Роксана. Детство [Агаша Колч] (fb2) читать постранично, страница - 2

стены.

Напряжённо вслушиваясь в звуки, я стараясь понять, что там женщина делает. И кто она? Вот что-то сухо хрустнуло, и ещё раз. Вдруг стало немного светлее, вновь потянуло дымом. Кажется, в очаг подбросили дрова. По-чёрному, что ли, топят? Словно каменный век.

Лежать стало совсем невмочь, и я ещё раз попыталась пошевелиться.

— Ксаночка-детка, очнулась?

Около моей лежанки чуть ли не в то же мгновение очутилась сгорбленная старуха. Из-под тряпки, намотанной на голову, свисали седые нечёсаные космы, но глаза светились такой любовью и нежностью, с какой на меня лет тридцать уже никто не смотрел.

Пялились с завистью и с неприязнью, зыркали с недовольством или с похотью… да мало ли всяких взглядов было за жизнь. А эта смотрит как любящая бабушка.

Старуха протянула руки и легко подхватила меня.

Меня?! На руки?!

Я, конечно, за весом слежу строго и думаю, что слегка тренированный мужик меня подхватит при случае, но чтобы старуха… Бред!

— Пушинка моя нежная… цветик весенний… кровиночка моя… — нашёптывала тем временем бабка, поглаживая спину и прикачивая как маленькую.

А ведь я действительно маленькая!

Она меня солдатиком держит, а я ногами до пола не достаю. Чётко помню, что роста во мне было метр семьдесят. Как же так? Повернула голову и посмотрела на руку свою, лежащую на плече бабули.

Не-е-е-ет… Это не моя рука! Это рука ребёнка. Не младенца, но и не подростка. Лет пять или шесть. Хотя… я плохо в детях разбираюсь. Может, и того меньше.

Мамочка, роди меня обратно…

Что?! Да твою ж! Ведь это было последнее, что я подумала перед тем, как сознание потеряла. И после чего, скорее всего, умерла. Последняя просьба…

Ну бред же! Так не бывает…

А как бывает? Кто знает, как бывает после того, как? Может, как раз по последней просьбе и воздаётся?

Но я же не хотела вот в эту… Что это? Изба? Землянка? Халупа? Лачуга?

От жалости к себе я заплакала. Только плач мой был больше похож на хнык.

— Ксаночка, ты ж, наверное, голодная? Сейчас я мою деточку покормлю. Посиди минутку. — Старуха попыталась посадить меня на лежанку, но обессиленное тельце заваливалось на бок. — Хорошо, полежи пока. Я быстро.

Очаг вспыхнул ещё ярче, загремела какая-то посуда, через несколько минут запахло съестным, и женщина вернулась к лежанке. Легко подхватила невесомое тельце, посадила на колени и поднесла к моему лицу деревянную ложку, полную какого-то варева.

Тело хотело есть и открыло рот, а вот сознание… Сознание не готово было к такому. Клейстер — это невкусно! Вполне вероятно, что съедобно, но есть можно только с полной голодухи. Кажется, тело находится именно в таком состоянии.

Ладно, пусть насыщается. А я пока подумаю.

Итак, нечто свыше даровало мне новое тело, а значит, и новую жизнь. Работа над ошибками. О чём я сожалела по итогам прошлой жизни? Есть возможность стать другой. Смиренной девочкой-девочкой.

Бли-и-и-ин! Но как же смириться с той грязью и беспросветной нищетой, что окружает меня? Может, не стоит впадать в крайности и постараться найти нечто среднее между двумя абсолютными состояниями? Можно же быть хитрее и гибче в хорошем смысле этих слов.

— Поела моя красавица, поела моя птичка, — засюсюкала бабка, вытирая какой-то несвежей тряпкой мой рот. Бе-е-е-е… — А теперь поспи. Сон лучшее лекарство.

И опять стала укладывать меня на лежанку, заваленную каким-то тряпьём, сбившимся в жёсткие кочки. Используя единственное доступное мне средство недовольства, я захныкала.

— Что не так, заинька? — всполошилась старуха. Похоже, этот несчастный ребёнок, в чьё тело меня занесло, её единственная радость и смысл жизни. И она готова, по мере возможности, всё сделать для девочки.

— Жёстко… — смогла я выдавить единственное слово.

— Жёстко? — растерялась старуха. — Так нет у нас перин больше. Подожди, сейчас перестелю. Может, помягче станет.

Она приткнула меня на какую-то тряпку на полу между ведром и чем-то ещё, сгребла всё, что было на лавке, и вышла, забыв закрыть дверь.

С улицы в конуру заглянуло солнышко, и потянуло свежестью. Я зажмурилась от яркого света и с упоением вдыхала чистый воздух. Эх, встать бы да выйти отсюда! Но сил пока нет даже на то, чтобы сидеть самостоятельно. Видно, с тельцем этим тоже что-то несовместимое с жизнью случилось.

Но если я здесь и похоже, что прижилась в новом теле, надо набираться сил. Есть что дают, спать где велят и благодарить старушку, что заботится обо мне.

Кажется, я задремала, потому что не заметила, когда вернулась моя опекунша. Только почувствовала, что под моим весом что-то шуршит, запах травяной, и лежать стало мягче.

— Спи, детка, спи, ласточка моя… Одна ты у меня осталась, — последнее, что я услышала, проваливаясь в сон.

Вдруг во сне пришла страшная мысль: «Что, если моё тело парализовано и я не могу двигаться не от бессилия?». Ужас мгновенно вырвал из дрёмы, и я принялась изучать своё новое тело. Попробовала пошевелить пальцами рук — отозвались. Сжала и