Голубичный пирог [Дарья Сергеевна Бут] (fb2) читать постранично, страница - 4

тогда не очень-то и расстроился; решил, что потом попросит Папу его научить.

И вот теперь ему надо плыть, а он не умеет.

Если бы деревья вниз по течению не были сломаны сильным ветром, он бы отправился вдоль берега пешком. Но через этакий бурелом даже самому ловкому мамундрику никак не перебраться!

Муи поднял с земли ветку и с досады швырнул её в воду. И тут же обрадовано заскакал на одной ноге:

— Идея!! Надо построить плот!!

Затея была рискованная: ведь строить плоты Муи умел не лучше, чем плавать. Он этого попросту никогда не делал. Но пока не попробуешь, не узнаешь, на что способен, так? Муи принялся носиться по берегу, собирая самые крупные палки, и то и дело взбудоражено вскрикивая:

— Это что за коряга такая?

— Фу! Трухлявый пень!

— Ой-ой-ой-ой, змея-я-я-я-ааа!

В конце концов, сложив рядком несколько толстых палок, малыш придирчиво оглядел свою работу и стал думать, как же их скрепить. Верёвки под рукой не было, а бабушкиным полотенцем можно связать два-три брёвнышка, не больше!

Повязав полотенце вокруг пояса, Муи задумчиво огляделся вокруг. Вдруг позади него раздался резкий треск, и он услышал…

— Ухуху!

…прямо у себя за спиной. Мамундрик обернулся, но никого не увидел. Только старая ива купала ветви в волнующихся водах реки. И тут Муи осенило. Гибкие, упругие и прочные ивовые прутья! Лучшей замены верёвке и не придумаешь.

Ох и непросто строить плот! Полчаса ушло только на то, чтобы нарвать достаточно веток и освободить их от листьев. А уж связать ими собранные палки и вовсе оказалось труднейшей задачей. У него никак не получалось плотнее прижать их друг к другу!

— Тьфу ты, — расстроился Муи, — это не плот, а сплошная дырка получается.

Тогда он нарвал травы и кое-как законопатил щели между брёвнышками. Некогда расстраиваться, некогда сомневаться. Солнечный диск уже коснулся дубовых шапок, птицы пели всё тише, а в животе у Муи с завтрака не водилось ничего, кроме десятка ягодок голубики.

Поэтому храбрый мамундрик вооружился двумя палками вместо вёсел, спустил плот на воду и запрыгнул на него.

Возвращение в Мундру

О том, что случилось после, Муи рассказывать не любит.

Когда он наконец оказался неподалёку от Мундры, от плота осталось всего одно брёвнышко. На полпути тот попросту развалился от бурного течения. Муи отчаянно барахтался в воде, цепляясь за последнее бревно, пока его не заметили с берега и не вытащили на землю.

Едва отдышавшись, Муи закрыл глаза и тихим голосом попросил:

— Научите меня плавать!

Мамундры не успели удивиться, потому что в этот миг подоспели родные Муи. Его тут же обернули покрывалом, обняли и унесли в хижину, чтобы там напоить горячим ягодным чаем и отваром из кореньев по знаменитому бабушкиному рецепту.

— Фу, — прошептал Лью на ухо Хеи, — могли бы на радостях угостить его чем-нибудь поинтереснее.

Шлёп! И тут же схлопотал подзатыльник от деда:

— Помни, не бывает ничего интереснее бабушкиного корневого супа.

Согревшись и наевшись досыта, Муи поведал родным обо всех своих приключениях. И о том, как не мог уснуть, мучаясь чувством вины; и о том, как в темноте потерял Сломленный Дуб и упал с обрыва; и о том, как ночевал на поляне в Глубинном Лесу, а утром чуть не встретил Зломундра.

Когда он рассказал, что опять съел пирог, который нёс Мудрой Мамундре, все рассмеялись. Только мама, кажется, всё же немного плакала.

Но больше всего Старших поразил рассказ о Странном Ухателе. Стоило Муи упомянуть о костре и ягодах, что привели его к реке, как дед с бабушкой дружно охнули, а отец удивлённо нахмурился.

— Кажется, ты повстречал Духов Леса, — задумчиво сказала мама.

Бабушка согласно закивала.

— Духов Леса? — вытаращил глаза Муи, — Я-то думал, что это самая обыкновенная сова!

— Духи Леса предстают перед нами в разных обличьях, — покачал головой отец, — Наверняка можно сказать лишь одно. Они являются только самым достойным.

Муи размышлял об этом, пока не пришла пора отправляться в постель. В ту ночь в Мундре снова разыгралась гроза. Но на этот раз Муи спал крепко и сладко, потому что совесть его была чиста.