «сыграть» не мог, она не знала.

— Какие у нас планы на вечер? Я правильно поняла, что в «аэропорт» мы уже не едем…

— Мы возвращаемся домой.

Последнее слово он сказал с интонацией, которую она никогда не слышала от него. Ей показалось, что она почувствовала в сказанном им слове мягкое шуршание, нежность, плавность и что-то еще. То, от чего у нее закружилась голова и она сползла вниз, вытянув ноги на асфальте. Антон подскочил к ней и успел подхватить ее под руки, защитив ее голову от сильного удара об машину.

— Что случилось? До платформы дотянешь?

— Мне кажется, мое сознание как-то странно ведет себя сегодня. Бунтует от того, что не удался отпуск, и мне не удалось отдохнуть, — искоса посмотрев на него, капризным голосом сказала она.

— Возможно, только сейчас включилась парасимпатика после моей инъекции. Поэтому твое тело, а оно очень старое, так среагировало на ее работу. Пора обновить всех наших носителей и выбросить весь мусор, — отмахнулся он от ее заявления.

— Нет. Если хочешь знать, это я… — она громко выдохнула, — я настоящая среагировала на интонацию со смыслом, заложенную тобой в слово «дом». А как еще тебе попросить извинение и вернуть меня в институт. Только интонацией и словами, создающими обман. Я поймалась. Знаешь почему? Потому что ты захотел создать иллюзию, и она мне настолько понравилась, что я поверила в нее, ну пусть не на долго, но я поверила, что слово дом — это не определение твоего местонахождения вне работы, а это все же твоя семья: Рэндел, твой заместитель Ольга, ребята из твоего отдела — все мы.

— Какие у тебя серьезные ожидания насчет меня. Катара в человеческом обличии… — он ухмыльнулся, глядя на нее в упор, — …то есть я подыграл тебе? Ты это хотела сказать? — после небольшой паузы спросил он у нее.

— Моему утреннему настроению, указав, что мой дом в другом месте, где мне и следует сейчас быть.

— Наверное, не стоит тебе говорить остальное, хотя, на мой взгляд это сможет все тебе объяснить, но вот твоя реакция…

— Нет. Пожалуйста, говори, — язвительно улыбнулась она.

— Мое возвращение связанно с шокирующим происшествием на Донуме. Побег в запрещенную зону космоса. А тебе предстоит миссия на звездолете «Сверкающий». По недавнему событию окончательно выяснилось и подтвердилось, что твои знания в оружие и приемах самозащиты неплохие. Твой опыт поможет вжиться в роль помощника капитана и выяснить, что происходит на корабле. Я даже нисколько не сомневаюсь, что ты сможешь. Вадим выдвинул твою кандидатуру совету. Все одобрительно согласились с ней.

— Рекомендовал ты?

— Если бы у меня спросили, то я бы не сомневаясь, выдвинул твою кандидатуру. Но Вадиму без меня известны хорошие специалисты среди наших сотрудников. В экспедицию понадобился эксперт с такими способностями, какими обладаешь ты. Им необходим профессионал.

— Если я понадобилась Вадиму, то значит ситуация неординарная. А насчет списка я тебе скажу так, если ты захочешь, то единственным в списке всегда будет стоять твое имя. Я предполагаю, что так и было. Ты случайно не знаешь, кто сбежал с Донума?

— Дети.

— Я не поверю тому, что Уэйн не смог предвидеть такую ситуацию. А раз это произошло, и Вадим перекинул тебя на расследование… даже у катар семья превыше всего. Ты понимаешь, что случилось? Желание его брата во всем походить на человека привело к тому, что он начал совершать недопустимые ошибки. Он много усилий тратит на формирование чувств, и создание эмоций похожих на человеческие, которые перекрывают его другие способности. А они безграничны. Он многим жертвует. Зачем он на себе ставит этот эксперимент?

— Не задавай мне глупых вопросов. При встрече спроси его сама.

Он подал ей руку и помог подняться. Не оборачиваясь, он вразвалочку направился к вертолету. Их ждало возвращение в институт.

Ее мысли переключились на работу и на то, какой ей придумать образ для своей должности на «Сверкающем». За много лет работы у нее накопился огромный опыт перевоплощения. Осталось узнать, с какой миссией ее туда посылают. Опустив голову и поглядывая под ноги, она уже была готова перешагнуть через барьерное ограждение, тянувшееся вдоль дороги, но что-то ее заставило обернуться назад. Она остановилась. Прежде чем улетать, нужно было решить последний на этот вечер вопрос. Свистнув Антону, который уже успел уйти от нее и скрыться за бурьяном колючих кустов, девушка помахала рукой Хари, приглашая подойти к ней.

— Мы его заберем с собой на платформу? — спросила она подошедшего Антона и кивнула головой в сторону Хари. — Что с ним станет?

— Да не волнуйся ты за него так. Будет отдыхать на пенсии. Он уже стар, реакция подводит, мысли путаются. Для такой работы он не подходит. Подумаем о чем-нибудь другом. Обещаю! Лично проконтролирую.

Он обхватил ее крепко за талию и почти с силой потащил вслед за собой.

— Хари, пойдем с нами. Твоя работа закончилась. Сейчас сюда прибудет специальная бригада. Ребята разыграют такой спектакль, хоть кино снимай, — крикнул он через плечо. — Очень хотелось посмотреть, чем закончится наша история с погоней, но вот досада, нас ждут, — улыбнулся он, обращаясь к ней.

Все что угодно, но вот приглашения идти вместе с прибывшими гостями Хари не ожидал. В подготовительной группе для агентов его учили не оставлять после себя ничего, что ему будет выдано после инструктажа. За задним сидением валялась сумка, в нее он планировал собрать из машины, вещи которые оставили после себя его пассажиры. Он вычистил бардачок, забрав оттуда все до последней бумажки, подобрал желтую сумку, валявшуюся на полу, вытащил портфель и рюкзак из-под сидения, принадлежащие Антону, и оглядев тщательно еще раз салон машины, пошел догонять людей, которые не спеша шли к возвышенности, где, спрятавшись в деревьях, их ждал вертолет. Вдруг у него по спине пробежала дрожь. За свою жизнь ему приходилось видеть не мало и еще больше странного он увидел за последний десяток своей жизни, но то, что произошло с ним сейчас, не поддавалось ни какому сравнению.

На него шло что-то дышащее, полупрозрачное. В полумраке это походило на рябь воды. Это шло к нему с правой стороны и издавало едва заметный шум, напоминающий тихий всплеск волн. Местность позади этого явления искажалась до уродливых форм. Чем ближе приближалось оно к нему, тем меньше он мог различить их контуры.

Первая мысль, которая пришла к нему в голову, что после напряженного и душного дня у него появились проблемы с головой. Хари со вчерашнего вечера ничего не ел, к тому же он себя винил за небрежность, которую от невнимания совершил. На дне сумки лежала бутылка с водой. За день она нагрелась и до безобразия стала теплой. Хари, покопавшись, достал ее и полностью опрокинул содержимое на себя. Затем ему захотелось из-за всех сил зажмуриться. От напряжения у него потемнело в глазах. Ко всем своим действиям он добавок потряс головой, стараясь избавиться от непонятного ведения. Посчитав, что все проделанные им действия должны вернуть ему нормальное восприятия, он досчитал до трех и открыл глаза. Посмотрев на свою вытянутую руку, он приблизил ее к лицу, а затем отдалил. Взгляд его упал на людей, появившихся впереди него, контуры которых хорошо различались вдали. Чтобы развеять все сомнения, Хари повернул голову в сторону, где недавно ему что-то показалось. От увиденного снова зажмурился. В ночной тишине до него донеслось эхом слово «ширма», а потом кто-то подскочил к нему и дернул из-за всех сил за руку.

— Нам нужно быстро отсюда исчезнуть, Хари, — тряся его, орал Антон, — нам нужно очистить пространство около машины. Давай же, пошевеливайся. Бегом к вертолету, улетаем, — стараясь перекричать шум молотящего воздух винта, орал он.

Молодой парень в тёмно-синем комбинезоне подбежал к ним и, сорвав у Хари сумку с плеча, потащил обескураженного мужчину вперед, Антон, насколько хватало духу, подталкивал сзади. Хари, осознавая, что происходит что-то нехорошее, нашел в себе силы и побежал к маячащим впереди людям. В тот момент, когда оставалось несколько шагов до кустов, разделяющих его от полной видимости вертолета, нога его запнулась об камень, выпирающий из травы, и Хари чуть не растянулся на земле. Тело изогнулось, стараясь удержать равновесие, он присел, опираясь на руку. За спиной, там где стоял Хаммер сверкнул свет. Любопытство и инстинкт заставили обернуться.

На шоссе суетились люди. Хари показалось, что ростом те были намного выше обычного человека. Он уже ничего не понимал. Он вспомнил недавний разговор про инопланетян. Что-то освещало этот пятачок, на котором оживленно шла работа, но источника света нигде не было видно. «Это не люди. Без сомнения, я даже в этом не сомневаюсь», — промелькнула у него в голове мысль.

Их костюмы отражали свет, из-за чего существа то вспыхивали и становились видимыми, то исчезали в темноте. Также неожиданно и необъяснимо появились еще одни. Они несли с собой два больших контейнера черного цвета. С очередной вспышкой они исчезли, осветив длинные прозрачные предметы. Две другие фигуры, быстро передвигаясь, подошли к контейнерам и вытащили два предметы длиной в человеческий рост. Он напряг память и его озарило — в руках у «инопланетян» оказались люди, которых он должен был опекать со вчерашнего вечера. Но самое ужасное, что он смог разглядеть, тела были обезглавлены. Его охватила паника. Бежать в сторону вертолета расхотелось. Появилось желание скрыться подальше от этого места. Он, не оглядываясь, пополз назад, искоса поглядывая на холм. Сердце сильно билось, мысли путались. Боль совсем не чувствовалась. Ветки втыкались в его тело, камни резали кожу рук и ног. Неожиданно над ним появилось свечение, и чья-то крепкая рука схватила за ремень на джинсах. Слегка встряхнув, кто-то поставил Хари на ноги и скомандовал: «Бегом по направлению к вертолету. Не думать! Только бежать!». Голос вытеснил из головы все предыдущие мысли и погнал мужчину вперед. На одном дыхании, преодолев расстояние, он в прыжке повис на двери кабины уже взлетающего вертолета. Парень в синем комбинезоне затащил его во внутрь. Он обмяк и шлепнулся на пол. Ему показалось, что сознание покинуло его. Голова стала ватной и тяжелой.

— Что это было? — чуть слышно прохрипел он, как только отдышался.

Все тот же парень подтащил его к себе и усадил рядом. Хари вглядывался в темноту, пытаясь найти то освещенное пятно на шоссе, но как он не приглядывался, кроме темени в окошке ничего не было видно. Вертолет, стрекоча, уносил их совсем в другую сторону. Съежившись на сидении и уткнувшись лбом в стекло, к нему пришли мысли о Райсе. «Напарник сошел с ума, наверное, и меня это ждет, или меня сейчас убьют, также бессердечно как они обошлись с моими гостями», — думал он, сжав кулаки. Рядом с ним завозился парень, освобождая кому-то место. Хари не обращал ни на что внимание. У него не было никакого желания разглядывать людей в салоне вертолета. Стараясь дать себе отчет, и тем самым понять, почему он послушался какой-то команды и сейчас находится здесь, вместо того, чтобы бежать куда глаза глядят от предателей. Наглый толчок в бок заставил его отвлечься от мыслей. «Началось. Сейчас я тоже врежу. Я еще помню парочку приемов», — подумал он. Поднявшись и развернувшись, старый морской офицер уже было хотел въехать по физиономии своему обидчику, как вдруг на него навалился человек, загибая ему руки за спину. Он лицом к лицу встретился с приведением. От неожиданности Хари остолбенел, уставившись на сидевшего рядом человека. Тот, немного отстранившись от предполагаемого удара, с удивлением смотрел на него.

— Что с тобой? Ты мне чуть лицо не расквасил.

Хари раскрыл рот, но слова, рыча и упираясь, не хотели выходить наружу. Он встряхнулся, стараясь сбросить с себя человека. Тот расслабил свою хватку, но его руки по-прежнему удерживали Хари от внезапных действий. Не выдержав такого нахального поведения, он, извернувшись, применил прием. Они вдвоем покатились по полу вертолета.

— Романс, займи свое место. Смит, у тебя что, мозги на изнанку вывернуло? — крикнул им пожилой мужчина, разнимая их.

Продолжая стоять на коленях на полу, Хари разглядывал человека, севшего рядом с ним. Мотая головой и показывая на окно вертолета, Хари не знал радоваться или плакать, что Антон сидит перед ним живой и невредимый.

— Я видел своими глазами, как тебя «инопланетяне» вытащили мертвого и… без головы… из ящика и затолкнули в машину. Или мне показалось?

— Нет. Тебе не показалось. Сядь, — командным тоном приказал тот. — Все необъяснимое наводит страх. Я попробую в двух словах рассказать о работе нашей особой команды, ее действия ты увидел на шоссе. В нашем деле бывают всякие нюансы, любая мелочь может изменить придуманный план. Возможно, и в этом случае что-то пошло не так. Они вернулись назад, не дожидаясь, когда мы соберемся и улетим. Им пришлось разграничить два времени ширмой. Я так понял, ты увидел ее действие. У нее есть еще ряд полезных свойств. Одна из главных функций — это поглощение сильного энергетического всплеска, появляющегося при вхождении в другое время.

— Если ты сидишь здесь, то там тогда были муляжи?

— У всех у них, — и Антон кивнул в сторону людей, сидевших напротив, — сознание крепко связано с оболочкой. Но некоторые из нас могут покидать свое тело и при помощи катары заполнять другое. Это очень трудно и требует годы обучения, чтобы суметь справится с управлением на расстоянии. Я и моя коллега находимся сейчас в другом месте, куда мы должны вернуться через пару часов. С тобой я разговариваю, напрягая у куклы мускулы. Тот Антон, что сидит рядом с тобой не настоящий, но если ты при встрече спросишь о случае на шоссе, то я смогу подробно рассказать, как все началось и чем закончилось, упоминая все мелочи, вплоть до капли пота, находящейся на твоем носу. Вот такая история.

Хари внимательно слушал, и чтобы не пропустить ни одного слова поднялся и сел рядом с Антоном.

— Нами планировался взрыв машины, где жестоко были убиты люди. При расследовании найдут обгоревшие останки мужчины и женщины. Головы наших носителей напичканы приборами, которые изобретут не скоро и даже не людьми. При вскрытии тел ничего необычного не найдут, а вот наши разработки могут вскружить некоторым людям голову и принести нам много проблем. Я тебе скажу, что нас всегда искали и будут искать, приэтом, ломая голову, а что же все-таки ищут; древнюю цивилизацию, неких гуманоидов или таинственную организацию. Нам нужно работать, поэтому нет возможности затаиться и переждать пока все забудут и успокоятся. У нас один работает, двое наблюдают, еще трое готовы прийти на помощь первым трем. Сотрудники нашего института обладают неким единым сознанием, помогающим нам решать и выполнять одну общую работу.

Антон обвел взглядом салон вертолета и остановился на человеке, сидящем в углу. Он, прислонившись к плечу молодого парня, мило ему улыбался, а тот рассказывал что-то смешное, жестикулируя при этом пальцами. Иногда он заботливо поправлял перепутанный черный кокон волос на его голове, стараясь скрыть усмешку. Антон наблюдал, как рядом сидящий человек изредка отвечала ему похожими жестами, дергая непонимающе плечами. Им не мешал ни шум, ни люди. Они болтали между собой, используя язык глухонемых. Антон присвистнул, пытаясь обратить на себя внимание, и жестами спросил все ли у него в порядке. Человек, закатив глаза, спрятался за плечом парня, который чуть заметно кивнул, глядя в его сторону.

— Он тоже летит вместе с нами, — улыбнулся довольно Хари.

— Он — это девушка. Ее зовут Кира.

— Но те, кто за нами следил, хорошо знают, что нас было трое.

— Тебя будут искать. Я подразумеваю, что найдут через несколько недель. Прилетим на платформу, спросим, как они решили завершить нашу историю.

— Вы хотите сдать меня им?

— Это один из вариантов. Можно сначала ликвидировать, а потом подбросить… не твое тело, — уточнил он, глядя на испуганного Хари. — Муляж. Пример самой простой концовки, которая позволит устранить ряд вопросов, пусть не всех, но самые главные точно будут решены, — хмыкнул иронично он.

Антон вынул небольшой альбом из кармана пиджака. Проведя нежно ладонью по изображению старинного замка на его обложке, он посмотрел в угол на двух улыбающихся друг другу пассажиров стараясь поймать взгляд одного из них. Размахивая альбомом в воздухе, он заорал, что есть мочи, пытаясь перекричать шум винта.

— Кира, может за помощью с сюжетом своей истории обратишься к ребятам, пока мы гостим на платформе в отряде «шутников»?

Она метнула в него гневный взгляд, не удостоив ответом. «Как тебе удалось из моей сумочки его вытащить?» — очень захотелось спросить ей. Но тут же передумала, так как не хотелось отвлекаться от интересной истории Лео про студенческую жизнь на Донуме, где ему часто приходилось бывать по делам и гостить у Джона. Антон откинул голову назад и уставился в одну точку на потолке, превратившись в неподвижную куклу.

Незаметно наблюдая за ним, Хари удивился сходству его с манекеном. Ему несколько лет пришлось прожить в Париже и, прогуливаясь вечерами, он рассматривал витрины модных бутиков, из-за которых застывшие неживые фигуры смотрели на людскую суету, проходящую мимо них.

Гул мощных ревущих двигателей вертолета еще долго разносился эхом в ночной тишине. Пассажиров ждала еще одна пересадка на самолет, принадлежащей частной компании «Валенсия и Альберто».

Глава 2

Два брата и Джон

Однажды люди и партнеры из тройственного союза решили построить на планете в системе красных карликов космический студенческий центр для обучения одаренных подростков с Земли. Найденная для этой цели планета, во многом соответствовала земным показателям и относительно была жизненно пригодной для людей. Позже ей дали название Донум, что означало «дар». Другие физические и химические характеристики на планете создавались искусственно. На восемьдесят пять процентов планету покрывал океан с холодной водой, который на востоке превращался в ледяную долину. Туда никогда не проникало тепло. Сушу на планете представляли выпирающие из воды небольшие горные хребты. Они в дальнейшем стали основой для островов, построенных отдельно для каждого факультета.

Семь отдаленных друг от друга городов отличались уникальностью и индивидуальностью. В центре каждого из них располагалось здание учебно-практического комплекса — высотка в форме главного символа факультета. Острова накрывали купала с искусственной атмосферой и гравитацией, поддерживающие внутри оптимальные условия для жизни: состав газа, температуру воздуха, давление. Система воздуховодов обеспечивала циркуляцию воздуха и тепла. Иногда сильные ветра в атмосфере планеты остужали купол, и город на какое-то время накрывал туман, где-то моросил дождь.

Какой будет день городе, зависел от того, кто дежурил за пультом управления и контроля атмосферных параметров. Погоду не предсказывали, а заказывали. Какие-нибудь ее изменения или проявления в виде мощного порыва ветра, низких температур, затмения, необходимые для проведения исследований, праздников, студенческих мероприятий, создавались студентами старших курсов в небольшой комнате физического факультета. Они также выполняли воскресные заявки студентов, которым очень хотелось сделать приятное для себя и своих друзей. Самым интересным в плане погоды всегда считался остров физической подготовки. Запланированные соревнования и тренировки часто требовали определенных условий: снег, ясную теплую погоду, переменный ветер.

Если подняться на самую высокую точку Донума и понаблюдать за тем, что происходит под куполами, или сесть на поезд и проехаться по всем островам, то можно попасть в зиму с ледяными горками, катками и трамплинами, и побывать под тропическим ливнем, необходимым для растений, и отдохнуть на знойном, песчаном пляже.

Семь студенческих городов соединялись между собой сетью коммуникационных закрытых мостов, их студенты называли «трубами», по которым курсировали два поезда магнитоплана старого образца. Они развозили студентов в разные направления Донума. Каждый из них был оборудован кабинками телепортами. Студенты заранее запасались жетонами, на которых указывалось время прохождения поезда через станцию. Состав курсировал по «трубе» с постоянной скоростью. В тамбуре имелось не две двери, как в поездах прошлого столетия, а восемь кабинок, через которые люди попадали в принимающие устройства на вокзале. О приближении нужной станции сообщалось индивидуально заранее с указанием номера кабинки переброса.

На вокзале в бухтах стояли закрытые скоростные катера — ротасты. Если предстоял матч или концерт, или другое мероприятие, собирающее огромное количество студентов, то этот транспорт с большим успехом разгружал «трубы». Внутри каждого ротаста собиралась определенная компания, желающая провести вместе выходной на том или ином мероприятии. Для тех, кто хотел уединиться с друзьями в океане, нужно было взять разрешение у администрации.

У Донума существовали допустимые границы, за которые студентам не разрешалось заходить. Место, расположенное в зоне вечных льдов, для всех считалось закрытым. Только особая группа обслуживающего персонала доставлялась туда специальным рейсом.

Студенческий центр жил по особому ритму, своим законам и традициям. Управлял работой донумского космического университета — куратор Уэйн.

Небольшую часть административного седьмого острова занимали горы. По проекту площадку должны были выровнять, убрав все пики до склонов и оставить массивное основание, высоко поднимающееся над водой, но позже решили северный край оставить нетронутым. Здания, стоящие рядом, повторяли форму самых известных скал на Земле, гармонично вписываясь в пейзаж. Наверх от окраин города к смотровой площадке поднимался эскалатор. От резиновой площадки подъемного устройства шла узкая тропинка. Огибая каменные глыбы, та петляла по склону, выходя к самой высокой вершине горы, и заканчивалась у входа в небольшую пещеру. Выдолбленный в ней проход выходил на нависший над океаном довольно широкий уступ в форме треугольника. С этого места хорошо просматривались почти все острова кроме одного, самого дальнего, спрятанного за многоэтажками факультета естествознания. Соблазн подняться на такую высоту и окунуться в леденящий от мороза воздух у студентов редко вызывало желание. Холод Донума проникал в зоне скал через стенки воздушного купола и заставлял любого, кто решался подняться, бежать, не оглядываясь, обратно вниз к уюту и теплу. Старшекурсники хорошо знали об самом холодном месте Донума и, сочиняя байки, пугали ими новеньких. А преподаватели рекомендовали всем наслаждаться объемными изображениями студенческих городов со страниц справочника-гида, и не соваться в горы административного острова.

Но появившегося здесь человека, по-видимому, такие суровые условия не пугали. Он стоял почти на самом краю обрыва, опираясь на толстую массивную трость, широко расставив ноги. Мокрая светло-голубая рубашка и темные брюки с тонкими лампасами, прилипли к телу, повторяя его рельефные формы. Волнистые темные волосы превратились в сосульки. Маленькими капельками вода скатывалась по мокрым прядям на лоб к широким бровям. Выпирающие скулы, испачканные песком, и бледная кожа впалых щек были покрыты тонкими царапинами, как и его прямоугольный щетинистый подбородок. Он иногда высовывал кончик языка, чтобы смочить обветренные пухлые губы. Мужчина, не шевелясь, внимательно, всматривался в каждое сооружение досягаемое его взгляду.

Планета с ее обитателями еще спала. Через пару часов солнце встанет в ту фазу, которая здесь именуется «наступило утро». Голубые купола озарятся светом, датчики запустят движение в каждом городе. Тысячи сигналов будильников, запрограммированных под каждого студента, прозвенят в комнатах, и этот мир наполниться жизнью, той которой позавидовала бы любая планета.

Человек, замерев в одной позе, напоминал в данный момент черную скульптуру ростом в шесть футов, чем живого человека. Его мысли и взгляд были сконцентрированы в одной точке — на острове, где студентов учили психологии и медицинским наукам.

— На любимчиков своих наглядеться все не можешь? — съехидничал кто-то за спиной. Не дождавшись ответа, голос продолжил, — я написал прошение Рексу на перевод в «Бездну» командиром нового минизвездолета КМ-47. До вылета из строительных доков осталось месяца три-четыре, ну, пока наберут команду… короче, я здесь еще максимум дней на сорок. Я думаю, ты сможешь понять меня, мне для дыхания звезды нужны. Я после того случая с той девушкой…, ну, ты понял про что я говорю…, принял окончательное решение, мое место там, — и человек, задрав голову, вскинул руку вверх, указывая в едва бледнеющее небо.

От этого движения накинутый на плечи френч темно-синего цвета упал на землю, оголив его мускулистый торс.

Золотисто-красная дорожка света протянулась почти до острова с красовавшимся в центре зданием в тридцать два этажа, напоминающего форму гигантского посоха Асклепия. Основная его часть представляла из себя узкий цилиндр из серо-коричневого стекла, расширяющегося кверху, обвитый по всей своей длине спиралевидной конструкцией напоминающим змею. Лучи солнца медленно ползли по зданию вверх, окрашивая его в темно красный цвет.

Парень слегка мотнул головой, как будто стараясь отогнать какую-то навязчивую мысль, внезапно появившуюся у него в голове. Запустив свои пальцы в волосы, он крепко сжал виски. Напряжение внутри него росло с каждой секундой. Руки нервно дрожали. Замотав головой, он быстро заговорил.

— Я каждый день — вот так же, как и ты, стоял и думая, что все изменится в моей жизни. Что я здесь не навсегда. Ну, сегодня не получилось, говорил я себе, глядя на последний луч этого солнца, но ведь есть завтра и послезавтра. Нужно ждать, и я ждал… тебя. Перед последним своим отъездом на Землю решил зайти в лектории, и посмотреть в глаза студентов, пробуя уловить хоть слабый трепет внутри себя, ничтожную искорку проявления своего желания быть здесь и, постояв, я уходил ни с чем. Я умираю морально, а это приводит к физическому ослаблению. Я не знаю, что мне делать. Прости, но другого выхода я не вижу.

С надрывом выдавив последние слова из себя, человек вытащил из ножен, прикрепленных к широкому кожаному ремню дагу, и швырнул ее в сторону смотровой площадки.

Темная фигура мгновенно ожила. В одну секунду, развернувшись в прыжке, мужчина отбил клинок своей тростью. Удар был такой силы, что он, пролетев рядом с рукой бросавшего, воткнулся в щель между двумя валунами. Двое людей, не моргая, смотрели друг на друга, замерев на месте в напряжении. Один на вид лет двадцати пяти ждал продолжение диалога, а второй намного младше его всего чего угодно, но только не равнодушия к сказанным только что словам.

— Ты зачем везде разбрасываешь свои вещи? — первым заговорил мужчина постарше и сначала показал рукой на торчащую в камнях дагу, а потом на лежащий на земле френч.

Его взгляд мельком скользнул по телу стоящего напротив него человека. Глаза хитро сузились, а рот скривился в улыбке.

— Говоришь девчонки толпами за тобой бегают, житья от них нет… Ну если бы я тебя в таком виде увидел в студенческом городе, и если бы был одной из них, то, наверное, тоже не устоял. Здравствуй, Джон.

Люди расслабились, но с места не сдвинулись. Темные искрящиеся глаза парня, и небольшая морщинка на лбу выдавали в нем особое расположение к стоящему напротив злившемуся человеку.

— Тебе рассказать будущее твоего прошения? — спросил он.

— Я не люблю твои предсказания, — буркнул парень, скосив глаза на свою дагу.

— Тогда тебе о наших планах расскажет Вадим… мне казалось, что тебе нравится это место.

— Да. Здесь необычно, но для меня на этой планете нет работы. Я умер как воин. Я ведь человек, я не катара как ты. Когда мы были в Лангедоке, я готов был отдать за тебя и многих из этих детей, — он указал на острова, — свою жизнь. Моя вера и мировоззрение тянулись к тому, чтобы вы не делали. Город, наполненный любовью и свободными горожанами, где процветало утонченное искусство и творчество, стал моим вторым домом. Мой меч рыцаря стал бы разить всех, кто хоть мыслью хотел вам навредить. Я не испугался той правды, которую ты мне доверил о себе и с радостью принял твое предложение быть с тобой, но не в качестве няньки, а как воин. Я не задумываясь выдвинул свою кандидатуру возглавить отряд и отправится в Каркасон, чтобы отвести вместе с другими рыцарями, вашими агентами, детей, специалистов, вложивших свой разум и сознание в носителей.

— Джон, ещё не время что-то решать. За два дня перед твоим первым появлением у меня появилась информация, и когда ты пришел, я уже практически знал все про тебя. Ты можешь сейчас совершить необдуманную ошибку. Помнишь, я задал вопрос, смутивший тогда тебя, а потом не дождавшись ответа, попросил остаться у нас на ночь, зная, тем самым, что ты останешься с нами навсегда.

— Прошу тебя!

Джон хорошо помнил тот вечер. Он вышел посреди ночи на улицу. Было свежо, и он съежился, опершись о старую телегу. Какая-то птица с гуканьем пролетела над ним. Он задрал голову и, не в силах оторвать своего взгляда от звезд, смотрел на их мерцание. Уэйн подошел неслышно сзади и, учтиво кашлянув, спросил его: «Нравятся звезды? А если бы тебе предложили побывать там, ты бы согласился?» Джон дерзко взглянул на лекаря, намереваясь дать понять, что он не потерпит издевательских шуток к его персоне, но его перебил помощник Уэйна, предложив вернуться в дом.

— Я никогда тебя не тороплю возвращаться ко мне. У тебя есть свой вектор в прошлом, где ты можешь жить сколько пожелаешь. Ты еще так юн для того дела, которое потребует от тебя большого напряжения и всю твою силу. Я понимаю и терплю твое настроение и твои желания, поэтому такой тон совсем меня не тронул. Веселые близнецы для всех нас очень интересны. Когда ты рассказываешь о ваших приключениях, это больше походит на авантюрные истории, где в главной роли выступает трехглавый рыцарь и ты. Для меня удивительно то, что его тело или правильнее тела создал я, а вот всему остальному научил близнецов ты, Джон.

— Вчера мы провожали вместе с ним странников. Ночью на нас напали. Но мы были наготове. Их было слышно. Я чувствовал их мысли. Они следили за нами два дня и наконец на третий день решились напасть. Для них это была ошибка. Десять вооруженных мужчин против меня и… его… их. Он самое лучшее… нет они из лучших твоих творений, одно сознание объединяет три тела… они мои друзья.

— Я всего лишь упростил их существование. Я уже знаю, чем закончилась ваша история, но ты можешь продолжать. Мне интересны твои эмоции и те импульсы, которые возникают внутри тебя, когда ты рассказываешь интересные моменты из своей жизни: удивление, ужас, паника…

— Все закончилось весьма мирно, — потупив взгляд в землю, ответил Джон.

— Возможно, в этом и есть предназначение вашей дружбы. Трехглавый рыцарь помогает тебе соблюдать главную заповедь катар.

— Ну, да. Они просто все разбежались в страхе.

— Как всегда, — едва улыбнувшись, заметил куратор.

Парень махнул в знак согласия головой. Он сам не первый раз ловил себя на этой мысли. Сколько раз уже они попадали в засаду или на них нападали? Он уже сбился с счету, но каждый раз конец наступал быстро и все сводилось к бегству. Да и было от чего. Вмести они могли разбить целый отряд рыцарей — хорошо подготовленных к военной жизни людей. Да и его друг выглядел не как обычный человек. Джон познакомился с ним очень давно. Они виделись только тогда, когда Джон возвращался в прошлое через временной вектор института «Среди звезд». 1198 год навсегда изменил его жизнь.

***

Как-то ночью в крепость к врачевателю привезли из другого города больного парня. Один из его сопровождающих пришел рано утром с просьбой об аудиенции. В дальнем углу каменной стены, рядом с одним из складов, толпились люди. Многие из них лежали на земле поверх набросанного тряпья и соломы. Все ждали терпеливо своей очереди. Иногда из соседнего деревянного домика выходил мужчина, закутанный в белую накидку. Он оглядывал собравшихся, тыкал пальцем в кого-нибудь, приглашая войти. Другой долговязый и худой с тремя своими помощниками обходил людей, просящих о помощи. Они расспрашивали каждого, какого типа им нужна поддержка и далеко ли находится их деревня. Раненого Джона внесли как раз в тот момент, когда человек, стоящий неподалеку, громко кого-то позвал. Этот человек был небольшого роста, приблизительно пяти с половиной фута, замотанный в серые лохмотья. Из-за сильной боли в боку и ноге, от полученной травмы на турнире, Джон не мог двигаться. Он хотел разглядеть человека, дававшего распоряжения людям в комнате, но у него ничего не вышло. Зато он хорошо видел, как у противоположной стены три белые фигуры доставали из ящика блестящие вещи. Одно из этих видений подплыло и изящно наклонилось над ним. Маленькая ручка в белой перчатке легла ему на лоб, и что-то острое больно укололо ему шею. Он, что есть мочи, заорал. Находящиеся в комнате оглянулись.

— Миранда, дай ему капель, а то он, несмотря на свою рану, сейчас сбежит, — сказал человек в лохмотьях, внимательно разглядывая парня и его слуг.

Белая фигура вернулась к ящику и достала черную толстую иглу. Джон увидел, как из нее в глиняный стакан тонкой струйкой полилась жидкость.

— Это тебе не повредит, — нежно сказала Миранда, протягивая ему стакан.

Он, глядя в ее большие глаза, повиновался. Прозрачная вуаль не давала как следует разглядеть ее лицо.

— Ты похожа на ангела, — прошептал он ей.

Миранда наклонила в бок голову и замерла, как будто прислушиваясь к чему-то. Неожиданно подпрыгнув, она убежала на улицу. Ожидая ее возвращения, чтобы получше ее расспросить о том, кто она, Джон вслушивался в шумы, глухо доносившиеся снаружи. Она не шла, и он невольно стал подслушивать разговора двух людей, стоящих рядом с ним.

— Он удивительный, Уэйн. Тебе нужно взглянуть на него. Я знаю, что что-то можно придумать и помочь ему. Его зовут Гектор.

— Ты можешь привести его, но, Антон, твоя жизненная линия обвила его, всего лишь до этой границы, дальше я вижу его с…, — и он посмотрел на притихшего молодого рыцаря, лежащего на носилках, — с другим человеком — его другом.

Люди замолчали. Тотчас две белые фигуры отделились от стены и, забрав носилки у слуг, внесли Джона в соседнюю комнату. Его расположили на каменном столе, покрытом чем-то белым и скользким. Тело от прикосновения с этим покрытием расслабилось и онемело. Парень не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Руки вяло и непослушно шевелились, когда он постарался оттолкнуть от себя одну из фигур, навалившуюся на него. Она, не обращая никакого внимания, срывала с него одежду и тыкала рядом с больным местом серебристым предметом, который иногда переливался разноцветными огнями. У Джона иссякли последние силы. Он перестал сопротивляться и погрузился в сон. Это был ужас.

Навстречу ему шло нечто, накрытое серым плащом пилигрима, из-под которого слышался тяжелое дыхание и стон. Джон видел, как упала накидка и перед ним появилось чудовище в человеческом облике. Из тощего, изнеможенного покрытого синяками тела торчало три головы, шесть рук и четыре ноги. Джон в панике старался нащупать свой меч. Им овладела решимость ринутся на существо, возникшее перед ним. Вдруг ноги монстра подкосились, и он рухнул на пол. Послышались голоса, смысл сказанного не был ясен, но Джон, сконцентрировавшись, старался не упустить момент нападения и не отвлекался на разговоры. Тело монстра стало на глазах распадаться на части. Одна голова с частью туловища и ногой отделилась и отпала влево, другая голова с точно такой же половинкой откатилась вправо, и на столе остался лежать нормальный человек. От спины и живота повисли тонкие длинные змеи, которые впивались под кожу, и своими хвостами соединялись с двумя его половинами. Концы этих розовых тварей чьи-то руки соединили с концами веревок, выходивших из мерно жужжащих коробок. Джон старался рассмотреть половинки чудовища. Каждая из них существовали друг от друга. Расплывчатые образы, находящихся рядом людей, придавали смелость молодому рыцарю. Он закричал что есть мочи, но из горла вырвалось только шипение. Размытые контуры людей принесли чудовищу блестящие две ноги и присоединили их к телу. Вдруг блеск стал настолько ярким, что Джон зажмурился и пробудился от своего сна. Он по-прежнему лежал на столе, над ним висел яркий круг, от которого исходило сияние.

— Этот очнулся раньше времени. Сейчас будет бушевать и вырвет все скобы. Мне нужна помощь, — раздался над головой милый знакомый женский голос.

— Заклей его рот пластырями, очаруй своим взглядом и введи в транс, — посоветовал ему другой, смеясь подобно звону маленького колокольчика.

Разговор звучал на незнакомом для Джона языке, который он хорошо понимал. Ему казалось, что он спит, а рядом с ним летают два существа похожих на ангелов. Они наверняка появились здесь, чтобы отогнать от него злого монстра, превратившегося в обыкновенного мирянина. Джон знал, что они не позволят злу восторжествовать и погубить людей в этом городе.

— Этот уже может идти домой, — сказал молодой мужчина, прикасаясь к телу рыцаря, — пусть его забирают. Позовите его слуг, только сначала натяните экран и закройте Гектора.

— Как же сейчас будут звать этих мальчиков? А, Уэйн? Ведь сейчас их стало трое, — спросила одна из его помощниц.

— Их имена определятся немного позже. Следите за ростом, как только органы будут готовы, позовите меня. Нам нужно закончить преображение близнецов.

— В нашей лаборатории под замком осталась только одна система, готовая работать в полную силу. Остальные уже использованы, очень много больных было за последний месяц, а запасы мы свои не пополняли.

— Мощности ее аккумулятора хватит, чтобы вырастить ткань. Поднимайте наверх.

Джон вздрогнул от того, что пожилой мужчина крепко сжал его плечо.

— Мой сеньор, мне велено забрать Вас и отвезти домой, но пока мы ждали, я встретил двух сеньоров Лангедока, любезно пригласивших Вас, мой сеньор, к ним в замок. Я позволил себе назвать Ваше имя и причину, по которой мы здесь находимся.

— Я остаюсь. Несите меня к сеньорам.

Для этих господ он был Раулем, сыном графа де Куси представителем знатного рода. До шести лет его воспитывала мать и тетка Беатрис. Отец решил, что будет лучше, если дальнейшим воспитанием его сына будет заниматься его сосед граф Раймон, старый вояка. Тринадцать лет ему пришлось провести под одной крышей с людьми разного рода и происхождения. В девятнадцать лет вместе с рыцарским титулом, материнским благословением и отцовским кошельком полным серебра, он отправился в путешествие, мечтая переплыть море и попасть в Эдесское графство. Путешествуя из города в город со своим небольшим отрядом из семи слуг, он не упускал возможности поучаствовать в рыцарских турнирах, прославляя имя своего отца и матери. Везде ему оказывали уважение и почтение, как случилось и в этот раз.

В отведенную ему комнату на втором этаже замка он добрался при помощи двух своих верных слуг. В огромном каменном зале их встретила жена сеньора. Его поразила красота и изящество женских рук, и удивительно тонкая талия. Он отпихнул одним движение своих помощников в сторону, и сделал шаг к ней на встречу, чтобы оказать свое почтение. Но ноги предательски подвернулись и он, покачиваясь, упал перед ней на одно колено. Глубоко дыша и сбиваясь, парень все же смог представиться и сказать несколько похвал в адрес хозяина и хозяйки этих мест. Его отвели в одну из комнат для гостей и уложили на небольшую кровать, где он сразу же потерял сознание. На следующее утро ему стало немного лучше. Слуга принес ему завтрак и доложил, что пока он спал, к нему приходил один из помощников лекаря и справлялся об его здоровье. Джон целый день провалялся в кровати, уставившись в единственное окно своей комнаты.

День был солнечным и теплым, но солнечный луч так и не пробился в маленькое оконное отверстие. Твердо решив, что ему необходим свежий воздух, Джон, придерживаясь за своего слугу, вышел на прогулку. Неведомое и не объяснимое желание гнало его вниз к стене. То ли он хотел еще раз встретиться с незнакомкой с красивыми глазами, то ли убедиться в том, что трехглавый монстр ему только приснился. Что ему хотелось увидеть сильней, парень и сам не знал.

— Где мое снаряжение, Бернар?

— Лошадей и все наши вещи охраняет ваш слуга Пьер.

— Мне нужен мой меч. Прямо сейчас. Отведи меня.

Боль в теле прекратилась еще днем, только чувствовались неприятные ощущения, сковывающие его при быстрой ходьбе. Но он бежал вслед за Бернаром, не отвлекаясь на смех детей, не обращая ни на что внимание. Перепрыгивая ямы и камни, сбивая проходящих мимо людей и опрокидывая корзины, он взбудораженный своей мыслью желал тотчас же ее подтвердить или опровергнуть.

— Во сне, когда лежал на столе у местного лекаря, я увидел существо из ада, которого остановили ангелы. Если им нужна помощь, я обязан заступиться и не впустить его в этот мир. Графский лекарь маг и кудесник, но он обладает магией способной открывать ворота в разные миры. Мне необходимо разобраться во благо он это делает, или во зло для людей, — рассказывал он Бернару.

— Мой сеньор, вы еще так молоды, и многое пока вам не открыто в этой жизни.

— Бернар, ты говоришь сейчас как мудрый старец… Пьер, просыпайся, — крикнул Джон, толкнув мальчика в бок. — Принеси мне меч, и приготовь к утру лошадей. Пусть все подготовятся к дороге. Я чувствую себя превосходно и готов продолжить свой путь на Восток.

Схватив из рук своего слуги шлем и боевой меч, молодой рыцарь рванул назад, вспоминая дорогу к маленькому домику около угловой стены. Тяжелая деревянная дверь открылась перед ним с легкостью, и он остановился как вкопанный, наткнувшись на препятствие. Вход в помещение был замурован стеной из мелких камней. Джон пнул по ней со всей силы ногой. Она не поддалась. Отошел на несколько шагов назад и, сжавшись, налетел на нее с разбегу. Из кладки не выпал даже маленький камешек, настолько препятствие было прочным. Молодой человек почувствовал боль в плече. Раздосадованный неудачей он принялся свирепо лупить стену мечом, нанося по ней удар за ударом. От напряжения его бок заныл, и нога перестала слушаться. Парень опустился на колени. Вдруг его каменный соперник стал тихо отходить в сторону, освобождая ему проход вовнутрь помещения. Джон вскочил на ноги и, хромая, вошел в комнату. Резкий специфический запах защекотал ему нос, чихнув, он резко ударился об какую-то палку. В кромешной темноте ничего не было видно. Нащупывая ногой свободное пространство на полу, Джон маленькими шагами двигался вперед к тому месту, где как ему казалось, он видел монстра.

— Стой, где стоишь!

Парень сделал несколько шагов на голос, идущий из глубины помещения. Он пригляделся, стараясь рассмотреть то существо, которое посмело повелевать им.

— Я не советую делать тебе еще какое-то движение в мою сторону. И совсем не советую ослушаться меня.

— И хотелось бы мне знать, что будет, — вызывающе крикнул молодой рыцарь.

В дальнем углу комнаты появилось слабое свечение, исходившее от потолка. Парень разглядел небольшого роста человека, одетого в серый плащ пилигрима, подпоясанный тонким кожаным шнурком. Огромный капюшон скрывал его лицо. Он стоял, прислонившись к каменному столу, на котором лежал боевой меч. По лезвию иногда пробегала белая искра и исчезала в рукояти. Руки незнакомец скрестил на груди. Поза и тон разговора не выдавали никакой агрессии по отношению к вломившемуся парню. Джон прикинул, что одежда и оружие совсем не сочетаются. «Возможно, он не так хорошо владеет боевым мечом. Он пробует меня обмануть», — подумал парень. Джон сравнил свои и его габариты, и ему стало смешно. По сравнению с его сильной, вытянутой фигурой человек был ниже на целую голову. Не сомневаясь в своей победе, Джон нагло шел вперед, пренебрегая предупреждениями.

— А ты неугомонный. Мне нравятся такие. Тебя даже не останавливает боль в боку. А ведь это я вышиб тебя из седла. Своим копьем нанес неплохой удар прямо вот сюда, — и он показал Джону на место раны. — На вашем представлении, именуемом турниром, можно отлично поразвлечься, — довольно фыркнул человек.

— Кто ты? Скажи свое имя, — раздраженно заорал парень.

— Меня зовут Антон.

— Атон?

— Ну-у-у… Сопротивляться не буду, можешь и так меня называть, — засмеялся человек в сером плаще.

— Из какого ты рода, что позволяешь себе нахально насмехаться надо мной? Я никому не позволяю унижать свое достоинство.

— Вот об этом, и о многом другом я хотел с тобой поговорить. Я планировал этот разговор правда немного позднее, но раз ты вломился сюда, да и я пока свободен, то может нам стоит обсудить все прямо сейчас.

За тонкой стеной, находившейся прямо за столом, раздался стон. Джон увидел странные тени поднимающиеся снизу. Он сделал пару шагов вперед. Тот, кто назвался Антоном, встал на его пути и вытянул перед собой меч.

— Это существо из преисподней. Я видел его. Если ты защищаешь его, то значит, ты служишь аду. Я вас не оставлю здесь живыми. Вы отправитесь к своему хозяину обратно.

— Стоп. Замри. Тебе показалось, — повелительным голосом произнес Антон.

— Мне не показалось, — напирая на него, гордо ответил Джон.

Антон заговорил музыкально на непонятном языке, растягивая каждое слово. Они входили в уши и дурманили разум, подчиняя тело чужой воли. Руки и ноги онемели, глаза закрывались. Когда-то так же в детстве, он засыпал под мамину колыбельную. И сейчас он готов уже было отдаться во власть этой музыки и подчиниться ей, если бы не мысль о мщении. Его оскорбили, а значит, обидчик должен получить по заслугам. Нервная дрожь от негодования прошелся по всему телу, и встряхнула его так, что он почувствовал неимоверную силу, способную сейчас сокрушить все, что станет перед ним. Рыцарь вынул из ножен свой меч и замахнулся им на человека, стоящего перед ним.

— Ну, ничего себе, — удивился тот, — тебя ничем не возьмешь. Ты мне все больше нравишься. Может вымотать тебя немного в поединке? — спросил он.

— На меня не действуют твои чары. Я заговорен бабкой — матерью отца, представительницей рода Капетингов, который через брачные узы связан Меровингами. Многими столетиями династию Меровингов считали мудрецами, чудотворцами и целителями. Их всегда окружали животные, слившись с сознанием которых они могли летать, ползать, плавать. Только избранные этого рода знали, как управлять дождем, ветром, облаками. Они знали секреты смерти. Не прибегая к ядам и оружию — могли убить, заставив человека сожрать себя изнутри. Им были знакомы все тайны долголетия. Удивительные ее отношения ко мне, и конечно любовь всегда останутся со мной, и будут моими помощниками и защитой, — кидаясь на Антона, суровым голосом ответил юный рыцарь.

— Так ты думаешь, в твоих жилах течет кровь сэра Галахада? А может сэра Парсеваля? Или ты просто сэр Авантюрист и искатель приключений? Мечта найти Грааль и стать его хранителем? — расплылся тот в улыбке. — Если доверишься мне, то столько тайн откроется тебе… — прищелкнув языком, он несколько минут изучающе смотрел на Джона, — … голова опухнет, — уже серьезно закончил человек.

— Я ни за что не стану служить тебе, — заорал парень, сделав выпад.

Джон обрушил на своего противника пару сильных ударов, которые с легкостью были отбиты. Все больше и больше свирепея, он уже не мог держать себя в руках, делая ошибки и пропуская удары, Джон замечал, что его меч натыкается на пустоту и не задевает чужака с удивительно белой кожей. Взгляд парня метнулся на стену. Стоны и тени, возникшие за ней, заставили принять Джона другое решение. Он рванулся в другую сторону и в несколько прыжков оказался прямо перед стеной. Одним ударом меча снес препятствие, и оказался перед тремя столами, на которых лежали люди, накрытые прозрачными колпаками.

— Стой! Не трогай! — раздалось у него за спиной.

Но было уже поздно. Джон крушил все на своем пути. Он бил по твердой оболочке, накрывающей неизвестное существо похожее на человека. Прозрачный колпак не поддавался. Он со всей силы нанес удар рукоятью меча, отчего на поверхности появились мелкие трещины. Намереваясь одним разом расколоть защиту, парень замахнулся еще раз, но точного удара по центру не получилось. Пользуясь моментом на него налетел Антон и сшиб с ног. Они схватились в рукопашной борьбе. Капюшон слетел с головы наглеца, и Джон увидел худое лицо своего противника. Это был парень по виду на много старше его, с темными волосами и серыми глазами. Джон понимал, что он намного сильней этого недоростка и может его одним ударом сбросить с себя и добить другим, но ничего не получалось. Тот ловко отстранялся от сильных ударов парня и одновременно успевал хлестать по щекам своего противника, от чего Джон от негодования грозно рычал. Извернувшись, и все же скинув с себя противника, парень схватил какой-то черный короб со стола и метнул в ненавистного Антона. Выражение лица Антона мгновенно изменилось. Он, выпучив глаза, юркнул вниз за один из столов. Не успел ящик ударится об каменную стену и рассыпаться на части, как Джона ослепила яркая вспышка. Последнее что он увидел, лицо местного лекаря и его прищуренные глаза.

И снова непонятный сон. Он был намного длиннее и непонятнее прежнего. Свет наполнял комнату, в которой молодой рыцарь парил между потолком и полом. Ему хотелось бежать, но он не мог двигаться. Руки и ноги отказывались подчиняться его желаниям. Смирившись, он стал наблюдать за людьми в белых одеждах, и каждый раз прилагал усилия, чтобы заговорить с ним, и каждый раз чувствовал, как язык прирастал к небу, не желая шевелиться. В маленькой комнате люди суетились около трех существ, помогая им встать и одеться в такие же балахоны, что носили сами. Существа ходили мимо взад и вперед, совсем не обращая на него внимания. Иногда к нему подходил лекарь, и Джону казалось, что его взгляд направлен не на него, а сквозь, туда, где много звезд и царит постоянная ночь.

Джон стал забывать о своем желании идти на Восток. Вместо этого появилось желание познать ночное небо и далекую жизнь вне этой земли. Страх исчез. Внутренний голос спрашивал его, готов ли он открыть для себя то, к чему так стремилась и рвалась душа. Легенды и предания, услышанные в детстве от Агнессы его бабки, в которые он хотел верить, ожили перед ним во всех красках. Ему казалось, что он идет по не знакомым ему городам, и целым странам. Плывет на лодках и огромных кораблях по рекам и морям. Его ничего не смущало и не пугало, он чувствовал внутри себя волнение и любопытство. Нужно было бежать, чтобы увидеть все, чтобы ничего не пропустить, и какая-то сила схватила его за руки и быстро понесла над землей. Джон проносился над лесами. Макушки деревьев карябали ему ноги. Он видел, то что не могло быть, того чего не знал и не слышал от Агнессы. Он оказался внутри железной бочки и помчался над землей. Потом он вознесся высоко вверх. Поверхность слилась в зеленые и желтые острова, и он оказался над голубой сферой. Легкость появилась во всем теле. Он все дальше и дальше стал погружаться в черную мглу, заполненную огромными каменными глыбами. Его тело испытывало то холод, то адскую жару. В него врезались камни и куски льда. Иногда кто-то говорил с ним. Ему казалось, что он слышит голос того темноволосого парня, с которым ему пришлось недавно сражаться. Но этот момент прошлого для него стал настолько ничтожным и незначительным, что он даже не заострил на нем своего внимания. Голос ему рассказывал интересные и удивительные вещи. Информация воспринималась уже ни как чудо и волшебство, а как взаимосвязанные явления и факты. Он видел других невиданных существ, похожих и не похожих на него. Путешествуя в своем сне, Джон познакомился с тремя забавными рыцарями похожих друг на друга как отражение в трех зеркалах.

В его сне они всегда держались вместе. Те, что держались правей и левей пили и ели совсем немного и прихрамывали, а тот, что находился в центре, командовал и считал себя главным. Джон отметил нахальство и хамство этого малого. Но он так же, как и те двое были симпатичны ему, и молодой рыцарь предложил им свою помощь и дружбу, дав прозвище «рыцарь правой и левой руки Гектора». В своем сне ему привиделась очень интересная особенность этой троицы. Если наступала опасность, то они прирастали спина к спине и двигались как одно существо, отбивая атаку. Джону казалось, что прошлая жизнь, в которой прошло его детство и юность, отдалилась от него, стала очень и очень далекой, время растянулось и заполнилось другими событиями, интересными и близкими для него.

— Я посижу с ним, иди отдыхай, Антон, — услышал Джон мужские голоса рядом.

— Он приходит в себя.

— До следующего вечера точно еще не проснется. Он будет погружаться в свои воспоминания, возвращаться в реальность и снова уходить туда.

— Агнесса, его бабка, уже с рождения знала, что парня ждет в будущем. Она внука с малых лет готовила к встрече с нами. Его сознание охотно впитывало подробности, но основные моменты уже были знакомы для него. Хотелось бы мне послушать те истории, которые она пересказывала малышу, передавая из своих видений, — уступая кресло Уэйну, сказал Антон, — Уэйн, пока он под твоим наблюдением, но потом разреши мне забрать этого рыцаря и тех троих к себе. Мне на звездолет нужен командир для «спасателей», а я чувствую, он подходит как никто другой для этой миссии.

— Не сейчас.

— Он мне тоже понравился, Уэйн. Давай его как-нибудь разделим. Пусть он работает в моем отделе, но иногда ты можешь забирать для своих дел его к себе. Такое будущее для этого парня возможно?

— Я подумаю.

— Ты ведь никогда не думаешь. Ты знаешь все события и судьбы наперед.

— О моем решении ты скоро узнаешь, а сейчас уходи, — твердо ответил Уэйн.

Джон помнил этот разговор. Уэйн расширил его сознание, посчитав, что он сможет справиться со многим, и стать профессиональным специалистом института, а еще он оставил Джону выбор, который терзал его каждый раз, как только вставал вопрос куда ему возвращаться; быть рядом с Уэйном или лететь к «спасателям», которые бороздили космос, выполняя свои обязанности. Любовь к космосу и звездным кораблям была равноценна чувству благодарности и уважения к катарам. Две чаши весов располагались ровно друг перед другом, и ни одна из них добровольно не хотела опускаться, ни одна не хотела сдавать свою позицию.

***

Джон из мыслей о прошлом вернулся в настоящее и заметил, как на мгновение взгляд Уэйна замер и его всего передернуло. Трюк с кинжалом не прошел. Когда они разговаривали, искра куратора находился не здесь. Его вечно движущаяся невидимая искра пребывала в другом носителе. Парень иронично усмехнулся своей мысли: «Сильно многого хотел».

— Я был у Вадима на корабле. Он скоро будет на Донуме.

— Мне его встретить, куратор? — спросил Джон, со смехом плюхнувшись на колени, и тут же пожалел о сделанном. Его спину пронзила боль.

— Давай я тебе сначала помогу войти в рутинную рабочую колею этой планеты. Последняя драка, — он поймал недовольный взгляд Джона, — ну, хорошо, сражение, битва, как тебе нравится, — исправился Уэйн, — оставило на тебе много синяков и шишек с небольшими переломами.

Он, почти не слышно, ступая по камням, подошел к Джону и помог ему подняться с земли. Его левая рука мягко легла на голову парню, а другой он притянул его к себе.

— Расстегнись! — тихо попросил он.

Парень повиновался. Быстро нажимая на магнитные пуговицы, Джон распахнул перед ним только что надетый френч. Уэйн растопырил пальцы обеих рук. Левая по-прежнему лежала на голове, а другой, запустив ее под одежду, медленно, слегка прикасаясь к телу, прощупывал каждый позвонок. Парень закусил губу, мышцы на его лице сильно напряглись. Как только пальцы поднялись выше к грудному отделу, он вытянулся и на мгновение перестал дышать, как будто сильная боль парализовала его. Ему всегда эти процедуры напоминали пытки. К его голому телу прикасались оголенные провода, по которым циркулировал ток.

— Ааа… — вырвалось из него. — Больно! Не надо импульсами! Я же живой. Пока еще…

— Расслабься. Вдохни и помолчи, — прощупывая позвонок на шее, сказал мужчина, не давая Джону говорить, — нервная система в ужасном состоянии, друг мой, на двух отростках трещины. Зоны, отвечающие за эмоции в постоянном напряжении, нестабильность в сигналах и слабый контроль за своим поведением… Мне тебя нужно посмотреть, Джон… — перебирая его волосы между пальцами, задумчиво сказал Уэйн. — Твое сознание продолжает медленно расширяться, но вот организм…

— Ну, да. Ты меня всегда рассматриваешь как кувшин с неким содержимым, — съехидничал Джон, и оттолкнул куратора от себя.

Утренний холод пробирал до костей. На границе между естественной иискусственной атмосферами появилась едва заметная дымка тумана, обволакивающая камни, создавая эффект парения. Но в данный момент двое настолько были заняты своим разговором, что появившиеся кружева на холодных камнях, остались ими незамеченными. Уэйн подошел к черной массивной глыбе, из которой торчала рукоятка даги. Вытащив кинжал из каменной щели, он довольно причмокнул.

— Хороший был бросок…

Парень отвесил ему шутовской поклон.

— Я думал, что, если его брошу в твое вместилище… в твоего носителя, ты вернешься, чтобы защитится. Мне так с тобой нужно было поговорить. Я нуждался в понимании мудрого собеседника, но я уже выговорился вот… — он обернулся, что-то высматривая, — …вот этой глыбе, — его палец указал на скалу, — и у меня все в порядке.

Уэйн внимательно посмотрел на Джона, потом он отвел взгляд и медленно развернулся, разглядывая камни под ногами, уступ, океан.

— Я готов тебя выслушать, — пожимая плечами, сказал Уэйн

— Твое сознание в этой оболочке появляется вспышками. Сейчас ты здесь, а через минуту тебя нет, лишь тело выполняет заложенный тобою алгоритм действий. Этот сосуд, пока в нем отсутствует главное содержимое, обходит все неприятности стороной, что необходимо для его сохранения, — прорвало Джона. — Человеческая жизнь настолько медлительна, что, наверное, тебе ужасно скучно быть с нами больше мгновения. За этот срок ты в курсе всех событий, ты знаешь, что произойдет завтра и через неделю, через месяц, через полгода. Ты уносишься в другое время, на другие планеты. Где ты сейчас был? Дома? На звездолете? У своего брата? Когда тебя нет рядом, то для меня ты немой и мне остается только ходить за тобой след в след, охраняя тебя. Иногда ты так долго не возвращаешься, и оно, — Джон пальцем указал на человека, — без тебя отключается. Я знаю… — он задумчиво наклонил голову и замолчал, — … Антон мне вкратце рассказал о некой программе, заложенной внутри ваших носителей, которая помогает самовосстанавливаться. Они тянутся в холод… я уже несколько раз тебя вытаскивал с того света… это моя работа, — он в почтении наклонил голову. — А мой недавний разговор забудь, это всего лишь была слабость, которую необязательно брать во внимание. Мне и правда что-то нездоровиться. Наверное, ноги промочил в болоте, когда с трехглавым рыцарем шли в город, напрямик, а не в обход…

Черные валуны кое-где покрылись инеем. Уэйн пальцем провел по его пушистому краю и, снова причмокнув, обернулся к своему помощнику. В его взгляде вместо смешливости появилась искра нежности и любви. Он вздохнул, глядя на парня.

— У тебя всегда есть выбор. Я не держу тебя, ты можешь делать что хочешь. Раз твои друзья Гектор и два его близнеца перевелись в отряд «Бездна», ты можешь присоединиться к ним. Антона я поставлю в известность сам.

— Он поставил близнецов руководить базой. Они предложили мне должность командира звездолета…

— Я знаю, — оборвал его Уэйн. — Ты можешь покинуть Донум сегодня же.

Из-за обрыва тихо поднялся робот размером с мяч. Его формы напоминали голову стрекозы. Он, низко зависнув над смотровой площадкой, взмыл вверх и, пролетев над людьми, влетел в пещеру. Пара других кружилась над поверхностью океана, то и дело погружаясь в его глубины. Их появление говорило о том, что до «официального» утра осталось минут тридцать. Дройды-метеорологи включались именно в это время для снятия показания погоды и воды на планете. Наверняка сейчас уже прошла пересмена ночной и утренней смены у дежурных. Электронные журналы в главном компьютере автоматически отследили наличие нестандартных ситуаций прошедших суток и разнесли все показатели по графам, с последующей архивацией. В городе к этому времени уже заканчивали свою работу дройды-уборщики, вместе с ними свои обязанности выполняли биоконтролеры, следящие за розариями на балконах, цветниками на висячих газонах и всеми другими растениями, располагающимися на верхних площадках крыш домов.

Ровно в шесть срабатывали настенные мониторы, и утро начиналось с короткого, всего в несколько фраз, приветствия куратора. «Всем доброго утра, плодотворного, удачного дня, и не забывайте, что секрет гения — это работа, настойчивость и здравый смысл. Донум уже заработал, а вы?» Расположенный на другой стороне планеты главный плазменный генератор, напоминающий четырехпалую ладонь, держащую сияющую сферу, включался на полную мощность в ту минуту, когда произносились последние слова Уэйна. Две картинки постепенно сходились в центре монитора, переходя в заставку со символами семи островов. Такое же изображение, но в виде голограммы носил куратор на своем френче на левой стороне. Рисунок проецировали семь разных по цвету лент, спускающиеся с плеча каскадом.

Глядя на рябь в океане и прислушиваясь к шуршанию камешков на берегу у основания горы, Джон стал осознавать, что через несколько дней ему придется передать все дела своему приемнику, и покинуть эту планету. Наверное, он будет прилетать сюда для консультации по некоторым вопросам, или может он захочет принять участие в экспериментах, или в некоторых студенческих проектах, или просто так в свое свободное время у него появится желание побыть с этими детьми. Они для него были удивительными и такими разными, но одна судьба в будущем объединяла их, один случай. Все что он мог сделать — это отдать всего себя без остатка.

Парень смотрел на главные высотки студенческих городов и вспомнил, как первый раз увидел выставочный макет, изменившийся после некоторых дополнений Вадима и Уэйна. Строительство шло с применением техники и кораблей космического тройственного союза. Применялись невероятные тогда для людей методики «выращивания» зданий из «умных» биомасс, которые заполняли каркасные конструкции.

На верхних этажах разливали серое вещество. Оно, цепляясь за тонкие нити, спускалось вниз, образовывая прозрачные и прочные стены. В пролетах между этажами заливали густую плотную массу, которое, дыша и плюхая, поднималось вверх на вспышки маркеров и, складываясь гармошкой, застывало, образуя лестницы, стены, перекрытия. Процесс проходил с невероятной быстротой, оставляя рабочим нетрудоемкую работу.

А потом первый прилет и заселение детей, генерирующими идеями, от которых у Джона просто сводило мозг. В первые дни он сразу понял на сколько не доработана система безопасности островов и вызвал техников, чтобы соорудить почти военный комплекс, какие существовали в начале двадцать первого века для обеспечения безопасности на земле и в атмосфере. Проконсультировавшись со специалистами института, он дополнительно за границей каждого купола поместил несколько дройдов анализаторов, чтобы обезопасить планету от неожиданных фантазий гениев.

Обуздать нрав и эгоизм одаренной личности иногда не так просто. Проживание в центре сразу нескольких сотен интеллектуалов приводило к массе проблем для администрации планеты и в том числе для помощника куратора. Поначалу все преподаватели были в постоянном напряжении в ожидании неприятностей. Многих студентов приходилось контролировать и спасать от стихийного пробуждения идей. Для таких детей разрабатывали индивидуальную программу обучения. Желание учиться сразу на нескольких факультетах одновременно, преподавателей приводило в замешательство. Что может предпринять мозг ребенка после синтеза полученных знаний, предугадать не мог никто.

Четырнадцати-шестнадцатилетние первокурсники, попавшие учиться на Донум отличались от своих сверстников весьма высокой работоспособностью, повышенной любознательностью, креативным мышлением, ярким воображением, изобретательностью и другими индивидуальными чертами, которые подкупали решение преподавателей при отборе студентов в этот центр.

Каждый день приносил куратору и его помощнику неожиданности, а иногда и несколько сразу. Пропадали дройды обслуживающие острова, ротасты и сами учащиеся, то ниоткуда появлялись бродячие кусты, ползающие лужи или скорее их подобие, пугающие своими формами биороботы, парящие и летающие на своих изобретениях дети, холодное пламя, дым без огня, скачки энергии. Разбираясь в каждом деле, Джон узнавал об ошеломляющих моментах, происходящих каждый день на Донуме. Так он выяснил об отлаженной доставки на планету ряд запрещенных из списка реагентов, оборудования и запчастей, о полной осведомленности студентов работы касающийся администрации, об тайных лабораториях и экспериментах. Он усердно вел расследования. Многие происшествия раскрывались сразу. Он находил виновных и приводил к куратору. В воспитательные процессы старался не лезть. За время работы на Донуме у него были запутанные случаи, в которых разобраться без куратора не хватало знаний. Иногда ему приходили мысли, что Уэйн затащил его сюда не случайно. «Хочешь разобраться и не знаешь, как: думай, спрашивай, узнавай», — однажды сказал он своему помощнику.

Вернуться к своей любимой работе на звездолет в свою команду по оказанию первой помощи в космосе, было его заветным желанием. Разве не этого он добивался? На первое время, пока Уэйн думал, как с ним поступить, Антон определил его в команду спасателей. Элитное подразделение межгалактической службы. Каждый из ее членов, это первоклассный дипломат, психолог, разведчик, пилот, да разве можно перечислить все способности каждого из члена экипажа. Выдержка, храбрость, опыт — всего этого так не хватало здесь в окружающих людях, не говоря о студентах и особенно студентках. Да. Ему очень сложно приходилось именно с девушками. Сколько было случаев, когда повышенная эмоциональность и чувствительность первокурсниц, и не только, загоняли парня в тупик.

Однажды любовь одной девочки с химического факультета вывела из строя целый комплекс, отвечающего за фильтрацию воздуха в атмосфере острова. Она, чтобы выразить свои чувства, запустила в воздух шары из латекса в виде сердец, вложенных один в другой, наполненные гелием. В третьем находились небольшие круглые формы с углекислым газом, краской, полимерами и еще с другими веществами. Она рассчитала все: разрушение латекса под действием температуры и ультрафиолета, время прохождения химических реакций и смешивание веществ друг с другом, объёмы и формы, даже цвет краски, чтобы та была заметна издалека. Придуманная ей оболочка расширялась с протеканием одновременно реакцией с интенсивностью ее окраски. Девушка задумала создать огромные буквы, которые мог увидеть каждый с соседних островов: «Меган и Джон…» — конечный результат ее работы. Он тоже их увидел, но потом — во время расследования на одном из рисунков девушке. Многие параметры: температуры, давления, процентное соотношение газов в искусственной атмосфере, она нашла в справочнике в разделе «Общие сведения о Донуме», и то, что купол под контролем многих датчиков тоже, но какое оборудование установлено для охраны острова нигде не упоминалось. Сработали волновые излучатели. Ее шарики нехило бабахнули под действием температуры, конечно последовательных друг за другом реакций не получилось, а все провзаимодействовало сразу. Создалась липкая, тонкая пленка, забившая фильтры, а газ быстро распространился в воздухе, и кто наблюдал за шарами на самых высших этажах и крыше стали задыхаться, краска у многих подействовала на слизистую, вызвав аллергический отек. Остров, где преподавались естественные науки, имел ряд замечательных, и как потом подтвердилось, необходимых аварийных служб, которые сработали в экстренном режиме; удалили неполадку, смыли краску и уже через час нормальной жизни ничего не угрожало.

Джон целый день после этого случая искал свою воздыхательницу с ярым желанием отправить ее домой. Его остановили — огромные, сияющие от любви к нему глаза девушки. Парень растерялся. Поколебавшись несколько минут, он вылетел из подвала, где целые сутки пряталась первокурсница в ожидании приговора. Джон тогда понял по выражению лица, что она согласится с любым решением, если оно будет принято и объявлено от его имени. Сутки Уэйн провели в размышление, что делать с девушкой и как реагировать потом на подобные истории. «Уникальные люди потому и уникальны, что к ним нельзя применять стандартные методы, и если ты для них являешься вдохновителем, то пусть творят, а тебе просто придется усилить охранный комплекс на островах», — сказал куратор своему помощнику.

За этим воспоминанием сразу вспомнился случай с первокурсниками с механического, решивших помочь ребятам с острова искусств осуществить гиперскачок из одного общежития в другое. Все началось в четыре утра, когда он после очередных отчетов решил пару часов забыть про все и всех и подремать. Пришел парень в себя уже лежа на полу, куда его стащили старшие воспитатели — Таня и Вилл.

— Джон, ты должен это увидеть! — орали они ему в ухо.

— О-о-о! Эти дети сведут меня с ума, — простонал сквозь сон помощник куратора.

— Как только мы сюда перебрались из подземелья Монсегюр, с ними трудно совладать, — нервно выгибая себе пальцы, охал Вилл.

— Кто-то опять с биохимического острова запустив в купол очередной свой эксперимент, не получив на это разрешение? — приходя в себя, спросил помощник куратора.

Не успели они выбежать на крышу здания, как услышали грохот и сигналы системы оповещения… И опять причиной стала любовь. Парни захотели неожиданно и эффектно появиться перед самой красивой девочкой на факультете, которую недавно Уэйн перекинул из прошлого. Конечно, она этого не помнила, но вела себя соответственно своему времени — как дама из знатного рода.

Пользоваться телепортами в общежитиях и учебных корпусах на Донуме запрещалось из-за ряда возникающих после перехода сложностей. Придуманная ими идея чуть не разрушила несущую конструкцию здания, а парней пришлось выковыривать из дивана и других обломов мебели. Их действия могли привести к ужасающим последствиям, хорошо, что сразу ошибку исправили старшекурсники и преподаватели, а нарушение уловили и замедлили время переброски всевидящие датчики, установленные практически на каждом возможном сантиметре. Это единственное в своем роде оборудование Джон создал по аналогу своего межзвездного корабля.

А то, что студенты лингвисты и семасиологи вводили в разговорную речь его цитаты и манеру разговора, которую он смело срисовал с каждого из спасателей на своем звездолете, бесила многих преподавателей. Они стремились каждый раз указать Джону на то, что приведенный им пример построен не по всем правилам лексикологии. Понимание, что за каждым его движением следят, заставило Джона думать над каждым своим словом, чтобы не наговорить чего лишнего, он вообще при посещении островов стал мило улыбаться и молчать, иногда кивая головой в знак согласия, беря пример с Уэйна.

Джон уже смирился с тем, что ему приходилось быть не только телохранителем куратора, но и негласно принимать на себя все обязанности на время его «отсутствия». Так как тот исправлял при «возвращении» многие его недочеты, Джон не расстраивался в правильности принятия своего решения.

Самой главной, как казалось двадцатилетнему парню, являлась задача сохранение планеты в целостности и сохранности, чем он и занимался, но для этого не хватало опыта и знаний. Он стыдился подходить за советом к другим преподавателям и принимал решения на свой страх и риск.

Большая часть студентов на планету Донум попадала из настоящего времени. Но были и такие, кто оказывался в звездном университете, минуя несколько десятков лет или столетий. Им помогали специально подготовленные в институте «Среди звезд» воспитатели. Из этой пятерки Джон сошелся только с двумя: с Виктором и Анной. В свободное время, чтобы хоть немного побыть в тишине, они брали ротаст и уплывали далеко в океан. Там они могли разговаривать обо всем, не боясь, что их могут услышать:

— В замке осталось семь детей. В следующем году на Донум переправят еще пять из них. Двоих самых маленьких придется скрывать, — сказал Виктор, поглаживая след от шрама на руке. — Меня какое-то время не будет на Донуме, поэтому, Джон, тебе придется уделять детям из прошлого больше внимания.

— Для этих детей не существует времени и пространства, им открыты многие тайны. Я понимаю, что все они могут… или нет, — поправился Джон, — благодаря им возможны чудеса, к которым настолько человечество привыкло, что даже не осознает этого дара.

— Мы их готовим для работы в институте. Они сильно отличаются от других студентов. Их способность держаться вместе иногда поражает, хотя они уже не помнят, что были вчера друзьями. Воспоминания прошлого заменены на новые. В следующем году нам придется больше времени отдавать новеньким, чтобы помочь им адаптироваться. Хочу признаться, мне нравятся смотреть на тебя Джон, когда ты помогаешь этим студентам, — улыбаясь, сказала Анна.

— Своей судьбой они похожи на меня, — вздыхал Джон. — Техники переносят их из пещер под замками в уютные комнаты нижних этажей студенческих общежитий. Дети какое-то время не могут понять, почему у стен другой цвет, и кровать стоит возле светлого окна, и многое не схоже с прежней обстановкой. Ведь учебный центр под замком освещался искусственным светом. Дети могли выходить на поверхность только в сопровождении преподавателей, а здесь им ничего не угрожает. Я поначалу вел себя также, как и они.

— На Донуме учатся студенты из двух времен, у которых совсем не схожие восприятия мира. Они перенимают опыт друг у друга, и соответственно они меняют друг друга. Я знаю, что тебе трудно. Ты воин, а приходится заниматься управлением целой студенческой планеты, но общаясь с ними, ты тоже меняешься, — поглаживая его по плечу, ответила Анна.

— Если бы я остался жить в своем замке, то мне скоро бы пришлось жениться, обзавестись детьми и управлять своими землями, приблизительно делать тоже, чем я занимаюсь сейчас. С возрастом бы старел и набирался мудрости, — отвечал Джон, качая головой.

Свои выходные Джон старался проводить вне студенческого центра. Он улетал с желанием встретится с друзьями. Из множества векторов, открытых институтом во времени, Джон пользовался чаще всего десятью в прошлое и пятью в будущее. Точкой отсчета он предпочитал брать двухтысячный год, которому соответствовал двухсотый номер. Переходы во временные вектора находились на четвертом этаже «Среди звезд». Заходя в пультовую переброса, он писал в своей заявке: «Пятнадцать назад от двухтысячного», или «Вперед на двадцать два от двухтысячного». Пройдясь по коридору вектора, он через кабину на земной платформе выходил в нужную временную точку. Иногда перемещения были связаны с работой. Джон находил очередной носитель Уэйна и помогал ему в каком-нибудь деле, а потом возвращался назад на Донум.

***

— Уэйн, если я бы оказался на твоей планете, как бы я смог тебя узнать? Ведь там наверняка нет таких оболочек. Ты умудряешься побывать за очень короткий промежуток времени в трех-четырех носителях, — очнувшись от своих размышлений, спросил парень куратора.

Он сам не понимал, почему именно сейчас ему захотелось узнать о мире Уэйна.

— Тебе не нужно туда попадать, малыш, — раздался мужской голос из-за огромного валуна.

— Вадим? — изумился Джон.

К ним навстречу вышел мужчина, чем-то отдаленными чертами напоминающий куратора и встал рядом. Эти два существа с рождения были братьями. Внешне Вадим выглядел намного старше, чем Уэйн, и эти отличия отразились во внешности носителей, в которых прибывала искра катар.

— Я не хотел вас отрывать от разговора, — обнимая своего брата, сказал он. — А наша планета убьет тебя. Там жизнь проходит внутри мощной энергетической капсулы, способной перемещаться и изменятся. Мне казалось, ты знал нюанс наших тайных перевоплощений.

— Твой брат все время отмахивается от вопросов подобного рода. Может ты мне сможешь рассказать что-нибудь о катарах.

— Сегодня будет и так много разной информации… может завтра…, — разглядывая парня, ответил Вадим. — Дай команду дройдам вытащить челнок из воды и пусть оттащат в ангар.

— Много информации? Что ты имеешь ввиду?

— Джон не знает, — качая головой, тихо сказал Уэйн, — он сам прибыл три часа назад.

— Я старался поддерживать связь с планетой Донум, — вглядываясь в лицо Уэйна и стараясь понять, что случилось, ответил Джон.

— Исчезли студенты. И нам совсем не понятно, что здесь случилось, и как такое возможно, — ответил за брата Вадим.

— Что? — изумился Джон. — Я не верю своим ушам. Вы заранее не знали о происшествии? Я не верю своим ушам! — снова повторил он. — Уэйн пропустил значимое событие… почему меня никто не вызвал? Почему не сообщили? Почему, когда я пришел к Виктору, он ничего не сказал? — растерянно топчась на одном месте, спросил Джон.

— Здесь произошел непонятный для меня временной сбой, или вклинилась информационная вставка, которую я тоже не смогу предвидеть, — пожал плечами Уэйн. — Могу сказать тебе одно, что если ты останешься, то закончится все для тебя плачевно. Улетай. Прямо сейчас.

— Я не трус, чтобы убегать от трудностей. Просто такая работа не для молодого парня, если ты меня слышал, то должен был понять. Меня с семи лет готовили стать воином. И ты знаешь, что мне не страшна смерть. Я готов сто раз повторять тебе об этом, — последовал вызывающий ответ парня.

— Мы катары, малыш. Наша задача сделать так, чтобы никто не страдал. Это наше жизненное кредо поменять ситуацию в пользу приемлемого, — поучительным тоном ответил Вадим.

Уэйн молчал. Подобие боли разрывало его тело на несколько частей. Он не хотел отпускать от себя Джона, но и допустить, чтобы с ним что-то произошло, Уэйн не мог. Он чувствовал у парня тягу к космосу, любовь к звездам, а еще он замечал, что Джон стал видеть недалекое будущее. Но быть с ним все время было невозможно. Для катара это подобие смерти. Иногда он и так задерживался здесь дольше, чем ему полагалось. Куратор глубоко вздохнул и закашлялся от ледяного воздуха. Он обернулся в сторону своего брата. Тот стоял в нескольких шагах от него, сосредоточившись, о чем-то думал, не обращая на молчаливую паузу, взятую Уэйном. Мокрые джинсы у Вадима от холода встали колом.

Джон бросил взгляд на куратора, а потом на босые ноги Вадима и ужаснулся. Не в силах оторвать взгляда от испачканных песком и кровью пальцев, он почувствовал, как у него онемело и заныло от боли и холода в ногах. Он каждой клеткой своего тела чувствовал то, что мог чувствовать сейчас брат Уэйна, хотя Антон как-то упомянул, что катары ничего не ощущают. Джон перевел свой взгляд на мокрую одежду Уэйна и потом на Вадима. Катары были заняты сбором информации, две искры путешествуя в пространстве и во времени Донума. Из-за своих мыслей Джон не сразу это понял. Ему стало стыдно, и он отвернулся.

— На Земле сейчас осень, — мечтательно протянул Вадим. — На улицах стоит замечательный запах жареных каштанов. У меня там группа катар работает, может Джона перекинуть туда? — обратился он к Уэйну.

Они молча глядели друг на друга. Между двумя катарами шел мысленный диалог. О чем шла речь, Джон не знал, да и не очень было интересно. Он думал о другом. На смену мыслям о невнимательности и непрофессионализме к нему пришла радость. Мысль, что братья будут на Донуме вместе с ним целый день, а может и больше, радовала его, как ребенка. Помощник прикинул обстановку, и выводы были вполне ему ясны. Вадим не улетит, пока не расследует происшествие, а Уэйн, наверняка, останется вместе с ним.

Иногда подобное случалось. Очень редко куратор приглашал его в горы, где полдня они могли не думать о работе. Забравшись на самый верх северной горы, они безрассудно скатывались вниз к ледяному озеру. Дно его походило на прозрачный лабиринт, покрытый тонким лезвием льда. Джону это нравилось. Подводное плавание наперегонки в темных пещерах приносило ему удовольствие. Развлекаясь под водой, он мысленно переносился в космос. Устав, Уэйн и Джон влезали на висячий над озером небольшой дом, где Джон, трясясь от холода, старался согреться у огромного теплового излучателя. После обеда он связывался со своим звездолетом, работающим далеко в космосе…

«Сегодняшний день наверняка пройдет в беготне по студенческим комнатам», — размышлял он. Его совсем такой расклад не смущал. Для него главное быть с ними.

— Знаешь, Джон, мы все же решили тебе рассказать немного о нашей планете и еще кое, о чем, — беря его за руку, сказал Вадим.

— Мы подсоединимся к твоему восприятию и сформируем представление сходное с человеческим, которое в полной мере даст тебе понять, кто мы и зачем катары пришли на Землю, — беря его под другой локоть, таинственно произнес Уэйн.

— Один раз вы проделали нечто похожее со мной. Мне тогда пришлось изучать особенности существования и выживания в звездном квадрате КМ-97. Ощущения, что я там прожил целую вечность, были не из приятных. Меня пронзали молнии, которые я чувствовал всем телом. Боль доводила до тошноты. Я больше не перенесу это, — чуть слышно сказал Джон, насторожившись.

— Тогда ты видел, как раз нашу планету. Холодная вода вперемешку со льдом, местами из которой торчат горные пики — наш дом. Многое что ты узнаешь, далеко будет от действительности. Но твоему сознанию так будет проще построить целостную картинку произошедшего, опираясь на твои знания и опыт, — подражая его тону, сказал Вадим. — Для тебя знаки и условности являются информацией, а теперь попробуй при помощи их перевести то, что придет к тебе извне, в привычные для тебя символы и понятия.

— Это будет легенда или история об одном непонятном мире, находящемся где-то в космосе или, как ты сказал, в звездном квадрате КМ-9. Ты смотри и старайся понять. Мы объединим видения, и ты сможешь увидеть мир катар в самом полном объеме.

Джон помнил, что в таких случаях нужно закрыть глаза, расслабиться и постараться запомнить то, что он сейчас произойдет с ним. Главное нужно было правильно понять.

***

Звездные катары относились к очень древнему и почитаемому космическому роду. Часть из них жило на планете в звездном квадрате КМ-9, а часть путешествовала по Вселенной.

Лохаг — предводитель третьей ветви звездных катар, объявил о своем желании иметь детей, тем самым заявив о разветвлении своей семьи.

Вадим, Уэйн и трое других братьев вышли из одного энергетического пузыря — буллы. Очень сложной по своему строению биогерм создавался на холодном дне морской пещеры, внутри которой помещались ясли. Тщательное и долгое приготовление такого места занимало много времени, причем в обустройстве участвовали только мужчины-катары. Прежде чем принять окончательное решение, мужчина долго готовился, каждый раз спрашивая себя, достаточно ли он накопил опыта и мудрости и хватит ли у него знаний, которые он собирался передать своим детям. За ребенка брал на себя ответственность мужчина.

Вадима и Уэйна, двух самых старших своих сыновей, лохаг призвал к себе, а к другим своим сыновьям приставил по мудрому наставнику из своего рода. Каждому ребенку надлежало набрать себе группу из других катар, с которыми придется вместе расти и обучаться. Через одинаковый промежуток времени они сдавали испытания по полученным знаниям и навыкам первейшему роду катар. Каждый из сыновей должен был защитить проекта на выбранной планете. До появления Калерии, так было всегда.

У Уэйна сохранились воспоминания того, как катара-мать Калерии, обнимая своего ребенка, пришла к нему за помощью. В то время он уже доказал своему роду, что может считаться одним из лучших диагностов с развитым предвидением и креативным мышлением, просчитывающим наперед все возможные варианты. Уэйн безошибочно прогнозировал катарам, как разовьются события в будущем, хотя сам этого страшно не любил и мало практиковался. Первый раз, увидев Калерию, он скорей ее счел забавным существом, а не катарой. Все те качества характера, которыми обладали представители его рода, всецело отсутствовали или были скрыты, или неразвиты. Показатели по духовной структуре, восприятию и эмоциональному балансу говорили о принадлежности ее к кому угодно, но не к катарам. Уэйна заинтересовал этот феномен, и он согласился в качестве эксперимента взять ее в свою группу.

Сначала маленькая Калерия всех пугала, потом ее просто терпели. Каждый раз, жалуясь Уэйну, перечисляя длинного списка ее проступков, катары морщились и громко сопели. Уэйн, поглядывая на кислые выражения лиц, старался найти компромисс.

— Да она другая, не такая как все мы, ну и что же. Мы создаем другие виды и с уважением относимся к появившейся жизни, а сами не можем принять ребенка, пусть со странностями, но появившегося среди нас, — укорял Уэйн недовольных.

Ему приходилось каждый день напоминать ей об традициях и обычаях рода катар, к которому он и она принадлежали. Она ему нравилась, и он искал для нее варианты помощи. Калерия старалась, делая неуклюжие попытки, хоть как-то походить в своем поведении на окружающих ее родственников. Впрочем, недостатки и достоинства маленькой Калерии уравновешивали друг друга. Внешне Калерия изумляла всех своей грацией и обаянием. Ее изящные линии говорили сами за себя: тонкая талия, чуть заметные бедра и очень тонкие длинные ноги. Внешние признаки девушек катар характеризовали почти прямые с едва заметными изгибами линии. Очень светлая с каким-то едва заметным внутренним сиянием кожа, золотистые вьющиеся волосы и удивительные светло оливкового цвета глаза, наполненные энергией всего живого.

Уэйн руководил группой, как бы сказали на Земле, занимающейся медицинской помощью. Катары, помогающие осуществлять его проекты, никогда ни противоречили ему, так как знали, что равных ему нет. Возможно, эту теорию всем навязала сама Калерия, обожающая Уэйна, и в этом с ней никто не спорил, ее все единогласно поддерживали. Хотя так же все знали, что проявления каких-то предпочтений к кому-либо не допускались. Он помнил, как она тогда с некой вызывающей интонацией в голосе заявила прилетевшему к нему в гости Вадиму, что придуманный ими проект станет одним из лучших.

Вадим уже несколько недель находился у отца и планировал по пути к своему звездолету, побывать у брата. Межгалактический совет призвал лохага звездных катар третьей линии стать членом совета, и передать свое имя старшему сыну. Уэйн давно увидел будущую встречу и ждал гостей. После окончания своего визита Вадим связался с братом и предложил где-нибудь встретиться. Уэйн пригласил его на свой корабль. Зная, как он любит в свое свободное время полетать на беспредельной скорости, Уэйн показал ему одно из лучших мест для совместного развлечения, находившееся неподалеку от новой недавно найденной им планеты. Приняв на борт своего корабля, он провел Вадима в свою комнату. Ее стены были выложены мозаикой из прозрачного кварца с серебристыми вставками напоминающие молнии. Кварц хорошо изолировал от возникающих в этом пространстве мыслей и защищал от проникновения любых мыслеформ извне.

Пока Вадим снимал комбинезон и переодевался в традиционную одежду катар, за дверью кто-то, притаившись, принимал решение. Мысли сбивались, путались и, наконец, принятое решение произвело действие. В дверь тихо постучались. Уэйн, уже догадавшись, кто это мог быть, не спешил с разрешением войти. Он оглядел Вадима и, убедившись, что тот уже оделся и занял место для почетного гостя, только тогда впустил настойчивого посетителя.

В комнату вошла небольшого роста катара, в руках она держала несколько плоских прозрачных листов чего-то очень тонкого. Увидев Вадима, она несколько минут любопытно его буравила глазами, а потом выпалила.

— Все говорят, что ты, Вадим, самый старший из сыновей лохага третьей линии, что ты самый сильный и самый умный.

— Нам нельзя в таком тоне разговаривать друг с другом. Подбери другие ноты своим словам, эмоции должны быть предельно скрыты. Ты ведь знаешь. Я тебе об этом много раз уже говорил, — поправил ее Уэйн.

— Да, тишины и покоя в ее глазах точно не найдешь, — рассмеялся тихо Вадим, разглядывая катару снизу-вверх.

— Нам всем предложена одна тема: «Взгляд и отношение к произвольным кривым», — исправившись, спокойно и монотонно сказала девушка.

— Подбородок держи выше и спину прямей. Соблюдай линии, — снова поправил нравоучительно ее Уэйн, — ты должна с уважением относится к традициям и культуре катар, особенно, когда разговариваешь с будущими ее лохагами.

— Брат прав. Ты не научилась самому главному — слышать тишину и ценить ее. Вокруг тебя появляется столько ненужной энергии, которая варварски уничтожает гармонию, — сказал Вадим, — и я совсем не обиделся на твои слова. Ты для меня еще маленькая девочка, желающая что-то доказать. Самоутверждение — это похвально, но все же каждое слово должно нести не только смысл, но и отношение к собеседнику. Что ты хотела мне предложить?

— Я хочу, чтобы все галактики узнали, что наша группа станет лучшей, — прошептала она, глядя на Уэйна, который в это время бороздил глазами потолок комнаты.

Вадим тихо кашлянул и заставил брата обратить на себя внимание. Они переглянулись. Им было забавно и смешно от такого заявления. Сдержанность и холодность присутствовали в каждом жесте и в каждом слове. Рассмеяться сейчас перед девочкой младшей их в несколько раз — значит показать самим поведением свою слабость перед ней, а это ни в коем случае не допускалось в разговоре с младшими по возрасту катарами.

— Мы не соперничаем друг с другом, это удел детей. Когда ты вырастешь, то поймешь, что объединиться и помочь намного ценнее, чем собственный эгоцентризм. Я попрошу твоего наставника разъяснить тебе этот момент. Ты должна проанализировать и разобраться в сегодняшних ошибках в разговоре со старшими, — поучительно сказал Уэйн.

— У меня предложение к вам, — обратился Вадим сначала к своему брату, а потом к Калерии, — раз так сложился разговор, мы просто обязаны закрепить наглядно этот урок. Я немного представляю в чем будет заключаться ваш проект и поэтому предлагаю на одной площадке объединить наши работы. К тому же я уверен, что одно другому не помешает. И еще я предлагаю, Калерии помочь в показе, хотя заранее предупреждаю, что работа предстоит не из легких, но приобретенных навыков должно хватить.

Улыбка у девушки расползлась до самых ушей. Ей хотелось прыгать и смеяться от радости. Ей, самой младшей в группе, доверили ответственное дело помогать и участвовать, а не просто смотреть и учиться.

— Тогда может объединить всех и скажем… — продолжил он и погладил указательным пальцем кончик носа, — …скажем, что каждый может сохранить свою идею и индивидуальность, но при этом в общем картина должна быть выглядеть как одно целое. Мы ведь работаем с разного рода линиями, а значит, в каком-то смысле создаем представление о чем-то или… рисуем…

— Хочешь, чтобы мы воспользовались одной из наших способностей. Объединились энергетическими телами для обмена информацией и тем самым стали одним целым. Я не против, но давай узнаем, что скажут на эту идею другие. Я в любом случае с тобой. Я точно знаю, что Урр, который самый младший из нас, продемонстрирует всем раздвоение настоящего и перенос его части в будущее.

— Зачем нужно сначала скопировать, потом изуродовать, а потом спрятать? — вмешалась девочка.

— Он и объяснит свою идею, — ответил ей Вадим.

— И так, юная катара, я с братом хотел бы остаться наедине. Ты получила от меня разрешение в участие в нашем проекте и от моего брата — в демонстрации. Это займет все твое свободное время, и к тому же ты будешь в окружении старших катар, значит, поведение должно быть соответствующее. Понятно? Совсем согласна?

— Да, — промямлила себе под нос Калерия. — Можно вопрос?

— Спрашивай, — с доброй усмешкой разрешил за Уэйна его брат.

— Я могу на сегодняшний вечер выбрать вас своими наставниками для практики в дыхании и энергетическом питании?

— Ты, наверное, хотела спросить можно ли тебе сегодня вечером позаниматься практикой дыхания вместе со всеми? Так? — не обращая внимание на Уэйна, спросил Вадим.

— Да! Да! Я согласна. Вот это очуметь! — подскочила на месте девушка.

— Тогда до вечера. Иди уже, — хватая за руку Уэйна и останавливая его порыв сделать замечание, закончил разговор Вадим.

Калерия, стараясь сдерживать свои эмоции, понеслась к зеркальной двери, но увидев себя в ней, остановилась. Сделав медленный вдох, а потом выдох, расправив спину и плечи, она плавно, раскачивая бедрами, зашагала к выходу. В данный момент она всем своим существом старалась подражать взрослым катарам. Ее взгляд из-под полуприкрытых век был устремлен в отражение в зеркале, где позади нее оставались и смотрели вслед сильно обожаемых ею двое старших катар.

— Она как большой взрыв, разносит все вокруг и даже проникает вовнутрь, — с ноткой печали сказал Уэйн, когда девушка покинула комнату. — Она появилась не созидать, а наоборот разрушать.

— Может ей можно помочь?

— Я надеюсь на ее сознание и длительные практики, специально разработанные мной. С возрастом многое, что проходит бесследно или хотя бы контролируется. Диагностика ничего серьезного не обнаружила, и случай этот единственный за всю нашу жизнь, поэтому я решил Калерию оставить в своей группе, хотя многие на корабле не довольны. Хочется надеяться, что ничего ужасного с ней уже не произойдет, по сравнению с тем, что происходит сейчас. Мне кажется, ты зря ей разрешил присутствовать на общей практике. Она соприкоснется с большим потоком информации. Быстро справляться с этим будет ей тяжеловато.

— Мы должны помочь Калерии, она ведь наша сестра, которую мы обязаны поддерживать во всем, потому что она э-э-э… — запнулся Вадим.

— … отстает в своем развитии от нас и не то, что от нас, она отстает в своем развитие от только что появившейся на свет катары, — поставил диагноз Уэйн.

— Может она чего-то не понимает, ей что-то не хватает, или мы учим ее не так?

— Я за ней наблюдаю и корректирую ее обучение. Хотя если появилось желание и какие-то другие идеи, ты можешь ее забрать к себе. Она точно возражать не будет. У меня складывается такое впечатление, что эгрегоры разбаловали ее в процессе формирования в пузыре. Вместо того чтобы выполнять свои обязанности, они увлеклись другими делами, при этом, уделяя меньше времени маленькой катаре.

— Она мне нравится, но думаю, что с тобой ей оставаться будет правильней. Ты один из лучших диагностов, ты разберешься в этом случае лучше других, и мне кажется, ты ее понимаешь намного глубже, чем смог бы понять я.

Уэйн в знак согласия и почтения на похвалу кивнул. Устроившись на мягких бархатистых диванчиках, они стали разглядывать в огромный во всю стену иллюминатор планету, на которой они собирались объединить свои проекты и организовать показательную защиту перед главными лохагами и всеми катарами. Уэйн давно держал ее на примете, планируя в будущем что-нибудь здесь найти интересное для себя.

Находилась планета почти на самом краю пятой галактики. Он внимательно обследовал соседние с ней планеты и пришел к выводу, что неплохо бы здесь устроить что-то наподобие места отдыха для себя и своих братьев. Вадим, закрыв глаза, погрузился в свои мысли. Уэйн чувствовал своего брата очень хорошо и слышал каждую мыслеформу настолько явно, что, усомнившись в правильности своего присутствия, решил уйти. Стремление встать с дивана тут же сменилось желанием остаться, когда он уловил тревогу в мыслях брата.

— Что это? Страх? Я никогда не видел и не чувствовал в тебе это.

Вадим, не открывая глаз, сполз на пол и растянулся в форме звезды, максимально расслабившись.

— Я передам тебе это чувство. Оно впервые возникло у меня. Я сам не знаю почему. Отец сказал, что я считал что-то не полное, малую частичку, чего-то запутанного и большого. Это только фрагмент объемной информации, с которой сталкиваться нам еще не приходилось.

— Я… мы все думали, что он тебя позвал…

— Если я займусь другим делом и его просьбу передам тебе, ты согласишься принять его титул? — не выходя из своего состояния, спросил Вадим.

— Я дам свое согласие только в том случае, если тебя призовут в межгалактический совет вместе с отцом, другие варианты я отклоню.

— Вслушайся. Ты должен испытать то же, что и я. Если бы ты встретился с этим, какие были бы возможные варианты твоих действий.

Уэйн встал на колени рядом с Вадимом. Одну руку он поднял над телом брата, другую положил на голову, как бы прикрывая его от чего-то. Он прислушался к своим ощущениям. Сначала он слышал радость, появившуюся от чувства свободы и скорости, его наполняла любовь к необъятному космосу и присутствующей в нем энергии, он чувствовал пульсацию огненных звезд и едва уловимый шорох комет, и вдруг его передернуло от тихого скрежещущего низкочастотного звука. Он переходил в постепенно нарастающий лязг, одновременно сливающимся с расходящимся эхом, слабо напоминающим тоненький завывающий стон, а потом резко переходящий в душераздирающий крик, взрывающем тебя изнутри. Уэйн убрал руки. Его передернуло. Он с шумом выдохнул.

— Не показывай это пока другим. Я должен подумать стоит ли этому явлению вообще уделять наше внимание.

— У тебя найдется парочка самых лучших звездолетов? Я бы хотел вытеснить это жуткое ощущение приятным, чтобы получить спокойствие, а для этого мне нужно полетать, — глядя на брата, спросил Вадим.

— Да. И пройдемся по этой поверхности, — он указал в иллюминатор, — ты тотчас почувствуешь, как она прекрасна. Планета превосходно структурирована, если над ней поработать немного, то неплохое выйдет местечко.

Они вышли в коридор и направились в сторону разветвляющихся проходов. Откуда-то раздался звонкий смех и протяжное «дава-а-ай». Вадим остановился и прислушался. Смех повторился снова. Он усмехнулся.

— Калерия? — обращаясь к Уэйну, спросил он.

— Там наша художественная студия, пойдем зайдем туда.

В очень большой и просторной комнате на полу сидело трое катар и, улыбаясь смотрели, как Калерия создавала свой эскиз, набрасывая линии на внушительном по размерам прозрачном листе. Он висел на нескольких пружинах и от того, что все время она притягивала его к себе, он подпрыгивал, не останавливаясь ни на секунду. Рядом с ней летало несколько дисков, на которые она прыгала не глядя, и то поднималась к самому верхнему краю листа, то опускалась на пол. Вадим и Уэйн зашли неслышно, поэтому на них никто не обратил внимания.

— Уэйн сейчас занят, — говорила она, ведя прямую черту вниз, — я хотела его пригласить сюда, чтобы посоветоваться и предложить дополнительные элементы к эскизу. Возможно, когда он освободится, я смогу объяснить,что если сделать по-другому, то это будет выглядеть интересней.

— В чем же отличии? — спросил ее кто-то.

— Вот смотри. На основном рисунки линии от основного столба заканчиваются еще одним рядом ответвлений, а я к ним приделываю еще несколько рядов, но более коротких линий и концы самых последних закручиваю и удлиняю вот так. А еще по тоненьким трубкам основного ствола к ним можно подвести кое-какие элементы, которые в магниевых комплексах внутри вот этой пластинки будут образовывать зеленый пигмент. Если изменить условия на другом ответвлении, то этот пигмент может стать желтым. Я работаю сейчас над тем, чтобы желтая окраска плавно переходила в красную охру в виде пятен и разводов.

Калерия перешагнула на парящий внизу диск и, оступившись, полетела вниз. Катара, сидевшая рядом, мгновенно вскочила и подхватила ее на руки. Выражение ее лица означало только то, что она была раздражена. Девочка же, залившись хохотом, спрыгнула с рук и снова хотела вскочить на диск, но, увидев Вадима и Уэйна остановилась.

— Дополнения твои замечательные, — сказал Уэйн, подходя к ней, — как только я освобожусь, назначат общий сбор для всех, и мы подумаем над ними и возможно ли технически твое творение создать. Ты молодец, но знаешь, что мне сейчас не понравилось? — поднимая за подбородок ее поникшую голову, спросил он.

Юная катара молчала, глядя на Уэйна своими искрящимся солнечным светом глазами.

— Мне не понравилось, что ты не смогла рассредоточить свое внимание сразу на несколько дел. Это не так уж и трудно одновременно говорить, одной рукой рисовать карандашом вертикальные линии, а другой штриховать и при этом шагать по лестнице, и контролировать свои действия, — мягко упрекнул ее он.

— Ты ведь еще что-то хотела предложить? Не стесняйся и выкладывай все свои идеи, — очередной раз спас ее Вадим от наставлений своего брата.

— Еще я хотела придумать настил под этими столбами, похожий на наш, — она ножкой провела по мягкому ворсу, — его можно выполнить завитками, прямым, мини вариант этих столбов, коротким, длинным. Если хотите, я подумаю еще над другими эскизами. Цвет тоже возможен различный, выберите сами, главное всем будет удобно и комфортно.

— У тебя еще есть время, чтобы сгенерировать и предложить нам парочку идей. Дерзай! — подмигнул ей Вадим.

Оба молча спускались к нижней палубы корабля и думали о том, что возможно неспроста в очень древнем сообществе катар появился такой чудесный изъян в виде Калерии. Вероятно, из-за неспособности подавлять в себе эмоций, она видит все вокруг немного по-другому. И это идет для рода не во вред, а вносит какую-то новизну и приятную неожиданность.

— На испытании твоего проекта я присутствовать, наверное, не смогу. Завтра улетаю обратно к отцу. Мы с ним договорилась, что я вернусь и озвучу ему свое решение насчет принятия титула. Возможно других вариантов нет, и я должен поступить по нашим правилам. С Ууром и другими я встречусь на демонстрации нашей последней темы, передавай всем мои наилучшие пожелания. Знаешь, — обратился он к Уэйну, — я хочу тебя попросить, не напирай на Калерию, хотелось бы думать, что она некий дар для нашего рода.

— Конечно, главный лохаг, — едва склонив голову, почтительно ответил Уэйн.

На обратном пути Вадим решил еще раз приблизится к тому месту, где в своих видениях он увидел «нечто». Ему показалось, что его внутреннее видение почувствовало в нем присутствие катарской силы. Но кто осмелился из их родов на подобный ужас?

Три рода с разными возможностями и предназначением. Одни оставались на планете и создавали спокойствие и мир, другие могли находиться в космосе и не допускать извне на родную планету угрозы, а остальные — самые сильные в преобразовании, создавали идею и давали ей жизнь. Новые идеи и новые виды давали всем катарам обновление энергии и опыт.

Третий род космических катар распался на несколько ветвей. Его представители блуждали между звезд и воплощали свои замыслы для мирного существования своей цивилизации.

Вадим подозревал, что кто-то из ветвей рода создал нечто такое, что могло стать необузданным и сильным, сильней своих создателей и, возможно, это нечто может изменить размеренную жизнь всех катар. Осознав весь ужас своего творения, они спрятали в далеких глубинах космоса свой проект.

Сыновья главного лохага учились видеть необходимые линии и цвета в создании нового мира, они учились придавать правильный объем, рассчитывая гармоничные пропорции, они создавали космические виды, изучали и помогали развиваться им.

Для последнего экзаменационного испытания была найдена планета, на которой решили провести демонстрацию новых проектов.

У Вадима в голове крутилось несколько идей, которые он передал катарам из своей группы, чтобы материализовать наброски из черновиков. Он любил изощренные прогибы, плавность, мягкость, придавая объектам способность в силе и скорости. К тому же его идеи так сочетались с другими проектами своих братьев, что он даже радовался появлению объединяющей всеобщей гармонии. Он летел и обдумывал предложение своего отца, прислушивался к прошлому и будущему космического квадрата, в котором находилась его планета. Он пробовал понять свою значимость рядом с братьями и в группе совета, поочередно представляя то с одними, то с другими — он хотел понять свое предназначение. Заглянув в прошлое, он позволил себе зайти в очень далекий временной промежуток, чтобы увидеть зарождение рода и его постепенное расширение в настоящем и в будущем. Незаметно общие видения размывались, и появлялась его линия жизни, и линии жизни братьев.

После длительного блуждания среди звезд к нему пришло осознание того, что принять предложение своего отца невозможно. Если его не будет рядом с теми, кто вместе с ним вышел из одной буллы, то он может навсегда потерять их. Им нужна его защита, и он будет главным лохагом, но не в родовом ответвлении, а только для них. Создание покоя и мира, охрана и помощь теперь будут его главной задачей. Сообщив отцу о своем решении, Вадим поделился с терзающими его мыслями о жутком творении, которые он услышал в темноте, проносясь мимо одной из галактик.

— Я не смог увидеть это, как не старался. Мне кажется, в дремоте послышалось не настоящее, а едва уловимое будущее. Я не люблю заходить далеко вперед, в отличие от Уэйна, поэтому и не понял полной сути.

Главный лохаг попросил помощи у других родов в создании границы с той галактикой, и сам установил ловушки для надвигающейся угрозы.

Немного успокоившись, Вадим, отдалившись в благоприятное для работы место, принялся воплощать свои замыслы. Одновременно он старался не упускать из виду участок в космосе, который так его тревожил. Он старался распутать непонятные переплетения временных линий, ловил колебание энергий проходящих событий. В этой странной паутине присутствовало много знакомого, но что-то он видел в первый раз, и это было для него неизвестно. Он думал, перекрещивал события и время, стараясь найти подобные случаи в прошлом. Насколько позволяли дела, он бывал в той части космоса, которая теперь охранялась катарами. Его сознание металось от маленького камня к планетоидам, от вспышек на звездах, к проносящимся кометам. Что-то должно появится однажды, и разрушить единство его рода. Возвращаясь каждый раз к своему звездолету, он с радостью осознавал, что пока ничего не произошло и, снова успокоившись, погружался в свою работу.

Блуждая по космосу, его сознание все чаще стало появляться на новой планете, найденной Уэйном. Идею сделать далекий тихий уголок для жизни пяти братьев-катар он озвучил перед самым показом испытания. Собрав всех на своем корабле, он показал, как будет выглядеть планета после преобразований.

— Здесь есть все необходимое для нашего существования. Мы можем работать, отдыхать, при этом не мешая друг другу, — предложил Вадим.

— Можно придумать для себя интересных носителей нашей искры и новые правила, отличающиеся от правил нашего рода, — сделал предложение третий брат.

— Смешать новое и старое. Оставить необходимое и добавить, что-то еще, — сказал младший Уур.

— Может все завтрашние проекты соединим в одно целое? Я думаю, у нас может получится, — глядя на всех, высказался Уэйн.

— Тогда нужно стереть границы. Этим мы сможем заняться позже, а сначала пройдем испытание, — обратился ко всем еще один его брат.

— Энергия древнего рода катар, которые будут присутствовать завтра на демонстрации нашего проекта, может повредить целостность оболочек носителей. Я подумаю, что можно сделать. Когда встретимся на звездолете главного лохага, я расскажу, как мы сможем не мешая друг другу и не ограничивая энергию искры, собраться всем вместе на небольшом участке суши, — сказал Уэйн.

Вадим и Уэйн проводили катар и остались вдвоем на звездолете.

— Линии, создающие ужасные преобразования в живых существах, снова и снова всплывают у меня в памяти. Их завитки закручиваются в формы, которые мы никогда не использовали даже в создании своих изобретений, — прислушиваясь к звукам на корабле, нарушил тишину Вадим. — Так получилось, что эти закрученные линии пришлось увидеть именно мне. Я прожил в хаосе мыслей несколько дней стараясь понять, что я должен сделать, но так и ни к чему и не пришел.

— Ты всего лишь увидел нечто созданное, как ты думаешь, кем-то из нашего рода, но этого не может быть. Разве кто-нибудь из катара пойдет на то, чтобы разрушить или погубить живое. Только стечение обстоятельств и времени способны на жестокость, но и то если просчитать события — есть возможность избежать жертв, — заверил Уэйн.

— Мы стараемся предугадать, и, если нашим мирам грозит исчезновение, мы это предвидим заранее, как на планете Серкет. В ее подземном мире жизнь прекратилась сама, не причинив боли и ужаса его обитателям. Только после недели тишины, вся энергия катар вернулась домой. Планета исчезла, столкнувшись с метеоритом, она превратилась в обломки камней, — ответил Вадим брату. — Я должен во всем разобраться.

— Как я понял, начало в твоих видениях приходит из будущего. События размыты и запутаны. Чтобы разобраться тебе понадобится помощник. Мы останемся с тобой и поможем. Так решили все из нас. Временно нашим пристанищем станет эта планета, мы сегодня так решили. Отец уже все знает, и он этот вопрос оставил на наше усмотрение. Ты не обязан нас защищать потому, что старший из нас. Эти слова просил тебе передать младший Уур.

— До завтра, Уэйн. Да я давно не видел малышку Калерию. Как она? — склонив голову на бок, спросил Вадим.

— Без изменений. Ты ей разрешил представлять наши идеи, и она себе такого нафантазировала, что, проходя мимо ее комнаты, мне показалось, завтра мы увидим, по меньшей мере, мощный энергетический взрыв.

Вадим усмехнулся уголками рта и, обняв Уэйна, улетел к своему звездолету, ожидавшего своего капитана в созвездии Большой квадрат.

На следующий день в назначенное время около звездолета Уэйна стали собираться катары из разных родовых линий.

Главный лохаг, как ему и полагается по главенствующему титулу, прилетел последним. На его корабле присутствовало несколько катар из других древних родов. Довольный придуманной идеей своих детей создать то, что еще не было в других родах, он величественно восседал на диване посреди большой комнаты. Ему отдавали дань уважения и почтения все собравшиеся.

Вадим мысленно, как это было принято у катар, приветствовал род и предложил начать демонстрацию своих проектов. Прежде всем показали, как будут выглядеть обновленные оболочки, в которых они будут находиться на планете, оставив прежние на корабле. Уур с Уэйном сделали для каждого своего носителя. Высота, толщина, цвет и другие внешние признаки у всех были разными.

— На нашей планете живут катары, в которых жизненная энергия постепенно угасает. Наконец приходит тот день, когда она едва улавливается. Многие из них проделывают последний путь до «Черной» планеты», где, слившись с недрами, больше не могут встать. Планета впитывая крохами энергию катар, со временем сама стала подобием нас. Она сама может нести идеи, которыми мы можем пользоваться. Наши корабли созданы из ископаемых этой планеты, а значит, они защищены энергией предков. Я привез с Черной планеты часть нашего мира и сейчас при помощи этой частички создам строение, в котором появятся оболочки-носители. Мы сможем переместиться и уже наблюдать за происходящем оттуда, — первым начал один из братьев, показывая на огромный эллюминатор.

На голой поверхности планеты стали появляться из камня несколько десятков высоких толстых цилиндров, заканчивающиеся остроугольными блестящими крышами из цветного льда.

Калерия вместе с Урром приглашали гостей переместится в одну из башен, появившегося замка.

По очереди каждый оказывался на своем месте. В бассейнах с холодной водой их ожидали тела-носители.

Идея Калерии состояла в том, что каждый гость должен выглядеть по-своему. У кого-то были длинные ноги и руки, волочившиеся по земле, у кого-то кожа была покрыта шерстью разной длины и цвета.

Один гость выглядел настолько странно, что он сам запутался, где у тела верх, а где низ. Он то катился по земле, обхватив себя за тело, то полз, помогая конечностями.

Огромная круглая площадка из замерзшей воды образовалась рядом с достраивающимся домом, на которую вышла маленькая девочка с золотистыми локонами в оранжевом пышном наряде и объявила, чтобы все собрались в одном месте — на мосту под застывшим озером.

Недалеко от берега из земли выпятился огромный голубой пузырь. Поднявшись над поверхностью, он, проплыв несколько метров, под тяжестью опустился на лишенный снега и льда пятачок земли. Его дно исчезло. Под образовавшимся прозрачным куполом появились разноцветные предметы. Высокие и маленькие, толстые и тонкие стержни, которые стали разветвляться кверху. От коричневых боковых стержней отходили зеленые, желтые, бордовые и даже голубые пластинки разной длины и ширины. Они колыхались и создавали шорох.

Калерия закружилась по льду, изгибая свое тело. Она подпрыгивала, стараясь взлететь, размахивая при этом руками, опустившись, снова скользила по поверхности замершего озера.

Все довольно кивали головами в знак согласия.

Над поверхностью завис серебристый шар. Приземлившись недалеко от прозрачного пузыря, он растаял, оставив вместо себя Вадима. Он чуть улыбнулся и, помедлив с приветствием, оглядел гостей и братьев. Те стояли в стороне вместе со своими командами.

Главный лохаг вышел вперед.

— Уур нам показал, какими мы можем быть не похожими друг на друга, создав разные формы из тел-оболочек. Придуман прибор, переносящий предметы во времени и на расстоянии. Вы видите перед собой лес, который Уэйн создал на другой стороне планеты, а затем перенес сюда. Линии этих стержней глубоко уходят в землю, в которую мой сын поместил энергию наших предков, и теперь эта земля будет помогать вам во всем. Что ты нам покажешь мой старший сын? — обратился главный лохаг к Вадиму.

— Мои линии воспроизводят плавность и создают некую силу, называемую эмоция. Каждый из вас создал отношение к происходящему. В ваших телах есть вещество, оно, воздействовав от создавшейся вибрации, которое возникло от полученных эмоций, создаст вокруг из вас сияние. Появившемуся цвету будет соответствовать определенная сильная эмоция. Я чувствую ее в каждом из вас, — разглядывая пространство, заполняющееся разноцветным мерцанием, сказал Вадим. — И еще у меня есть дополнение к идее Уэйна, я хочу, чтобы вы увидели силу, скорость и красоту.

Из сферы вывели двух существ.

Одно белой масти с радужными переливами грациозно цокало по ледяной поверхности. Вытянутая голова на длинной шее громко недовольно фыркала и храпела, мускулистое продолговатое тело нетерпеливо вздрагивало. Грива и хвост каскадом завитков спадали до земли. Существо подняло переднюю ногу и стало с силой бить им об лед, выбивая куски льдинок из поверхности.

Второе существо немного меньшего размера, глядя на все действия, скучающе зевнуло и медленно с изяществом выгнуло спину. Вытянув вперед лапы, из которых вытянулись острые тонкие штуки, оно оставило на льду дорожки бороздок. Цвет ее шерсти напоминал черный бархат космического неба. Длинный вытянутый хвост завитком двигался медленно то в одну сторону, то в другую.

Калерия подошла к черному существу и погладило его за остроугольным ухом. Оно мирно заурчало, зажмурив от наслаждения глаза.

Вадим, высоко подпрыгнув вверх, оказался на широкой спине белого красавца. Оно заржало и понеслось с огромной скоростью вперед. Калерия неожиданно для всех обняла черное существо за шею и, сжав ногами его тело, направилась следом за Вадимом.

И опять внутри у каждого образовалось вещество, от которого воздух стал переливаться разными цветами.

После представления Вадим и Калерия, отведя своих существ в голубой пузырь, пригласили всех в каменный дворец.

— Я задумал их очень давно, отец, — обратился Вадим к главному лохагу, когда тот довольно обнял его, — но отдельно поместить их на какой-нибудь планете мне не хотелось. А здесь они будут существовать в гармонии со всеми другими линиями.

— Вы справились, а значит, доказали свою самостоятельность. Каждый из вас вправе образовать в дальнейшем свою линию в нашем роде. Если вы захотите держаться вместе, я этому не стану мешать. Энергетически я всегда буду с вами и если кому-нибудь будет необходим совет или опыт, то я приложу все усилия, чтобы помочь вам.

***

Джон открыл глаза и увидел пред собой лицо Вадима. Он изучающе смотрел на парня.

— Ты ожидал чего-то другого?

— Мне много не понятно.

— Мы знали, что так будет.

— Я не думал, что у катар, также как у людей есть семья. Мне потом нужно объяснить непонятное, которое просто не укладываются в моей голове. Ваш мир выглядел мирным и завораживающим, но я представлял его совсем по-другому.

— Я могу тебе помочь с другим относительно простым представлением об организации нашей жизни. Мы в каком-то роде дрожжи. В воде нашей планеты содержится все необходимое для жизни, которую мы поддерживаем в своих оболочках при помощи концентрированных капсул.

— Да, но это вещество не может вот так, — и он дернул плечом, показывая на Уэйна, который замер, опершись на свою трость.

— Мы можем скачкообразно перемещаться из одной оболочки в другую, двигаясь вдоль линий во времени и пространстве.

— Вадим, твой брат может перемещаться только в тела похожие друг на друга? Других вариантов нет? У тебя такая же ситуация?

— У меня их просто меньше здесь на Земле. Я в основном люблю тот мир, — кивая в знак согласия и показывая наверх головой, ответил Вадим.

— Я тоже, — вздохнул Джон.

— О чем ты еще хочешь спросить, парень?

— Я долго думал и все никак не мог найти ответа на вопрос. Уэйн не очень многословен, когда речь заходит об выборе. Сначала я думал, что вы меня украли и потребуете выкуп. Моя семья могла бы рассчитаться серебром, но после того, как он взял меня на корабль «Бездна», мне тогда открылись несметные богатства не сравнимые с деньгами.

— Ты хочешь узнать, почему он выбрал тебя? Или почему ты не можешь жить полноценной жизнью нормального мужчины?

— Я тебя не выбирал. После того, как ты мне разгромил мою лабораторию и взорвал прибор с последним заряженным аккумулятором, в котором помощники выращивали ткань для пересадки Гектору, передо мной встал выбор кем его заменить, и у меня был только один вариант, — подходя к ним, ответил Уэйн.

— Близнецы готовились стать твоими телохранителями?

— Предложение Антона было неплохой идеей. Близнецы связаны между собой и если даже их разлучить, но при этом усилить их связь, то они будут в курсе всех событий. Им легко будет «слышать» друг друга, — скрещивая руки на груди, ответил Уэйн.

— Я видел в своих видениях девочку. Кто это? Мне показалось, что она очень походит на одну из студенток Донума. Я говорю сейчас про Алекс. Как получилось так, что образ той Калерии и студентки Алекс совпали в моем сознании?

— Образ, который ты видел в своих видениях — наша сестра катара. Мы не могли ее оставить на планете вместе с другими. В ней не было энергетической стабильности, необходимой для спокойного существования в относительно замкнутых условиях. Пришлось сестру брать с собой в космос. Алекс действительно очень напоминает ее и некоторые манеры в поведении… они… я сам не могу разгадать эту загадку уже столько времени, — отметил Уэйн, разводя руками. — Но на эту чуть отдаленную схожесть можно было не обращать внимание, если бы не глаза. Просто невозможно оторваться от ее зеленых глаз, и это приводит меня в замешательство. Она своим поступками просто сбивает с толку и порождает двоякое к ней отношение. Сходство в поведении и в характерах обеих, наверное, больше заставляет снова задумываться над загадкой, свалившейся мне на голову. При встречах с Алекс я одновременно думал о Калерии и о том, что просто обязан вести себя по-другому, чтобы не повторилась ошибка…

— Я тоже удивился, когда увидел ее в мыслях Джона. Калерия очень любила своего носителя, которого они создали вместе с Ууром. Алекс выглядит также, как и Калерия, что противоречит здравому смыслу. Наша сестра на защите проекта выглядела совсем по-другому. Большая голова, тонкая шея, не пропорциональное тело, толстые ноги, длинные перья. Потом у нее появились другие варианты носителей. Используя одни, она бегала, в других танцевала, еще одни она использовала для состязаний с братьями. Но во всех ее носителях только огромные глаза, наполненные светом и любовью, оставались без изменений, — добавил Вадим.

Уэйн, опустив голову, медленно отвернулся от них. Вдыхая морозный воздух всей грудью, он замер на некоторое время, впитывая в себя недавнее прошлое этой планеты. Его интересовало все, что он пропустил за время своего отсутствия. К нему приходили импульсы хороших и плохих эмоций, переживания с чем бы они не были связаны, очень интересовали его любовные истории и события, пусть маленькие и личные, но это все было ему необходимо, чтобы снова войти в течение жизни на Донуме, и чтобы суметь помочь тем, кто нуждался в нем.

Вадим мельком окинул взглядом своего брата и, поняв, что его сейчас не стоит отрывать от считывания информации, он снова обратился к Джону.

— Я так понимаю, что ты хорошо знаком с Алекс?

С Джоном произошло что-то необъяснимое. Выражение на его лице моментально изменилось.

Вадим сейчас произнес то, или вернее сказать сделал то, чего он уже столько времени ждал от Уэйна. На него обратили внимание. Выделяя интонацией и растягивая последнее слово, направляя нужное воздействие на парня, Вадим наверняка знал последующую реакцию. Вытянувшись и поддавшись вперед, Джон желал единолично впитать в себя не только звуки от сказанного, но и тишину, оставшуюся после них. Парень замер, желая услышать что-то еще в подобном духе. В детстве происходило подобное, когда у леди Анриетты появлялось немного времени, чтобы побыть с ребенком. Он умолял ее, чтобы она еще раз рассказала ему о его доблестном отце, тем самым, стараясь ее задержать подольше около себя. Слушая, обняв изящную руку матери, он больше наслаждался ее присутствием чем рассказом.

— Джон, ты меня слышишь?

— Я ее брата очень хорошо знаю. Сайман служит на границе «Двух миров» и очень отличается от своей импульсивной сестры. Эта девочка не такая, как все на Донуме. Она и еще несколько человек, которые крутятся около нее. На первом курсе их сначала было трое, а потом к ним присоединились Билл и брат с сестрой Баргути. Три девочки и три парня вместе образуют какой-то единый организм с едиными мыслями, идеями, характером и последствиями. Когда что-то случается на Донуме, я в первую очередь начинаю выяснять, не задействованы ли, случайно, в происшествии они. Дернишь за ниточку, разговаривая с одним, впоследствии выйдешь на всех других. Я в последнее время уже к этому так привык, что для выяснения дела вызываю к себе сразу всех. А то пока ходишь вокруг да около, кто-то из них уже заметет часть следов, и все вокруг будут делать такой вид, что даже никакого представления не знают, о чем я веду речь, — деловито рассказывал Джон.

— Меня сейчас интересует только она. Давай спустимся вниз. Я чувствую, что ты сильно замерз. Не нужно этого скрывать. Мы по сравнению с людьми не восприимчивы к температурам. Пока будем дожидаться Уэйна, ты мне подробно расскажешь истории про Алекс, — предложил Вадим.

Джон оценил то, что братья выбрали для себя разные тактики в поведении, в разговоре и в общении с людьми. Уэйн много работал и мало говорил, если конечно это было не связано со студентами и жизнью Донума. Когда у него появлялось свободное время, он перескакивал в другое измерение. Вернувшись, с головой уходил в занятия со студентами.

Вадим же охотно всем интересовался, старался поддержать разговор и одновременно совершал другие дела, при этом, не обижая человека невниманием. В его лице у Джона появился долгожданный собеседник.

Парень долгое время мечтал поговорить по душам с Уэйном, удовлетворить свое любопытство и разъяснить некоторые моменты из своей жизни, о которых он уже догадался сам. Но ему хотелось не просто скупых отговорок, а чего-то большего. И вот теперь с ним охотно разговаривал Вадим.

У людей близкие родственники чем-то походят друг на друга. Если сравнивать Вадима и Уэйна, то единственное, что указывало на то, что они братья — это небольшое сходство носителей. Высокие, представительные, у обоих карие глаза и темные волосы, во всем другом они выбрали свою индивидуальную тактику. Джон иногда анализировал варианты поведение обоих катар.

Ребята из патруля, те, что давно уже несли свою службу, однажды поделились с ним своими наблюдениями и спросили мнения.

— Вадим прилетает на «Спасатель» с одним и тем же настроением, начинает разговор с одних и тех же слов и десять минут его поведение ничем не отличалось от прошлого визита. Так бывает каждый раз, как будто с его появлением мы испытываем на себе дежавю. Мы даже сравнивали видео с камер дройдов. Ты понимаешь, один в один. Мы сначала думали, что он нас разыгрывает. Ну, приколы у некоторых сотрудников института бывают такие. Есть предположение, что он биоробот и по каким-то причинам «Спасатель» его клинит. Перезапуск системы требует времени, восстановившись, он ведет себя по-человечески.

— Да, по-человечески, — опуская глаза в пол, следом повторил Джон.

— А у тебя есть предположения? Ведь ты с его братом проводишь почти все время, — напирал на парня молодой механик звездолета.

— Есть уровни доступа к секретной информации. Пока твоя работа заключается в чем?

— Вникать в жизнь других космических видов, разбираться и учиться, — отчеканил парень.

— А еще?

Парень пожал плечами, растерянно посматривая на Джона и его друзей.

— Хорошо выполнять свою работу, — ответил Джон.

Он на мгновение задумался, в упор глядя на молодого механика звездолета. Что он мог ответить ему, если сам почти ничего не знал о жизни катар. А о Вадиме у него было очень мало информации.

— Вадим несет в себе жизненную искру. По-другому объяснить не могу, — стараясь уйти от дальнейших расспросов, буркнул Джон.

Когда Антон определил Джона на Донум охранником к носителю Уэйна, то у него появилась возможность немного узнать об создателях института «Среди звезд» в том числе о Вадиме. Великие секреты не открылись, но все же хоть что-то, чем ничего. Он составил краткий список своих и чужих воспоминаний, учитывая то, что двоих братьев вместе ему приходилось видеть всего несколько раз. Дройд записал пункты и по команде Джона вывел сравнительную таблицу.

Вадим:

1. …однажды один человек из совета ученых рассказал, что Вадима попросили на открывшейся научной базе сформировать команду и возглавить ее. Он быстренько собрал самых интересных, на его взгляд, специалистов и доверил им полное управлением центром. Сам, сославшись на дела, улетел. Изредка он связывался с научной базой, интересовался делами, а иногда даже прилетал, но ненадолго… (из воспоминания ученого).

2. …Вадим на Земле предпочитал перемещаться в два вида носителей и помощью медиаторов не пользовался… (из воспоминания Антона).

3. …у него имелись любимые места, где он стремился бывать чаще… (воспоминания Джона).

4. …предпочитал одежду в черных тонах, как правило, это были черные джинсы и такого же цвета футболка или рубашка… (воспоминания старшего сотрудника лаборатории).

5. …когда работал на Земле, он почти не появлялся в многолюдных местах… (воспоминания Антона).

6. …на различные рода мероприятиях, проводимыми институтом, его видели редко… (воспоминания Рендела).

7. …если появлялась в нем необходимость, то прежде всего обращались в институт «Среди звезд», к присутствующим здесь катарам… (воспоминания Рендела).

Уэйн:

1. …межгалактический союз назначил его управляющим на Донум, но он свой титул сократил до куратора, тем самым, давая знать, о своей доступности и поддержке каждому, кто обращался к нему... (воспоминания Джона).

2. …своему внешнему виду он отводил намного больше времени, чем сам Джон и любил уделять внимание мелочам. На Земле у него был один вид носителя, но зато на других планетах носители куратора принимали разнообразную форму и вели себя по-разному, поэтому Уэйн нуждался в медиаторах, чтобы войти в курс событий… (воспоминания Антона).

3. …Уэйн разбирался во многих вопросах, проводил интересные лекции о космосе и представителях тройственного союза, отлично различал звездолеты по типам энергии и их маневренности, знал в совершенстве основной межгалактический язык. Ни одно серьезное мероприятие не обходилось без куратора Донума… (воспоминания старшего преподавателя Донума)

4. …на Земле всегда ходил в форме… (воспоминания Джона).

5. …доступен для общения со студентами… (воспоминания Джона).

6. … общался с сотрудниками института «Среди звезд». Удивлял всех своими интеллектуальными способностями. Любимым и основным занятием у него оставалось занятие медициной, или точнее сказать он знал, как можно помочь живому организму… (воспоминания сотрудника института «Среди звезд»).

7. …если возникал вопрос, где найти куратора, то всегда обращались к Джону… (из личного опыта Джона).

«Две противоположности, — сделал вывод Джон». Создать что-то грандиозное в своих сравнениях у него не получилось. Джон тогда еще подумал о скрытности Вадима и его желании оставаться в тени своих братьев, о которых Джон почти ничего не знал до недавнего времени. Чем занимался Вадим в космосе, ответить вразумительно, наверное, никто бы не смог. Вадима часто видели с Антоном, так же как Уэйна со своим помощником. Парень не думал, что Антон знал про Вадима больше, чем он про Уэйна.

Куратор был открыт и доступен для всех в любое время суток. «По-видимому, в категорию «все» я не вхожу», — размышлял Джон.

Видение, полученное сегодня от братьев, стало откровением, которое полностью изменило его мнение о катарах и еще, он понял, почему Уэйн много времени проводил с медиками.

Медпункты существовали на каждом острове студенческой планеты, а главный центр с диагностическими и хирургическими залами находился на другой стороне административного комплекса. Не было ни одного дня, чтобы кто-нибудь не обратился за помощью. Порванные связки и растяжения студентов с островов спорта и искусств, ожоги и порезы с технического и химического факультетов, приживленные ткани растений с биологического, отравления, перенапряжения, ушибы и другие проблемы, возникающие у студентов на этой планете, приходилось решать здесь. Медики-интерны приходили попрактиковаться в медцентр целыми группами, или сидели в комнате виртуальных манипуляций. Проблем с помощниками у медперсонала не было.

Заведующий центром профессор Леман очень любил болтать с одаренными молодыми людьми.

— Вы знаете, сколько энергии дети могут передать в общении? — спрашивал он у своих коллег. — Мне хочется забыть про свой возраст. Я готов дерзить создателю и пренебрегать законам мироздания, чтобы попробовать доказать не совершенность человеческого тела. Молодость — это сила, быстрота мышления, ум. Если мне удается направить и научить чему-то наших гениев, то тогда мой день прожит не зря, — говорил он восторженно.

Приходя задолго до утреннего обхода, он выпивал чашечку ароматного кофе и, разъезжая на стуле по большой комнате, слушал дройда-секретаря о планах на день.

Небольшой робот, как только профессор входил в холл, встречал его у дверей и беззвучно летел над левым плечом. Иногда, когда к нему обращались, включался, давал информацию, проецировал изображения. Вечерами заведующий с удовольствием просматривал запись своего трудового дня и, планируя себе работу на завтра, делал пометки, давая задания для ночной смены.

Уэйн любил работать ночью. После лекций он возвращался не в свой домик на административном острове, а в медцентр, где он для себя оборудовал кабинет с плюшевым диваном.

— Если я тебе задам вопрос, как прошло дежурство, ты сможешь ответить, но при этом пропустить подробности о том, сколько к тебе пришло девчонок с пустяками? — заходя к Уэйну утрам, спрашивал Джон.

— Твои воздыхательницы находят повод, чтобы увидеть тебя, — улыбался куратор.

Девочки знали, что Джон в свое свободное время часто находился рядом с куратором в комнате первичного осмотра в приемном блоке.

— Почему у тебя так мало воздыхательниц, ведь ты выглядишь не хуже, — как-то поинтересовался Джон у Уэйна.

— Я думал ты в курсе, что мое тело не выделяет химических веществ, я не пялюсь на девушек, и все они понимают, что между нами мало что общего, — ответил ему Уэйн, серьезно посмотрев на парня и сделав вид, что его раздражают глупые вопросы.

— А мне все время казалось, что ты испускаешь мысли «не стоит внимания» и им кажется, что ты сухарь и зануда, — отойдя в сторону и искоса посмотрев на куратора, пробурчал парень.

За это он от куратора получил вспышку, болезненно разбежавшуюся по всему телу. В самом начале знакомств от электрических щелчков, непонятно откуда возникающих на его теле, у Джона появилась чесотка. Тогда он вынес первый урок; не приставать к Уэйну без причины. Джон знал, что Уэйн с первого взгляда или даже раньше, с первого шага по медцентру определял с какой целю пришли сюда студенты.

— Как ты понимаешь их, Уэйн? — недоуменно спрашивал дежурный врач по приемному блоку.

— Бедолаги надышались едким газом, вот им и плохо.

— С чего ты взял, что они специально?

Куратор, едва улыбаясь демонстративно заводил глаза к потолку и косился на Джона, стоящего у окна в углу комнаты. Разводя руками по сторонам, тем самым, стараясь что-то показать.

— Неужели ты сам не видишь вокруг их любовное свечение? Ты посмотри им в глаза. Они сжигают все и всех на этом острове. А сердце?.. Сердце так и рвется из груди и с каждым его ударом я так и слышу Джон, Джон, Лу…

— Может ты себе накручиваешь? — вступал с ним в спор врач. — В одном ты прав, эти подростки немного ненормальные. Но гениальность это допускает. Нестандартное поведение — это реакция на происходящее, продиктованное их творческим мышлением. И любовь совсем не причем, — стараясь посмотреть на ситуацию с другой стороны, философствовал напарник Уэйна.

— Знаешь, Лу, я любую эмоцию по стуку сердца чувствую. Я могу расшифровать любое чувство: любовь, страх, боль, ненависть, — серьезно говорил Уэйн. — Сегодня я услышал от Билла интересную фразу. Девчонки соперничают между собой, стараясь произвести на парня хоть какое-то впечатление, а некоторые глупеют в одночасье, несмотря на свою, как ты сказал… — и Уэйн, потерев пальцем висок, растянул слово по слогам, — ге-ни-аль-ность. К тому же, Лу, вот ты сейчас закапывал капли в глаза этой хрупкой изящной особе, от которой у тебя свело дыхание. Ты знаешь на какое-то мгновение мне показалось, что ты умер, но нет все нормально, я зря волновался, — шутил куратор.

— Прошу тебя не ерничай, — с глубоким вздохом Лу упал на стул.

Стулья и манипуляционные столики по комнате передвигались при помощи голосовых команд. Возможно, прибор по распознаванию голоса вздох парня принял как слово «вход» и, сдвинувшись с места, покатил его к двери. Парень очнулся от своих размышлений уже в коридоре, куда его выкатил стул. За всей этой картиной Джон наблюдал чуть, сдерживая смех, прислонившись к стене.

— На прежнее место, — растерянно пробормотал Лу и сконфуженно рассмеялся. — Ты знаешь, как зовут этого ангела? — тихо прошептал он, глядя на Уэйна.

— Открой историю и посмотри. Злата Кудер, второй курс, кафедра скрипки, а вообще она играет не только на ней, но еще на арфе, фортепиано и еще на шести инструментах, также виртуозно и легко как бабочка машет крыльями, а может и лучше. Ты сейчас был в коридоре, — и куратор кивнул в сторону полуоткрытой двери, — случайно не заметил, к нам еще кто-нибудь пришел на осмотр? Через час у нас с профессором Леман операция по пересадки выращенной железы у первокурсницы и если я тебе уже не нужен, то я пойду. Мне еще Джона в целостности и сохранности нужно провести через девочек, собравшихся сейчас на улице, и кое-что успеть с ним обсудить.

Моменты, когда куратор шутил с кем-то насчет его отношений с девушками Джон просто не выносил. Его это сильно задевало. Он считал, что свои проблемы может решать сам.

***

Вадим направился в сторону грота и махнул Джону, приглашая его следовать за собой. Тот не заставил себя ждать и, обогнав, торопливо зашагал впереди. Выйдя к движущийся лестнице, он, не дожидаясь никого, быстро сбежал вниз к шарообразному транспортному средству — деливеру и остановился. На земле заложив руки за голову, лежал кучерявый парень лет тридцати довольно обгоняющий в своем объеме свой рост. Приблизившись к нему, Вадим сел на корточки и тронул его за руку.

— Поговорили? — спросил парень, глядя на вслед идущего Джона и, пробуя, по выражению лица, понять настроение людей. — Все живы? Жертв нет?

— Привет, Дэвид. Ты что здесь разлегся? — раздался дружелюбный голос Вадима.

Он протянул руку смутившемуся парню. Тот подтянулся, держась за нее, и встал на одну ногу.

— Джона долго не было. Я решил узнать, в чем причина. Пошел на розыски, запнулся об камень и кажется, подвернул ногу. А вот вчера порезался, купаясь в озере, да еще сегодня забыл наклеить трансдермальный пластырь и этим же местом сейчас пропахал по булыжникам, когда поднимался к лестнице, — вздохнул Девид, рассматривая рану.

— Да-а-а, — протянул иронично Вадим, — так торопился спасти своего друга, что не было возможности смотреть себе под ноги.

— Что тут у вас? — глухо спросил Уэйн.

Взглянув издалека на ногу Дэвида, он достал из багажного ящика деливера какой-то синий прямоугольник и кинул его на землю. Тот бесшумно упал около ног. После того как куратор снял с боку две оранжевые клипсы, почти плоский предмет стал расширяться, наполняясь воздухом. Он прикоснулся к белому треугольнику, который вывернулся изнутри. От него в сторону поползла щель, разделяя сумку на две половины.

— Вакуумные контейнеры. Придумали и разработали ребята со второго курса обобщенной группы с технического, — пояснил куратор, рассматривая его содержимое.

Контейнер состоял из нескольких отсеков, каждый из которых был поделен на несколько карманов. Отстегнув клапан одного из них, он достал две небольшие упаковки. Из бокового отдела вынул серебристый стержень с утолщением на конце. Проведя им по правой ноге, он сделал на ткани разрез. Отложив прибор в сторону, он зубами разорвал один из пакетов и, выжав из него белую студенистую вязкую массу, придавил тонкой пластиной, вынутой из другого пакета.

— Только не ори. То, что тебе больно не поверю. Вчера, наверное, боль была намного сильнее и, нечего, вытерпел, — втирая, что есть мочи в рану прозрачную массу, сказал Уэйн.

Вадим внимательно наблюдал за всем процессом. Он переводил взгляд то на Джона, то на Уэйна, то на Девида. Подойдя к ним, он опустил свою руку на голову парню, изнемогающему от боли. Тот размяк и, если бы его не подхватили, он рухнул на камни. На месте раны образовался матовый пузырь, внутри которого что-то пузырилось и чуть слышно шипело.

— Вот и все, — закончив со всеми манипуляциями, произнес куратор. — Через пару часов рассосется, и как будто ничего и не было.

— Мог сам сделать перевязку. Все за вами ухаживать надо. Как оказать первую помощь самому себе я вас всех учил. Соберемся на корабле, заставлю проходить тебя переэкзаменовку. Вот что значит сидеть без дела, — глядя задумчиво на Уэйна, строго сказал Джон.

Таким куратора он видел первый раз за все время работы с ним. Сердитый, раздраженный, ворчливый. Он даже представить себе не мог, что катары могут так выражать свои чувства. Джон привык к другому поведению Уэйна. Уравновешенный, спокойный в разговоре, сдержанный в эмоциях. Джона очень поразили и озадачили перемены в кураторе, сейчас он чем-то напоминал его.

— Вадим, я не узнаю твоего брата. Что с ним произошло? — тихо спросил он, отводя Вадима в сторону.

— Как? Ты разве не знаешь?

— Наверное нет. Я отсутствовал целую неделю на Донуме и может не в курсе происшествий.

— Да нет. Я не об этом, — еще дальше отводя в сторону парня, сказал Вадим. — Разве он тебе не сказал, что ты его… — он наклонил слегка голову на бок, — в каком-то роде медиатор.

— Что?

— Медиаторы — это те люди, которые помогают нам настроится на данную обстановку, когда мы возвращаемся. Одновременно они являются нашими хранителями, поэтому всегда рядом с нашими носителями. Они профессионально подготовлены для этого.

— Я знаю кто такие медиаторы, — нахмурившись, сказал Джон. — Я думал, что у Уэйна они есть не везде. Он прекрасно справлялся иногда на Донуме и без меня.

— Я сам ищу и готовлю медиаторов для своих братьев. Нам бывает сложно сориентироваться, когда, например, с прошлого перескакиваешь в тело, находящееся в далеком будущем, а медиаторы помогают нам в этом. На несколько минут мы становимся этим человеком. Заполняем свое сознание событиями, настроением и всем тем, что произошло в наше отсутствие. Ну, а потом, считываем необходимое с информации проходящих временных линий и становимся сами собой.

— Он такой потому, что считал мои последние эмоции? Ты это хотел сказать?

— Джон еще не готов к тому, чтобы стать моим хранителем, — буркнул Уэйн, проходя мимо.

Вадим открыл рот чтобы что-тообъяснить Джону, но взгляд Уэйна его остановил. Вопросительно подняв брови, он наклонил вбок голову и поднял руку, желая остановить надвигающуюся на него невидимую преграду.

— Он и вправду ведет себя так же, как и я, — удивленно проговорил Джон.

— Ты брал отпуск? Какой был повод? — подталкивая к деливеру Джона, поинтересовался по-дружески Вадим.

— Каждый год в одно и тоже время, мы с Гектором встречаемся в нейтральных и пустынных землях, чтобы нас никто не видел. У него в этот день именины. Мы гуляем, если натыкаемся на шайку бандитов, то позволяем себе немного повеселиться, сражаясь с ними. Иногда я сопровождаю его, если он едет с заданием. Тогда мы тоже не скучаем и не даем другим.

— Когда тебя нет на Донуме, кто остается с Уэйном?

— Дэвид, — пожимая плечами, ответил парень. — Он сам на него указал. Если меня бы спросили, то, наверное, я порекомендовал другого, но меня никто не спрашивал.

— Мал еще, чтобы давать советы, — проворчал Уэйн, заталкивая синюю сумку в багажник.

— Давай пройдемся пешком, — предложил Вадим Джону. — Деливер сейчас пригодится для того, чтобы отвести бедолагу Дэвида, чем и займется Уэйн. А мы продолжим разговор про Алекс, — стараясь не смотреть на Уэйна, и все время пряча глаза от парня, проговорил он.

— Дэвидом займется Джон, а про Алекс я тебе расскажу сам, — раздался голос за их спинами удивительно тихий и спокойный.

Помощник куратора кивнул головой и, подхватив Дэвида, усадил его в машину. Настроив маршрут, они направились к «Дьявольским шарам».

— Ты в норме? Что сейчас было? Опять ставишь над собой эксперименты?

— Я воспользовался Джоном, чтобы скопировать с него недовольство и раздражение. Неплохо получилось? Я правильно выбрал ситуацию для этих эмоций? — хитро улыбаясь, спросил Уэйн.

— Ты не обязан использовать все человеческие чувства. А Джон еще молод и многое не в силах контролировать.

— Я подготовлю его сам, но еще не время, поверь мне. Я знаю, что нужно подождать. Я копирую его раздражение и радость для одного предстоящего дела. А сейчас мне хотелось, чтобы ты увидел фрагмент прошлого. Я укажу то место, где тебе стоит остановиться.

Взгляд Вадима застыл, его лицо стало серьезным. Он закрыл глаза, создавая ощущения, что он прислушивается к музыке, идущей из невидимого устройства.

«Это Алекс Нейвис, — услышал он мысли брата, всматриваясь в его воспоминания, — Алекс, а немного раньше до поступления на Донум она себя называла Лексой, так она указала в анкете. Зарегистрирована в реестре как Александра Нейвис. На данный момент ей шестнадцать лет. Мать и отец известные ученые и уже третий год находятся в дальнем космосе, участвуя в изучении жизни на первой земной колонии «Эмпедокл». У нее есть старший брат Сайман Нейвис. Недавно он подал рапорт на перевод в патрульную службу к границе «Двух миров». Других родственников у нее нет, поэтому Алекс под нашей опекой еще год. Все тесты и экзамены при поступлении с высокими балами. Учится на острове искусств, но жить попросилась вместе со своей подругой Оливией на острове объединяющих студентов медицины, психологии и биологии. Через три месяца они разругались, и Алекс вернулась обратно к себе, но ненадолго. Она очень редко живет в своей комнате. Ее изучаемая дисциплина коммуникативная лингвистика и сенсорика. Отлично владеет двенадцатью земными, жестовыми, мимическими языками, берет дополнительные занятия по воспроизведению внеземных языков тройственного союза кишби и моксов. Но знаешь это не все, в свободное от учебы время она занимается еще по трем направлениям. Ей интересно все то, что изучают ее друзья. О них я тебе расскажу после», — сказал Уэйн.

Мысленно Вадим оказался в кабинете Уэйна.

Огромная картина, изображающая космос, занимала проем на стене между двумя окнами. На черно-синем фоне жемчужинами рассыпались звезды. Их светлые блики разбавляли вокруг себя темноту, вылавливая своим светом спрятанных в ней соседей: корявые метеориты, безжизненные планетоиды и край далекой, неведомой для нее планеты.

Уэйн стоял около своего стола и любопытно рассматривал девочку, так удивительно похожую на его сестру катару, которую они звали Калерией. На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Она стояла спиной к куратору, а тот с интересом разглядывал ее отражение в прозрачной дверце шкафа, стоящего рядом у окна. Она, закусив губу, замерла, затаив дыхание. Казалось, что ее душа унеслась в ту нарисованную темноту, за пределы картины. Вадим впитывал все эмоции, которые генерировались в этой комнате, поэтому он чувствовал, как ее обволакивает и поглощает картина, обжигает белый свет, и будоражат ее мысли сине-голубой тон.

«Это моя картина, — опять мысленно пояснил происходящее Уэйн. — Я попробовал изобразить человеческие чувства линиями разного цвета и толщины. Ты должен услышать наш с ней разговор. Он меня удивил».

Вадим и Уэйн остановились около серого валуна, рядом с которым в прозрачной сфере, парящей низко над землей, рос в горшке розовый куст.

— Ах, — вздохнула тихо она. — Я попробовала упасть в эту бездну. У нее нет дна.

— Ну да. Ты права. Ведь это космос, — усмехнулся куратор.

— И не только… мне еще показалось что здесь, — и она снова посмотрела на картину, — что-то личное. Художник изобразил что-то личное, закрыв это темными оттенками.

— Что ты имеешь ввиду, — внимательно посмотрев на нее, он слегка наклонил голову набок.

— Я не знаю, как объяснить. Просто показалось что… — запнулась девушка, вытаскивая из кармана комбинезона круглый вибрирующий прибор, — я ощутила далекую для меня планету и, знаешь, почему-то очень знакомую. Какие-то события связывают тебя с ней, и там живут не люди… Освободились ребята и сообщают мне об этом, — заговорила она, придя в себя. — Вот видишь, свободное время появляется так неожиданно, можно только предвидеть в каком промежутке оно появится, но точно оно придет, когда освободится, — засмеялась она от своего каламбура. — Ты меня отпустишь сейчас?

— Да, ты свободна, — не скрывая свое изумление, сказал Уэйн.

Она махнула головой в знак согласия и вышла из комнаты, унося следом за собой четкость изображения. Пространство разделилось белой чертой, за которой последовало продолжение.

«Эта очередная встреча… мы встретились несколько месяцев назад, — пояснил куратор. — Я покажу распорядок дня, — Уэйн закусил губу, — он настолько расписан делами, что время на перерывы в нем отсутствуют… она себя очень сильно выматывала. Алекс от усталости засыпала на месте. Ее могли найти спящей где угодно, как и ее друзей. Очередная загадка для меня, связанная с этой компанией».

Белизна рассеялась, и Вадим увидел девушку, спящую сидя на полу в кабине лифта, то она, поджав под себя ноги и положив папку под голову, лежала на банкетке в палисаднике среди кустов чайных роз, то на стадионе в компании нескольких ребят, сидевших на стадионе, то обхватив руками колени и положив на них голову, она сидела, опершись спиной об каменную стенку в доках. Лицо девушки на этих и других движущихся изображениях было настолько усталым и изнеможенным, что Вадим просто удивлялся откуда у нее с каждым новым днем, брались силы.

«Она стала избегать со мной встречи. На мои послания отнекивалась занятостью. Пока ее не принесли ко мне в клинику. Трое мальчишек шумя ввалились в приемный кабинет, наперебой что-то объясняя медсестре. Мне пришлось подменить в ночь Роберта. Я планировал разобрать завал в делах, скопившийся за неделю, ну или хотя бы утвердить список мероприятий на второй семестр. Услышав шум, я вышел из соседней комнаты и подошел к ним. Первое что я увидел бесчувственную Алекс, повисшую на руках у Мэттью, одного из ее друзей».

Уэйн снова направил Вадима по линии своего прошлого. Новый отрезок воспоминания открыл для него ужасную картину. Худое лицо девушки с впалыми щеками и ввалившимися глазами, было настолько бледным, что Вадим было подумал, что произошло наложение его воспоминаний о вспышке на сверхновой звезде с воспоминаниями его брата. Его попытка что-то изменить не дала результатов. Лицо почти сливалось с белой курткой врачебного костюма Уэйна. Куратор аккуратно взял Алекс с рук парня и уложил на смотровой стол. Медсестра в это время выдворяла из кабинета мальчишек. Вадим снова прислушался к неслышному для человеческого уха диалогу:

— Спасибо. А теперь доктор должен ее осмотреть. Вам лучше пойти домой, а утром узнаете, как у нее дела.

— Можно я посижу в коридоре? — спросил парень, которого Уэйн назвал Мэтт.

— Ты зря потратишь время. Ну может быть часа через два ты можешь зайти и узнать, как у твоей подружки дела, — ответила молоденькая медсестра

— Карина, только скажи куратору, чтобы он на нее не ругался. Она в последнее время стала такой впечатлительной.

— Хорошо. А теперь иди, — подталкивая парня к выходу, сказала девушка.

Дверь бесшумно задвинулась за ним. Уэйн, не обращая внимания ни на кого, подключал к Алекс комплекс диагностической аппаратуры. Карина, подбежав к нему, помогла установить на тело датчики и ловко ввела в руку периферический венозный катетер. Набрав пару кубиков крови для анализов, она отошла к продолговатому прибору с тремя чувствительными панелями внутри. Оставив несколько капель крови в специальных углублениях, она задала программу и уставилась на экран прибора. Кровь стала всасываться во внутрь полостей капилляров, смешиваясь с прозрачной жидкостью.

Уэйн в это время, положив свою руку на лоб девушки, а другую на сердце, к чему-то прислушивался. Вдруг он резко дернулся и отстранился от нее. Ошеломленный какой-то догадкой, Уэйн замотал головой. Он не мог поверить. Он растерянно перевел взгляд на монитор, а потом на Карину. Та, не отрываясь, смотрела на показатели крови. На мониторе цифры пульсировали с красным восклицательным знаком, показывая что-то не так твориться с этой девушкой.

— Что это Уэйн? — ошарашено спросила медсестра.

— Карин, выйди из кабинета, — в приказном тоне попросил куратор.

— Ты справишься? — спросила она, от удивления захлопав ресницами.

— Быстро. Без вопросов. Выйди, — проговаривая четко каждое слово, попросил он.

Она взволнованная выпорхнула в коридор.

— Джон, и ты катись туда же. Минут через десять зайдете вместе, — обратился он к своему помощнику.

Изображение смазалось и, поблекнув, исчезло.

— Я не понял, что с тобой произошло? Что с ней? — поинтересовался Вадим, глядя на Уэйна.

— Я чуть не упустил тот момент, после которого помочь ей никто бы не смог, — закрыв глаза, выдавил из себя куратор, — аномалия, полученная от взрыва, разрослась с удивительной быстротой и происходит отдаление сознания от материальной оболочки. Я видел такое у людей пару раз и все они заканчивались комой, но у нее картина протекала совсем по-другому и меня это сбило с толку. Мне показалось… я почувствовал сознание другого человека…

— Ты помог ей?

Уэйн покачал головой.

— Несколько раз я сталкивался с подобным, когда рабочие с «Бездны» возвращались на корабль. Разведчики яйцеголовых обладали способностями переплетать сознания и оставаться при этом незамеченными… — он замолчал и посмотрел на Уэйна. — Ведь ты не думаешь, что это кто-то из института?

— Мне показалось… твоя любимица Кира, где она?

Вадим замер. Прошло минуты две и его тело вздрогнуло.

— Давай продолжим, — задумчиво сказал он.

Они вернулись в тот же конец воспоминание, на котором недавно остановился Уэйн.

— Я хочу, чтобы ты вник в продолжение, — сказал он.

Уэйн стоял, склонившись над Алекс.

— Э-э-э… — протянула Карина, — когда я вышла из кабинета, Мэтт кое-что мне рассказал,

— Что? — поворачивая голову, спросил он.

— Посмотри на ее ноги, и ты сам все поймешь.

Она подошла к Алекс и осторожно, как будто чего-то боясь повредить, начала стаскивать с нее разноцветные в полоску гольфы, натянутые выше колен. Уэйн изумился. Теперь пришла его очередь задать тот же вопрос.

— Что это, Карина?

Стопы и нижняя часть лодыжки обеих ног опухли и посинели. На всех пальцах толстым слоем выпирали окровавленные лейкопластыри. На стопах белели липкие кружки обезболивающих. От увиденного он долго не мог прийти в себя.

Неожиданная боль пронзила ноги Вадима. Он, не сдержавшись, тихо выругался. Закрыв глаза, стабилизировал взбунтовавшуюся энергию своей искры и, глубоко вздохнув, вернулся к мыслям Уэйна.

— Карина, что это такое? Откуда это у нее? — спрашивал медсестру Уэйн.

— Когда она очнется, спросишь сам. Возможно, я неправильно поняла Мэтт, но он пробубнил что-то о балете. Все остальные подробности у нее, — и она указала в сторону Алекс пальцем.

— Приготовь бокс. И положи много подушек. Они будут необходимы. Нужно положить под ноги, руки… Сделай так, чтобы ей было удобно.

— Надолго…

— Мне нужно, чтобы она задержалась здесь дня на три. Алекс нужен покой от самой себя. У нее такой… — он замолк, подбирая нужное слово.

— Она ужасная непоседа. Но это не значит, что мы должны ее принуждать остаться здесь. На Донуме, как ты сам знаешь, жизнь просто бурлит. Одни эмоционально «взрываются», другие ломают руки и ноги, получают тяжелые ожоги, другим приходится промывать желудки и клеить кучу пластырей.

— Разговор закрыт, — отмахнулся от нее Уэйн, — я тебе говорю, что делать, ты выполняешь. Вот необходимые лекарства, — он протянул ей тонкий плоский предмет.

Карина подошла к нему и взяла назначение, которое начитал куратор, пока она пыталась с ним спорить. Уэйн перевел взгляд на Алекс. Лоб и щеки слегка покраснели.

— Возьми еще охлаждающие компрессы на ноги, — крикнул он вслед уходящей медсестре.

Он положил впитывающую объемную салфетку под ноги, облил их обильно из пузатого флакона какой-то голубой со специфическим запахом жидкостью. Уставившись в одну точку, стал наблюдать, как с пальцев медленно испаряются все лейкопластыри. После того, как исчезли последние, он разбрызгал вязкое вещество, которое расползлось тонким слоем по голени и стопам, точно повторяя ее изгибы. Закончив, он нежно погладил Алекс по голове и прислушался. Довольный результатом, отключив от диагностического аппарата и подхватив на руки, как пушинку, понес в бокс…

Последующие действия стали быстро проноситься перед Вадимом, как будто их перематывали на кинопленке. Предметы сливались друг с другом. Он попытался уловить суть. Возможно, Карина всю ночь ставила лекарства, меняла компрессы. Каждый раз, заходя в комнату, Уэйн клал девочке на голову руку и, погрузившись в свои ощущения, приходил к каким-то выводам. Вадим хорошо чувствовал своего брата.

Остановившись на нужном моменте своих воспоминаний, Уэйн подал знак. Они остановились и, слегка кивнув, приветствовали проходивших мимо преподавателей Донума. Уэйн через минуту продолжил.

Вадим увидел, как Уэйн зашел в палату, неся в руках стакан оранжевого сока с плавающими на его поверхности гранулами. Алекс уже пришла в себя.

— Доброе утро, Алекс. Почему ты не хочешь пить сироп? — спросил он, ставя стакан на прозрачный столик ряд с кроватью. — Ты же понимаешь, что я без твоего согласия могу сделать с тобой все, что посчитаю нужным для твоего выздоровления. На то время пока ты здесь, я несу за тебя ответственность, но все то, что сделано через силу не всегда бывает эффективно. Как ты считаешь? В последнее время с тобой что-то происходит и мне нужна твоя помощь, чтобы в этом разобраться и помочь…

Девушка всхлипнула. Присаживаясь в подъехавший стул, Уэйн взял ее за руку. Вадим заметил, как на какие-то секунды напряглось и замерло его тело. Прикрыв веки, он сфокусировался на своих ощущениях. Алекс молча плакала, изредка шмыгая носом.

— Как ты себя чувствуешь? — не обращая на мокроту в ее глазах, поинтересовался он.

— Все болит. Я совсем не чувствую ног.

— Болят только ноги или еще что-нибудь? — спросил Уэйн, рассматривая расписание автономной капельницы и перечень вводимых лекарств.

— Такое ощущение, как будто я побывала в молотилке, — опять всхлипнула девушка.

— Ну, обезболивающее в тебя поступило пятнадцать минут назад, а то, что ты чувствуешь просто неприятные болевые ощущения — это удел всех танцоров. Каждый день они просыпаются с такими же тошнотворными чувствами. Ты приложила уйму сил, чтобы перевоплотиться и стать подобием кого-то из них.

— Прево… я читала про нее.

Уэйн понимающе кивнул.

— Ты мне лучше расскажи, как ты очутилась на уроках хореографии. У тебя был совсем другой номер для конкурса «На признание лучшей звезды». Если мне не изменяет память — это фокус, связанный с работой твоего друга. Вы вместе взялись продемонстрировать, а потом раскрыть жюри и зрителям в чем заключался секрет вашего номера.

— Я просто хотела помочь Оливии. Она на неделю ведь улетала на Землю. Ее старшая сестра выходит замуж. Чтобы не отменять репетиции я ее замещала. Номер мы с Мэттью уже придумали. Когда он смастерит реквизит, у нас появится возможность отработать его.

— Чем ты хотела удивить жюри, о чем хотелось бы тебе по-своему рассказать всем? — шагая из угла в угол, спросил Уэйн. — Прием и передача информации — это то, чему ты хочешь научиться здесь. Это твоя стихия, Алекс. Но ни в коем случае не балет. Оливия с детства занималась танцами. И тема у них общая, связанная с медициной и генетикой «Взаимосвязь между генетической информацией и идеальными линиями в танце». Это не твое, — присаживаясь рядом на кровать, сказал он.

— Я могу раскрыть параллельно какой-нибудь другой вопрос, и в детстве я занималась легкой атлетикой. У меня есть кое-какая физическая подготовка. Я не бревно, как ты думаешь.

— Я этого не сказал. Речь идет совсем о другом. Хореография подразумевает совсем иную подготовку, своеобразную пластику и специфические физические данные и не только это: немало важно, как ты понимаешь суть своего танца, и во что ты готова перевоплотиться. Алекс у тебя слабое здоровье, тебе необходимо подумать, пока еще есть время, о чем-нибудь другом. Да, — запнулся он, — какой вы готовите танец?

— Танец трех одалисок из «Корсара».

Он недовольно поежился.

— Ты прыгаешь из одной реальности в другую, в твоей ситуации по-другому не получится, и я это знаю. Тебе нужны другие люди с другими характерами и событиями, происходящими в их жизни…

Уэйн встал и, о чем-то думая, медленно стал ходить взад и вперед. Остановившись у прозрачной перегородки, он поднял руку к голове и указательным пальцем начал вычерчивать какие-то фигуры на своем виске. После нескольких минут молчания он подошел к кровати и со вздохом сел на стул. Его рука сжала ее запястье, и он, глядя на нее, заговорил с умоляющей ноткой в голосе.

— Признайся, что тебе тяжело по сравнению с другими. Посмотри на свои ноги. Нельзя за полгода и даже за год достичь того, что другие отрабатывают многими годами.

Алекс отвернулась от него и зарыдала в подушку. Уэйн как-то странно дернулся. Положив руку на свою грудь, и закашлявшись, он быстрым шагом вышел из палаты.

Вадим почувствовал энергетическую вспышку.

— Понимаешь, я чувствую, в ней иногда появляется след еще одного сознания. Уловить его я не могу, но чувствую его пребывание. Оно мокрое или это… вода. Разве у людей такое возможно? Оно говорит с ней о катарах, и оно заставляет вести Алекс совсем по-другому. Зачем? Перед тем как произошла трагедия… Ты помнишь, что Калерия много танцевала, выгибая свое тело в немыслимые линии… и Алекс туда же… Я хочу понять, но уловить что-то в ее спутанном, слабом сознании, у меня не получается, — сказал Уэйн.

— Вернись к своим воспоминаниям и посмотри, чем все заканчивалось, когда наша сестра решалась завернуть своим телом линию, а потом выполнить несколько оборотов. Она согнулась и, оттолкнувшись от поверхности, подпрыгнула. Ты ведь помнишь, как она нас испугала. Уур специально для нее в запасе держал несколько тел носителей, из-за того, что она постоянно калечила их, стараясь создать новые линии. Она первая предложила правильное соотношение длин рук и ног для плавного и комфортного передвижения, — грустно произнес Вадим.

Куратор огляделся по сторонам. Он увидел семь куполов, озаренных утренним солнцем, и почувствовал, как неохотно просыпаются в каждой комнате гении студенческого космического центра. Настырные, любопытные пятнадцати — восемнадцатилетние подростки. Они следили за каждым из них, не заметно подготавливая студента к работе в институте «Среди звезд». Многие, впрочем, не станут его специалистами. Но в запасе имелись другие варианты, где они смогли бы хорошо зарекомендовать себя.

— Я к Калерии относился как к сестре. Ведь матери наши по искре относятся к одной ветви, — сказал Вадим после непродолжительного молчания.

— Знаю. Не сердись. Я чувствовал все твои вспышки. Хоть ты и скрыт для всех, но мы ведь с тобой близнецы.

— Когда ты это понял?

— Помнишь она со своей группой предложила новый проект? Этим катарам помогал тогда я… и ты. Несмотря на твою занятость, ты всегда был со мной рядом, когда речь заходила о новых моих проектах. Ты помнишь, как она радовалась, видя нас вместе. А твой удивительный подарок? Ты помнишь, как она порхала, кружась в танце от восторга?

— Она необычно вела себя, совсем не так как другие. Поначалу это было так странно. Она могла не контролировать себя и полностью рассеивать свою энергию. Жизнь катар протекает внутри своего тела. Оно нам необходимо как мембрана, хотя у нас есть возможность жить и без него. Общаясь с людьми, мы эту возможность стали редко использовать только тогда, когда появляется необходимость воплотить свои идеи и для ощущения материальности в этом измерении.

— Я долго думал, что могло случиться в пещере. Возможно, — он засунул руки в карманы брюк, — в пещере-люльке произошло непредвиденное повреждение пузыря. Все ее эгрегоры няньки вместо того, чтобы находится рядом с ней и питать энергией и информацией, заключенной в них, свободно перемещались по поверхности нашей планеты. Из-за этого изменился процесс и порядок воспитания, который был неизменным на протяжении всего нашего рода, — предположил Уэйн.

— Разрыв пузыря это единичный случай. За время существования катарской цивилизации. Прискорбные события можно пересчитать по пальцам, но все они заканчивались смертью зародыша. Калерия, наверное, выжила благодаря жизненной силе дарованной ее матерью и осознанностью той миссии, с которой эгрегоры выполняли свою работу нянек. Ведь они никогда ее не оставляли одну. Предполагаю, что подобие пузыря для нее они создавали своими оболочками. Как тебе такая идея? — держа брата за руку, сказал Вадим.

— Нужно передать Джону, чтобы нашел Алекс и привел ее в мой кабинет.

Уэйн махнул рукой пролетающему над ними дройду.

— Административная линия.

Шар пискнул, переключаясь на другую волну.

— Джон, как освободишься, найди Алекс. Мы будем ждать вас в медцентре. Не далеко от Донума находится звездолет, пошли им сообщение: «Вадиму нужны хатские собаки, пусть доставят всех». Нам нужны недавние воспоминания на этой планете. Собаки смогут считать по запахам каждый шаг из прошлого, который по каким-то причинам скрыт от нас. Наш брат создал их, как будто предугадывая события будущего.

Они не спеша шли по дороге.

— Как ты думаешь, куда нас может привести конец запутанной линии, которая образует эту историю? — спросил у Вадима Уэйн.

— Я так же, как и ты не вижу, чем она сможет закончиться в будущем.

***

Через пару часов на планете сработала система оповещения.

Защитный шатер опоясал всю планету.

Система объявила на планете карантин на трое суток, выдавая техникам причину — «проникновение в атмосферу биологической структуры неопознанного характера». Перемещаться с острова на остров не было никакой возможности. Студенты сидели каждый под своим куполом, изолированные от других факультетов.

Уэйн с Джоном остались помогать преподавателям справляться с образующейся паникой. В некоторых зданиях отключилась электричество и заблокировались двери. Старшекурсники помогали младшим советами и действиями. Команда обслуживающего персонала планеты несколько раз пыталась проникнуть на остров искусств под водой через коммутационные трубы. Многим девочкам от избытка чувств стало плохо.

Для Вадима сложившаяся ситуация, была на руку, и он решил воспользоваться ею. Незаметно закрывшись в комнате у своего брата, катара покинул своего носителя и, используя свои способности перемещаться во времени, принялся расследовать непонятное происшествие на Донуме, чтобы определиться с тем, что же здесь происходит. Он перенесся в прошлое, увидев его глазами неразлучной компании друзей.

Глава 3

Донум и компания

За две недели до начала учебного года академия художеств «Магия оттенков» наполнилась радостными криками, слезами от разочарований и протестами, которые заканчивались подачей апелляций. Раз в два года в ее стенах проходил конечный этап отбора на право считаться студентом знаменитого и престижного учебного комплекса «Донум». Всем участникам, прошедшим в последний этап отбора, за неделю прислали приглашения, где указывалось время встречи с преподавателями факультетов. К десяти часам холл наполнился экзаменуемыми и их родственниками. Последних попросили выйти на улицу и разместиться в парке или в одном из уличных кафе.

Списки с датой и временем были переданы через личных дройдов-секретарей.

Девочка со светлыми волосами, собранными в огромный хвост на макушке, пробежав глазами сверху вниз по регистрационным номерам, увидела себя в последней группе. Решив, что не стоит толпиться вместе со всеми в холле, она направилась в соседний парк.

С утра было прохладно.

В воздухе плавали подушки с виду похожие на пеньки. Одна из них стала ее троном.

Две птички чирикали около куста, и она с любопытством стала наблюдать за ними. Через несколько минут стало скучно, и девочка попросила дройда соединить с подругой, которая в это время прогуливалась в другом городе со своей собачкой по набережной Сены. Потом ей захотелось поговорить с братом, а потом со своим опекуном. «День уже перевалил за полдень, и на редкость августовская жара, разогнала всех людей с улицы в закрытые наполненные прохладой помещения», — сказала она проекции, висящей в воздухе, пожилого мужчины. Чтобы спрятаться в тень от палящего солнца, она отплыла под раскидистое старое дерево.

Капелька пота стекла по носу и попала в глаз.

Поморщившись, она отключила видеосвязь и направилась в прохладное здание академии. Облюбовав маленький подоконник, рядом с лестницей на второй этаж, она, стараясь никому не мешать, ловко вскарабкалась на него. Иногда по ее телу пробегали неприятные ощущения. Стараясь избавиться от волнения, она искала глазами на что можно перевести внимание.

Все достопримечательности тихого дворика академии, куда выходило окно, были тщательно изучены.

Она вытащила из голубой пластиковой папки два кристалла, спрятанные в белые капсулы, рекомендательное письмо из школы, две фотографии. С одной из них на нее глядела девочка с очаровательными большими глазами, положив на плечо парню голову. Она посмотрела на свое отражение и подумала: «Вот девочка со вздернутым носиком сидит на подоконнике и ждет своей очереди, теребя пальцем пшеничного цвета локон. Так как она сильно обожает своего брата, то для него попробует сделать все что сможет. Я сделаю все, что смогу, милый Сайман».

Ее палец прикоснулся к гладкой поверхности тонкого пластика. Изображение пропало. Перевернув прямоугольник, она чмокнула, другую появившуюся картинку.

Ей улыбались двое взрослых людей. Вздохнув, она быстро сложила все предметы обратно в папку и огляделась по сторонам. Пока она летала в своих воспоминаниях, людей в холе стало меньше. Остались те, кого распределили в две последние группы: семь парней и семь девушек, в их числе и она. Им предстояло зайти последними и завершить работу приемной комиссии.

Даже если она и провалит этот этап, то все равно звание гения, ну пусть и не признанного, обеспечено. Осчастливит ее поступление в студенческий образовательный комплекс на Донуме или нет, она еще не решила. Просто был договор с братом, который решил, что у него очень умная сестра. Она часто сравнивала себя со своими кумирами: Мороко Миэр, Клэр Шафуд, Анастасией Стриж.

Они уже закончили обучение и работали на научной космической базе вместе с ее родителями. Им предстояло на планете Эмпедокл найти среди пустыни пригодное для жизни место, возвести купол и создать поселение. Через пять лет другая экспедиция прилетела в оазис для дальнейшего изучения планеты и тайн, связанных с ней.

Она очень скучала по отцу, поэтому всегда носила изображение родителей с собой. Сайман был единственной родной душой, оставшейся рядом. Она знала, что Сайман дал обещание отцу заботиться и помогать ей, но иногда чрезмерная опека брата бесила и напрягала ее. Сейчас она сидела в академии, во-первых, потому что этого захотел Сайман, а во-вторых ее по необъяснимым причинам сильно тянуло в космос.

Она обхватила руками колени и положила на них голову. Пробежавшись взглядом по находившимся в помещении людям, девушка постаралась уловить разговор.

Трое парней сидели на раскладных стульях (художники такими пользуются на пленэрах), трое разместились напротив на резиновом зеленом мате, скрестив ноги. Они возбужденно болтали между собой и проходящие за дверью экзамены, не очень их беспокоили. По выражению лиц она поняла, что обсуждаемая тема, была интересной.

Еще один парень стоял в стороне, опершись об колонну. Его глаза были полуприкрыты. Он молчал, прислушиваясь к тому, что говорили другие, иногда поднимал удивленно брови, морщил лоб или довольно улыбался. Иногда качал головой, соглашаясь с приведенным доводом, но в разговор не вмешивался.

Девушка прислушалась.

Среди мальчишек возник спор:

— Предположить можно все что угодно. Теоретически вроде бы все верно, но не хватает доказательств. Если в ближайшие десять лет мы не оторвемся от тех границ, которые нам начертил космический союз, то можем просто потонуть в море предположений, — говорил худой парень в очках, парящих над его переносицей.

— Ты что-то хочешь предложить? — спрашивал другой.

— Если я правильно понял теорию Юрия, — и парень в очках повернулся в правую сторону, — то ты сказал, цитирую, у всех есть двойник. Срабатывает «принцип зеркала». Так ты сказал? — обратился он к соседу. — Хорошо. Давайте возьмем жизнь на Земле. Предположим, что где-то есть ее «отражение». Как будет работать твоя теория? У парня на другой планете доминирующей стороной будет левая. А все остальное? Ведь зеркало повторяет изображение точь-в-точь.

— Нет, Рик. Ты понял все не так, — вступился за того, кого назвали Юрием.

— Объясни, Мэтт.

— Давайте я вам объясню, как сам представляю свою теорию. Просто все… очень просто, — помолчав, сказал парень. — Не нужно хвататься за слова. Зеркало повторяет, но наоборот. Вот я и назвал свой принцип так. Противоположности: белое и черное, любовь и ненависть, жидкое и твердое… Понимаешь? Плюс и минус…

— Ненависть вместо любви? Но на Земле благодаря этому чувству происходит размножение видов, тогда как при помощи ненависти… — и рыженький парень в воздухе из ладоней сложил крест, — или я запутался, или тоже не понял, — постукивая нервозно пальцами об пол, сказал он.

— Может оно идет искусственно, без любви или почкованием, когда приходит время, не зависимо от твоего желания, — улыбнулся Рик.

— Тогда предположим другое. И становится тогда страшно. У нас в больнице людям оказывают помощь, что бы они жили, а если наоборот по твоим принципам получается так; у больного организма нет шанса на дальнейшую жизнь — взял слово рыженький.

— Может и так, — пожал плечами Юрий.

— Тогда объясни мне следующее. Мы садим культуры, чтобы потом их переработать и превратить в еду, которая необходима человеку для образования энергии и роста. Как получится наоборот? — спросил Рик.

Парень у колонны вопросительно поднял брови и заинтересованно хмыкнул.

— Ну давайте подумаем, как такое возможно наоборот, — вставая со стула, сказал до этого молчавший сосед Рика. — Возможно, они внутри себя катализируют энергию, но тогда им нужны органы подобие накопителей, — загибая палец, предположил он, — эта часть тела не органического строения, пусть будет кусок какой-нибудь соли.

— Накопление энергии идет не внутри, а на поверхности, — вставил парень, отходя от колонов и подходя к ним поближе.

— Что человек забирает из природы для себя, то они своей энергией поддерживают другой вид, — предположил Мэтт.

— Возникает вопрос. Что эта за жизнь? — разводя руками, спросил Рик.

— Это жизнь наоборот, которая совсем не походит на нашу и, мне кажется, по иерархии является высшей формой жизни с продвинутым разумом, — ответил парню Мэтт.

— Люди берут из недр Земли, то тогда те существа отдают, чтобы поддержать не свою, а ее жизнь. Планета разумное существо? — спросил рыжеволосый.

— С этим покончено. Давайте еще поговорим ни о чем, — рассмеявшись, предложил парень, сидящий с краю.

— Почему нас не пускают дальше в космос? Такая тема подойдет, — опять вмешался рыжеволосый.

— Здесь можно рассмотреть версию, выдвинутую в конце двадцатого века. Наша жизнь представляет некую систему, берем немного повыше, она находится в другой системе, то есть становится уже подсистемой и так далее, образовывая каталог. Высшая организация контролирует низшую, сохраняет информацию, исправляет ошибки, — начал Юрий.

— То есть ты хочешь сказать, что есть высший разум, назовем его системный администратор, который следит за Землей и помогает людям исправлять свои ошибки и не допускает проникновение других из вне, — уточнил Рик.

— Или исправляет самих людей, — дополнил рыжеволосый.

— Человек подобно вирусам может перенести в другую цивилизацию свою информацию и свое поведение и тем самым навредить организованную под определенные условия систему, — высказал свое мнение Мэтт.

— Но если она по организации интеллектуальней нас, а значит сильнее, то значит она сможет найти силы защититься, — сказал Рик.

— Защитится и погубить. Маленький вирус губит наш организм, и не все могут от него защититься, — вставил Мэттью.

— Но вирус не знает, что убивает нас. Он живет в среде, которой мы дышим. Закрой себе нос и рот, покрой свою кожу герметично веществом, чтобы они не могли оседать и размножаться в выделяемых на поверхность секретах, и никто не сможет тебе навредить. Попадая вовнутрь, он просто приспосабливается, используя в качестве своего воспроизведения твои клетки, — панировал рыжеволосый.

— А ей это надо? Интеллектуальному миру нужны проблемы? Знаешь есть такая легенда, самым мудрым признали того мастера единоборств, который вообще не допустил нападения на него, — возразил Мэтт.

— Вот и я про это. Знаешь про нападение, уйди от него, — сказал рыжеволосый.

— Может граница — это нейтральная территория, на которой можно вести совместное сотрудничество и учиться, — вклинил в разговор парней свои рассуждения Рик.

— У человека небольшие способности. Нужен адаптер, некий протез, или есть мнение авторитетных людей, что нужно полностью отдать работу в руки искусственному интеллекту, сделав его посредником, а самим остаться, где нам ничего не угрожает, — вник в разговор парень, стоявший около колонны.

— Искусственный интеллект, я вам могу сказать точно, не станет мириться с человеком. Если говорить образно, он соберет свои «чемоданы» и найдет другую планету для своего существования. Так сработает его высший интеллект, — опять возразил Мэтт.

— Он не будет помогать людям? Высшая система низшей…, — переспросил рыжеволосый.

— Нет. Я, думая он просто уберется с Земли и может, организует в своем роде свою цивилизацию, — ответил ему Мэтт.

— Будет держаться подальше от создателя. Это разумно. Может и человек в свое время сбежал из рая по тем же причинам…

Все рассмеялись.

Сначала ей подслушивать разговор мальчишек было неинтересно, но потом у нее в голове стали появляться картинки необычной планеты с ее жителями. «Как может этот мир выглядеть? — спросила она сама себя. — Желеобразные горы и в реках по наклонной течет не вода, а песок. Жители спят, чтобы дать выйти своему сознанию для активной работы. Утром же они в состоянии анабиотического сна. Их тела бессмысленно ходят из угла в угол подобно зомби. Интересно, а как тогда они передают информацию друг другу? Как получится общение наоборот?» Задумавшись над своим вопросом, она не обратила внимания на парня, который подошел к ней.

— Привет. Меня зовут Мэттью. О чем думаешь?

Она вздрогнула и могла бы свалиться с подоконника от неожиданности, если бы он вовремя не прижался к ней.

— Алекс, — спрыгивая со своего наблюдательного пункта, сказала она и протянула ему руку. — Ты правда думаешь, что такие миры существуют?

— Сказать, что это теория — значит, ничего не сказать. У нас нет опыта, доказанных фактов, мы ничего не знаем о дальнем космосе. Люди могут только фантазировать и предполагать, опираясь на свою логику, выстраивая модели. То чем мы занимались сейчас детская игра. Помогает отвлечься. Насколько у тебя развито воображение и насколько у тебя мозги забиты знанием, настолько и получишь результат к своему «как», — он развел в воздухе руками, показывая безграничность. — Человек дышит легкими. Убираем эту функцию или видоизменяем, и уже получается другой вид. Как ты думаешь, он будет внешне походить на людей?

— Наверное, нет, — улыбнулась она ему.

— Все так говорят. Ты опираешься на логику, но у тебя нет доказательств. Ни у кого их нет.

— Но это очевидно! — заявила она.

Парень пожал плечами и обернулся на скрип старой деревянной двери. Из аудитории вышел полный человек среднего роста и, глядя поверх своих очков на оставшихся в холе людей, подозвал всех к себе.

— Сейчас выйдет группа и я приглашу вас, — он указал на парней.

Из-за двери послышался шум. Десятая группа по одному выходила в коридор. Их с любопытством разглядывали, стараясь определить по выражению лица результаты экзаменационного собеседования. Приглаживая рукой свою кучерявую шевелюру, администратор пригласил войти следующих.

— Одиннадцатая группа может входить и рассаживаться около преподавателей по названию факультета, который вы указали в своих анкетах.

— Ты будешь не против, если я тебя подожду здесь? А потом мы прогуляемся по парку или сходим куда-нибудь, — быстро заговорил Мэтт, смущаясь. — Согласна? Как?

Девушка улыбнулась и утвердительно кивнула ему головой. Парень быстро подобрал свои вещи с пола и юркнул в закрывающуюся дверь.

— Удачи, — прошептала она ему в след.

Она вернулась к подоконнику. «Если сегодня провалиться, то завтра я уже смогу вернуться к своему брату и его подруге Гвен. Решено. Возможность учиться в самом красивом городе на Земле и к тому же рядом с академией Саймана будет для меня не самый худший вариант», — подумала она. В глубине души девушка уже сомневалась, а стоит ли вообще сейчас идти на экзамен. Вечером нужно собрать вещи, заказать на утро билет, позвонить брату и рассказать, что с его затеей ничего не получилось, и в забронированное время переброски, пройти в кабинку телепорта. Закинув ноги на подоконник и обняв их руками, она уставилась в окно. В который раз ее взгляд опять блуждал по зеленым газонам с разноцветными петуньями и маргаритками.

Во дворе возникло оживление.

К крыльцу здания подъехала черного цвета машина. Из нее вылез высокий молодой человек в синей форме. На левом плече френча она рассмотрела разноцветные нашивки. Он снял очки навигаторы и забросил их на водительское сидение. Отряхнув рукав, попробовал расправить заломы на брюках, разглаживая их ладонью. Бросив взгляд на отражение в тонированном стекле машины, он едва прикоснулся к аккуратно уложенным набок волосам. Затем человек, хлопнув дверью, быстро поднялся по ступенькам и скрылся в распахивающихся дверях академии художеств.

Она, проводив его взглядом, стала внимательно разглядывать машину необычной формы и цвета. Эта машина была единственной в своем роде. «Наверное, собрана по индивидуальному эскизу. Воплощение чей-то мечты. Сейчас можно заказать все что угодно. Хоть летающее блюдце. Лет десять нельзя было, а вот недавно разрешили, и людей не остановить. Правильно, что вслед своему разрешению, придумали ограничения в размерах и во внешнем виде. Но вот к этой не придраться. Красавица, — думала она, любуясь машиной».

— Ничего себе! Класс! Видела, кто приехал? — обратилась к ней девочка, выглядывающая из-за ее плеча в окно. — Мечта! — протянула она.

— У каждого своя мечта. Я в машинах не разбираюсь, поэтому ухожу. Вот. Пожалуйста. Наслаждайся.

Она забрала пластиковую папку и направилась к массивным дверям. Ей очень хотелось, чтобы время шло немного побыстрей. Как будто, читая ее мысли, к ним вышел все тот же мужчина с лохматой шевелюрой и, хлопнув в ладоши, тем самым заставляя обратить на себя внимание, оставшихся в холе.

— Освободилось два места. Заходят те, на кого укажу. Кабинки преподавателей подписаны, сомневаетесь, прикоснитесь жетоном, который вы получили при входе, и мой помощник дройд-администратор укажет кабинку. Вопросы есть? Тогда Алекс Нейвис и Виктория Хлебникова.

— Результат известен сразу? — спросила девушка в зеленом сарафане.

— Да. Еще?.. Нет. Тогда прошу, девочки. Живей.

Пропустив вперед Викторию, Алекс остановилась около дверей. Холодная дрожь пробежала по спине. Погладив гладкую поверхность папки, где лежали фотографии ее самых дорогих людей, она собралась с мыслями и вошла в аудиторию.

На высокой белой подставке стоял робот синего цвета.

Она усмехнулась его формам.

Тело напоминало конус, основание которого стояло на трех маленьких сферах. Его вершина переходила в вершину другого конуса меньшего по размеру и, видимо, образующего дройду голову.

На ее лице появилась гримаса удивления.

Робот, считывая ее настроение с мимики лица, только покачал треугольной головой. Маленькая красная точка пробежала по ее блузке и замерла на жетоне, весящем на прищепку у нее на клапане кармана.

— Первая кабинка, — подобно стуку клавиш, прошлепал голос дройда.

Верхняя часть дройда отсоединилась от туловища и взлетела вверх. Она поплыла в сторону указанной кабинки, на которой висела табличка с названием факультета. На ней появлялся текст на разныхязыках. Синий конус, зависнув на мгновение над головой Алекс, вернулся обратно. Оставалось войти и сделать то, для чего она сюда пришла.

Пожилая женщина взяла папку и пригласила присесть.

Девушка махнула рукой и указала место, куда должен подкатиться стул.

Тот вздрогнув, медленно подплыл к ней. Не успела она сесть, как к ним зашел человек в форме. Она узнала в нем того самого водителя «удивительной» машины, которая недавно припарковалась во дворе академии.

Парень склонился над преподавателем и чуть слышно что-то спросил ее.

Она мотнула в сторону девушки головой и подала отчет сегодняшнего опроса.

Человек обернулся и посмотрел на Алекс. Их глаза встретились. По нашивкам на его плече и рукаве она поняла, что он преподаватель с Донума. Он снова наклонился и что-то шепнул на ухо женщине.

— Хорошо, куратор, — ответила та.

Про Донум и управляющего студенческим комплексом Алекс много рассказывал Сайман. В то время, когда брат показывал видео, она в третий раз перечитывала письмо от мамы, создавая заинтересованность. Поэтому, как выглядит куратор, она не знала. Алекс заметила, что человек удивленно смотрит на нее. Девушка зажмурилась от пристального взгляда, который прожектором проникал вовнутрь, заставляя сильно биться сердце. На минуту ей показалось, что некая сила сейчас столкнет ее со стула, и она рухнет на пол.

— Мы можем начать, куратор Уэйн? — спросила женщина, слегка коснувшись его руки.

— Куратор, Уэйн? Здравствуйте, — собирая оставшиеся силы, сказала девушка.

Он слегка кивнул, продолжая ее рассматривать.

— Меня зовут Алекс.

Он опять молча кивнул и жестом дал понять, чтобы на него не обращали внимания.

— Мне очень понравились твои результаты. К тому же твою работу я рассматривала лично, — поправляя стопку разноцветных папок, произнесла женщина.

— Извините, что вмешиваюсь, но я всего лишь хотел узнать, почему ты выбрала лингвистику, — скрестив руки на груди, спросил куратор.

— Мне нравится свобода и путешествия, но просто любоваться на красивые места Земли для меня мало. Хочу учиться. Это возможно только общаясь с людьми и, много читая.

— Уэйн, я могу тебя попросить самому определиться с этой девушкой? Через час у меня встреча с одним человеком, а я еще не готова, — умоляюще обратилась к человеку женщина.

Любезная улыбка куратора стала согласием на просьбу преподавателя. Присев на край стола, он подождал пока, та соберет свои вещи и уйдет.

— Поговорим о путешествии, — предложил он ей на японском языке, — какой бы ты выбрала язык для общения со мной?

— Французский.

— Кое-где в разговоре я буду перескакивать на другой язык, будь готова к этому.

— Хорошо.

Он ее спрашивал о впечатлениях и разочарованиях, о любимых местах и друзьях, с которыми она поддерживает общение. Куратор не только заставлял ее рассуждать, но и делился своим опытом. Алекс рассказывала о редких уголках Земли, в которых довелось побывать. Она говорила, стараясь не смотреть в его сторону и не встречаться с его пронзительными темно карими глазами. Густые черные брови, придававшие лицу выразительность, иногда удивленно поднимались кверху или, в минутке раздумья куратора, собирались у переносицы.

Синий оттенок френча хорошо сочетался с его светлой кожей.

Ей было не комфортно и одновременно она гордилась собой, что может вот так свободно поделиться с куратором своими воспоминаниями о понравившимися уголках планеты.

Когда родители еще работали на Земле, и она с братом были не в том возрасте, когда ребенка можно спокойно оставить одних дома, то эти поездки были настолько частыми и экстренными, что у нее под кроватью всегда лежал собранный чемодан, так же, как и у ее брата Саймана.

— Ты меня убедила, Алекс, — удовлетворенно сказал он ей, — и ты принята. Можешь идти. Вся остальная информация придет к твоему опекуну. Ждем тебя на Донуме.

Она мгновенно вскочила и пулей вылетела за дверь. Подойдя к окну, к своему недавнему месту наблюдения, она передернулась от охватившего ее волнения. Даже здесь она чувствовала на себе его взгляд.

— Больше не думать, — приказным тоном обратилась она к своему отражению в стекле окна.

На улице повиснув на перилах ее ждал Мэттью. Он мило улыбался. Девушка поняла, что у него есть отличные новости, с которыми он не спешил похвастаться.

— Как прошло?

— Отлично. Меня экзаменовал сам Уэйн. Мне нужно немного прийти в себя, и я охотно соглашусь на любое твое предложение куда-нибудь сходить.

Парень задумался.

— Я в этом городе впервые…

Он дал команду своему дройду-секретарю найти что-нибудь поблизости.

— Здесь за углом есть кафе… пошли туда?

Пока Мэтт выбирал, куда пойти, она смотрела, как из академии художеств выходили преподаватели звездного университета.

— Пойдем, — немного помедлив, ответила Алекс.

Она шла и любовалась голубым небом, стайкой пролетающих птиц. У нее создалось такое чувство, как будто знакомство с Мэтт длится очень и очень давно. И этот город, и старые дома казались ей тоже знакомыми и такими милыми. Ее охватила эйфория.

— Мэтт, ты случайно не знаешь, почему управляющий Донума себя называет куратором.

— В университете учится парочка моих знакомых, и если я правильно понял, то негласно управляет планетой его помощник — Джон. Говорят, он сам себе на уме и очень молод для такой должности, но Уэйн его ценит и надолго от себя не отпускает. А еще в него влюблено половину девчонок с Донума.

— Любят? Уэйна?

— Нет, — Мэтт удивленно посмотрел на девушку. — Они любят Джона. Малый очень сердится, но поделать ничего не может. А еще там, как мне объяснили, самое страшное наказание — это ссылка домой без права восстановления. Но понимаешь, куратор оставил за собой право выбора, если этот выбор касается судьбы учащегося. Говорят, если что-то не получается и не важно, что именно, то в любое время суток можно обратиться к нему. Он всегда со студентами и всегда за них.

— А как девочки относятся к … Уэйну? Ты не слышал?

Мэтт сделал шаг вперед и преградил ей дорогу. Она подняла глаза и вопросительно посмотрела на парня. Алекс чувствовала, что вопрос задел его, но по необъяснимым причинам образ куратора она никак не могла вытиснить из своих мыслей. Алекс очень хорошо знала, что может произойти с ней потом и понимала, что сил справится с нахлынувшим чувством у нее не будет.

— Ты серьезно? Во-о-от это да! Тебе понравился Уэйн? А я? Что ты думаешь обо мне?

Алекс слегка пихнула его рукой и прибавила шагу. Ей хотелось бежать, лететь. «Удивительное чувство, — подумала она, — ноги вот-вот оторвутся от земли». На ее пути снова вырос Мэтт.

— Ты проскочила. Нам туда, — и он вытянул руку влево.

Мэттью закрыл глаза и, скрестив руки на груди, глубоко вздохнул. Девушка, улыбнувшись, развернулась и пошла в сторону кафе. Через пару шагов, посмотрев назад, она увидела, как тот шел следом, изображая зомби. Широко открыв рот и закатив глаза, он в вразвалочку смешно ковылял за ней, вытянув вперед руки.

— Пошли, — засмеялась она.

Тот, прижав руки к груди и высунув язык, запрыгал по дорожке имитирующий желтый кирпич.

Август выдался на редкость душным. Зной отражался от стен домов, крыш, дороги и мучительно донимал прохожих. Переулок, по которому они шли, был малолюдным. Единственная территория, покрытая тенью, находилась на их стороне.

Редкие прохожие, завернувшие с шумной улицы, тотчас стремились укрыться от солнечных лучей на этом узком пространстве.

Они мешали Мэттью дурачиться, прыгать, вальсировать и размахивать руками.

Она взяла его за указательный палец и позволила обнять себя за талию. Завернув за угол, они вышли к старому круглому фонтану с золотистым кубком посередине.

Тоненькие струйки, бившие из отверстий, которые выходили из бортиков самого фонтана, перекрещивались с толстыми струйками, поднимающимися в центральном сосуде. Тихое место наполнялось журчанием и всплесками, перемешиваясь с глухим шумом, доносившимся с оживленной дороги. Желтая дорога раздвоилась, огибая фонтан с обеих сторон.

Она пошла налево, а он, заложив руки за спину и, корча из себя важного графа, решил пойти направо. Задрав нос к верху и поднимая высоко согнутые в коленках ноги, он вышагивал как цапля, смеша ее.

— Вот мы и пришли, — указал он в сторону оранжево-желтого небольшого строения с витражными стеклянными стенами. — Войдем во внутрь или посидим в беседке?

— Вон та с вьющимися розами очень красивая. Давай останемся в ней.

В электронном меню, появившимся на мониторе, они выбрали себе два смузи и мороженое из мангастина.

— Здесь не так жарко, — заметила она.

— Стенки беседки обтянуты прозрачным веществом, дотронься…, а снизу поднимается охлажденный воздух, еще одна стенка из спадающих роз замедляет быстрому нагреванию беспрерывно циркулирующей прохладе.

— Можно мне еще кое о чем спросить тебя? — уставившись на него, спросила девушка. — Откуда ты знаешь такие подробности о жизни на Донуме?

— Я же говорю, у меня там учатся знакомые. Раз в неделю мы болтаем друг с другом, и они мне рассказывают свои новости. Я целый год думал, где бы я хотел учиться дальше…

— И конечно ты выбрал космический университет, — закончила она за него. — А я не думала. Мне брат посоветовал, и я не знаю правильно ли поступаю или неправильно… смотри какой странный мужчина, — вскрикнула она, — вон там сидит за столиком у фонтана.

Человек сидел и пил маленькими глотками, наверное, горячий напиток, закусывая куском пирога. Странности этому человеку придавал его наряд. Серая фетровая шляпа и серый старый плащ очень широкий и длинный. К тому же он очень странно себя вел. Откусив маленький кусочек от пирога, он начинал медленно и старательно пережевывать его, а потом, оглядевшись, выплевывал в руку и комки мякиша складывал в карман своей одежды. Неожиданно мужчина замер, перестав жевать, и посмотрел в их сторону, как будто услышал, что о нем говорят. Алекс тихо взвизгнула и прижалась к Мэтт.

— Нарисованное лицо. Оно белое… как у мима.

— Артист, наверное, — неуверенно прошептал парень.

Рядом со странным человеком на стуле стоял железный предмет похожий на шкатулку или ящик. Алекс не думала отклеиваться от Мэтт, но ее любопытство будоражило воображение. Чуть выглянув из беседки, девушка тайком следила за действиями этого артиста. «Чем-то напоминает милого котенка, — подумал парень, разглядывая Алекс, — боится, но настырно лезет. Любопытная и симпатичная, — усмехнулся он своим выводам».

— Он уходит, — ойкнула она, спрятавшись за свисающую до земли лиану из роз.

— Пусть идет. Нам-то что?

— Посмотри, он забыл свой ящик. Видишь, стоит на стуле. Нужно догнать его и вернуть.

Она выпорхнула наружу и, оглядываясь, быстрым шагом подошла к столику, за которым сидел мужчина.

— Какой странный сундук. Похоже он пустой. Такой легкий, — сказала она подошедшему к ней Мэтт.

Тот взял ящик и осторожно потряс его. Я говорю тебе — он артист. Алекс выхватила у него предмет и побежала следом за уходящим человеком. Человек с белым лицом исчез за домом, и ей пришлось выбежать на многолюдную улицу. Никого не было. Разглядывая выпуклости на крышке ящика, Алек пошла назад к Мэтт. Дройд пискнул над ухом и она, оторвавшись от странного замка ящика, увидела почти рядом с собой его владельца.

— Подождите, — крикнула она, — вы кое-что забыли.

Мужчина обернулся, и ей второй раз за день стало страшно. Мурашки пробежались по всему телу, заставляя ее вздрогнуть. На нее смотрел очень бледный с худым лицом человек. Очертания глаз, бровей, губ были прорисованы черным карандашом. Щеки настолько ввалились, что скулы сильно выпирали вперед. Но самое главное это его глаза. Они не моргали, а неподвижно застыли и сейчас уставились на нее. Алекс попятилась назад и столкнулась со стеной дома. Он подошел к ней.

— Чего тебе? — грубо спросил мужчина.

— … забыли, — чуть не икая ответила она, — вот… возьмите.

— Это не мое.

— Ваше. Я видела, как вы его достали из-за пазухи и поставили сначала перед собой, а потом на стул.

— Зачем ты его схватила. Оно предназначено для другого. Ты кто такая, — разглядывая ее с ног до головы, поинтересовался он.

— Меня зовут Алекс.

— Раз ты его подобрала, тогда это твой подарок, Алекс, — неестественно прошипел человек.

Он ухмыльнулся и, неожиданно для нее, пустился бежать по улице, распихивая прохожих.

Девушка проводила его взглядом. Пожав плечами, Алекс побрела обратно к кафе. Не дойдя до фонтана несколько шагов, она увидела идущего на встречу Мэттью. Он взволованно что-то кричал и размахивал руками. Из-за шума воды ничего не удалось разобрать. И вдруг она взлетела на воздух. Тело стала таким легким и практически невесомым. К ней подбежал человек, сначала Алекс подумала, что это куратор Уэйн, но она ошиблась. Этого человека Алекс не знала. Парень бросил в нее серебряную сферу, в которую втянулось беловатое облако, кружившееся вокруг. Действия проносились перед ее глазами, как в замедленном кино. Последнее что запомнилось, это выражение лица неизвестного парня, поймавшего ее на руки.

— Ну, давай, открывай глаза! — кричал ей кто-то в ухо. — Очухивайся, приходи в себя!

— А-а-а, — простонала девушка, — где я? Что случилось?

Мэттью бережно поставил ее на ноги и, придерживая за талию, дул на ее лицо, стараясь привести в чувства. Рядом стоял еще один человек — молодой парень лет девятнадцати или двадцати. Выражение лица говорило, что он злится. На загорелой коже выступили красные пятна. Желваки его ходили ходуном, губы плотно сжимались. Он то и дело глядел на девушку и озирался по сторонам, как будто желая кого-то увидеть.

— Ты так быстро упорхнула вслед за человеком с белым лицом, — Мэттью махнул в сторону рукой, — что я ничего не успел тебе сказать, а потом смотрю, ты возвращаешься. Я правда не понял, что случилось, по-моему, ты подскочила вверх и так высоко… У меня мысль промелькнула, вот упадет и переломает себе ноги… пока ты бегала, ко мне подошел вот этот парень… его зовут Джон, и он интересовался не видел ли я чего-нибудь необычного, — тараторил Мэтт, отряхивая Алекс от пыли, — я ему сказал, что здесь был человек со странной внешностью, больше всего он походил на артиста в гриме — мима… он сказал, что я должен показать, куда тот пошел… а потом ты… взлетела. Если честно я чуть сума не сошел. Кричу тебе, кричу…

Джон внимательно осмотрел ноги и руки девушки.

— У тебя что-нибудь болит? Попробуй пошевелить руками, — попросил он, снова озираясь вокруг.

Девушка прислушалась к своему телу. Вроде ничего не болело. Она осторожно подняла одну ногу, потом вторую. Пошевелила руками и ойкнула от внезапной боли в плече.

— Рука?

— Да. Наверное, вывихнула.

— А ноги?

— Вроде все в порядке. Целы.

— Мэтт, беги в академию и найди куратора, он еще должен быть там. Постарайся в вкратце объяснить, что случилось. А мы пойдем следом. Ты сможешь идти?

Алекс, пошатываясь, сделала шаг. Ноги ее подкосились, и она чуть не упала. Джон подхватил ее на руки.

— По-другому не получится, а времени у нас мало…

— А-а-а могу я задать вопрос? — замешкался Мэтт.

— Что?

— Ты помощник Уэйна?

— Предположим. Ты будешь еще о чем-нибудь спрашивать или рванешь в академию?

Парень, подмигнув Алекс, что есть мочи понесся по улице.

Джон подходил к воротам здания в тот самый момент, когда Мэтт рассказывал Уэйну случившуюся с ними историю.

Куратор держал в руках черный контейнер с набитыми кристаллами. По стеклу дверки пробежала змейкой голубая молния, когда он притронулся к нему рукой. Забросив его на сидение вместе с френчем, он увидел в зеркале машины Джона с Алекс на руках.

— Значит ты его не догнал? С тобой-то все в порядке? Давай ее мне, — сказал он, обращаясь к своему помощнику.

Куратор легко и нежно подхватил Алекс и понес ее в здание. Мэтт проводил его взглядом, не зная, что ему делать; то ли идти следом, то ли подождать на улице. Он оглянулся, чтобы спросить разрешение у Джона и увидел его в семи шагах с мужчиной солидной внешности. Парень прислушался.

— Что тут произошло? На вас напали?

— Меня зовут Джон. Я помощник Уэйна, управляющего студенческого комплекса на Донуме. С чего вы решили, что был инцидент? Спросите у этого парня, он подтвердит, что произошел несчастный случай.

Мужчина, поглаживая свои усы, изучающе уставился на Мэттью.

— Ты там был?

— Где? — искоса глядя на Джона, осторожно спросил Мэтт.

— Парень, я тебе задал вопрос, не надо валять передо мной дурака, — наклонив голову набок, процедил сквозь зубы мужчина.

— А вы собственно кто? — вступился Джон.

— Я начальник управления порядка в этом городе. Некий аноним пятнадцать минут назад разослал половине этого города сообщения о сюрпризе, который будет ждать вот в этом квадрате города, — запнулся он. — После недавнего происшествия на площади у ворот в самом мирном городе на планете, все управления стараются не пропустить подобные случаи и мы в том числе.

— Вы говорите про случай на карнавале? Когда четверо неизвестных напали на детей и их родителей. И пока их удерживали в фургоне, еще трое несли полную чушь перед участниками праздника. Да. С жителями островов «забвения» в последнее время происходит что-то неладное. Плохо что они выпросили для себя статус неприкосновенности, и тем самым, прикрываясь им, стараются изменить планы, принятые земным правительством совместно с космическим союзом.

— Никто на нас не нападал. Мы сидели в кафе, разговаривали, смеялись и вдруг, она что-то заметила, вскочила и понеслась следом за человеком. Я думал, что Алекс захотела от меня сбежать. Это меня поразило, а потом разозлило. Могла ведь сказать, что мол надоел, и я пошла, — сказал Мэтт пожимая плечами.

— И что дальше?

— Ну-у… я подождал. Смотрю, идет обратно…, а потом споткнулась. Жарко, наверное, голова закружилась. Я так реально ощутил на себе ее боль, что стало не по себе…

— Что за человек, за которым она пошла? — оборвал его начальник управления по охране порядка города.

— Простой прохожий, — опять вмешался Джон.

Он подошел к парню и хлопнул его по спине так, что тот закашлялся.

— Сейчас так же болит? Мне тебя нужно показать Уэйну, пусть посмотрит причину твоего кашля, — таща за руку Мэтт, заботливо проговорил Джон, — наверное, простыл. Пока доктор еще здесь, нужно показать парня, — проходя мимо мужчины, пояснил он.

Когда за ними закрылась дверь академии, и они оказались в холе, заботливость Джона быстро испарилась. Помощника как будто подменили. Он нетерпеливо вызвал лифт и, выходя из кабинки, на ходу стащил с себя френч. Подталкивая грубо Мэтт в конец коридора, он бесцеремонно запихнул его в комнату и подошел к Уэйну. На узком столе лежала неподвижно бледная Алекс.

— Что с ней? — прошептал встревоженно Мэтт, игнорируя раздражения Джона.

— За ширму и без вопросов, — кивнул в угол тот.

— Мы не виноваты в случившемся. Почему ты на нас злишься?

— Я от природы такой нервный, — смягчившись, сказал ему Джон, заталкивая его за перегородку.

— Взрывом стерло целый сегмент памяти, причем очень важный. Я попробую восстановить его. Нужно присматривать за ней на Донуме…

— У нее будут проблемы?

— И у тебя тоже, — сочувствующе сказал Уэйн, качая головой.

За ширмой Мэтт стянул с себя футболку и, оглядев свое тело, удовлетворённо сел на белый кожаный стул. Он оперся о стену и почувствовал, как по спине нервно пробежала дрожь. Его рука дотянулась до того места около лопаток, где болезненно зудела кожа.

— Что там у меня такое? — спросил он у подошедшего Уэйна.

— Все нормально, парень. Это солнечный ожог. Солнце сегодня палит ненормально. Так и скажешь своим родным, а остальное забудь, — глядя в упор на Мэтт приказал Уэйн, делая акцент на слове «забудь».

Куратор крепко вцепился в руки парня, не давая ему пошевелиться. Под тяжелым его взглядом Мэтт стало плохо. В ушах зашумело и ему показалось, что пол покачнулся под ним. Он закрыл глаза и дал уплывающей комнате утащить себя следом в надвигающуюся темноту.

— Как он?

— В норме. На него попала искра от взрыва, термический ожог. Сейчас парень очухается, ты ему приклей пластырь, и он может быть свободен. Сделай так, чтобы он кроме тебя в этой комнате больше ничего не увидел. Проводи его до вокзала и возвращайся, нужно будет Алекс отправить домой, а пока я ее приведу в сознание.

— Меня просто зашкаливает от эмоций. А как мирно и тихо начиналось утро, пока ты не почувствовал рядом с академией присутствие братьев Титана. Когда они рядом, у меня пропадает сон.

— Мне трудно бывает их увидеть, но поступки и действия я хорошо научился отделять от человеческих. Они размыты и имеют серую тень, которую я и увидел.

— Парни из «Бездны» его поймали. Уже десятая заводная кукла. Когда им придет конец? Ты ведь сказал, что вечно прятаться за ними он не сможет.

— Нам нужно найти людей, которые ему помогают. Порталы в прошлое мы закрыли, да и помощников у Титана осталось немного. У него есть только это настоящее. Он ненавидит нас, тебя, твоих друзей и… — заглядывая за ширму, произнес Уэйн.

— И… что?

— Иди он уже очнулся. Потом поговорим. Я это видел, но почему так случится объяснить тебе не смогу. Вся линия будущего в сплошных провалах. Точка, точка, тире, тире, точка, тире, тире — как-то так. Если надо возьми мою машину.

— Моя стоит за парком. Мне с твоей бывает трудно найти общий язык. Как ты с ней договариваешься?

— Я оставлю Алекс с помощницей, тебя ждать не буду у меня еще много дел. Встретимся на Донуме, — улыбнулся ему в ответ Уэйн.

— Они будут помнить что-нибудь про этот случай?

— У них останется лишь тревожность, которая будет ассоциироваться с экзаменом и переживаниями. Остальное останется для них забытым.

***

Молодой человек в зелёно-белом костюме стоял, опершись об стеклянную дверь. Он здесь стоял уже пять минут, уставившись на объявление, появляющееся на зеленом стекле. Его пальцы долбили по всплывающим буквам, нервную дробь.

«В связи со сборами студентов учебного комплекса Донум и их переброской на звездолет, по распоряжению управления образования и науки, терминалы на вокзале «Северный» будут закрыты на два часа (с 14–00 до 16–00 по местному времени).

Старший по вокзалу.

— Я могу вам чем-то помочь? — спросила его пухлая маленькая женщина, выходя к нему из здания.

— Меня ждет невеста, я бы хотел с ней встретиться, а у вас здесь вот, — и он показал на дверь.

— Вы можете воспользоваться поездом и уже через двадцать минут доехать до вокзала «Западный» или воспользоваться вокзалом «Звездный». У нас с ними договор, что наших пассажиров на это время они заберут себе. Вы понимаете, мы даже подойти к кабинкам переброса не можем. Вон тот человек в синем френче и его люди заняли наши места. Они встречают студентов, сверяют со списками и отправляют сразу же на звездолет, который доставит детей до «Вечности-2». Там всех ждет пересадка на личный звездолет студенческого комплекса.

— Значит, у меня ничего не получится в ближайшие два часа?

— Если кто-нибудь опоздает, то время могут продлить. Нас об этом предупредили, а я предупреждаю вас.

— В час пик закрывать вокзал! — возмутился мужчина.

— В прошлом году переброска студентов проходила ночью. Всех попросили уйти, и они окружили здание. Ближе чем на двадцать шагов нельзя было подойти. К тому же зачем-то выключили свет и студентов выводили, а кто-то утверждал, что их сонных выносили на руках, в полной темноте. У нас работает Мишель оператор дройдов… ну… и он еще охотно помогает нам и пассажирам… так вот Мишель носит очки, которые могут переходить в темноте в режим ночного видения. Говорит раритет, сейчас таких не выпускают. У них есть два небольших аккумулятора в дужках и еще кое-какие функции… — она запнулась, посмотрев на недовольное лицо человека. — Так вот, я вернусь к тому, что он в своих очках, а другие приборы просто выключились под действием мощного устройства, включенного за охраняемым этими парнями кольцом, ну понимаете… наверное, хотели скрыть что-то…

— Девушка, вы все время сбиваетесь с логического хода происходящих действий, — вежливо поправил свою рассказчицу мужчина.

— Ага, — кивнула она, — вас тоже заинтересовал мой рассказ? — таинственно спросила женщина.

— Ну-у. Что было дальше.

— Да ничего. Мишель положил их куда-то, а потом потерял.

— А с детьми-то что?

— С какими?

— Которых привезли ночью.

— Переправили сонных на звездолет. Они, возможно, устали и заснули, а взрослые не стали будить, выносили из автобуса на руках и переправляли.

— Понятно. Спасибо. Ваш рассказ был очень познавательным и интересным.

— Была рада вам помочь.

Женщина вернулась к своим коллегам, стоящих рядом с терминалом выдачи пластиковых жетонов. Заинтересовавшись рассказом своей знакомой о случае с ее соседями, тут же забыла о мужчине в зеленом костюме. Он же, постояв еще пару минут около двери, махнул рукой и отправился на остановку междугородней телепортации, чтобы попасть на вокзал «Западный», как ему и посоветовали.

Внутри этого же здания шла работа в плановом режиме. Сборы проходили за десять дней до начала занятий. Всем первокурсникам рассылали приглашения с зарезервированным временем прибытия на вокзал «Северный», правила, рекомендации, которые нужно будет соблюдать, несколько документов для родителей и опекунов, в которых указывались права и обязанности студенческого комплекса. Самые важные пункты были подчеркнуты жирной чертой. Университет брал обязанности по обучению в выбранном направлении, в коррекции воспитания, рекомендации по оздоровлению и в конце обучения обязательное предоставление вариантов места работы.

Официальным опекуном Алекс, пока ее родители выполняли научную миссию, с радостью согласился стать Джин-Хо троюродный брат ее отца и его коллега. Он был хорошим другом, слушателем и очень-преочень пытался заменить Алекс родителей.

Отправленное Сайманом письмо в колонию планеты Эмпедокл должно было дойти уже через двенадцать часов.

Она перед отъездом на Донум надеялась получить от родителей ответ с наилучшими пожеланиями в учебе.

Так взрослые возлагают на детей свою надежду, что чадо будет усердно трудиться не покладая рук.

Вещи уже были собраны, подписанные документы отправлены, оставалось прибыть к 14–27 на вокзал и переместиться на звездолет. Алекс пообещала своему брату Сайману, что не даст повода для переживаний. Еще она дала шуточную клятву рассказывать о своих успехах и, хотя бы, кратко описывать прошедший день, проведенный на Донуме. Девушка молча мотнула головой в знак того, что будет скидывать на почту каждый вечер, или как получиться, отчет для своих родителей, после того, как Сайман попросил ее об этом. Потом Алекс продемонстрировала своим домашним, как налево и направо будет посылать в космос поцелуи, предназначенные родителям, знакомым ученым, друзьям Саймана, патрулирующим космическое пространство и все тем, кто останется на Земле.

Алекс провела глазами по полкам, на которых шевелились голограммы фотографий, и вспомнила, как десять лет назад, когда отец еще работал в «Скорлупе», она первый раз побывала в открытом космосе. Потом отец ее брал два раза к «Границе двух миров» и раз пять на научную космическую платформу «Вечность-1». Она любила летать, она любила космос и интуитивно чувствовала, что космос тоже не против встреч с ней. Алекс знала, чтобы попасть на «Вечность-2» ее сначала телепортируют на околоземную звездную развилку Мелькарт. От нее корабли отчаливали в четырех направлениях: специальное — ученые спешили на свою научную платформу «Вечность-1», туристическое — все желающие могли попасть на еще одну развязку в космосе рядом с четвертым маяком «Вечность-2», экскурсионное — на Венеру, но там были свои сезоны, и чтобы попасть на планету необходимо было сначала уточнить расписание и, насколько она помнила, такие же правила распространялись для посещения Марса. На пояс астероидов, где установили мини заводы по добычи редких пород, туристов пускать прекратили.

Но Алекс от Саймана слышала, что эти запреты игнорировались группой людей, объявивших себя любителями скоростных полетов в каменных лабиринтах. В огромных глыбах астероидов бурили шахты, которые проходили в многих монолитах насквозь. Мелкие обломки имели большую скорость вращения и поэтому, их подвижность сильно увеличивала риск работы по добычи руды. Зато любителей острых ощущений все устраивало. Они выбирали место подальше, где-нибудь в стороне, и устраивали гонки среди опасных участков каменного пояса. Брат Алекс учился в патрульной космической академии и каждый раз вызывался добровольцем для поисков нарушителей. «Ну и гоняют эти ребята скажу я тебе. Они как будто сливаются со своими мини-звездолетами. Реакция очумелая! Пока я летел за одним, в меня чуть не врезалось парочка камней, пока я уворачивался, преследуемого как «космическим ветром» сдуло», — рассказывал он восторженно своим знакомым о первом своем задании.

В полученном вчерашнем уведомлении указывалось, что перебрасывать на Мелькарт будущих первокурсников не будут. Они сразу окажутся на звездолете, где уже забронировано для каждого место.

Домовой дройд после получения сообщения громко сообщил: «В этом году вводится экспериментальный метод транспортировки студентов на корабль. Эта мера принята по просьбе управления вокзала-развилки для того, чтобы не загружать плановые пассажиропотоки и не блокировать работу одного из причалов».

Сидя уже в кресле звездолета Алекс вертела головой и понаблюдала за другими студентами, прибывающими на корабль. Из кабинки телепортаций звездолета детей разводили по местам преподаватели. Вставать и ходить пока корабль не взлетел, никому не разрешалось, и Алекс, устав от монотонности действий в салоне, стала разглядывать черноту в иллюминаторе. В ее голову полезли мысли о том, что могло ее ожидать на Донуме.

— Привет. Меня зовут Оливия, — обратилась к ней миловидная девушка, которую посадили впереди нее.

«Ну, вот уже одна подруга у меня точно будет», — подумала Алекс, кивая ей приветливо.

— Ты уже придумала, как запрограммируешь свою комнату? — спросила Оливия.

— Первые дни она, наверное, будет напоминать мое домашнее пространство. Но если честно мои мысли пока до этого не дошли. В «Скорлупе» рисунок на стенах в своей комнате я меняла по мере настроения. А еще наш друг наклеил на потолок тонкую пленку, придуманную в его лаборатории, способную воспроизводить в темноте объемное изображение дождя с молниями, движение кометы по звездному небу, полет бабочек. Но больше всего мне нравятся неоновые рыбки разных размеров и форм. Я лежу и смотрю, как они забавляются, ныряя под меня и мое одеяло, а потом соединяются в стайки над моей головой и исчезают под потолком в темноте. У меня создается впечатления океанического дна, где я лежу в песке рядом с кораллами. Эти дополнения он доработал после того, как я нарисовала ему картину, а для бабочек мы придумали удивительные цветы. У него хобби снимать и соединять живой мир с неживым. Классно получается! А еще мама на окна в мою комнату повесила самособирающиеся шторы. В гардине есть механизм, который контролирует длину и форму полотна. Они могут быть в виде ракушки, прямые и треугольные, длинные и свернутые в рулон.

— Скорлупа, это что такое? — удивленно спросила ее соседка.

— Так называлась наша научная станция, где я жила вместе со своими родителями.

— Смешное название, — улыбнулась Оливия. — А я очень люблю цветы. У меня дома растет около пятидесяти видов комнатных растений. И еще больше в оранжерее около дома.

— Я буду заниматься лингвистикой и коммуникацией земных организмов, а ты? — спросила Алекс.

— Биохимия, а факультативно хотелось заниматься селекцией растений на других планетах и медициной, — подавая через кресло руку, ответила Оливия.

— Внимание. Я попрошу обратить на меня внимание, — отвлекла их от разговора молодая девушка в голубой рубашке.

Она стояла в начале салона, но Алекс хорошо разглядела разноцветные нашивки на левом плече — знак донумского университета.

— Меня зовут Виктория, я старший воспитатель на Донуме. Мне понятно ваше удивление и улыбки на лицах, ведь вы летите не в школу, а студенческий центр в огромный университет, что подразумевается у вас полет во взрослую жизнь. Многие из присутствующих здесь впервые окажутся в открытом космосе и впервые оторвутся от своих семей, чтобы адаптация прошла успешно на Донуме — есть я. С жалобами о своих соседях, преподавателях, и обо все другом принимаются лично один на один и дистанционно. У каждого в комнатах будут висеть номера страниц нашего сайта, справочники и много еще чего. У вас больше недели впереди, чтобы ознакомится с информацией. Если что пойдет не так, я повторюсь, жду вас к себе в гости. Первые знакомства с вашими факультетами вам проведут ваши преподаватели, а я ввиду всех в наш мир. Добро пожаловать.

В салоне погас свет и появилось многомерное изображение планеты, которое постепенно приближалось к поверхности. Спокойный закадровый голос рассказывал об первом обнаружении этого космического объекта и начала строительства на ней. Мимо мелькали лица тех, кто активно участвовал в проекте и слышались их наилучшие пожелания для будущих первокурсников. Потом появилась картинка семи островов, расположенных друг за другом. Изображение остановилось, и Виктория предложила проявить свою эрудицию.

— Сколько островов, отведенных под факультеты, вы знаете?

— Пять, — хором закричали все. — Шестой отведен под испытательный полигон и седьмой остров для администрации.

— Тогда я буду приближать картинку первого из них, а вы мне по очереди рассказывать, что вы о нем знаете.

Алекс об островах перед отъездом рассказывал Сайман. Над каждым из них был сформирован собственный купол, атмосфера и жизнь.

Первым считался административный остров, который указывался на плане и в справочнике Донума под цифрой один. С виду он не представлял никакого интереса.

Фантазеры-архитекторы решили, что по всей поверхности острова будут разбросаны беспорядочно огромного размера ограненные валуны с размером с трехэтажный дом. Эти люди, планируя как бы выглядело то место, на котором могло бы работать и жить все взрослое население Донума, ничего лучшего не придумали, как создать знаменитую земную достопримечательность «Шары дьявола». Здания в виде полусфер и сложенных друг на друга яйцевидных форм, профитролей и фигурных кексиков возвышались над ажурным блюдцем огромного газона.

Второй по расположению остров размещал на себе город, в котором жили, работали, и учились студенты, решившие посвятить себя естественным наукам.

Главное здание этого факультета считалось самым красивым из всех и напоминало цветок лотоса в разрезе. Четыре слегка наклоненные высотки из бело-розового стекла в виде округленных лепестков, соединённых между собой, возвышались в центре города. Четыре лепестка пригнутые к поверхности выполненные из розового синтетического кварца с белыми прожилками лестницами поднимались к входу в здания. Вокруг строения располагалась зеленая поляна, по форме напоминающего круглую форму надводного листа лотоса.

Третий город наполняли будущие специалисты космической медицины и психологии. Главное здание не выделялось среди других красотой и носило символический характер — посох Асклепия.

Высотка в десять этажей расширялась к верху и заканчивалась полусферической крышей. На самом верхнем этаже размещался небольшой бассейн и бар с зоной отдыха.

По всему зданию снизу-вверх зигзагообразно обвивала зеленая змея из прочного каркаса и вьющихся лиан. Голова пресмыкающегося возвышалась над зданием, из широко раскрытого рта наружу вываливался длинный узкий язык.

Четвертый остров принадлежал инженерно-техническому факультету.

Длинный прямоугольник в пятнадцать этажей с вмятиной посередине, которая выпячивалась с другой стороны многоэтажки, показывал схему искривления пространства. Темное стекло высотки было расчерчено разными фигурами, схемами и цифрами.

Студенты оборудовали остров ходячими кубами, которые они использовали вместо сидений и висящими песочными часами разных по размерам (одни по времени приравнивались часу, другие двенадцати часам, третьи, самые большие, суткам). Удивительное и красивое изобретение плавающие над большим газоном и вокруг здания сферы, в которых росли кусты роз.

В стороне от факультета располагался остров-полигон, который использовался практически всеми для демонстрационных испытаний, где взрывали, строили и ломали, поджигали и ускоряли движения объектов, образовывая различного характера поля и воздействия на предметы.

Остров спорта отличался тем, что главное здание факультета, небольшое по сравнению с другими и интересное в своем решении, находилось в стороне. Прямоугольник в четыре этажа, вытягивался и загибался в сторону в виде спадающей волны. Верхние два этажа размещались посередине и напоминали по форме хрустальный мяч. По центру острова возвели стадион с раздвижной крышей, с который соединялся со спортивным комплексом для тренировок и соревнований, а рядом находилось одиннадцатиэтажное общежитие в виде прижатых друг к другу трех кеглей.

Последний остров по траектории уходил в бок. Его называли волшебным островом нимф и райских птичек.

Музыка скрипок, фортепиано и других инструментов не замолкала в течении всего дня, разносясь из приоткрытых окон учебного корпуса.

Гигантская открытая нотная тетрадь возвышалась на пятнадцать этажей вверх. На черных горизонтальных полосках выделялись огромные ноты. Некоторые шутливо висели в воздухе, прикрепившись к углам крыши и окнам своими флажками. Некоторые, перевернувшись, изображали побег с нотного стана и висели в воздухе на прозрачных гибких дугах.

Здание стояло на возвышении, к которому поднималась лестницы из чередующихся лестниц дорожек белого и черного цвета. Фигуры инструментов располагались по всему городу. Прозрачные, наполненные внутри цветами, беседки и домики общежития все было связано с музыкой, книгами и историей.

Алекс смотрела на изображения и мысленно подсчитывала сколько ей понадобится времени, чтобы обойти и самой потрогать, посмотреть, узнать и запомнить. «Месяца два — три, — подумала она, — и еще нужно завести много друзей в каждом городе, это еще плюс два — три месяца. Целый семестр уйдет на знакомства!»

Пока шло знакомство с Донумом и с друг другом, звездолет причалил в один из доков «Вечности-2» о чем сообщил Капитан пассажирам.

Виктория взяла себе первую группу, куда входила Алекс, и быстро повела будущих студентов через пропускник в зал прибытия. Предстояла пересадка на звездолет большей вместимости. В дальнем углу звездной станции их уже ждали старшекурсники, расположившись на полу рядом со своими чемоданами и рюкзаками. За теми, кто намеревался прибыть на Донум позже, звездолет вернется на «Вечности-2» через три дня.

***

Однажды Алекс услышала от своей матери фразу, которую она произнесла, болтая со своей подругой по видеосвязи: «Я очень хочу увидеть хоть одного из представителей космических видов…» Алекс поразилась и даже была немного шокирована. «С кем же тогда ученые общаются на Мандаре? — спросила она. — С кем тогда вы сотрудничаете?» Мама, прикусив губу и опустив в пол глаза, вышла из комнаты, так и не дав ответа.

Алекс еще не появилась на свет, когда произошел контакт между человечеством и представителями других планет.

Брат рассказывал, что в архиве дома сохранились кадры многолетней давности, созданные видеокамерой видеонаблюдения с улицы. Камера записала посещении дома чужими людьми.

Все домашние устройства в то время имели в стандартных программах такой пункт — отображать людей или объекты, впервые посетивших дом. Функция была необходима для охраны дома. Система автоматически вносила изображения в память и проводила анализ. О присутствии чужого человека в помещении сразу доставлялось в общую систему патрульной службы города. Если не приходило подтверждение от жильцов, к дому направлялся дежурный патруль, для оказания помощи. Если посещение гостей для жильцов было желанным, присутствие человека обозначалось как «свой». Просматривая память внешних устройств, Сайман отметил, что к ним приходили не из городского департамента и даже не представители местного патруля.

Брат несколько дней копался в домашнем архиве, сравнивая людей, стараясь восстановить события, случившиеся далеко до их рождения.

Алекс видела на старом видео, что ее прадед через сутки вернулся домой в каком-то возбуждении, а потом он провел несколько дней в ожидании чего-то.

Видеосистема фиксировала то, что он все время отвадил свою жену в сторону, стараясь чтобы их никто не услышал.

Потом в городок пришло секретное сообщение о приближении к солнечной системе огромного объекта. В «Скорлупе» всем стало понятно, что будет сформирована команда из ученых и, и за кем-то обязательно придут.

Сайман составил полную хронологию событий и обрушился с лавиной появившихся вопросов сначала на отца, а потом на мать.

Те охотно рассказывали о мисси, но при этом удивленно улыбались, когда он спросил о людях, прилетевших на вертолете со странным названием на хвостовой части «Среди звезд». К какому подразделению относилась эта машина, ему так и не удалось узнать. Чтобы прекратить все разговоры о неизвестном вертолете, отец стер все улики с кристалла памяти общей домашней системы, тем самым дав знать, что эта информация закрыта для обсуждения. В этот же день тайник Саймана был обнаружен и вскрыт. Из него исчезли все копии и все рисунки.

Сайман любил фантазировать, одновременно зарисовывая свои мысли. Из его папки исчезло все, что хоть как-то было связано с неизвестными гостями.

С появлением в космосе инопланетного корабля жизнь начала меняться. Каждый день она с братом обсуждала строительство космических платформ и станций с маяками. За короткий срок, пока она училась в школе, появилась околоземная развязка, потом Вечность-1 и Вечность-2. Вторую платформу сначала планировали отдать ученым, но после того, как на большой бусине космического союза освободили и устроили место для работы земных специалистов, новую платформу быстро переделали во вторую космическую развязку.

Советники по развитию структур в космическом пространстве решили, что такбудет разумно.

В это же время управление искусств и развлечений получило разрешение на строительство игрового развлекательного комплекса рядом с Мандарой. Планировалось, что теперь все желающие смогут наблюдать за кораблем тройственного союза, как со смотровых площадок, так и подлетая на челноках ближе к нему.

***

Шагая следом за Викторией по залу прибытия «Вечности—2», она засунула руки в карманы своего любимого комбинезона-сарафана и обнаружила сверток, о котором совсем забыла. Прощаясь со своими знакомыми, ее попросили передать посылку дежурной зала ожидания.

Она достала из другого кармана белую зигзагообразную пластину с черной горошиной на конце и, потерев ее между пальцами, подкинула кверху.

Эту штучку ей любезно одолжил Сайман на случай если нужно быстро найти человека или место, где могут оказать первую помощь, и называлась она скайфин. «Это почти невидимое устройство поможет тебе и в других экстренных ситуациях», — засовывая скайфин в контейнер со всякой мелочью, предупредил он.

Она проводила глазами Викторию, уводившую группу младшекурсников в посадочные боксы. «Я нагоню их. Вот только передам посылку и сразу же побегу к звездолету», — подумала она. Поглядывая на устройство, медленно плывущее под потолком, она пошла следом за ним.

Прозрачный лепесток направился в зал ожидания первого этажа. Она перекинулась через перила и уставилась в блестящий белый пол, мысленно подгоняя своего мини поисковика.

Ему предстояло облететь шесть секций, в которых пассажиры пили кофе, болтали с друг с другом, или разговаривали по энцефалотелесвязи с людьми, находившимися на Земле. Другие, удобно устроившись в кабинках с мягкими креслами, отдыхали, похрапывая под спокойную музыку. В самой маленькой секции люди принимали душ, делали массаж. В самом большом зале ожидания можно было углубиться в чтение книги. Каталог предоставляемой литературы появлялся в качестве рекламы на экране гибкой панели, размещенной сбоку сидения.

Алекс ждала скайфин, наблюдая, за ожидавшими свой вылет людьми. Крыло, облетев все секции, вернулось обратно. Алекс решила попробовать поискать женщину на нижних этажах.

— Специальный рейс «Вечность-2 — Донум» вылет в 2-05. Звездолет ожидает пассажиров у правого дока. Двигайтесь по зеленым дорожкам, — раздалось объявление над головой.

«У меня еще есть время. Целых двадцать семь минут», — взглянув на табло, сама себе сказала Алекс. Отправившись во второй зал первого этажа, она присела на диванчик и достала сверток.

Черные камни, найденные при раскопках древнего города в горах, обладали способностями воздействовать на рост растения. Она вспомнила, что Оливия увлекалась цветами. «Если из свертка исчезнет пару камней, которые я собираюсь подарит своей новой знакомой, то ничего страшного не произойдет», — подумала она.

Сверток был плотно упакован, и Алекс, как не старалась, не смогла порвать синтетическую веревку, перекручивающую стопку плоских камней. Девушка огляделась и направилась к одной из справочных стоек, где решила попросить острую вещь.

— Привет, — послышалось у нее за спиной, — я тебя видел в звездолете. Ты ведь тоже летишь на Донум? — спросил ее парень.

— Да-а. Но сначала мне нужно передать кое-что.

— Меня зовут Мэттью.

— Алекс.

— Я сначала, когда увидел тебя подумал, что ты потерялась.

— Я… я, — затараторила она, оглядываясь вокруг и ища свой прибор, — …вот он возле лестницы… внизу.

— Да вижу, — уставившись на человека в помятом сером плаще с длинными руками и очень бледным лицом, ответил ей парень. — Ты тоже заметила его? Он очень странный. Правда?

Алекс хотела сказать, что она нашла свой скайфин, но взглянув на двух разговаривающих людей, оцепенела. Ее взгляд приклеился к фигуре странно одетого мужчины. Его лицо совсем не производило никакой мимики; застывшее и безжизненное.

— Я кое-что слышала о таком заболевании. Мышцы атрофируются из-за проблем с лицевым нервом, — прошептала почти в самое ухо парню Алекс.

Они видели, как тот достал из огромного кармана своего плаща стальную шкатулку и протянул ее своему собеседнику. В нем Алекс признала одного из преподавателей, которые сегодня сопровождали студентов на Донум. Вдруг этот странный человек вздрогнул и, глядя на кого-то, Алекс из-за людей, прибывших с очередного рейса не разглядела, засунул ее обратно в карман.

Человек поспешно и неуклюже направился к эскалатору, плывущему на нижний этаж космического вокзала. Из служебного коридора, о чем-то мило разговаривая, вышли две прехорошенькие бортпроводницы и парень в темно-синей форме. Позади шли еще три красавицы атлетического сложения; высокие, сильные уверенные в себе.

— Те последние, победительницы в триатлоне. Девушки летят на Шапито открывать выставку, посвященную спорту, — восторженно зашептал Мэтт. — А парня зовут Джоном, он помощник куратора Донума.

— Нечего сказать, богини. С такими не стыдно пройтись. Смотри, как ему с завистью смотрят в след вот те парни, — захихикала Алекс.

— В прошлом году со спортивного факультета выпустились.

— От куда ты знаешь?

— Я о Донуме знаю очень многое. У меня там знакомые парни учатся.

Алекс думала, как ей поступить. Попросить кого-нибудь из сотрудников «Вечности» передать с запиской ее посылку, или поймать крыло скайфина и перезапустить его снова. Ища прибор глазами, она заметила, как мужчина в сером помятом плаще выглядывал из-за угла и за кем-то наблюдал. В Алекс загорелось жгучее любопытство.

— Тиши. Смотри. Только поворачивайся не спеша и осторожно. Видишь того за углом, — прошептала она Мэтт в ухо, — он какой-то подозрительный. Следит за кем-то. По-моему, он уговаривал одного из преподавателей взять какую-то вещь. Видел?

— Спускается вниз. Пойдем, посмотрим, что дальше будет делать, — прошептал в ответ Мэтт.

— Скоро вылет.

— Ерунда. Мы быстро.

— Пошли, мне тоже интересно.

Они, пригибаясь и прячась за спинами людей, подбежали к тому месту, где недавно видели человека с лицом мима.

— Ты так и не сказала, что ты делала около справочной стойки.

— Вот, — вытаскивая сверток, помаячила она перед носом парня, — нужно отдать. Только адресата не могу найти.

— Что это?

— Тианунаканские пуговицы. Впервые эти камни нашли в одноименном городе, а потом при раскопках пещеры в районе Ломбардии их нашли в огромном количестве. Что характерно они одного размера и формы. Часть отдали в музеи, часть разошлась по частным коллекциям, а вот у нас их целое ведро в «Скорлупе». В оранжереи их используют, как ускорители роста и снижение заболевания растений… вон смотри, — легонько толкая плечом парня, зашептала Алекс.

В нижнем зале ожидания было почти пусто.

Молодая пара, обнявшись, сидела на диванчике и рассматривала небольшую старую картину в деревянной раме.

Пожилая женщина разговаривала с молодой девушкой, которая высыпав содержимое своей красной сумочки, мотала головой и всхлипывала.

Дройд уборщик мирно жужжал, проезжая мимо рядов с креслами, натирая пол.

Они сразу увидели, как человек, за которым они следили, наклонился над другим дройдом стараясь что-то запихнуть в него. Алекс и Мэтт остановились посреди зала и с любопытством следили за его действиями. Тот неожиданно обернулся и подпрыгнул на месте, уставившись на них. Она испугалась от мысли, что он сейчас закричит, обвиняя их в непорядочности и хулиганстве. Ведь от того, что человек выглядит не так как другие, никому не дает права ходить и подсматривать за ним. Она, уже раскаявшись в своем поступке, решила попросить извинения и уже открыла рот, но то, что ей пришлось услышать, заставило рот открыться еще шири от удивления.

— А-а-а! Это вы! — протянул мужчина женским визжащим голосом на весь зал.

Алекс показалось, что она слышит тот же самый голос, который производил объявления на вокзале. Мужчина, ковыляя, направился к ним. Не зная от чего, но ноги сами приросли к полу и не хотели слушаться. Нужно было бежать, к тому же скоро отлетал их звездолет. Она посмотрела на Мэттью. Тот ошарашенно смотрел на человека. Подойдя, мужчина снова обратился к ним.

— Очень рад вас видеть! Какое совпадение! Хотите я вас приглашу к себе в гости? — голосом известного комика заговорил он.

Алекс почувствовала, как у нее от страха леденеют руки. Захотелось что есть мочи рвануть наверх к людям. Но мужчина, как будто угадывая ее мысль, преградил путь и схватил ее и Мэтт за руки. Он сильно сдавил своими пальцами ее запястье. Они заойкали от боли.

— Отпустите! — с трудом вытолкнула она из себя слово.

Но он, как будто издеваясь, вцепился еще сильней, так, что ногти вонзились в ее кожу. Алекс извернулась и пнула по лодыжке ногой. Ее этому и еще парочке приемов научил брат.

Большой палец ноги заныл от сильного удара, но человек даже не поморщился. Его лицо оставалось не проницаемым и мертвым. Глядя, как она закусила губу, он странно загоготал на весь зал, но при этом его губы только слегка шевельнулись.

— Вы пойдете ко мне. Двигайтесь, — произнес он, таща Мэтт и Алекс за собой.

Его голос сменился на женский и Алекс показалось, что она слышит себя.

— Ты что ненормальный? — заорал на него Мэтт, стараясь отпихнуть его от себя, — убери от меня свои руки.

— Отпусти их! — раздалось у них за спиной.

Хватка мужчина ослабла. Его тело спружинилось, как будто перед прыжком.

— Отпусти! — настойчиво повторил мужской голос.

Алекс медленно повернулась. Позади них стоял парень, которого они недавно видели с двумя бортпроводницами. Он, нахмурившись, смотрел на человека, удерживающего их за руки. Мышцы на лице у парня ходили ходуном от негодования. Его глаза то сужались, то расширялись, пробуя проникнуть в глубь человека, чтобы сканировать мысли. Тот расслабил свою хватку, но отпускать своих пленников даже и не подумал.

— Отпусти! — крикнул раздраженно парень.

Алекс и Мэтт полетели со всей силы на пол. Реакция парня на это действие сработала мгновенно. Рядом стоящее кресло подлетело к ним и смягчило падение. Шлепнувшись на мягкое, они тут же вскочили и спрятались за широкую спинку.

В зале стало тихо.

Люди замолчали и с интересом следили за происходящим.

Алекс, немного осмелев, тоже высунулась, чтобы посмотреть, что происходит в проходе.

Странный незнакомец вытащил из своего кармана длинный металлический предмет и наставил его на парня. Из узкой части этой штуки появился белый луч света и ударил прямо по синему френчу туда, где на кармане красовались две голубые шестиконечные звездочки. Алекс, что есть мочи завизжала от страха, закрыв руками лицо.

— С ним все нормально, — прижимая ее к себе, сказал Мэтт. — Посмотри, с ним ничего не случилось. Успокойся.

Она открыла глаза и посмотрела на Мэтт. Ее тело нервно дрожало. Мэттью смело высунулся из своего укрытия. В проходе парень медленно шел на человека в сером плаще, сжимая кулаки.

— Что у него в руках? — спросила Алекс.

— Преобразователь.

— Но носить их гражданским строго запретили. Причем давно.

Парень замахнулся и хотел уже нанести удар, но перед ним мелькнула металлическая шкатулка.

— Ты ведь знаешь, что это такое? — голосом Алекс спросил мужчина. — Подумай хорошо стоит ли тебе меня обижать. Я сейчас уйду, а ты останешься на месте. Мне ничего не будет, а вот люди пострадают. Спасти одного, двух еще можно, но вот целый вокзал…

Парень нервно передернулся и остался стоять на месте. Взгляд его буравил спину ковыляющего мужчины в сторону багажного бокса.

— О-о-о, — протянула Алекс. — У него, как и всех, кто работает в патруле, есть защита от различных вредных воздействий на тело. Она может спасти от колющих, механических и экзотермических воздействий. Мне брат говорил, что все подобного рода костюмы шьются по спецзаказу из специальных материалов, которые прошли испытание уже не в одном поединке.

— А первые нити с нанокомплексами разрабатывались на Донуме, — добавил Мэтт.

— Как ты сказал зовут этого парня?

— Джон. Он помощник…

— Что вы здесь делаете? — строго спросил тот, подходя к Алекс и Мэтт. — Вас как будто магнитом тянет друг к другу. Только привели вас в порядок и вот опять… Вы знаете его? — спросил парень, показывая пальцем в дверь, куда ушел мужчина.

— Нет, — хором ответили Алекс и Мэтт.

— Я умею отличать, когда мне говорят правду, а когда обманывают, — переводя взгляд на Алекс, строго предупредил Джон.

— Он нам показался каким-то странным, и мы из любопытства пошли за этим человеком, — разглядывая свои сандалии, пробубнила она.

— А то, что вас ждет звездолет, и из-за вас задержали вылет? Как вы к этому относитесь?

Джон молча изучал лица ребят, стоящих перед ним и принимал решение. Достав из кармана крючок, похожий на душку от старых очков и, зацепив его за ухо, он отошел в сторону и с кем-то заговорил. Из внутренности этого крючка он вытащил тонкую гибкую леску и изогнул ее по линии брови, так чтобы ее немного утолщенный конец находился не уровне его зрачка. Внутри глаза находилась линза, на которую передавалось изображение.

— «Бездна»? Я Джон. Дайте мне «Вторую» службу. Нужна помощь. Я нахожусь на «Вечности-2». Требуется сканирование помещения. Срочно!

Парень бросил взгляд на ребят и снова заговорил.

— Здесь появились братья Титана. Свяжитесь с патрулем вокзала, пусть включатся в работу вместе с вами.

— Жаль, что мы ничего не слышим, — вздохнул Мэтт.

Джон собрал в одно целое дужку-крючок и снова спрятал его в нагрудный карман. Его выражение лица для Алекс и Мэтт не сулило ни чего хорошего.

— Разворачиваемся и быстро поднимаемся в зал прибытия, — отчеканил он. — Так вот что он имел ввиду, когда говорил, что у меня будут с вами проблемы, — следуя за ними, произнес он.

В зале по-прежнему толпились люди, совсем ничего не подозревая о случившимся внизу.

Проходя по залу, она обернулась на справочную стойку и вздохнула. Попросить задержаться еще на несколько минут Алекс не решилась. В сопровождении Джона парочка вошла в полутемный туннель, ведущий к причалу, и на лифте поднялись к входу в салон ярко раскрашенного звездолета. По его корпусу расходились по нисходящей линии семь ярких мазков, обозначающих семь характеров, располагающихся на Донуме студенческих городов. Преподаватели вместе с будущими студентами уже сидели в звездолете и терпеливо ждали двух пропавших любопытных, на поиски которых они отправили помощника куратора.

— До прилета на планету чтобы я не видел ни одного резкого движения. Ты идешь к первым рядам, — слегка подталкивая Мэтт, сказал Джон, — а ты, — тыкая на свободное сидение, — сядешь со мной здесь. Еще одно любопытство в подобном духе, и вы направитесь домой. Ясно?

Алекс и Мэтт кивнули и разошлись по своим местам.

***

В верхней стеклянной части «посоха Асклепия» было тепло и уютно, хотя на улице моросил дождь. Здесь находилась беседка для отдыха. На время дождя купол закрывали и включали кондиционеры.

В семи городах Донума три раза в неделю для цветов устраивали полив. Дождь моросил часа полтора, смывая пыль с листьев, увлажнял воздух и почву. Для парящих сфер с кустами роз отключали магниты и дройды опускали шары с цветами на подставки.

Вода с крыш не уходила в землю, а по желобкам наполняла субстрат, который оплетал зеленый каркас змеи посоха Асклепия.

В газонах и во всех других цветниках, свисавших с окон зданий, были вмонтированы небольшие сосуды, где скапливались излишки воды.

Дождь должен был закончиться через двадцать минут.

Алекс растянулась на плюшевом кресле и смотрела, как капли, почти бесшумно, ударялись о купол беседки и зигзагами стекали вниз. Она ждала друзей.

Знакомство с Оливией произошло на звездолете, а остальных с ней познакомила, как ей казалось, сама судьба. Она просто не представляла себе жизнь без тех, кого сейчас ждала, разглядывая стеклянную крышу.

После месяца учебы выяснилось, что ее друг Мэтт отличный парень. Его выразительные темные глаза с густыми длинными ресницами никак не вписывались в его мальчишечье круглое лицо с небольшим подбородком и искривленным носом с широкими ноздрями. Мэтт мог починить любую вещь и тем самым завоевал популярность среди студентов. Он очень гордился своей известностью. Его сутулое не пропорциональное тело, длинные руки и ноги часто торчали из-под какого-нибудь прибора или дройда. К таким умельцам, каким прослыл Мэттью, студенты обращались с разными заказами, причем многие из них приходилось делать украдкой в обход правилам.

С Биллом она познакомилась как раз тогда, когда студент медицины и психологии обратился к Мэтт за помощью. В этот день Алекс сидела в комнате и помогала разобраться с вещами, которые ему принесли из прачки.

— Ты понимаешь, половина футболок в этом контейнере не мои. Вещи перепутали и как сейчас найти свои, я ума не приложу.

— Вот эти твои? — вытаскивая со дна корзины стопку одежды, спросила Алекс.

— Эти мои, а вот верхние три футболки не мои.

— Джинсы твои? — трясла она перед ним штанами.

— Я не ношу зеленые.

— Хорошо. Отнесу обратно, пусть разберутся. Заодно и посмотрю другие твои вещи, может твои рубашки уже нашлись и ждут своего хозяина на стеллаже находок.

— Алекс, ко мне кто-то пришел. Давай, собирай тут все, — взглянув на голограмму газующей машины, установленную на сигнал звонка, сказал Мэтт.

В комнату зашел парень. Прямоугольные очки в тонкой черной оправе придавали парню серьезность и деловитость. Тонкий нос, тонкие губы, выразительные глаза и больше ничего примечательного Алекс в нем не нашла.

— Нужно разобраться кое в чем… поможешь? — он мило улыбнулся и замялся.

— Я сейчас уйду, — спохватилась Алекс.

— Билл, — протянул он ей руку, стоя в дверях.

— Алекс, — беря его за указательный палец, ответила она, проскальзывая в коридор.

С Ингой Алекс познакомилась, на второй день заселения в свою комнату. За стенкой кто-то стучал ритмично в металлический предмет. Любопытство взяло вверх, и Алекс решила узнать, что происходить у соседей. Пухленькая девушка с огромными глазами оказалась гениальным музыкантом и композитором маршей. С виду ранимая и очень впечатлительная, но на самом деле скрывающая твердость характера и силу воли. «Такое бывает с творческими людьми», — сказал Билл после знакомства с Ингой. Он разыскивал Мэтт, и чтобы узнать, где его можно найти зашел к Алекс. Инга сидела на полу и микшировала музыку, командуя двумя дройдами. В тот день она вызвалась помочь с музыкальным сопровождением субботнего соревнования между старшекурсниками.

— Такие люди живут в своих мирах, где им ничего не угрожает, поэтому они могут себе позволить некую наивность. В реальной жизни, если за себя не постоишь, то может быть очень плохо. Но видеть границу между двумя мирами, могут не все. Твоя соседка удивительный человек, — сказал он, когда они все компанией пришли на ее концерт.

— Да. Я уже поняла, — улыбаясь, ответила Алекс.

Девушка разглядывала парня и думала о том, что совсем недавно Инга решила с ней поделиться сплетнями о Билле. «Сговорились что ли?» — подумала она. «Все, кто хорошо знает эту личность, говорят, что он не ровно дышит по красавице Монике, — говорила ей подруга, — она учится на втором курсе спортивного факультета и безумно любит Николаса своего парня, работающего воздушным гимнастом на «Шапито». Но как любая хорошенькая девушка, Моника может позволить общение с еще несколькими своими ухажерами, поэтому их часто видят вместе. Билл считает, что у него есть шансы завоевать любовь самой красивой девочки со спортивного факультета. Он уверен и настойчив в своих желаниях. И если честно, то мне его немного жаль. Моника страшная эгоистка. Не знаю, что должно случиться, чтобы она влюбилась в этого эрудита».

Инга всегда говорила то, что хорошо знала. Ее сродный брат учился на одном факультете с Моникой, поэтому девушка знала о студентах, посвятивших себя спорту практически все. Забегая к нему в гости, она успевала пошушукаться с девчонками и подбодрить своего брата перед соревнованиями или тренировками. После таких встреч Инга приносила для Алекс много новостей и в том числе сплетен. Поэтому Алекс уже заочно хорошо была знакома с белокурой красавицей. Встречаясь на стадионе, Алекс поглядывала на воображалу Монику и пробовала представить рядом с ней Билла.

— Твой брат не боится солнца. Его кожа такая смуглая, что кажется он вылит из бронзы. Я выросла на Аляске, хотя мои родители родом не оттуда. Солнце нас баловало редко, поэтому я такая бледная, — любуясь белой кожей рук, сказала Моника, когда Инга с Алекс ждали Асафа возле входа на стадион.

Простое общение Алекс с Мэттью, Ингой, Асафом, Моникой и Биллом переросло в желание чаще видеть друг друга.

К концу второго месяца учебы на Донуме компания сблизилась на столько, что все свободное время они проводили вместе. Шумную и веселую шестерку ребят студенты космического университета видели в «Синематике», на концертах и просто гуляющих по мосту между островами. Когда вставал выбор куда пойти, то чаще они выбирали кинотеатр с сенсорными спецэффектами.

В спинку кресла встраивался прибор, который зрители одевал на голову. Он проецировал в мозг чувства выбранного героя. Мозг создавал натуралистическую иллюзию происходящего.

Мальчишкам нравились фильмы создающие ощущения скорости, силы, моменты прохождения крутых виражей и пике.

Девушки выбирали теплые мелодрамы, комедии, анимации. Если решали пойти всей компанией, то выбирали что-нибудь из серии происшествия криминального мира насекомых или комедийный сериал «На дне океана». Фильмы длились всего тридцать пять — сорок минут, без озвучки, только немые мимики и позы.

В зале они разбирали роли и, уединившись в своем кресле, проживали жизнь выбранного персонажа. В голове в это время происходила иллюзорная трансформация тела.

Было жутко и страшно смотреть на паука Билла, аппетитно поедающего муху на своем гамаке из паутины.

Кузнечик Мэтт веселился от того, что чувствовал, как его колени выворачивало в обратную сторону. Он смеялся на весь зал от своих ощущений, когда, оттолкнувшись длинными лапками и подпрыгнув высоко, перескакивал с листка на листок.

На пчелу Алекс, в фильме копавшуюся в пыльце цветка, после окончания фильма нападало чихание, и при разговоре она старалась громко выделить жужжащие буквы.

— Мозгу трудно принять другую реальность. У меня нет опыта управлять крыльями. У меня никогда не было длинных лапок с вывернутыми наизнанку коленями, при помощи которых я должен правильно оттолкнуться, чтобы попасть на другой цветок, — разглядывая чихающую Алекс, говорил Мэтт.

Билл тогда на это заявление бурчал, что он целый день ничего не будет есть после своего ужасного завтрака черной мухой.

Желая испытать все эмоции, они приходили на один и тот же фильм по нескольку раз. Появляющиеся ощущения воспринимались по-разному.

Тогда как Мэтт, превращаясь в машину, чувствовал внутри себя силу, холод железа, и урчание мотора, то Алекс в отличие от него — пустоту и тяжесть.

Сегодня у Алекс по расписанию стояли факультативные занятия, которые решила пропустить. Поднявшись в беседку посоха Асклепия, она заняла большое кресло под лианой из орхидей. Когда ей наскучило смотреть на небо сквозь стеклянную крышу она, закрыв глаза и погрузилась в свои размышления. Алекс решила еще раз, вспомнить свои переживания, которые у нее появились после просмотра фильма.

Недавно по просьбе студенток с отделения хореографии в кинозале появилась новинка. Хотелось ощутить чего-то нового. Девочки предложили парням сходить и перевоплотиться в героев фильма. После того как Билл сквасил физиономию, а Мэтт плавно вознес руки кверху, девочки, обидевшись, пошли без них.

Фантастический сюжет развивался около двух подруг с детства, которые вместе учились в одной танцевальной студии, а потом решили найти работу в балетной труппе. Подруги знакомятся со своими парнями и влюбляются. По сюжету вроде у них складывается все отлично, если бы они не попали в аварию. Сложные травмы и повреждения внутренних органов ставят крест на карьере девушек. Но вот перед ними появляется неожиданный и шокирующий шанс. Им предлагают стать одним человеком. «Кто из них даст согласие стать донором для другого?» — большими буквами всплывало в онлайн афише.

Алекс открыла глаза и посмотрела на время, появляющееся на стеклах беседки, рассматривая плавные линии дождевых струек, снова вернулась к своим мыслям. Она никогда в своей жизни не вставала на пуанты, и не кружилась в фуэте на одной ноге. «Жалко, что нет возможности ощутить полноту эмоций от танца», — вздохнула она.

Алекс думала о том смогла бы она жить, зная, что ей дан шанс за счет жизни другого, и продолжать нормально относится к новому телу, зная, что нижняя часть раньше принадлежала другому человеку. За своими размышлениями девушка не обратила внимания, как из лифта вышли Билл и Мэтт. Разговаривая о чем-то, они направились к ней.

— А где все? — спросил Билл.

— Моника с Асафом дождутся Ингу, и они минут через десять будут здесь, — потягиваясь, промурлыкала Алекс. — Куда пойдем? Но имейте ввиду у меня через два с половиной часа факультатив, и я еще не решила стоит ли его прогуливать или нет.

— Мэттью собрал для меня кое-какую вещь. Ее нужно соединить с другим прибором и испытать.

— Здесь?

— Она находится в камере хранения в подвале. Я недавно нашел отличное помещение для своей лаборатории.

— Может спустимся вниз и подождем на улице? — предложил Мэтт.

— Лучше сообщить Инге и Асафу чтобы сразу спускались на нулевой этаж.

Мэттью достал из кармана черный квадрат и направил его на ладонь. На ней появилась проекция клавиатуры и экрана, убрав взмахом пальца экран, он напечатал сообщение и также одним взмахом отправил его Асафу.

— А где твой мини секретарь? — спросила его Алекс, — у меня вот смотри, — и она коснулась шеи, — работает. Очень удобно. Прикоснешься к нему и потом только принимаешь информацию и отсылаешь ему команды.

— Я решил его переделать. Пока довести до конца не хватает времени.

Алекс шла сзади мальчишек и украдкой рассматривала Билла. Они спустились вниз и через небольшой переход попали на склад личных вещей.

Зал для хранения личных вещей студентов занимал весь нижний этаж. В светлом и чистом помещении секторами стояли кабинки, которыми могли воспользоваться студенты в течение дня. В нижний ящик кабинки складывали выстиранную и выглаженную одежду из прачки, а верхний большой отсек в основном был забит ненужными вещами, которые здесь копились у многих еще с первого курса.

Билл, не задерживаясь, шел по центральному ряду мимо многочисленных высоких шкафов.

— Ненужный склад старого инвентаря и мебели заставили кабинками. Я вчера вечером нашел его и расчистил площадку, — деловито сообщил Билл.

— Вот они. Идут, — прислушиваясь к шагам, воскликнул Мэтт.

Воссоединившись, компания, разговаривая о прошедшем дне, шла не спеша вслед за Биллом. Он открыл дверь и пригласил всех пройти побыстрей на склад. Оглядевшись по сторонам, он тихо закрыл за собой дверь.

— Располагайтесь где удобно. На столе стоят бутерброды, будет мало в углу стоит автомат для слайсов и рядом автомат для напитков, но пока он только наливает воду с газом, для сока нужно принести фрукты. Мы вчера с Мэтт долго копались с ними; отмыли и немного подделали. Кофе, чай и сахар в шкафчике, сливок тоже еще не принес, — гостеприимно разводя руками, произнес Билл.

Пока шло приготовление к тестированию оборудования, которое Билл собирал для своей лаборатории, Алекс, раскидывала хлам в углу склада, чтобы передвинуть кожаное кресло. Пнув какой-то тряпичный узел, ее нога попала пальцем по чему-то железному.

— Ой! — взвизгнула она.

— Ты чего? — подскочила к ней Моника.

— Здесь что-то на полу тяжелое и железное, — сказала она, очищая место от рулонов с черной плотной ткани и рюкзаков.

— По-моему это люк, — присвистнула подруга.

— Он открывается?

Вдруг Алекс снизу послышалось шипение, как будто спускали воздух и по комнате пронесся слабый звук, напоминающий смех.

— Вы слышали звуки? — спросила она.

Моника взвизгнула и на всякий случай отскочила к мальчишкам. Они прислушались. Никто ничего не слышал.

— Может, откроем? — предложил Мэттью.

— Если мы его откроем, то куда мы сможем попасть? Как вы думаете? А? — поинтересовался Билл.

— Наверное, там проходят коммуникации здания, а это аварийный люк. Он здесь на всякий случай, — предположил Асаф.

— Давайте спустимся, — вдруг предложила Алекс, — ну ведь интересно, что там. Я просто сгораю от любопытства.

— Эти люки откручиваются по часовой стрелке, а потом механизм должен его поднять кверху, — сказал Мэтт.

Трое парней ухватились за массивную железную ручку и, не успев сделать пол-оборота, отпрянули назад. Крышка медленно поднялась и отъехала в сторону. В нос ударил спертый специфичный запах. Билл посветил вниз. Луч от фонарика сполз по стене на дно колодца.

— Как будто из каменных блоков выложен, — предположил он.

— Я здесь видел альпинистское снаряжение при помощи его можно спуститься вниз, — предложил Асаф.

Ребята молча смотрели вниз и старались предугадать, что их может ожидать. Каждый думал о том, стоит ли рисковать, спускаясь в этот колодец. Заминка длилась несколько минут, но любопытство взяло вверх.

— Давайте спущусь я, — предложила Алекс.

— Я первый. Ты сегодня сама не своя. Какая-то возбужденная, — возразил ей Мэтт.

Алекс согласно вздохнула.

Билл достал еще один увесистый фонарик и ленту с мощными светодиодами. Обмотав парня, они стали подсвечивать ему спуск.

— Ты основательно запасся, — усмехнулась Моника, взлохмачивая волосы Биллу.

— Вечером на этом этаже выключают свет, я еще не придумал, как можно провести незаметно сюда электричество, — ответил тот, обнимая ее за талию.

— Я на каком-то уступе. Спустите мне фонарь-дройд. Нужно осмотреться.

— Что там? — умоляюще спросила Алекс.

— Из колодца есть выход. Воздух теплый, но тяжелый. Это пещера. Огромная, вы даже не представляете ее размеры, настолько она большая.

— У меня есть несколько кислородных масок. Одну сейчас тебе скину, — крикнул Билл.

— Кто-то один должен остаться наверху, а остальные можете спускаться вниз.

— Я никуда не полезу, — испуганно сказала Инга. — Я могу повредить себе руки.

Девушка стеснялась своих пышных форм и комплексовала по любому поводу.

— Вот и оставайся. Если что случится, позовешь на помощь куратора или Джона, — бесстрашно ответила Алекс.

В стене у самого дна колодца кем-то проделанный вход, в который можно было пройти только ползком, вел в пещеру. Они, собравшись вместе на уступе, рассматривали необычную картину. Из стен и потолка выпирали острые каменные иглы красного и розового цвета.

— Как будто их отполировали. Камень не может так сам по себе блестеть, — отметил Мэтт.

— Красиво и ужасно. И воздух тоже ужасный, — зашептала Моника.

— Возьмите маски. Будем их одевать по очереди, — доставая из переносного контейнера маски с баллончиками, наполненные кислородно-воздушной смесью.

— Смотрите вон там за бело-розовыми пиками есть еще один вход, — наводя свет на стену, закричала Алекс.

— Нужно спуститься.

— До дна пещеры два человеческих роста, если спрыгнуть, то можно переломать ноги, — направляя фонарик, который держала в правой руке Алекс, сказал Мэттью.

— Может попробуем спуститься по этим иглам, — предложил Асаф.

Он дотянулся до соседнего выпирающего изваяния и повис на нем, стараясь встать ногами на нижнюю торчащую под ней каменную иглу. Держась за стенку, он опустился на колени и схватился за нее руками. Спустив ноги вниз, он повис над следующей. Друзья внимательно смотрели за его действиями.

— Спускайтесь, это несложно, — крикнул парень, как только его ноги коснулись дна пещеры.

— Профессионал. Ничего не скажешь, — присвистнул Билл.

Второй спустилась Моника.

— Снизу смотрится еще не лучше, — заметила она, когда от усталости плюхнулась на что-то теплое и твердое.

— Пойдем, посмотрим, куда ведет тот вход, — позвала всех Алекс.

— Странно. У меня создается такое впечатление, что я иду по льду. Так скользко, — опускаясь на колени, сказал Асаф, — чем-то напоминает пол из розового мрамора.

— Следующий раз нужно захватить с собой приборы и наковырять образцов, взять пробы воздуха, послушать, чем дышит пещера, — ответил Асафу Билл.

— Слышите!? — крикнула Алекс.

Все замерли и прислушались. Эхо разлетелось по пещере и замолкло где-то вдалеке. Было жутко. Хотелось вернуться в лабораторию. На людей своей тяжестью давил воздух и темнота. Все слушали тишину, стараясь уловить хоть какой-нибудь звук, но кроме стука своих сердец ничего не слышали.

— Что случилось? — спросил Мэтт.

— Кто-то зовет на помощь, — ответила Алекс.

— Что? Может тебе показалось. Билл отдай свою маску девушке. У нее…

— Ну вот же. Неужели вы не слышите? Девочка зовет на помощь, и голос идет вон оттуда, — указала она на вход в другую пещеру.

Девушка махнула рукой и побежала вперед. Оглядываясь вокруг, Алекс искала, откуда до нее доносился крик. Она бежала по узкому проходу, в котором могла разместиться только один человек. Волнистый потолок то касался ее головы, то резко уходил вверх. Она заметила, что стало очень холодно. Каменистый пол стал ровным и очень скользким. Проход расширился, и она попала в ледяную пещеру.

— Идите сюда, — крикнула она, — здесь так красиво и ужасно холодно.

На ее голос прибежал Мэтт и Билл. Моника и Асаф осторожно, озираясь по сторонам, стояли у входа и не решались войти.

— Что это? — взвизгнула Моника, показывая пальцем в сторону, — когда ты провел фонариком, я заметила, что там что-то шевелится, — стуча зубами, обратилась она к Биллу.

Алекс отскочила в сторону и спряталась за парней. Мэтт направил луч света в ту сторону, на которую указывала Моника. На блестящей поверхности льда находилась черная, бархатистая лужа. Приподнимаясь от ледяной поверхности, ее края чуть заметно дрожали. Рябь в ее центре напоминала колыхание воды. Мэтт и Билл подошли на несколько шагов ближе. Черная лужа перестала дрожать и замерла.

— Я попробую прикоснуться к ней, — сказал Билл, доставая из переносного контейнера тонкую трубку и раздвигая ее в длину.

— Билл, я тебя умоляю, не трогай ее, — закричала Моника, — вдруг это пришло сюда из космоса или уже жило здесь до строительства студенческого комплекса. Может оно настроено враждебно по отношению к нам. Вдруг оно нападет на тебя.

— Если живое, то наверняка нападет или убежит, — уверенно сказал Билл.

— Я снова слышу звуки. Сейчас это напоминает смех, — ойкнула Алекс, — и они доносятся из нее.

Билл внимательно посмотрел на девушку и перевел взгляд на черное существо около своих ног. Вытянув руку, он медленно трубкой прикоснулся к краю бархатистой поверхности.

Реакция черной лужи была мгновенной. Она втянула в себя трубку, выдернув ее из руки парня. Застыв на мгновение, черная лужа, съежившись, подскочила кверху и юркнула в щель шириной с палец, проходящую по дну ледяной пещеры. Неопознанное существо мгновенно исчезло у всех на глазах, плюнув в людей металлическим предметом. Девочки пронзительно завизжали. Парни шарахнулись к выходу. Кто-то из ребят поскользнулся на подъеме и потащил других за собой.

— Смотрите вот она! — еще звонче завизжала Моника.

На противоположной зеркальной стене пещеры, стекая струйкой вниз из расщелины, появилась клякса. Она увеличивалась в размере, растягиваясь в диаметре. Несколько минут, притихнув, ребята наблюдали за ней. Края ее снова задрожали, а в середине появилась рябь.

— Пойдем отсюда, — предложила Моника.

— Я не могу, — прошептала Алекс, — она разговаривает с нами, и я не знаю почему, но ее слышу только я.

— Может ты тоже с ней поговоришь? — предложил Билл. — Нужно войти с ней в контакт. Это так интересно!

— Я слышу тебя. Ты хочешь нам что-то сказать? — крикнула Алекс.

Дрожание черного существа прекратилось. Оно снова съежилось и ушло в ту же расщелину, из которой появилось.

Моника, покинув свое место у входа, смело направилась к ребятам.

— Иди к нам. Оно уползло. Видишь его нигде нет, — позвала она Асафа.

Он внимательно осмотрел ледяную пещеру. Было тихо. Выкинув огромный камень, который он все это время держал в руках, парень подошел к ребятам.

— Асаф боится гигантских спрутов. Это мне по секрету рассказала Инга, — шепнула Моника ребятам.

Они расположились на камнях, высовывающихся из-под толщи льда. Билл сел на свой ящик перед всеми, Мэтт усадил к себе на колени Алекс.

— Ты по-прежнему слышишь голоса? — спросили парни у нее.

Девушка прислушалась и покачала головой.

— У кого какие мысли? — разглядывая под ногами лед, спросил Билл.

— Мыслей нет, одна каша в голове, — ответила ему Моника, — от неожиданности я чуть сознание не потеряла. Представляете себе космос, наводненный такими тварями. Брр-р-р…

— А мне оно понравилось. Я даже расстроился, что эта черная штука не захотела с нами общаться и спряталась, — создавая печальную мину на лице, ответил Билл.

— Не совсем, — стуча зубами, отозвался Асаф.

— Что не совсем? Ты замерз? — изучающе наклонив голову набок, спросил Билл.

— На-а-а… на-а-ад, на-а-а… на-а-ами…

Теперь дрожь прошлась по спинам каждого, кто осмелился посмотреть вверх.

Безмолвный крик ужаса читался в глазах Моники.

Алекс, не контролируя себя, из-за всех сил сжала руку Мэтта так, что он передернулся от боли.

Билл глядел на своих друзей и, что есть силы боролся со своим желанием поднять глаза к потолку пещеры.

Монике казалось, что она чувствует над собой колыхание воздуха и легкую вибрацию, которая передавалась ее телу.

— Мы представители планеты Земля. Нас называют людьми. Наше тело состоит из клеток, те в свою очередь образуют ткани, а те органы, — подбадривая себя, обратился Билл к висящему у них над головами существу.

Что случилось потом, никто вспомнить не мог; белые вспышки и провалы в памяти. Они лежали без сознания, когда Инга нашла их в пещере. Она три часа просидела наверху и, не выдержав, спустилась в колодец. Опасаясь идти в пещеру, она начала громко звать своих друзей. Протяжные крики разнеслись по пустоте, наполняя тревожным звуком каждый ее уголок. Инга прислушивалась не отзовется ли кто-нибудь из ребят. Она запустила в пещеру всех найденных в лаборатории Билла дройдов, способных испускать свет и только потом решилась спуститься сама.

Свет ярко осветил пещеру. Кроме появляющихся теней от зловеще торчащих каменных игл, когда фонарь-дройд пролетал мимо, никого не было видно. Маленький дройд-поисковик, которого она нашла в рюкзаке с альпинистским снаряжением, нашел друзей лежащими без сознания. Девушка один за другим подтащила их к лазу в колодец. Тормоша и хлопая по щекам, Инга старалась привести их в чувства. Даже открыв глаза, ребята ни на что не реагировали.

Первой очнулась Моника. Ее зубы отбивали дрожь. Немного позже дар речи вернулись к Биллу и Мэттью. Алекс с Асафом очухались позже всех. Билл растирал им руки и мочки ушей, пробуя поставить друзей на ноги. Прошло часа полтора. Все сидели на дне пещеры, молча разглядывая друг друга. Первый поднялся наверх Асаф. Соорудив из веревок подобие обвязок, он помог забраться всем в лабораторию. К часу ночи они по одному, опираясь на Ингу вышли на свежий воздух.

На улице после дождя было свежо и комфортно, но не понятно от чего у всех ныло тело, ноги еле передвигались, голова была тяжелой, как гиря. Соображая, что с ними могло случиться, они не спешили расходиться по своим комнатам.

— Всем нужно отдохнуть. Состояние похоже, когда испытываешь нехватку кислорода. Поднимаемся ко мне. Курчавый мой сосед сегодня ночует в другом месте, комната свободная, — предложил всем Билл.

Они проснулись от громкого львиного рыка. Время на часах показывало, что друзья пропустили две лекции. Билл соскочив с дивана, открыл дверь, и друзья увидели на пороге помощника куратора — Джона. Он окинул комнату взглядом и без каких-либо комментариев начислил каждому штрафные часы за прогул занятий.

В течении недели предстояло шесть часов своего свободного времени потратить на кухне или в прачке, или можно было вместе с дройдами убирать аудитории.

Проводив помощника куратора молчанием, Билл принес чайник и гору пончиков. Сдвинув стол на середину комнаты, он задумчиво сел в свое кресло и, закутавшись в зеленый клетчатый плед, стал что-то рисовать обломком карандаша на листе бумаги. В комнате стояла тишина. Всем хотелось узнать, что с ними произошло, но заговорить об этом первым никто не решался.

— Давайте восстановим по порядку все события, которые с нами вчера случились, — предложил Билл.

Парень подробно по минутам стал перечислять, кто чем занимался вплоть до того момента, когда они увидели черное существо. Потом получилось так, что дальнейшие воспоминания были разными.

— Я, чтобы не забыть подробности своих видений, нарисовал их на листке и сейчас одновременно с дройдом-секретарем, который будет записывать каждый мой шаг, расскажу о них. Мои видения были такими: мы оказались на странной местности. На возвышении я увидел высокое здание наподобие нашего главного корпуса. Оно сбоку имело отражение размытое и едва видимое, подобно миражам в пустыне. Я наблюдал, как из него вышел Джон и сел на белого коня с длинной гривой и хвостом. Он обернулся и протянул мне руку.

— Я тоже видела такое же начало, но вместо Джона ко мне подошел куратор вместе с девушкой похожей немного на меня. Она просила помочь ей, — вмешалась Алекс.

— А мимо меня к дыре в пространстве направился человек в помятом сером плаще. Очень странный и лицо его такое уродливое…

— … не живое, без мимики? — уточнила Алекс, влезая в разговор Асафа.

— Да. Точно.

Мэтт и Алекс переглянулись.

— И что он сделал? — спросил Билл

— Я понял то, что от него мы можем пострадать. И Земля, и все люди…

— Мэтт, а ты будешь делиться с нами своими видениями? — спросил Билл.

— Здание… двое людей… девушка и парень… лиц я не видел. Они шли навстречу к Уэйну, и там еще был один человек… Я направился за ними и увидел странное зрелище, парень с девушкой, улыбаясь, смотрят, как Уэйн с себя снимает одежду… кожу… только вспышка света.

— Кошмар! — зашептала впечатлительная Инга.

— А что у тебя? — спросила Алексу Моники.

— Мне даже страшно об этом думать. Я видела пожар и взрывы на «Шапито». Мой Николас, — всхлипнула она, — мне нужно его предупредить.

— Что это может быть? — задал для всех вопрос Мэтт.

— Галлюцинация от нехватки кислорода и повышенной нервной возбудимости, — произнес Билл.

— Нет. Это не галлюцинация. Человек в сером плаще существует на самом деле. Мы его видели и даже чуть не влипли в историю, — задумчиво сказал Мэтт. — В галлюцинациях такое не бывает, разве что в гипнозе. Асаф никогда не видел мима, но вот откуда-то знает про его существование. Я сегодня еще раз спущусь туда и найду эту черную лужу. Мне нужно спросить ее кое-о-чём.

— Мне тоже. У меня просят о помощи, но кто и, что нужно делать, не понятно, — присоединилась к предложению своего парня Алекс.

— Джон знает все ответы. Но вот как его разговорить? — спросил сам себя Билл.

— Нам нужно собрать как можно больше информации, — предложил Асаф.

— Действуем? — спросил Билл.

— Я за! — почти хором ответили все.

— У меня вечером встреча с Уэйном, может удастся что-нибудь разузнать… — ковыряя пальцем в стене царапину, вздохнув, сказала Алекс.

— Тогда встречаемся там же, в восемь вечера, — предложил Билл.

***

Алекс и Мэтт, встретившись на административном острове, решили побыть несколько минут наедине.

Куратор был еще занят и они, устроившись около валунов, которые служили декоративным началом зеленого лабиринта, рассматривали наброски видений своих друзей, посланные им на «Дон. стар».

— Смотри у всех здания почти похожи, — заметила Алекс, листая голографические объемные изображения, отобразившиеся на каменной поверхности, — и человек этот похож на мима, которого мы встретили на «Вечности». Нет только твоего наброска. Почему?

— Мне кажется, что я видел своего отца и возможно мать. Как я понял, они работают в секретном подразделении и как-то связаны с Уэйном, его братом и Джоном.

— Ты так думаешь?

— Я не уверен. Поэтому мне нужно снова встретиться с этим существом.

— У нас есть минут двадцать. Давай рассказывай, — в приказном тоне обратилась она к другу.

— Вкратце, если без всяких эмоций, то меня воспитывает моя тетка Марта. Я никогда не видел своего отца и своей матери. Ты знаешь, в доме, где мой отец вырос, нет ни одного нормального четкого снимка в профиль. Смазанное видео со спины, изображение сбоку. Какая-то нелепица! Такого ведь не бывает. Я залез во все домашние системы к соседям в обход защиты, перерыл архивы школы, в которой он якобы учился, магазины по соседству, навестил его друзей, конечно втайне от Марты, и ты знаешь, что я обнаружил? Ничего существенного. И это не логично. Создается такое впечатление, что мой отец или специально себя так вел, или он просто сговорился с моей теткой Мартой, или его просто не существует. Так я думал, пока не нашел другие факты.

— В таком случае задайся вопросом тетка ли она тебе, — заметила Алекс.

— Я об этом тоже уже думал.

— Ее ты проверил?

— Вроде ее данные не поддельные и любит она меня… Мне с ней нравится, она классная.

— И что она тебе рассказывает про твою мать? Как они встретились?

— Любовь с первого взгляда. Познакомились на улице в парке. Марта сказала, что у нее были зеленые глаза, темно-каштановые волосы… а потом отец исчез без объяснений.

— Так ты, получается, перенял гены отца.

— Марта говорит, что я вылитый отец.

— Какая она… твоя тетка?

— Ну-у, — почесал он лоб, — не из кротких и тихих.

Он прошелся вокруг огромного валуна и быстро подошел к Алекс. Прижав девушку к себе за талию, он шепнул ей на ухо:

— Она мне однажды подсунула фото известного гонщика Льюиса. Знаешь?

Алекс замотала головой.

— Лучший гонщик начала двадцать первого. Так вот я, по ее словам, очень похож на него. Он мне нравится, и я, если честно, не прочь быть его отпрыском.

— Что случилось потом?

Присылал короткие сообщения, что жив, здоров. Раз в год приходил в гости… Потом у Марты появился я… Ночью меня принес дройд-посыльный и оставил около двери с письмом от него. Марта говорит, отец шлет денежные переводы и дает знать о своих делах, но я так и не узнал, как он это делает. У меня дом натыкан всякими штучками, о которых никто не знает. Однажды, когда я пришел со школы на выходные, то первым делом стал проматывать новости за неделю и увидел интересного гостя в нашем доме. Он молча отдал Марте пакет и быстро ушел.

— Как тот человек выглядел?

— Ужасно! Его лицо до прихода к нам, наверное, покусали осы, настолько оно было страшным. Я давно хочу тебя спросить, — потирая лоб, сказал Мэтт. — Помнишь момент, когда мим нас схватил за руки?

— Ну да.

— Тебе не показалось, что он нам рад?

— Нет. Что-то я такого чувства не испытала.

— Забудь. Наверное, просто показалось. Мой отец, как рассказывала Марта, принимал участие в разработке секретных технологий. Может что-то пошло не так, и они все стали уродами? Поэтому он прячется от меня, а эти люди его знают или он один из них…

— Нужно вечером все рассказать ребятам. Одна голова хорошо, а когда тебе помогают — это во сто раз лучше.

В эту минуту к ним подлетел дройд-секретарь и пригласил Алекс пройти к куратору. За разговором с Мэтт она обдумывала, как можно застать Уэйна в врасплох и задать вопрос про пещеру. Ей очень хотелось посмотреть на его реакцию. Попрощавшись с другом она, задумавшись, побрела к куратору.

Вечером вся компания собралась снова на складе, и парни, как договаривались, спустились в колодец, на этот раз оставив девушек на верху. Алекс громко возражала и ей пообещали, что обязательно разузнают у черного существа о том, что она не смогла понять в своих видениях. Они пробыли в пещере несколько часов и ни с чем вернулись наверх.

— Нужно расставить по проходу и всему периметру пещеры датчики и камеры. Предлагаю установить дежурство. Спускаться каждый день туда просто не реально, — предложил Мэтт.

— Пропажа любой техники и деталей сразу привлечет к нам внимание, — сказал Билл.

— У меня на Земле остался целый ящик того, что нам понадобится, но тетку Марту просить бесполезно. Сразу посыплются вопросы для чего, и что я задумал, — укладывая веревки и карабины в мешок, сказал Мэтт.

— Я могу попросить Оливию. Она отпросилась к сестре на свадьбу, и улетает через неделю на Землю, — предложила Алекс.

Чтобы помочь своей подруге сделать разговор более убедительным Моника и Мэтт согласились придумать историю. Вся история сводились к тому, что вещи, находившиеся в этом ящике незаменимы для выступления Алекс и Мэтт. Подруга даже согласилась заменить Оливию в танцевальном номере, вспомнив, что ей очень хотелось прочувствовать то состояние, которое появляется у балерины после выступления. Ей хотелось проверить на себе правдивость киношных эмоций.

— Что ты сегодня устроила у Уэйна? — спросил ее Мэтт, прогуливаясь с ней.

— Хотела его проверить.

— Проверила?

— Если честно, то не смогла. Я не верю, что он людям желает зла. Он не монстр, — смущенно сказала она.

— Я так и подумал.

***

Три недели ожидания прошли тихо. Дни тянулись медленно, можно сказать, что компания скучала. В сводное от учебы время, собравшись в парке спортивного острова и, развалившись в креслах беседки, все думали о новом контакте с жителями подземелья. Будоражащее предвкушение приключений не давали скиснуть. Однажды в один из таких скучных дней у компании родился план.

В лаборатории Билла Мэтт отгородил себе угол и заполнил его своими инструментами, дройдами, приборами. Пока ждали возвращение Оливии, Мэтт придумал крохотные камеры, формой похожие на семечко с крючками и предложил их аккуратно нацепить на френч куратора и его помощника. Перемешав с настоящими семенами, они приготовились осуществить свою идею за завтраком в столовой спортивного факультета, где часто бывал Джон. Еще одну попытку мальчишки запланировали на вечер в оранжерее.

Уэйн с преподавателями открывали новую оранжерею с гибридами роз и георгинов.

Утром Алекс, Асаф и Моника сидели около окна и весело болтали о своем будущем, поглядывая на вход в столовую. Неожиданно утро принесло сюрприз и растерянность. Вариант такой ситуации они не обсуждали, и как поступить не знали.

Моника первая заметила на входе Джона в сопровождении двух девушек и парня с внушительными бицепсами. Следом шел Уэйн, положив руку на плечо худому парню со смуглой кожей. Они прошли к окошку и заняли свободный столик.

Моника толкнула локтем Асафа.

— Кто это?

— Это студенты из земного университета. Пробудут здесь до конца года, а потом опять улетят на Землю — в свой университет, — сказал Асаф.

— Почему их так опекают? Мы никого не обижаем здесь, — вздернув плечиком, спросила Моника, разглядывая новеньких.

— Можно попробовать прицепить камеры одновременно Джону и Уэйну, — предложила Алекс.

— Тогда с помощником куратора действуем по плану, а там как получится, — выдохнула Моника, не сводя взгляда с парня с бицепсами.

Девушки дождались, когда Джон отойдет в сторону.

Встав со своих мест, они разошлись в разные стороны. Алекс, делая вид, что рассматривает голографическое изображение книги у себя на ладони, со всего размаху врезалась помощнику куратора в бок, сзади на него налетела Моника, уронив при этом стакан с какао, обрызгав ему брюки. Пока та жутко извинялась и бегала за салфетками, Алекс достала из кармана круглую коробочку.

В ней лежали мини датчики, которые необходимо было прикрепить под френч и на брюки, инсценируя вместе с Моникой сожаление и внимание в неловкой ситуации.

Джон, стараясь отстраниться от действий девушки, резко повернулся, и Алекс от неожиданности выронила коробочку из рук. Если бы не ее выражение лица, никто бы не обратил на это внимания. Щеки залились краской, руки задрожали.

— Что это? — показывая на пол, спросил Джон.

— Я… это мое…

— Джон, я еще раз прошу прощения, — разворачивая его к себе, сказала Моника.

— Иди. Я сам. Спасибо.

— Что это? — обратился он снова к Алекс.

— Где?

На полу уже ничего не было. Алекс стояла, обнявшись с рыжеволосой девушкой, и виновато улыбалась ему, в отличие от своей соседки которая, просто пожирала Джона глазами. Он еще раз взглянул на пол и не в состоянии сдержать натиск внимания со стороны Моники и девушки, стоящей рядом с Алекс, выразил на своем лице гримасу недовольства, вернулся к куратору.

Тот вместе со студентами пил сок и весело о чем-то рассказывал, не обращая внимания на исчезновение своего помощника.

Джон, задумавшись, закусил губу и сел рядом с Уэйном. Его пальцы нервно стучали по столу, а брови то сходились к переносице, то снова взлетали кверху.

— Спасибо тебе, — обратилась Алекс к девушке.

— Это вот твое, — протянула она круглую коробочку.

— Ты с какого факультета?

— С химического.

— Он тебе нравится? — мотнув головой в сторону Джона, спросила Алекс.

— Да. Очень. А разве тебе нет?

— Джон ничего себе, но он не в моем вкусе, — пожала она плечами. — Я уже влюблена в двух парней. Точно еще не определилась, кто мне нравится больше из них, времени не хватает на все… Я бы на твоем месте вместо того, чтобы вздыхать и бегать за ним придумала что-нибудь такое интересное, — задрав глаза кверху и, прижав руки к сердцу, сказала Алекс, — еще раз спасибо, но мне пора, я пойду.

Она, не оглядываясь выбежала из столовой. Не обращая ни на кого внимания, Алекс рванула к вокзалу острова. Девушке она не солгала. Самые что ни наесть сильные чувства, мучили ее с самого первого дня прилета на Донум. Возможно, Мэттью догадывался по ее взгляду и отношениям к Уэйну, о чем-то, но виду не подавал, и она была ему благодарна за это. В одном старом романе Алекс прочитала письмо в объяснении в любви: «Наверное, ты испытываешь такие же чувства к своей Катрин, как я к тебе. Боль в груди при виде твоих глаз и то неудержимое чувство разрывает меня на части, когда я вижу тебя. Как бы я хотела, но не могу, броситься к тебе на шею и забыть про весь мир, забыть про себя. Я могла бы стать твоею рабой до конца своей жизни. Единственное что останавливает меня не сойти с ума от нахлынувшего наваждения — это мои картины» … «Можно забить свой день делами и не дать возможности мыслям о любви лести мне в голову. У меня столько дел и планы на будущее гораздо важнее, чем невзаимные чувства. Если бы от них была какая-нибудь польза», — думала она о нахлынувших на нее чувствах.

Алекс хорошо понимала причину того, почему тогда в комнате куратора, глядя на картину космоса, у нее не хватило смелости спросить. И вот опять промашка! Как сейчас объяснять мальчишкам, что у нее не получилось сделать элементарного, потому что в глубине души она считала придуманный план неверным. Плюхнувшись на сиденье поезда, ей очень захотелось уехать куда-нибудь подальше от самой себя. Она представила глаза Уэйна, обволакивающие теплом и добротой. Он никогда бы не смог сделать никому из них ничего плохого. В этом она была уверена, а значит и она не сможет совершить подлый поступок по отношению к нему.

***

— Твоя тетя меня замучила вопросами, — передавая ящик Мэтт, пожаловалась Оливия. — Я ей сказала, что являюсь режиссером студенческого канала. Меня попросили составить репортаж об Мэттью, участнике технических выставок и дипломата известного конкурса «Лучшая идея». Она у тебя такая подозрительная, смотрит на меня, как будто хочет своим взглядом прожечь мой мозг. Еле пустила к тебе в комнату. Ящик пришлось выбрасывать в окно, а ночью возвращаться за ним.

— Ты гений! — обнимая девушку, воскликнула Алекс. — И как хорошо, что ты вернулась. Знаешь быть балериной это конечно здорово, но вот если бы не болели ноги…

В пещеры они не спускались три недели, боясь спугнуть черное существо. Еще неделя понадобилась, чтобы смонтировать датчики движения, которые мальчишки закрепили в двух пещерах вместе с термодатчиками. Каждый час пещеру облетали минидройды. Данные пересылались к дройду-секретарю, закрепленному у каждого на шее или воротнике. Просматривая изображения, компания видела, что происходит внизу. Ночью в лаборатории оставался дежурный.

Целый месяц они следили за изменением в пещерах, стараясь уловить хоть какое-то движение.

До конца второго семестра оставалось чуть больше двух недель, и свободного времени катастрофически не хватало. Чтобы одновременно готовится к тестированию и наблюдать за таинственной жизнью черных существ, компания провела уборку в лаборатории и разделила помещение на две половины: в одну поставили лежаки с пляжа, а в другой стояли столы и термостаты Билла. Вход они прикрыли стеллажами, полки которых забили доверху ненужными вещами, рюкзаками и контейнерами с заброшенного склада.

В пятницу на ночное дежурство вызвался Билл. Мэтт тоже захотел остаться, чтобы закончить с ремонтом прибора. Проводив остальных, парни закрыли двери и, надев наушники, отгородились друг от друга. У каждого были свои дела.

Пульт слежения за пещерами находился рядом с Мэтт.

Он иногда поднимал голову и поглядывал на голограмму, которую проецировал слева дройд. Вдруг парни подскочили от внезапного шума, услышав громкий стук по двери. Переключив на наблюдение в камере хранения, они увидели Алекс, Монику, Асафа и его сестру и удивленно переглянулись.

— Нам показалось, что вы хотите, чтобы мы остались, — за всех сказала Моника. — Мы даже не сговаривались, просто решили вернуться.

— У вас там что-то пищит, — тыкая пальцем за стеллажи, спросила Инга.

Компания в полном составе бросилась в мастерскую.

Сработали датчики движения в пещерах. Включились светодиоды и в слабом свете все увидели, что по стенке из расщелин стекают черные вязкие вещества. Замерев на месте, они стали расплываться и образовывать лужи приблизительно диаметром полтора — два метра. Подняв свои края кверху и завернув их к середине, черные лужи медленно поползли друг к другу. Зрелище напоминало движение огромных черных тюльпанов.

— Смотрите одно изменило свет. Стало светлым, — зашептала Моника.

— Я спускаюсь, — кидаясь к полке, с приготовленным снаряжением закричал Мэтт.

— Мы с тобой, — засуетились ребята.

— Кто наверху? — спросила Алекс.

— Я останусь, — вызвалась Инга, — только не долго, а то я сойду с ума.

— У тебя сейчас есть помощники дройды, ты сможешь за нами следить и поддерживать связь, — пристегивая карабин, усмехнулся Мэтт.

Первыми спустились парни. Для девочек сделали веревочную лестницу, чтобы не тратить время на прыжки по каменным иглам.

Казалось, что воздух стал чище, а ноги бежали быстрей.

Одни существа по-прежнему висели на стене, другие, прижавшись друг к другу, находились в центре самой дальней пещеры.

Билл и Асаф осторожно направили на них свет.

Мэтт вскарабкался на ледяной выступ под стеной.

Испугавшись света, лужи попытались скрыться в темноту за наросты льда. Одна из них медленно двигалась по потолку, трепеща своим телом, не обращая внимания на переполох.

— Мы видели твои видения. Что это? — шепотом, стараясь не спугнуть, заговорил Мэтт.

Черное вещество нервно задрожало. Из середины окружности появился некий вырост и замер над головой парня.

Мэтт не шевелился.

— Что она делает с ним? — спросила у Билла Алекс.

— Может у них произошел контакт.

Алекс заметила, как его тело вздрогнуло, и он обмяк. Сев на обломок огромной сосульки, он обхватил свою голову руками.

Стараясь идти тихо и поглядывая наверх, ребята поспешили к нему.

— Вам стоит пообщаться с ней. Мысленно задавайте вопросы. Ответы будут напоминать набор слов из вашей же речи. Совсем не понятно, откуда она знает наши языки, но то, что это не плод моих воображений я могу сказать сразу.

Билл полез на ледяной выступ и, поскользнувшись, ухватился за плечо Алекс, а та дернула за руку Монику. На мгновение троица застыла в нелепой позе. Потом, соскользнув с выступа, Билл свалился под ноги ребятам и покатился в вниз. Сидя около обледеневшего валуна и потирая себе голову, он достал блокнот и стал что-то быстро писать.

— Что услышали вы? Далекий… космос…карта… квадрат… красный… звезды… планеты… здание…работа…помощь… другая… искать… Марьяна… срочно… артист… побег… — прочитал Билл цепочку из слов, что продиктовали ему его друзья.

— Я должна что-то придумать. Мне все понятно. Нужно найти способ улететь с Донума и попасть на Шапито, — теребя себя за локоны, сказала Моника.

— Среди множества звезд и планет есть красный квадрат в далеком космосе, где я, наверное, буду работать. Но что это за место? — спросил всех Билл, игнорируя истерику Моники.

— Давайте свяжемся с Ингой. Пусть она задаст поиск. Пусть она найдет всю информацию, связанную с красным квадратом в главный компьютер Донума, — предложил Мэтт. — Только нужно вернуться к колодцу, здесь сигнал не пройдет.

Асаф пулей бросился назад.

— Что она тебе сказала? — наклонившись над ухом, спросила Алекс у Мэтта.

— То, что я и предполагал.

— И где их искать?

— Как ты думаешь, если ребенок плохо себя ведет, и его жизни что-то угрожает, человек в здравом уме бросит свою конспирацию и пойдет спасать свое чадо?

— Я думаю, что да.

— Тогда мне нужны приключения, в которые я окунусь с головой без оглядки на последствия.

— Она тебе дала такой совет?

— Прозвучало по-другому, но мне показалось, что она это имела ввиду. А у тебя что?

— Я должна встретить Марьяну и спасти девушку, которая будет не девушкой, — замотав головой, Алекс исправилась, — не человеком.

— Вроде бы стало немного понятно, и одновременно возникли другие вопросы, — глядя на уползающую в расщелину черную массу, сказал Билл

— Никто не спросил у нее, что она такое? — поинтересовалась Моника.

— Может это местный гуманоид. Они живут во льдах, выползают из холода в теплую пещеру, чтобы подвигаться и сбросить накопившиеся газы во время анабиоза, — выдвинул гипотезу Билл.

— У меня нет никаких объяснений того, как мы могли услышать эти слова. Первый раз мы видели, а сегодня вот… Я могу смириться с тем, что можно передать образ, но вот слово… — пожимая растерянно плечами, сказала Алекс.

— Речь у людей возникла в процессе эволюции, — задумчиво сказал Билл. — Язык — это совокупность условных знаков, которые изменялись, дополнялись человеком. Донум находится очень далеко от Земли. Обитатели этой пещеры изолированы от космоса… мне трудно найти логическое объяснение

— Послание было послано из другого места или времени. Время, рассчитано до доли секунды. Мы не знаем от кого, но мы видим их. Человеку проще объяснить происходящее, опираясь на увиденное, — широко раскрыв глаза, на одном дыхании сказал Мэттью.

— Или одно из этих существ выдает себя не за того, кто он есть на самом деле, — разводя руками, произнес Билл. — Предположим ему хорошо знаком наш вид, и он может общаться с нами…

— Есть еще предположения? — оглядывая своих друзей, спросил Мэтт.

— Я не знаю, что это такое, — качая головой, сказал Асаф.

— И никто из живущих на Донуме об этом не знает. Вы представляете, как нам повезло! Люди только мечтают увидеть внеземные расы, а мы вот… даже общаемся, — поднимая ледяной осколок и глядя через него на ребят, сказала Алекс.

— Наверное Уэйн в курсе… У взрослых от детей столько секретов… — откалывая ножом кусок льда, пробурчал Мэтт, — нужно пробу снять, состав и все такое.

— Следующий раз обязательно нужно подробно их расспросить, — помогая Мэтт, сказала Алекс.

— Люди толпятся на «Шапито», чтобы увидеть инопланетный корабль, а у нас здесь под носом стекают со стен вот такие ужасные индивиды, — стараясь подражать восхищенной интонации Алекс, пропищала Моника.

— Поднимаемся на верх, — скомандовал Билл.

Ребята по одному появлялись из люка. Инга, осмотрев каждого, удовлетворенно вздохнула. Сегодня она, отслеживая действия ребят внизу, не сразу разобралась, что случилась с ними, но раз все целы, значит, ничего страшного не произошло. Девочки подробно рассказали о своем спуске вниз и, успокоив ее чувствительную натуру, прислушались к спору мальчишек.

— Красным квадратом назвать можно все что угодно. Это не означает, что если в созвездии Козерога найден объект с подобным название, то нам нужно именно туда, — деловито рассуждал Билл.

— Но я точно знаю, что там есть сверхземли, которые в ближайшие двадцать лет намерены изучать, — пряча кусок льда в холодильник, ответил Мэтт.

— Ребята, — вмешалась Моника, — мне однажды рассказывал Ник, только это секрет, что у командира поисковой команды с «Бездны» всегда можно разузнать о том, как выглядят космические расы, вроде он с ними часто общается. Рекс Харрисон на своем корабле патрулирует территорию за «Гранью двух миров». Когда он бывает на Мондаре, то его команда отдыхает на «Шапито». У старших по чину есть карта космоса, которая называется красный квадрат. На ней отмечены все маяки и проложены пути для полетов кораблей. Николасу однажды удалось увидеть, как выглядит пространство за «Гранью двух миров», когда перед полетом командир объяснял задание своему отряду, а он подсматривал за ним. Понимаете, что уже проложены маршруты за разрешенную черту, только о них знают не все, а избранные. Наверное, пока втайне, отряд Рекса Харрисона уже летает к другим планетам, туда, где уже нашли подобие земной жизни. Я хочу вам сказать, что может под Марьяной подразумевается некая планета или некий космический вид, а может так зовут девушку.

— Ты знаешь ее? — спросила подругу Алекс.

— Это девушка работает в водном шоу, изображая русалку. В номере используются очень сложные трюки. Интересный номер.

— Ты можешь у него узнать, когда этот Рекс еще раз прилетит к Мондаре? — попросил Билл.

Моника в знак согласия кивнула и посмотрела на часы.

Два часа ночи; в это время выключали свет на всех островах, оставляя только дежурные лампы. Вернуться в свою комнату можно только пешком. Этого никто не возбранял, пожалуйста, гуляй хоть всю ночь. Например, вот влюбленные парочки в выходные дни бродят по мосту до утра. Инга и Алекс замотали головой на предложение мальчишек проводить их до острова искусств.

— Идти в такую даль? Это уж слишком, — ответила Инга.

Билл, как будто улавливая ее мысли, предложил девочкам снова переночевать в своей комнате, а Мэттью и Асафу остаться до утра в лаборатории. В мастерской стояли два старых кресла и два лежака, которые они отремонтировали, разбирая залежи на складе. Одеяла и подушки натаскали, отрабатывая свои прогулы из прачечной, поэтому самое необходимое для ночевки было.

— Мы подумаем, как можно сбежать незаметно с Донума. Главное время. Если нас сразу поймают, то вернут на Землю, и до совершеннолетия никуда не возьмут, как провинившихся. До «Вечности» лететь часов восемь, потом нужно как-то добраться до «Шапито», еще нужно найти место, где можно будет спрятаться. Нам предстоит продумать все до мелочей. Если у вас, девочки, за ночь появятся предложения, то мы завтра сможем их обсудить, — на прощания сказал Билл.

— Завтрак только принесите, за ночь есть захочется, — гладя по животу, простонал Асаф.

— В холодильнике лежит лазанья и кусок пиццы, а еще у меня есть цукаты и целый термос травяного настоя. Чай, кофе и какао в шкафу, там еще остались галеты, — сказал Мэттью, поглядывая на скучающего Асафа.

Пока Алекс искала в рюкзаке дройд-фонарик, он отодвинул дверцу маленького холодильника, и кивнул на свои запасы, которые лежали на одной полке вместе с лабораторными образцами Билла.

Круглый небольшой предмет, покружившись над головами, взлетел к потолку и вспыхнул белым светом.

Помахав мальчишкам, девушки вышли в зал камеры хранения вещей. Они тихо поднялись на пятый этаж, стараясь не шуметь и не привлекать к себе внимания. В комнате у Билла было пусто, возможно, его сосед опять зависал со своими друзьями на спортивном острове. Алекс заняла кресло, а Моника и Инга, обнявшись, завалились на кровать.

Утром, собравшись вместе, они обсудили детали своего плана.

— Мы должны инсценировать несчастный случай. Кровь, клочки кожи, вещи и несколько свидетелей, которые потом останутся на Донуме. Раз в неделю сюда прилетает мини-звездолет. Он привозит необходимые продукты, посылки, запчасти и так далее, а обратно забирает мусор и, если кому-то нужно на Землю, то тоже летит на нем. На орбите планеты находится корабль студенческого центра, с ним все содержимое с Донума через «Вечность» попадает по адресатам. Пока разбираются с происшествием, мы выиграем время и затеряемся с пассажирами, летящими на «Шапито». Остается только решить, кто будет жертвой, кто останется и будет участвовать в спектакле, и кто полетит, — закончил свою речь Мэттью.

— Мы всю ночь говорили, и выяснилось одно обстоятельство, что у Инги и ее сводного брата Асафа очень строгие родители, которые ужасно рассердятся, если дети нарушат правила. Инга отказывается лететь, но она берется помочь нам, оставшись в студенческом центре, — наливая чашку чая, сказала Алекс.

— Я останусь с Ингой, — глядя на свою сестру, сказал парень.

— Тогда кто будет жертвой? — спросил Билл, — мне нужно приготовить образцы крови и ткани. Для ее роста необходимо время.

— Все зависит от несчастного случая, — заметила Моника, — если взрыв, то лучше подойдет кто-нибудь из мальчишек, если падение с Олимпа самой высокой горы на этой планете, то могу сыграть роль и я. Классно будет, что Асаф мне поможет, ведь он опытный скалолаз.

— Тогда решение пришло само собой. Олимп! — решила компания.

— В лабораторию чтобы больше никто не ходил. Как только будет все готово, я сообщу. У кого хвосты в учебе и пропуски срочно отработать. Я думаю, все понимают, что нужно произвести благоприятнейшее впечатление на преподавателей и главное на Уэйна и Джона, — закончил заседание Билл.

Предвкушение чего-то необычного и неизведанного будоражило компании голову.

Алекс и Мэтт могли не беспокоится о наказании со стороны родителей.

Билл, взвесив все «за» и «против», принял решение остаться с друзьями. Он посчитал, что даже если выгонят с Донума, то его гениальные способности будут востребованы везде. Поздно или рано все равно появится возможность проявить себя и попасть работать на научную платформу «Вечность-1».

Моника настолько была влюблена в своего друга Николаса, что готова была ради него пожертвовать своей карьерой.

Асаф и Инга ценили и уважали своих друзей, но возможно преодолеть установленные правила, установленные перед ними семьей, они не решались.

***

Кактус, похожий на тростниковую палку с колючками, высоко возвышался над своим горшком. Там, где коричневые шипы соприкасались со стеной, появлялись слезливые маленькие присоски, при помощи которых он мог лезть по стене салатного цвета вверх и удерживать свой вес.

Оливия пригласила Алекс полюбоваться редким и красивым явлением. Вчера утром кактус преподнес неожиданный подарок своей хозяйке. Она тут же разослала изображение этого чуда по сети Донума. Вся палка растения была усыпана множеством маленьких звездочек разного цвета, начиная от нежно-розового и до фиолетового, с пурпурными пятнышками. Нижние цветки были больше по размеру и ярче. Самый маленький цветок украшал верхушку в виде розового краба.

Алекс внимательно разглядывала маленькие цветы, отмечая разную окраску лепестков.

— Ты пойдешь смотреть прямую трансляцию полета кометы Белл и сближение ее с астероидом? — спросила ее Оливия.

— Может и пойду, а может пойду к мальчишкам. Мы с Мэтт так давно уже не виделись. То у него испытания, то у них совместная работа с группой ребят на Земле. У него совсем не стало свободного времени.

Алекс заметила, как к окну подлетел серебристый маленький дройд. Она поняла, что должна вежливо попрощаться со своей подругой и быстро спуститься вниз. Такие штуки разносили тайные сообщения от одного человека к другому, находя его местоположение на любом острове. Малышей-дройдов называли «голубками», так как их в основном использовали влюбленные.

Серебристо-оранжевая туба небольшого размера с полосатой шляпкой в форме веера считалась изобретением группы с первого курса, в которую входил Мэтт, и пользовались огромной популярностью среди студентов.

«Голубки» могли перемещаться по всему Донуму, прикрепляясь к местным коммуникационным дройдам, затрачивая минимум энергии. Пользуясь базой дройда, они за время полета находили местоположение человека. Отлипнув от своих носителей в нужной точке, они, притягиваясь к любому металлическому предмету на человеке, нежно попискивая, сообщали о своем присутствии.

— Началось, — прошептала она чуть слышно себе, спускаясь на лифте в фойе.

Пробегая под маленькой тубой, она почувствовала, как малыш-дройд прилип к заколке на голове. Вытащив из него шпильку-разъем и воткнув в свои браслет-часы, Алекс увидела на небольшом экране шесть цифр 06-42-12.

Первые две обозначали номер острова, вторые — номер здания, третьи цифры — время. Отсоединив от браслета устройство, девушка положила его в карман. Подумав, она решила, что не стоит заходить к Мэтт, а лучше одной приехать на остров искусств. На площадке, оборудованной для выступлений артистов Донума, сегодня будет большая трансляция в прямом эфире с Мандалы, и мероприятие начнут на полчаса раньше. Смешавшись с другими студентами, она не вызовет подозрения.

На площадке уже собралось огромное количество ребят, среди них она увидела своих знакомых. Поболтав с ними немного, она попросила занять место и отправилась разыскивать здание 42. Строение под этим номером на карте острова обозначалось, как специальное помещение со стиральными и сушильными машинами. Внутри было тихо и темно.

Дройд-карандаш пискнул и завибрировал в кармане. Подкинув его в воздух, она проводила серебристый предмет взглядом и пошла следом, натыкаясь на баки и контейнеры с бельем. Тот подлетев к стене, опустился за одну из машин. Алекс, изогнувшись, залезла в узкое пространство. На трубе висел браслет из голубых бусин, которые нужно было плотно прижать друг к другу и согреть в руке. Под действием тепла два шарика поменяли цвет на оранжевый. Алекс разорвала нитку и нацепила на серебристую шпильку. Присоединив конструкцию к своему браслету, Алекс поднесла ладонь к лицу.

— Привет. Ты одна? — услышала она голос Билла.

— Ну конечно я одна. Вы с Мэттью придумали дурацкую конспирацию, — она дернула плечами. — Что ты хотел сказать?

— Вчера улетел Джон. Говорят, его не будет на Донуме ровно тринадцать дней. Уэйна тоже не будет целую неделю. Как раз в это время прилетит корабль. У нас мало времени на сборы и репетицию, и у нас есть всего лишь одна попытка.

— Я поняла. Что от меня требуется, Билл? — зашептала Алекс.

— В субботу собираемся по одному на старом месте. За тобой придет Мэттью, оставь ему своего «голубка». Все. Можешь присоединиться к своей группе.

— Значит, мы встречаемся через три дня.

Она села на парящий куб и стала загибать пальцы.

— Во-первых, мне нужно перекачать всю необходимую информацию, которая возможно пригодиться в космосе. Собрать вещи, и сдать досрочно три тестирования, конечно можно и четыре, но я целых два месяца не появлялась на кафедре астробиологии, а раз я там не была, то и Инга тоже, а если спросят, почему я пришла без нее, то придется тогда выкручиваться, — бормотала она себе под нос.

Алекс охватила паника и нервозность. Она смогла успокоиться только на секретном собрании, осознавая, что рядом с ней самые лучшие умы Донума и самые верные друзья.

Билл и Мэттью огласили свой план.

Все согласились.

ПЛАН

1. В среду прилетает мини-звездолет со всеми необходимыми вещами для Донума.

2. Улетает обратно днем в четверг.

3. После его отлета Асаф и Инга инсценируют гибель Моники. Для этого Билл приготовит целую банку крови и вырастил образцы ткани. Скалу омывает океан планеты и в метрах двухстах от нее начинается щит купола, куда в трубу затягивается все, что нечаянно может упасть в воду.

4. Брат с сестрой должны будут изобразить страх и испуг от случившегося с ними несчастия. Для правдоподобия Билл приготовит капсулы с веществом, которое он разработал сам. Через час после приема слезы текут ручьем, кожа то краснеет, то бледнеет, на лбу появляются холодные капли пота.

5. Панику и нервозность им предстоит разыграть утром на следующий день, объясняясь с преподавателями студенческого центра. Мы выберем самых боязливых и не способных на самостоятельное принятие решения взрослых.

6. Пока суть да дело, покинувшие Донум, выиграют время.

7. Уэйн прилетит только через день, а Джон рано утром на следующий день.

8. Билл, Мэтью, Алекс и Моника по прилету на развлекательную платформу будут ждать удобного случая и постараются понять, что ценного могут открыть они в красном квадрате.

9. Знакомятся с Марьяной, которая может что-то знать о девушке, нуждающейся в помощи.

10. Если по истечении двух недель они не встречают мима, то, взяв запасной звездолет на платформе, постараются пересечь границу и улететь в открытый космос.

Компания поклялась ни при каких обстоятельствах не выдавать свой секрет и расположение лаборатории с мастерской. Мэттью пообещал каждый день посылать сообщения для Инги и Асафа и рассказывать им, что происходит на «Шапито». Если события на Донуме начнут развиваться не по плану, то Асафу, у которого вторая специализация заявлена разработка автоматизированных технических систем предстояло, вклинившись в слабые места системы применить запасной алгоритм. Такие же крайние действия предстояло исполнить, на случай быстрого обнаружения ребят в космосе. Дополнительным условием стало их решение разобрать мастерскую и лабораторию в конце сессии.

— Самая сложная работа будет у вас, ребята, — сказал Мэтт кивая Инге и Асафу, — и вы должны сделать ее так, чтобы никто не подумал об обмане, а то сами понимаете, что нам всем будет, когда раскроется план. Но больше просить некого, а других привлекать к нашему побегу не целесообразно.

— Может мы потом вытащим вас отсюда, — неуверенно дополнил Билл.

— Да. Как хорошо, что на Донуме не будет Уэйна. Я вряд ли смогла бы ему смотреть в глаза, — вздохнула Алекс.

— Еще не известно настоящие ли они у него, — обнимая ее, усмехнулся Билл, поглядывая на своего дройда-секретаря, лежащего на столе.

Он несколько дней провел в университетской библиотеке, искал подтверждение своей теории. Копии файлов, сделанные им, требовали глубокого изучения некоторых фактов, которые он нашел в старых книгах.

Глава 4

Шапито

К одному из доков развлекательной станции причалил минизвездолет.

Из челнока вышел высокий человек в серой форме и высоких ботинках металлического цвета. Разговаривая, с летающим над ним разноцветным голографическим фениксом, он остановился около вонючей, грязной канистры.

Пару длинных кожаных остроугольных вставок из кожи вызывающе торчали из обуви мужчины, закрывая щиколотки.

Одежда на нем ничем не отличалась от формы космического патруля, не считая нашивки в виде фиолетового шара, с отходящими от него касательными лучами, заканчивающимися в белой точке.

Он нетерпеливо оглядывался, разыскивая кого-то и, увидев молодого человека, скупо улыбнулся.

Парень, судя по форме, принадлежал тому же космическому подразделению, что и он, но был еще стажером. Косые серебристые нашивки по левому рукаву френча и штанине носили все новички космического патруля.

Молодой человек торопливо шел по ангару, держа в руках небольшую пластиковую тубу. Он был худощавее и раза в два моложе того, кто сейчас стоял около челнока и носком ботинка нетерпеливо постукивал по пустой канистре, ожидая стажера. Шаги эхом отскакивали от стен и глухим эхом отзывались в пустом помещении. Дождавшись, когда к нему подойдут, человек, любопытно склонив голову набок, спросил:

— Ты ведь стажер? Как прошло дежурство на «Шапито»? Если сможешь, то в трех словах докладывай о происшествии.

— Мы вчера утром все-таки ее поймали с тремя представителями свиты… Сидит в десятой комнате под охраной. Остальные, наверняка, уже скрылись у себя дома. Других объяснений тому, откуда советник узнал, что она у нас, я не нахожу. Вечером он прибудет на платформу… передаю смену… Вам придется организовывать встречу. Вы должны передать ее первому советнику Его Императорского Величества, — сумбурно доложил стажер.

— Что еще?

— Вот, — протянул он пластиковый предмет, — то, что на тонком кристалле, пришло совсем недавно. Первое послание лично для Вас, все остальное — отчеты за неделю.

Молодой человек кашлянул и жестом пригласил пройтись по ангару к выходу. Отстав на полшага, стажер внимательно разглядывал своего сменщика. «Немного вытянутое лицо с ямочками на щеках, темно-карие глаза, прямой нос и небольшой рот с обветренными губами, чуть заметные полосы от недавних царапин на скулах», — перечислил он про себя. Парень, задумавшись, прикинул возраст и рост мужчины. «Они все там такие. Уже насмотрелся на них. Замученный и усталый, а так ему не больше тридцати пяти», — решил он. Командира секретного подразделения патрульной космической службы парень видел впервые.

— Вы случайно не знаете подробностей событий, произошедших на Донуме? Подростки с огромным желанием рвутся туда учиться, а эти… — заговорил он с мужчиной после паузы.

— Учись размышлять. У всего есть своя причина, Тони.

— И Вы ее знаете?

— Пока нет. Ты спросил у своей пленницы, почему она нарушила установленные правила и перешла разрешенный для ее народа пограничный предел?

— Причина у них у всех одна. Скука. Они считают, что могут не соблюдать предписанные для них ограничения. Иногда, поверьте мне, становится как-то не по себе, когда я представляю Землю без покровительства катар. Нас просто бы растерли в порошок, а города сравняли с землей, — передернулся Тони.

— Про катар мы громко не говорим, — он с упреком посмотрел на парня, — и не надо наделять других тем, чего на самом деле нет.

— Вы хотите сказать, что наши умственные способности находятся на одном уровне?

— Ты еще гусеница потому, что молод и не опытен. Станешь бабочкой — обретешь крылья, будешь думать по-другому, ну-у… более здраво, — посмотрев на парня, человек усмехнулся. — Я думаю, ты понял меня.

— Это образно. Да?

Мужчина кивнул. Они зашли в длинный коридор, освещенный несколькими лампами.

Свет был тусклым и холодным.

Тони шел позади, стараясь попадать ногу в ногу, и при этом сохранять небольшую дистанцию. Он смотрел в затылок человеку, стараясь вспомнить, что означает нашивка на его рукаве.

Тони перешел отряд патрульной службы совсем недавно. Три месяца ему приходилось стажироваться на «Шапито» и продолжать учиться на «Бездне». Он понял, что «Граница двух миров» это не только граница — это невидимая стена, перейдя которую ты для себя открываешь еще одну жизнь со своей историей и со своими правилами.

— Мне ребятам, что сказать? Пусть, как всегда, корабль проводят до метеоритного пояса?

Мужчина опять в ответ молча кивнул. Вдруг в противоположном конце коридора что-то зашуршало. Они остановились.

— Это за стенкой на цирковом складе. Артисты уже второй день какую-то деталь от декорации ищут. Вчера там встретил какого-то клоуна. Лицо все в белой краске и такое… — задумался парень, стараясь подобрать к своим ощущениям нужное определение, — а еще у него голос …

Парень вспомнил вчерашнюю ночь. Он шел по коридору, когда навстречу из склада выбежал человек с перепуганным лицом. Проводив его взглядом, Тони решил зайти внутрь, чтобы узнать, что происходит и на всякий случай вызвал охрану. Мешки со старыми костюмами и ненужными предметами для декораций беспорядочно валялись на полу. С самой верхней полки стеллажа на него упал надувной мяч. Тони задрал голову и увидел странного типа. Тот внимательно смотрел на него, свешавшись с перекладины вниз. Огромные, бесцветные глаза, не моргая, смотрели на Тони. По спине пробежал холодок.

— Что нужно? — визгливым женским голосом спросил тип.

Тони увидел, как его бледная рука потянулась к соседней перекладине, увеличившись в длину.

— Просто зашел, — стуча зубами, ответил Тони.

Он сам не понял, как очутился около лифта и мысленно, подгоняя кабину, юркнул в нее.

— Кстати, где Агата? — прервал воспоминания мужчина.

— Я докладывал на «Бездну» … — почесывая затылок, растерянно сказал парень.

Тони думал, что ему на замену пришлют пару ребят с«Границы двух миров», но вместо них он увидел незнакомого человека. По манере держаться и разговаривать и по нашивке на рукаве он понял, что на «Шапито» прилетел не просто патрульный, а кто-то высокого ранга. «Может он командир секретного подразделения или даже капитан корабля, — предположил он. — Все капитаны звездолетов носят три шестиконечные звезды серебристого цвета на клапане левого кармана френча, а у помощников две звезды. Когда он разговаривал с голографическим фениксом, то я видел на его крыле… — парень напряг память, — точно три… звезды было три». Он очень удивился возникшему озарению. «Я его где-то видел», — снова подумал он. Память напряглась до максимума. В голове стали возникать снимки из архивного альбома звездолета. «Не может быть! — чуть не крикнул он. — Рекс Харрисон!»

— Меня поспешно вытащили из другого дела, и поэтому я попросил кого-нибудь из вас приготовить отчет за неделю. Как долго она в таком состоянии и что случилось с ней? — спросил мужчина.

Он прислушался. Шагов позади не было слышно. Обернувшись, он увидел, что Тони остановился и, округлив глаза, уставился на него. Рекс Харрисон развел по сторонам руками и вопросительно скорчил физиономию, желая узнать о произошедших переменах с Тони. Тот сконфужено затоптался на месте, продолжая пожирать Харрисона глазами. Набрав в легкие воздуха, он выпалил:

— Три дня назад Агата вместе с патрулем вылетела к границе, и сразу же ее челнок исчез из эфира. Нашли через полчаса на другой стороне «Шапито». Пилот Вулф ранен и находится под действием гипноза, а она в коме. В дальнейшем все решения пришлось принимать самостоятельно. Через пять часов отряд патруля опять подняли по тревоге, я полетел вместе с ними. Думали из «Deredevils¹» развлекаются. Я пять лет работал вместе с патрульными в дозоре у границы, что знаю каждого из них по имени и цвету минизвездолетов. Корабли, что появились за «Гранью двух миров», видел впервые. У них другая маневренность, скорость и поведение у пилота странное. Мы несколько дней за ними гонялись, — отчеканил парень.

— Отведи меня в десятую комнату, — в приказном тоне сказал Рекс, догадываясь о молниеносных переменах в парне.

Тони его узнал.

— Да, командир, — вытягивая шею, ответил ему молодой человек.

— Насчет гусеницы… дам я тебе, пожалуй, бонус. Ты из патрульной службы недавно к нам перешел, поэтому учись и запоминай. У монаршей особы два сына. С представителями женского пола на этой планете туговато. Признаюсь, мне их немного жаль. Кара преследует на всем существовании вида. Поэтому младший принц, как и другие, кому досталась пара, прячет свою девушку до обряда в космосе. Он балует ее и разрешает делать все, что она пожелает. И сам готов ради нее на все, чтобы она не скучала. Используют для развлечения любые идеи, а что придет им на ум, никто не знает. Куклы-роботы, новые технологии, создание новой философии, виды жизни. Пока принц свою любимую не объявил женой, отвечать за нее приходиться отцу. Он занимает должность первого советника по технологическим разработкам на планете. Очень влиятельная и амбициозная личность. К тому же он интеллектуальней нас тобой вместе взятых. Ты знаешь, какая будет у него тактика? Если тебя кусает комар, что ты сделаешь? Правильно прихлопнешь. Ну, вот что-то в подобном духе может ожидать Землю. От того, что вы поймали принцессу, толку мало. Нужно доказать ее вину и предъявить претензии семье и монарху. Как правило, принц находится всегда рядом со своей невестой. Она никогда не выдаст его, будет защищать и оберегать. Если идет погоня, то она на себя возьмет основных преследователей, тем самым, давая принцу время улететь домой.

— Ты же сказал они интеллектуальные.

— У них другое мышление и отношение к окружающему. Они не тратят своего времени на тех, кто не достоин их внимания. Жестоко! Самая главная цель — охота за новыми идеями и «мозгами», а их удивительные разработки и сами они на несколько порядков ушли вперед землян в технологическом и… да, что говорить, во всем они далеки от нас.

— От нас?!

— Они представители одной из человеческих эволюционных ветвей.

— Ветвей?! — ошарашено опять переспросил Тони.

— Занятия на «Бездне» посещаешь?

— Да.

— Какая последняя тема была?

— «Почему произошло слияние трех изолированных друг от друга линий на Земле».

— И-и-и..?

— Я не был на ней. Устал после недельной смены. Отсыпался.

— Может в тебе ошиблись и лучше будет для тебя вернуться в патруль «Грани»?

— Нет. Не хочу. Виноват… исправлюсь.

— Я снимаю тебя с этого дежурства. Пулей в учебный центр. Пока ко мне не придет отчет о твоей блестяще проделанной работе, здесь можешь не появляться, стажер. Еще я хотел бы, чтобы ты покопался и нашел ответ на вопрос: Почему подняли по тревоге поисковый отряд «Бездны», когда пропали студенты с Донума? Может что-нибудь придет тебе в голову. Подумай.

***

После оглашения космическим союзом требований, у многих людей возникли вопросы. Многое было не понятно. И самый главный вопрос, мучающий всех, зачем провели невидимую линию рядом с инопланетным кораблем в форме жемчужины. Наличие границы противоречило предложенной помощи в освоение космического пространства. Многие говорили, что бесконтрольная свобода приведет к хаосу. Нужен порядок по принципу организации на земле. Рамки могут расширить только с согласия союза, который намерен остаться на некоторое время и понаблюдать за поведением землян. Землю обязали создать космический отряд, который должен был следить за соблюдением правил около границ. Но с другой стороны черты, обозначенной для землян, космический патруль работал уже давно. «Бездна» контролировала соблюдение правил, установленные для внеземных цивилизаций их границ и территорий.

Дозор, с другой стороны, появился задолго до того, как люди узнали, что Земля круглая. Сначала в его команду входили только специалисты института «Среди звезд». Со временем подразделение расширилось. В качестве наблюдателей и судей согласились войти представители космических видов, заключивших соглашение с катарами. Командиром подразделения назначили Рекса, который подчинялся Антону и Вадиму.

После того как он получил сообщение с «Бездны» о создавшейся ситуации около «Границы двух миров», ему пришлось быстро передать дела своему помощнику и прибыть на «Шапито», чтобы помочь патрулю не допустить ошибки и не залезть в серьезную проблему.

По существующим правилам пересекать имеющуюся границу можно было только с разрешением, и то на обозначенном в договоре расстоянии, без права посадки на планеты. Но один из космических видов, занимающий на данный момент пять планет в нескольких галактиках, полностью игнорировал установленные для всех требования.

Кроме Вадима и Антона, правящего монарха и его сыновей никто в живую не видел. Рекс всего лишь один раз за время командования подразделением решал вопросы подобного характера. Субъективные портреты, но не реальные изображения королевской семьи, советников и друзей, составленные совместно с Рэнделом и другими специалистами объединивших свои сознания для серьезной работы, имелись у каждого в базе данных портативных устройств, в отличие от фотографий самой будущей жены принцессы и ее окружения. Для огромного количества портретов выделили отдельный отдел в разделе «Нарушители».

Рекс хорошо знал о тайных способностях этого вида. Идя по коридору платформы, он обдумывал свои действия и сопоставлял свои шансы. Опыта было маловато. Вадим говорил ему, что он еще молод и не совсем понимает данный космический вид, хоть тот и имеет общие корни с людьми. Сейчас ему представился еще один случай встретится с принцессой. Тогда тоже была принцесса, а он, как Тони, был стажером. «Девушки в этой цивилизации рождаются редко, а красивыми признавались единицы. Да она была неповторимой», — подумал он, вспомнив свою первую встречу с людьми с вытянутыми головами.

Рекс закрыл глаза и, встряхнув головой, заставил себя подумать о работе. «Что я знаю о них?» — спросил он сам себя.

У старшего брата ныне правящего монарха нет детей, и престол в дальнейшем займут оба его племянника. Сложившаяся ситуация между братьями и принцессой один в один повторяла историю их отца и дядьки. Если бы у того были наследники, то младший принц мог бы забыть о престоле и быть всего лишь советником при своем брате. В монархи посвящались только старшие отпрыски из правящих семей.

Рекс так же знал, что в скором времени правящий монарх должен отречься от престола в пользу детей своего младшего брата. Братья сядут на трон, и будут править в мире и согласии как одно целое. Советников они могли иметь каждый своих. «В погоне за лучшими умами Вселенной эта гонка еще принесет много хлопот моему отряду и институту «Среди звезд», — он почесал висок. — Такой уже случай есть на моей памяти, — подумал он».

Нынешний монарх со своим братом, который недавно отошел от всех дел и с разрешением совета улетел на своем звездолёте в далекий космос, в свое время потрепали нервы на всех экзоземлях в соседних галактиках. Когда был сформирован совет при императоре, и советники приступили к своим обязанностям, все, в том числе и Рекс, свободно вздохнули. И вот опять все повторяется.

Предъявить сейчас к принцессе обвинение без доказательств, и тем более несильное удерживание ее взаперти, означало навлечь гнев со стороны принцев, которые могли в любой момент применить силовые действия к людям. Рекс предположил причину прилета к «Шапито» и, чтобы суметь доказать ее советнику, визит которого ожидался в ближайшие часы, ему необходимо было выяснить пару вопросов. Он прикинул в уме, кто мог знать о побеге детей с Донума. Решив, что лучше работать в одиночку командир проводил стажера до его комнаты. Заперев парня, он направился к Николасу.

«Стажер вроде бы в норме. Брать с собой в десятую комнату, где сейчас находится принцесса, означает смерти подобно для него же самого, — думал Рекс. — Воздействие на человеческий мозг телепатии и гипноза, есть главная защита этих существ, так похожих на людей. Через пять минут разговора с ними ты забываешь, как тебя зовут, через десять ты уже, думаешь, что твое предназначение быть рабом у умнейшего своего хозяина. Кроме меня сейчас разобраться в этих делах никто не сможет. Хорошо, что Тони не тронули, а то доказать, что человек принял решение под гипнозом и забрать его обратно на Землю практически невозможно, без личного его согласия, а как он сможет принять решение, если уже ничего не помнит. Дурацкие правила! Дипломатический визит на случай исчезновения членов патруля пришлось бы наносить Вадиму. Вытянутоголовые с ним не связываться, и мне кажется даже боятся».

— Несколько спокойных лет, когда в космосе летали только одни спутники и пилотируемые станции вспоминаются на «Бездне» с ностальгией, — сказал он Тони, когда они оказались в комнате отдыха для персонала. — С прилетом «Мандары» отряду пришлось работать в особом режиме. А потом вообще напряженно стало, когда часть звездолета союза решили отдать ученым. И еще трудней, когда начались строительства платформ в космосе. Всем хотелось долететь до корабля и своими глазами увидеть светящуюся удивительным белым светом громадину. Ты знаешь, что сначала рядом с ней находился звездолет с Земли, — обратился Рекс к стажеру, — в котором дежурили научные сотрудники и их родственники. Потом, чтобы снять возрастающий интерес, корабль поменял свои предназначения. «Вечность-1» приняла с его борта оборудование, поменяв ему статус на экскурсионный. Итон Лонгер известный деятель на Земле предложил людям свой проект: возведение в космосе развлекательной платформы, которой он дал название «Шапито». Вместе с экскурсиями к «Мандаре» он отдыхающим предлагает и другие развлечения, прибавив нам работы, — сказал Рекс закрывающимся дверям».

***

С виду платформа «Шапито» напоминала огромное яйцо, окруженное тремя кольцами, соединёнными между собой переходами. Наружное кольцо было самым большим. Внешне оно напоминало ромашку, где на ее лепестках размещались посадочные площадки и причальные доки, ангары и мастерские со служебными помещениями.

По переходам-пропускникам гости «Шапито» попадали в среднее кольцо, где находились гостиничные номера, и совсем небольшая его часть отводилась для комнат персонала.

Третье кольцо плотно прилегало к основной части «Шапито», разделенной на этажи и сектора. Здесь находились: музей с экспонатами старых приборов для работы в космосе, демонстрационные залы, где сцена заменялась на киноэкран, верхний этаж занимала арена цирка, а нижний водные аттракционы с бассейном. Для гостей каждый сезон предлагались новые экскурсии и развлечения. Например, такие, как «Вид на границу» считались семейными, а «В погоне за ледяным хвостом кометы» предполагался экстрим, «Интересное в космосе» предназначались для детей. Вечерами на всех сценах «Шапито» давались представления.

Итон Лонгер управлял развлекательной платформой с самых первых дней ее работы. Он контролировал буквально все: подбором персонала, меню в ресторанах, заключение соглашений с гастролирующими артистами и даже устанавливал свои негласные правила. Вставал он рано и ложился спать только часа на три-четыре. Кабинет управляющего находился на среднем этаже центральной части развлекательной платформы, куда отправился Рекс Харрисон после разговора с Николасом. С парнем он столкнулся в коридоре. Выяснив для себя самое главное, перед тем, как вернуться в комнату к принцессе, он решил поговорить с управляющим платформой. Лицо Итона говорило, что тот уже знал причину визита Рекса. Командир космического патруля, усмехнувшись в глубине души, ошарашил вопросом, на который рассчитывал получить минимум несколько ответов:

— Я думаю, Вы уже знаете, кто я, хотя мой визиты на «Шапито» очень редки, — Рекс поправил воротничок на рубашке. — Но по правилам я должен представиться. Меня зовут Рекс Харрисон, и я командир патрульной службы.

— Насколько мне известно, у патруля другой командир и его зовут…

— Управление не обязано отчитываться перед гражданскими, и к тому же Вы знаете, что я говорю правду. У нас есть доказательство того, что на платформе скрываете Моника Шадринс, которая является студенткой учебного комплекса Донум и в этом замешаны Вы. Три дня назад сотрудник «Шапито» летал за ней на вокзал «Вечность-2». У вас, Итон, с ним договор. Не правда ли? — глядя пристально в глаза управляющему, спросил Рекс.

— Да, я Николаса отпускал в отпуск на несколько дней, но где он был в это время, меня не касается.

Подумав, Рекс выбрал другую тактику разговора.

— Значит, ты уже видел Монику. Остальные ее друзья тоже здесь? — присаживаясь на край черного сундука, весть как попавшего сюда, спросил Рекс. — Мне кажется, лучше будет все рассказать, ведь ты же знаком с правилами патруля, — переходя на неофициальный тон, предложил Рекс. — У нас есть допуск ко всем службам, архивам и, если в этом будет необходимость, наши ребята имеют право задержать вашего сотрудника до выяснения обстоятельств расследуемого дела. Если тебя может заменить твой помощник, то вот отсутствие Николаса отразиться на цирковом шоу. Я сейчас могу доказать твою ложь, просмотрев запись с камер летающих по станции дройдов. Ведь ты уже познакомился с Моникой? А если я еще восстановлю память дройда-секретаря, который везде сопровождал тебя… Где он сейчас? А? Итон… а сейчас он лежит отключенный в этом столе, но после того как я запущу его… — Рекс звонко прищелкнул языком и замолчал, взяв паузу.

— Мы договорились, что после учебы Моника прилетит работать ко мне на «Шапито». Белый мотылек золотистыми кудряшками удивительно будет смотреться в номере эквилибристов.

— А кто с тобой разговаривал насчет пропавших детей? Итон, правила рядом с границей «Двух миров» для всех одинаковы, ты подписывал договор о их соблюдении. Кому как тебе не знать, что связь людей с другими космическими видами не желательна в целях безопасности людей, а сделки запрещены. Через несколько лет эти правила отменят и все будет по-другому, но сейчас, и ты сам это понимаешь, приходится многое скрывать, — разглядывая спину отвернувшегося от него управляющего, сказал Рекс.

Рекс заметил, как дернулась спина у управляющего и понял, что попал в самую точку.

— Ты ведь знаешь намного больше, чем нужно, — усмехнулся командир космического патруля. — Но под твоей ответственностью огромная развлекательная платформа и люди, работающие здесь. Ты отвечаешь перед Землей и перед родственниками своей репутацией. Я бы тоже на твоем месте игнорировал многие правила…

— Эти правила установили для встреч человечества с инопланетянами. Ко мне тогда обратились люди с просьбой им помочь.

— Люди? — возмутился Рекс, — Похожие на людей, но цвет глаз, форма черепа, интеллект далеко не человеческие.

— У всех есть свои недостатки, — упирался в свои доводы управляющий «Шапито». — Вытянутый череп, цвет кожи, рост, вес, произношение, походка и умственные способности — индивидуальные особенности каждого человека, — непонимающе пожал он плечами, выделяя последнее слово.

— Я допускаю, что ты не вдавался в установлении личностей гостей, которые обратились к тебе. Но ты думаешь, я поверю тому, что ты с ними встретился в первый раз. Наверное, до тебя доходили слухи о щедрости этих «людей». И я думаю, они при первой вашей встрече намекнули, что у тебя с ними есть общая черта отыскивать редкие экспонаты для своих коллекций. Николас доверил тебе свой секрет насчет побега Моники с Донума, но не сказал, что на «Вечность-2» вместе с ним полетит Тони. Поэтому ты, подслушав разговор в ангаре, предупредил вытянутоголовых. Так бы им не удалось забрать детей без свидетелей.

— Дурак, — процедил сквозь зубы мужчина. — Язык за зубами держать не умеет.

— Умеет.

— Но-о…

— Я обо всем прочитал у него в глазах, а ты подтвердил мою правоту, — громко засмеялся Рекс.

— Я больше тебе ничего не скажу. Уходи.

Рекс вышел из кабинета управляющего, размышляя о том прав он, или его версии чего-то не хватает. Ему предстояло сейчас выяснить; прячутся ли студенты на платформе, тогда принцесса будет вести с ним торг, как делала она всегда, или дети находятся уже в другом месте — тогда разговор между ними не состоится.

Сначала он зашел в комнату к стажеру. Тот отвернувшись к стенке, крепко спал.

Зачесав назад волосы и оправив китель, он выложил лишние вещи на стол. Хорошо продумав каждое слово, которое он собирался сказать и порядок вопросов, командир отправился к принцессе.

Дверь бесшумно отъехала в сторону.

Мысленно настроившись, как его учил Рэндел, он зашел в просторное помещение.

В центре комнаты на белом диване сидело четверо похожих друг на друга молодых людей. Вдоль стены растянулся выдвижной шкаф с пустыми полками, в углу вдоль другой стены находился еще такой же диван, на котором лежало два небольших предмета похожих на рюкзаки. На овальном стеклянном столе с витыми ножками, подвинутом вплотную к шкафу, стояли графины с желтой жидкостью, подносы с печеньем и цукатами.

— Принцесса, — обратился он к человеку, сидевшему посередине, — не сказать, что я рад Вас видеть на территории Земли, но по долгу службы должен сказать — Вашей жизни никто и ничто не угрожает. Меня зовут Рекс Харрисон. Я командир звездолета «Бездна». Под моим командованием находится отряд космического патруля. Мне поручено поговорить с Вами и получить ответы на некоторые вопросы. Если я правильно понимаю, первый советник через Вас будет слышать наш разговор.

Тот, к кому обратился командир «Бездны» махнул рукой, и молодые люди, как по команде, освободив место, встали позади него. «Худое вытянутое лицо с выпирающими скулами, длинные до плеч темные волосы, яйцевидно вытянутый череп и тёмно-оливкового цвета глаза, обведенные жирной краской — отметил про себя Рекс, — общие черты, относящиеся ко всем мужчинам. У девушек шея длиннее, руки тоньше, и радужка глаз светло-жёлтая… значит, я не ошибся, это она».

— Какая причина заставила вас посетить нашу солнечную систему? — после секундной паузы, не дожидаясь ответа, продолжил он. — В известном сборнике «Тройственного союза» есть пункт, который гласит, что нарушение правил возможно лишь в крайних случаях, а именно, если нависла угроза для жизни, и то только на значительном расстоянии от мест, проживания люди. Посадки на Землю и объекты, принадлежащие землянам, вовсе запрещены. Транзит через Солнечную систему допускается с разрешением командира космического патруля, то есть с моего разрешения и в сопровождении моих ребят. Я бы хотел услышать ваш ответ и ответ первого советника, почему Вы нарушили правила?

Принцесса плавно поднялся с дивана и, вытянув гордо свою длинную шею, медленно подошла к столу, не обращая внимания на Рекса. В комнате стояла тишина. Эти существа всем своим видом показывали свою значимость и превосходство. «Удивительно! — подумал он, мельком еще раз взглянув на них. — Как они походят на людей. И они были ведь раньше людьми, такими как мы. Только им повезло. Мудрые правители этого рода смогли выбрать верный путь развития, тот, что предлагали им ученые и философы. Эта ветвь пошла по своему направлению, применяя эффективные технологии и развивая свой интеллект. Благодаря одному открытию они смогли измениться».

Мужчина оглянулся на других парней, стоящих около дивана.

«Ученые вытянутоголовых открыли способности кристалла, найденного в огромном метеорите. Они открыли важные его свойства — воздействовать на мозг, — продолжал он мысленный диалог с самим с собой. — Поместив крохотную частичку в ямку кости черепа ребенка, они запускали процесс выращивания кристалла, употребляя в еду особую жидкость. Чтобы кристалл не травмировал мозг, матери перетягивали череп. Удивительно! — еще раз произнес он в мыслях. — После открытия жизнь стремительно стала меняться. Открылись новые способности, изменились жизненные ценности. Для новой жизни главным ресурсом стали «мозги». Наш род выбрал силу и материальность, они духовность и знания. Зато внешне мы остались похожими на наших предков в отличие от них. Да! — чуть не заорал Рекс на всю комнату и тут же осекся. Нашел чем гордиться. Человечество… Стоп! Я так не думаю! Что со мной?»

— Вы отказываетесь вести диалог? — строго спросил он.

— Если правильно вложить в человека недостающую начинку, то через некоторое время сознание способно жить в другом измерении. У нас на планете такие гении не рождаются, мы их создаем. Странно, но на Земле способные люди появляются как самородки. По нашим сведениям, гениальных людей на вашей планете рождается огромное количество… многих вы просто игнорируете. Только мы… ну еще и катары, — скривила она рот, — способны понять, направить и развить имеющиеся возможности. Ваши амбиции, безграмотность в некоторых вопросах и простые человеческие эмоции не дают осознать значимость таких людей, многие из них остаются не замеченными. У представителей вашего вида другие ценности и это для нас смешно. Мне кажется, что я правильно употребила это слово, обозначающее мое отношение к происходящему в вашем роду. Отдайте их нам! — девушка при этом резко развернулась и уставилась на мужчину с широко открытыми глазами.

Рекс вздрогнул. В ушах застучали тысячи маленьких молоточков. Он глубоко вздохнул и откашлялся.

— Продолжай. Я внимательно слушаю, — мотнул он головой в знак того, что он пробует вникнуть в суть и понять ее.

Рендел учил его слушать, но не слышать. «Гипнотизирует мелодия голоса, интонация, взгляд. Сначала нужно заинтересовать и переключить на себя внимание», — говорил он Рексу.

Мужчина опять погрузился в свои размышления, время от времени переводя свой взгляд то на одного, то на другого, то в сторону, чтобы сконцентрироваться на своих мыслях. В глазах иногда появлялся туман, а голова наполнялась ватой. Рексу приходилось затрачивать много усилий, чтобы не потерять нить своих молчаливых рассуждений. Его голове нужна была передышка. Хотелось развернуться и уйти, что означало бы крах его дипломатии. «Нет. Мы не примитивные. И я смогу доказать, что у меня получится вести с вашим видом переговоры. Я смогу справиться с любым воздействием. В обморок точно не упаду. Не дождетесь!» — думал он, разглядывая ее одежду.

«Странно, — вдруг промелькнуло изумление, — я никогда не задумывался над тем, почему они так старомодно одеваются».

Черные или серые трикотажные комбинезоны из натурального волокна. Для особого случая они надевают длинное широкое льняное платье, тем самым подражая катарам. Рекс почувствовал, что после небольших пауз погружения в собственные размышления в голове появляются просветления.

— Наш вид знает таким самородкам цену. Мы можем заплатить такими камнями, о которых вы даже и не слышали, — продолжала принцесса. — Наши специалисты расскажут об их применении, что поможет продвинутся человечеству вперед во многих областях. Да поймите же вы, командир, люди не умеют обращаться с зачатками высшего сознания. Я долго изучала ваши языки, осмысляла работу вашего мозга и связь его с сознанием. Хочу опять воспользоваться словосочетанием, у меня волосы дыбом встают от вашей неразумности… Если бы не роль жены младшего принца, то я стала бы советником при нем. Я хочу понимать и изучать, как до меня делали наши старейшины, чтобы продвигать свой род в пространстве Вселенной, так и в познание ее тайн.

Ваши же старейшины продавали мне в прошлом гениев за блестящие слитки, которые приносили им уважение в глазах других людей. Мне совсем не понятно, почему вами столько времени тратится на осознание счастья, любви, ненависти, и призрения. А мы в свою очередь, достигнув определенного возраста, уже готовы к слиянию с космическими энергиями, мы умеем контролировать свою силу, эмоции и мысли. Вы же, пусть не все, начинаете делить, отнимать и расходовать ценный ресурс — время на то, чтобы выяснить и определиться в том, прав человек или не прав. Вы ссоритесь от того, что ваши любимые воплощают в первую очередь свои желания и игнорируют желания другого. Вместо того чтобы самим усовершенствовать свою жизнь, вы предпочитаете создать того, кто вам сможет ее изменить, думая о рабском подчинении его и безмолвии. Вы доверили свою судьбу искусственному интеллекту, хотя есть другой путь и наш вид тому доказательство, — произнесла она, гордо отводя от него свой взгляд.

Перед тем как ответить ей Рекс взял паузу. «Это просто люди. Пусть они живут не так как мы, и разум у них может понимать другое измерение, находя там ответы на очень многие вопросы, но во всем остальном они остались людьми. Я должен к ним относиться так же, как отношусь ко всем, кто нарушил правила договора», — принял решение он.

Общаясь с принцессой, Рекс лукавил. Мужчина знал вклад вытянутоголовых в земную экономику и историю. В прошлом они скупали за бесценок золото и драгоценные камни, пользуясь своими технологиями, переносились в другое время и приобретали ткани на мануфактурах, мебель, оборудование, запчасти, масла, косметику. Неожиданные появления в средневековой Европе серебра и золота, а в Месопотамии невиданных технологий и чертежей архитектурных строений, были связанны именно с вытянутоголовыми. Интеллектуально они стали другими, но бытовые потребности никуда не исчезли. Вознеся себя до ранга богов, вытянутоголовые отказались от физической работы, решив, что выполнять ее должны слабомыслящие, к которым относили людей, проживающих на Земле и дройды.

— Я так понял, эти обвинения относятся к нашему виду, — весело сказал Рекс, — Вы имеете право нас ненавидеть, презирать и просто не замечать, но Вы обязан соблюдать принятое соглашение тройственного космического союза. Я могу вам напомнить, что в этом договоре участвовало не три планеты или галактики, а представители трех жизненных форм, живущих во Вселенной. Обвинение я предъявил конкретно Вам, а не вашей цивилизации в отличие от Вас. Насчет эмоций я тоже могу сказать несколько слов. Благодаря им на Земле существует музыка, картины, театры и кино, и даже те платья, которые Вы закупаете для своих торжественных случаев, сделаны благодаря тем чувствам, которые прибывали в портном в тот момент. Вы же, лишившись эмоций, сами себя погрузили в серость.

— То, что ты сейчас перечислил, всего лишь является дублированием ваших эмоций при помощи звуков, линий и цвета. Ничего особенного в этом нет. Это не трудная практика. Наши дети смогут с ней справиться, как только поймут технику выполнения.

Девушка передернула плечами и почти бесшумно подошла к парням. Они уже готовы были ее обнять, и Рекс понимал, что последует дальше; они сомкнут кольцо, спрятав свою принцессу от него.

— Людям никто не запрещает работать на других планетах. У каждого человека есть выбор.

Рекс увидел усмешку на лице девушки.

— Граница исчезнет в будущем, но это будет возможно только тогда, когда придет всеобщее осознание и понимание. И вы не правы во многих вопросах, но обсуждать это я не буду. Забрать детей, которые еще находятся по земным правилам под опекой взрослых, был неверный шаг, а на мой взгляд даже глупый. Мы знаем об их существовании, учим, уважаем и ценим этих детей. Придет время, и они сами определятся в своем предпочтении.

— Будет уже поздно. Сейчас сознание еще можно изменить, а вот время… — подойдя близко к Рексу, произнесла она. — Наш вид уже несколько тысячелетий, как бы вы нам не запрещали, посещает Землю. Ты и ваши старейшины прекрасно понимаете, что в нашем появление всегда есть положительные стороны. Мы не воры. Мы предлагаем выгодные отношения для обеих сторон. Ты сказал, что я вас ненавижу. Ты не прав. У меня к вам нет никаких эмоций. Я просто не умею чувствовать. Может это вы завидуете нам, потому что у землян не получилось в прошлом разгадать наш секрет и… — она тряхнула волосами, — не получится. Я изучала вас, вы не такие…

Девушка тыкнула себя пальцем в лоб и отрывисто засмеялась. Мужчина удивленно посмотрел на нее. Что-то говорило Рексу о том, что переговоры закончились. Он нахмурился.

— Я видела такой идиотский прием у вас в кино, — монотонно произнесла она, разглядывая без смущения его лицо. — Я хочу озвучить общее решение нашего совета. Мы заберем детей сами, не спрашивая больше разрешения, но обещаем, что не обидим и сделаем из них уважаемых членов нашего вида. Довожу до сведения, советник присутствовал при нашем разговоре и полностью согласен с моими словами. Ваши обвинения он не принимает и своим визитом Вас не удостоит. Ему не хочется терять своего времени. До свидания.

Девушка вместе с тремя похожими друг на друга парнями озарилась светом и исчезла из комнаты.

— Итон, — заорал Рекс на весь коридор, — ты арестован.

Мужчина рванул из помещения, желая застать управляющего на месте преступления. Кто-то выключил защитные щиты развлекательной платформы, чтобы принцесса могла телепортироваться из комнаты, в которой она находилась. Он был уверен, что в этом участвовал Итон Лонгер.

***

В секции, отведенной под мастерские, было тихо. Рабочие ушли в ангар, всем хотелось поучаствовать в запуске старого челнока для детского аттракциона. Техники решили провести проверочный полет и протестировать работу, чтобы потом отдать аппарат для семейных экскурсий.

Молодой человек, взглянув на пролетающего дройда, отложил серую капсулу, с которой он возился уже второй день и вытянув ноги, потянулся. Смахнув в пластиковый контейнер вещи со стола, он огляделся вокруг. Его стул отъехал к двери, где он, поглядывая вверх, хлопнул в ладоши. Перед ним появилось проекционное изображение виртуального сторожа.

— Мы ушли, выключи везде свет, пройдись по помещениям и посмотри замки. До завтра, — сказал он изображению как живому человеку.

Тут же выключилось освещение, и помещение погрузилось в темноту. Человек, сделав шаг, остановился и прислушался. Потоптавшись немного на месте, он все-таки решил, что ему показалось. Крутя на пальце серебристое кольцо, человек направился в сторону ангара.

— Что так долго? — спросил его помощник, когда парень зашел в лифт.

— Да, когда включилась дежурная лампа, мне привиделись тени на стене за дверью у электриков.

— Система дежурного освещения старая, вот Василе вернется, пусть и разбирается.

— Может сходим, сами посмотрим?

— Показалось. Забудь, — ответил ему помощник.

Как только за парнем в мастерской лязгнула железная дверь, появившуюся тишину нарушило шуршание и тихий шепот. В одной из дальних комнат вспыхнул слабый голубой свет. По стенкам поползли четыре тени с тощими уродливыми телами и вытянутыми остроугольными головами. Их контуры растянулись до самого верха. Сцепившись друг за друга, они медленно направлялись в ту сторону, куда недавно ушли люди.

Луч виртуального сторожа появился впереди цепочки, перегораживая им путь. Пройдясь по фигурам и, не заметив ничего опасного, он снова исчез в черной коробке под потолком. Первая тень прикоснулась к электронному замку двери, и та с писком отъехала в сторону. Вторая тень направила на потолок коридора тонкий желтый луч и свет через мгновение погас. Горели только дежурные лампы над выходом в соседнее помещение, слабо освещая узкий проход. Немного подождав, тени проскользнули в коридор и, стараясь держаться самых темных мест, направились к грузовому лифту.

— Не двигаться! — раздался мужской голос.

Тени замерли. Голубой свет погас. Кто-то ойкнул. Фигура человека, остановившая движение силуэтов, молча наблюдала за темным коридором. Человек знал, что там кто-то есть, и эти кто-то в свою очередь старались не шевелиться и не выдавать своего присутствия. Последняя темная фигура отделилась от остальных и грациозно направилась в его сторону. Он сделал шаг назад и попал в ярко освещенный квадрат. Свет из-за полупрозрачной двери упал на его лицо. Человек держался непринужденно, глаза хитро щурились, а рот расплылся в довольной улыбке. Он поднял приветственно руку, и тень тут же в молниеносном броске повисла на его шее.

— Что это на вас? Халаты? — спросил он.

— При помощи их мы обманываем электронную систему «Сторож». На карманах есть чипы рабочих. Мэтт нашел много интересного в шкафу у электрика. Я думаю, он не обидится, если мы без разрешения попользуемся его вещами. Николас, мы решили сделать вылазку наверх. Будет неразумно, находясь здесь, не воспользоваться таким случаем и не посетить знаменитую оранжерею, музей. Еще в наши планы входит, перед отлетом, сходить на смотровую площадку, — часто заморгав ресницами, сладко пропела Моника.

Он не понимал такого безрассудства. Опасность ожидала на каждом этаже комплекса. Николас закатил глаза в потолок и надул щеки, показывая тем самым свое напряжение и усталость от упавшей на его плечи ответственности.

— Опять? Вы же вчера все посмотрели, — со вздохом сказал он.

«Надо было думать с самого начала. В следующий раз не буду раздавать обещания», — упрекал себя Ник. Но разве он знал, какое беспокойство могут принести ему четыре подростка. После удачной доставки ящика с Донума на «Вечность-2» Николас должен был получить от ребят сигнал, о котором они договорились заранее. В этот момент парень думал о приключении, а не об ответственности. Он, ссылаясь на очень важное дело, улетел на три дня с «Шапито» окрыленный встречей с Моникой. В ангаре для служебного транспорта, к нему подошел Тони и пожаловался на скуку. Он умолял взять его с собой. Николас поблагодарил судьбу за то, что объявили тревогу для патруля, и Тони разочарованно побрел на свой пост, отстав от него. Хотя Рексу пришлось рассказать немного иначе, но ведь всегда можно заявить, что его неправильно поняли. Единственной проблемой для парня оставался вопрос: он не мог решить, куда спрятать на «Шапито» студентов, сбежавших с Донума.

Его спас Василе. Старый электрик часто подменял своего напарника. Перед представлениями он проверял приборы, создающую спецэффекты под куполом и проводку. Две недели его мастерская бы пустовала, если бы Николас не поместил там ребят. Минимум камер наблюдения и отсутствие дройдов могло бы им помочь остаться не обнаруженными здесь несколько дней.

Пока они отсыпались и отдыхали после прилета, было еще терпимо, а потом появилось желание осмотреть Шапито. Вчера вечером он незаметно провел их в зал цирка с надеждой, что Моника все же согласится и останется с ним. Пройдет время и, как пообещал Итон, вы сможете выступать в цирковом номере вместе.

— Тебе понравилось? — спросил он у Моники.

Они сидели и разговаривали в пустующем блоке смотрителя освещения. На верхнем уровне развлекательной платформы они были одни.

— Да. Изумительно! Ты оказался прав. Представление было великолепным. Меня очень заинтересовал номер с русалками.

Этот номер был концовкой первого действия представления. Создавалась иллюзия океана. Из середины арены вверх поднималось подобие волны, и людям казалось, что они отчетливо слышат ее нарастающий шум. Иллюзия громадной волны накатывала с бешеной силой на зрителей, вот-вот готовая накрыть людей и оставить под толщей воды. Неожиданно появлялись две фигуры, в этот момент столб воды падал, обдавая брызгами первые ряды. Зрители визжали от реальности и неожиданности. Тихая музыка успокаивала людей, заставляя переключиться на висящих в воздухе двух русалок. Они, загнув хвосты, сверкали чешуей в серебристом свете. Внизу из воды выпрыгивали золотые рыбки. После короткой паузы русалки срывались вниз, сдергивая с себя костюмы. Полет в воду сопровождался синхронными кульбитами. Ощущения невозможности и какого-то чуда возникало у тех, кто представление предпочитал смотреть в энцефалостимуляторах эмоций. Подхватив горсть воды, девушки бросали ее в воздух. Свет освещал сферу, сформировавшуюся из маленьких капель. Серебристый шар ударялась о невидимую поверхность и разделялась на два мяча. Девушки взмывали вверх за мечами, которые образовывали два серебристых обруча, медленно поднимающиеся к куполу. Следом, как будто намагнитившись, тянулись со дна арены две водяные колонны. Девушки, послав зрителям воздушный поцелуй, смело прыгали через обручи вниз. И здесь происходила зрительная иллюзия; при соприкосновении тела разбивались на множество брызг.

Мэтт с Биллом, впечатлившись этим номером, весь вечер рассуждали, как можно задействовать свет, музыку и технику, чтобы произвести максимальное впечатление на зрителей.

— Номер настолько отработан, что промедление на секунду или даже на доли секунды может стать его провалом, — с восторгом говорил Мэттью.

Тот улыбался и таинственно поднимал верх бровь.

— Не могу ничем помочь. Секрет шоу. Разглашать подробности нельзя.

— Зато твой номер создает такое чувство эйфории, что невозможно высказать, — смеясь, говорила Алекс.

Николас в своем номере исполнял главную роль. Купол раздвигался, и зрители видели открывшийся перед ними космос, усыпанный звездами и пролетающими кометами. Одна из них меняла траекторию и направлялась прямо в открывшееся отверстие. Наступала тишина. Все внимание было приковано к комете, летящей прямо на купол. Раздавался взрыв и вниз на всех летели разноцветные осколки. Люди закрывали свои головы руками. Кто-то опять вопил, кто-то падал на пол. Но искры гасли, так и не долетев до середины. Три из них, зацепившись за канат, ярко освещали своим светом зал. Свет становился зеленым и перед людьми появлялись три кокона. Звучала протяжная противная музыка. Треснув, коконы исчезали, оставляя в глазах яркую вспышку света. В слабом свечении появлялись три бабочки. Развернув свои яркие крылья, они порхали в воздухе.

— С той стороны проецировались лучами световые эффекты, и всем казалось, что это настоящие звезды, — раскрыл тайну Мэтт, — а крики и суета среди зрителей — отвлекающий маневр, остальное — заслуги артистов. Гибкость, точность, легкость и сила заслуживают восхищение.

— Номер сложный и красивый, — восторженно с гордостью сказала Моника.

— Останься со мной и будешь в нем участвовать. Могу сказать, что Итон уже согласился, — предложил Николас.

— Я еще не решила, — взяв его за руку, ответила она.

— Может нам нужно кое-что обсудить? Я буду тебе благодарен, если ты мне дашь выговориться и не будешь меня перебивать.

— Я постараюсь, — нахмурившись, сказала Моника.

— У нас был договор, — начал парень.

— Который я не собираюсь нарушать. Просто ты не понимаешь того, что я стою на перепутье. Мне нужно время.

Николас подозрительно посмотрел на девушку.

— Ты просто меня не любишь, — медленно проговорил он. — Я пошел на такой риск, думая о тебе, а ты…

— Я не хотела тебя обидеть. Просто в голове такая каша и мне нужно время, чтобы разобраться с мыслями.

— Что? — фыркнул он.

— Мы еще не встретились с девушкой по имени Марьяна.

— Чем меньше людей вас видят здесь, тем лучше для вас.

— Как быть?

— Я сам спросил ее. Она сказала, что на Донуме не была, Уэйна не знает и о помощи ее никто не просил.

— Тогда мы в тупике, — опустив голову, разочарованно сказала Моника…

Сейчас ее руки обвились вокруг шеи Николаса, заставляя его смотреть только на нее одну. Глядя ей глаза, Николас подумал о том, что он, наверное, пойдет на любые преступления, только бы рядом находилась Моника.

— Вас могут поймать. На платформу прилетел Рекс. Он уже заходил ко мне и спрашивал про тебя, Моника. Вас уже ищут. Когда командир патрульного отряда ушел от меня, я решил проверить, куда он направится, и незаметно пошел за ним. Никто не сравниться с моим кошачьим шагом, я могу изогнуться так, что подлезу под любой предмет. В общем, он меня не обнаружил. Рекс спустился в отсек, в котором выделили несколько комнат для патруля. Я спрятался за выступ стены в виде колонны. Командир, помедлив, открыл двери под номером десять. Я прислушался. Ничего не было слышно.

Николас посмотрел на ребят, потирая от удовольствия руки, а потом продолжил.

— Через пятнадцать минут, вижу, открывается другая дверь, и из нее выходит Тони такой лохматый и глаза выпученные, как у лунатика. Идет, а сам, по-моему, ничего не соображает. У меня в школе был друг, который страдал сомнамбулизмом. Несколько раз во время приятельских ночевок приходилось видеть, как он бродит по комнате. Видение не из приятных. Я, разглядывая Тони, подумал, что у парня такая же проблема. Проводил его взглядом и остался стоять на прежнем месте, меня больше интересовало, когда появится Рекс и куда он пойдет. Какое-то время было тихо, и я стал ужезадумываться, сколько еще мне здесь придется ждать и вдруг слышу крик Рекса. Он орал что-то про управляющего «Шапито», а потом пронесся мимо меня как разъяренный бык.

— Он тебя не увидел? — заботливо спросила Моника.

— Ему было в тот момент не до меня.

— Куда он побежал? — поинтересовался Мэттью.

— Туда же куда пошел Тони. У него что-то произошло… я решил посмотреть, что находилось в той комнате. Немного подождав, я открыл двери с номером десять. Там никого не было. Зайдя в другую комнату, я увидел на столе папку-карман. Когда Рекс разговаривал со мной эта папка болталась у него на ремне.

— Ты не забыл про нашу просьбу? — вскликнула Алекс. — Ты нашел эту карту?

— Чтобы вам не светиться нигде, я принес ее с собой. Поход в оранжерею отменяется пока.

— Ты знаешь, где можно нам расположиться и посмотреть на нее? — спросил, оглядываясь вокруг Билл.

— Полезли наверх, — парень показал рукой в потолок. — На крыше находится пустой бокс, нас никто там не увидит.

Они быстро вбежали по лестнице, предварительно не забыв погасить на время лампы, чтобы темнота смогла скрыть их пребывание на «Шапито».

— Воздух разряженный, но дышать можно, — сказал Билл, прохаживаясь по небольшой комнате, разглядывая пульт управления прожекторами, стеллажи, забитые контейнерами со всякой мелочью, отсек для запасных дройдов и шкаф для скафандров на случай выхода на поверхность платформы.

— Это похоже на какой-то накопитель, — крутя в руках тонкую красную пластину, сказал Мэтт, — вот подобие входов для подключения разъемов, но они такие крохотные. Я попробую его открыть при помощи своих универсальных приемов, ничего не обещаю, так как впервые сталкиваюсь с такой штукой. Это, — указал он на плоский квадрат, — не кристалл памяти.

Пока Мэттью думал, как из красной штуки получить информацию, Билл ревниво наблюдал за Моникой. Они с Николасом отошли в сторону и, обнявшись, о чем-то мило разговаривали. Девушка тихо хихикала после каждого поцелуя и делала шаг назад, игриво улыбаясь. Ник тянул ее к себе, не желая отпускать Монику к друзьям.

Алекс потряхивало от холода. Она, закутавшись в халат, ходила из угла в угол, стараясь хоть немного согреться.

— Готово, — вскрикнул Мэтт, — я применил… — поднимая голову и встречаясь с недовольным лицом Билла он осекся, — … хотя вам не интересно. Вот смотрите.

С его браслета на стену упал луч и, рассеявшись, образовал изображение. Круги, черточки, точки и квадраты внутри серого поля.

— Если наложить звездную карту, — Мэтт дал последующую команду своему дройду-секретарю, прикрепленному к его воротнику, — то черточки напоминают дороги или как правильно сказать, эти вектора направлены к каким-то объектам. Каждый такой отрезок несет свою информацию. Вот смотрите, — парень увеличил один фрагмент, над которым появились цифры и знаки, — насчет квадратов не уверен, но у меня есть предположение, что это искусственные сооружения наподобие этого «Шапито».

— Если это проложенные маршруты, то почему в некоторых местах они лежат в пустоте? — поинтересовался Билл, рассматривая внимательно изображение.

— Смотрите один прямоугольник больше других, — сказала Алекс, тыкая пальцем в карту.

— Ты ввел звездную карту, взятую из данных Донума? — подходя к ним спросил Николас.

— Ну да. Есть другая? — спросил Мет.

— Да. Есть. Я, направляясь к вам, хотел ее показать. Мне ее подарили парни из отряда «Deredevils». Они тайно летают за «Границу двух миров» и оставляют, где только можно свои «уши» и «глаза». Мини датчики улетают далеко от этих мест, сканируя космическое пространство. Многих интересных вещей на вашей карте нет. Можно долго стоять и предполагать, что же это может быть.

— Давай скорей свой вариант, — стуча зубами, толи от нетерпения толи от холода, сказала Алекс.

Мэтт молча посмотрел на Билла, переводя потом свой взгляд на Алекс.

— Со мной все нормально. Не обращайте внимания, — сказала она подошедшему к ней Биллу.

Он накинул на нее свой халат и прижал покрепче к себе. Алекс легонько пнула его коленом и оттолкнула от себя. Мэтт тем временем совместил изображение с красного квадрата с картой Ника.

— Мои предположения оказались верными, — воскликнул он. — Как я и предполагал за «границей» есть жизнь.

— Как ты думаешь, что может находиться вот тут? — Алекс тыкнула пальцем за край карты, где заканчивалась одна из линий.

— Жизнь. Там находится жизнь, — с издевкой отозвался на ее вопрос Билл.

— И какое место нам выбрать. Куда нам лететь? — пожимая плечами, спросила Алекс.

— Как выдумаете что это за прямоугольник? Он больше других и рядом с ним есть две точки, а внутри два круга… — рассматривая левую часть карты, спросил Мэтт.

— Рядом с ним находится планета, обведенная кружком, и над ней стоит цифра два. Почему два, Ник?

— Наша Земля имеет двойников, и эта планета ее отражение.

— Вы случайно говорите не про то отражение, о котором шла речь на отборах в академии художеств, — неуверенно спросила Алекс.

— А давайте слетаем туда и посмотрим на них, — предложил Мэтт.

Алекс оглянулась на свою подругу. Она стояла около стеллажа бессмысленно перебирая на нем какие-то разноцветные железяки, рядом с ней стоял Николас и, накручивая ее локон на свой палец, тихо шептал ей ласковые слова. Алекс, подойдя к ним поближе, толкнула Монику локтем так, что она отлетела от парня.

— Я ее украду у тебя всего на несколько минут, — дергая подругу за руку, любезно сказала она Нику. — Ты что не видишь, как Билл сходит с ума от того, что вы обнимаетесь. Тебе что совсем его не жаль? — зашептала она подруге в ухо.

Девушка искоса посмотрела в сторону.

— Тебя что так трясет?

— Мне очень холодно. Ощущение такое, что меня окатили ледяной водой, — стараясь засунуть голову во внутрь халата, ответила Алекс.

Моника подошла к Биллу и что-то тихо сказала ему. Тот уставился на замотанную в тряпку девушку. Он подошел к ней и прислонил ладонь ко лбу.

— Холодная как ледышка. Если еще здесь задержимся на несколько минут, то Алекс замерзнет окончательно.

— Пойдемте в оранжерею, а по дороге обговорим маршрут и решим на чем полетим, — внесла предложение Моника.

— Мы же уже определились вчера. До вечера вам нужно где-то провести время, а перед полетом соберёмся в назначенном месте. Патруль обходится пока двумя мини-звездолетами, третий стоит около грузовых причалов. Возьмите его и улетайте поскорей, пока вас не обнаружили. Сегодня сюда прилетел Рекс, завтра Джон с Уэйном, послезавтра вас вернут домой и ваше путешествие закончится, не успев начаться, — сложив руки на груди и рассматривая Билла, возле которого стояла Моника, сказал Николас.

— Может после экскурсии по платформе зайдем и обсудим, как нам лучше добраться до большого квадрата? — спросила, обнимая свою подругу, Алекс.

— Мы с Ником отнесем накопитель обратно в комнату, где он его взял, а вы идите, только не долго, — ответила Моника.

Они спустились вниз и, стараясь не шуметь, закрыли за собой люк. Скинув около лестницы халаты, Алекс, Билл и Мэтт проводили взглядом Монику с Ником, а сами отправились на другой край внутреннего кольца, где располагались знаменитые достопримечательности «Шапито».

***

— Знаешь, если бы я была Моникой, то обязательно выбрала тебя, а не Николаса. Ты намного интересней его и умнее, — стараясь успокоить Билла, сказала Алекс.

Она заметила, как Мэтт иронично посмотрел на нее, и то ли крякнул, то ли кашлянул. Прикусив нижнюю губу, Алекс всю дорогу шла молча позади мальчишек. «Ну что же делать, если нравятся двое? — который раз возникал в ее голове вопрос. Я чувствую, что без Мэтт просто жить не смогу, но Уэйн стал для меня подобием звезды, такой яркой и такой далекой. Есть только один способ избавиться от этого наваждения — перестать думать, перестать подпитывать свои иллюзии, созданные моим желанием. Вот если Моника останется с Николасом, то она сразу же забудет Билла. Как она не понимает, что ее жизнь рядом с будущим медиком может превратиться в удивительную сказку, наполненную нежностью и заботой. Ведь это так очевидно». Она вздохнула. Ей захотелось взять Мэтт за руку и ощутить тепло его кожи, что она непроизвольно выдавила из себя м-м-м. Парень как будто ждал этого и обернулся, вопросительно глядя на нее.

— Мы не эгоистки, — глядя на своих друзей, неожиданно для себя произнесла Алекс, — просто очень трудно бывает определиться. Разум говорит одно, а душа хочет другого. Вместо того, чтобы понять, вы осуждаете и делаете из нас монстров.

— Кто делает из вас монстров? — выпучив на нее глаза, спросил Мэтт.

— Лучший способ защиты, это нападение. Защищается, потому что знает — виновата. Чувство вины говорит, что нужно вести себя иначе. Как? Тупик. У нормального человека в таком случае идет осознание возникшей ситуации. Я Монику ни в чем не упрекаю. Я буду ждать. И даже если она выберет не меня, то пойму. Я же будущий врач. Ты за меня не беспокойся. Вот насчет тебя у меня есть вопросы, — деловито сказал Билл.

— Что ты хочешь знать? — с осторожностью спросила Алекс.

— Ты выглядишь не очень хорошо. Что-нибудь болит?

— Холодно.

— Потряхивает? — понимающе кивнул он головой. — Чувство возбуждения не отпускает меня с того момента, когда мы придумали побег с Донума. К тому же у нас почти не было времени на полноценный отдых после прилета. Плюс чувство ожидания дальнейшего висит над нами как Дамоклов меч, не позволяя нам расслабиться. Привыкай. Дальше еще хуже будет. Мы перешли ту черту комфорта и стабильности, когда родились на этот свет, — засмеялся Билл.

— Мне не до философии, — обнимая себя, буркнула Алекс.

— Давай вернемся, и ты поспишь, — предложил ей Мэтт.

— Не стоит беспокоиться. Я справлюсь. Если мы собрались сегодня ночью улетать, то не посмотреть на семь чудес космоса будет непростительной ошибкой.

— Улетим рано утром. Отправиться ночью, наверное, не получится, мне необходимо разобраться с управлением корабля, а на это нужно время, — пояснил Мэтт, глядя на Билла. — Пролетая мимо первого чуда, корабля тройственного союза, мы сможем хорошо его разглядеть, — сказал он.

— На втором чуде мы сейчас находимся, — вступила в перечисление Алекс. — Третье имеет слабый отголосок с висящими садами Семирамиды — это знаменитый космический сад-оранжерея. Что еще в списке?

— Планета Донум — четвертое чудо, пятое и шестое — платформы «Вечность», — сказал Мэтт.

— А седьмое? — спросила Алекс.

— Как указано в справочнике, оно еще в процессе создания. Это сеть космических магистралей, проложенных в глубинах космоса. Но так как мы их уже видели на карте Рекса, значит, ими уже можно пользоваться, — ответил ей Мэттью.

— Вы представляете, где-то там, этими магистралями пользуются другие цивилизации, чтобы добраться до своих родственников, отдыхающих в отпуске на стеклянной планете в соседней галактике, — улыбнувшись, сказал Билл.

— Не знание другого мира и страх перед непониманием не дает нам ни каких оснований не стремиться к нему, — заявила Алекс.

— Даже если тебя сожрут или засосет в дыру? — обняв ее за плечи, поинтересовался Мэтт.

— Даже если меня будут оттуда гнать, я все равно найду способ познать его, а в первую очередь я хочу его увидеть своими глазами.

Они дождались, когда кто-нибудь выйдет из лифта и, пристроившись к паре с маленьким ребенком, вошли во внутрь сада с экзотическими растениями.

В напольных вазах на входе стояли цветы из хрусталя и цветного стекла, на тумбах красовались резные произведения мастерства из самоцветов, а с потолка свисали инсталляции, связанные с темой растений. Дальше шли редкие и удивительные карликовые деревья, привезенные с Земли. Самое востребованное место у гостей развлекательной платформы находилось в конце сада.

Оранжерея, составленная из отдельных огромных стеклянных колпаков, в которых росли цветы и древоподобные растения, выращенные генетиками из материала, найденного во льдах Антарктиды.

Ученые предположили, что до всемирного потопа флора Земли имела другие размеры и формы. Сначала рассчитали приблизительные условия для комфортного роста, а потом поместили в замкнутые сосуды ростки. Первое открытие шокировало всех. Получили дерево необычного вида.

Пальма на оборот. Розетка из пяти массивных листьев в виде лодочек, плотно прижималась к земле. Прожилки в местах соприкосновения с поверхностью прорастали в почву, образуя мочковатый корень. Черешки листа, переплетясь почти у самой его пластины, образовывали подобие ствола, который заканчивался желтой метелкой, кудряшками свисающей до самой земли. Если посмотреть на растение снизу-вверх, то такое восприятие дерева сознание воспринимало с легкостью. Казалось, что чуда то и нет, просто кто-то поставил на землю дерево вверх тормашками.

— У тебя есть предположения насчет этого растения? — спросила Алекс у Мэттью.

— Мне кажется, оно росло на каменистой почве, — опережая Мэтт, ответил Билл, — видоизмененный стебель, похожий на резной толстый лист, запасал влагу, но цвет у дерева яркий, поэтому вряд ли оно росло на засушливых участках.

— А что ты скажешь насчет летающего лотоса, — подводя парней к накрытому стеклом пруду, полюбопытствовала она.

Ярко-желтый цветок и правда висел в воздухе между двумя его круглыми листами. Они вертикально возвышались над водой.

— Смотри, — и он указал на лепестки, — видишь, один из них, который касается листа, удлиняется, и как иголка протыкает его. С другой стороны, такая же картина. Когда листы опускаются в воду, то и прекрасный цветок уходит вместе с ними, но ложится на другой лист, находящийся в воде, который по размеру больше цветка. На вид они очень жесткие и плотные, а цветок нежный, легкий.

— Соотношение массы и размера, — добавил Мэттью.

— Ты ведь не творение природы? Ты дитя разума? — обратилась Алекс к цветку.

— Если бы мы могли увидеть… — усмехнулся печально Мэтт.

— Давайте вернемся к коллекции роз и георгин. Я, проходя мимо, заметила редкий экземпляр, — предложила Алекс.

— Вы идите, а я еще задержусь. Хочу посмотреть древние мхи и водоросли. Вас случайно не интересует цветок непентес? Растение-хищник, пожирающий насекомых. Удивительная форма кувшина, а у некоторых видов цветок напоминает яркую вазу. Рядом с ним, — он указал на план оранжереи, — находятся еще парочка других хищников. В древнем Риме говорили: «Предупрежден — значит вооружен!». Знаешь — обойдешь стороной и останешься жив, так говорю вам я, — засмеявшись, ответил Билл, подняв указательный палец вверх.

Договорившись, что через два часа встретятся у лифта он, присвистывая себе под нос детскую мелодию, пошел разыскивать по указателям интересующие его странные экземпляры флоры.

Мэтт, рассчитывая на серьезный разговор с Алекс, увел ее в другую секцию оранжереи. Любуясь цветами, Алекс зажмурилась от того, что у нее запестрило в глазах от многообразия цвета. Шары, кубы, пирамиды, витые конструкции арок украшали цветы, различные по размерам и формам. Запах стоял такой, что у девушки закружилась голова. Потянув Мэтт на свободную скамейку, окруженную горшками с кустами роз, она плюхнулась на нее. Ей захотелось, чтобы он ее обнял. Девушка, прижавшись к нему, захотела сделать то, что запланировала десять минут назад — его поцеловать.

— Я хотел у тебя спросить… хотел с тобой поговорить, — начал Мэттью.

— Сколько лепестков и все они разного цвета. Ты только посмотри, — восхищалась она, рассматривая разноцветный цветок, совсем не слушая его.

Мэттью замолчал. Он, отвернувшись от нее, смотрел в другую сторону. Девушка с любопытством уставилась туда и тотчас же вздрогнула.

— Мне кажется? Ведь этого не может быть! — икая, чуть слышно прошептала она.

— У меня волосы на голове сейчас зашевелятся, — удивленно произнес парень.

— Что будем делать?

— Я летел сюда и думал, что видения черной лужи — это ерунда, не имеющая смысла. Но вот столкнувшись с реальностью, не знаю, как быть.

— Ты помнишь, что про него говорила Моника?

— «Шапито» может как-то пострадать вместе с людьми.

— Тогда его необходимо остановить. Поползли по кустам, проследим, куда он пойдет, — дернув за рукав Мэтт, зашептала Алекс.

Они, перебегали от одной цветочной горки к другой, прячась и выглядывая, следили за странным человеком в сером помятом плаще. Тот, заложив руки за спину, ходил как ни в чем не бывало и разглядывал людей, читал нотации к сортам роз и георгин. На него таращились дети, но он делал вид, что ему такое внимание совсем безразлично. Потоптавшись на месте, человек медленно заковылял к выходу.

— Идем за ним? — одновременно спросили они друг друга.

— Нужно найти Билла, — смотря в след уходящему человеку, сказал Мэттью.

— А если он уйдет от нас? — замотала головой Алекс.

— Пошли!

Вдруг тот, за кем они следили, остановился и, развернувшись, быстро побежал в сторону, где находился пруд с водяными лилиями. Оттуда шла дорожка к извитой арке, за которой виднелась деревянная дверь, ведущая в подсобное помещение. Человек в сером плаще юркнул за бочки, наполненные облетевшей листвой, и завернул за большую цистерну. Алекс и Мэтт старались не отставать от него. Они пронеслись через служебную комнату, запинаясь об шланги инвентарь и груду мешков, и вышли на площадку перехода во внешнее кольцо развлекательной платформы.

— Он сейчас убежит от нас, — встревожилась Алекс.

— Стой! — заорал в след человеку Мэтт.

Человек остановился и оглянулся назад. Парень с девушкой ждали его действий, стоя около составленных аккуратно ящиков. Мэтт заботливо оттолкнул Алекс к ним, стараясь обезопасить от этого человека. Она высунула голову и любопытно разглядывала мужчину, сжав зубами нижнюю губу.

— Какая встреча, — раздался визжащий голос и эхом отразился от стен пустого помещения.

— Что ты здесь делаешь? — загораживая собой Алекс, спросил Мэтт.

По проходу прокатился противный отрывистый смех. Человек развернулся и, не обращая на крики ребят, снова побежал к ангарам. Мэтт что есть мочи рванул за ним. Налетев на него, он больно ударился, как будто это был железный столб, а не живое существо. Железный обруч высунулся из-под плаща и, обернулся вокруг его тела. Алекс бросилась на помощь своему другу, но ее постигла такая же участь. Они упирались, стараясь схватится за любой выступ, и помешать ему утащить их с собой.

— Помогите! — завопила Алекс. — Кто-нибудь слышит нас? На помощь!

— Как правило, здесь никого не бывает, — отозвался ее же голосом человек.

— Помогите! — перекрикивая его, снова заорала девушка.

— Я не верю своим глазам, — раздался позади них голос откуда-то из далека.

Мужчина вздрогнул и прибавил шагу. Он не оглядывался, а только сгорбившись, старался побыстрей дойти до перегородки, разделяющей два кольца друг от друга. Алекс крутилась и извивалась, стараясь развернуться назад и разглядеть того, кто услышал ее крик о помощи. Мужчина в сером плаще схватил ее за руку и потащил силой за собой. Позади них послышались шаги. Кто-то бежал следом за ними.

— Я удивляюсь твоей настырности, — раздался голос совсем близко.

Алекс подпрыгнула на месте от восторга. Как она была рада слышать его. Сердце сильно забилось. Она переглянулась с Мэтт и поняла, кто пришел к ним на помощь. Человек в сером плаще развернулся, держа под прицелом Мэтт.

— Ты сможешь его забрать, но он будет мертвым. А так я их сдам принцессе, и они еще поживут немного, — загоготал он.

— Джон, я рад тебя видеть, — смущенно сказал парень.

— Перед тем, как вам решить с кем остаться, я напомню о наших уроках, которые мы проводили на природе. Помните? Первое задание… второе связано с четвертым, минуя третье.

Алекс, кивнув ему, мгновенно развернулась и оказалась за спиной у мима, изловчившись, она дернула его ногу, выводя мужчину из равновесия. Раздался глухой шелест. Луч из преобразователя ударился в полупрозрачную стену перехода. Мэтт схватил руку, в которой был прибор, и завернул за спину, вывернув кисть. Джон бросился к ребятам, и накинувшись на мима, прижал тело к полу.

— Отстегивайтесь от пояса, — крикнул он им, — и уносите отсюда ноги.

Кольца пристегивались к поясу при помощи карабинов. Дернув их с перехвата, Алекс и Мэтт оказались на свободе. Человек в сером плаще отчаянно барахтался. Найдя удобную позу и изловчившись, мим перекинул Джона через плечо. Его кулак со всей силы ударился по полу. Помощник куратора ловко вывернулся и, вскочив на ноги, встал в боевую стойку. Мим оглянулся назад. Преобразователь находился в руках у Мэттью. По переходу раскатилось громкое звериное рычание. Мэтт и Алекс вздрогнули.

— Уходите! Я сам вас найду! — заорал Джон на детей.

— Ты недооцениваешь мою мощь! Меня не победить! Я сильнее тебя. Ты всего лишь хрупкий человек в сравнении со мной!

— Ты тоже человек хотя искусственно созданный в лаборатории, и я думаю найду пару приемов в противовес твоего титанового скелета, чтобы еще раз прижать тебя.

— Я хочу сказать, что мне повезло.

Джон удивленно поднял бровь.

— За этих салаг я бы тоже получил бонус, ведь они ученики Уэйна, и принцы нашли бы им применение, но, когда появился здесь ты, моему восхищению не было придела. Я уже давно гоняюсь за тобой, и порой мне кажется, что предреченная победа шаманом Мансул — всего лишь розыгрыш.

— Тебе кто-то что-то пообещал? Я бы на твоем месте не верил этой болтовне, — ухмыльнулся Джон.

— А я верю. Пусть тогда у меня не получилось. Эта девчонка мне помешала из тебя сделать покорного, послушного пособника. Я так в нем нуждаюсь. Если бы ты знал, как мне надоело одному рыскать по всем галактикам в поисках редких «бриллиантов» для императорского престола. Она тогда схватила то, что ей не принадлежало, и поплатилась за это. Разве ты не говорил им, что чужое брать нельзя. Поймав, я им бы тебя не отдал. Помощник Уэйна нужен мне самому. Жаль, что такими качествами не обладают его другие медиаторы. В крепости Монсегюр ему помогает девчонка также, как и в других временах на Земле, а я с ними не связываюсь, низко падать не хочу, на планете Доо ползает огромный слизень, принимающий любую форму. Фу! Какая гадость! Ваши земные платформы, признаюсь, мне не одолеть. Мой выбор давно остановился на тебе. Я уже придумал хорошее местечко, где тебе придется жить, когда мы будем вместе работать, и называть тебя буду по-другому — Гейб. Нравится? — голосом Уэйна сказал человек в сером плаще.

Джон знал, что перед ним стоит один из представителей космического вида, официально принятый Тройственным союзом. Мим и ему подобные создавались для физической помощи и обладали общим сознанием. Они быстро самообучались и хорошо выполняли свое дело. Но в прошлом, несколько сотен лет назад, они были совсем другими.

Благодаря забывчивости и легкомыслию однажды все изменилось. Корабль попал в солнечную бурю. На нем отключилась вся аппаратура. Пришлось садиться в экстренном режиме на ближайшую планету. Командир корабля и трое членов его экипажа улетели на спасательном звездолете, оставив Титана и еще двух помощников на планете чинить корабль. Ни через неделю, ни через месяц за ними так и не прилетели. Титан объявил людей в предательстве и обосновал свою колонию, отказавшись возвращаться на родную планету.

Одни продолжают выполнять заложенные в них с детства программы, а другие, воспользовавшись своей независимостью, изменили свою жизнь, став свободными наемниками. Планету, которую они выбрали для своего дома, покрывают кварцевые горы, заваленные барханами песка. На границах между холодом и жарой ветер поднимал его высоко над поверхностью, и он превращался в раскаленные капли. Медленно падая, они вытягивались и становились тонкими, острыми, стеклянными иглами, с легкостью втыкающиеся в человеческую кожу, как в мягкое масло.

Этот вид, который возглавил Титан, всегда сопровождала ночь. На родную планету они возвращались, когда та поворачивалась от звезды. «Не удивительно, что они не знакомы с таким чувством, как радости. Жизнь Титана прибывает во мраке, и это все объясняет», — говорили патрульные.

— Как я понял, ты мне сейчас предлагаешь работу, — иронично спросил Джон.

— Ты в ловушке. Убегать — это не твой стиль. Ты будешь биться до конца, пока силы не покинут тебя. Мой организм может сутками выполнять тяжелую работу без устали. Когда наступит мой час, я просто тебя уволоку на свой корабль. Ты знаешь, что звездолет первого советника спрятан недалеко от этой платформы. Я не берусь предсказывать, как они могут заявить о себе, но в одном разговоре я подслушал о каком-то возмездии. Ты случайно не знаешь, где оно произойдет, а, Джон?

— Я в это не верю! — крикнул парень. — В этом случае им предстоит перешагнуть через договор тройственного союза. Они не способны на мщение.

— Они поступят с вами также, как вы поступаете со слабыми своими соплеменниками.

— Тогда их изолируют от других цивилизаций, а прожить всю свою жизнь только на одной планете они уже не смогут.

— А вдруг появится желание у кого-то заявить свои права на Землю. Почему вы решили, что она ваша? Ты же знаешь многие виды, появившиеся на планете, но в данный момент живущие в других галактиках, могут при желании вернуться на планету своих предков. Что вы будете с этим делать? Уничтожать их? Но люди вступили в соглашение с тройственным союзом. Как же быть? — задал он риторический вопрос. — И жить мешают и пальцем нельзя тронуть. Вы то готовы к этому? Или все-таки направите оружие на другие инопланетные цивилизации, которые готовы доказать свое родство с людьми. Я знаю, — расхохотавшись ответил он, — вы построите огромные и высокие ограждения вокруг своих городов или найдете лазейку, не указанную ни в одном пункте договора. Люди будут маяться или вымрут, соперничая с более интеллектуальными расами.

— Ты так рассуждаешь потому, что не способен понять высшие организации Вселенной. Ты возомнил невесть что, при этом забываешь, машина, созданная для работы, никогда не станет свободным человеком. В тебе идет борьба двух миров: искусственного разума и человеческого начала, заложенного в тебя при создании. Они не будут мстить, а вот ты можешь воспользоваться этим положением и подставить их.

— Ты уже надоел мне своей грамматикой. Покорись! Тебе же лучше будет! — снова зарычал мим.

По переходу раздались тяжелые шаги. Мим шел тараном на Джона. Тот не шелохнулся и, сощурившись, глядел на него, ожидая, когда тот подойдёт поближе и начнет атаковать.

Молодому человеку было не страшно. Как и другие инструктора на «Спасателе» он владел многими секретами. И сейчас Джон намеревался применить их против мима. Он знал, как можно обойти сильные и уделить внимание его слабым сторонам. Застегнув френч на верхнюю магнитную пуговицу, он прикоснулся к одной из трех звезд на левой груди. Между ними пробежала молния. По одежде прошлось едва заметное свечение, по его коже пробежались мурашки. Необходимая защита включилась. Мим ударил своим железным кулаком по протянутой к нему навстречу руке Джона и осекся.

— Не может быть? — скрипя зубами, процедил он.

Джон больше ничего не дал ему сказать, скрутив его руки за спиной, он обрушил тело на пол. Между ними завязалась драка.

***

Разделившись со своими друзьями, Билл направился в секцию редких цветов. Ему захотелось получше разглядеть представленные образцы, которые он видел на фотографиях и видео университетской библиотеки. Парень давно задумывался над вопросом: зачем природа соединила в одном организме признаки растительного и животного мира. «Зачем ей эти хищные мутанты? Какой в этом смысл? Или это сделала не она? Генная инженерия?» — думал он, щупая шероховатый лист. У него не получалось просто смотреть, он анализировал, заставляя мозг работать и искать отгадки на свои вопросы. На некоторые из них ответов не было, и тогда ему приходилось самому делать выводы и строить домыслы.

Билл мыслил здраво и логично. Решение узнать, что находится внутри, появилось в три года, когда его мать учила его рисовать мышонка.

— А из чего он состоит? — спросил маленький Билл. — А если его разобрать, то можно ли собрать обратно?

Родителям пришлось объяснять мальчику строение живых существ. С первого раза было не понятно, но желание увидеть своими глазами появилась и осталась навсегда в его голове. В семь лет у Билл принял решение серьезно заняться изучением живого и выбрал для себя помощника. Билл нашел способ связаться со своей сестрой и настойчиво объяснил, что хочет с ней жить.

Нора его старшая сестра была старше на пятнадцать лет и жила в другом городе. Она работала в зооцентре, где он разместился как у себя дома и часами наблюдали за животными. Мальчик с жадностью читал ее книги и учился самостоятельно принимать решения. Став постарше, Билл уплывал с ней в океан, чтобы понаблюдать за жизнью другого мира. Когда ему исполнилось десять лет, он вернулся домой. Детская уже не вмещала собранные образцы и приборы необходимые для опытов по изучению мира животных. Родителям пришлось отдать для увлечения ребенка летний гостевой домик, где он устроил для себя комнату для исследований. Возможно, на Донуме ему не хватало именно этого — своей лаборатории.

Билл старался интересоваться всем, что ползает, дышит, летает, плавает. Помимо анатомии и физиологии людей его внимание притягивали редкие растения и необычные организмы. После того как он познакомился с Моникой на Донуме ему стали приходить мысли, что природа мыслит подобно женскому разуму, который он так и не смог постичь.

Сколько раз он спрашивал у Моники, почему она приняла такое решение и в ответ получал отговорку: «Я знаю, что так нужно сделать». С другой стороны, физиологию женского и мужского мышления он изучил давно, но толку от этого было мало. «Зачем? Ведь можно сделать по-другому, — говорил он ей». Та от него отмахивалась и или пожимала плечами, тем самым говоря, знаешь — делай.

В последнее время его размышления часто перескакивали на Монику, мешая ему сконцентрироваться на изучении материала.

— Она даже не старается понять, чего ей хочется, — говорил он сам себе, когда оставался один на один со своими мыслями.

В этот момент перед глазами у него возникло ее лицо. Билл считал, что, Моника становилась привлекательней, когда она укладывала свои волосы в волнистые пряди. Озорные серо-голубые глаза, тонкие губы, румянец на щеках, изящная фигура создавали в голове образ, сошедший со старой картины. Ее сходство с изображением бристольского художника «Портрет девушки, держащей лилии» было таким явным, что он не переставал удивлять этому. Для него Моника раз и навсегда стала живой копией этого изображения. Он согласился с образом, придуманным Николасом для нее; белый мотылек, трепещущий крыльями под куполом цирка. Когда Моника в первый раз рассказала ему, как будет выглядеть их совместный номер, Билл поправил ее: «Может не бабочка, а Титания — королева фей». Ей тогда это очень понравилось, и она в знак согласия поцеловала его в щеку.

Вот и сейчас, отвлекшись от своих воспоминаний о Монике и разглядывая редкие хищные цветы, он нашел для себя еще одно доказательство своего предположения о возникновении всего живого. Билл подошел и присмотрелся к тому, что называли цветами. Его ладонь скользнула по гладкой поверхности кожистого образования и тут же его мозг начал генерировать вопросы:

— Зачем ему нужна такая яркая окраска? — склонив голову набок, прошептал он.

В голове заработала машина, основываясь на логике, выдающая ответы. Парень провел две параллели, стараясь сравнить растения и жизнь людей.

— Красота, — бубнил он себе под нос, не обращая на окружающих внимания, — нужна для привлечения к своей персоне заинтересованности в многообразии себе подобных. Формы, цвет, линии привлекают и будоражат в голове фантазии. Фантазия, созданная тобой, — иллюзия, почти самообман. Природа его искусно применяет в жизни не только у людей. В случае опасности растения вряд ли смогут уберечься, красота в таком случае может и не помочь. Нужно что-то другое. Мышление? Свобода? И то, и другое, — воскликнул он, засмеявшись своей догадке.

Парочка молодых людей любопытно взглянули на парня, болтающего с самим с собой.

— У тебя все нормально? — спросила его девушка, делая ударение на слово «все».

— Ты, понимаешь, — обратился он к ней, — животное и человек могут пользоваться своим мозгом, а у растений его нет, оттого они обречены. Природа разочаровалась в бестолковости представителей этого мира и перешла в своих экспериментах на живые организмы, сделав из них подобие цветов, наградив красотой и хищностью. Если взять человека, то у него просматриваются качества схожие с растениями. Звучит как-то странно для вас. Да?

Парень раскрыл рот, не зная, что можно ответить Биллу.

— Если рассматривать замысел природы, то человеческие качества заложены в царстве растений. Пунктуальность, надежность, бережливость и жадность, обидчивость, бесчувственность можно увидеть в разных формах приспособленчества, окраске и строении. И еще напоследок я хочу вам сказать то, что сейчас нельзя привести примеры к другим человеческим качествам, это не потому, что таких растений не существовало, их просто не нашли. Они исчезли. Вымерли как мамонты, но при этом не оставили о себе никаких следов ни намеков.

— Сногсшибательные домыслы и нереальная версия, — качая головой, произнес парень.

— Ты думаешь это невозможно? Тогда скажи, если тебе придется общаться с представителем с другой галактики… — Билл задумчиво помолчал, — ты сможешь понять, чего они хотят, какие у них замыслы? Ты извини, но у тебя ничего не получится, так как ты мыслишь по четырем направлениям, не рассматривая другие варианты. Если не учиться думать, то твои шаблоны в жизни далеко тебя не приведут. Так возможен возврат к существовавшему давным-давно простому сознанию растений.

— Нужно учиться размышлять, как бабочки? — насмешливо спросил он.

Билл вздрогнул. Моника! Он в своих рассуждениях совсем забыл про нее и своих друзей. Ничего больше не говоря парочке, он направился к выходу. Через сорок минут его будут ждать у лифта друзья. Времени оставалось мало, но он успевал дойти до выставочного зала, где, отстояв очередь, можно было почувствовать мысли одного из представителей тройственного союза, любезно подарившего их людям вместе с головоломкой. Смысл послание еще никто не сумел расшифровать. «Над механизмом возникновения мыслей люди ломали голову не один десяток лет. Чтобы перевести и понять послание, нужно научиться думать, так же как существа, живущие далеко в космосе», — еще раз повторил Билл фразу про себя.

К его удивлению и радости возле кабинки с энцефалостимулятором стояло всего три человека: женщина и двое мужчин. Один из них отрицательно мотал головой и удерживал за руку свою спутницу. Пока те в чем-то определялись, Билл воспользовался заминкой и прошмыгнул с извинениями вовнутрь. Он надел на голову ободок прибора, расположив его концы за мочкой уха. Устроившись поудобней в кресле, парень отдал команду для изоляции его от зала и прокрутки записи. Дверь закрылась, и кабинка погрузилась в темноту.

Сначала ему показалось, что прибор не работает, так как никаких ощущений не последовало. Он попросил сдвинуть звук на несколько единиц в сторону от нормы, и снова прислушался к своему телу. Вдруг по спине пробежалась волна приятно щекочущих мурашек. Билл удивился, когда эффект повторился несколько раз. После паузы, чуть заметные ощущения, он испытал на щеках, а потом на шее. Кожа зачесалась. Появился сигнал об окончании трансляции. Он открыл глаза. Уставившись в потолок кабинки, парень уже хотел снять тонкую полоску с головы, как неожиданно у него стали возникать воспоминания очень смешных случаев. «Откуда они? Что за прилив эйфории?» — подумал Билл. Он еще раз посмотрел на табло прибора. Никаких признаков работы. Нахмурившись, он стал перебирать в голове варианты ответов.

— Возможно это реакция на прослушанное послание? — обратился он к прибору. — А может быть усталость дает о себе так знать?

Ответа не было.

Билл быстро выбежал из маленького помещения, стараясь оставить свои эмоции внутри себя. Погрузившись в свои раздумья, Билл не заметил, как закончилась желтая линия, по которой он шел. Перед ним оказалась стена. «Выход для персонала», — прочитал он на двери. Его рука, не раздумывая, потянулась к ней. Парень с осторожностью заглянул вовнутрь. Очутившись на площадке перехода, пришлось остановиться. Он прислушался, до него донесся разговор двух женщин.

— Лея, я сама видела, как спасательный дройд тащит другого, того, что отключил щиты у платформы.

— Марина, и ты знаешь, почему он так поступил?

— Наверное, неисправен. Его поменяют на другой образец. Бригада уже собралась в доках и ждет его доставку для тщательного осмотра. Нужно понять причину.

— Девушки, извините, что перебиваю вас, но не подскажите мне, как добраться отсюда до мастерских, — глядя на часы, спросил Билл.

Оставшиеся до встречи с друзьями минуты пролетели совсем не заметно. «Ребят сейчас придется искать в ангаре, но сначала придется проверить мастерские», — решил он.

Перед тем как разойтись, они обговорили о месте встречи. «Сбор у челнока в одиннадцать часов вечера. Вылет рано утром, не опаздывать», — попросил Мэтт.

— Еще есть время собрать всех в кучу, — прикинул Билл.

— Заблудился? — подходя к нему, спросила девушка низенького роста, — возьми дройда-гида, он доведет тебя до твоей комнаты.

— Свободных в зале не осталось, а я очень спешу. Меня там ждут, — мило улыбаясь, ответил Билл.

— Ты из персонала?

— Я здесь новенький. Два дня назад прилетел.

— Иди прямо до конца перехода. Дальше он разветвляется на две площадки. За дверью справа находится грузовой лифт. Спустишься в ангар, через него дойдешь до мастерских.

Билл махнул головой и быстро зашагал в указанном направлении. «Моника и Николас, наверное, уже ждут нас, — подумал он». Чувство эйфории уже прошло, и на смену ему пришла ничем не обоснованная тревога.

***

На платформе каждый уровень на случай аварии имел бесперебойный автономный блок и диспетчерские, контролирующие работу любого сектора «Шапито». Панели управления находились в каждой технической службе: в посадочных доках, в мастерских, в секциях развлечений, в секциях отдыха гостей и персонала. После согласования доступ управления жизнеобеспечением уровнями и секциями можно было получить, из любой точки развлекательной платформы, после чего секция подсоединялась к аварийным аккумуляторам соседней секции.

— В любой диспетчерской защитные щиты могли выключить по приказу Итона, — поразмыслив, сказал Рекс, связавшись с патрульной службой.

— Возможно и внешнее отключение, — ответил ему мужской голос в крошечный наушник.

— Я был в одной из них… она находится на внешнем уровне рядом с центром управления вылетов челноков. Они даже не заметили, что щиты отключены. Говорят, Итон здесь никогда не появлялся. Сотрудников куча, а толку мало.

— Потому что еще не осознают опасность. Для них самым страшным разрушителем извне пока является камень, летящий на них сверху. Сотрудники верят и боготворят своего управляющего.

— Не преувеличивай! — фыркнул Рекс.

— Те, кто живут за «гранью», людям ничего плохого не сделали. У людей нет пока плохого опыта, связанного с общением с космическими видами.

— Потому что мы изолируем и оберегаем, — раздраженно крикнул Рекс в наушник.

— Тогда ответь на вопрос: что делает корабль первого советника, находясь совсем рядом с «Шапито»? Почему звездолет пропустили в запретную зону?

— Я разберусь… вытянутоголовые… ильгизатурийцы, — поспешил исправиться Рекс, — всегда приносили моему отряду много проблем… советник стар и уже выжил из ума.

— Вот именно. Перед тем, как уйти на заслуженный отдых, он с удовольствием сделает то, что давно хотел.

— Единственный сюрприз, который он способен преподнести — это прошение вернуться на Землю, — отмахнулся Рекс от невидимой проблемы. — Агата работает на платформе с самых первых дней и, что касается безопасности, знает любую мелочь, ильгизатурийцев она чувствует за версту. Вульфа и Агату вырубили не люди советника, а кто-то другой.

— Что с ними?

— Пилот только ранен, а она в коме. Мне кажется, мы не сможем вывести ее из этого состояния. Напоминает случай с командой «Синей птицы», и мои подозрения падают на братьев Титана.

— Кто тогда передал тебе сводку?

— Стажер.

— Ты выяснил, откуда отключили щиты?

— Изнутри. Кто-то перехватил управление дройдов. Техники выпускают по три машины, через неделю меняют. Так вот, автоматика дройдов отключилась, и команды передавались дистанционно откуда-то с «Шапито».

— Стало быть, принцесса вместе со своими телохранителями ускользнула от тебя?

— И, по-видимому, на корабль первого советника.

— Если он еще здесь, значит, они чего-то выжидают.

— Остается только малость. Нужно узнать чего, — улыбнулся командир патрульной службы.

— Рекс, я не вижу ничего смешного, — сказал ему собеседник.

— Разве я смеюсь? — поднимая глаза вверх, спросил Рекс.

Над его головой висел черный дройд-шарик, который многие патрульные использовали для связи с «Бездной» или «Спасателем».

— Ты нашел пропавших студентов с Донума?

— Они на платформе.

— Ты уверен?

— Абсолютно, Антон.

— Ну, вот тебе и ответ. Твоя «малость» составляет четыре подростка шестнадцати-семнадцатилетнего возраста, скрывающихся на «Шапито».

— Я как раз иду в ангар к своему звездолету. Подключусь к камерам и найду их, а еще за одним узнаю, как вырубились дройды.

— Найдешь пропавших студентов, собери их в одном месте и жди моего прилета. Я приведу на всякий случай «Бездну» поближе к «грани».

— …и «Спасатель».

— Попробую его найти.

— Жду. Отключаюсь.

Рекс подошел к толпе рабочих, окруживших шестирукого дройда похожего на паука.

— Что с ним? — спросил он, указывая на машину.

— Этот также, как и первый, которого мы затащили раньше, усыпан железными шариками.

— Что же это может быть?

— Мы нечего не понимаем, откуда они и как к ним прицепились. Торчат по всей поверхности корпуса подобно бородавкам, — техник провел пальцем по выпирающим округлым штукам.

— У моей тещи на шее две такие же, — засмеялся механик в красной бейсболке.

— Предположения у кого-нибудь есть, где дройды могли их нацеплять, — спросил Рекс, уставившись на самогостаршего из всех. — Раньше такое видели?

— Мы начали тестирование. Что-то сказать конкретное пока не можем.

— В презент можно заполучить один такой образец? Все равно у вас их вон сколько, — Рекс указал на емкость с металлическими шарами.

— На первый взгляд, они одинаковые, но вот эти, — техник достал что-то из кармана, — отличаются от других. Смотри сквозь них, — он вытянул руку, — видишь, полость пустая, внутри есть спираль, а внешняя поверхность подобие оболочке. Когда я его снял, то эта закрученная штучка сразу же спряталась вовнутрь.

Рексу хотелось подсказать техникам, как устроен принцип работы этих железных вандалов, но он, закусив губу, промолчал. «Как только вы вскроете оболочку, все содержимое самоликвидируется, и ничего вы не узнаете, — подумал он, перекатывая шарики в руке». Рекс сделал пару шагов в сторону и остановился. Взглянул через плечо на людей и окрикнул рыжеволосого парня.

— Мне пришла тут одна мысль. Не знаю насколько она хороша, все же проверь ее. Возьми старого робота, только отключи его от общей системы, и загрузи программу этого в него, — он указал на оцепеневшего дройда, — а потом положи на пол эти штуковины. Мне кажется увиденное тебя должно удивить.

— А-а…

— А дальше сам разберешься, — буркнул ему Рекс.

«А дальше ты увидишь, как они оживут, и спираль превратится в жало, пронзающее и парализующее команды системы», — мысленно продолжил он разговор.

Рексу, как только он увидел металлические липучки, сразу стало понятно, как отключились дройды. Но вот кто их отключил? Кандидатура Итона не то что отпадала, просто этими старыми технологиями давно уже в космосе никем не использовались кроме… Мужчина подпрыгнул, как укушенный и помчался к своему челноку со всех ног.

— Майя, включись.

— Голос идентифицирован. Я слушаю, Рекс, — раздалось из его устройства в форме полуокружности, закрепленного на плечах под воротником серого пиджака.

— Майя, получи разрешение войти в систему данных камер платформы и найди мне Титана и пропавших студентов. Фотографии беглецов находятся в сегодняшнем отчете.

— Один из них находится рядом с вашим челноком, Рекс.

Мужчина от удивления чуть не запнулся об железное кольцо на полу. Его челнок стоял в двух ангарах отсюда. Мужчина огляделся по сторонам, пробую найти какой-нибудь транспорт. Возле стены стоял дройд-погрузчик. Рекс, не задумываясь, плюхнулся в кресло оператора под манипуляторами робота. На подлокотниках находились панели управления. Он нажал красную кнопку.

— Нет в базе данных сотрудников нижнего этажа, — прозвучал мелодичный голос.

— Команда «UPS321», — сказал Рекс.

— Команда принята. Чем могу помочь?

— Мне нужно попасть в ангар, где находятся челноки патруля.

— Место на платформе 6–9.

Робот приподнялся и в корпус втянулась центральная опора, вместо нее вышли шесть небольших колес. Дройд сложил позади щупальца и покатил в намеченную сторону.

***

В ангаре 6–9 на всей его огромной территории находилось всего три мини-звездолета. Один из них планировалось сегодня ночью угнать. Билл крался именно к нему, внимательно прислушиваясь к звукам. Тихо дребезжала изоляционная стена, разделяющая внутреннюю и посадочную палубу ангара от космического вакуума. Издалека доносились голоса людей и тяжелая поступь дройдов.

Парень, придерживаясь неосвещенных участков помещения, прячась за стойками и стеллажами, подошел к запасному звездолету патруля. Код для запуска корабля им сказал Николас. Недавно именно на нем друг Моники летал за беглецами на «Вечность». Рядом с челноком никого не было. По времени его друзья должны уже были собраться здесь. Он еще раз осмотрел место. «Может друзья ждут внутри?» — спросил он сам себя. Набрав шестизначный код из двух цифр и четырех букв, Билл уже был готов зайти вовнутрь корабля, но, когда открылась дверь, он опешил и застыл в нерешительности. Перед ним стоял человек. Его бледное тело тряслось мелкой дрожью, веки то закрывались, то открывались, как будто заклинило автоматику, и шторки у иллюминаторов прыгали то верх, то вниз. Билл отметил неосознанность в его действиях и поведении. На обоих запястьях у человека были одеты странные массивные браслеты, мигающие голубыми индикаторами. Парень, не шевелясь, настороженно смотрел на человека. «Такое возможно только под гипнозом», — подумал он.

— Эй! — помахал он рукой перед человеком. — Ты меня слышишь?

Ответа не последовало. Дрожь в его теле прекратилась, и он, не моргая, уставился на Билла.

— Что с тобой случилось? — делая шаг в сторону, спросил Билл. — Помощь нужна?

То, что Билл отошел от двери, спасло его от нападения человека. Тот упал на пол, а потом, вскочив на четвереньки, медленно, передвигая ногами, стал напирать на него.

— Тони! — крикнул он. — Тебя ведь зовут Тони, — стараясь отцепиться от схвативших его рук парня, — снова крикнул Билл. — Помнишь нас знакомил Николас?

Парень, никак не реагируя на его слова, хватал его за ноги, царапая ногтями ткань брюк, тащил за рубашку, прилагая всю свою силу, чтобы уронить Билла на пол.

— У тебя кровь течет по локтям, нужно обработать раны, — отмахиваясь от него, произнес Билл.

Тони дернул за ногу и парень, не устояв на месте, упал на него. Его руки тут же схватились за горло Билла.

— Идиот, — захрипел он, — ты же задушишь меня. Да кто знает, что с этим патрульным случилось? — барахтаясь, крикнул он.

— Разве будущий врач до сих пор не разобрался, что случилось с этим человеком?

Кто-то наклонился над ними и схватил разбуянившегося Тони за китель, оторвав от Билла.

— Рекс, — протягивая руку парню, сказал его спаситель.

— Билл, — последовал ответ. — Откуда ты узнал, что я учусь на врача? — отряхиваясь, спросил парень.

— Потом отвечу. Помоги лучше мне привести в чувства вот этого студента-стажера.

— Он под воздействием гипноза. Я изучал технику перегрузки… и вот его браслеты…

— Ты прав. Сначала нужно снять эти штуки.

Он достал из кармана металлический шарик, подаренный ему техником, и прислонил его к поверхности браслета дистанционно управления дройдами. Индикаторы замерли на мгновение и погасли.

— Я думаю дройдов уже успели отключить, — снимая массивный прибор с руки, сказал он, — второй пусть пока остается на нем. Принеси с моего челнока аптечку. Майя тебе покажет, где она находится.

— Ты справишься с ним один?

— Майя, открой дверь и укажи местонахождения аптечки, — кивая и отсылая жестом Билла к челноку, обратился к кому-то Рекс.

Билл обернулся на тихий звук открывающегося входа в корабль. Парень обратил внимание на то, что корабль его спасителя отличался от всех тех, что Билл видел раньше. Немного вытянутый корпус был наполовину белый, наполовину черный. Под короткими крыльями не было мощных турбинных двигателей. Спереди он напоминал тупоносую вытянутую с боков черную морду акулы-молот. Овальные двери поднялись, и он увидел разноцветную объемную голографию девушки в том же сером костюме и сапогах стального цвета, как и у Рекса. На левом клапане кармана ее пиджака поблескивали три шестиконечные звезды. Билл, не сводя с нее глаз, двинулся к звездолету.

— Заходи, — сказала она ему.

— Ничего себе, как натуралистично!

— Я…

— Майя, он обойдется без объяснений. Покажи только сумку и выпроводи его из моего корабля, — крикнул Рекс.

Билл два месяца учился на Донуме управлять челноком, знал разные их модификации и тройку самых продвинутых экземпляров. На орбите учебного центра находилось парочка самых новых мини звездолёта. Но этот, по сравнению с ними, был в несколько раз круче и, как решил для себя Билл, собран не в этой галактике.

— Вот что тебе нужно, — сказала девушка, указывая на нишу в стене.

Горбатая крышка поднялась вверх, и он на полке увидел сумку из жесткого материала.

— Бери и иди, — бесцеремонно указывая ему на выход, произнесла она.

— Ты помощник пилота? Да? — спросил Билл у нее.

— Обойдемся без объяснений, — повторила она слова Рекса.

— Ты какая-то странная.

— ???

Ее лицо исказила недовольная гримаса. Она подняла одну руку перед собой.

— Ну, странно тебя запрограммммировали… Ой! Больно!

По спине пробежался волнообразный заряд, от которого захотелось передернуться. Кожа тут же зачесалась, а к лицу прильнула кровь.

— Кто ты такой? — ставя рядом с Рексом аптечку, спросил парень. — Она меня долбанула шокером, — указал он на звездолет.

— Может поможешь? — взглянув исподлобья на Билла, поинтересовался мужчина.

Тони уже немного пришел в себя и пробовал встать, опершись на Рекса. Усадив его на пластиковую канистру, тот достал баночку с пилюлями и парочку затолкал ему в рот.

— Состояние будет тошнотворным, но до «Бездны» дотянешь, — удовлетворенно сказал он, оглядев стажера.

Билл обрабатывал раны на руке и внимательно прислушивался к тому, что говорил Рекс.

— Майя, ты нашла мне братьев Титана?

— Ты должен на это взглянуть.

— Ну давай, показывай.

— Сам зайди и посмотри.

— Она ведет себя подобно девчонке, — заметил Билл, приклеивая на лоб Тони кусок искусственной кожи.

На упаковке так было и указано «Искусственная кожа. Стерильно, апирогенно, не вызывает аллергию».

— Сам в шоке от нее, — пожаловался Рекс. — Друзья то твои где? — обратился неожиданно он к нему.

Билл дернулся, желая убежать, но человек мгновенно с ловкостью схватил его за руку. Билл молчал, опустив взгляд в пол, делая вид, что не понимает, о чем его спрашивают.

— Ладно молчи. Узнаю сам. Что у тебя за новость? — спросил он у своего корабля.

Майя молчала. Рекс подошел к ней, таща за руку за собой Билла, и постучал по двери. Она бесшумно поднялась вверх, запуская его в салон корабля. Перед ним прокручивались изображения с камер наблюдения развлекательной платформы. Перемотка остановилась на просмотре перехода между двумя кольцами «Шапито».

— Не может быть! Как он попал сюда? — воскликнул он. — Да что же за день сегодня такой! — вглядываясь в лица двух людей, простонал он.

— Сегодня пятница…

— Молчи, — приказал Рекс своему виртуальному помощнику. — Скоординируй меня с положением Джона.

— Северный сектор. Оранжерея.

— Как быстрее всего добраться туда? Подожди…

Он уставился на монитор. Один человек бежал по переходу, расталкивая идущих навстречу людей.

— Это брат Титана.

— Я уже понял, — ответил голосу Рекс.

— Варианты выхода в космос?

— Под центральной частью «Шапито» есть небольшая посадочная платформа. Там находятся два спасательных челнока и неизвестный корабль старого образца.

— Я туда. Появятся изменения, сообщи мне, — отдал он команду. — Как врач ты обязан находиться с раненым. Сиди здесь и ни шагу за пределы этого ангара, — громко крикнул он Биллу.

Рекс выбежал из своего звездолета, пристегивая на бегу какой-то прямоугольный предмет к поясу. Пара желтых пакетов у него уже торчали из широких карманов штанов.

— Как врач может и обязан, а вот как друг, должен предупредить об опасности своих друзей, — глядя вслед убегающему Рексу, прошептал Билл.

Он нащупал пульс у Тони, посмотрел ему в глаза, прислонился к груди и, махнув рукой, подошел к бело-черному кораблю. Постучав по нему костяшками пальцев, как недавно это сделал Рекс, он дождался, когда появится перед ним Майя и отдал ей распоряжение:

— Парень в норме, врач ему не нужен… пригляди за ним. Хорошо?

— А ты?

— Мне нужно уйти. Будь человеком войди в мое положение. Ты же суперумный… суперумная… — исправился Билл и глупо улыбнулся голограмме.

Получив от нее одобрительную улыбку, он сорвался с места и побежал искать Монику, Алекс и Мэттью.

***

— Они совсем обнаглели! — орал Итон Лонгер, меря шагами свой кабинет.

Итон ходил из угла в угол; вытянув одну ногу вперед, управляющий держал ее в приподнятом положении, разглядывая свои ботинки, затем ставил на каблук, поджимая другую. Перекатываясь с пятки на всю стопу, он повторял действия с другой ногой.

— Я им разрешил вести свои дела на платформе, предоставил помещение, корабли стоят в свободных доках, а они предъявляют обвинение. И эта вот тощая пришла ко мне такая вся важная, — он плюнул на пол, показывая свое пренебрежение к ней, — с предложением о сотрудничестве. Да я без вас разберусь, какие партнеры нужны для ведения дел, а каких век бы не видел.

Его красное лицо от волнения и гнева стало пунцовым. В таком состоянии он всегда принимался тереть щеки руками и теребить уши. Голова становилась похожей на красный помидор, а шея покрывалась пятнами.

Первый помощник сообщил ему, что патруль засек неизвестный звездолет за «Границей двух миров». Итон тотчас свои разговоры с важными людьми перевел на закрытую линию, стараясь отгородиться от непрошенных гостей из космоса.

— Хочу вам сказать, — деловито сказал первый помощник, — в межзвездном пространстве летает много полезного мусора. Ребята из Deredevils пользуются простенькими приборчиками, которые собирают для них много полезной информации, — помощник вздохнул. — Правда для других эта информация дорого стоит, — он почесал кончик носа. — К счастью у меня есть техники, которые ради безопасности «Шапито», могут подключиться к этим штукам. Кое-что, — он показал на изображение огромных каменных мегалитов, — мне показалось странным.

— Ну и что здесь можно увидеть? — высокомерно задал вопрос управляющий.

— А я поверну другим ракурсом. Вот так понятно?

Управляющий наморщил лоб.

— По долгу службы пришлось выучить все звездолеты, и даже те, что еще в разработке лежат на столах у инженеров на Земле. Эта вещь из открытого космоса. Значит, жизнь, схожая с земной, за «гранью» действительно существует, — после молчаливой паузы изрек первый помощник. — Можно даже предположить, что живые существа похожи на людей, и у них продвинутая технология, по которой можно только предположить об уровне жизни.

— Я не то что догадывался, я давно…, — подстраиваясь под тон своего помощника, сказал Итон и осекся.

Оба уставились на звездолет причудливой формы и размеров. Подобно хамелеону корабль то появлялся, то исчезал. Стараясь спрятаться среди каменных глыб, корабль изменял варианты окраски и формы.

— Решиться что ли не могут какую версию маскировки выбрать? — пожимая плечами, спросил управляющий у своего помощника.

— По-моему, техника не срабатывает. Как в прошлый раз у нас произошло под куполом цирка. Помнишь?

Итон нервозно постучал пальцами по столу. Его напрягало то, что он так и недослушал свою гостью, назвавшуюся принцессой. Итон просто указал ей на дверь и попросил выйти вон. Последние слова, которые она успела сказать, были: «Вы можете пожалеть о своем решении. Мы можем сделать так, что…». Вот на этом месте он прервал ее и, подталкивая к дверям, выгнал из кабинета вместе со своей свитой. «Я опять поспешил, не надо было трогать ее», — думал он. Итон потер шею. Ему тогда досталось от телохранителей принцессы. Потом еще долго болело в коленях и правом боку. Все произошло внезапно, он даже не понял, что произошло, просто очнулся на полу после забытья.

— А может у них тактика такая. Припугнуть хотят, — предположил он, кусая ногти.

— Но чего им нужно?

— Я знаю чего, — теребя свои пухлые щеки, ответил управляющий. — Ты случайно не знаешь, где сейчас может находиться Николас?

— Можно узнать.

— Узнаешь — сообщи. Только без свидетелей. Другие ничего не должны знать. И про него тоже, — тыкая пальцем в изображение звездолета, сказал Итон.

Управляющий развлекательной платформой сейчас хитрил, разговаривая со своим первым помощником. Он хорошо знал, что жизнь, похожая на земную, в космосе есть. И если приходят к тебе необычные гости, так похожие на людей, то далеко не для того, чтобы предложить свою помощь или дружбу. Мягкий диван поглотил часть тела Итона, когда он изнеможенный упал на квадратную подушку. В голове сразу же возникли очень давние видения, случившиеся ночью.

В шесть лет он впервые увидел своего двоюродного брата. Его родители погибли в автокатастрофе, и парень остался один. Целыми днями он чем-то занимался и совсем не доставал его своим присутствием. Как-то ночью Итон проснулся от шепота. На кровати сидел черноволосый парень с вытянутой головой, а рядом с ним стояли еще трое таких же молодых людей. Страха не было и он, спрыгнув с кровати, подошел поближе к ним.

— …тебе решать, — сказал парень, обращаясь к его брату.

— Если я скажу «да», вы меня заберете прямо сейчас?

Гость в спальне махнул рукой в сторону открытого окна.

— А как же они?

— Он, — черноволосый ткнул пальцем в Итона, — расскажет своим родителям, что мы тебя забрали на другую планету. Наша раса может предложить тебе другие условия жизни, и твои способности оценят по достоинству.

— У меня там будем другая мама?

— Ты обретешь у нас целую семью.

— Я могу взять с собой свои книги?

— Они тебе не понадобятся, но в память об этой планете и жизни на ней ты можешь взять что захочешь.

Один из стоящих в стороне молодых людей подошел к маленькому Итону, взял его за руку и уложил в кровать. В комнате появился белый столб света, и люди вместе с его двоюродным братом растворились в нем. Страшно захотелось спать. Он быстро заснул и проснулся только рано утром. Соседняя кровать была пуста. И вот только тогда к нему пришел страх, мучивший его по ночам. Родители нашли простое объяснение — его двоюродный брат просто сбежал. «Его обязательно найдут, — говорила мать, гладя его по голове. — Весь округ поставлен на ноги, все управления занимаются поисками твоего брата. Ты не должен волноваться». Но его так и не нашли…

Как только принцесса вошла в его кабинет, управляющий узнал ночных гостей из своего детства. Он тогда подумал, что пришли за ним. Расставаться со своим друзьями и «Шапито» ему совсем не хотелось. Он вспомнил разговор. Решение оставалось за ним, поэтому, не дожидаясь конца разговора, он со страху указал им на дверь.

— Они воруют умных людей для развития своей планеты. Николас притащил пару дней назад на мою платформу каких-то студентов, и вот она появилась здесь для этого, — дергая себя за правую мочку, сказал управляющий.

— Николас в комнате отдыха патрульной службы. Но он не один. С ним две девушки и парень. Ни Рекса, ни того стажера из патрульной службы я не вижу, — раздался едва слышный звук из ящика стола.

Помощник управляющего не прерывал связь, он знал, что последует распоряжение, которое доверят выполнять только ему.

— Приготовь мне мой мини-звездолет. Я дам то, чего они хотят, — приказал Итон, вытаскивая из стола своего дройда-секретаря.

Он шел по коридорам своего творения с твердым намерением решить сразу все возникшие проблемы и разогнать непрошенных гостей по домам. Он хотел, чтобы его оставили в покое. Сейчас придется отослать детей принцессе, а так как ему никто не высылал сообщения на розыск, то пусть потом сами разбираются. Только пусть все разборки проходят не на «Шапито». Репутация платформы не должна пострадать.

— Удивительно, — разглядывая присутствующих в комнате, воскликнул Итон, — и не надо бегать по всей платформе. Вы все здесь! Николас, можешь идти, тебя ждет работа, а я познакомлюсь с твоими друзьями. Хочу поболтать и узнать, чем могу помочь им.

Он взял парня за руку и вывел в коридор. Его довольное лицо просто сияло от счастья.

— Сходи в мой кабинет и принеси лучше нашего фирменного печенья, которым мы угощаем всех гостей. Если в шкафчике не будет, сходи на кухню. Нужно пополнять запасы, оно так всем нравится… — наклонившись над ухом, тихо заговорил он.

— Я быстро! — также шепотом ответил Николас.

— Можешь не спешить, — ответил управляющий.

Он подождал немного, а потом зашел в комнату, закрыв за собой дверь.

— Как много хлопот дети приносят взрослым, — со вздохом сказал он, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака металлическую трубку, навинченную на черный пластиковый прямоугольник, — а вот когда эти дети не слушаются старших, то появляются проблемы, как у взрослых, так и у детей. Вы ведь понимаете?

— Что вам от нас нужно? — воскликнул Мэттью.

— Сидеть. Невежливо перебивать старших и тем более, когда ты здесь находишься не легально. Детям без сопровождения взрослых до семнадцати лет запрещено одним находиться на космических объектах.

— Я их сопровождаю. Мне есть уже семнадцать, — вскочила с кровати Моника.

— Я бы не прочь тебя оставить работать в цирке, но я так понимаю, тебя тоже разыскивают. Таких красоток, как ты, на Земле очень много. Нет. Не буду с тобой связываться. Пойдемте!

— Мы никуда не пойдем! — встав рядом со своей подругой, сказала Алекс.

Он нажал на кнопку, находившуюся на черном прямоугольнике. Дети в страхе схватились за голову, мотая ею и извиваясь, они старались избавиться от внезапно появившихся в голове звуков. В глазах поплыли стены, пол покачнулся. Никто не понимал, что с ними происходит, и где они находятся.

— На первый раз хватит. Это вам за хамство, — произнес он, выключая прибор. — У меня нет времени заниматься вашим воспитанием. Даю вам несколько минут прийти в себя. Потом мы уходим.

— Это акустическое оружие. Им пользовались в девяностых годах того века, — тихо простонал Мэтт.

— Неслышно оглушает, появляется дезориентация. Противник выматывается, стараясь избавиться от возникшей дисгармонии у него в голове, — презрительно добавил громко Итон. — Встаем! Нам туда, — он указал за дверь.

Троица молча шла по коридору. Алекс прижималась к Монике и тяжело дышала. Ее снова донимала дрожь во всем теле. Подруга чувствовала жар от ее кожи и бешеное биение сердца.

— Вы куда? — выскочив с лестничной площадки, заорал Билл. — Нам нужно скорей улетать отсюда. Нас ищут.

Парень не сразу увидел, что его друзья не одни. Он как сова крутил головой, переводя взгляд то с одного, то на другого, стараясь понять, что происходит.

— Еще один, — раздался мужской голос.

Вперед вышел низкого роста толстенький человек, держа перед собой черный прибор.

— Присоединяйся, — растягивая рот в улыбке, произнес он.

— Мы не можем. Нам пора.

— А я не приглашаю, я приказываю.

— Не спорь, — кивая на Алекс, сказала ему Моника, — ей нужна твоя помощь.

— Дорогу в ангар вы знаете, поэтому шагаем и поживей, — распорядился Итон.

По всему нижнему этажу раздался звук работающего двигателя челнока. Пол затрясся, а предметы на стеллажах зазвенели от вибрации. Билл надеялся, что в помещениях будут люди и он, закричав, может привлечь их внимание. В такой поздний час никого не было, и пленные Итона, переглядываясь, встали перед челноком.

— Залезаем, не стесняемся, — подталкивая Мэтт, раздраженно сказал Итон.

Алекс и Монику он привязал ремнями к сидению первого пилота, а Мэтт и Билла к железной стойке рядом с дверью корабля. Машина плавно выскользнула из ангара и, подождав, когда освободится док, вылетела в космическое пространство. Итон летел к тому месту, которое ему недавно показал первый помощник «Шапито». Стараясь спрятаться за расположенными вдоль «грани» каменными глыбами, он всматривался в темноту, желая поскорей состыковаться со странным кораблем вытянутоголовых. По координатам место находилось в стороне от самого огромного астероида. Итон взял немного правее и облетел монолит. Корабля там не было. Он ничего не понимал.

— Неужели улетел? А как же… что мне с ними делать? — бубнил он сам себе под нос.

Остановив челнок, управляющий связался со своим помощником.

— Ну, и где они? Где звездолет? — нервно крича, спросил он.

— Его нет. Как будто растаял.

— Понятно, — скрипя зубами от досады, процедил Итон.

— Смотри, — заорал помощник что есть силы. — Ты видишь это?

Два челнока кружились около платформы, стараясь протаранить друг друга корпусом. Итон приблизил картинку на мониторе. Сквозь стекло кабины управления просматривались лица людей.

— На одном синяя форма и он очень молод, а у другого матово-бледное лицо с застывшим выражением равнодушия. Я их не знаю. Ты их видишь? Кто это?

— Молодой — помощник управляющего студенческим центром на планете Донум, а вот другого я не знаю.

Из облезлого с пятнами ржавчины старого челнока вылетел небольшой цилиндр. Стукнувшись об корпус другого корабля, пролетавшего под ним, он раскрылся, выпуская на волю стаю металлических шаров. Они облепили весь корабль: от носовой части до хвоста машины. Турбины заглохли. Чтобы остаться в живых человек, управляющий звездолетом, старался выровнять и направить его в доки платформы. Неожиданно для всех челнок, как будто им кто-то манипулировал, снова взлетел и, развернувшись, направился в сторону каменных образований. Скорость его нарастала, а траектория уже четко была направлена на один из них. Челнок на всей скорости врезался в глыбу. Раздался взрыв.

— Ты меня слышишь? — спросил Итон помощника. — Направь группу спасателей. Возможно, он выжил.

Девочки видели происходящее своими глазами.

— Мне очень плохо, — захрипела Алекс.

— Пустите меня к ней, я учусь на врача — обратился к Итону Билл. — Вы же не варвар и понимаете, что человек может умереть.

Мужчина обернулся и внимательно присмотрелся к девушке.

— У нее лицо такого же цвета что и у того… во втором челноке… белое, — хмыкнул он.

Управляющий подошел к парням и отстегнул Билла от стойки. Юноша расправил спину и плечи, растирая затекшие руки, наклонившись к полу, он потер колени и икры. Потом резко выпрямившись, схватил Итона за руку и, развернув его к себе спиной, вколол в него иглу с капсулой. Человек дернулся и успел оттолкнуть от себя парня. Сделав глубокий вдох, он что-то хотел сказать, но потеряв равновесие, рухнул на пол.

— Билл, — ахнула Моника.

Она смотрела на него с раскрытым ртом, моргая от удивления глазами. Честно говоря, никто не понял, что случилось с Итоном. Его тело лежало недвижимо.

— Что с ним? — продолжая моргать, заикаясь, спросила Моника.

— Сильное снотворное. Одолжил из аптечки разговаривающего звездолета, — освобождая девочек от ремней, ответил Билл.

— У меня осталась копия запланированного маршрута. Ничего не изменилось? — глядя на своих друзей, спросил Мэттью. — Или мы возвращаемся на «Шапито»?

— Летим, — ответил за всех Билл. — Мне кажется, мы с челноком справимся. Принцип управления такой же, как и на машинах с Донума.

— Я разберусь, а ты посмотри, что случилось с Алекс. Она в полуобморочном состоянии.

— Ребята, смотрите, — взвизгнула Моника, — к нам направляется бело-черный звездолет. Я раньше таких не видела.

— Мэтт, включай скорей турбины…

Челнок подпрыгнул, встряхнув своих пассажиров, и устремился вертикально ввысь в необъятный космический простор.

— Нужно от него удрать, а то нас поймают и вернут на Землю, — присоединившись к нему, сказал Билл.

— Что с Алекс?

— Я ей дал капсулу с успокаивающим.

— Нас какая-то сила тянет вниз, — разглядывая показание приборов, крикнул Мэтт.

— Турбины отключились. Мы падаем!

Челнок завис на одном месте, как будто застыл. Он не двигался. К боковой поверхности притянулся узел для стыковки.

— Кораблем управляют с того звездолета, — произнес Мэтт.

— Мне кажется, я знаю, кто здесь появится, — нахмурившись, сказал Билл. — Командир «Бездны». Его зовут Рекс Харрисон.

Все ждали, что будет дальше. Прошло минут пять, люк открылся автоматически, и вовнутрь влез молодой мужчина среднего роста. Капюшон серой накидки на половину закрывал его лицо.

***

Алекс проснулась от ощущения умиротворения и спокойствия. Девушка открыла глаза и огляделась. Было темно, и понять, где она находится, ей не удалось. Она почувствовала знакомый запах своей комнаты в «Скорлупе». Алекс повозилась и ощутила ямку с боку матраса, такую же, какая была на ее кровати. «Неужели мне все приснилось? — возникла в голове мысль. — И почему ничего не видно?».

— Зак, — позвала Алекс своего дройда-домового.

Никто не ответил. Несколько минут она прислушивалась к тишине и не понимала, почему ничего не было слышно. В ее доме на чердаке жила семья летучих мышей, их шорох с едва слышимым стуком коготков иногда будил по ночам, но сейчас было тихо. Алекс, чтобы проверить не оглохла ли она, щелкнула возле уха двумя пальцами. Звук щелчка ее успокоил. Внимание переключилось на урчащие звуки, доносившиеся из живота, и у нее появилось желание вскочить и спустится в кухню, потому что ей очень захотелось есть. «Если мои приключения всего лишь сон, то значит больше не стоит не о чем переживать, и в первую очередь нужно удалить этот несносный гул, а потом позвонить брату и рассказать о приключениях, которые мне приснились», — решила Алекс. Скинув одеяло на пол и потянувшись, она вскочила с кровати и застыла на одном месте. То, что она увидела, заставило забыть о еде. Из ее головы даже вылетело, то, что стоит около кровати на одной ноге. Это была не ее комната. Медленно повернув голову назад, она тут же отскочила в сторону, как будто увидела огромную страшную змею.

Залитое нежным светом пустое помещение напоминало огромное солнечное пятно. Источников, от которых бы исходило свечение, не было видно. Она не видела ни мебели, ни намека на выход из комнаты. Алекс вытянула руки и шагнула вперед; ноги утонули в невидимом мягком настиле. Она прошла десять шагов и наткнулась на препятствие с холодной шероховатой поверхностью. Вглядываясь в серое пятно, находившееся в центре комнаты. Захотелось вернуться, подойти и потрогать, ощутить на ощупь столь странное явление, но с другой стороны, ее инстинкт самосохранения говорил, что делать этого не стоит.

— Но ведь я там спала, и со мной ничего не случилось, — подбадривая себя, произнесла Алекс. — Суну только руку, а потом, если ничего не произойдет, можно посмотреть, что внутри.

Рука, протянутая в серую дыру, нащупала кровать, нога пнула невидимое одеяло. Алекс, немного подумав, медленно подалась вперед и оказалась совсем в другом пространстве. Скорей всего это была та же комната, но только незначительная ее часть наполнялась другими запахами и другими ощущениями.

— Алекс…

— Алекс…

Услышала она знакомые голоса отца и брата.

— Пап, я здесь, — выныривая из темного облака, отозвалась девушка.

Рядом с ней стоял Уэйн в бело-жемчужные цвета длинной рубахе без молний и пуговиц. Его широкие штаны из легкой ткани едва прикрывали ступни. Вырез горловины окаймляла очень широкая тесьма шириной, которая вела себя очень странно. Она периодично вспыхивала белым светом. Серебристая змейка с яркими вспышками медленно проползала по рубахе вокруг шеи, появляясь слева и, меркнув, исчезала справа. Через небольшой промежуток свет вспыхивал снова, и змейка ползла в другую сторону. Алекс, завороженная игрой света, почти не дыша, смотрела на это чудо.

— Я схожу с ума, — глядя удивленно на него, прошептала она и сползла на пол.

— В этом корабле возможно все, — подавая ей руку, ответил он, — Вадим не сильно заботится о том, чтобы люди не шокировались от непонятных для их разума явлений.

— Мы на космическом звездолете? А где остальные?

— Еще спят. Мне нужно с тобой поговорить…

— Мне тоже, — опуская глаза вниз, перебила его Алекс.

— Я слушаю тебя, — кивнул ей Уэйн.

— Ты… то есть вы с Вадимом… я хотела узнать, — запинаясь, начала она.

— Тебя интересует люди ли мы? Нет, — сразу же ответил Уэйн.

— И ничего общего нас не связывает? Я хотела узнать о твоем и моем биологическом виде.

— Нет. Наши виды ничего не имеют общего.

— Но я безумно люблю тебя, — выпалила она краснея. — Как такое возможно?

— Пойдем, пройдемся, — предложил Уэйн, не обращая внимания на крик ее души.

— Твои родители тебе ничего не рассказывали странного о твоем детстве?

— А что они должны были мне рассказать? — растерялась Алекс.

— Возможно, тебе запомнились странные сны? Когда ты была маленькой, видела непонятные и необъяснимые явления в своей комнате?

— Я тебя не понимаю. Уэйн, что ты хочешь узнать от меня?

— Так видела?

— Мама рассказывала, что однажды на потолке… Стоп! — воскликнула она. — Черная лужа.

Уэйн внимательно взглянул на нее.

— Мы нашли странных существ в пещерах Донума, они похожи на черные кляксы огромного размера.

— Это коренные жители Донума — глаши. Мы им оставили ледяные подземные пещеры и пообещали не вмешиваться в их жизнь.

— Откуда они знают о нашем будущем?

— Глаши неинтеллектуальный вид, они ничего не могут знать и тем более не умеют общаться с людьми.

— Мы слышали и видели, — настаивала на своем Алекс.

— Ты недосказала, что случилось с тобой в детстве, — перевел разговор Уэйн.

— Мама что-то говорила про разговаривающий потолок, но я этого не помню. Папа, после этого случая, пригласил своего друга, и мне в комнате сделали живые картинки.

— Ты не помнишь, на что или кого походил разговаривающий монстр? — раздалось у них за спиной.

Позади них стоял Вадим. Его одежда не отличалась от одежды Уэйна. Такая же белая рубаха со штанами, только ширина тесьмы на горловине рубахи была в два раза больше, и глаза очень сильно слепил белый свет. Алекс снова уставилась, как зачарованная, на частые серебристые вспышки. И здесь до нее дошло, что она тоже одета в такой же наряд, как и они. Девушка скосила взгляд на свое плечо, змейки там не было. Вадим кашлянул, чтобы вернуть девушку из своих мыслей в реальность.

— Я не помню. Извини, — покачала она головой.

— Как и следовало ожидать, — усмехнулся брат Уэйна.

— Я хочу, чтобы вы рассказали, чем так интересно мое детство?

— Может потом, — прислушиваясь к звукам, сказал он. — По-моему, все уже проснулись. Вы идите, а я как хозяин звездолета катар, приглашу всех остальных.

Уэйн ввел Алекс в комнату со стенами из разноцветного кварца.

— Я тебя ненадолго оставлю, а потом со всеми будет серьезный разговор.

— Разве ты не слышал того, что я тебе сказала?

— Я тебя тоже люблю, — останавливаясь на минуту, сказал Уэйн. — Но мы не люди и, значит, эта любовь совсем отличается от той, что испытываешь ты. Я не смогу тебе передать ее смысл и тем более не смогу объяснить ее полноту. Если скажу, что у людей есть аналогия — любовь к другому жителю Земли, к животному, то ты обидишься, поэтому, я считаю неразумно продолжать этот разговор. Мне нечего тебе сказать. Ты ждешь от меня человечности, я на это неспособен.

Улыбнувшись ей уголками рта, он отошел в сторону. Алекс подошла к единственному в помещении иллюминатору. Такими звезды она еще не видела. Огненные шары разных размеров заполняли все пространство, которое она могла увидеть из прозрачной части стены корабля.

— Он любит меня, но по-своему. Он любит меня, как маленькую мышку, — грустно произнесла она.

— Ты уже здесь, — услышала она голос Мэтт.

— Это нереально здорово! — обнимая Алекс, восхитилась Моника.

— Мы тут спросили у Вадима, как нас сюда занесло, ведь мы были на челноке вместе с тем мужиком, который хотел нас украсть. И знаешь, что он ответил? — обратился к ней Билл.

Алекс пожала плечами.

— Он сказал, что мы сами пришли к нему в гости и засмеялся, — ответил парень.

— Я этого не помню, — задрав глаза вверх, сказала Моника.

— И я тоже, — следом произнесла Алекс.

— Тогда как мы здесь очутились? — опять спросил Билл.

— Я читал один фантастический рассказ. Люди засыпали, и на мгновение они как будто умирали, но вот этого мгновения хватало для сознания, чтобы прожить в параллельной галактике еще одну жизнь. Когда там человек засыпал, сознание или возвращалось, или улетало еще куда-нибудь, — растягивая слова, кратко изложил содержание Мэтт.

— Нам непонятно, — отозвались девочки.

— Наши тела остались на челноке, а вот сознание очнулось в другом месте — на звездолете у Вадима, — расшифровал им Мэтт.

— Тогда это объясняет все странности, происходящие с нами, — покачивая головой в знак согласия, сказал Билл.

Алекс подошла к стене, через которую вышел Уэйн и прислушалась. За ней шел разговор. Она помахала рукой и приложила палец к губам. Друзья, чуть слышно ступая, на цыпочках подошли к ней. В небольшую щелку они увидели Уэйна, его брата Вадима и еще одного человека.

— Чутье нас не подвело… в этой истории замешано еще одно или…

— Одно, Уэйн, одно существо, — ответил брату Вадим.

— Алекс очень слаба. Я для восстановления ее организма затратил часть своей энергии. Мне нужно восстановление.

— Это тот человек только без серой накидки, — прошептал Мэтт, тыкая пальцем на незнакомца.

Друзья единодушно согласились с ним.

— Принцессы и первого советника там не было. Я проверил. Просто они забыли свою обманку, и та мигала около камней, пока не отключилась, — отчитался братьям человек.

— Рекс настаивает на том, что на старом корабле был Титан и то, что Джон погиб, врезавшись в каменный мегалит, — сказал Вадим, обращаясь к Уэйну.

— Я сделал все, что мог, — ответил ему Уэйн, на секунду задерживая свой взгляд на брате.

Змейка на его плече ярко вспыхнула теплым желтым светом.

— Отряд «Бездна» сейчас в этом секторе наводит порядок, — глядя на братьев катар, сказал их собеседник.

— Антон, нам нужно решить один вопрос. Что будем делать с нарушителями? — склонив голову набок, спросил Вадим.

— Я разговаривал с Рэнделом, и он ответил положительно на ваше предложение. Я тоже не против, но вот один из них должен отправиться обратно на Донум.

— Антон, ты один этот вопрос не можешь решать, — улыбаясь, ответил ему Вадим.

— Вы хотите сказать, что знаете…

Вадим громко кашлянул и показал на щель в стене. Тут же дверь отъехала в сторону, и перед друзьями открылось еще одно помещение большее по размерам.

— Рассаживайтесь, — показал Уэйн на возвышения, покрытые тем же настилом, что и пол.

Алекс потрогала рукой свое сидение и одновременно удивленно и радостно плюхнулась на него. В тот же миг она почувствовала, как ее тело ощутило мягкое кресло. Билл, наблюдая за ее манипуляциями, заметил блаженство на лице Алекс. Он подошел к ней. Ее спина лежала на невидимой опоре.

— Только не думай не о чем, а то свихнешься, — засмеялась она, — Уэйн сказал, что на этом корабле возможно все. Попробуй.

Билл с недоверием присел на возвышение. На его лице появилось изумление. Алекс прыснула от смеха. В зал вошел еще один человек в белой одежде, сопровождая двух молодых людей.

— Вот это да! — воскликнула Моника. — Инга! Асаф!

— Вы тоже проходите, — указывая на места рядом с другими, пригласил Уэйн.

Вадим плавно передвинул одно возвышение на середину комнаты и сел перед детьми. Его брат встал около стены. Антон ходил взад и вперед позади Вадима, изредка поглядывая на Мэттью.

— Мне кажется, у вас возникли вопросы. Давайте поговорим, — предложил Вадим.

— Откуда вы узнали, где мы находимся? — поинтересовалась Моника, разглядывая брата с сестрой Баргути.

— Я по просьбе своего брата прилетел на Донум, чтобы разобраться в происшествии. В вашей лаборатории за стеллажами нашел Ингу и Асафа. Вы не думайте, что они разболтали ваш план. Пришлось другими путями узнавать намерения четырех студентов, самостоятельно путешествующих по космосу.

— Так быстро понять, что мы находимся на развлекательной платформе «Шапито» невозможно, — запротестовал Билл. — Многие студенты, уходя с головой в свои разработки, терялись во времени. Их могли не видеть неделями и даже месяцами в учебных комнатах Донума. Я знаю некоторых из них, кто месяцами мог не посещать лекции, а потом они появлялись, и преподаватели относились к ним со снисхождением.

— Я куратор Донума, и я знаю все про всех, — вставил свои замечания Уэйн.

— Но это невозможно! — в один голос произнесли Билл и Мэттью.

— Ты все время занят, а Джон… — осеклась Моника, вспомнив взрыв корабля.

— Ни Джон, ни Асаф с Ингой здесь ни причем, — спас ситуацию Вадим. — Я стал наблюдать за вашими друзьями и для меня, и для Уэйна в особенности, стало неожиданностью появление на складе лаборатории.

— В каком смысле неожиданностью? — переспросил Билл.

— Вход на склад ненужных вещей был замаскирован. Вы не могли его просто так найти, — сказал Уэйн.

Все переглянулись и непонимающе пожали плечами.

— Мне нужна была лаборатория, и я кинул запрос в форум Донума, — начал Билл. — Через день получил несколько предложений, но одно меня просто окрылило. Спустился на цокольный этаж, там у нас личные камеры хранения вещей и по плану, присланному мне, нашел нужное место. Я отодвинул шкафы, стоящие вдоль стены, и сначала ничего не обнаружил. Сразу пришла мысль о розыгрыше. Разочарование, расстройство… если бы небольшая щель сверху на стене, почти у самого потолка. И мне тогда пришла мысль, что вход может быть замурован. Так и произошло. После двух вечеров работы я отколупал дверь. Люк нашла Алекс тоже случайно.

— Там живут такие ужасные монстры! — вклинилась со своими пояснениями Моника.

— Студенты космического центра не могут так отзываться о представителях космического вида, — упрекнул ее Уэйн.

Та закатила глаза в потолок, сделав вид, что не считает себя виноватой.

— За то, что вы сбежали с Донума вам грозит наказание, — задумчиво сказал Вадим.

За его спиной остановился Антон и замер в нетерпении. Он голосовал против всех поблажек, которые хотели предложить катары детям. Весомый голос был у Уэйна, но по каким-то причинам он ждал продолжение разговора. «Наверное, боится своим авторитетом повлиять на выбор правильного решения», — предположил Антон.

— Вы можете вернуться на Землю и продолжать учиться там, или мы вас можем вернуть на Донум к своим друзьям и знакомым. Алекс ты ведь дружила с Оливией. Ты хочешь ее увидеть? — продолжал Вадим.

— Мы сможем встретиться летом на каникулах.

— У нас к вам есть еще одно предложение.

Он замолчал.

— Сейчас обо всем рассказать будет невозможно. Единственное я могу сказать, что люди давно работают за «Гранью двух миров».

По комнате прошелся восторженный гул.

— Мы так и предполагали, — за всех ответил Мэтт, глядя в упор на Антона.

— У нас есть звездолет «Спасатель», чем он занимается, вы можете узнать у этого человека, — Вадим указал пальцем назад. — Отряд корабля находится в его подчинении.

— Не совсем понятно про кого ты говоришь, — сказал Мэтт.

— Я командую этим кораблем. Я его капитан, — спокойно ответил Уэйн. — Мы предлагаем вам стать частью его команды. Но вы будете продолжать учиться, сдавать сессию, проходить практику и при всем этомвыполнять обязанности на «Спасателе». У вас будет время подумать и обсудить со своими родителями и родственниками наше предложение. В августе вам вышлют анкету о продолжение обучении на Донуме, где вы и укажите свое согласие или несогласие, а сейчас вас Антон вернет на «Шапито». Вам необходимо поесть и отдохнуть. Билл присмотри за Алекс на время моего отсутствия. Через несколько дней мы встретимся в космическом студенческом комплексе, — приблизившись к своему брату и положив ему руку на плечо, сказал куратор Донума и командир звездолета «Спасатель».

***

На кухне Марта спорила со старым полуавтоматическим кухонным комбайном, который отвечал ей короткими фразами, пробегающими на небольшой панели задач, когда в дверь настойчиво постучались. Она скосила глаза и глубоко вздохнула. Взглянув на себя в зеркало, женщина поправила свою прическу и пошла открывать напористому человеку, долбящему без передышки по акустической полоске на входной двери.

— Привет, Марта, — улыбаясь во весь рот и, стараясь прошмыгнуть мимо нее, крикнул Мэтт. — У тебя, как всегда, так вкусно пахнет. Карамельный пирог? Я его обожаю.

Парень уже готов был вскочить к себе в комнату находящейся наверху, но, заметив в комнате человека, застыл на второй ступеньки лестницы.

— Знакомься, это Хари. Он немного знает твоего отца. Неделю ему придется пожить у нас. Он говорит на одном языке — французском, так как всю свою жизнь прожил… э-э-э… неважно где, — закрывая входную дверь, сказала монотонно тетка Марта.

— Я могу уехать дня через три, чтобы не надоедать вам, — разглядывая Мэтт, ответил ей пожилой мужчина.

У парня промелькнула в голове мысль.

— Меня зовут Мэттью. Вы давно виделись с моим отцом? — переходя с немецкого языка, на котором он разговаривал дома, на французский.

— Он взял с меня слово ничего не рассказывать о себе, но у меня есть к тебе письмо.

— Чем вы занимаетесь, Хари?

— Мэтт, — умоляюще простонала Марта, — сходи, переоденься и спускайся к нам обедать.

Парень, посмотрев на нее исподлобья, проигнорировал просьбу и, подойдя поближе к мужчине, чтобы не увидела тетка, набрал быстро вопрос на своих часах, который отобразил секретарь дройд на стене: «Мои родители любят меня?» Увидев растерянность гостя, он беспощадно стал забрасывать его вопросами, стараясь поймать хоть какие-нибудь выражения на его лице. После нескольких минут молчаливого общения с Мэттью Хари сдался.

— Я могу только сказать одно, но это останется между нами. Ты мне обещаешь?

— Да. Ты можешь верить мне.

— Он просто взбешен от твоих необдуманных действий.

— Это все, что вы можете мне сказать? — после паузы ожидания спросил парень. А мама? — продолжил он разговор.

— Я ее не знаю, Мэттью, — протягивая кристалл с сообщением, ответил ему Хари.

— Ну, все. Хватит. Иди наверх, — вмешалась Марта, выходя с кухни и толкая парня к лестнице.

Мэтт завалился на кровать и уставился в потолок. «Я так и знал! — подумал он, улыбаясь своим мыслям. — Если ребенок плохо себя ведет, то неравнодушный к нему взрослый человек должен как-то отреагировать».

— Вот оно! — вытягивая в руке небольшой предмет, крикнул он.

Крутя его между пальцев, он что-то заметил на футляре. Парень поднес его ближе к глазам, стараясь на нем разглядеть стертую надпись: «Ин… пер… ис…»

— Институт перспективных исследований, — проговорил Мэтт. — Я опять оказался прав. Мой отец участвует в секретных разработках и поэтому не может со мной видится.

Кристалл, поспешно вставленный в гнездо устройства, тихо защелкал.

— Современные записывающие устройства так себя не ведут. Этот старичок из тех времен, когда жили мамонты, — усмехнувшись, прокомментировал он работу устройства. — Убеди меня, что я тебе не безразличен, отец.

— Сообщение вывести на экран или как всегда? — спросил его дройд-секретарь.

— Давай как всегда, — ложась на кровать, ответил ему парень.

Перед его глазами в воздухе появился текст. Он удивился, так как ожидал увидеть другое. Видеописьмо не содержало ни человеческого голоса, ни изображений.

«Мэттью, ты уже стал взрослым и, наверное, пришло время с тобой поговорить и обсудить некоторые важные моменты. Давай первый наш диалог будет вот таким. Появившиеся вопросы, ты можешь записать на это же записывающее устройство и отдать посыльному, который тебе его принес. Я рассчитываю на твое понимание. По правде говоря, я намеревался начать общаться с тобой после окончания учебы на Донуме. Новость о том, что ты хотел бросить обучение и посвятить свою жизнь невесть чему, меня очень разочаровала и даже огорчила. Поверь мне, космос другой и все не так, как тебе кажется. Мэттью, хорошо подумай, прежде чем принять решение.

P.S. Я очень рад что у тебя появились друзья. Горжусь и люблю.

 Твой отец Паскаль Фурнье.

— И это все? — выдохнул изумленно Мэтт. — А где диалог? Простое нравоучение про то, как я должен поступить по его мнению.

Его мысли вернулись к недавнему приключению.

Вадим с них взял слово никому не о чем не рассказывать. Они могли свободно, ничего не опасаясь, болтать только внизу в своей лаборатории, которую Уэйн оставил им с условием больше никого из студентов туда не водить и не посвящать в свои дела. Сначала они, как призраки, ходили молча по аллеям Донума. На все любопытные вопросы студентов, что с ними случилось и где они пропадали, приходилось отнекиваться, собирая всякую чушь. После того как выдали расписание зачетов и экзаменов они обнаружили, что времени бывать вместе будет мало. Они договорились, что оставшиеся недели посвятить подготовке к предстоящей аттестации, а после в последний раз соберутся в лаборатории Билла. Джона они, за оставшееся время учебы, больше не видели. «Он разбился, врезавшись в огромный камень, болтающийся в космосе. Он защищал нас», — вздыхая, говорила Алекс…

— Может и правда стоит подумать. У меня до сборов еще есть время. К тому же мы договорились встретиться, — сказал он, разглядывая потолок. — Кэп, — обратился Мэтт к дройду-секретарю, — скопируй и отправь Алекс, а потом перезапиши на кристалл мое послание.

Он вскочил с кровати и пересел на крутящийся самодвижущийся стул.

— Запись сообщения, — скомандовал он устройству, висящему на стене. — Мне пока нечего тебе сказать, но раз вы с мамой считаете, что я могу расти без вас, то и решение я буду принимать самостоятельно. Твой сын Мэттью Фурнье.

В этот момент с кухни донесся звон посуды. По всему дому раздались ругательства. Их, тетка Марта, выкрикивала на каком-то непонятном для него языке. Мэтт знал, что после них последуют серия ритуальных обрядов, начиная с размахивания своим любимым амулетом и заканчивая заговорами опять-таки на незнакомом для него наречии. Он развалился на стуле и приготовился уже было погрузиться в свои раздумья о том, в каком именно институте могли бы работать его родители, но его прервал скрип двери.

— Ты даже не вздумай грубить им. Когда все раскроется в этой истории, то и понимание к тебе придет.

— А когда раскроется? — рассматривая заинтересованно женщину, спросил Мэтт.

— Уже скоро, — буркнула она.

— Когда? — настойчиво спросил парень.

— Это ты у дядьки своего спроси, — на одном дыхании выпалила Марта.

— Что? У меня есть еще один родственник, о котором я до сих пор не знал?

— Получается что есть.

— Я могу с ним поговорить?

— Думаю, когда он узнает про то, что я тебе сейчас сказала, будет скандал.

— Мне наплевать. Где мне его найти?

— Пойдешь провожать Хари и сможешь его увидеть. Только договор, я тебе этого не говорила. Ты знаешь, мне так же, как и тебе, надоели все эти тайны. Я считаю, ребенок должен видеться со своими родственниками, а не жить с чужими людьми.

— С чужими людьми? — переспросил Мэтт. — Это как понимать?

— Так и понимай, — тихо произнесла Марта и села на кровать.

Взволнованный и ошарашенный новостью парень сел рядом с ней, запустив пальцы в волосы. Не в состоянии сдерживать себя он вскочил и стал ходить взад и вперед по комнате.

— Марта, скажи, ты знаешь… — он запнулся и на минуту задумался, — правда они просили об этом ни с кем не говорить…

— Ты хочешь спросить про Уэйна и Вадима?

— Откуда ты узнала?

— Я обещаю тебе все рассказать, но не сейчас.

— А когда?

— Через год. Ты вернешься домой вот так же, как сегодня, и мы сядем вот так, как сидим сейчас и поговорим с тобой, — грустно улыбаясь, ласково ответила ему Марта.

— Но почему не сейчас?

— Ты поймешь, но потом.

— Опять таинственные секреты, — обидевшись, сказал Мэтт, уставившись в окно.

Во дворе Хари внимательно разглядывал дройда, держась от него на безопасном расстоянии. Через несколько минут он встал на колени и заглянул ему под низ. Дройд остановился и, зависнув над мужчиной, развернул свою голову на сто восемьдесят градусов.

— Я занимаюсь работой по уходу за цветами. Хозяйка очень любит экзотические виды. По моему наблюдению за вами вы, наверное, тоже интересуетесь растениями.

— Да. Что-то вроде этого, — вставая с колен и обходя дройда с другой стороны, сказал Хари.

— Марта, он что дройдов не видел? Такой странный. Ты сказала, что наш гость приехал э-э… я забыл. Откуда он?

Женщина встала и, не отвечая на его вопрос, вышла из комнаты.

— Разве в такой обстановке можно спокойно жить? — пнув по кровати ногой, раздосадовано крикнул ей вслед Мэтт.

Сбежав по лестнице вниз, парень выбежал через кухонную дверь во двор дома.

— Хари, а вы не хотите сегодня вечером со мной покататься по волнам около Галапагосов? Правда, сезон отличной волны уже прошел, но все равно там можно неплохо отдохнуть и развеяться. Вы знаете, как я устал только от одного сегодняшнего утра и непонятных намеков, и отговорок?

— Туда один перелет займет больше суток, — ответил беззаботно мужчина, осторожно поглаживая робота.

— Что? — удивился Мэтт.

Его нога попала на шланг, когда он попятился назад. Парень не удержался и упал на клумбу с альстромериями.

— Дорогой, ты не ушибся? — выскакивая из дома, закричала ему Марта.

— Хари, а ты знаешь, что находится на «Вечности-2»?

— Он не знает. Хари очень многого не знает, Мэттью, — вмешалась Марта.

— Хари, не молчите, отвечайте. Что расположено рядом с развлекательной платформой «Шапито»?

— Он не знает, милый, — заламывая себе пальцы от волнения, ответила Марта. — Потому что он не отсюда… он из прошлого.

Двое взрослых людей и подросток молча смотрели друг на друга, не решаясь повторить только что сказанные слова Марты.

— Мои родители работают там же? — заикаясь, спросил парень у женщины.

— Ты родился очень и очень давно. Тебя на воспитание взял твой родственник и передал мне, считая, что в этом времени ты сможешь проявить все свои наилучшие качества.

Мэтт открыл рот, чтобы задать ей вопрос.

— И я не знаю, почему он до сих пор не представился тебе, — быстро сказала она, стараясь не дать перебить себя.

Ее слова Мэттью напомнили бред больного человека. Когда он однажды зашел к Биллу, подобное его друг просматривал на своем мониторе, готовясь к занятиям.

— А сколько времени занимает дорога до Галапагосов у вас? — спросил Хари, поднимая обессилившего парня с газона. — Я конечно не настаиваю на разглашение секретов этого времени…

— Двадцать минут, — тряся головой, как будто стараясь сбросить невесть откуда нахлынувшее на него наваждение, протянул Мэтт.

— Тогда поехали, или как тут у вас говорят, — сконфуженно помялся Хари.

— Давайте прямо сейчас. А то я чувствую, что очередную новость уже не перенесу. Я сейчас взорвусь. Ты права, — обратился он к Марте, — логично будет входить в суть дела не торопясь. Поговорим потом. Хари, ты не будешь против, если к нам присоединяться мои друг. Ее зовут Алекс.

— Зови кого хочешь.

— Мне нужно с ней связаться и пригласить в нашу компанию.

Он ушел, покачиваясь, в дом, стараясь переварить полученную информацию. Проводив его взглядом, Марта склонилась над смятыми цветами.

— У этой девочки запутанное происхождение, но она тоже родилась не в этом времени. Я это точно знаю. Древнейший род Траппура славится яснослышанием и ясновидением мира и его обитателей. Даже если мы находимся в разных временных промежутках, мы все равно можем общаться между собой, — сказала она таинственным голосом, не оборачиваясь.

— Значит ты тоже не отсюда? — усмехнулся Хари.

— Иди собирай вещи, он сейчас быстро вернется. И еще, каждая эпоха наделена своей силой и магией. Им не хватает этих источников, как и тебе твоего.

— Им это кому? — полюбопытствовал мужчина.

— Тебя это не тронет. Зачем забивать голову лишней информацией? Иди. Составь ему компанию. Развлекитесь как следует. Мэттью не хватает мужского внимания. Отца, конечно, заменить у тебя не получится… а жаль. Ты смог бы ему стать хорошим другом.

Мэтт, поднявшись к себе в комнату, не бросился первым делом к своему шкафу собирать вещи. Он сел на стул, осмысливая какое-то дело. Взглянув на кристалл, который еще находился в гнезде устройства вместе с другими подобными кристаллами. С виду эта конструкция походила на ежика или подушку с иголками, какую он видел в историческом музее в секции, посвященной женским увлечениям прошлого столетия.

— Кэп, перезаписать недавнюю информацию на МН-24 и дополнить ее еще одним видео.

Дройд-секретарь повис перед его носом.

— Я хочу подарить тебе из моего времени подарок. Ты можешь на него записать все, что хочешь. У него есть функция самозаписи и тебе не понадобится никакого устройства для этого. Очень удобно. Просто повесь его на шнурок себе на шею. Мне интересно будет увидеть людей и жизнь из времени, в котором ты живешь. Не обижайся, но решения я научился принимать самостоятельно и, что мне делать со своей жизнь, я думаю, разберусь сам. Хотелось бы увидеться, но я понимаю, что нельзя. Передавай привет маме и моему дядьке. Твой сын Мэттью Фурнье. 25 июня 2132 год.

На зеленом кристалле с черными вкраплениями в виде крохотных шариков, отобразилось послание Мэтт. Он вскочил со стула и, скинув в мешок несколько шорт и спортивные туфли, отдал команду дройду-секретарю забронировать три места на «Волне». Крикнув Марте «я тебя люблю», он закрылся у Хари в комнате.

— Вот, — протянул он ему кристалл. — В трех минутах ходьбы от нашего дома находится остановка с тремя кабинками-телепортами. Из них мы попадаем на территорию вокзала. Там находятся более мощные устройства по переброске людей на расстоянии. В твоем времени какая была самая быстрая машина?

— Самолет, — не задумываясь, ответил Хари.

— Хорошо, — прикинув что-то в уме, сказал Мэтт. — Устройства на вокзалах в нашем времени в несколько раз мощнее ваших самолетов. Огромная экономия времени и природных ресурсов.

— Вам пора, — крикнула через закрытую дверь Марта. — Мэтт, помоги Хари собрать вещи для вечеринки на пляже, а то он в растерянности.

Подмигнув мужчине, парень бесцеремонно залез в шкаф. Покопавшись на полке, он выкинул футболку, тапки и штаны камуфляжного цвета.

— Все остальное приобретем на месте, — деловито сказал он. — В нашем времени вещи в основном одноразовые. Стали грязные или уже не по сезону, мы их отсылаем на переработку и приобретаем новую.

Оказавшись на малолюдном песчаном пляже, парень дождался Алекс. Познакомив ее с Хари и со своими друзьями серферами, он неплохо провел время. Алекс видела, что ее друг, иногда задумавшись, отходил в сторону, чтобы произвести запись через дройда-секретаря. Вечером они запустили в небо с десяток дройдов с зажженными огнями. Цилиндры с величиной с кулак кружились над водой и песчаному берегу. Проводив взглядом последний красный огонек, Мэтт отвел Алекс в сторону:

— Мне нужно тебе кое-что сказать. Это очень важно для меня.

Стараясь ничего не пропустить, он, волнуясь и буравя пальцами песок, рассказал ей о сегодняшнем утре. Они долго шушукались, глядя на Хари, которого парень заговорщицким голосом попросил выполнить одну его просьбу, передавая новый кристалл в старом сером футляре.

Через несколько дней его видеописьмо было доставлено до адресата.

Примечания

1

«Deredevils» — лат. Смельчаки.

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***