Не мой миллионер [Ирина Романовская] (fb2) читать постранично, страница - 2

тренируясь. А есть те, кто сразу начинал съезд со склона вниз к финишу.

В лыжной школе сообщили, что именно сегодня друг Веня был выходной, а остальные инструкторы уже заняты. Договорились о занятиях на завтра. Встал вопрос «что же делать сегодня?». Вроде как уже на склоне, в полной амуниции.

— Настя, раз такое дело, инструктора нет, кататься не умею, да и мои ноги, скованные этими каторжными ботинками, так и просятся вниз к любимым удобным сапогам. Поехали домой. Завтра приедем и покатаемся, — почти скулю я рядом стоящей подруге.

— Нет уж. Аня, мы приехали кататься, значит — будем кататься, — проговаривает Настя, — Не пропадать же целому дню на отдыхе.

— Смотри на меня и повторяй. — Настя встала в позу, — Ноги на ширине плеч, лыжи при этом чуть направляешь друг на друга. Колени немного сгибаешь и тело подаешь вперед. Палками слегка отталкиваешься и потихоньку начинаешь катиться.

Вроде ничего сложного. Встала в стойку, оттолкнулась, покатилась.

Дальше Настя показывала разные приемы как поворачивать, объезжать катающихся, как останавливаться.

— Давай, Аня, двигайся за мной. — сказала весело подружка и покатила вперед. А я стою. Коленки трусятся.

Одно дело проехать три метра, а другое метров двести по склону. Очень страшно, но рядом катающиеся дети все же подстегнули мой азарт. Если ребенок лет семи тут спокойно катается, то и я уж как-то да смогу.

Сцепила зубы и оттолкнулась. И медленно «поплыла» на лыжах.

Тихонько скольжу вниз, концентрируюсь на ощущения в своем теле. Коленки напряжены, в руках палки зажаты крепко.

Стараюсь расслабиться, тело немного подаю вперед и увеличиваю скорость. Морозный ветер обдувает мои щеки, рядом параллельно пролетают лыжники, сноубордисты. И я. Улыбка не сходит с лица. Непередаваемое ощущение, что у меня все получается.

Смелею и палками помогаю себе увеличить скорость.

И вдруг резко передо мной падает ребенок. Метрах в тридцати, или двадцати. И понимаю, что я лечу на него.

В голове сразу жужжит миллион мыслей, как пчелы возле меда. Как там Настя говорила тормозить? Кантом? Плугом? А палки куда? Голова не работает. Ноги не слушаются. Я лечу прямо на ребенка. Что же делать? Вот я дура.

На инстинктах поворачиваюсь всем телом вправо, чудом распределяя свой вес правильно, чтобы устоять на лыжах и понимаю, что лечу с трассы. Впереди снежные сугробы и огромные ели.

От страха выставляю руки с зажатыми палками перед собой, зажмуриваю глаза и готовлюсь врезаться в сугроб или дерево.

— А-а-а-а-а-а!

* «Испанский сапог» — орудие пытки посредством сжатия коленного и голеностопного суставов, мышц и голени. Классический испанский сапог представлял собой металлический (реже деревянный) сосуд, в который помещались по колено босые ноги жертвы.

2. Аня

— А-а-а-а-а-а! — кричу я, летя с трассы.

Глухой стук. Я падаю кубарем в снег, перекатываюсь и останавливаюсь лежать прижатой к чему-то мягкому. В тот же самый момент ощущаю дикую боль в руке. Из-за боли не понимаю, что произошло.

Открываю глаза. На меня смотрит… робот. Что?

Голова гудит. Мысли путаются. Стоп.

Робот? Аня, ты сошла с ума? Какой робот? Ты головой приложилась видимо неслабо, вот и мерещится всякое. Зашкаливающий стук моего сердца это подтверждает. Если это не робот, тогда кто на меня смотрит?

Надо успокоиться и сфокусировать свой взгляд.

Однозначно, это — человек. И, судя по волевому подбородку, это — мужчина. Он в зеркальных очках-маске для сноуборда. Поэтому глаз не видно.

Только отражаются мои шокированные, мечущиеся туда-сюда глаза, с темными зрачками-блюдцами.

Отрываю взгляд от себя же и хочу рассмотреть лицо моего спасителя. Точнее ту часть лица, которую вижу перед собой. Нос обычный, широкий, с большим закругленным кончиком. Подбородок с легкой однодневной небритостью. И пухлые, четко очерченные губы, уголки которых слегка приподняты.

— Красивые, — неосознанно произношу это вслух. И мужчина начинает громко смеяться.

— Малыш, спасибо за комплимент, конечно. Но простого спасибо, было бы достаточно.

— Достаточно за что? Кто вы такой? И почему мы оказались вместе в сугробе? — резко дергаюсь, пытаясь оттолкнуться. Но эти ужасные ботинки с лыжами не дают толком ничего сделать. Да и пульсирующая боль в локте, резко заставляет меня обратно упасть на незнакомца.

— Тише, тише, милая. Не спеши. Я сейчас аккуратно поверну тебя на бок и дотянусь, отстегну твои лыжи, а за одно и свой сноуборд. Без них нам будет однозначно проще.

Но перед этими маневрами незнакомец снимает очки. И теперь я вижу его глаза. Красивые, большие, с прямыми густыми ресницами. Цвета моря. Взгляд прямой.

Он смотрит так пронзительно, что мне становится очень неловко. Появляется неконтролируемое смущение. Будто я лежу перед ним не в толстом лыжном костюме в сугробе, а в домашнем коротком халате на кровати. Глупая. Ты ведь даже не знаешь, как его зовут.

— Видимых